Текст книги "Большой Кыш"

Глава восьмая
Домик в подарок

Сирота Енот – захватчик «Моей Радости».

Гриб – частичка космоса.

Погром. Месть.

Новый Бякин друг

С того момента, как Бяка увидел Енота в своём домике, он не находил себе места. Гадкий Енот не шёл у него из головы.

Кышу нестерпимо хотелось отомстить захватчику. Но зверь был во много раз крупнее и сильнее Бяки. С таким можно справиться, только прибегнув к уловке. Жаль, ловчить этот кыш не умел – для этого нужна фантазия, а с фантазией у Бяки было не очень. Сгоряча он решил разрушить хижинку, чтобы она не досталась никому… но не смог, пожалел. В первый раз у Бяки получился именно такой домик, о каком он всегда мечтал. Он полюбил его с первого камешка.

В нём ему нравилось абсолютно всё. И, наблюдая из-за дерева, как Енот пыхтит и ворочается в доме, Бяка чуть не плакал от обиды.

Шли дни. Как-то раз несчастный Бяка без всякой цели бежал по кышьей тропке, петлявшей между кустами ежевики. Он бежал и бежал, пока не наткнулся на кыша Сяпу, разглядывающего гриб-сморчок. Бяка набрал такую скорость, что, увидев перед собой кыша, уже не смог ни свернуть, ни затормозить. Врезавшись в Сяпу, Бяка рухнул на землю. А подброшенный вверх малыш Сяпа три раза перекувырнулся в воздухе, стрижом спикировал вниз, но довольно удачно приземлился, воткнувшись головой в мягкую моховую кочку и воздев хвост к небу. Когда кислород в Сяпиных лёгких закончился, он выдернул голову изо мха и огляделся. Если бы до того Сяпа не находился в состоянии глубокой задумчивости, он наверняка испугался бы. Обычно простое упоминание имени Бяки приводило его в панический ужас, вплоть до икоты. Но сейчас, оказавшись нос к носу с задирой, Сяпа остался спокоен. Кыш размышлял, а когда он размышлял, то никого не боялся. В данный момент маленького кыша интересовал только гриб. Сяпа пытался определить истинное место гриба в этом мире. Ни в каком смысле Бяка не выдерживал сравнения со сморчком. Бяка Сяпе был просто неинтересен.

Итак, малыш Сяпа выдернул голову из кочки, отряхнулся и вздохнул. Его взор скользнул по небу – бездонной корзине звёзд, по молодому дубку – символу кышьего существования, по грибу – частичке общности бытия, и уткнулся в мохнатый Бякин живот. Тут Сяпа наконец-то заметил Бяку.

Бякины глаза смотрели в разные стороны, – приземляясь, он сильно боднул «символ кышьего существования».

– Здравствуй, Бяка, – сухо сказал Сяпа.

– А по ушам? – понемногу приходя в себя, огрызнулся Бяка.

– Прелестная погодка после дождя, не правда ли? – задумчиво отозвался философ.

– Хвост бы тебе накрутить, скворец говорящий, – напружинился Бяка. – Чего привязался?

– Похоже, у тебя сегодня не всё ладится, Бяка. Не могу ли я тебе чем-нибудь помочь? – зачем-то предложил Сяпа.

– Помочь? – Бяка вздохнул, вспомнив Енота и «Мою Радость», и неожиданно для себя всхлипнул: – Я кыш-одиночка. Мне никто не может помочь.

– Это очень романтично – быть кышем-одиночкой, но не всегда удобно. Давай сегодня для разнообразия ты побудешь моим другом, и я внимательно выслушаю тебя и разделю твоё горе. Расскажи, что с тобой случилось, друг? – участливо поинтересовался Сяпа.

И Бяка всё ему рассказал. Как Енот занял его домик. Что все еноты очень чистоплотные, а этот жутко воняет и бомбит изнутри «Мою Радость». И как это нестерпимо обидно Бяке. Сяпа внимательно его выслушал, немного подумал и сказал:

– Есть такой Закон: «Если кто-то занял твой дом, не трать время на обиды – строй новый». Но тут особый случай. Ты подружился со своим домиком, полюбил его. А дружба и любовь сильнее всех Законов. С ними нельзя не считаться. Давай попробуем вернуть тебе твою «Мою Радость». Главное – придумать План. А я его уже придумал. Бежим за копалками и чайником!

Пока кыши запасались всем необходимым, ещё раз прошёл дождь. Ни большой, ни маленький, а как раз такой, какой им был нужен. Отыскав недалеко от «Моей Радости» глиняную ямку, кыши накопали мокрой глины и вымазали ею все подходы к Бякиному дому. Им потребовалось немало сил, чтобы склон, на котором красовалась хижинка, превратился в гладкую скользкую горку.

– Ну, зверище, держись! – пригрозил Еноту Большой Кыш, когда работа была закончена.

– Закон Законом, но кышья душа тоже не жабья пупырка, это ж понимать надо, – рассудительно заметил Сяпа.

До этого момента всё шло гладко, тютелька в тютельку по Сяпиному Плану. Последний раз полив глиняный «каток» из чайника, кыши спрятались за большой камень и притаились. Они решили дождаться момента, когда Енот проголодается и пойдёт добывать еду. Но Енот, похоже, наелся на целую неделю вперёд и теперь громко спал. Громко, потому что его раскатистый храп эхом разносился по склону.

– Придётся выманивать, – шепнул Сяпа. – Давай свистнем синичкой!

– Придумал тоже! Что ему синичка? – рассердился Бяка. – У меня есть План лучше. Давай громко возиться, кусаться и орать воронами! Енот проснётся, услышит шум и удивится: «Что это вороны так разорались? Пойду-ка посмотрю!» И высунет свой любопытный нос, и поскользнётся на глине, и полетит вниз кубарем!

– Наверное… Только я не умею… вороной, – расстроился Сяпа. Ему отчего-то стало жаль Енота.

Жаль не жаль, а придётся подчиняться. План – это тот же Закон. И если по Плану нужна драка, никуда не денешься. Поэтому Сяпа разбежался, пискнул: «Кар!» – и боднул Бяку в живот.

Когда Енот, заинтересованный шумом, доносящимся снаружи, выбрался из дома, то действительно тут же поскользнулся на мокрой глине. Он перекувырнулся на спину и быстро понёсся вниз по склону, лапами вверх. Всё случилось именно так, как хотели кыши. Оба Плана, Сяпин и Бякин, сработали. Дом освободился. Впору было праздновать победу. Но тут из колких ежевичных зарослей раздался жалобный визг. Кусты крепкими иглами вцепились в несчастного Енота.

– Ага, попался! Теперь, Бяка, бежим в «Мою Радость», запрёмся изнутри и быстро-быстро заложим все выходы и отнорки так, что Енот никогда не сможет вернуться туда, – воинственно вскричал Сяпа.

Кыши бросились к домику. Переступив порог, они охнули от ужаса. Ничего не осталось от уютной, чистой, светлой хижинки. Енот всё разрыл, пересыпал сухой травой и прелыми листьями. Вниз, прямо из-под двери, вела глубокая чёрная нора, откуда тянуло сыростью и гнилью. Дом стал чужим, и ничего нельзя было поправить. Прошлого было не вернуть.

Бяка резко развернулся и выскочил на улицу. За ним выскочил Сяпа. Не глядя друг на друга, не проронив ни слова, кыши поплелись прочь. Но, опять услышав стоны Енота, они остановились.

– Что это с ним? Пойдём посмотрим, – робко предложил Сяпа.

Бяка, уставившись в землю, потерянно пожал плечами. Сердце Большого Кыша рвалось на куски от горя, но он всё же побрёл вслед за Сяпой в сторону ежевичника, в котором застрял Енот.

Мохнатый зверь испуганно дрожал в колких ежевичных ветвях. Бяка вопросительно посмотрел на Сяпу. Сяпа – на Бяку. Они подобрали по крепкой палке и выковыряли Енота из цепких колючек. Тот жалобно повизгивал: в его лапах засело множество острых шипов. Из-за них он не мог ступить ни шагу. Глядя на раненого зверя, Бяка вдруг тихо, беззлобно сказал:

– Ты, Енот, гадкий! Ты занял мой красивый домик с полочками и кладовочками. Ты его не строил, а только ломал. Отчего же он полюбил тебя? Может, оттого, что мы похожи? Оттого, что ты и я одиночки? Дай-ка я выдерну из твоей лапы шип, Енот. Вот так. А теперь я залижу ранку и приложу к ней подорожник. Вот так.

И Бяка стал одну за другой облизывать ранки Енота. Тот скулил, вздыхал и благодарно тёрся о шёрстку Бяки. Сяпа принёс чайник с водой и напоил бедолагу. Зверь понемногу успокоился и затих. Он уткнул большой чёрный нос в Бякин живот, а затем уснул, устав от боли и страха. Бяка гладил лохматого зверька и шептал:

– Сейчас ты, Енот, слабее меня, и я с лёгкостью мог бы забрать свой дом назад. Это было бы справедливо. Но ты болен, ты поранил свои грязные лапы. Мне жаль тебя, молодого и глупого. Нет, я не стану пользоваться твоей слабостью, не стану отбирать у тебя домик. Я подарю его тебе. А себе построю новую «Мою Радость». Так будет правильно.

Вечером Сяпа ушёл спать в свою хижинку. А Большой Кыш всю ночь сидел рядом с Енотом, гладил его и смотрел на звёзды. «Всё было так хорошо, пока этот вонючий Енот не вломился в мой чистый, аккуратный, самый лучший в мире домик, – думал он. – Но чему тут удивляться? В лютую зиму естественноискать местечко потеплее. Голодный хищник убеждён: кто ближе всех, тот и вкусней. Дурашка Енот замёрз, хотел согреться, а в моём домике было не только тепло, но к тому же уютно. Вряд ли кто-то в нашем лесу, да и в целом мире, смог бы устоять перед очарованием „Моей Радости“. Что Еноту оставалось делать? Что ж, пусть. Я подружусь с этим одиноким зверем, буду приходить к нему в гости и навещать свой домик. И возможно, когда-нибудь грязный Енот, до которого никогда и никому не было никакого дела, научится вытирать лапы о половик и пользоваться носовыми платками».

Глава девятая
Дело в шляпе

Дело в шляпе. Плохой поступок Бяки.

«Тёплое Местечко».

Чем красен долг?

Две славные новости!

Итак, одним майским погожим днём Бяка сидел на освещённой солнцем Поляне Серебристых Мхов и терзал панаму Сяпы. Как известно, на зиму кыши впадают в спячку, а весной, соответственно, вытаивают. Этой весной по неизвестной причине панама вытаяла рядом с Бякой, а не со своим хозяином Сяпой и доставляла Большому Кышу массу неудобств. Очень трудно ходить по лесу, таская за собой огромную панаму. Мысль вернуть её Сяпе отчего-то не пришла Бяке в голову. Он тысячу раз пытался избавиться от этой надоеды, но не сумел: уничтожить панаму было совсем не просто. Её сплёл старик Ась, а Ась всё делал на совесть. Именно поэтому, как ни рвал Бяка панаму, как ни топтал её, всё было без толку.

Сегодня Большой Кыш решил закопать неистребимый головной убор на Поляне Серебристых Мхов. Нет панамы – не о чем беспокоиться. Но только он взялся за копалку, как вдали показался Сяпа собственной персоной. Большой Кыш едва успел сунуть панаму под камень. Как он мог забыть про строительство нового дома?! Его старый дом с романтическим названием «Моя Радость» был захвачен маленьким лохматым Енотом, и теперь Бяке попросту негде было жить. Строить новую хижинку одному трудновато. Вот Сяпа и вызвался ему помочь.

– Бяка, добрый день, вот и я, – ещё издали закричал Сяпа, усердно толкая перед собой одноколёсную тачку-катушку, сделанную им из жёлудя и выдолбленного берёзового капа.

– Добрый, – буркнул Бяка, заталкивая панаму глубже под камень.

– Я вижу, ты готов приступить к делу, – не заметив растерянности Бяки, с воодушевлением продолжал Сяпа. – Отлично! Предлагаю обсудить, где мы будем строить новый дом.

Сяпа подсел к Бяке на камень и по-деловому стал теребить уши. Ухочесание в трудные моменты жизни очень помогало ему думать.

– Хм! – нетерпеливо напомнил о себе Бяка.

– Похоже, ты не успел отыскать подходящее место для новой хижинки? – хитро подмигнул ему Сяпа. – А я присмотрел одно. На западном склоне. Там, у подножия холма, есть песчаный откос. На нём три кривые сосны: две маленькие, а одна большая, с крепкими корнями, удобными для строительства. Она чем-то напоминает твоё бывшее дерево. Корни во-о-от такие! – Сяпа раздвинул лапы и растопырил на них пальчики. – Под ними целый замок можно выстроить, не то что домик. И до ручья недалеко, и не сыро.

– Ммм? – уже заинтересованно поддержал разговор Бяка.

– А какие оттуда видны закаты! – расцвёл в улыбке Сяпа. – Ты любишь любоваться закатами? Конечно же любишь! Ась считает, что, когда кыш наблюдает за заходящим солнцем, он растёт. А ты вон какой огромный вымахал, значит, любишь. На закате солнце, как большое золотое яйцо, медленно катится по небу к горизонту. Кругом темнеет, лапы подкашиваются, глаза закрываются, и тянет в постель. А утром – бац! Опять солнышко на небе! Опять день, опять радость!

Чистоплотный Бяка задумчиво достал из-за уха зубочистку и обстоятельно обследовал свои зубы – не завалялось ли чего. Потом вынул из жилетки платок и высморкался.

Сяпа истолковал это по-своему:

– И не сомневайся. У тебя опять будет самый лучший дом. Он будет такой просторный и светлый, что тебе сразу захочется пригласить всех кышей в гости.

– Вот ещё! – сердито топнул лапой Большой Кыш. – Это вы вместе, а я один! Зачем мне другие? Я сам по себе!

– Ладно, Бяка. Один так один. Вот построим тебе новую «Мою Радость», а потом снова будешь один, хорошо? – Сяпа дружески похлопал Бяку по спине и встал. – Идём, здесь недалеко. Сначала прямо, а от домика братьев Хлюпы и Слюни налево. Пересечём хвощовый лужок, потом наверх по тропе. Дальше через брусничник, прямо к соснам. Там прошлым летом столько маслят было! С маслятами тебе не будет скучно. Ох и компанейские они ребята! Поговорить не поговорят, а выслушают обязательно. – Упёршись лапами, Сяпа сдвинул катушку с места и покатил вперёд. Бяка, подхватив копалку, послушно потопал вслед за ним.

Вскоре кыши были на месте. Расположение облюбованной Сяпой сосны было очень удачным. Через кроны соседних деревьев на неё попадало достаточно солнечного света, в лучах которого так и искрился смолой золотистокрасный шершавый ствол. Сосна плавно изгибалась у земли, а потом тянулась вверх, разветвляясь на множество медно-пурпурных веточек. Густая хвоя была длинная, иссиня-зелёная. Корни высоко выступали над землёй. Сяпа не удержался и от восхищения радостно ударил в ладоши.

– Ну… это… Строить давай! – оживился Бяка. Выбранное Сяпой место ему очень понравилось.

Рьяно взявшись за дело, кыши быстро насобирали груду подходящих камешков, привезли из рощи прутья и щепки. Сяпа сбегал к Асю за слюдой для окон – старик добывал её в секретном месте и щедро раздавал всякому, кто в ней нуждался. Бяка тем временем расчистил место и вырыл копалкой котлован под дом. Кыши бросили в него сухой дубовый листок – на счастье, и строительство началось.

К вечеру дом был готов. Оставалось только сложить очаг и отделать дом изнутри. Хижинка получилась замечательная. Новая «Моя Радость» весело поблескивала слюдяными окошками в последних лучах предзакатного солнышка.

– Ой, Бяка, этот домик получился лучше прежнего! – изумился Сяпа.

– Это не домик, – строго поправил его Бяка. – Это ДОМ! МОЙ ДОМ! Я назову его «Тёплое Местечко».

– Пусть будет дом, – согласился Сяпа. – Давай-ка посмотрим изнутри, как всё получилось. – Он шагнул в сторону двери, но Бяка загородил ему дорогу.

– Нет, – сказал Большой Кыш, нахмурившись. – Ты ко мне не ходи. Я опять сам по себе. Я опять кыш-одиночка.

– Да? – удивился Сяпа. – Вот так, сразу?

Бяка немного потоптался. Посопел. Затем, не глядя на Сяпу, вошёл в дом и крепко закрыл за собой дверь. Сяпа грустно покачал головой:

– Ах, Бяка, Бяка… Плохая примета – закрывать дверь своего дома перед носом друга, но я не в обиде. Я рад, что у тебя есть «Тёплое Местечко». Оно приютит тебя и в дождь, и в холод. Завтра ты построишь себе очаг. И на закате, греясь около огня, ты посмотришь в окно. И увидишь солнце, большое золотое яйцо, пропадающее за горизонтом. И тебе взгрустнётся. Тебе взгрустнётся оттого, что не с кем будет разделить твою радость и твоё благополучие.

Сяпа положил копалку в катушку и отправился домой. Когда он добрался до места, почти стемнело. Сяпа остановился на пороге своего домика и присел на крыльце. Он устал и проголодался, а сил не было даже для того, чтобы растопить очаг. Малыш взглянул на дом Бибо, стоявший на другом берегу ручья Шалуна. Из его трубы струился пахнущий смолистыми шишками и медовыми лепёшками дымок. Кыш повёл носом и вздохнул. Наверное, там, в хижинке друга, было уютно и тепло. Освещённое окошко призывно манило. Сяпа припрятал тачку и отправился через мост, на тот берег Шалуна, к Бибо. Он неуверенно постучал в дверь, которая тут же распахнулась.

– Сяпка, друг! Держу пари, ты ходил к Асю пофилософствовать, – радостно воскликнул Бибо, втаскивая Сяпу в хижинку.

Там было тепло и шумно. За столом сидели Тука, Хнусь и Дысь. Они оживлённо болтали, пили чай и делили носки, которые накануне принёс Ась (старик расчёсывал Сяпиного Сурка щепкой и из вычесанного подпушка вязал чудесные носки, шарфы и жилетки для всей кышьей компании).

– Сяпа, сегодня отличный день! – тарахтел, как сорока, Бибо. – Уверен, ты ещё не знаешь последних новостей. Почтовая сорока передала Асю, что Старейшины Большой Тени приказали прелестной Утике поселиться в Маленькой Тени и выбрать себе жениха. Из НАС, понимаешь?!

В разговор вмешался Тука:

– Утика выберет себе жениха, и в Маленькой Тени родится кышонок! Мы все будем заботиться о малыше! – Тука радостно хлопнул Сяпу по спине.

Сяпа, забыв про усталость, вскочил на табуретку и заплясал кышью польку. Как бы ему хотелось, чтобы Утика выбрала в мужья именно его. Чтобы появился похожий на него маленький сообразительный кыш или кышечка. Но, глядя на рослых красавцев – Дыся, Бибо, Туку, он понял, что это невозможно. И тогда он стал радоваться за друзей. Все они были достойны стать отцами.

Его раздумья прервал лукавый Бибо. Хитро улыбаясь, он подошёл к шкафчику и, многозначительно глядя на Сяпу, сказал:

– Теперь другая новость… Угадай, что в этом шкафчике?

– Голодный Сурок? – наобум брякнул Сяпа. – Ты хочешь натравить на меня бедное изголодавшееся животное?

Бибо покрутил пальцем у виска:

– Умник! Твоё толстое «изголодавшееся животное» ни за что не поместится в этом маленьком шкафчике, но зато там поместится… – Бибо распахнул дверцу, и оттуда вывалилась Сяпина любимая панама.

– Ой, Бибо, моя панама! Откуда? Она же трагически сгинула этой зимой.

– Ничего не сгинула. Ты, растютюнюшка, потерял её – вот и всё. А я сегодня нашёл. Она на Поляне Серебристых Мхов застряла под камнем.

– На Поляне? – удивился Сяпа. – Там, где мы с Бякой… Не может быть…

– Ну что тут такого? Когда сходит снег, много всего вытаивает, – успокоил его Тука.

– Расскажите-ка лучше про Утику, – поспешил сменить тему Сяпа.

– Ах да! До твоего прихода мы советовались, как помочь Утике перебраться через Каменную Гряду, – стал рассказывать Дысь. – И придумали План. Мы, конечно, не землеройки, но мы выполним его!

– Какой План? – заинтересовался Сяпа.

– Вырыть подземный ход от ежевичных зарослей до Большой Тени и через него привести сюда Утику! – Дысь многозначительно оглядел кышей. – Вы готовы сделать это?

– Да, да! – закричали все.

За общим разговором никто и не заметил, как в углу, на лавке у очага, свернувшись калачиком, прикорнул маленький Сяпа. «Ай-ай-ай, Бяка! Ай-ай-ай, Большой Кыш! Как же это ты? – думал он. – Ась говорил, что в каждом кыше, пусть даже очень вредном, есть хорошее. Ты, Бяка, отдал лохматому Еноту свой самый лучший в мире домик, а потом усыновил сироту – на такое не многие способны. Я понимаю, как трудно кому-то злому научиться быть добрым. Надо чаще тренироваться. Сегодня ты был плохим по привычке. А я подожду. В тебе уже проросло семечко доброты. Скоро оно даст всходы!..»

Глава десятая
Подземный ход

Ну-ка дружно!

Здравствуй, Большая Тень!

На строительство подземного хода собрались все, кроме Бяки и Ася. Ась был немощен. А Бяка рьяно обживал своё «Тёплое Местечко», и ничто другое его не интересовало. Остальные же, включая Слюню и Хлюпу, были готовы работать на совесть. Подземный ход должен был стать окном (вернее, норой) в большой мир. В помощь к строителям был приставлен Сурок, выдрессированный Сяпой. Зверю отводилась важная роль первопроходца. Дело в том, что первый участок тоннеля был очень каменистым, и кыши не смогли бы с ним справиться сами. Сурку надо было «забуриться» глубже в землю и взять курс на Большую Тень. Сяпа заранее смастерил лебёдку, чтобы потом вытягивать его из тоннеля. Умелый механик важно расхаживал в большой панаме, отдавая последние распоряжения. Когда все приготовления были закончены, он сказал речь:

– Сурок, пришёл твой звёздный час! Ты начнёшь рыть первым, а это очень трудно – быть первым! И почётно! Но мы верим в тебя! Ура Сурку! – И тихо добавил: – Главное – не застрянь. Наел, понимаешь, попу.

Сурок сделал всё, что мог. Удачно «забурился» и вытолкнул на поверхность несколько десятков камней. Ну и конечно, застрял. Вытянули его лебёдкой за задние лапы. Зверь устал, но был очень доволен собой. Он возбуждённо повизгивал и ежеминутно облизывал Сяпу. За усердие Сяпа поощрил Сурка пряником и отвёл под куст шиповника – отдыхать. Потом в шахту спустились Бибо с Дысем. Дело пошло споро. Кыши надевали на лапы деревянные скребки, а на голову сажали энергичных светляков, которые старательно освещали им путь. Десять дней, поочерёдно меняясь, проходчики продвигались вперёд. Однажды Тука, зацепив скребком очередной ком грунта, вдруг почувствовал, что тот легко подался вперёд. Через мгновение яркий свет ослепил кыша.

– Ге-ге-ге! – закричал малыш. – У нас получилось! Здравствуй, Большая Тень!

Бескрайний лес ответил кышу шумом листвы тысяч деревьев.