Текст книги "Тайны подземных лабиринтов"

– Пал Матвеевич, добрый день! – раздался голос, и ребята увидели, как в класс вошел завуч. – Хорошо, что не ушли. Директор всех пригласил на совещание. Здравствуйте, ребята! В гости пришли? Молодцы, что не забываете школу! Вы посидите, а мы отлучимся минут на двадцать – тридцать. Что скажете, Пал Матвеевич?

– Ну, если ребята не торопятся… – сказал он, пожав плечами.

– Нет-нет, идите! Мы подождем…

Едва за ними захлопнулась дверь, как Саша быстро схватил тубус, достал из него лист ватмана, из папки вытряхнул несколько скрепок, торопливо схватил план, положил на него свой лист, скрепил и рванулся к окну.

– Серёжка, помогай, – тихо произнес он, прижимая листы к стеклу, достал из кармана карандаши, – держи, а я буду перечерчивать план. Живее…

– Зачем? – шмыгая, спросил Сергей. – Что придумал?

– Не знаю, Серёжка, – сказал Саша, быстро проводя линии и рисуя знаки, – не знаю, но чувствую, что пригодится…

Глава 3

Вернувшись с совещания, учитель увидел, что ребята стоят рядом со стеллажами и о чем-то горячо спорят, показывая на экспонаты.

– Мальчики, что вы раскричались? – спросил Павел Матвеевич и сел, поправив лист ватмана. – В коридоре слышны ваши голоса.

– Мы… Да, так… – запнувшись, пробормотал Саша и направился к парте, – вспоминали, как в походы с Вами ходили и разные вещи старинные разыскивали.

– Да, хорошие были времена, – сказал учитель, – а сейчас очень редко приходится выезжать. И годы свое берут, и забот прибавилось.

– А зачем Вас директор вызывал? – спросил Саша, убедившись, что учитель не заметил, что они брали план.

– Дела, дела… – задумчиво сказал Павел Матвеевич. – Учебный год заканчивается, планы по ремонту школы, планы на лето – кто и чем будет заниматься с учениками. Все, как обычно.

– В этом-то году собираетесь в поход? – спросили ребята.

– Не знаю, не знаю, – ответил учитель. – Хотелось бы ребят куда-нибудь свозить, если время будет свободное.

– Опять в монастырь? – уточнил Саша, переглянувшись с Сергеем.

– Может, и туда, если ребят отпустят родители, а почему вас это заинтересовало? – взглянул на них учитель.

– Нас? Так просто, – сказал Саша. – Мы же все лето будем у дяди Коли, может, и встретимся.

– Пока ремонт в школе не закончим, загадывать не стану, – проговорил учитель, отодвигая в сторону стопку тетрадей, – подожду, а там решим, куда нам податься.

– Пал Матвеич, а что дальше было, – спросили ребята, – когда в архиве нашли…

– Что? А-а-а, вы по поводу слитков? – учитель осторожно провел по плану рукой. – На чем я остановился?

– Это, как его… про Ворона говорили и то, что он спрятал какие-то «рыжики».

– Рыжики, рыжьё – это золото, – захекал, смеясь, Пал Матвеич, – воровской сленг, а Ворон… Он так и остался для меня загадкой. В архиве я больше не нашел никаких упоминаний, документов, которые пролили бы свет на эту таинственную историю. Долго раздумывал, с чего начать поиски. Хотел бросить бесполезное занятие, а потом в голове мелькнула мыслишка: а что, если остался кто-нибудь из тех, кто работал на прииске или на заводе? Дождался отпуска и, никому не говоря, туда поехал. Старых рабочих уже не было, остались в основном молодежь да пришлые, кто на заработки ездит. Рассказали мне про одного старичка, но предупредили, что крутой у него характер, может и на порог не пустить.

Разыскал улицу. Шел, рассматривал номера, наконец-то, добрался до его дома. Забор высокий, ничего не увидишь, только слышно, как собака начала лаять, когда меня учуяла.

Постоял у калитки. Потом все-таки решился. Раз постучал кулаком, второй – тишина. Несколько раз ударил и хотел уйти, думал, что хозяев нет дома, как вдруг кто-то громко цыкнул на собаку, та взвизгнула и замолчала. Потом такой бас раздался, что я вздрогнул от неожиданности:

– Кого надо?

Учитель засмеялся, вспоминая, и продолжил:

– Растерявшись, я еле выдавил из себя, что первое на ум пришло:

– Квартирантов пускаете? Есть свободный угол?

– Пришлых не пущу, – опять донесся бас, – а ты кто будешь?

– Я… я работаю историком, – запнувшись, ответил ему. – Приехал в отпуск, а негде остановиться.

Послышались шаги, скрипнула калитка…

«Ну, – думаю про себя, – попался! Не старика, а Илью Муромца перед собой увижу, судя по голосу».

Распахнулась калитка, а передо мной стоит старичок-боровичок. Маленький, небритый, но взгляд, скажу вам… словно огнем обжег, когда на меня посмотрел.

– Что-то не похож на историка, – с подозрением сказал он и добавил с ехидцей: – Мальчонка еще, а туда же – историк!

– Дедуля, я же только институт окончил, – начал объяснять старичку. – Первый отпуск заработал. Хотел ваши края посмотреть да о старых временах написать.

– А что тебя на былое потянуло? – не унимался старик.

– Хочу узнать, как тут люди жили, чем занимались, какие песни пели, обряды, – стал ему перечислять. – Жаль, негде остановиться. Хожу, ищу, кто на две недельки пустит, а я бы уплатил…

– Ишь, богатей выискался, – съехидничал старичок. – Раньше-то студенты бедными были, не то, что нынче. Ну, ладно, так и быть, проходи…

Он распахнул калитку, я вошел во двор, где бегала огромная собака, и остановился.

– Иди-иди, не боись, не тронет, – подтолкнул кулаком старик. – Шельма, на место! Обувку оботри, сними и в горницу проходи.

Я вошел в небольшую комнату, где стояла старенькая кровать, такой же диван, стол и две – три колченогих табуретки да с десяток фотографий висело в простенках между маленькими подслеповатыми оконцами и сильно пахло самосадом.

– Не стой как столб, – громыхнуло позади меня. – Сидай к столу. Баул-то положи, не украдут. Хех, так чего красть-то – дыра в кармане и вша на аркане. Хех!

– А где ваша супруга? – спросил у него.

– Э-э-э, малой! Почитай, лет двадцать, как бобылем живу. Щас, погодь чуток, на стол приготовлю и погуторим. Как тебя кличут, малый?

– Павлом, – ответил старику, присаживаясь к столу, – а Вас?

– Пашка, значит, а меня – дедом Петрухой. Сейчас за знакомство опрокинем по лампадочке. Сам делал. Вкусная! – причмокнул старик и засеменил к печке, откуда достал чугунок, положил в тарелку картошку в мундире. Юркнул в подпол, чем-то стал греметь…

– Пал Матвеич, – перебил Саша учителя, – что дальше-то было? Узнали о Вороне?

– Что? – посмотрел учитель отсутствующим взглядом на ребят, словно находился где-то в далеком прошлом, – а-а-а, извините, мальчики. Былое вспомнилось. Да, узнал я от деда Петра, но смог его разговорить лишь к концу отпуска. По его словам выходило, что банда, где главарем был Ворон, объявилась в тех местах перед революцией. Грабили лавочников, магазины и уходили, оставляя листок, где был нарисован ворон. Сколько гонялись, устраивали засады, но банда исчезала в подземелье, обходя все преграды. Слух прошел, что ими кто-то еще руководил, давал сведения, когда и кого грабить и куда уходить от погони. Последним их делом было нападение на почтовую карету, где под усиленной охраной везли золотые слитки. Небольшую часть смогли отбить и заметили, что помощь стражникам идет, банда развернулась и, отстреливаясь, поскакала от погони. И после этого они пропали, как сквозь землю провалились. Всю полицию подняли, искали их, но бесполезно. Сунулись в подземные ходы, но найди-ка там. В них можно целую армию спрятать. А потом случилась странная история. Буквально, за два – три дня до революции, вспыхнуло полицейское управление. Думали, снова банда объявилась, но нет, ошиблись. Кинулись разбирать развалины и увидели, что исчез весь архив с документами. Решили, что сгорел. А вскоре услышали монахи в глубине подземелья сильный грохот, словно что-то взрывали. Пока туда добрались, обнаружили, что в тоннелях сделаны обвалы. А потом пришла новая власть и все завертелось, закружилось. Дошла очередь и до подземелья. Сунулись, а завалы так и не смогли разобрать. Махнули рукой, хотели позже ими заняться, но так и забыли. Да и некогда было. Жестокие бои тут проходили. Много людей погибло, пока новую власть установили да банды истребили. Время прошло, монахов не стало, а местные жители предпочитали молчать. Так постепенно все и забылось.

Разные слухи ходили по селам, будто сюда приезжали неизвестные люди, все ход искали, но не нашли. Вот и я столько лет потратил на поиски архива, который много открыл бы тайн и событий, что происходили в том крае да бесполезно, а хотелось бы найти, хотелось, но жизнь слишком коротка и силы не те, что раньше были. Все быльем поросло и превратилось в обычную легенду о кладе золотом и архиве ненайденном. И все же чувствую, что они существуют. Так-то, ребята. Ох, время-то позднее! Пора вам домой. Все, идите, идите… Родители станут волноваться. И передавайте привет своему деду. Он молодец!

– Ладно, передадим, – сказали ребята, и торопливо вышли из класса.

Глава 4

– Мам, зачем ты пойдешь нас провожать? – спросил Саша, застегивая туго набитый рюкзак. – Сами доберемся, не маленькие. Дорогу до автовокзала знаем. Да, пацан? – повернулся к брату.

– Опять – пацан! – всплеснула руками мать. – Когда же вы отучитесь от этих слов? Ничего, дядя Коля возьмется за ваше воспитание. Кремень – мужик!

– Во, а сама-то как говоришь? – подколол ее Слава. – Мужик! Где слова такие находишь? Мужчина, так нужно говорить.

– Я те как дам тряпкой! – замахнулась мать. – Меня вздумал учить. Все расскажу дяде Коле, когда приеду вас навестить. Ну, ладно, сынки. Присядем на дорожку – и в путь.

Они сели на диван, зная, что с матерью спорить бесполезно, и молчали, пока она не поднялась.

– Все, можно отправляться, – сказала мать, украдкой вытерев выступившие слезы. – Легкой дороги вам, сынки!

– Мам, что у тебя глаза на мокром месте? – спросил Саша. – Словно мы за тридевять земель уезжаем. Перестань…

– Скучать без вас стану, – ответила она, приподнявшись на цыпочки и обнимая сыновей. – Вон, какие здоровые вымахали, а были-то, чуть больше ладошки…

– Мам, – они вскинули на плечи рюкзаки, – перестань. Мы побежали. Надо еще за графиненком заскочить. Все, пока…

– Эть, неугомонные! Графиненок… Имя же у него есть! Ну, бегите, бегите, – сказала она и незаметно перекрестила их вслед.

– Серёжка, выходи! – крикнул Славик, торопясь вниз по лестнице. – Ждать, не станем.

– Сейчас, пацаны, иду! – раздался голос и донеслись быстрые шаги. – Эх, мамка нагрузила гостинцев! Словно дядя Коля с голоду помирает. Ха!

– Ага, и у нас полные рюкзаки, – засмеялись ребята, выскочив из подъезда. – Можно неделю припеваючи жить. Слышь, и правда, давай опять в монастырь рванем? Появимся потом через несколько дней, что скажете?

– Не получится, – шмыгнул носом Сергей. – Мои отправили телеграмму. Нас будут встречать.

– Ух, жалко! – вздохнул Славик. – Что же я не пошел с вами к Пал Матвеичу? Да, кстати, Санек, ты приготовил веревки?

– Да, еле успел положить, пока мамка отвлеклась, – сказал Саша, шагая по тротуару. – Сережка, ты взял?

– Взял-взял, – отозвался тот, стараясь не отставать, – когда шнуры купили, я сразу сунул в рюкзак и забросил в кладовку, чтобы мои не наткнулись, а потом положил сверху одежду и гостинцы, и все. Слышь, братцы, а батарейки купили?

Слава на ходу похлопал по рюкзаку, пощупал и сказал:

– Здесь родимые. На месте. Думаю, как нам от дяди Коли сбежать? Его трудно обмануть.

– Ничего! Посмотрим, что делать заставит, – сказал Саша, перебегая дорогу и направляясь к автовокзалу. – Скажем, что устали и хотим на речку, в поход сходить. Серёжка – ты за билетами, а мы пойдем места занимать. Давай нам рюкзак и быстрее возвращайся. Понял? Глянь, какая толпа стоит! Беги…

Кое-как пробившись к автобусу, ребята дождались, пока водитель откроет дверцы, и, быстро взбежав по ступенькам, направились в конец салона и плюхнулись на последнее длинное сиденье, поставив между собой рюкзак Сергея.

– Фу-у-у, наконец-то! – облегченно вздохнул Саша. – Хоть и трясет, но спокойнее ехать. Сережка! Иди сюда, мы место для тебя заняли.

Шмыгая носом, Сергей протиснулся между пассажирами, стоявшими в проходе, сдернул рюкзак на пол и с пыхтеньем уселся между братьями.

– Ух, народищу! – сказал он. – Не понимаю, куда все едут? Ладно, у нас каникулы, а их-то чего несет?

– А несет их отпуск и дела, господин графин, – серьезным тоном сказал Славик. – Вы уж извините, что Вам не подали карету к парадной лестнице. Но мы здесь посовещались и решили, что Вам иногда полезно спускаться с небес на землю и побывать в шкуре простолюдина. Во, какую умную речь сказал, аж самому понравилось! Слышь, графин, а правда, что твои предки всегда так расшаркивались на разных приемах и балах?

– Откуда я знаю? – шмыгнул Сергей. – У деда спроси. Ха, он быстро объяснит и научит реверансы делать! Особенно когда вожжи в руки возьмет. Не только запляшешь, но и на французском заговоришь. Ха-ха, смешно! Представил, как ты перед дедом на задних лап…

– Ты, клювастый, – раздалась звонкая затрещина, – хватит издеваться! Не знаю, чего придумал дядя Коля, но чувствую, что достанется от него. Ой-ей!

– Не ссорьтесь, пацаны, – сказал Саша, посматривая в окно, – на месте разберемся. Глядите, уже знакомые места мелькают. Вон монастырь показался. Ничего себе!

– Что увидел, Санек? – спросил Славик, глянув в окно. – Чего там интересного?

– Что-что… Да-а-а, дядя Коля развернулся! Сначала не понял, а присмотрелся и вижу, что монастырь начали реставрировать. А он же еще хотел и лесопильный завод восстановить. Ну и скорость! Если и за нас так же возьмется, к концу лета станем строевым шагом ходить и честь отдавать каждому столбу. Сережка, Славик, петь умеете?

– Нет, а что? – с недоумением посмотрели ребята.

– Считайте, что научились, – расхохотался Саша. – Так заголосите, что все петухи из села сбегут.

– Смейся-смейся, – буркнул Славик, – к остановке подъезжаем, где на трибуне нас встречает главнокомандующий. Сейчас парад будет принимать. Готовьтесь…

Дернувшись, автобус остановился, скрипнули, открываясь, дверцы, и ребята увидели дядю Колю в чистой одежде, начищенных сапогах, с ухоженной окладистой бородой и его взгляд из-под густых насупленных бровей – строгий и острый как бритва.

– Здрасьте, дядь Коль! – хором сказали ребята, спрыгивая с подножки.

– Здравствуйте, юноши, здравствуйте, – степенно, размеренно сказал он, поглаживая холеную бороду и осматривая ребят с ног до головы. – Подросли, окрепли, лишь Сережа подкачал, так и остался сухощавым. Ничего, здесь наверстаем. И учиться продолжим, и поработаем на благо сельчан.

– Опять учиться? – с недоумением спросили ребята. – Мы только что закончили. У нас же каникулы, дядя Коля! Устали, отдохнуть хочется.

– Ничего, ребятки. Тяжело в ученье – легко в бою, – усмехнулся старик. – Свежий воздух, свои продукты. Что еще нужно для развития молодым организмам? Только тренировки!

– Дядь Коль, не издевайтесь! – загомонили ребята. – Сбежим, не выдержим.

Старик гулко расхохотался, хлопая себя по ногам, глядя на возмущенные лица ребят, и вытер выступившие слезы.

– Н-да, будущие защитники Родины, – протянул он, продолжая усмехаться, – не думал, что вы такие трусишки – трудностей испугались. Ничего, сделаю из вас смельчаков, сделаю. У нас времени много, а я не привык его по пустякам тратить. И вас к этому приучу…

– Дядь Коль, а где Грэйка, тетя Аглая? – спросил Саша, меняя тему разговора.

– Ох, старый, старый! – шлепнул себя по лбу старый граф. – Пойдемте, юноши, домой. Аглаюшка заждалась, небось. Да и Грэйка обрадуется. Помнит, вас. Помнит, шельмец! Торопитесь, юноши…

Ребята двинулись вслед за стариком по узкой тропинке, стараясь не отстать.

Глава 5

– Прибыли, юноши, – сказал дядя Коля, пропуская ребят через калитку. – Идите в дом, моя Аглаюшка дожидается.

Ребята направились по дорожке и вдруг услышали радостный визг, громыхание, скрежет и треск доски и увидели несущуюся огромную собаку, волочащую за собой на цепи обломок доски. Не обращая внимания на грозные окрики хозяина, она сбила с ног Сергея и, поскуливая, стала лизать ему лицо широким влажным языком. Потом резко развернулась и прыгнула на Славика. Тот сделал несколько неуклюжих шагов, стараясь удержать равновесие, но споткнулся и повалился на спину, увлекая за собой собаку. Саша засмеялся, глядя, как Грэй быстро сбил ребят и, поняв, что его ждет та же участь, торопливо юркнул за спину дяди Коли, с криком:

– Грэйка, отстань!

Собака бросилась за ним, но, наткнувшись на грозный взгляд старика, виновато заскулила и, резко поднявшись на задние лапы, положила передние на плечи хозяина и лизнула его в нос.

– Фу, Грэй! Фу, шельмец! – утираясь, сказал дядя Коля. – Ишь, обрадовался-то, как, аж цепь оторвал. Ну, негодник. Ну, баловник! Все, хватит лизаться. Знаешь, что я не люблю телячьи нежности. Место, Грэй, место!

– Грэюшка, отпусти Николашу. Здравствуйте, мальчики, – послышался спокойный ласковый голос тети Аглаи, которая стояла на крыльце и с улыбкой наблюдала за происходящим. – Проходите, ребята, в дом, проходите. Грэйка, и ты за ними? Нельзя! Сиди тут и охраняй. Если бы вы знали, ребятишки, как он скучал. А Николаша специально над ним подтрунивал. Скажет: «Грэй, а где наши мальчишки?» – тот начинает скулить, рваться с привязи, норовил все к калитке подбежать, мол, там они, там…

– Здрасьте, тетя Аглая, – сказали ребята, поднявшись с земли и направляясь к ней. – Ох, и зверюга! Не успели глазом моргнуть, как нас повалил. Силища!

– Грэйка – умница! – засмеялась она тихо. – Чужих никогда не подпустит, а своих за версту чует. Молодец! Из любой беды вызволит, отовсюду дорогу домой найдет. Золото, а не собака. Снимайте обувку, оставляйте рюкзачки и проходите в залу. Обед простыл, вас дожидаючи. Сейчас разогрею и накормлю, а вы пока отдыхайте, отдыхайте…

Саша сидел на старинном диване в полутемной прохладной комнате и осматривал ее. Год прошел с тех пор, как они сюда вернулись из пещеры и дядя Коля, войдя в горницу в грязных сапогах, под тихий недовольный ропот супруги, смахнул своей огромной мозолистой ладонью все предметы со стола и водрузил на него грязный промокший рюкзак.

– Николаша, ты в своем уме? – с недоумением спросила тетя Аглая. – Какой пример подаешь нашим мальчикам? Быстро разулся и вынес грязную обувь на крылечко. Я потом вымою сапоги. И убери мешок. Не место ему тут, не место… Все понял?

– Матушка, Аглаюшка! – загромыхал бас дяди Коли. – Не обращай внимания на эдакие пустяки. Ты взгляни, что в рюкзаке! И если бы не ребята…

– Николаша! – повысила голос тетя Аглая. – Мне кажется, ты не понял, что я попросила сделать. Изволь выполнить, потом поговорим.

– Теть Аглая, теть Аглая, – загомонили ребята, подталкивая друг друга от нетерпения, – там… там…

– Я ничего не хочу слышать и видеть, пока вы не снимите с себя обувь, грязную одежду, пока не вымоетесь и не переоденетесь в чистое белье, – тихим, но твердым голосом сказала она, показывая на выход. – Выйдите, отсюда! У меня свои устои, которые никому не позволю изменить. Прошу покинуть горницу!

Крякнув от досады, дядя Коля взъерошил бороду, махнул рукой, показывая, что спорить бесполезно, кивнул ребятам и грузно шагая, направился к выходу.

– Н-да-а-а, – протянул, когда они вышли на веранду, и взглянул исподлобья на ребят, – это характер! Ума, рассудительности хватит на троих. Прав мой батюшка был, царствие ему небесное, когда Аглаюшку за меня сватал. Говорил, что лучшей супруги не найти. В корень зрил, в корень! Давайте-ка, ребятушки, одежонку скидывайте, мойтесь-чиститесь, а потом и в дом войдем. Чистыми руками нужно брать то, что столько десятилетий нас дожидалось.

Торопясь, отталкивая друг друга, ребята быстро сполоснулись под висевшим на заборе рукомойником, достали чистую одежду и, путаясь, надевая на ходу, заскочили в дом, где тетя Аглая уже успела навести порядок и отмыть пол от грязных следов, оставленных ими. За ними, не торопясь, вошел и дядя Коля, в наглаженной рубахе навыпуск, брюках и расчесанной бородой. Взглянул на супругу, перевел взгляд на образа, размашисто перекрестился, что-то шепча, и, наклонившись к рюкзаку, достал старый ларец.

– Аглаюшка, милая, не серчай на меня, – сказал он, торжественно поставил ларец на середину стола и, обернувшись, позвал: – Посмотри, что в нем. Глазам не поверишь… И за все нужно благодарить сестрицу мою да наших ребятишек, что помогли разыскать фамильные драгоценности, которые веками передавались из поколения в поколение.

Тихо щелкнул замок, крышка открылась, и засияла, засверкала россыпь драгоценная…

– Ух, ты-ы-ы! – пронесся по горнице восхищенный ребячий возглас, словно они только сейчас увидели содержимое ларца.

Едва слышно скрипнули половицы. Тетя Аглая медленно протянула руку и, взяв ожерелье, долго его рассматривала. Прошелестел ее вздох, она обвела повлажневшим взглядом ребят, супруга, который стоял, выпрямившись во весь свой богатырский рост перед ней – маленькой и хрупкой, словно девчонкой и не замечала, как медленно текли по щекам слезы.

– Мальчики… Николаша, – сказала она, прижимая руки к груди, – это… это…

– Аглаюшка, ничего не говори, – сказал дядя Коля, обнимая ее. – Спасибо нашим ребятам, что заставили меня, старого дурня, поверить, и вечная память Софиюшке, которая смогла сберечь не только драгоценности, но и сделать большее – спасти иконы бесценные, утварь монастырскую. Слово даю, что вскоре снова наш край загремит, как и прежде, традиции возродятся, и потянутся сюда люди со всей матушки России. И вновь возродится былая слава родной земли – земли наших предков. Великое дело решил затеять, великое! И ты, Аглаюшка, станешь у меня первой и главной помощницей, а юношам предстоит…

– О чем задумался? – донесся голос, и Саша с недоумением посмотрел на стоявшего, перед ним, дядю Колю. – Глядишь в одну точку и ничего не слышишь, и не видишь.

– Что? – переспросил Саша. – А-а-а, да, так… вспомнилось, как в прошлом году здесь были. Про пещеру думал, о кладе, да обо всем…

– Все покажу, ребятушки, все, – сказал старик, поглаживая бороду. – Столько дел, что успевай только поворачиваться. И вам работка найдется, и для учебы время выкроим. Ох, закипела тут жизнь, закипела!

– А когда же отдыхать? – шмыгнув, спросил Сергей.

– Во время учебы, – хохотнул старик, глядя на ребят, – и сна, если получится. Хотя, как думаю, каждая минутка будет рассчитана, чтобы все лишь на пользу пошло. Составил расписание, чем будем заниматься, да и еще кое-что…

– Дядь Коль, – загомонили ребята, – целый год учились! Отпусти хоть на недельку к речке с ночевьем.

– Ничего, ничего, – продолжал усмехаться старик. – Тяжело в ученье – легко в бою. Сделаю из вас настоящих гвардейцев! Всему научу, что сам знаю, чему нас предки учили. Всему!

– Николаша, ты чего разбушевался? – ласково спросила тетя Аглая, войдя в горницу. – Зачем мальчиков пугаешь? Глянь, на них лица нет. Отстань от детей, старый!

– Я… Да я их загоняю…

– Ладно-ладно, – кивнула она и направилась к столу, – потом, а сейчас нужно ребятам покушать, силы набрать. Мальчики! Присаживайтесь, отобедайте, что Бог послал. Не стесняйтесь, кушайте, а разговоры говорить потом будете. Потом…

Глава 6

– Ох, напился! – шумно выдохнул Саша, отодвигая чайную чашку. – Хороший у вас чай, теть Аглая. Вкусный!

– Не только вкусный, но и целебный. Всю хворь из тела выгонит, силы прибавит, – ласково сказала она и, взяв его чашку, подставила под краник пузатого, в гербах и медалях, самовара и опять налила, – пей, Саша, пей. В городе такого не найдешь и не попробуешь. Самолично ходила собирать разные травки да кореньица. Ты еще и ватрушечки не кушал, которые, я к вашему приезду стряпала. Бери, бери…

– Теть Аглая! – Саша звучно шлепнул по своему животу. – Наелся, напился. Во, как барабан стал. Вы, Сережку кормите: тонкого, худого, звонкого.

– А чего сразу меня? – шмыгнув, забубнил Сергей, покосившись на друга. – Славку заставляйте. Он здоровый. Ему больше еды нужно, чем мне.

– Ну, огольцы, – отхлебнув из блюдечка, сказал дядя Коля, – устроили эстафету. Сваливают друг на друга. Аглаюшка, налей-ка юношам еще по чашечке и, пока не опустеет блюдо с ватрушками и пирогами, они из беседки не выйдут. Понятно? Выполняйте! Эх, хорош чаек! Еще чашку выпью. Все на пользу…

– Дядь Коль, – вразнобой загомонили ребята, – что вы издеваетесь над нами? Столько съесть – ужас! Мы из-за стола не сможем подняться

– Ничего, юноши, – усмехнулся старик, глядя на их возмущенные лица. – Молодые организмы надо укреплять, сил набирать. А вы, как цыплятки, чуть-чуть поклевали и разбежались. Негоже так, негоже!

Тяжко вздыхая, переглядываясь, ребята медленно потянулись к большому блюду, на котором лежала выпечка, и придвинули к себе налитые чашки с чаем.

Вскоре, не выдержав тишины и чувствуя, что больше не сможет съесть ни кусочка, Саша незаметно отодвинул блюдце в сторону и повернулся к старику.

– Дядь Коля, мы хотели у вас узнать кое-что о прошлых временах, – сказал он и мельком взглянул на ребят, почувствовав, что его кто-то из них, незаметно, пнул ногой, чтобы молчал, но Саша продолжил, не обращая на них внимания. – Мы заходили в школу к Пал Матвеичу. Он привет Вам передавал.

– Спасибо, Саша, – сказал старик и внимательно на него взглянул, чувствуя, что неспроста ребята заинтересовались прошлым, – уважил меня. Хороший учитель, непоседливый. Много слышал о нем, что сюда приезжал. Все ходил, расспрашивал, да по подземным ходам лазил, что-то искал. Почему ты об этом заговорил?

– Я… ну… это… – Саша запнулся, не зная, с чего начать разговор, – Пал Матвеич нам рассказал, с какой целью он в эти края приезжал.

– Ну и зачем же? – насторожился дядя Коля. – Говори…

– Это… Дядь Коль, – наконец-то, решился Саша. – Учитель нам говорил о банде Ворона и о том, что пропал архив полиции, где должны быть документы о подпольщиках-революционерах и, как он думает, о человеке, который их предал.

Старик откинулся на спинку стула, зыркнул из-под нависших бровей острым взглядом, мельком посмотрел на супругу, которая продолжала пить чай, словно ничего не слышала и, посуровев лицом, погрозил заскорузлым пальцем.

– Опять лезете, куда вас не просят, – нахмурился дядя Коля, резко отодвинув чашку в сторону, – что вам спокойно не живется? Почему несет туда, куда нормальные люди не ходят? Ну-ка, взглянули на меня! Быстро отвечайте, кому я сказал?

Ребята сидели притихшие, изредка норовя пнуть Сашу ногами под столом за то, что завел разговор. Саша показал им взглядом на тетю Аглаю, спокойно сидевшую рядом с супругом, прихлебывала из блюдца горячий чай и искоса посматривала на ребят.

– Мальчики, Николаша прав, – тихо, ласково сказала она и тоже поставила на стол блюдце. – Зачем вы будете старое ворошить? Все уже быльем поросло и назад не воротишь. Учитель-то сколько раз сюда приезжал, а никакого толку. Жителей, кто помнит о тех временах, можно по пальцам пересчитать, а остальных уже в живых-то нет. Архив не пропал, а сгорел вместе с домом, где было полицейское управление. Не лезьте в это дело, не лезьте…

– Тетя Аглая, дядя Коля, – Саша посмотрел на них. – Пал Матвеич не станет обманывать. Он рассказывал нам, как и с чего решился взяться за поиски. Мы долго с ним просидели, слушая рассказ. По его словам получается, что архив существует. Правда-правда…

– Как он мог сохраниться, если здание дотла сгорело? – сказала тетя Аглая, внимательно взглянув на Сашу. – Николаша-то об этом не знает. Он был в отъезде, а я как раз находилась в городе, поручение батюшки выполняла. При мне управление полыхало. Подступиться нельзя было к нему. Здание-то старое, как порох вспыхнуло. Ничего спасти не успели. Одни головешки остались…

– Откуда же взялись два документа, которые Пал Матвеич нашел? – перебил ее Саша. – Не с неба же свалились.

– О чем ты говоришь, – резко спросила тетя Аглая, взглянув на супруга, – какие документы?

– Такие… Один был простой листок, а на втором находился двуглавый орел и стоял гриф «Секретно». Вот так! – Саша торжествующе посмотрел на хозяев. – А вы не верите. Учитель не придумал, а правду сказал. Ох, и память у него! Позавидовать можно. Даже сказал, что в них написано было. Во, как!

– Это уж ты лишку загнул, юноша, – гулко хохотнул дядя Коля, оправляя бороду. – Не думал, что врунишкой окажешься, не думал…

– Серьезно говорю, – взъерепенился Саша и указал на Сергея, – вон, графиненок докажет! Вместе были в школе, слушали учителя.

– Кто? Графиненок?! – расхохотался дядя Коля, глядя на сконфуженного Сашу и вытирая, выступившие, слезы. – Ну, уморили! Эть, шельмецы, придумали же прозвище – графиненок! А я, получается, графин, да? Кхе-ха-ха! – вновь засмеялся старик, раскачиваясь на стуле, – не только врунишки, но и выдумщики…

– Не обманываем, – сразу зашмыгал носом, Сергей, исподлобья взглянув на деда. – Сашка, правду сказал про Пал Матвеича.

Старик, еще вздрагивая от смеха, с хитрецой посмотрел на ребят.

– Так я и поверил вам. Может, скажете, что и вы помните, что было написано? – сказал он, незаметно подтолкнув супругу. – Кстати, а где нашел бумаги ваш учитель? Случайно, не в школьной библиотеке?

– Нет, не там, а в архиве, после окончания института, – обиженно сказал Саша, не поднимая взгляда. – Что-то в папках искал и наткнулся на документы. С собой брать-то нельзя, он все в тетрадку записал, чтобы не забыть. Поэтому он стал сюда приезжать и заниматься поисками пропавшего архива. И то, что написано было, я тоже помню. Вот!

– Ну-ка, повтори, – с ехидцей произнес старик, – что-то не верится…

Саша задумался. Изредка взглядывал на Сергея, беззвучно шевелил губами, взъерошивал волосы и опять опускал голову, вспоминая.

– Так… В первой бумажке было написано, – начал он медленно говорить, стараясь не сбиться, – что разыскивается опасный преступник, кличка – Ворон, который совершил налет на какую-то карету и забрал часть золотых слитков, и еще что-то, не помню. А вторая бумага была без гербов, как сказал Пал Матвеич. В ней говорилось, что «Птица» выполнила задание и «рыжики» спрятаны. И еще… Там было написано, что бунтовщиков уберут завтра, ночью. Так, Сережка?

– Точно! Я бы не запомнил, а ты почти слово в слово повторил, – сказал Сергей, хлопнув Сашу по спине.

Старик переглянулся с супругой. Нахмурился, о чем-то думая. Долго молчал, изредка посматривая на жену, потом глухо произнес:

– Так, юноши. Время позднее. Вам нужно ложиться спать. Ночи стоят теплые. Залезайте на сеновал, там все приготовлено, расстелено. А мы с матушкой, посидим и подумаем над вашими словами…

– Дядь Коль, – не удержавшись, похвастался Саша. – У нас еще карта есть.

– Какая? – не понял старик, взглянув на него.

– Карта подземелья, которую нарисовал учитель, когда его исследовал. Он из класса вышел, а мы успели сделать копию, пока его не было.