Текст книги "Немая и Туз"

А когда голоса не стало, не стало и всего остального. Она обмякла в руках того, кто ее придерживал, и провалилась в небытие.

И там, во тьме, ее ждал Элдж. Там, во тьме, он был жив, хотя его темно-бордовый сюртук был измазан кровью, распоротый живот зиял внутренностями, а из кармана выглядывал бубновый туз.

Там, во тьме, он улыбался ей разорванной кровавой улыбкой, а из его рта вываливалась сочная багрово-коричневая печень…

* * *

Дверь открылась, и она услышала чьи-то шаги. Человек ступал тихо, но Сиэлла все равно застонала от жуткой головной боли.

Нет. Не застонала. Засипела.

Открыли шторы, и на все еще закрытые глаза хлынул солнечный свет. Сквозь веки он был красным… кроваво-красным.

Кровь… Запах крови ударил в ноздри, и Сиэлла опять хотела застонать от отчаяния, но снова из ее горла вырвался только сип.

– Силь… – Это был голос отца. – Ты не спишь?

Она не спит. Она не спит, и поэтому Элджа сейчас с ней нет. Он придет потом, когда она снова окунется во тьму.

Как же ей хочется его увидеть!

– Я не сплю, – ответила она, все еще не открывая глаз.

Отец оглушающе тихо подошел к ней и легонько провел ладонью по ее лбу.

– Спишь, наверное, – услышала она его голос.

Смешно! Он ее не слышал! Все равно. Это даже хорошо.

Она была даже благодарна ему за то, что он не стал ее будить. Просто ушел, закрыл дверь, а она крикнула ему вслед:

– Это ты виноват во всем! Если бы не ты, он никогда бы не пошел играть!

Но ее никто не услышал.

Возможно, это было даже хорошо.

Элдж мертв. Туз распотрошил его, отрезал ему пальцы и запихнул печень в рот… Она больше никогда не увидит его… не увидит Элджа! И самое ужасное – она не сможет уже представить любимого иначе, как таким: изломанной куклой, у которой вытащили внутренности.

Она больше никогда не увидит его улыбку. Не согреется в ней. Теперь ей всегда будет холодно.

Туз забрал у нее все. Потому что всем для нее был Элдж. Как посмел этот ублюдок убить самого лучшего человека на свете! Как посмел он так издеваться над ним! Мысль о том, что перед смертью Элджу было больно, сводила с ума.

Сиэлла села на кровати и бездумно посмотрела в окно. Судя по всему, опять было утро. Она проспала весь день? Или один час?

Плевать. Теперь ей на все плевать. Мысли текли вяло, неторопливо, а перед глазами стояла картина, которую она теперь никогда не забудет.

Элдж мертв.

И его тело, лежащее на залитой кровью мостовой переулка, останется с ней навсегда. И она этого хочет. Она хочет, чтобы хотя бы такой Элдж остался с ней!

И пусть ей вечно будет мерещиться запах его крови.

Надо вставать.

Зачем? Куда ей идти? Спуститься к завтраку и как ни в чем не бывало вести светский разговор?

Смешно.

Туз украл ее жизнь, и теперь у нее ничего нет. Надо что-то сделать. Да, точно! Нужно сделать так, чтобы Туз тоже ее убил!

И тогда она снова будет с Элджем. И там, на Той Стороне, они будут счастливы.

Может быть, ей не стоит ждать Туза? Играть она толком не умеет, хотя… маньяк наверняка убивает тех, кто проигрался. Ей будет легко проиграть все!

Вот только незадача: у нее нет денег, чтобы сделать первую ставку!

Смешно.

Действительно смешно!

И Силь рассмеялась! Кажется, она даже захлебнулась смехом. Стало так весело. Весело? Нет.

Нет.

Кажется, вместе со смехом пришли и слезы. Она почувствовала теплые ручейки на своих щеках, когда смеялась.

Нет.

Не смеялась. Рыдала.

Но никто не слышал, потому что у нее больше нет голоса.

И это хорошо.

Она больше никогда не будет петь. Она больше никогда ни с кем не заговорит. Ее голос принадлежал Элджу. Так она решила.

Дверь открылась, и на пороге появилась Мирра.

– Госпожа, что с вами?! – воскликнула она.

Сиэлла посмотрела на нее. И ничего не ответила.

Все равно голоса нет.

Моргнув, она огляделась. Надо же, оказывается, она сползла с кровати вместе с одеялом и лежала на полу.

– Госпожа Сиэлла… – Мирра подскочила к ней и помогла подняться на ноги. – У вас кровь…

Кровь, где кровь? Запах не померещился? Это не кровь Элджа?

Сиэлла удивленно посмотрела на свои руки. Вроде бы чистые.

– На лице… – с ужасом прошептала служанка.

На лице? Странно… Может, это тот самый шрам открылся?

Шрам, которого у нее нет. Опять стало смешно. Но надо держаться. Мирра не поймет. Она и так смотрит на нее с ужасом.

Служанка помогла ей подойти к зеркалу. Нет, конечно же это был не шрам. Просто она искусала губы до крови, только и всего. Не понимая, что она делает, Сиэлла провела рукой по губам, пачкая кровью пальцы, а потом нарисовала линию на щеке. До уха.

Так намного лучше.

– Госпожа Сиэлла, что вы делаете?

Сходит с ума, кажется…

– Я хочу отдохнуть, Мирра, – сказала Силь.

– Госпожа, умоляю, скажите что-нибудь! – Голос Мирры стал совсем тоненьким от переживаний.

– Я и говорю: дай мне отдохнуть! – рассердилась Сиэлла, повернувшись к служанке. – Просто уйди и скажи всем, чтобы меня не беспокоили!

– Госпожа… вы не говорите… вы просто открываете рот и… еле слышно сипите… я не понимаю…

Силь опять захотелось рассмеяться. Ее никто не слышит! Не слышит! Ее голос принадлежал Элджу и умер вместе с ним!

Но шепот, он же всегда одинаковый, да?

– Оставь меня в покое, Мирра, – попросила Силь.

И была услышана. Но не понята.

– Вам нужно умыться, – засуетилась Мирра. – Это у вас, наверное, оттого, что вы кричали… господин Тинклер сказал, что вы буквально взорвались криком…

– Что?! – крикнула Силь. И ее не услышали. Надо говорить спокойно и шепотом… – При чем здесь мой жених?

– Так это же он вас сюда принес… – растерянно ответила Мирра. Она вытащила из прикроватного столика полотенце и попыталась поднести его к лицу Силь, чтобы стереть кровь.

– Как это? Что он там делал? Кто его просил… как он посмел ко мне прикоснуться! – Сиэлла отшатнулась от служанки и поняла, что та вновь ничего не услышала.

Ну и хорошо.

– Уходи, Мирра, – спокойно и шепотом сказала Силь. – Уходи.

– Госпожа, давайте я вас хотя бы в ванную провожу! Вам умыться надо! Вы сутки проспали, врач сказал, что у вас нервный срыв, и приказал не беспокоить.

Сутки, значит? Вот и сходила за морковкой… Поняв, что так просто она от служанки не отвертится, Силь позволила отвести себя в ванную комнату и уже там жестами показала, чтобы ее оставили одну.

Хорошо, что о ее любви к Элджу никто не знал. Догадывались, возможно, но вряд ли принимали всерьез. Впрочем, Сиэлла и не собиралась ничего делать.

Пока.

Когда дверь за Миррой закрылась, она подошла к зеркалу и уставилась на свое отражение, опершись руками о мраморную раковину.

Лучше бы отец эту громадину продал, чем ее рояль…

Силь усмехнулась этой непрошеной мысли. Ее любимый мертв, а она все равно вспоминает свой рояль.

Отражение ей понравилось. Из зеркала на нее смотрела бледная немочь с синяками под глазами, спутанными темно-каштановыми волосами и кровавым ртом.

Кровавым ртом.

Багровая полоска высохшей крови на щеке ей тоже нравилась. Пожалуй, сейчас она хотела бы ее закрепить. Стать уродливой. Она не достанется никому. Тем более Нейтану Тинклеру.

Интересно, что он там делал? Тоже шел за покупками? Сиэлла снова криво усмехнулась этой мысли.

Или, может, ее интуиция права? Она ведь видела кровь на рукаве его рубашки при встрече накануне помолвки. В тот день, когда Туз убил Динара Крейна… Кажется, есть такое мнение, что преступник всегда возвращается на место преступления? А что, если Нейтан и есть Туз?

Нейтан и есть Туз. И это он лишил ее всего. Надежды, голоса и самой жизни. Потому что Сиэллы больше нет.

Лучшей кандидатуры не найти, ведь так? Профессиональный игрок, который определенно знает, как заставить соперника проиграться. Очевидно же, что те, кто пал его жертвами, просто проиграли свою жизнь! Почему магполиция до сих пор его не задержала? Потому что он брат мэра?

Наверняка.

Что ж, если все улики будут против него, даже родство с главой города не спасет этого ублюдка. И Сиэлла их найдет.

Она докажет, что Нейтан Тинклер и есть Туз.

Сжав пальцами края раковины, Сиэлла улыбнулась. Пожалуй, ей самой стало страшно от своей улыбки…

Кое-как смыв кровь с лица, Силь попыталась хоть как-то успокоиться. Семья ее не поймет. А она не сможет ничего нормально объяснить без голоса. Да и нужно ли?

Рассказать отцу, что она собиралась сбежать с Элджем? Смешно… Но как сделать вид, что ее просто впечатлил его вид, а не факт его смерти?

Просто сделать вид… какая же она дура! Ведь Туз действительно ужасно убивает! И никто не удивится, что Силь в шоке от увиденного. Точно. Просто сделать вид, что ее тонкая душа не выдержала зрелища распотрошенного трупа.

А остальное… она ведь все равно не может говорить. И это хорошо. Лучшая ложь – это полуправда.

Мирра ждала ее за дверью.

– Я помогу вам, госпожа.

Служанка кинулась было к ней, но Силь отрицательно покачала головой. Жестами показав, что помощь ей не нужна, она вернулась в комнату.

С одной стороны, жутко хотелось забраться под одеяло, спрятаться от мира и дать волю рыданиям… с другой стороны, она понимала, что таким образом она точно никогда не сможет доказать, что ее жених – серийный убийца. Мысль о том, что Нейтан и есть Туз, преследовала ее.

Возможно, не будь у него в тот день крови на рукаве, все было бы не так. Но кровь была. А еще он был там вчера… среди толпы, глазеющей на тело Элджа… они все на него смотрели! Все! Элдж умер страшной смертью, а они все на него смотрели! Будто он кукла…

Кукла в театре.

Мысли путались и перескакивали с одной на другую. Она то порывалась залезть под одеяло и предаться горю, то подходила к зеркалу и чертила на щеке несуществующий шрам, то открывала гардероб и трогала фиолетовый кашемир самого простого из своих платьев… и думала…

Думала, думала, думала…

О том, что Элдж не сдержал своего обещания снова не играть. А потом она вспоминала, что он все-таки не пообещал ей этого! А потом ей мерещились сильные руки, тащившие ее сквозь толпу. Она слышала свой пронзительный крик, а руки все сильнее и сильнее сжимали ее… потом она вспоминала тьму.

Сначала ту, что жила в глазах Нейтана Тинклера, а потом ту, что хотела поглотить ее… что кидала ее на камни и душила во сне… ту тьму, из которой пришел Туз. Туз…

Нейтан…

Он и есть Туз… он и есть Туз!

А потом она думала об отце, который продал ее, чтобы поправить свое материальное положение. Конечно, не продал, а просто устроил эту помолвку. Помолвку с чудовищем. Ведь Туз – чудовище.

А Нейтан и есть Туз.

Она убьет чудовище. Убьет. Она изобличит его при всех, уничтожит, заставит пресмыкаться, а потом… потом убьет. Она еще не знает как.

Не знает. Но обязательно придумает.

К завтраку ее не позвали. Вместо этого Мирра принесла ей в комнату поднос, на котором Сиэлла увидела тарелочку с поджаренными хлебцами, кусочек масла и маленькую чашечку кофе. Сначала она хотела отослать служанку вместе с едой, а потом поняла, что для того, чтобы сделать то, что она задумала, ей нужны силы.

Она должна есть.

Впихнув в себя немного еды, она достала из гардероба то самое фиолетовое платье, кое-как расчесала волосы и вытащила из-под подушки маленькую записную книжечку.

Последний подарок Элджа… Не думать об этом, не думать!

Эта книжечка ей пригодится. Она ее никому не покажет. Никому. И именно сюда она будет записывать все, что поможет ей изобличить Тинклера.

Если надо, она даже выйдет за него замуж… о да! А потом… потом уничтожит. Потому что он никогда не узнает о том, что накануне своей смерти Элдж подарил ей маленькую записную книжку. Как хорошо, что она легко помещается в карман!

Но стоило Силь открыть ее и посмотреть на записи, как руки опустились. Сейчас там были только имена жертв Туза. И Сиэлла поняла, что она просто не в силах вписать туда еще одно имя. Имя Элджа.

Пока – не в силах. Нужно просто дать себе совсем немного времени, и она сможет! Сможет посмотреть на все это! Нужен холодный разум, а она сейчас слишком… ей слишком больно!

Она… должна… дать себе время.

Но его нет. Что, если после свадьбы Тинклер запрет ее в своем огромном доме? Она же тогда ничего не сможет сделать!

Так ничего и не записав, Сиэлла спрятала книжечку в карман платья и вышла из комнаты. Может, если она прогуляется по саду, ей станет легче?

Но стоило ей спуститься в гостиную, как ее ждал сюрприз. К ней подбежала Мирра, держа в руках бумажный сверток.

– Госпожа… это вам. Посыльный принес несколько минут назад.

Кивнув, Силь приняла сверток из рук служанки и села на диванчик. Обивка его потерлась, но стараниями Мирры он еще выглядел прилично.

Почему-то ей было страшно открывать посылку. От кого она? Неужели от Нейтана? Возможно. Как благородный жених, он должен справиться о ее здоровье и осыпать подарками… с другой стороны, сверток не выглядел дорого, а ведь подарок такого богача, как Тинклер, должен быть завернут в красивую шуршащую бумагу.

Так и не решив ничего, Силь аккуратно надорвала сверток и с изумлением увидела, как из него выпал тонкий серебряный браслет с изумрудами. Изящное украшение. И дорогое.

В свертке нашлась записка.

«Милая! Родная! Моя!

Именно так я буду тебя называть, когда мы поженимся, я обещаю! Я знаю, ты сейчас сердишься на меня из-за моей игры, но иного способа поднять легких денег за такой короткий срок у меня нет.

Я хочу, чтобы у тебя было все самое лучшее! Я не позволю тебе жить в нищете! И мой подарок этому доказательство.

Сегодня прийти не смогу. Собираюсь поиграть. Не злись, моя хорошая, но так надо. Я кое-что понял. Нам лучше не ехать в Шивал. Пусть столица и многолюдна, но именно там обитают сильнейшие заклинатели и менталисты. Как насчет Дирна? Там противно, но вряд ли кому-то придет в голову искать нас в такой дыре.

Кстати, поезд на Дирн отходит через три дня. Я сегодня же возьму нам билеты.

Если тебе там совсем не понравится, мы поедем куда-нибудь еще. Хортелл большой, возможно, нам стоит выбрать себе город?

Если первое время мы будем путешествовать, нас точно не найдут.

Я обещаю, что мы с тобой обязательно будем счастливы! И будем жить там, где захочешь ты!

Носи этот браслет с гордостью, хорошо? Я очень хочу увидеть его на тебе при нашей следующей встрече. А она будет очень скоро.

Я обещаю.

Люблю тебя.

Элдж».

Время остановилось. Сиэлла сжала в руках письмо… чтобы потом бросить его в тлеющий камин.

– Ты… ты… ты не сдержал обещание! – крикнула она. – Мы с тобой никогда не будем счастливы! И я больше тебя никогда не увижу! Тебя убили! Убили!

Спохватившись, она хотела было зажать себе рот, чтобы остановить крик.

Сейчас же все домашние сбегутся!

А потом она поняла, что ее никто не слышал. И не мог услышать. Ведь у нее больше нет голоса.

Она – немая.

Дрожащими руками Сиэлла спрятала браслет в карман и позвонила в колоколец.

Когда Мирра пришла, Силь изобразила, будто держит в одной руке чашку, а второй льет в чашку из чайника. Когда служанка удалилась, Сиэлла закрыла глаза, надеясь, что ей принесут именно чаю, а не воды.

Впрочем, какая разница, что пить?

На душе царила странная пустота.

Глава 3

Разум заволокло пеленой. Замело кровавым песком. Опутало паутиной отчаяния и тоски. Воздух превратился в липкую смолу. Черную, как мгла, льющаяся из глаз Тинклера.

К обеду домашние поняли, что с Сиэллой творится неладное. Но ей было все равно. Люди вокруг казались ей лишь тенями. Духами, пришедшими с Той Стороны. Может быть, не такими пугающими, как настоящие обитатели мира за гранью, но все равно – чуждыми.

Или это она стала чужой? Превратилась в безликую тень, которую без труда развеет даже легкий ветерок.

Почему-то представлять себя в качестве духа, которые в большинстве своем имели жуткий противоестественный облик, Силь не хотела. Может, потому, что попадавшие в мир духи обречены служить заклинателям и шаманам? Тем, кто будет в силах их обуздать и привязать к себе незримыми, но прочными цепями?

А Сиэлла не хотела никому служить.

Тень по имени Элис ласково взяла ее за руку и куда-то повела. Вязкая муть, что окружала Силь, колыхалась от каждого движения. Девушка покорно шла за тенью, отдавшись меланхолии и тоске.

Кажется, ее отвели в комнату. Кажется, раздели. Кажется, уложили на кровать. Кажется, укрыли.

Только вот Силь не хотела спать. Ведь она почти сутки пролежала в забытьи до этого. Но с другой стороны – шевелиться не хотелось.

Закрывать глаза – тоже. И Сиэлла просто лежала, изучая марево, колыхающееся вокруг.

Надо вытащить из кармана книжицу и браслет…

Пожалуй, это была первая связная мысль. Она пришла к ней вместе с другой тенью, которая оказалась врачом.

Ее осмотрели, заглянули в рот, приложили руку ко лбу… Возможно, делали что-то еще.

Сиэлле было все равно. Она даже не слышала, что говорила тень врача другим теням после того, как закончила осмотр.

Интересно, откуда отец взял деньги на врача?..

Это была вторая связная мысль.

Потом ее вроде бы оставили в покое. Но ненадолго. Потому что пришла тень-Мирра и попыталась накормить ее супом. Сиэлла покорно глотала теплую жидкость, совершенно не чувствуя вкуса.

В мире больше не осталось вкусов и запахов, кроме запаха крови и скрипения ржавчины на зубах.

Тень-Мирра что-то говорила. Кажется, просила перестать. Перестать что? Сиэлла же ничего не делает! Отвернувшись от служанки, она с головой накрылась одеялом.

И, кажется, уснула.

Когда она выглянула из-под одеяла, было уже совсем темно.

Сознание прояснилось. Мир больше не казался ей затянутым пеленой. Нет. Теперь он был просто темным.

Опустив ноги с кровати, Силь почувствовала мягкий ворс ковра. Луна ярко светила в окно, и, чтобы все хорошо видеть, не нужна была свеча.

Тени растянулись, обстановка комнаты казалась будто бы нарисованной на холсте широкими мазками, а в зеркале как будто что-то мелькнуло. Человеческий силуэт с блестящими лезвиями вместо рук.

Дух?

Говорят, эти твари вылезают из зеркал… из зеркальных коридоров. В Хотелле запрещено иметь больше одного зеркала в одном помещении, и те, кто хочет жить, следуют этому закону. Потому что духи опасны.

Нет. Это был просто блик.

Однако сердце билось как сумасшедшее от пережитого мимолетного ужаса, а руки слегка дрожали.

В ее комнате нет второго зеркала. Ей духи не страшны. Но видение страшного существа, испугавшее ее, помогло кое-что понять.

Она жива. И она не хочет умирать. Элдж подождет ее, правда?

Он ее подождет…

Надев платье, Сиэлла проверила содержимое карманов. Записная книжка и браслет были на месте. Она долго пыталась нащупать и письмо, совсем забыв, что сожгла его в камине.

Зачем?

Наверное потому, что понимала: перечитывать его будет больно. Очень больно. Она все сделала правильно. Она должна жить. Дышать. В комнате было душно, и жутко хотелось на улицу.

Если она выйдет в сад, ничего страшного не случится, правда?

Она нашла в гардеробе самый старый и простенький из своих плащей, завернулась в него и тихонько выскользнула в коридор. Здесь было совсем темно, но Силь выросла в этом доме и потому без проблем дошла до лестницы, спустилась по ней и добралась до выхода.

Ночной воздух прохладой влился в легкие, и Сиэлла с наслаждением вдохнула полной грудью.

Спустилась по крыльцу, ощущая ласковые покалывания на щеках. Кажется, в Омиршу пришли первые заморозки. В легких туфельках она быстро замерзнет. Но сейчас ей было хорошо.

Ворота скрипели, ведь Элдж так и не успел их смазать…

Только оказавшись на улице, Сиэлла осознала, что не помнит, гуляла ли она хоть когда-нибудь по ночной Омирше.

Где-то здесь разгуливает Туз…

Сиэлла огляделась по сторонам и смело пошла по улице Мятного Хлеба.

Будь что будет, но она хочет увидеть место, где убили Элджа. Прямо сейчас.

Зачем ей это, она сама не знала.

Возможно, она окончательно сошла с ума.

Никто не встречался ей на пути. Она впервые видела город абсолютно пустым. Конечно, где-то здесь бурлила жизнь: те же игорные дома открывались только после наступления темноты. Но Сиэлла этого бурления не видела. И не хотела видеть.

Безлюдные улицы смотрели на нее черными провалами окон, но луна светила ярко, и Силь не было страшно идти. На самом деле она вообще не боялась. Возможно, все было оттого, что она плюнула на собственную жизнь. Морозило, и щипки холода становились все ощутимей. Ноги в легких туфельках начали замерзать, но она упрямо шла вперед. Она должна увидеть. Осознать, что то место теперь пустое. Там не лежит Элдж.

Его убрали. Его труп. Приехала звенящая колокольцами труповозка, и его увезли в морг. Возможно, мастера смерти уже распотрошили его… хотя Туз сделал половину работы, не так ли?

Не думать об этом. Не думать. Пока разум вернулся на место, пока она прекрасно понимает, что делает, и мир вокруг не кажется сном, она должна осознать: Элдж мертв. Он погиб… из-за нее…

Не думать об этом. Не думать.

Площадь тоже была пуста. Так показалось сначала. Сиэлла, кутаясь в плащ и чувствуя, как пальцы на ногах уже немеют от холода, быстро пошла к переулку Красных Ночей. Именно там она вчера увидела мертвого Элджа.

Именно здесь сегодня никого не было. И это было правильно. Луна не могла заменить солнце, и Сиэлла не могла разглядеть предательских пятен крови, как ни пыталась. Казалось, переулок был абсолютно чист. Отполированные тысячами ног камни мостовой переливались в лунном свете. И казались абсолютно чистыми, как будто еще вчера на них не выливалась кровь того, кто был так дорог Силь!

Ничего. Здесь не было абсолютно ничего. Зачем она сюда пришла?

Зачем? Но здесь ей хотя бы не мерещатся духи.

Зато слышатся голоса.

Сиэлла сначала не обратила на них внимания, хотя в тишине спящей Омирши любой звук казался инородным, чужим. Но Силь смотрела на камни мостовой и представляла, как вчера по ним текли красные струйки крови Элджа.

Она бы, наверное, до самого конца не замечала чьего-то присутствия, которого никто и не скрывал.

Но один из собеседников произнес слово «Туз», и Силь наконец поняла, что рядом есть кто-то еще.

Оцепенение слетело с нее, как нить невесомой паутины, и она осознала, что у нее с собой нет даже документов! Она находится в самом популярном месте города! Ведь именно здесь или совсем рядом настоящий Туз убивает своих жертв!

А что, если те, чьи гулкие и оттого невнятные голоса она слышит, – полицейские?

А что, если ее примут за убийцу, который возвратился на место своего преступления?

Бред, конечно. Но дело освещено в прессе! А громкие дела наверняка нужно закрывать быстро! Ведь газетчики те еще проныры.

Сиэлла прижалась спиной к кирпичной стене и затаила дыхание.

Прислушалась.

– Знаешь, Ифрит, все это полная ерунда! Тина вчера предположила, что этот парень один из нас. И я склонен с ней согласиться, – недовольно сказал один из собеседников, и Силь впервые услышала столь красивый… музыкальный мужской голос.

Слышать его было очень приятно. Он буквально пел, а не разговаривал.

– Ха! Удивил! – Второй голос был не таким приятным, но тоже не напоминал хрип, как голос ее жениха. – Знаешь, и я соглашусь с твоей сестрой… Туз.

Из легких вышибло весь воздух, а больше в Омирше и не было. Силь почувствовала, как ее горло сдавило ледяной рукой ужаса и ненависти.

Туз? Он здесь? В нескольких метрах от нее?

– Ты всегда с ней согласишься, – продолжил музыкальный голос… голос Туза. Он звучал ворчливо.

Странно. Они будто и не скрываются. Разговаривают не то чтобы на всю улицу, но и не шепотом. Туз… здесь Туз! Тот, кто убил Элджа в паре шагов от нее! И сейчас…

Сейчас они ее увидят. Потому что они идут именно сюда!

– Заметил? Опять фонари через один горят. – Кажется, собеседник Туза не хотел продолжать тему. – Неудивительно, что этот парень тащит своих жертв сюда.

Своих жертв. Они же сейчас про Туза, ведь так? Но ведь один из них и есть Туз! Что здесь происходит? Сиэлла кое-как вдохнула сквозь сдавленное горло.

– Запрос в управление давно отправил, – скучающим голосом ответил музыкальный голос.

Шаги приближались, и голоса становились все ближе. И еще ближе. И еще.

– И что ответили? – Тот, кого называли Ифритом, наоборот, кажется, повеселел. – Что деньги из столицы до нашей дыры, занесенной песком, доходят в таких количествах, что даже на центральной площади темно, как в заднице?

В переулок зашли двое. И остановились на границе света и тьмы. Может, они ее и не заметят?

Сиэлла прищурилась, пытаясь рассмотреть что-то большее, чем темные силуэты. Кажется, оба были молодыми мужчинами. Один был выше другого на полголовы, и Силь почему-то казалось, что его волосы были светлее. Большего разглядеть так и не получилось. Оба собеседника были в плащах, при таком скудном освещении казавшихся черными, и черных же цилиндрах. У одного из мужчин была трость, которую он сжимал обтянутыми в тонкие перчатки руками. У второго, который был повыше, трости не было. Перчаток – тоже.

Это ее и спасло от необдуманных действий.

На тыльной стороне правой ладони того, кто был без перчаток, тускло сияла всеми цветами радуги цифра «один». И Силь знала, что эта цифра стоит посреди черной татуировки в виде кометы.

А потом она вспомнила, что в магполиции действительно используют позывные, которые больше всего походят на клички.

Мужчины были детективами!

Облегчение накрыло ее с головой, и Сиэлла обессиленно сползла вниз, уже не думая о том, что ее заметят.

И ее, конечно, заметили…

– Кто здесь? – Тот, кто был без перчаток, резко отвел руку в сторону и сложил пальцы щепотью. О нет, это же заклинатель!

И именно этого человека его напарник назвал Тузом!

Сиэлла хотела ответить, но из горла вырвался только беззвучный сип. Схватившись руками за горло, она с ужасом ждала, что сейчас этот человек вызовет духа, и ее просто убьют! Она на месте преступления! А вдруг ее примут за убийцу?

– Крис, успокойся. – Человек с тростью, которого звали Ифрит, шагнул в переулок. – Это просто девушка!

Точно… если первый – заклинатель, то второй – менталист. Говорят, сильные ментальные колдуны способны читать мысли даже на расстоянии. А что, если этот – один из них?

– Как ты, интересно, ее разглядел? – буркнул заклинатель.

– В отличие от тебя, друг мой, я немного лучше вижу в темноте. Совсем цветочек, надо же!

– Осторожней… цветочки бывают опасны, Эрик. – Заклинатель тоже приблизился.

Они нависали над ней как две скалы, а Сиэлла не могла издать ни звука. В отчаянии она прижала ладони к шее, показывая, что не может говорить.

Ифрит склонился над ней и подал руку в перчатке. Да, точно, менталисты предпочитают носить перчатки все время, чтобы не читать эхо мыслей, когда они этого не хотят.

Но если у этих двоих появятся сомнения, он просто снимет перчатки и все о ней узнает.

Сиэлла приняла помощь и оказалась на ногах.

– Точно, цветочек! – Голос менталиста звучал так, будто он только что выиграл крупную сумму. Чему он радуется? Или все-таки смог прочитать ее мысли даже сквозь перчатки?

– Осторожней. – Музыкальный голос Криса – Туза тоже стал мягче. – А то я могу подумать, что у Тины появилась конкурентка!

Кажется, ее не принимают всерьез, даже толком и не разглядев.

Следующий вопрос поставил ее в тупик. И заставил задуматься. Потому что Эрик – Ифрит спросил:

– Ты немая, что ли, цветочек?

Немая… Ее голос умер вместе с Элджем, его больше не существует. Вряд ли она когда-нибудь еще раз захочет петь, даже если связки восстановятся. Может, это судьба? То, что двое незнакомцев приняли ее за немую?

Может, это правильно?

Как же ей поступить?

Сиэлла замерла, открыв рот, а менталист внезапно расхохотался.

– Туз, ты только глянь на эту фиалку! Милая до невозможности!

– Я ее толком не вижу, – ворчливо ответил заклинатель. – Может, оставим девушку в покое? Мы все-таки в патруле, забыл?

Силь была бы не против. Ей не нужны проблемы, и она была рада, что эти двое не заподозрили в ней убийцу.

– Может, ей помощь нужна? Цветочек, у тебя все в порядке?

Силь моргнула. Потом медленно покачала головой. Нет. У нее не все в порядке. Ее возлюбленного зверски убили, а ей предстоит выйти замуж за того, кого она считает одним из самых страшных людей, что ей встречались. У нее не все в порядке.

И соврать не получилось.

– Вот видишь! Фиалка в беде! – Ифрит говорил так радостно, будто наличие проблем у Сиэллы было даром небес. – А мы с тобой те, кто ей поможет!

Туз вздохнул.

– Может, тогда выйдем туда, где есть фонари? – предложил он, а Силь опять заслушалась. Какой же у него красивый голос! Низкий, бархатный, влекущий. – Я тоже хочу посмотреть, что это за цветочек. А потом попробуем ей помочь. Так ты все-таки немая? – обратился он к Силь.

Она помедлила лишь долю секунды. А потом кивнула.

Да. Она – немая.

– Позволь помогу, ты еле на ногах держишься. – Ифрит галантно предложил ей руку, и, немного подумав, Сиэлла ее приняла. Веселый менталист ей понравился.

Они двинулись к выходу из переулка, и Силь не сразу поняла, что ступила ногой на то место, где вчера лежал Элдж. Мертвый Элдж.

Это осознание пронзило тело жуткой болью, и Сиэлла, споткнувшись, повисла на детективе.

– Простите, – сказала она.

Но ее не услышали. И было слишком темно, чтобы кто-нибудь мог заметить движение губ.

Порадовавшись этому факту, Силь выровнялась и благодарно кивнула поддержавшему ее Ифриту. Тело все еще плохо слушалось, но боль быстро ушла, будто ее и не было.

Все же странная практика давать детективам магической полиции позывные, которые больше всего походят на клички. Интересно, почему тогда городская полиция такого не делает?

Она внушила этим двоим, что она не может говорить. Зачем? Сейчас они расстанутся, и ей придется идти домой. Туда, где ее ждет семья. Семья, готовая ее продать. Сиэлла очень надеялась, что эти двое не увяжутся за ней. Если они в патруле, то им наверняка нельзя выходить из своего района. Почему-то Силь не хотела, чтобы ее обман раскрылся.

Пока Ифрит в перчатках – она в безопасности. Она уже поняла, что он не читает эхо мыслей на расстоянии.

Нужно побыстрее распрощаться с этими господами и идти домой.

Она совершенно не хочет возвращаться, но больше податься ей некуда. Все надежды начать новую жизнь погибли вместе с Элджем. И теперь у нее нет выбора. А единственная причина жить – это месть. Месть тому, кто отнял у нее все.

Она докажет, что настоящий Туз – это Нейтан Тинклер. И если для этого ей нужно выйти за него замуж, так тому и быть.

– Хм… скажи мне, друг, ты в полной темноте увидел цвет ее платья или просто угадал? – послышался музыкальный голос Туза, вырвав Сиэллу из раздумий.

– Скорее, почувствовал. Не забывай о моей прекрасной интуиции, – быстро нашелся Ифрит, но Сиэлла видела, что он тоже удивлен. А еще поняла, что плащ распахнулся, иначе двое мужчин не смогли бы увидеть под ним фиолетового платья.

Они оказались рядом с горящим фонарем, и детективы во все глаза разглядывали ее. А она разглядывала их.

Ифрит – Эрик оказался улыбчивым мужчиной лет тридцати. Впрочем, она и так знала, что он весьма жизнерадостен. Он был в темно-красном плаще, а набалдашник его трости имел форму какой-то экзотической птицы. Длинные черные кудри обрамляли его веселое лицо, а вот цвета глаз Сиэлла разглядеть не смогла. То ли серые, то ли карие. В неровном свете факела определить это оказалось невозможным.