Текст книги "Небесный замысел любви. Фантом любви. Книга третья"

Глава 4. Муж

Влюбленные верят, что они будут счастливы, что их отношения будут не как у всех.

Отношения влюблённых всегда изменчивы. Отношения не бывают абсолютными.

Вернувшись из отпуска, на Милу нахлынули воспоминания юности, она не кому ничего не говорила, да и зачем, прошло столько лет и ничего уже нельзя вернуть. Она хотела, чтобы у неё в жизни всё было хорошо, чтобы они не ссорились с мужем.

Вначале между Милой и мужем всё было хорошо, не считая его родителей. Он её любил, она хорошо к нему относилась, старалась быть хорошей женой, матерью, хозяйкой. Мила не была лентяйкой, дети были ухожены, всегда была обед, ужин, чистота в квартире, продукты в холодильнике. Она умела крутиться, была в жизни ответственной во всём. По выходным ходили в театр, кинотеатр, в кафе и рестораны вдвоем, с друзьями, не часто, чаще ходили до рождения сына. А потом вёе стало как-то меняться, родители влияли, конечно, на мужа своим недовольством и всё чаще появлялись споры, переходящие в ссоры из-за бытовых вопросов, разных мелочей.

Но Мила старалась не затягивать их ссоры и не раз остыв после ссоры она подходила к мужу и тихо произносила: «Ну зачем нам с тобою ссорится? Ведь от споров, амбиций и глупых ссор ничего-то хорошего не построиться, а останется только словесный сор. Ну пускай бы мы глупыми оба были, так ведь признаков тупости вроде нет. Я уверена, чтобы быть до конца счастливыми надо быть терпеливыми и терпимыми, не стремясь ни скомандовать, и ни подмять. В самом большом деянии важно упорство и труд, в чувствах есть умное создание, где возводится замок кирпич к кирпичу».

– Правильные слова ты говоришь, – вздыхал муж.

– Я не помню чьи это слова, чьё это стихотворение, но слова мне эти врезались в память, и они так подходят к нашим ссорам.

– Ты у меня умная женщина и я тебя люблю. Всё, остыли, давай мирится.

Они протягивали друг другу мизинцы, скрепляли их и, улыбаясь, говорили: «Мирись, мирись, мирись и больше не ссорься никогда».

Они мирились. Муж после их ссор всегда просил у неё прощения. Сергей предлагал выпить за мир винца, чтобы снять неприятные ощущения после ссоры. Ну кто не выпьет за это? И вот как-то незаметно Мила стала уступать мужу в этом вопросе, уж очень ей не хотелось ссор между ними. Муж каждый вечер приносил вино или пиво с воблой, раками, креветками или немного спиртика. Ссор между ними стало меньше.

И вот Миле снится сон: Мила смотрит на себя сверху: она грустная сидит за столом с мужем, он, выпивши, непринуждённо, что-то рассказывает ей, на столе ужин, бутылка вина. Муж наливает себе и ей вина. Мила выпивает, голова кружится, но ей становиться легче, забегает в кухню дочка, смотрит на стол. Мила медленно встаёт, берёт две тарелки, накладывает в них еду и просит поесть и укладываться спать, говорит, что она очень устала сегодня. Дочка берёт тарелки и уходит. Муж, вновь наливает себе и ей вина, они выпивают, он рассказывает ей что-то. Звонит телефон, муж разговаривает по телефону, Мила убирает со стола, складывает посуду в раковину, она спокойна, кружиться голова… она стелет диван, ложиться… и отчётливо слышит голос Гранта: «Ты, что творишь?» – она вздрагивает, открывает глаза и видит ЕГО образ, ОН зло смотрит на неё: «Ты, что творишь? – она испуганно смотрит на НЕГО. – У тебя дети. Ты не должна идти по этому пути, это не твой путь, это не наш путь. Ты не должна пить» – Он злой, глаза презрительно смотрят на неё. Мила пугается и начинает плакать сначала тихо: «Мне плохо без тебя, мне плохо…» – бормочет она, потом плачет громко, навзрыд и просыпается. Сердце сильно стучит, она вытирает мокрое от слёз лицо, встаёт, муж рядом храпит, она вспоминает свой сон, затем идёт в маленькую комнату – дети спят, поправляет им одеяла, идёт на кухню, моет посуду, всё убирает и задумчиво садится, вспоминая вновь свой сон… Затем возвращается и ложится, смотрит на часы – 4.15, засыпает…

Сон продолжился: вновь видит себя, сидящей за столом, она грустная, звонит телефон, поднимает трубку и слышит голос Гранта: «Ты сильная и ты должна идти по нашему пути. Помни, я всегда с тобой, всегда рядом, не ломайся, иначе мы не встретимся с тобой». – Она проснулась.

Сон произвёл на неё большое впечатление, она долго помнила злое лицо Гранта и ЕГО презрительный взгляд, ЕГО слова.

После этого Мила резко прекратила пить и началась её долгая борьба за мужа против его зависимости к «зелёному змию».

Родители, видя, как он, как они считали, унижался перед женой, ему объясняли, что ничего страшного он не делал, выпив немного после работы и не стоит ему постоянно просить у жены прощения, унижаясь перед ней. И он переставал это делать и с годами всё стало меняться в их отношениях.

Мила видела, что муж ломался, ломался от постоянного прессинга, от недовольства то родителей, то жены, хотя Мила старалась и много терпела, не высказывая своего недовольства, что он стал часто расслабляться от работы, как он говорил, от жизни и всего остального… Взгляды у родителей мужа и Милы были очень разные на многие вопросы жизни, в том числе и уже на ставшую привязанностью Сергея к «расслаблению».

Жизнь бежала, шёл год за годом…

Мила стала размышлять почему так стало происходить, но раз стало так происходить, значит надо жизнь менять.

И вот она решилась… и поехала домой, ей нужен был совет в ее решении важного жизненного вопроса.

– Мам, я хочу разойтись с мужем. Он так изменился, стал совсем другим, чужим… Я так не могу жить, так неправильно жить.

Мария Федоровна испуганно посмотрела на дочь: «Ты что? С ума сошла? Как разойтись? А дети? Как ты будешь одна?»

– Как, как? Как все, но так жить только мучиться.

– Люся, дочка, терпи. Мужики они все пьют, и доля женщин терпеть. Ты теперь мать и должна теперь думать не только о себе, а думать о детях, а одной, без мужика, ой как трудно в жизни, поставить на ноги детей одной тяжело. На зарплату твою не разбежишься.

Мила вскрикнула: «Мама! Когда в доме пьющий – это, нужно детям? Да это невозможно!»

– Не кричи! А ты что думала, замужество – это только радость? Замужество – это все! И радость, и горе, и печаль, и слёзы и надо всё перетерпеть! Он же тебя любит, любит!

Мила усмехнулась грустно: «Любит, точнее любил. Всё изменилось и теперь вряд ли можно, так сказать. Любовь покинула нас. Целыми днями он на работе, вечером приходит все время „под шафе“ или вовсе пьяный, в выходные он никакой, устало их офицерское величество за неделю, а я не устала. Я всё время одна и дела, дела, дела и дети и их проблемы, а у него только его усталость».

– Ну, а как ты хотела? Это женская доля, домашние дела, дети – так все женщины крутятся всю жизнь. Ты в голову это не бери и поменьше думай, всё перемелется и будет мука.

– Мам, тревожно мне как-то на душе… тревожно и эта тревога не покидает меня. Свекровь не дает нам житья. Пойми ты. У неё мечта – нас развести.

Мать закричала: «Да куда ты одна? Свекровь! А ты плюнь, слава Богу, уже натерпелась от них и теперь у вас квартира, живете отдельно. Да и он хороший мужик и любит тебя, детей. Отдельная квартира, обстановка, машину свёкр подарил. Тебе 30, а у тебя уже всё есть. И слава Богу институт закончила, заведующая, уважение имеешь и выбрось всё из головы! Послушай мать! Я знаю, что говорю».

– Мама, услышь меня! Машину сыну подарили, обстановку сыну подарили. Эти нескончаемые упреки, цепляния и нотации по каждому поводу – ладно, я как-то притерпелась за годы, терплю, ты права. Но я сейчас говорю о другом, я боюсь его пьяного, его срывов, крика на меня, детей, вот чего я боюсь. И чем дальше, тем хуже будет, я это чувствую, вот в чём беда. – Мила помолчала задумчиво. – Я боюсь, это у него от отца. Свёкр просто невыносим, когда поддатый, а поддатый он теперь всегда… хотя они разные в этом в своём состоянии – дед всегда ко мне привязывается, а со свекровью он всегда тюрли-пурли. А вот Сергей становится злым, всё время срывается, кричит на меня, детей и это как-то всё закручивается сильнее и сильнее.

В комнату вошел отец: «Как хорошо, когда дочка приезжает, – улыбнулся. – Какую думу думаете?»

– Вот доченька хочет разводиться с мужем.

Отец удивленно посмотрел на Милу: «Разводиться? И почему?»

Мила задумчиво молчала, вытянув губы и потупив взгляд.

– Что молчишь? Ну, говори отцу.

Мила продолжала молчать.

– Пьет он, видите ли. Ей не нравиться, что муж её пьет. А ты скажи, кто из мужиков не пьет? Отец твой тоже пьет.

– Отец мой никогда не кричал на дочерей, не обзывал и не срывался на нас! Пить можно по-разному, а Серёга пьет и становиться монстром, это большая разница и не сравнивай его с моим отцом. Отец на меня никогда не кричал и не обзывал. Мама, услышь и пойми меня.

– Люся, дочка, ты успокойся. Ты пойми, Сергей пьет от родителей своих, они же его за долбали, ты сама знаешь все, плюс работа у него такая ответственная, вот он и срывается. Да если ты его бросишь он совсем сопьется, он же любит тебя. Да он тебе развод и не даст.

Мила расширила глаза: «Что значит не даст? Суд разведет по моему заявлению».

– Люся, послушай меня, дочка, я это чувствую. Просто так тебя он не отпустит, я не знаю, что может произойти у вас, но Серега тебя просто так не отпустит, не даст он тебе развод. Ты сама подумай, ну разведут вас и что? Будете все равно жить в этой квартире, дед не даст тебе ее разменять, это же он получил квартиру. И Сергей озлобиться, потому что это повлияет на его продвижение по службе, он тебе этого не простит и еще больше будет пить. Идти тебе некуда. Успокойся, ты же у нас умная женщина, находи к нему какой-то подход, хитростью с ним живи. Он же мужик хороший, а пьет он ты знаешь по какой причине.

– Так свекровь мечтает, чтоб мы развелись, что ж она этого не знает, что развод повлияет на его службу?

– Так она уверена, что ты никуда не денешься с двумя детьми, потому и измывается над тобой. Пакостная она женщина, об этом и их родственники говорили еще на свадьбе вашей, шептали нам с мамкой, что тебе не повезло со свекровью, что она очень жадная женщина, так и вышло. Так что успокаивайся и приноравливайся к жизни с ним. У людей жизнь намного хуже бывает.

– Вот, отец тебе дело говорит, слушай отца. И знай, если вдруг надумаешь разводиться, ты же упрямая, на нашу помощь даже не рассчитывай. Крутись тогда одна, у нас еще две дочери не устроили себе жизнь. Одна два раза уже разошлась, без детей живет. Вторая родила сына без мужа, на нас теперь Лёшечка. Я тебе все сказала, как мать.

И Мила не решалась подавать на развод после разговоров с родителями, годы шли… ситуация закручивалась, как и предчувствовала Мила. Все чаще между ними возникали споры на повышенных тонах, Мила не могла смирится с его состоянием и убеждала его остановиться, но муж во всём винил её и не признавал своего состояния. Появилась ревность к Виктору, который являлся изредка в жизни Милы, но муж не слышал доводов жены.

– Серёж, у нас с Виктором чисто дружеские отношения и ничего кроме этого. И мы с ним совсем редко встречаемся.

– Брось мне лапшу на уши навешивать, не бывает никакой дружбы между мужиком и женщиной!

– Я говорю тебе правду. Ты не веришь, потому что у тебя такой дружбы не было, не было примеров среди твоих друзей, ведь каждый судит по себе. А я тебе говорю, что бывает дружба между мужчиной и женщиной, возможно это редко, я не знаю, но такие отношения существуют. И примером тому служат наши отношения с Виктором. Верь мне, у нас с ним никогда не было ничего интимного. Он мне всегда просто помогал.

– Да ну? Ты что меня за идиота держишь? И с какой это стати он тебе просто помогает? – крикнул муж.

– Я не знаю, как тебе это объяснить – это надо рассказывать нашу юность… Прошу тебя, успокойся. Я говорю тебе правду. Если хочешь я могу тебе рассказать, но не сейчас, когда ты будешь в спокойном состоянии.

– Да какую правду? Правду она расскажет. Можно подумать ты скажешь, – зло щурится и ухмыляется. – Знаю я эту правду, не считай меня идиотом.

Доказывать ему что-либо, когда он был выпивши, было бесполезно, слушать и слышать он ничего не желал и Мила после очередных попыток что-либо объяснить мужу замолкала.

Свекровь не любила свою невестку, а она всегда относилась к ней уважительно и всё терпела. А как не стало её мужа, она звонила Миле, жалуясь на сына. Мила молчала, не зная, что ей ответить, несколько раз у нее вырывалось, что раньше надо было об этом думать, когда она просила помощи у них повлиять на него и начать его лечить, но они не желали слушать её доводы.

А свекровь, услышав это от нее, всегда молчала, не спорила, вздохнув, говорила спокойно: «Ну ладно, пойду смотреть свой сериал, мне ещё надо кашу себе сварить».

Из дневника Милы 2005 год:

В последнее время я живу в каком-то постоянном страхе с мужем и не знаю к кому обратиться за помощью. Решила буду вести дневник, раньше в юности вела дневник, потом Виктор хотел снять по ним фильм и все просил меня написать сценарий, но не случилось тогда мне написать.

В этой красивой книге, с позолоченными страницами, что мне подарили, на страницах изображены храмы, значит каждое слово, написанное на этих страницах, должно быть правдой, только правдой и ничего кроме правды. Возможно позже это поможет Оле и внуку разобраться в происходящем. Понять что-то, что мне до конца не понять, что происходит с Сергеем, ее отцом и дедом внука.

Итак: Сергей наполнен злобой, большой злобой ко всей семье, особенно ко мне. Перепады его настроения столь часты, невозможно уследить. От нормального человека до психопата (как он кричит, обзывает, оскорбляет, угрожает), на малейшее сопротивление, если чуть-чуть что-то не по его – все! Приступ его ярости обрушивается на мою голову. Он просто приходит в бешенство, в ярость, которая все сметает, в таком состоянии он уже ничего не соображает, что говорит. И только угрожает – суд, суд! Все уничтожу, все сожгу!

Мне приснился Грант, я хорошо помню тот сон, он тихо сказал, что он ошибся, прислал мне не того парня, что муж мне изменяет и что он будет умирать от алкоголизма, просил прощения и сказал, что я буду много страдать…

Через полгода я узнала, что у мужа есть женщина, потом вторая. Сначала была Неля (надо же, опять Неля, как когда-то у Гранта, тоже была женщина по имени Неля), было много звонков, так много было звонков по мобильному, что это не заметить было просто невозможно. От этих звонков он сразу, вернее в одно мгновение, становился другим – злым, отстраненным, сразу начинал кричать на меня. Как так можно меняться? Только от звонка, ещё не поговорив с тем, кто звонил. Разговор по телефону вёл, как человек, смеялся, шутил. Потом начиналось преображение человека в зверя. И он пил, много, запой за запоем. Дошёл до того, что мочился, засыпал на унитазе, падал без чувств. Потом вставал, мочился за дверь комнаты, мокрый засыпал опять. Очнется – крик, мат-перемат.

И вот однажды, он был без чувств, а телефон звонит и звонит, я взяла, посмотрела кто звонит. Высветилось имя его старого друга, Володи, я хотела сказать, что он спит, чтобы он пока не звонил.

– Алло, – раздался в трубке женский голос, – Сергей, перезвони мне, целую, – и пошёл отбой.

Я растерянно посмотрела на телефон и вспомнила сразу недавно приснившейся сон, мне тогда приснился свёкр, умерший четыре года назад, в 2001 году.

Сон: смотрю на себя сверху, я мою окно в каком-то доме, светло вокруг. Звонит телефон, беру трубку, неизвестный голос, ничего не понимаю, кладу трубку. Опять звонок, беру трубку, вновь мне что-то говорит незнакомый голос, не понимая ничего, кладу трубку и вдруг вижу в углу комнаты, под потолком, образ свекра: «Люда, помоги Сергею, не бросай его. Он хочет жениться на страшной женщине, бросить семью. Он хочет уехать с ней в Америку. Она его погубит. Помоги ему». – Я в полном недоумении, ничего не понимая, начинаю сердиться, прогоняю образ. Слышу голос свекра с той же просьбой. Я хорошо вижу себя, смотрю сверху. Звонит телефон, беру трубку, голос свекра опять что-то рассказывает про страшную угрозу мужу. Звонок в дверь, открываю, стоит Сергей и протягивает мне открытки: «Фантик (так он меня звал первые 10 лет), привет, тебе пришли открытки», – радостный, приветливый такой. Беру открытки и вижу изображения и надпись «привет из Вирджинии». Спрашиваю его: Разве ты не уехал в Америку? – Он в удивлении: Ты, о чем? У тебя, что крыша поехала? В какую Америку? – Вновь зазвонил телефон, оглядываюсь в испуге, трубку не беру, хочу рассказать обо всём Сергею, смотрю, а он исчез. Я просыпаюсь. Слышу наяву звонит телефон смотрю на часы, 3 часа ночи. Но телефон наяву звонил. Кто звонил так и не поняла.

Потом рассказала сон мужу, он опустил глаза, сжал скулы, потом усмехнулся и сказал, что у меня крыша поехала, что его отец ему лишь однажды приснился вскоре после смерти, больше не снился. Этот сон произвел на меня впечатление, и я его хорошо запомнила. А затем, через два месяца, я узнала об этих его женщинах.

И начался кошмар моей жизни!

Господи! Как он пьет, ужас! В начале года, в январе, он, как одержимый, рвался в свой Подмосковный ведомственный санаторий. С 1998 года начал ездить туда один, а перед этим мы там с ним отдыхали. Деньги не отдавал, отпускные делил на три части: одну часть скрывал от меня, вторую часть открыто брал себе, третью часть отдавал мне, живи как хочешь. Так было всегда. Чисто случайно, от его друга, узнала сколько он получает. Я догадывалась, после сна Гранта, что он гуляет, хотя он скрывал это тщательно, но не хотела верить этому сну.

Хорошо помню, как в прошлом году, вскоре после как мне приснился Грант, пришла с работы, вошла в маленькую комнату и ахнула: из книжного шкафа, секретера были выброшены книги, тетради, все было разбросано. Сергей сидел на полу выпивши с бутылкой пива, рядом валялась Библия, разбросаны пять фотографий Гранта, которые лежали в этой книге вместе с последним его письмом мне.

– Сергей, зачем ты все разбросал? И что ты ищешь?

– Не твоё дело, – зло огрызнулся, потом с усмешкой добавил, – нашёл, что надо уже нашёл к твоему сведению.

– Что?

Сергей молчал, потом взял письмо Гранта: «Ну что ж, я всё понял, ты не любишь меня, ты до сих пор любишь его, – потряс письмом. – А я тебя любил и люблю, но ты не можешь его забыть… ты дура… дура… я тебе это докажу. Я тебя не отпущу никогда от себя, если ты уйдешь, я покончу с собой – застрелюсь! Да! И я это сделаю! И всем сообщу, что ты меня довела до этого состояния. Ты! Ты!» – закричал.

– Прекрати эту истерику, – жестко урезонила его я.

– Это не истерика, моя дорогая, и я не пьян, как видишь.

– Вижу. С бутылкой в руках ты, конечно, трезвый и до этой бутылки ещё сколько бутылочек пропустил?

– Ну пропустил немного коньячку и что? Имею права! Это ты меня доводишь!

– И чем же я тебя довожу, позвольте узнать?

– Всем! Всем! … Ты не любишь меня, ты доводишь меня до самоубийства, сколько пружину не стягивай, она лопнет. Вот и моя пружина терпения лопнула. Лопнула!

– Вот и давай разведемся, и ты ослабишь свою пружину и меня, такой дуры, не будет перед твоими очами.

– Нет, моя дорогуша, такой радости я тебе не доставлю, нет. Я тебя не отпущу, и ты будешь видеть, как ты меня разрушила. Ты! Я теперь буду другим, совсем другим.

– Что ты от меня хочешь?

– Уже ничего, – засмеялся зло. – Уже ничего не хочу… И моя любовь прошла… Хочу, чтобы ты страдала так же, как я страдал по тебе, когда я хотел, чтобы ты любила меня так же, как его, но ты не любишь меня. И не надо, теперь не надо, теперь я буду другим. И ты увидишь, как ты меня разрушила.

– Успокойся, пожалуйста, и не неси весь этот бред. Раз любовь прошла, значит надо просто разойтись и всё.

– Просто разойдемся? Нет! Любовь моя не прошла! Я любил и люблю тебя. И мы будем дальше жить… но по-другому. По-другому!

– Зачем ты все усложняешь? И мучаешь нас и прежде всего себя. Грант здесь ни при чем, не упоминай его никогда, человека нет уже больше тридцати лет. Да, я его любила, но его нет уже много лет и ревновать к нему – это безумие. Это был замечательный человек, он был мне очень дорог, и я его никогда не забуду, потому что это просто невозможно. Но он не помеха тебе и никогда не мешал нам. Не мешал нашим отношениям, так что не надо его трогать.

– Не надо его трогать? – разозлился. – А я вот потрогаю его письмишко, – схватил письмо Гранта и, разорвав его на мелкие кусочки, подбросил разорванные листочки вверх. – Вот! Теперь трогать нечего.

Я застыла, сжав скулы и сдерживая накатившиеся слёзы: «Господи, какой же он дурак, да я это письмо наизусть давно знаю», – подумала я.

– И что теперь скажешь?

Справившись со своим состоянием, я продолжила спокойно говорить: «Наши отношения зависят только от нас и от твоих родителей, которые никак не могут смирится с твоим выбором жены, вот в чем причина. Они тебя любят, ты их единственный сын и они хотят для тебя другую жену. И у тебя в связи с этим большие проблемы в твоем мозгу, потому что ты находишься всё время в борьбе с ними и со своими чувствами ко мне. Нам надо разойтись и все у тебя, надеюсь, нормализуется в жизни»

– Какая ты у меня умная… этого у тебя не отнять. Но по-твоему не будет, будет, по-моему, будет так, как я сказал. Я хозяин в доме! Я мужик! И баба в моем доме руководить не будет мной. Все! Хватит философствовать и свой ум мне показывать. Хватит!

– И в радости, и в горе, какой бы ни был стресс – держи ты под контролем мозги, язык и всё остальное, – усмехнулась я.

– А я и держу всё под контролем, не делай из меня полного идиота, а не идиот и всё держу… теперь всё буду держать под строгим контролем и развода ты не получишь, моя дорогая, даже не мечтай об этом.

Когда дети были маленькие, мама мне твердила: «Терпи, все мужики пьют, доля наша такая».

Потом, когда я рассказала о его бабах, у нее изменилось о нем мнение: «Ты была права, надо же какой оказался кабель, расходись с ним».

А я не могла его бросить в таком состоянии, жалко было, считала: вылечу и тогда разведусь. И лечила. Все годы покупала лекарства, много различных лекарств. Всё, что находила по рекламам покупала, не смотря на их цены. Лекарства стоили дорого, но я не жалела, работала на 2—3 работах, преподавала почасовиком в институте, на коммерческих курсах повышения квалификации руководящих работников образовательных учреждений, по субботам, иногда по воскресеньям. Ещё пригласили на инспектирование дошкольных учреждений и это помимо основной работы директором. Но лекарства не помогали. Вызывала на дом наркологов – не помогало. Самый большой срок 3—6 месяцев. А агрессия все нарастала. Возила его в мужской монастырь, откуда он сбежал, вызывала священника на дом, на короткое время наступало разумное затишье, потом опять срыв и запои.

Весной был мой юбилей, 55 лет. Как быстро пробежала жизнь, вот и пенсионный возраст наступил. У меня мало было праздников в жизни, цветов было много, а вот праздников мало и этот юбилей я совсем не хотела праздновать. Чувствовала себя неловко – праздновать свой юбилей. Но мой заместитель Елена настояла на этом и Валентина, сестра, которую я взяла к себе работать своим третьим замом, поддержала эту идею. Они нервничали, когда готовились, держали все от меня в секрете. Пригласили 35 человек и своих сотрудников 30, не всех. На юбилее было 70 человек, приехали пять не приглашенных человек. Было много, очень много цветов, мне так это было приятно. Получился красивый, теплый юбилей. Сделали фильм об этом юбилее мне на память подарили. Все поздравляли, говорили теплые слова, и я чувствовала, что говорили от души. Сотрудники подготовились на славу, подготовили концертные номера, шутки, инсценировки, много было смеха. Стол был лучше, чем в ресторанах. Сергей был равнодушен к этому моему событию, хотел мне устроить… но потом неожиданно пришел, без цветов, без подарка, без поздравлений. Пришел, ел, пил, внимательно смотрел на красивый украшенный зал, на веселые лица людей, и в основном молчал. Станцевали один танец, всем понравилось. Ушёл около двух часов ночи, проводил меня до дома и ушел к матери, он там жил после очередного скандала и по моей просьбе. Через день, в воскресенье пришел, устроил очередной скандал и орал, орал, орал. Просил ключи от квартиры, я не дала, хлопнул дверью так, что я заплакала.

Прошла неделя. Суббота.

Пришёл без предупреждения. Орал. Господи, как он орал, обзывал, откуда у него в голове такие слова? Я пыталась что-то объяснить, но это было бес – по – лез – но и я замолчала.

А он орал что-то из прошлого, что я ему испортила всю его жизнь, что все захапала, что я хапуга, воровка, что его все деньги своровала. Какие деньги, одна треть зарплаты, которую он давал на питание? Что захапала? Перерыл ящики с документами, все побрасывал на пол, разорвал мою диссертацию, разорвал прощальное письмо Гранта мне, нашел копию свидетельства о браке и кричал… суд, суд, развод… Я была на кухне, сына дома не было, когда я увидела, что он сделал с моей диссертацией и с письмом Гранта, я расплакалась, разодранные листы валялись по всей комнате, у меня резко подскочило давление 195 на 120, началась рвота. Мне было так плохо. Когда он, наконец, ушел, я вызвала скорую, сделали уколы, стало легче.

Воскресенье. Пришел. Молчит.

У меня высокое давление держится. Плохо себя чувствую.

Сел за компьютер, потом подошел ко мне: «Тебе что-нибудь нужно? Помощь нужна? Нет? Я ушел», – ушёл.

Вечером прислал смс: давление у тебя – это остатки твоей совести говорят. В недоумении, при чём здесь моя совесть?

Прошло несколько месяцев.

Пришла с работы, вижу, Сергей спит в маленькой комнате.

Переоделась, начала готовить ужин, заглянула в комнату – он проснулся, закурил. Я вошла в комнату, молча смотрю на него.

Он задумчиво смотрит на меня: «Я продал душу дьяволу… подписал контракт с ним».

– Пить меньше надо, тогда и дьявол снится не будет.

– Ты ничего не понимаешь… нет ты, конечно, умная женщина, но ты многого не понимаешь.

– Чего? Объясни мне, и я пойму.

– Не смогу объяснить… как объяснить можно то, чего сам до конца не понимаешь, – он говорил медленно и задумчиво, – говорю то, что помню происходило со мной во сне, я тогда отмахнулся, а вот сегодня сон повторился с тем же содержанием. И я хорошо запомнил его.

– Расскажи мне, расскажи мне свои сны.

– А ты под защитой своего Гранта находишься.

Я вздрогнула, нахмурилась, внимательно посмотрела на него, прищурив глаза.

Сергей задумчиво смотрел в одну точку остановившимся взглядом, потом тихо произнес: «Он сильный… – перевел взгляд на меня, – твой Грант сильный, мужественный, а я слабак, – усмехнулся, – слабак я… Почему он мне мешает жить?»

– Не говори ерунды, он тебе не мешает, тебе мешает жить твоя слабость воли духа, твоя зависимость к алкоголю. Тебе надо серьезно лечиться. Брось пить и все в жизни наладиться.

– Как у тебя все легко и просто. Ну да, ты же у нас королева, а я гавно, слабак. Он так и сказал, что я не достоин любви королевы, – выругался…

– Прекрати. Вставай, прими контрастный душ, ужин готов.

– Зачем? Ничего не изменится, ты что не понимаешь? Что всё! Мне конец! Мою душу забрал дьявол.

Я, слушая, как мне казалось его бред, усмехнулась: «Не надо было подписывать контракт, сам же подписал, чего теперь слюни распускаешь? Хватит бред нести! Вставай».

Сергей заорал: «Ты ничего не понимаешь, дура!.. Зачем только я тебя встретил? Все из-за тебя», – сплюнул в пепельницу.

– В каждой женщине живёт дура, стерва, ведьма, ангел и прекрасная принцесса, кого разбудишь, ту и получаешь, – усмехнулась я. – Меня к своим истерикам не приплетай, пить брось, ты уже, смотрю я, белочку схватил.

– Никакой белочки! Говорю же тебе, я все четко помню, что мне снилось… ну, не совсем четко, но помню.

– А при чем здесь Грант? Ты что во сне видел его?

– Я с ним разговаривал, вернее он мне говорил, а я в испуге слушал его.

– И что он говорил тебе?

Сергей молчал, уставившись в одну точку и не преставал делать глубокие затяжки сигареты, потом, очнувшись, зло произнёс: «Не твое дело».

– Понятно. Раз не мое дело, так нечего мне и рассказывать, – усмехнулась я и вышла из комнаты.

Выйдя в коридор, я задумалась, обдумывая его слова, остановившись у двери, потом прислушалась, приоткрыв дверь, Сергей бормотал что-то. А у меня в голове закрутился какой-то стишок: «Кто не мыслит позитивно, тому в жизни жить противно. Не приходит счастье в дом там, где ноют день за днём!»

Когда Миле напоминало что-то про Гранта, не прошенные слёзы отречения от самого главного в жизни всегда обжигали её лицо. Она никому не показывала свои слёзы. сжав скулы, выплакивала их тайно, в основном по ночам или поздно вечером, когда оставалась одна. Так было в этот раз.

Из дневника Милы:

Время шло, ситуация не менялась. И вновь я завела разговор с родителями о разводе с мужем, мне надо было где-то приютиться с детьми от пьяных срывов мужа.

– Мам, можно я поживу у вас детьми? Я хочу развестись, с Серёгой стало невозможно жить, он такой агрессивный стал, когда выпьет, а выпивает он уже часто.

– Люся, не горячись. Все они не сахар. У тебя двое детей, куда ты с ними? Да ты сама ведь виновата, никак своего Гранта не забудешь. Ты что думаешь, я не понимаю?

– Мам, ты чего, причем здесь Грант? Его нет давно, – удивленно взглянула на мать.

– Сергей отцу как-то признался, что ты до сих пор любишь Гранта, а не его. Говорил отцу, что он очень любит тебя и еще, что его унижает теперь, то что ты стала получать больше его, это задевает его гордость. Он и его родители ведь что думали, что ты будешь обслуживать их сыночка, крутиться вокруг него, что в рот ему будешь смотреть, они же такие важные, а ты из бедной семьи.

– Да, да бесприданница, – усмехнулась я.

– Вот, вот. А ты стала самостоятельная, директором стала, книги пишешь, на курсы заведующих тебя приглашают читать, все к тебе едут. Почет у тебя, цветы, подарки, все это задевает их, и они точат мозги сыну, вот он и бесится. Ты его-то пойми.

– Это не причина пить. И Грант здесь ни при чем. Это всего лишь его отговорки. И что мне теперь делать, что? Сколько я могу терпеть его психоз? Не только я, но и его дети страдают, пойми меня.

– Терпи, Люся. Все, что я могу тебе сказать, как мать. Ты умная, ученая, сама находи выход в своей жизни, но к нам я тебя с детьми не приму. У меня помимо тебя две кукушки сидят, и две не замужем, и внук без отца растет.

Разговор был окончен.

Прошло три года.

Из дневника Милы. 2008 год.

Время быстро идёт. Дочь вышла замуж. Родился внук. Сын женился, родился второй внук и уже развёлся. Только ситуация с мужем в моём доме не меняется.