Текст книги "Месть – мое личное дело"

– Я не понимаю, о чем вы говорите…

– О поганом и подлом человечишке по имени Рейни. Так чем он вам угрожал?

Перри больше не мог произнести ни слова и, казалось, вот-вот лишится чувств.

– Я уже сообщил вам, что умею делать то же, что Рейни, только куда лучше, – угрожающе прошипел я. – Могу избить вас или пристрелить. А теперь отвечайте. Меня интересует один человек. Его звали Честер Вилер. Он был найден мертвым в номере отеля, и полиция заявила, что это самоубийство. Вы, мистер Перри, сообщили полицейским, что незадолго до смерти Вилер жаловался на то, что дела его идут неважно и что это его очень тяготило.

Перри нервно кивнул и облизал губы. Я нагнулся вперед, так, что мое лицо оказалось вплотную к его физиономии, и зловеще добавил:

– Вы дрянной лгун, Перри. У Вилера не было никаких трудностей в бизнесе. Вы сказали это лишь для того, чтобы ввести полицию в заблуждение, так?

В его глазах ясно читался страх, но он все-таки покачал головой.

– Вы знаете, что случилось с Вилером? – угрожающе прорычал я. – Его убили. Но вам известно и что-то еще. И как только убийца узнает, что я напал на ваш след, вы отправитесь следом за Вилером. Он побоится, что рано или поздно вы проболтаетесь, и всадит пулю в ваше вонючее жирное брюхо.

Перри побледнел как смерть и грохнулся в обморок. Я докурил сигарету, ожидая, когда он придет в себя. Прошло не менее пяти минут, пока он наконец открыл глаза. Я подал ему стакан с водой, которую он жадно вылакал.

– Вы вообще не знали Вилера, не так ли? – твердо произнес я.

Ответ на свой вопрос я смог прочесть на его лице.

– Вы не хотите разговаривать на эту тему? Перри замотал головой.

Я встал, взял шляпу и направился к двери, но прежде чем исчезнуть, бросил на него взгляд через плечо:

– Таких людей, как вы, Перри, называют порядочными гражданами. Полиция не сомневается ни в одном вашем слове. Послушайте, что я собираюсь сделать. Я узнаю, чем угрожал вам Рейни, и тем самым накличу на вас серьезную беду…

Его физиономия вновь посинела, и не успел я закрыть за собой дверь, как он вновь упал в обморок. Но на этот раз он уже не мог рассчитывать на мою помощь.

Глава 6

Небо затянули тучи, и стало довольно холодно. На крышах автомобилей, ехавших из пригорода, лежали снежные шапки. Я остановил машину перед маленьким ресторанчиком и выпил чашечку горячего кофе, чтобы немного согреться, а затем направился домой – надеть пальто и перчатки. Когда я вновь вышел на улицу, с неба уже летели снежные хлопья.

Приткнув машину на стоянку, я взял такси и назвал адрес агентства Антона Липсека, на Тридцать третьей улице. Хоть один приятный визит за целый день…

Секретарша на этот раз не задала никаких вопросов.

– Соедините меня с мисс Ривс, – попросил я, и она сняла трубку внутреннего телефона.

В низком, но мелодичном голосе, раздавшемся в трубке, явственно слышалась радость. Я понял, что меня ждали.

Олимп мог гордиться своей королевой. Когда она легко, словно бабочка, порхнула в мою сторону в черном платье с, длинными рукавами, я вновь подумал, что она – образец совершенства. Черт возьми, как же она одевалась! Прятала все существенное, так что постоянно приходилось призывать на помощь фантазию и мысленно дорисовывать ее бесподобные выпуклости и впадины. Но то немногое, что она позволяла увидеть – лицо и руки, – было таким божественным, что остальное, вероятно, находилось за гранью возможного, и я опасался ослепнуть от этой чарующей красоты. Она приблизилась ко мне. В глазах ее плясали чертики, а от ее рукопожатия по спине у меня опять побежали мурашки.

– Очень рада, что вы пришли, Майк.

– Я же обещал.

Она поправила золотую цепочку, на которой висел кулон. Зеленый камень сверкнул в свете настольной лампы. Я тихо присвистнул: изумруд… Это же целое состояние.

– Вам нравится?

– Хороший камушек.

– Обожаю красивые вещи, – призналась она.

– Я тоже.

Джун взглянула на меня, и в ее глазах опять запрыгали крошечные чертики. Серый свет, падавший из окна, окрасил ее волосы блеклым золотом, и сердце мое бешено застучало. Внутренности опять сплелись в клубок, во рту была горечь. Но теперь я знал, отчего это. Я понял, что именно в Джун будоражило, рождало желание броситься на нее.

Она напоминала мне другую девушку. Девушку, которую я знал давным-давно. Да, а я-то считал, что прошлое забыто навсегда и в душе моей не осталось даже ненависти.

Та тоже была блондинка, с очень светлыми, золотистыми волосами. Она умерла, умерла из-за меня. Я убил ее, потому что такие не должны оставаться в живых. Я молча смотрел на свои дрожащие, со вздувшимися венами руки.

– Майк?

Голос был другим. Передо мной стояла Джун, и теперь, поняв, в чем дело, я смог унять дрожь. Все дело в ее золотых волосах.

Джун взяла пальто и шляпу, а я помог ей одеться.

– Пообедаем? – лучезарно улыбнулась она.

– Не откажусь Джун рассмеялась и, натягивая перчатки, незаметно прижалась ко мне:

– О чем вы подумали минуту назад, Майк?

– Так. Ни о чем. – Я потупился, чтобы она не увидела моего лица.

– Вы говорите не правду.

– Угадали.

Джун искоса взглянула на меня:

– Это связано со мной… с тем, что я делаю… Я выжал из себя слабую улыбку:

– Нет, Джун… Это мои проблемы.

– Тогда ладно. В ваших глазах мелькнула ненависть, и я испугалась: вдруг вы ненавидите меня. – Она по-девичьи стыдливо взяла меня под руку и повела к двери в другом конце комнаты. – Выйдем здесь, Майк. Не хочу, чтобы на нас глазели все сотрудники офиса.

Мы вышли на лестничную площадку к лифту. Джун держала меня под руку, и оторвать от нее взгляд было почти невозможно. Богиня в пальто с норковым воротником. О, она бы сто очков вперед дала своей олимпийской предшественнице. В этот момент золотой отблеск вновь заиграл на ее волосах. Сердце мое сжалось от гнева и боли, имя Шарлотты готово было сорваться с моих губ. Господи Боже! Неужели наваждение вернулось? Неужели я до сих пор помню эту женщину, которую любил когда-то, а потом отправил прямиком в ад? Я отвел глаза и, опершись рукой о стену, разглядывал свои пальцы, пока не подошел лифт. Лифтер почтительно поздоровался с нами. Двое других мужчин, находившихся в кабине, сперва посмотрели на Джун, а потом – с завистью – на меня. Видимо, не только на меня она производила ошеломляющее впечатление.

Тротуары засыпала снежная кашица. Дул резкий ветер. Я поднял воротник пальто и осмотрелся, выискивая такси.

– Поедем в моей машине, – предложила Джун. – Она стоит за углом. Возьмите ключи. – И протянула мне золотую цепочку с ключами.

Поеживаясь от холода, мы свернули за угол. Там стоял “форд” последней модели – машина со всеми удобствами. Раньше я думал, что такие роскошные машины встречаются лишь на выставках. Распахнул перед Джун дверцу, обошел машину и сел за руль. Мотор заурчал нежно, как мурлыкающий кот, и казалось, только и ждал, чтобы я надавил на акселератор.

– Куда поедем, Джун?

– Несколько месяцев назад я обнаружила небольшой ресторан почти в центре города. Бифштексы там превосходные, и, кроме того, там собираются очень забавные люди.

– Забавные?

Джун радостно улыбнулась:

– Это не совсем то слово… скорее, необычные… Нигде больше таких не встречала. И кормят очень хорошо. Сами убедитесь. Выезжайте на Бродвей, а там я покажу.

Заранее сглотнув слюну, я направил “форд” к центру, и через десять минут мы были уже на Бродвее. Джун выпрямилась на сиденье, и я поехал медленнее, чтобы она могла рассмотреть хоть что-нибудь в залепленном снегом окне.

Наконец она ткнула пальчиком в стекло:

– Следующий квартал, Майк. Прямо на углу.

– Мы собираемся познавать жизнь, – усмехнулся я. – Или это модное заведение типа “Бовери”?

– Нет, конечно. Здесь превосходные обеды. Но вы, кажется, знаете это место. Вам приходилось тут бывать?

– Да, однажды. Это известное заведение, и кормят здесь действительно неплохо. Неудивительно, что его посетители показались вам занятными.

– Майк!

– Вы немножко не от мира сего, моя дорогая. Витаете где-то в облаках. Самое время спуститься на грешную землю. В этом благородном заведении мне наверняка кто-нибудь предложит руку и сердце, а может, и что пониже. Разумеется, если нас туда вообще пустят.

Джун удивленно уставилась на меня.

– Однажды меня уже выбросили отсюда, – продолжал я. – Точнее говоря, мальчики были настолько грубы, что я предпочел уйти сам. Один из них ухватил меня за волосы, словно какую-то мегеру. Весьма милые и забавные люди, ничего не скажешь.

Джун прикусила губу, чтобы не расхохотаться.

– А я-то всем рекламирую этот ресторан. Теперь понимаю, почему некоторые из моих знакомых начинали смущаться, когда я в очередной раз заводила о нем речь.

– Они наверняка изрядно позабавились. Ну ладно, пойдемте и посмотрим, как поживает сексуальное меньшинство.

Джун смахнула снег с волос, а я открыл перед ней дверь. Чтобы добраться до гардероба, нам пришлось пройти через бар. При этом я взглянул на посетителей, сидевших за стойкой. По меньшей мере пять пар глаз следили за мной, ожидая ответного сигнала, но, убедившись, что это бесполезно, разочарованно отвернулись. Молоденький парень пытался флиртовать с мужчиной, устроившимся у края стойки, но тот напился уже настолько, что ничего не соображал. Бармен принадлежал к той же категории людей, и по его физиономии было ясно, что он недоволен появлением женщины в ресторане.

У гардеробщицы был такой вид, словно она ждет не дождется, когда у нее начнут расти усы и борода. Меня она встретила довольно неприветливо, но, повернувшись к Джун, улыбнулась ей и смерила взглядом с ног до головы. Когда она отвернулась, чтобы повесить наши пальто, Джун посмотрела на меня удивленно и несколько смущенно.

– Теперь вы убедились?

– О, Майк, – она прикрыла рот ладошкой, чтобы не расхохотаться, – как же я все-таки наивна… Ведь я обратила внимание лишь на то, что все они забавны и приветливы. Да, вас они встречают очень дружелюбно, чего нельзя сказать обо мне. И так будет со всяким, кто придет сюда с дамой.

Обеденный зал представлял собой длинное помещение с нишами вдоль стен и несколькими столиками в центре. За ними никто не располагался, зато почти все ниши были заняты. Впрочем, в каждой нише сидели всего по двое мужчин, причем располагались они не друг против друга, а рядышком. Официант, шепелявый человечек с длинными вьющимися волосами, поздоровался с нами и провел к последней нише.

Для начала я заказал коктейли. Удивительно, что официант не поклонился, приняв заказ. Джун протянула мне портсигар, инкрустированный драгоценными камнями.

– Майк – завоеватель, – лукаво промолвила она. – Курите, пожалуйста, не стесняйтесь.

Поблагодарив ее, я вытащил из кармана свои сигареты.

Кто-то бросил монетку в щель музыкального автомата. К счастью, музыка оказалась вполне приличной. Это была какая-то меланхоличная мелодия, которую приглушенно выводил дуэт саксофонов.

Принесли коктейли, и мы сразу же принялись за них.

– Скажите тост, Майк.

Глаза Джун радостно блестели над поднятым бокалом.

– За красоту! За Олимп и за богиню, живущую среди нас, простых смертных.

– Очень симпатичных смертных, – добавила Джун. Мы мигом осушили бокалы. За первым коктейлем последовали и другие, также сопровождаемые тостами. Потом принесли бифштексы, и они на самом деле оказались превосходными. После еды мы с удовольствием закурили.

– О чем вы задумались, Майк?

– Просто о том, как хорошо жить на белом свете. Вам не следовало вести меня в ресторан. Это отвлекает меня от работы.

Джун наморщила лоб:

– Вы все еще пытаетесь выяснить, отчего умер ваш друг?

– Угу. Я успел переговорить с Марион. Именно ее я и разыскивал, но, к сожалению, это ничего не дало. Впрочем, примерно этого я и ожидал. Но я не отчаиваюсь.

– Не отчаиваетесь?

– Нет. Я вовсе не собираюсь закрывать свою бакалейную лавочку.

Она не поняла, что я имею в виду. Я ухмыльнулся, потом рассмеялся. Казалось бы, радоваться было нечему, но в глубине души я твердо знал, что мой час придет и я найду ответы на все вопросы.

– Над кем вы смеетесь? Надо мной?

– Что вы, Джун, как можно. Она показала мне язык.

– Я смеюсь над превратностями судьбы. Жизнь иногда преподносит удивительные сюрпризы именно тогда, когда кажется, что все летит к чертям. Если черти могут быть похожи на этих набитых деньгами толстяков в “Бовери” и их идиотских девиц, вот уж не думал, что встречу вас там.

Джун грациозно пожала плечиками:

– А почему бы и нет? От этих толстяков можно получить очень выгодные заказы.

– Насколько я понимаю, вы сделали блестящую карьеру.

Ей явно польстили мои слова.

– Но работать приходится очень много, Майк. Наше агентство заключает договора только с почтенными фирмами и приглашает лучших манекенщиц. Антон мало известен, но только потому, что не заботится о своей славе. Он прекрасный фотограф и, как вы заметили, увлечен работой.

– На его месте я бы тоже увлекся, – усмехнулся я. Она опять высунула язык:

– Да, вы бы увлеклись. Но не фотографией.

– Ага.

– И тут же бы вылетели из агентства, поскольку это противоречит профессиональной этике.

– Бедный фотограф! Он делает всю работу, а пряники достаются денежным мешкам. – Я затянулся и прищурил глаза. – Клайд отлично устроился, – заметил я, затянувшись еще раз.

– Вы знаете Клайда? – Джун удивленно вскинула брови.

– Да, уже давно. Можете попросить его, он расскажет вам обо мне.

– Я не так хорошо с ним знакома, но если представится удобный случай, непременно поинтересуюсь. Он выглядит настоящим гангстером, вы не находите?

– Точно, как в кино. А давно он владеет этим заведением?

Джун потерла пальцем щеку:

– Месяцев шесть. Я помню, как он пришел к нам в агентство и заказал огромное число фотографий. Потом попросил девушек написать на них посвящения и пригласил их на открытие. Я сама пошла туда, услышав восторженные отзывы манекенщиц. И такую же штуку он проделал в других агентствах.

– Хитро… Любая женщина чувствует себя польщенной, увидев свое фото на стене. На это он и рассчитывал. Отлично знал, что девушки часто проводят вечера с богатыми людьми, приехавшими из других городов, и обязательно затащат их в этот ресторан. А когда стало известно, что там можно играть, у Клайда появились и другие клиенты. А потом повалили и туристы. Этим все кажется захватывающим приключением, хотят даже, чтобы их поймала полиция. Тогда их фото появится во всех газетах, и им будет чем похвастаться перед своими друзьями. Да, хотел бы я знать, с кем он делится своей выручкой?

– Кто?

– Клайд… Ведь он наверняка дает взятки какой-нибудь большой шишке, чтобы полиция не вмешивалась в его дела. Иначе эту лавочку давно бы прикрыли.

– Но, Майк, я думала, такое бывало только во времена сухого закона, – прошептала Джун удивленно и встревоженно. – Разве нет?

Я взглянул через стол на эту женщину, которая так гордо и высокомерно несла по жизни свою красоту.

– Вы во всем видите только хорошую сторону, – заметил я. – А на остальное не обращаете внимания.

– Неужели и сегодня такое бывает? – Джун покачала головой.

– Бывает. – Я хлопнул кулаком по ладони. – Интересно, что получится, если расколю своего старого приятеля Динки Вильямса. Возможно, он ангел… Возможно. – Я замолчал и уставился в стену.

Джун подала знак официанту, и он принес нам пару коктейлей. Я взглянул на часы и увидел, что прошел уже не один час.

– Это последний коктейль, ладно?

Джун с улыбкой оперлась рукой о подбородок:

– А мне не хочется с вами расставаться.

– Я как-то спросил одну миловидную девчушку, – заметил я, – что она нашла во мне, и она ответила очень умно. А что скажете вы, Джун?

Ее глаза были бездонны, и она смотрела на меня так, словно собиралась увлечь в пропасть. Улыбка постепенно исчезла с ее лица', и она, почти не шевеля губами, произнесла:

– Терпеть не могу, когда меня носят на руках. Ненавижу раболепие и угодничество. Мужчина должен быть сильным и грубым. Именно это и прельщает меня в вас.

– Разве я грублю вам?

– Нет. Но вам этого хочется. И вы не всегда можете это скрыть.

Она видела людей насквозь, как и положено богине. Это была правда. Не знаю, что со мной творилось, но иногда мне ужасно хотелось перегнуться через стол и впиться в нее зубами, а при одной мысли о ней руки мои невольно сжимались в кулаки.

Наверное, в глубине души я не любил женщин, которых природа наделила совершенством. Богини были не для меня, обычные девушки нравились мне куда больше.

Но сейчас я прогнал подальше все эти мысли и проговорил:

– Ну, пойдемте. У меня сегодня еще уйма дел. Джун явно ожидала, что я проведу остаток дня с ней, но это не входило в мои планы.

– Тогда подождите, я только попудрюсь. – Она встала и направилась в туалет.

Я проследил за Джун взглядом. Нежное покачивание бедер и грациозная походка приковали к ней не только мой взор. Девушка, о чьей принадлежности к миру искусства свидетельствовали пятна краски на руках и одежде, проводила Джун страстно-внимательным взглядом. Она принадлежала к той категории мужеподобных девиц, которых часто можно встретить в кругах богемы.

Едва Джун исчезла, девушка перевела взгляд на меня, словно бросая вызов, и направилась следом за ней. Впрочем, она довольно скоро вернулась с сердитой физиономией. Я расхохотался, что, естественно, не улучшило ее настроения. Расплатившись, я стал ждать Джун.

Снегопад тем временем усилился. Из деловых районов к окраинам тянулся сплошной поток машин. Люди стремились побыстрее добраться до дома, чтобы не завязнуть где-нибудь в снегу.

Джун решила не возвращаться в агентство и попросила меня отвезти ее домой. Проехав по набережной, мы свернули на одну из самых роскошных улиц и примерно через полквартала остановились у нового серого особняка, расположившегося бок о бок с другими такими же. У двери стоял швейцар в форменной одежде и фуражке.

Джун облегченно откинулась на сиденье и сказала:

– Ну вот мы и дома.

– Машину оставить здесь?

– Можете взять ее, если вам куда-нибудь нужно.

– Нет, у меня не хватит денег на бензин, который пожирает это чудовище. Благодарю, но я лучше поймаю такси.

Выйдя из машины, я открыл перед Джун дверцу. Швейцар подошел ближе и приподнял фуражку. Джун подала ему ключи:

– Поставьте, пожалуйста, машину в гараж.

– Слушаюсь, мисс Ривс.

Джун взглянула на меня с лукавой усмешкой. Снежинки вились вокруг ее головы и, подобно конфетти, ложились на плечи и шляпку.

– Может быть, выпьем по рюмочке? – предложила она и, заметив, что я колеблюсь, добавила:

– На самом деле, только по одной. Я не стану вас задерживать.

– Ну ладно.

Джун жила не в мансарде, но квартира ее вполне могла сойти за Олимп. Обстановка была подобрана с большим вкусом. Жить здесь было удобно и уютно.

Пока она готовила коктейли, я снова, как завороженный, любовался ее движениями, и у меня возникло желание потрогать это чудо, почувствовать его на ощупь. Наши взгляды встретились в зеркале, висящем над кушеткой, и я прочитал в ее глазах то же желание.

Она медленно повернулась, держа в руке бокалы. Голос ее, когда она заговорила, стал почему-то еще более низким и глухим:

– Мне уже за тридцать, Майк, и я знала многих мужчин, но ни один из них не заинтересовал меня по-настоящему. И сейчас я задаю себе вопрос, может, именно такой мужчина, как вы, мне и нужен?

По спине у меня снова пробежал холодок, и в голове зашумело, поскольку свет опять позолотил ее волосы. Ножка бокала треснула в моих пальцах, и осколки вонзились мне в ладонь. На шее и на лбу выступила испарина Я повернулся так, чтобы не видеть золотой отсвет в ее волосах, и избавился от наваждения, глотнув из разбитого бокала. Прошлое, с которым, как мне казалось, было давно покончено, возвращалось и отравляло настоящее: прекрасное и желанное.

Я выбросил осколки в окно, и тогда Джун наконец заговорила:

– Вы опять так смотрели на меня, Майк. На этот раз я прогнал воспоминание. Протянул руки и погладил ее по волосам: они были как шелк.

– Я все объясню вам когда-нибудь, Джун. Ничего не могу с этим поделать, но это, право, не имеет к вам никакого отношения.

– Расскажите сейчас.

– Нет. – Я легонько щелкнул ее по уху.

– Почему?

– Потому что.

Она потупилась, а потом призывно посмотрела на меня. Не мог же я сказать ей, что всему свое время и место, и хотя обстановка была очень интимной, меня не тянуло к ней. Я простой смертный. И не должен раздевать богиню, чтобы усладить свой взор и свою плоть. Хотя, возможно, дело было не только в этом. Возможно, она напоминала мне о чем-то, чего я не мог получить. Никогда.

– Кто она была, Майк? Она была красива?

– Да. Она была прекрасна. – Слова сами собой сорвались с моих губ. – Самая прекрасная женщина на свете. Я любил ее. Но она совершила преступление. Я судил ее, и мой приговор был – смерть. А потом я застрелил ее из пистолета и умер вместе с ней.

Джун не сказала ни слова, а только подняла на меня глаза. В них светились нежность и желание, она словно умоляла меня поверить в то, что я не умер… по крайней мере, для нее.

Я прикурил сигарету, сунул ее в рот и встал. Взгляд ее был таким зовущим, что я чувствовал его даже спиной. Но я ушел.

Юнона, богиня брака и деторождения, королева других богинь… Почему она не была Венерой, богиней любви и красоты? Джун-королева не желала быть королевой. Она хотела быть женщиной, которую любят…

Сумерки спустились очень быстро, но заснеженная улица в свете фонарей казалась светлее обычного. Рабочий день кончился, и из офисов выходили толпы людей, зябко ежившихся, поднимавших воротники пальто до самых ушей и искавших защиты от злого ветра в подземках и магазинах.

Наконец я поймал такси и поехал на Таймс-сквер. Пропустил кружку пива в одном из баров и, не заметив поблизости ни одной свободной машины, направился пешком по Бродвею в сторону Тридцать третьей улицы.

Идти в толпе по снежному месиву было очень противно. Ноги у меня промокли чуть ли не до колен. Я переходил очередную улицу, когда на светофоре внезапно зажегся красный свет, и сплошной поток машин, выруливших из-за угла, загнал пешеходов на тротуар. Видимо, кто-то из прохожих поскользнулся: послышался звон разбитого стекла, и вся витрина углового магазина рухнула на землю. Те, кто отступил с обочины, смешались с толпой любопытных, устремившихся к месту происшествия. Полицейский, пробравшийся через толпу, освободил наконец проход, и я поспешил этим воспользоваться.

На Тридцать третьей улице я свернул на восток в надежде поймать все-таки такси, но безрезультатно, и мне не оставалось ничего другого, как идти дальше.

Когда я в который раз шагнул к краю тротуара, высматривая машину, сзади послышался какой-то щелчок, и в витрине магазина рядом со мной образовалась паутинка трещин. На этот раз поблизости никого не было. Рядом взвыл мотор, и я успел заметить только верхнюю половину физиономии, смотревшей на меня через заднее стекло роскошного лимузина. Спустя секунду голубая машина исчезла из виду.

В бессильном гневе я кусал губы. Значит, меня попытались убрать. Причем дважды, и один раз прямо на Бродвее. Не помню, как добрался до гаража, вывел машину и запустил мотор. Должно быть, я разговаривал сам с собой, поскольку водители машин, останавливавшихся рядом со мной у светофоров, качали головой и смотрели на меня как на психа Возможно, я действительно был не в себе. Первый раз подумал, что кто-то нечаянно разбил витрину. Но во втором случае успел разглядеть дырку от пули в стекле, и это не оставляло никаких сомнений.

В доме, где находится мое бюро, есть подземный гараж. Сейчас он был пуст, и я оставил там машину. Дежурный дал мне ключи и попросил расписаться в книге прежде, чем пропустил меня наверх. Я поднялся на свой этаж и не спеша зашагал по коридору. За застекленными дверями офисов повсюду было темно, и лишь в одном горел свет. В моем. Я дернул за ручку, и дверь открылась.

– Привет, Майк… Что тебе здесь нужно в такое позднее время? – проговорила Вельда.

Я отстранил ее, молча прошел к шкафу и выдвинул самый нижний ящик. Чтобы найти то, что искал, мне пришлось выкинуть все скоросшиватели.

– Что случилось, Майк?

Вельда, закусив губу, застыла передо мной, не сводя глаз с маленького пистолета, который я запихивал в карман.

– Так просто эти грязные свиньи меня не пристрелят.

– Что ты имеешь в виду?

– В меня только что стреляли. Минут десять назад… Прямо на улице, в открытую. Понимаешь, что это значит?

Лицо Вельды на секунду исказила звериная злоба, но она овладела собой.

– Да, ты раскопал что-то важное. Настолько важное, что они готовы пойти на преступление. А кто в тебя стрелял, ты, случайно, не заметил? – медленно проговорила Вельда.

– Мельком ухватил половину лица. Это был мужчина, которого я не узнал. Но он наверняка предпримет еще одну попытку, и тогда настанет мой черед.

– Будь осторожен, Майк. Ведь у тебя нет разрешения на оружие. Прокурор будет безмерно счастлив упрятать тебя за решетку.

Только теперь я наконец пришел в себя и смог улыбнуться:

– Закон призван защищать людей. Если прокурор решит обвинить меня, ему же будет хуже. Я суну ему под нос конституцию, а там написано, что каждый человек вправе защищать себя.

– Да, ты устроишь хорошую заварушку. И тут я наконец посмотрел на Вельду. Просто удивительно, как не заметил ничего раньше. Вельда была одета в длинное вечернее платье, начинавшееся немного выше талии и не закрывавшее ни чудесных плеч, ни того, что находилось чуть ниже их. Мягкие шелковистые волосы свободно ложились на спину. И от них исходил какой-то дурманящий аромат. Платье плотно обтягивало ее тело, и я сразу понял, что, кроме этого роскошного одеяния, на ней почти ничего нет.

– И это все, что на тебе? – поморщился я.

– Да.

– На улице довольно холодно… А куда это ты собралась?

– Договорились поужинать с твоим дружком Клайдом. Я сжал кулаки не в силах сдержать злость. Черт бы побрал этого подонка Клайда!

– Если б я раньше видел тебя такой, пригласил бы тебя сам. – Улыбка вышла у меня довольно кислой.

Было время, когда Вельда краснела, встречая мой взгляд. Было время, когда она бросала ради меня все свои дела и делилась со мной гамбургерами. Теперь все в прошлом.

Она натянула длинные черные перчатки, отлично зная, что причиняет мне боль.

– Это чисто деловая встреча. – Лицо ее побледнело.

– А зачем ты пришла в бюро? – бросил я.

– Написать тебе записку, чтобы ты знал, чего мне удалось добиться. Я побывала в фирме Колвея и выклянчила несколько фотографий, сделанных во время демонстраций моделей. Желаешь посмотреть? Ты же обожаешь красивых девушек…

– Не болтай чепуху!

Вельда быстро отвернулась, чтобы я не заметил слез, блеснувших в ее глазах, и стала надевать пальто. Как же я проклинал Клайда, заполучившего сокровище, которое я проглядел. Так всегда бывает, когда девушка вроде Вельды сидит с тобой в одном кабинете.

– Жаль, что не видел тебя такой раньше, – повторил я.

С минуту в комнате царила тишина, потом Вельда медленно обернулась ко мне.

– Майк, ты же знаешь, что можешь видеть меня такой каждый день, – проговорила она. – И вообще любой, какой захочешь и когда захочешь… Всегда.

Я обнял Вельду и прижал к себе. Почувствовал тепло ее тела, и ее нежные губы коснулись моих. Неожиданная дрожь пробежала по телу Вельды, когда я обнял ее за плечи. На мгновение мы застыли. Затем она вдруг резко развернулась, вырвалась из моих рук и, всхлипывая, выскочила за дверь.

Я сунул в рот сигарету, но забыл зажечь ее. Стук каблучков затих где-то в конце коридора. Машинально я набрал номер Пата, ему пришлось трижды сказать “хэлло”, прежде чем я отозвался и попросил его немедленно приехать ко мне в офис.

Ладони мои вспотели. Задумчиво наблюдая за сигаретным дымом, поднимавшимся к потолку, я снова подумал о Вельде.