Текст книги "Тодариум"

8

Где-то на полпути к офису моего психотерапевта я попросил таксиста остановить машину, ведь ехать дальше в прокуренном донельзя салоне было невозможно. Горький запах сигарет, казалось, въелся в сиденья, обивку, резиновые коврики под ногами и даже в саму одежду водителя. К едкому вкусу, что пристал к языку, прибавилась жажда. Когда я вышел из такси, водитель вытащил очередную сигарету из помятой пачки и выехал на дорогу.

Я даже не удивился.

Набежавшие тучи явно давали понять, что нужно было прихватить с собой зонт, и только я подумал про него, как асфальт постепенно стал становиться мокрым. Тучи стали еще темнее, и через мгновение начался проливной ливень, заставший врасплох всех без исключения. Я, как и многие, кто был на улице, спрятался под автобусную остановку, слушая громкие постукивания капель о стеклянные стенки каркаса. Казалось, все погрузилось в тишину, и даже стук капель плавно ушел на задний план, приглушая течения образовавшихся ручейков на дорогах – настолько это было спокойно и завораживающе, что никто даже и не думал убегать из этого стеклянного колпака.

Подняв воротник пальто, чтобы хоть немного согреться, я решил все же дойти до офиса Лайлы, пока дороги не утонут в лужах. Нырнув в переулок, что был через проезжую часть, я решил срезать и сразу дойти до Чектел-роуд, где находится бизнес-центр, в один из офисов которого мне необходимо приходить раз в неделю.

На цокольном этаже здания собралось несколько людей: кто-то, судя по одежде и зонту в руках, собирался идти на улицу, некоторые ждали такси и даже думать не хотели попадать под такой ливень, а остальные и вовсе наблюдали за происходящим на улице – слишком резко стало безлюдно для центра города.

Я кивнул Дэвиду, местному охраннику, и двинулся к широкому коридору за лестницей первого этажа, где находились два лифта.

Кабина лифта, как и полагается, остановилась на 13 этаже, что всегда вызывало у меня неподдельную ухмылку и размышления о том, насколько дешево сдавать офис на этом этаже.

Офис Лайлы Дэллигсон на самом деле не был «офисом» в обычном понимании. Это просторное помещение с двумя комнатами, одна из которых служила кабинетом, другая же – подсобным помещением.

Встречает меня, как и обычно, маленький журнальный столик, настолько хрупкий, что кажется, будто он вот-вот разобьется, если на него поставить стакан воды. Но вот что было действительно необычным, так это отсутствие Лайлы.

Я постоял пару минут около двери, чтобы дать ей возможность выскользнуть из своей секретной комнаты, но этого не случилось. Сняв куртку и повесив ее на переносную вешалку, что стояла у дверей, я двинулся к столу.

Отодвигая стул, глаза сами уставились на панельную стену, постоянно мелькающую перед глазами на сеансах: стена украшена всевозможными дипломами и сертификатами. Я удивлялся не стене, а тому, что никогда не задавал вопросов на тему того, что же из себя представляет Лайла: с момента автокатастрофы я беседую с ней, не зная ни одной крупицы информации об ее жизни.

Рука застыла на стуле, когда я его отодвигал. Одним движением я поставил его на место и двинулся к панельной стене. Каждый документ был аккуратно прикручен и имел однотипные рамки. Единственное, что отличало все эти сертификаты – разные подписи в конце, от закрученных пружин до неразборчивых клякс.

– Рада, что вы заинтересовались этим, – голос Лайлы прозвенел неожиданно, словно лампочка лопнула над ухом.

Я развернулся, успев лишь рассмотреть сертификат специализированного психотерапевта Вэкгиллского института, однако не успел прочитать подробности.

Лайла Дэллигсон не выглядела как выпускница университета, решившая открыть свою практику, но и не походила на одну из всезнающих старушек – Лайла в этом плане старалась выглядеть максимально молодо, используя всевозможные женские хитрости. Ее пепельные волосы были собраны в косичку, а на воротнике бордовой водолазки красовался медальон с неизвестным мне рисунком.

– Садитесь, – сказала Лайла, идя к столу.

– Вы рады, что я заинтересовался этим? – усевшись на стул, спросил я, кивнув в сторону дипломов.

– Ник, то, что происходит с вами в течение нескольких месяцев… Это очень тяжелое, практически неисправимое состояние. И тот факт, что вы заинтересовались моими дипломами, говорит о том, что вы, наконец, взбодрились, – она говорила со слабым южным акцентом, создавалось ощущение, что она делает это специально, – Возможно, в вашей жизни произошло то, что сильно вас потрясло или, наоборот, обрадовало. В любом случае это здорово, Ник.

Да, здорово находить непонятные газеты у себя на газоне и приходить в гости к сумасшедшему соседу.

– Думаю, вы правы, – кивнул я, – У меня недавно действительно произошло кое-что необыкновенное, и это меня действительно беспокоит.

То, что мне всегда нравилось в Лайле, так это то, что она полностью отдавалась нашему разговору, не отвлекаясь ни на блокнот, ни на постоянную проверку времени, создавая обстановку двух общающихся друзей.

– Поделитесь? – она склонила голову на бок.

– Не думаю, что это настолько важно, чтобы занимать ваше время. Лучше поговорим о выздоровлении, – ответил я.

– Во время лечения любые раздражители могут как ускорить процесс выздоровления, так и притормозить его. То, что происходит с нами, зачастую меняет наше мироощущение. Это дает толчок к дальнейшим действиям, избегая застоя, как это происходит с нашим лечением. Да, Ник, у нас есть проблема, но я пока не вижу, как решить ее. Мы пытаемся несколько месяцев, но, как видите, результатов мало, – объяснила Лайла, – Поэтому я и спросила насчет вашего изменения в поведении. Возможно, это ключ к вашему выздоровлению.

В нос ударил запах спирта, которым обычно пахнет открытый маркер. Красный маркер, которым я обвожу объявления о найме на работу в еженедельных журналах.

– Признаться честно, я… не уверен, что это действительно произошло, – вымолвил я, скрестив пальцы.

– Почему вы не уверены? – спросила мисс Дэллигсон.

– А в чем я могу быть уверен? Я ничего не помню, доктор! Часть моей жизни… Целая часть… ее просто не стало! Будто щелкнули пальцем и удалили… я не знаю, как воспринимать некоторые вещи, людей…

– … Людей, значит… – вслух проговорила Лайла.

– Я уверен, что это было на самом деле, но… Что-то не дает мне покоя, что-то внутри, – я постучал по груди, – Словно меня предупреждают… Я сам себя предупреждаю. Понимаете, о чем я? Мне нужно больше времени, чтобы разобраться с этим, мисс Дэллигсон.

– Конечно, – она улыбнулась, – Кстати, есть прогресс в нашем упражнении на воспоминание посредством машины?

– Пока нет, но Невилл отремонтировал ее. И думаю, если я поеду по тому самому маршруту… Возможно, я вспомню. Хоть что-то, – последнюю фразу я добавил, ощущая комок в горле.

Лайла подвинула стакан воды в мою сторону.

– Вы не должны думать, что ваша вина в том, что вы потеряли память, – она подвинула стакан еще ближе, – Частичная амнезия, особенно в вашем случае, минимальное, что могло с вами произойти. Это чудо, что вы смогли остаться невредимым, и ваша память, безусловно, к вам вернется.

По спине пробежали мурашки.

Лайла Дэллигсон, та самая Лайла, которая закончила Института Вэкгилла и является одним из самых честных людей на моей памяти, соврала мне. Слово «безусловно» она выделила особенно, будто бы делала на нем акцент, но не тот, который кажется на первый взгляд.

Совсем не тот.

Я улыбнулся ей, но сделал это неудачно, и она уловила мой промах.

– Как ваша мама? – намного холоднее спросила психотерапевт.

Капли дождя начали биться о стекло сильнее, создавая своеобразный гул в этой просторной комнате.

– Мне тяжело осознавать, что ей осталось всего несколько недель, и я не представляю, как ей тяжело, – со стороны казалось, что я смотрю прямо на Лайлу, но я смотрел через ее плечо на закрытую дверь, ведущую во вторую комнату.

– Думаю, вы понимаете, что ваша мать играет немаловажную роль в выздоровлении, как и Невилл? Как и я? – спросила Дэллигсон, – Возможно, даже одну из самых важных ролей. Вы обязаны с ней увидеться, Никлас.

ЩЕЛК.

Внезапно я вздрогнул при упоминании моего первого имени. В этой комнате мысли улетучиваются и открываются старые воспоминания, как и сейчас. Отец всегда называл меня полным именем, а когда слышал его сокращение от мамы, фыркал, как дальнобойщик, увидевший цены на бензин.

Очнувшись от мимолетного воспоминания, я заметил, что Лайла смотрит в окно, будто прислушивается к этому шуму, исходящему снаружи.

Я более чем уверен, что она увидела, как я погрузился в себя, и не стала мешать.

– Думаю, мне стоит посетить ее в ближайшее время, – к удивлению, мой голос оказался тихим и приглушенным, видимо, из-за дождя.

– До следующей встречи, Николас, – кивнув, сказала та. Сейчас она не просто прислушивается к этому шуму от дождя, но и наблюдает за ним, как и остальные с цокольного этажа.

Задвинув стул, я снова встретился взглядом с панельной стеной, которая теперь не казалось такой загадочной, и двинулся к выходу, на ходу захватив куртку с вешалки.

9

Такси уже стояло на перекрестке 82-ой и Цегви-роуд, когда я сказал новый адрес, куда меня нужно доставить.

– Дружище, можешь проехать два квартала вперед и остановить меня у заправки «Фулл Тэнк»? Мне нужно кое-что проверить, – проговорил я, откидываясь на заднее кресло такси.

Ливень продолжал идти, явно не собирая прекращаться.

Вывеска заправки сильно выделялась своим свечением в темноте, которая внезапно окатила город. Взмахнув стеклянные двери, которые легко поддались вперед, я обнаружил, что заправка стала ловушкой для многих автовладельцев: мало кто решился ехать дальше в такую погоду. Несколько человек сидели за столиками, а мужчина за пятьдесят в рабочем комбинезоне, который явно приобрел новый оттенок из-за машинного масла, медленно считал мелочь у себя в ладошке. Парень за прилавком, кепка которого была натянута чуть ли не на глаза, весь «горел» от энтузиазма наплыва покупателей. Особенно это читалось по его уставшим глазам. Пока я искал нужную информацию о сотрудниках заправки на стенде, двери служебного выхода распахнулись, и оттуда выкатилась пустая тележка, которую катила, если не тащила за собой, крупная женщина, чей бейджик торчал из кармана.

– Я заполнила эту стеклянную штуковину в коридоре всяким барахлом, но, если я вдруг увижу, что ты, Чарли, в ночную смену пожираешь эти батончики, как семечки, – оттопырив большой палец, она показывала в сторону коридора, – Ты сразу же отправишься на свою шоколадную фабрику, ты меня понял, мистер Вилли Вонка? – тележка покатилась на место одним ловким ее движением.

Чарли кивнул, добавляя к своему сонному взгляду еще и нотки явного раздражения.

Увидев, что женщина сейчас уйдет обратно, я подошел к ней как можно быстрее и окликнул.

– Колонки не работают, кассир один, и я точно не он, мистер, – как на автомате ответила работник заправки.

– Нет-нет, вы не так поняли. Вы меня уж извините, но я хотел задать вам один вопрос, – запыхавшись, проговорил я, встряхивая пальто – капли дождя медленно сползали вниз.

– Вы отнимаете мое время, так что…

– Я заплачу! – вытащив бумажник и достав десять баксов, я протянул их женщине.

Рука, словно клешня, вылетела из кармана, хватая десятку. Кладя ее в карман, она задела бейджик, который вылетел на пол. Расстроившись, женщина потянулась за ним, сразу прикрепив его. Бейджик гласил: «Администратор. Сьюзанна»

– Ээ, Сьюзанна, так вот…

– Сьюзи. Лучше Сьюзи.

– Хорошо, Сьюзи. Вы знаете Фила Торнета? Он работает здесь.

Реакция, которую ждал я, не последовала: у Сьюзи словно была база данных в голове, которую она загружала каждый раз, когда у нее задавали вопросы. Ну или давали десятку баксов.

– Я знаю только одного Фила, и он здесь больше не работает.

– Уверены?

– Он был с ростом с мусорную корзину, постоянно ел доритос с чесночным соусом, который стоит дешевле, чем любой соус в забегаловке, и от него воняло так, словно он не был знаком со словами «душ», «мыло» и «шампунь», – она проговорила это не спеша, несколько раз, сухо покашливая.

– Да, это явно не он, – к этому моменту я уже осознал, что он соврал мне. Он никогда здесь не работал.

– Не припомню такого, если честно. У меня отличная память, я очень хорошо запомнила лицо этого мусорного человечка, любящего доритос, но про вашего Фила… Я не слышала, – ответила Сьюзи.

Я поблагодарил ее и уже начал идти к выходу, набирая Невилла, как вдруг она меня окликнула.

– Знаете, если бы я сейчас не меняла этот чертов ящик с едой, я бы даже не вспомнила того засранца с ужасными джинсами. Но да, теперь припоминаю. Он тогда забежал на заправку посреди ночи и купил несколько пачек чипсов. Я еще тогда поняла, что с ним что-то не так. Вы же не просто так его ищите? – она придерживала рукой одну из дверей, ведущих в служебное помещение.

Да, Сьюзи, не просто так.

– В общем, я крикнула ему напоследок, что вызову полицию, если произойдет что-то неподалеку, ведь я запомнила его машину. Я же говорю, у меня отличная память, – улыбнувшись, проговорила Сьюзи, – Но ничего не произошло, – закончила она.

– Больше он не появлялся? – уточнил я.

– Нет, только один раз, – ответила администратор.

– И когда это было?

– А вот это самое интересное. Примерно летом 2005 года, – Сьюзи лишь замешкалась на секунду.

Она заметила, как мое лицо резко изменилось, и поспешила с ответом:

– Да-да, я не ошиблась. Почти два года назад.

ЧАСТЬ II. ПРЕДАТЕЛЬСТВО

1

Западный Вудсток уже давно стал местом, куда стекаются все сливки общества всеми любимого города Ловирдейла. После слов сенатора Грегори С. Лоджа о том, что Западный Кетчинг хотят перестроить и сделать местом, куда будут съезжаться все с Вайоминга и Иллинойса для провождения отпусков и праздников, никто ему не поверил.

– Это будет грандиозное событие! Для нашего города, для всех американцев, – говорил он это прямо в камеру, которая транслировала прямой эфир на местных каналах, – Мы сотрем все границы между нашими штатами, чтобы люди приехали к нам в Ловирдейл и почувствовали себя настоящими американцами!

Что же имел в виду сенатор Грегори С. Лодж под «настоящими американцами», так никто и не понял, а в узких кругах даже завязалась шутка на эту тему. Естественно, перестройка и реорганизация Западного Кетчинга, который через полгода все называли Вудстоком, не прошел так гладко, как задумывали.

Район походил больше на небольшой квартал Лас-Вегаса с огромными светящимися щитами с рекламой отелей, миниатюрными длинными фонарями, искусно освещающими улицы, подчеркивая и без того яркие вывески баров и стриптиз-клубов. Казино, которое должно было стать визитной карточкой Вудстока, так и не достроили. А если верить газетам, то стройку заморозили из-за бюджета, которого резко стало не хватать.

Сенатор Лодж ошибся с тем, что сюда будут ездить и проводить отпуска все вокруг, попивая коктейли в модных барах и шатаясь по известным бутикам, включая и соседние штаты. Но в одном он не ошибся: Вудсток стал самым узнаваемым местом в округе, и сюда действительно стали приезжать люди, занимающиеся не столько игровым, сколько грязным бизнесом – процент наркотрафика и проституции взлетел вверх, да так сильно, что полиция неделями проводила рейды на улицах района, но только вот ситуация ничуть не менялась.

После отставки сенатора Лоджа район признали одним из самых быстрорастущих по преступлениям и опасных для проживания, что необходимо было менять. Полиция штата проводила операции по поимке наркокурьеров, сутенеров и торговцев оружием. Многие предприятия были закрыты, включая и подпольные клубы, из-за чего Вудсток стал более подконтрольным для власти. Сейчас район выглядит, словно после большого урагана: много чего закрыто, сломано и переделано.

Одно из нововведений Вудстока – элитный жилой микрорайон, дома в котором стоят кругленькую сумму. Основное расположение домов будет на улице Викфилд-Роуд, одна сторона которой связана с озером Мортиел.

2

Июль 2005 года, Ловирдейл

Форд 87-го года уверенно пересек Дипвоут-стрит, одну из главных улиц Вудстока, на повороте 12-ой и Мерчел-бульвар проехал дальше, минуя красный сигнал светофора. Темно-синяя машина промчалась мимо супермаркета «Найс Прайс», бывшего телецентра и ночного клуба «Божий крах», парковка которого была забита полностью. Даже на средней скорости форд слегка подкачивало, а силуэт девушки, идущей далеко впереди, резко стал расплывчатым из-за постоянных неоновых бликов, быстро заменяемых разноцветными фонарями на улице.

Тем временем девушка уже дошла до одного из самых известных отелей Вудстока – «Лотоса» и побрела в сторону многоэтажной парковки, являющейся особенностью отеля – лишь он мог позволить себе такое.

Водитель форда заметно сбавил скорость и, пропустив ряд машин у бордюра, повернул ближе к тротуару, став незаметным спутником девушки, единственной, кто шел по широкому бульвару.

Преследуемая была в легком летнем платье мягкого голубого цвета, но из-за обилия фонарей на улице, давно заменившие деревья в Вудстоке, оно казалось белоснежно чистым, притягивающим к себе все внимание тех, кто находился через дорогу. Ее маленькие ножки, выглядывающие из-под платья, быстро перебирали по непрогретому асфальту, каменной дорожке для ресторана и мягкой сухой траве, когда она приблизилась к местному парку. В руке у нее были бежево-золотистые туфли на длинных каблуках, которые она сняла сразу же после того, как вышла из караоке-клуба. Когда ее пяткам становилось холодно, она начинала слегка подпрыгивать, от чего сразу же начинала смеяться, представляя заголовки газет, если ее кто-то решит сфотографировать в таком виде. В тот момент, когда она уже пересекла почти весь парк, она и подумать не могла, что темно-синяя машина, следовавшая за ней, отключила фары и приблизилась еще ближе.

Водитель форда, бросив взгляд на бардачок, открыл его и вытащил кожаные водительские перчатки, ставшие обязательным атрибутом его машины. Надевая их, он не спускал взгляда с девушки ни на секунду.

– Вас подвезти? – опустив стекло, спросил водитель форда.

Его голос задрожал от волнения.

Она даже не посмотрела на него. Одной рукой она поправила миниатюрную сумочку, а другой еще сильнее сжала туфли, поглядывая время от времени на яркие вывески.

Форд еще ближе подъехал к тротуару, задев высокий бордюр.

– Так подвезти или нет? – его голос уже звучал увереннее.

– О, привет! Мне кажется, сегодня идеальная погода, чтобы прогуляться, – она посмотрела на него, вовсю улыбаясь.

– Конечно, погода прекрасная, но я Вас быстро подвезу. До жилых домов еще несколько миль, мы же посреди парка! – он проговаривал это сотни раз, тренируясь у себя дома и, кажется, не зря.

Она сбавила шаг, поправила свои рыжие волосы и остановилась рядом с фордом.

– Спасибо, истинный джентльмен, но я все же пройдусь до дома, я так давно не гуляла босиком, – она хихикнула и облокотилась на его дверь, оказавшись так близко.

Его сердце бешено заколотилось, пульс заметно вырос. Шея и лоб вспотели, а во рту все пересохло.

Он почти сразу почувствовал ее парфюм, еле уловимый в этой безумной ситуации. Аромат какао с приглушенными нотками мяты – шампунь «Лодерист», продающийся в другом конце города, в Дорчвере, где она постоянно бывала по выходным.

Она постояла так еще некоторое время, словно ждала подтверждения, что он все понял, а после, слегка улыбнувшись, пошла дальше, наполнив салон машины запахом свежей мяты.

Когда тот нервно сжал руль, его кожаные перчатки издали противный скрипучий звук. Одним движением он вытащил из открытого бардачка белый платок, рассыпав тем самым несколько нечетких фотографий, сделанных в кустах, рядом с деревом или вблизи дома. На одной из фотографий неизвестная девушка стоит спиной в халате и с кем-то разговаривает по телефону, на следующей фотографии она бросает телефон на диван и идет в другую комнату, попутно включая свет в доме. На последней выпавшей фотографии видно, что она сидит на кухне, доставая небольшой фужер со шкафа. Это была единственная фото, на котором отчетливо было видно лицо девушки – той самой девушки, что сейчас идет дальше вдоль парка, держа туфли в руке и не задумывающаяся ни о чем, кроме сегодняшней погоды.

Водитель форда вытер пот с шеи платком и кинул его на соседнее кресло. Повертев в руках зеркало заднего вида и направив его на себя, он прикрыл глаза. Ему хватило нескольких секунд, чтобы решиться окончательно.

Он быстро вышел из машины и отправился за девушкой, забыв про валяющиеся в салоне фотографии, которые, впрочем, его уже не волновали.