Текст книги "Оборонная инициатива"

Оборонная инициатива
Михаил Токмаков

© Михаил Токмаков, 2016

© Michael Gaida, фотографии, 2016

Корректор Мария Рябцева

ISBN 978-5-4483-4014-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Надёжному другу – майору морской пехоты Евгению Евгеньевичу Митькову, который не только морально поддерживал автора и консультировал его по военно-специальным вопросам, но и подсказал многие идеи, так или иначе использованные при создании этой работы.

Предполье (2016)

Наша (нынешнего молодого поколения, его детей и будущих внуков и правнуков) эра началась двадцать четвёртого июня означенного года, когда народ Великобритании изъявил желание покинуть Европейский союз. Это стало началом конца уродливого порождения Маастрихтского договора, «европейской системы коллективной безопасности», известной под брендом НАТО, и американского влияния в Европе. Конечно, крах не наступил тотчас же; бракоразводный процесс Британии и ЕС длился месяцы, а затяжная агония последнего – и годы, но переломным моментом считается именно двадцать четвёртое июня шестнадцатого.

Впоследствии идеологи национал-прогрессивизма будут повторять друг за другом, что их движение зародилось в этот самый день. Вернее сказать, «движени-я», потому что национал-прогрессоры появились во множестве стран, и кроме самоназвания они имели между собой мало общего.

Итак, конгломерат недружественных стран, скреплённых жидким цементом наднационального законодательства и противоестественных идей бесполого универсализма, не выдержал такого удара и начал разваливаться. До поры до времени этот процесс был предсказуем, и, наверное, поэтому он постепенно стал неуправляем. Распад – это всегда распад; подобно атомному ядру, государства, распадаясь, выбрасывают уйму бестолковой энергии. Великие державы не смогли с ней совладать: чересчур хитрая американская дипломатия запуталась в собственных картах и растеряла их, а негибкая российская, поднимая одни, роняла другие и никак не могла собрать всю колоду; китайцев Европа интересовала куда меньше, чем Азия. Вновь самостоятельные страны Старого Запада остались каждая наедине со своими проблемами и с выхлопом бестолковой энергии из другого центра распада – Ближнего Востока.

Там «ядерная реакция» полыхала уже давно, направляя в Европу поток обездоленных и проходимцев. Как ни странно, нищие второ– и третьестепенные государства европейской периферии нашли в себе силы устоять под его напором: для них альтернативой была гибель в прорве лишних ртов. Германия и Франция выбрали старый способ: попытались переварить массу чужаков, но в итоге ассимиляции не случилось ни там, ни там; вместо неё получились амальгамы разной степени гетерогенности. В Германии арабы вписались в существующий порядок вещей, переняв от немцев худшее, что только можно было, и стали как бы «своими». Во Франции чужаки быстро подмяли под себя сначала власти, а потом и массы, много и грозно восклицавшие, но не оказавшие сопротивления на деле. Либеральная до аморфности Пятая республика сменилась Шестой, милитаристской и клерикальной, даже с Легионом Французской Исламской революции. Вопрос экспорта этой самой революции в остальную Европу встал на повестке дня.

* * *

Инстинкт самосохранения – одно из фундаментальных свойств, присущее всему живому. Стремясь сохранить самое себя в целости, всякая жизнеформа по мере своих сил парирует угрозы изнутри и извне. Наиболее развитые даже научились действовать превентивно; но только человеку и созданным им системам, равно техническим и социальным, по плечу предупреждать угрозы ещё не существующие или даже не могущие существовать никогда.

Достаточно ли этого для выживания рода людского?

РУБЕЖ ПЕРВЫЙ: МАШИНОВЕК
(2030—2035)

– До свидания… Здравствуйте.

– Здравствуйте. У меня такая проблема: я ждала посылку суперэкспресс-доставкой, просидела вчера весь день дома, но ничего не получила. Несколько раз проверяла статус по идентификатору: сперва высвечивалось «доставка в процессе», а потом стало «доставка невозможна». Что это… Что это такое?

– Идентификатор.

– Пожалуйста.

– Угу… – Получив бумажку с кодом, оператор довольно долго, сверяя каждую цифру, набирала его на клавиатуре. – Господи, ну неужели нельзя было хотя бы тире поставить?

– Как мне написали, так и я Вам.

– Так… Ваш беспилотник – который нёс Вашу посылку – был потерян на маршруте. Недолетая до города.

– Что значит «потерян»?!

– Ну… Потерян. Разбился. Может, с птицей столкнулся. – Оператор зевнула. – Извините.

Клиентка нервно пробарабанила пальцами по стойке.

– И как мне теперь получить мою вещь?

– На сайте почты, в разделе «служба поддержки» – «обращения», пишите: так и так, посылка беспилотной доставкой была утрачена, прошу разыскать. Обязательно указываете идентификатор и из списка «причина обращения» выбираете «розыск отправлений». Или можете позвонить на горячую линию, так даже лучше, потому что звонки обычно обрабатываются быстрее. Номер есть на сайте.

– И что, найдут?

– Ну откуда я знаю? Полётные данные беспилотников фиксируются, на конте… – Оператор снова раскрыла рот в зевке и замотала головой. – …Йнерах с почтой есть маячки на случай аварии. Спасательный беспилотник на поиск потеряшки отправят в любом случае, может быть, уже отправляли, и он его уже доставил. Просто если Вы подадите заявление, Вашу пропажу будут искать как бы приоритетно, а просто так – в порядке очерёдности.

– Что, много беспилотников пропадает?

– Да. Правда, потом большинство находится. Так вот, его найдут, доставят на главпочтамт, а оттуда – в отделение. Это всё уже обычным порядком, придёт уведомление, как обычно…

– И долго всё это будет длиться?

– Не меньше недели.

– О-о… Да уж, суперэкспресс – так суперэкспресс-доставка, ничего не скажешь…

– Ну, извините…

* * *

Стульев на наблюдательном пункте было по числу высоких гостей, коих прибыло двое: щекастый мальчишка с узнаваемой причёской, уменьшенная копия покойного Великого Отца, и, кажется, совершенно лишённый мимики человек в генеральской форме без знаков различия и вообще каких-либо знаков. Ким11
  В странах Восточной Азии фамилия традиционно записывается впереди имени


[Закрыть] Дай Сон вытянулся за их спинами в струну. Кроме главного конструктора больше никого из инженеров с завода на полигон не повезли, компанию ему составляли только телохранители маленького вождя. В отдалении на учебном поле замерла в полном составе труппа предстоящего спектакля: три тяжёлых ударных танка, десяток лёгких, три самоходки и командно-связная машина; при бронеобъектах находилось множество обслуги. Мальчик разглядывал их в большой бинокль.

– Мы можем приступать, Первый товарищ Ким? – спросил конструктор.

– Действуйте, товарищ Ким, – ответил за вождя его сопровождающий. Сон воспринял это уже почти спокойно – в конце концов, генерал без погон говорил во всё время экскурсии по секретному производству – но всё-таки немного помедлил, на случай если Первый товарищ решит иначе. Возражений не последовало. Сон вытащил из кармана халата рацию.

– Товарищи?

– На связи, товарищ Ким!

– Ключ на старт. Программа атаки подготовленной обороны.

– Есть ключ на старт! – Одетые в форму техники, издалека похожие на солдат, разбежались от своих подопечных. – Программа атаки подготовленной обороны противника загружена!

– Пуск.

– Пуск!

Боевые машины перестроились из плотной колонны в широкий боевой порядок и двинулись в сторону условного противника, обозначенного мишенями; до его «подготовленной обороны» было километра полтора, чуть меньше. С такого расстояния танки били из тяжёлого оружия – пушек и автоматических пушек, по некоторым целям пускали ракеты. Дальнобойным самоходным гаубицам негде было разгуляться, они тоже стреляли прямой наводкой.

– Как обеспечивается селекция целей?

– Вычислительные функции распределены между всеми машинами боевого эшелона. Командно-связная машина ведёт свой учёт целей, боевые машины – каждая свой. Каждая самостоятельно принимает решение атаковать ту или иную цель и сообщает об этом командно-связной машине. Последняя, если цель свободна, даёт разрешение на атаку, а нет – назначает новую цель. При появлении приоритетных целей КСМ организует по ним сосредоточенный огонь части или всех машин.

Генерал без погон неопределённо хмыкнул.

– А как обеспечивается связь между машинами?

– Синхронно по двум закрытым цифровым каналам, оба с псевдослучайной сменой частот. Натурные испытания показали высокую устойчивость системы к помехам.

– То есть, связь идёт не через штатные средства связи, а через специальные радиостанции?

– Так точно. Они установлены в броневых коробах снаружи машин, на башнях.

– Почему не внутри?

– Это временное решение, пока не будет завершена отработка более компактного приёмопередатчика. Она близится к завершению.

– Это серьёзная уязвимость. Насколько я понимаю, оставшаяся без связи с системой машина фактически становится небоеспособной?

– Не совсем, она переходит в режим самообороны: останавливается и без разрешения атакует объекты, могущие представлять для неё опасность.

– Хм… А можно для таких случаев предусмотреть самостоятельный отход на какой-нибудь пункт сбора.

– Так точно, – заявил конструктор, мысленно чертыхнувшись: как такая идея могла не прийти ему в голову раньше?!

– Внедрите это.

– Будет сделано.

Разгром условного противника был уже не за горами, танки приблизились к его окопам на дистанцию эффективного пулемётного огня и вовсю этим пользовались. Один бронированный слон надолго задержался, ведя огонь с места, и отстал от собратьев. Вдруг он решил наверстать упущенное: сорвался в карьер, не разбирая дороги и не прекращая стрельбу. Перепрыгнув очередную большую кочку, он, коснувшись гусеницами грунта, пальнул из пушки – и тут же завихлял, как пьяный, покружился волчком и замер, понурив ствол. Сона затрясло.

– Что такое, товарищ Ким? – Генерал без погон развернулся к конструктору со строгим взглядом наготове.

– Э… Э… Очевидно из-за синфазного действия удара и отдачи сорвался с места какой-то модуль.

– Вот оно что. Чего тогда ждать при попадании вражеского снаряда? Того же?

Сон не нашёлся, что ответить, он просто попеременно краснел и бледнел с периодом в две секунды.

– Крепления нужно упрочить, товарищ Ким.

– Будет сделано!..

* * *

– …Ассоциация самообороны благочестивых домохозяек скрупулёзно подсчитывает статистику за охранными роботами. По машин-псам цифры удручающие. На мой взгляд, ситуация вообще близка к критической. Например, по сообщениям нашего кёльнского отделения, только за последние полгода в результате немотивированной агрессии машин-псов пострадали более ста человек, включая детей. Вдумайтесь в эти цифры: больше ста человек за полгода – и это только в одном городе, а сколько городов в Германии? Общий счёт пострадавших идёт на тысячи. К счастью, о случаях с летальными исходами нам пока ничего не известно, но это не значит, что их не было.

Начальник берлинской полиции, стоявший за синим барьером, засмеялся.

– Есть три вида лжи: ложь, наглая ложь и статистика. Интересно вы подсчёты ведёте, интересно… А про летальные исходы – вообще великолепный пассаж.

– А у вас другая статистика? – спросил у него ведущий.

– У меня нет данных по Кёльну, только по Берлину. Для начала, один момент: само по себе количество случаев за такой-то период времени ещё ни о чём не говорит. В Берлине за весь предыдущий год было зарегистрировано пятьсот семьдесят шесть обращений с жалобой на якобы немотивированные нападения машин-псов, на поверку действительно немотивированными из них оказались лишь около половины. При этом во владении горожан находится около трёхсот тысяч машин-псов, то есть за год на тысячу роботов пришлось примерно полтора случая немотивированных нападений.

– Но они всё же были.

– Каждые Ваши «полтора случая» – это неприятности конкретных людей, – резонно заметил представитель партии «зелёных»; он на передаче говорил от лица велосипедистов. Женщина из Ассоциации домохозяек, стоявшая рядом с «зелёным», закивала, вцепившись в красную перекладину барьера.

– Это не новость. Я к тому, что в целом дела обстоят далеко не так плохо, как это пытается выставить фрау Браун. Никакой «критической ситуацией» здесь и не пахнет. Если поднять статистику дорожно-транспортных происшествий, то электроллеры окажутся гораздо опаснее, но никто же не порывается их запретить.

«Зелёный» промычал что-то неопределённое; ведущий ещё немного протянул время, ожидая, что он всё-таки разродится, но этого не произошло. Вообще противники машин-псов как-то замялись, тогда ведущий обратился к защитникам роботов:

– И всё же, почему машин-псы иногда проявляют немотивированную агрессию – это следствие их несовершенства или осмысленный бунт? Что Вы можете сказать на этот счёт, герр Крафтверк?

– На мой взгляд, термин «агрессия» здесь неуместен: всё-таки роботы лишены эмоциональности.

– Как знать, как знать… Почему-то же они нападают на мирных людей. Может быть, им просто кто-то не нравится? – Ведущий засмеялся.

– Версия о несовершенстве несколько ближе к истине, хотя, опять же, я не сказал бы именно «несовершенство», я бы сказал «специфика». В подавляющем большинстве охранных устройств такого рода кроме режима прямого управления – то есть когда робот по команде атакует конкретную цель – используется привязка к психоэмоциональному состоянию хозяина, исчисленному через количественные величины: вектор зрения, пульс, температуру тела. Индивидуальные особенности, конечно, имеют место, но большинство людей в случае опасности, – Крафтверк на мгновение принял остолбенелый вид, – фокусируют внимание на её источнике, у них подскакивает пульс, давление, температура. Всё это легко измеряется датчиками любых современных очков дополненной действительности, и когда сумма снятых значений соответствует состоянию испуга – это служит, образно говоря, нажатием на курок, и робот атакует объект, на который его хозяин смотрит в данный момент. В целом, этот алгоритм вполне адекватен, но, разумеется, не исключает ложных срабатываний, например, когда человек пугается резко выскочившего из-за угла велосипедиста.

– И это Вы называете «адекватным алгоритмом»?! – возмутился «зелёный».

– Ещё бы! Возможно, он сам его изобрёл. Сам себя не похвалишь…

– Это продукт коллективной работы многих квалифицированных специалистов.

– Если уж Вы так интересуетесь статистикой, фрау Браун, то вы должны знать, в чём главная проблема традиционных средств самообороны, любых: ими просто не успевают воспользоваться. Или успевают достать, но в суматохе забывают, как оно работает. В машин-псах этот недостаток частично устранён таким вот экстравагантным способом.

– Да-да, совершенно верно.

– Значит, нужно было это сделать как-нибудь по-другому!

– Другие варианты пока неосуществимы технически. Робототехника ещё не достигла уровня, при котором можно будет привить машине чутьё – я говорю о чувствительности к угрозам – живой собаки. Пока нам остаётся полагаться на рефлексы человека-хозяина.

* * *

– Вы ждёте транспорт, мисс? – спросил Генри. Девушка бросила в таксиста недовольный прищур.

– Нет, я жду Второго пришествия. Чего ещё ждать на остановке троллейбота, троллейбот что ли?

Генри хмыкнул, проехал чуть дальше и вышел из машины.

– Даже не надейся, я не сяду в твою тачку, приятель!

– Это ты не надейся, что я буду тебя уговаривать.

– Тогда какого чёрта ты ещё здесь?

– На тебе свет клином не сошёлся. – Генри подошёл к торговому автомату и принялся изучать виртографические ценники. – Может быть, кофе?

– А-а, всё ясно! Ты больной. Только больные пьют кофе на ночь глядя.

– Тогда, может быть, чего покрепче? Двадцать один-то есть?

– Тебя нет в списке тех, с кем я согласилась бы пить.

– Столько неприятия, будто я похож на маньяка.

– Очень даже очень!

– И что, страшно?

– Ни капельки.

– Ни единой?

– Совсем.

– Почему же?

– Попробуешь прикоснуться хотя бы пальцем – увидишь.

– Хм… Заманчивое предложение!

– Смейся, смейся. Я умею такое, что тебе и не снилось.

– О каком сне речь, если я пью кофе на ночь глядя?

– То-то я вижу, что тебе не спится, иначе ты уже давно убрался бы восвояси.

– Да я бы с удовольствием, но не могу же я оставить такую привлекательную особу одну посреди ночи.

– Не жди, что я растаю от твоих жалких попыток сделать комплимент.

– Напротив, я жду, когда ты замёрзнешь. Осталось уже недолго.

– Что верно, то верно…

– Ну так что, поедем, или ты хочешь повыпендриваться ещё немного?

– Ещё чуть-чуть.

– О-кей. Как видно, это в твоей манере.

– Нет, я стараюсь специально для тебя.

– О, я польщён, но пора бы уже завязывать.

Девица напоследок взглянула в ту сторону, откуда ещё полчаса назад должен был появиться беспилотный троллейбус: его не было и в помине, по бульвару катили только отдельные авто припозднившихся водителей.

– Ладно, твоя взяла. Давай сматываться отсюда.

– Моя взяла! – повторил Генри, алчно потирая руки.

– Не обольщайся! Мне тут недалеко.

– Настали такие времена, что каждая циферка на счётчике – на вес золота, детка. Прошу…

Хотя возить пассажира на переднем сидении запрещалось, таксист распахнул перед строптивой девицей дверь кабины; пассажирка уселась, не колеблясь ни секунды.

– Ещё раз назовёшь меня деткой – я кину тебя через голову.

– Сомневаюсь, что у тебя получится: потолок низкий, ремень мешает… Вместо этого, скажи куда едем?

– Вот сюда. – Пассажирка ткнула пальчиком с обрезанным под корень ногтем в сенсорный экран на приборной панели, таксометр автоматически проложил наикратчайший маршрут от текущей до искомой точки – получилась загогулина едва ли в милю длиной – и подсчитал стоимость проезда.

– М-да, негусто. Диспетчер, это Неутомимый. Занят.

– Принято… Чёрт, как ты умудряешься находить клиентов в мёртвые часы?!

– Один процент удачи и девяносто девять процентов труда, детка.

– Поумничай мне ещё!..

– А ведь она права. «Девяносто девять процентов труда», как же, как же… Девяносто девять процентов было именно удачи.

– Что же это, все силы и время, которые я убил, чтобы уломать тебя, ты считаешь всего лишь за один процент успеха?!

– И не более того! Тебе не обломилось бы, если бы чёртов троллейбот пришёл вовремя. Хотя… Я не удивлюсь, если его опоздание – твоих рук дело.

Генри расхохотался.

– Да-а, конечно же!.. Не надо делать из меня маркетингового монстра, я за честную конкуренцию, тем более что у ботов в ней нет никаких шансов.

– Если их дела так плохи, то почему тяжёлые времена не у них, а у вас, м-м?

– Боты дешевле. В перспективе. В неопределённой. Так нам говорят. Хотя в неопределённой перспекти-иве может быть всё что угодно. Возможно, когда-нибудь в неопределённой перспективе они будут, как и мы, платить налоги и голосовать на выборах, но сегодня они ещё недалеко ушли от вершины кретинизма. Есть, как минимум, тысяча причин, по одной из которых твой троллейбот застрял где-то на линии.

– Например?

– Например, перед ним мог ехать какой-нибудь чайник, который только вчера получил права низшей категории, а сегодня забыл включить поворотник или, наоборот, включил его, но пропустил поворот, а троллейбот увидел это и впал в ступор. Или, может быть, он помял крыло какому-нибудь пижону, у которого вся тачка расцвечена голографией. Она очень мешает беспилотникам правильно оценивать дистанцию. Его могли довести до ручки какие-нибудь пьяные малолетки: вот они окружили его, зубоскалят, показывают фиги, швыряют пивные банки, а он дёргается и не знает, куда деться. И так далее, и так далее, и так далее… – Генри повертел рукой.

– М-да, плохи его дела…

– Я и говорю.

– …но, всё равно, сократят не его, а тебя. Ха-ха-ха.

– Не сократят.

– С чего ты так уверен, интересно?

– А ты почему уверена, что оставлю какому-то железному болвану катать по ночному городу одиноких аппетитных мисс?

– Та-ак… А это была ещё одна неуклюжая попытка сделать комплимент…

– Она тоже провалилась?

– Ну-у, уже не так громко, как предыдущая… Но ты добьёшься, что я всё-таки кину тебя через голову!

– Ты что, мастер боевых «кий-йя»?

– А ты что, специально едешь так медленно, чтобы подольше варить мне мозг?

– Совершенно верно.

– Ты бы лучше не на меня пялился, а на дорогу!

– Её я и не терял из виду. Я могу вести с закрытыми глазами, я могу вести, сидя затылком вперёд, а главное, я могу находиться за баранкой двадцать четыре часа в сутки. Поэтому меня и называют Неутомимым.

– Только и всего? А я-то навоображала себе…

– Я не сказал, что я только руль вертеть могу сутками.

– Что ты можешь трепаться целую вечность без остановок, я уже поняла сама, спасибо… К счастью, мы доехали раньше, чем ты начал меня бесить.

– И ты даже не кинешь меня через голову?

– На этот раз нет. Может быть, в неопределённой перспекти-иве…

Некоторое время они улыбались друг другу, потом Генри, не меняя выражения, протянул ладонь:

– Деньги на бочку.

– Э-эй!

– Я с удовольствием возьму с тебя за проезд милыми мордашками, но только если это будут мордашки американских президентов.

– Сплошная растрата! – проворчала пассажирка, протягивая кредитку. Генри вставил карточку в прорезь таксометра и списал намотавшуюся сумму.

– Элеонор, значит…

– Угу.

– Ну, тогда спокойной ночи, Элеонор.

– Ночь не должна быть спокойной! – заявила пассажирка, выходя из машины.

– Да. А утро не обязано быть добрым…

* * *

Была ли объективная нужда во всём этом?