Электронная библиотека » Михаил Веллер » » онлайн чтение - страница 4

Текст книги "О любви (сборник)"


  • Текст добавлен: 4 ноября 2013, 14:21


Автор книги: Михаил Веллер


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +
13. Знакомые бывают крайне некстати.

Осуществление планов началось в ближайшую субботу. В субботу Игорь повел Валю «выпить чашку кофе, посидеть», предусмотрительно заказав два места во вполне престижном и дорогом заведении – варьете «Кронверк».

Зальчик был уютен, музыка ненавязчиво тиха, заранее задобренный официант фамильярно-услужлив, заказ продуманно дорог – атмосфера светской жизни, скромного времяпрепровождения для избранных.

– Не жалеешь, что зашли сюда?

– По-моему, здесь неплохо. – Она улыбнулась, коснулась его руки.

Потом свет мягко угас, направленные лучи сложились в шатер, возникли почти нагие танцовщицы, извиваясь в согласном ритме. Из темноты блестели белки глаз и рдели сигаретные огоньки. И то, что за стеной чернел морозный вечер, а здесь, в комфортном тепле, припахивающем кухней, баром и духами, под вкрадчивую музыку переступали на высоких каблуках стройные раздетые женщины, создавало особенное настроение причастности к тайному, естественности того, что обычно не дозволяется, как бы разрешение на интимность. Зрители изображали, что смотрят не более чем простое эстрадное представление.

Игорь счел уместным заметить, что танцуют они неважно: здесь те, кто не попал ни в балет, ни в мюзик-холл (полушепотом слегка разрядил возникшее напряжение). «Хорошие фигуры», – ответила Валя, отметив и его такт, и нарочитый тон завсегдатая, и налитую ей рюмку. Интересно, что чувствуют танцовщицы? Просто работа? Преодолевают стыдливость – или наоборот, испытывают от этого удовольствие? А в остальном они нормальные женщины – или профессия накладывает отпечаток на поведение? Или она просто ханжа?

Номер сменился, певец во фраке запел по-английски с хорошим петербургским акцентом. В зале расслабились, заговорили, звякнули вилками.

После перерыва сбоку площадки устроилась группа, грянула во все децибелы мощных колонок, вмерзшее в лед дерево корабельного корпуса запело в резонанс. Пошли танцевать.

Сделалось жарко и весело. Каблуки били в палубный настил. Конец мелодий покрывался аплодисментами. Хлопало шампанское, и пробки летели сквозь обручи табачного дыма. Праздник качал списанный в плавучие кабаки корабль.

Игорь извинился и вышел. Она отпила остывший кофе. К столику приблизился парень в вареной джинсовке:

– О, кого я вижу! Привет! – И прежде чем она успела ответить, хозяйски приобнял и мазнул поцелуем.

– Вы с ума с-сошли!..– (Врезать ему? Где Игорь? Драка будет?)

– Валечка, ты на меня еще сердишься? За что?

– Вы с ума сошли?!

– С каких пор мы на вы, Валька?

Вернувшийся Игорь с изумлением вникал в их беседу. Незнакомец обернулся, и на лице его отразилось понимание ситуации.

– Занята – так и сказала бы, чего комедию ломать, – бросил он тихо, но не настолько, чтоб Игорь не расслышал. И вдруг – узнал, расплылся:

– Игорек! Вот кого не ожидал увидеть, – дружелюбно протянул руку.

Тот машинально пожал ее. Навис традиционный вопрос: «В чем дело?». Оказавшийся знакомым незнакомец повел себя непринужденно и расторопно:

– Это твоя дама?

– Именно, – как можно более весомо и значительно ответил Игорь. – Что за дела, Толя?

– Надо ж так обознаться, – Толя засмеялся, развел комически руки и, словно не веря глазам, внимательно взглянул на Валю еще раз. – Вы удивительно похожи на одну мою знакомую. (Постарался принять джентльменскую позу.) И вот в этом полумраке, под легким градусом, я принял вас за нее.

– Смотреть лучше надо, – выпалила Валя, злясь уже на Игоря, не вовремя отошедшего и имеющего таких знакомых, а сейчас туповато стоящего истуканом вместо того, чтоб осадить хама как подобает.

– Простите великодушно, – куковал Толя. – Я еще удивился – и зачем она прическу сменила? Старик, у тебя прекрасный вкус, поздравляю. Девушка, ваш кавалер – бывшая звезда курса, блистал в… короче, блистал. Дорогой, если даже незнакомые клюют на твою избранницу – значит, она стоящая, эта… человек. Простите, простите, я пьян, исчезаю, – он поклонился Вале преувеличенно вежливо, с каким-то заговорщицким видом, Игоря хлопнул по плечу покровительственно – и быстро удалился.

Игорь покачал головой и сел, посмеиваясь. Однако изгадить настроение куда проще, чем поднять. Что-то мешало ему отнестись к происшедшему как к мелкому и исчерпанному недоразумению…

– …Милые у тебя однокашники, – дергала плечиком Валя.

Но через десять минут им уже опять было весело, все сгладилось, все было хорошо, когда он замолчал. Спросил:

– Откуда он знает, как тебя зовут?

– Понятия не имею. Он же сказал, что ошибся!

– Значит, его знакомая не только похожа на тебя, но еще и тезка?

Он завертел головой, встал, прошел по залу, выискивая Толика. Того уже не было.

14. Если друг оказался вдруг…?

Подозрение легко заронить и трудно рассеять. Проходящие дни не изгладили инцидент в памяти Игоря: «Та ли она, какой хочет казаться?» Как известно, ничто так не похоже, как полная невинность и большая опытность. Теперь при каждой встрече он приглядывался к Вале внимательнее, и сомнения язвили его самолюбие: неужели с другим, серым и заурядным его однокурсником, она?.. Валя почувствовала перемену в нем, была то кротка, то обидчива, он махнул рукой – перестал думать о неприятном: так хорошо, когда все хорошо…

И тогда позвонил Толик – спросил с подтекстом:

– Старик, может, посидим, поговорим?

В животе у Игоря тихо и тягуче заныло. Они не виделись два года, никогда не были друзьями, – какой же есть повод для встречи, кроме того случая?

Толик ждал его в «Невском». Коньяк пили французский, сигареты курили американские, а девиц именовали Дженни (жгучая брюнетка!) и Дарья (русая коса). Ох не так прост этот Толик, ох жучок.

Толик возгласил тост, расточая Игорю комплименты. Девицы снизошли до беседы: моды, чеки и курорты. Вечер завился веревочкой, когда Толик трезво и улыбчиво проговорил:

– Старик, я невольно поставил тебя три дня назад в «Кронверке» в неловкое положение.

– Чем это? – небрежно возразил Игорь.

– Своей бестактностью, как бы скомпрометировав при тебе твою даму. Кстати, знаете, в чем разница между тактом и вежливостью? Когда джентльмен, войдя в незакрытую ванную и увидев там моющуюся женщину, говорит: «Простите, миледи», – это вежливость. Когда он говорит: «Простите, сэр! – это такт».

– Ты ведь извинился за ошибку.

Толик снисходительно потрепал Дженни:

– Заяц, я похож на человека, совершающего ошибки?

– Не слишком…

– А на человека, встающего другу поперек дороги? Какая-то девочка не стоит того, чтоб… э, их так много, а друзей так мало. – Он достал из роскошного бумажника фотографию и протянул изображением вниз: – Возьми. Больше я с ней незнаком. Будь здоров, хлопнем!

На фотографии Валя стояла у Эрмитажа, глядя вдаль, а Толик обнимал ее за плечи. Снимок был некачественный, любительский, но ошибка исключалась: знакомый норвежский свитер в крупную шашку, джинсы с наколенным карманом.

– А знаешь, что в ней лучше всего? – с мужской доверительностью наклонился Толик. – Родинка на левом плече. Пикантна – чудо!

Игорь усмехнулся деревянно. Значит, правда. Мммм… Дрянь! И с кем – с этим ничтожеством…

– Откуда, собственно, столько благородства? – спросил понебрежней, стараясь ставить себя выше собеседника и ситуации.

– Может, и ты мне ответишь когда-нибудь добром за добро, – с дружеским цинизмом сказал Толик. (Намекает на семейные связи?) – Не всю жизнь мне бабки делать, надо думать и о карьере, так?.. А куда ткнуться? Глядишь, друг-однокашник и замолвит словечко, на кого ж еще в жизни опереться, верно?

Рюмка услужливо наполнилась. Время убыстрилось в карусельный галоп. Ресторан уже закрывался. Красавица Дарья смотрела на Игоря с открытым призывом.

Ревущий, как авиалайнер, ансамбль объявил последний танец. Женщина льнула к нему, как лоза, длинная стройная нога обвивала его ногу.

– Я провожу… тебя… вместе… – составил он фразу.

Алкоголь, обида, вожделение баюкали его. Вдруг оказались погасшими огни в зале. Толик уходил с обеими девушками под руки. В гардеробе не находился номерок в вывернутых карманах. Промерзлый до звона Невский понес страдальца наискось.

Телефонная будка заиндевела. Он разбудил Валю звонком:

– Я все знаю!..

– Что – все?

– Все. Сейчас к тебе приеду.

– Что случилось? Уже ночь, родители спят. Что случилось?

– А-а, спят…

Ненависть, одиночество, жжение одураченности мешали находить слова, и так ускользающие.

– Пошла ты…

Пи-пи-пи, пожаловалась телефонная трубка.

15. Еще пара таких друзей – и врагов не понадобится.

Звягин вторично посетил Толика в конструкторском бюро. Головы повернулись от кульманов и компьютеров (милое соседство! СССР на пороге XXI века). Толик махнул приветственно и вышел в коридор. Батарея под замерзшим окном еле теплилась.

– Под-донок он.

– Почему? – мягко улыбнулся Звягин.

– Потому, что его вышибли бы из института, если б не папины связи. Потому, что занимает не свое место в аспирантуре…

– Твое, что ли?

– Мое! – с вызовом ответил тот. – Я получил красный диплом, шел вторым в потоке. И – не прошел… в аспирантуру по конкурсу. А он – еще бы: завкафедрой – папин друг, дальняя родня, свой клан.

Звягин сощурился: бывает интересно слышать то, что ты уже знаешь…

– …заморочит голову еще одной девчонке. Ненавижу всю эту породу устроенных в жизни подлецов.

– Вот и я подумал – чего ей зазря пропадать, – согласился Звягин.

– А вам, можно полюбопытствовать, что до нее?

– Люблю все красивое, – фатовато приосанился Звягин.

Толик глянул на часы в конце коридора и поежился.

– А вообще вы шантажист. Откуда фотография-то?

Кадр был щелкнут три дня назад в коридоре ее института. Хозяин фотолаборатории привел туда приятеля и отснял, когда студентки проходили мимо. Затем потратил полдня, подгоняя и шлифуя фотомонтаж: наложил изображение Вали, попавшей на снимок, на данную Толиком фотографию – он стоял у Невы в обнимку с приятелем.

Толик выковырял из бумажника семь рублей:

– Держите; все, что осталось от этого цирка в кабаке.

Звягин аккуратно расправил и спрятал деньги. Меценатом себя отнюдь не числя, весь груз материальных расходов он взвалил на Ларика: «Ты – заинтересованное лицо, тебе и платить, дражайший. А ты как думал? без денег, знаешь, ни в дугу, ни в Красну Армию».

– Благодарю за службу, – кинул он. – А где ты девок нашел?

– Да там же, снял в кабаке. Наплел им… А кр-руты, тц!..

«Второй раунд в нашу пользу. Едем дальше. Человек, который привык обманывать других, легко может быть обманут сам: он может поверить во что угодно, ибо полагает, что любой может обмануть».

16. Вещественные доказательства оспаривать трудно.

Игорь расположился за столиком в позе следователя из дурацкого фильма.

– Приятный молодой человек. – Предъявил фотографию. – Да?

Она уставилась в недоумении. Подняла глаза:

– Что это значит?..

(Неестественная интонация. Точно неестественная.) (А как же ей быть естественной, если человек ничего не понимает впрямь?)

– Это значит, – он изобразил жесткую усмешку, – что твой бывший кавалер рыцарски уступил тебя мне. И даже угостил ужином в ресторане в знак своего расположения.

– Не понимаю…

– Слушай, не надо вешать лапшу на уши. Ты не умеешь врать.

– Не умею. Потому и не вру.

– Ты с ним долго была… знакома?

У Вали задрожали губы. Беспомощность и растерянность могли быть истолкованы как маскировка для сокрытия вины.

– Я не понимаю, что это значит! Он же сам тебе сказал, что принял меня за другую!

– Сказал одно, показал, как видишь, другое. Да и сказал наедине тоже другое. Это твой свитер?

– Я не знаю его! – крикнула она.

– Гм. Откуда же он знает тебя?

– И он меня не знает!

– Да?

– Да!

– Тогда откуда он знает, что у тебя родинка на плече?

Она невольно поднесла руку к плечу, и этот жест убедил Игоря в своей правоте больше, чем все остальное.

– Я не зна-аю… – с молящей убедительностью прошептала она. – Я не знаю, что это значит. Я не знаю, что это за фотография. Я клянусь тебе, что говорю правду. Господи, Игорь… Если ты правда любишь меня, как говорил, ты должен мне верить… Понимаешь? Пусть весь мир перевернется, пусть все будет против нас, пусть тебе скажут обо мне все, что угодно, ты должен верить только мне, слышишь?..

Он отвел глаза, помолчал; вздохнул с тем сожалением, с которым человек утверждается в нежеланной для него истине:

– Ты не хочешь мне все рассказать? Я пойму… Я прощу все, только скажи честно, слышишь?..

Она смахнула слезу. Борьба чувств доходила до головокружения. Гордость взяла верх.

– Уходи. Если ты мне не веришь – ты мне не нужен.

– Да как же тут верить?! – возопил он.

– А просто – верить.

Он тяжело произнес:

– Если я уйду – то уже не вернусь. – И было слышно, что сказал правду.

Валя вскинула голову:

– И не смей больше приходить ко мне, слышишь! Я не хочу больше видеть тебя!

Закрыв за ним дверь, упала на диван и разревелась. (Какая к черту сессия, какие зачеты!..)

17. Не ищите женщину – она найдется сама.

Мрачность Игоря не прошла незамеченной. Он угрюмился в лаборатории, излучая непоправимое несчастье. Как известно, женщины лучше ощущают чужое состояние, и мужчина (если он в меру молод, или неплох собой, или круто стоит и т. д. – короче, годится) может скорее рассчитывать на женское участие, нежели мужское. Тем более что в наше время наличествует сверх избытка одиноких и неустроенных женщин, всегда готовых обратить внимание на неполадки в жизни сильного пола, и устранить их по мере – или сверх меры – своих возможностей. (Ну как тут не вспомнить сэра Оскара Уайльда: «Женщина может изменить мужчину одним способом: причинить ему столько зла, чтоб он вовсе потерял вкус к жизни». Консервативные британцы! У нас чаще наоборот – мужчины таким образом изменяют женщин; или – женщинАМ? так и просится каламбур.) И какая-нибудь из таких женщин – если не несколько – всегда оказывается рядом в нужный момент.

В данном случае женщину звали Ларисой, была она старше Игоря на два года (нынче модно, чтоб женщина, как глава семьи, была постарше), растила дочку от мужа, с которым разошлась, и работала на той же кафедре старшим лаборантом.

– Заболел? – с чуть шутливым участием обратилась она.

– Здоров, – мрачно отвечал наш герой.

– Разбил машину, – ужаснулась Лариса.

– Машина на стоянке, зимует.

– Родители ущемляют свободу единственного чада.

– Займись своими делами.

– Влюблен, – протянула Лариса, – причем неудачно. Ой, какая прелесть! Я уж думала, с нынешними мужиками этого не случается.

– Интересно, – вопросил Игорь, – дойдет ли эмансипация до такого уровня, чтоб мужчина мог заехать женщине в рыло?

– Уже дошла. И заехать могут куда угодно, – бестрепетно согласилась Лариса. – Бельмондо чуть не в каждом фильме лупит женщину, и это вызывает бурный восторг зала. Мужчины всегда были настолько сильны и храбры, что лупили жен. Эмансипация родилась из естественной реакции женщин дать сдачи. Пошли.

– Куда?

– Обедать. Перерыв начался.

После второго, прихлебывая тепловатый эрзац-кофе (в столовой тоже холодрыга), сказала дружеским тоном равного:

– Игорек, что ты сходишь с ума? Самолюбие заело? Уж тебе-то – неужели девушек не хватает? Послушай меня, плюнь, я баба, мне лучше знать, как должен вести себя мужчина.

– Вот и плюю…

– Как ее зовут?

– Какое это имеет значение. Валя.

– И сколько ей лет?

– Двадцать.

– И ты, взрослый, видный мужик!.. О времена! Мне б ваши заботы. Когда я расходилась – насмотрелась, как слаб и смешон нынешний повелитель природы. Ни силы, ни выдержки, ни благородства. Не будь современным мужчиной, милый.

– Быть несовременным?

– Быть просто мужчиной.

– Это как?

– И еще спрашивает женщину… Слушай, нет такой девушки, которая устояла бы перед настоящим мужчиной. Только не теряй голову.

– А если она уже потеряна?

– Ох, тогда не потеряй еще что-нибудь ценное.

Ничто так не подкупает мужчину, как своевременное и несентиментальное дружеское участие женщины – при условии, что женщина неглупа и привлекательна. Дружба настоящей женщины – мощное подспорье в житейских штормах. Лариса была настоящей женщиной – танк, который гуляет сам по себе. Работа, ребенок, однокомнатная квартира, доставшаяся после размена жилья – самодостаточность современной подруги, стоящей на своих ногах и не надеящейся на чужие руки.

Они «по чуть-чуть» вечером выпивали на уютной кухоньке: бра, раскладное креслице, салфетки, проигрыватель, и разговаривали, как сто лет знакомые (вот умение пойти в масть).

– Что за идиотство – припирать к стенке девочку, – пожимала плечами Лариса. – Если ты знаешь правду – зачем тебе признание? Из упрямого самолюбия? Имеешь лишнего туза в рукаве. Будь ты взрослее и умнее ее! Может, она отчаянно боится, что ты узнаешь ее грехи? Считает себя недостаточно хорошей для тебя, так любит? А ты – пачкать ее в своих глазах перед ее глазами… А если она хочет отрезать и забыть все, что было до тебя? Это должно только льстить, дурачок!

Это женщины-то не в ладах с логикой? Успокоительный бальзам лился на измученную душу.

– Попросить у нее прощения?

– Еще не хватало. Хочешь быть в ее глазах идиотом, закрывающим глаза собственные на очевидное и поступающимся самолюбием?

– А что же мне делать? – Деморализованный человек только ведь и ищет, кому бы сунуть этот вопрос: вдруг ответ спасет?

– А делай вид, что ничего не было. Проехали, ясно? Она будет благодарна за ум и такт. Новый год вместе встречать собирались?

– Собирались, конечно…

– А где?

– На родительской даче, в лесу…

– Пригласи ее завтра же, три дня осталось, девочка извелась!

– Думаешь?..

Игорь стал соображать. Лариса поставила Раффаэллу Карру. Из духовки запахло допекшимся до кондиции тортом.

– А ты где встречаешь?

– Со старыми друзьями.

– Это – железно? – Помолчал, улыбнулся: – Жаль.

Лариса подняла тонкую изогнутую бровь:

– Ты хочешь пригласить меня?

– Одну или вдвоем – как захочешь прийти. Будет весело. А?

– Ну, если все будут так веселы, как ты сейчас, то я лучше посижу дома и послушаю «Плач замученных детей Малера».

Но он уже что-то задумал.

– Правда – плюнь на этих друзей, а? Может, пригласить для тебя кого-нибудь? Найдем такого парня!

Она взъерошила ему волосы:

– Милый, свою жизнь я привыкла устраивать сама. За приглашение спасибо, но… Э нет, только без этого! Иди-ка домой, спать пора.

18. Вот поживешь с мое в этой проклятой стране, сынок, тогда узнаешь, что Рождество бывает только раз в году.

Над елями белела луна, серебря снег на крыше и перилах. Полыхающий в комнате камин клал подвижные отсветы на скрипучие половицы. Дача была хороша, и компания под стать.

Стол ломился, елка благоухала, магнитофон гремел; отлично веселимся!

Валя сравнивала себя с другими женщинами: они были взрослее, раскованнее, лучше одеты… Выглядеть «девочкой» Игоря было лестно – и унизительно. Он – хозяин, красивый, богатый, его значимость переходила и на нее; но ей казалось, что ее воспринимают как принадлежность застолья, Игорево очередное развлечение: снисходительность к очередной ягодке не нашего лесу.

Ослепительно выглядящая Лариса – женственная, уверенная, – совершенно затеняла сопровождающего ее стертого шплинта.

Пока гости прогревались коктейлями, прогрелась и дача. Застучали стульями вокруг стола, телевизор засветился, куранты зазвонили, шампанское хлопнуло салютом:

– С Новым Годом!

– Счастье – достойным!

– Ура!

Грохнули хлопушки, осыпая конфетти на головы и блюда. Зашипели искристо голубые бенгальские огни. Чокались, накладывали, жевали.

Игорь, само собой получалось, больше разговаривал с друзьями, чем с Валей («Мог бы быть внимательней»). Она поддерживала беседу, когда ей давали пас, оттенок отчуждения не исчезал («Строит из себя скромницу? Обижается?»).

Поднажрались. Пошли танцевать и обжиматься.

Тихо, скромно держалась Лариса – безо всякого ущерба для своего зрелого сияния. Среди ночи она оказалась сидящей с Валей на угловом диване.

– Я в первый раз здесь, – завязался разговор. – Славно, правда? И народ чудесный.

Валя отвечала неопределенно.

– Не нравится, да? – приоткрыла улыбку Лариса. – Свой круг. Сливки общества. Соответствующие родители. Ну и, конечно, – мы-то не то, что некоторые, с толпой не смешивать… Вы где учитесь?

Ответ ей понравился.

– Я тоже невысокого полета птица, – призналась союзнически. – Образование умеренное, лаборантка, хотя и старшая. – И, переходя на ты: – Твои родители кто?

– Не профессора, – сказала Валя.

– И не генералы, значит. Так что мы здесь обе с тобой, выходит, для украшения общества. Ведь развлекаться не обязательно с равными, точно?

Контакт! – есть контакт. Лариса делилась опытом. Старшая женщина рассказывала о жизни. Валя внимала мудрости. Счастье у каждой свое, но как много общего в путях горя и радости.

Веселье разобралось попарно. Подходили к столу, уединялись где-то, смыкались в недолговечные кучки. Лариса оставалась сама по себе, легко улыбалась, говорила негромко, и если бы Валя следила за ней внимательнее, то могла бы заметить и указующие на нее движения глаз, и тихое втолковывание о чем-то; Ларисе чуть кивали, понимающе и согласно.

Повалили гулять – лес! лес! луна! новогодье! Мороз обжигал. Скрипел и визжал снег под ногами. Туманный радужный ореол стоял вокруг луны, и разноцветные звезды плясали в черноте.

Вернулись окоченевшие, с хохотом толкались у камина, разлили «для сугрева». Смуглый жиреющий крепыш, не то Прохор, не то Эльдар, принял позу статуи Свободы:

– Пора выпить и за хозяина! Хлебосолен тот, кто стоит в жизни двумя ногами. Да, мы знаем, чего хотим – всего хотим! И некоторые – Игорь, поклонись! – это имеют. Да, мы не пишем стихи в молодости, зато не будем писать жалобы в старости! – картинно остановил аплодисменты. – Выживают сильнейшие – мы выживем! Не Дарвин придумал это – он заимствовал теорию Гоббса, его знаменитую «войну всех против каждого». Так пожелаем же в новом году Игорю – знаете чего? кр-рутого восхождения и настоящей карьеры, худого тут нет, это достойно настоящего мужчины! а себе – богатого и всемогущего друга!

После знаменательного тоста крутой восходитель упился с какой-то умопомрачительной быстротой. Вроде и пил не много, но как-то осовел, окосел, окривел и пополз со стула, выпустив слюну. Его поймали и прислонили.

Валя наблюдала с неприятным удивлением. Ему это не шло. Воспитанный, умный, изящный… тупо гогочет и тычется лицом в тарелку. Его вывели проветриться: в дверях он заскрежетал и выметнул меню. Бедненький… но противно…

– Ты за него держись, – пьяно внушала высокородная селедка в фантасмагорическом макияже. – С ним не пропадешь. У него отец знаешь кто?.. И сам умеет…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации