Текст книги "Хранители. Часть 2. Неистовые элементали"

Глава 7

Прохлада раннего летнего утра обволакивала зыбким туманом, отчего скрытая чаща, словно сойдясь с таинственно светлеющим небом в единую сферу, кротко обнимала всех, кто находился внутри неё. Резагда сидела в мокрой от росы высокой траве в окружении вековых деревьев, вслушиваясь в мягкое пение пробудившихся свиристелей, которые дополнили ансамбль цикад и кузнечиков. Наслаждаясь благодатной мягкостью земли и впитывая энергии леса, она была абсолютно неподвижна, и по ней, как по древу, уже ползали многоножки и муравьи. Но едва первый луч солнца коснулся верхушки крон золотым всполохом, Резагда встала и, легко стряхнув с себя насекомых, с корзинами в руках двинулась вперёд. Лес был полон сочных ягод и разнообразных грибов, которые она, срывая или аккуратно срезая, клала в корзины. Наполнив их доверху, Резагда пошла обратно, и там, где она проходила, ягоды и грибы вырастали снова.

Вскоре она вышла из чащи к реке, на берегу которой стоял большой двухэтажный, хорошо сложенный, дом. Шум водопада и несколько птиц, пролетев мимо, встретили её искренней радостью, на какую была способна только природа и её дети. И сполна удовлетворённая своим ежеутренним ритуалом единения с лесом, Резагда вошла в дом.

Оказавшись сразу в кухне, которая обняла её уютным ароматом свежеиспечённых блинов, звуками булькающей похлёбки и мятного чая, она прошла к хлопотавшему у печи Дармару.

– Доброе утро, – поцеловав его в щёку, проговорила Резагда.

– И тебе доброе, дочка, – ответил чародей, быстро нарезая зелень и высыпая её в котелок с похлёбкой.

Резагда прошла мимо большого стола к своему маленькому столику возле открытого окна и, взяв нож, стала очищать грибы и складывать в ведро с заранее приготовленной водой.

Неожиданно Дармар повернулся к ней и спросил:

– Когда ты снова отправишься в Гвизе́н?

– Не знаю, – немного поразмыслив, не оборачиваясь ответила она. – Я была там в прошлом месяце, не хочу слишком часто появляться на людях. А что ты хочешь?

– Уже набрался внушительный список для покупок, вот поэтому и спрашиваю.

– Может отправить Миприю с Кеннбургой? – усмехнулась Резагда. – Они любят бывать там чаще меня.

– Нет, что ты! Им нельзя доверять, половину денег они потратят на выпивку!

Тихо рассмеявшись, они продолжили заниматься каждый своим делом. Расстелив ткань, Резагда принялась выкладывать на неё промытые грибы, а Дармар, закончив готовить похлёбку, потушил огонь в печи.

– Резагда, милая, – вновь заговорил он. – Знаю, как много у тебя хлопот, и не хочу лишний раз тебя тревожить, но с весны мне стало совсем невыносимо, кости ужасно ломит. Ты не могла бы как-то помочь с этим?

Повернувшись к чародею, Резагда с улыбкой сразу прошла к нему и молча усадила на стул возле большого круглого стола.

– Где болит? – спросила она.

– Да вот, совсем как у твоей матери до исцеления, ноги и спина… Поможешь и мне?

Резагда кивнула и скомандовала:

– Подними штанины.

Чародей послушно закатал штанины, а ведьма, опустившись на пол, возложила ладони на его распухшие колени и, закрыв глаза, выпустила из себя энергию земли. Заструившись из каждой клеточки её рук, тёплая, густая, как масло, пульсирующая энергия стала разливаться по больным чреслам чародея, исцеляющим покалыванием постепенно забирая боль и восстанавливая изношенные ткани суставов. Колени быстро пришли в нормальное состояние, после чего энергия пошла вниз и, коснувшись вздутых, как холмы, вен, заструилась по ним и исцелила. Затем дошла до лодыжек и стоп, откуда вышла и, через дощатый пол и камень, ушла в землю. На губах избавленного от постоянной боли Дармара заиграла блаженная улыбка.

– Сними мантию и рубашку, – принимая вертикальное положение, приказала Резагда.

Встав позади чародея, она возложила руки на его плечи, и энергия земли стала исцелять его позвоночник, вены, почки и суставы рук, которые пока не сильно его беспокоили, но энергия самостоятельно нашла источники зарождавшихся болезней.

– Вот и всё, – ласково хлопнув Дармара по плечам, шепнула Резагда и довольная прошла к ведру с водой, где ополоснула руки.

– Твоя сила действительно божественна, Резагда, – застёгивая рубашку, с упоением проговорил чародей. – Как хорошо, что Гальгеди раскрыл тебе столько тайн о твоём даре!

Сев напротив Дармара, Резагда с грустью взглянула на свои лежавшие на коленях руки.

– Да.., – горько отозвалась она. – Жаль, что он не сделал этого раньше… Я бы смогла полностью его исцелить…

Вдруг ветер сильным порывом затрепетал по листьям и травам и, ворвавшись в открытые окна, опьянил необъяснимой северной свежестью и прохладой. Резагда вскинула голову, и через мгновение в открытую верхнюю часть двери заглянул Метатель Ножей.

– Приветствую вас, друзья! – беспечно и весело пропел Саэрвил и, полностью открыв дверцу, прошёл в кухню с большим мешком в руке.

– Саэрвил, дружище! – искренне и радостно воскликнул Дармар. – Ну, наконец-то! Как же долго тебя не было! Где ты пропадал?!

Метатель Ножей, бросив мешок на стол, взял яблоко в руки и, надкусив его, вальяжно шлёпнулся на стул рядом с Резагдой.

– Давал представления в четырёх королевствах, – хитро ответил он, лениво развалившись на стуле. – В каждом городе.

От Саэрвила исходил лёгкий запах эля, который говорил о том, что он ещё был навеселе, но Резагда уловила так же сладко-древесное звучание мимозы разбавленной цитрусовым благоуханием – аромат духов столь излюбленный гвизенскими девушками.

– Здесь мясо и сыр, – сказал Саэрвил, пододвинув к Дармару мешок.

– О, благодарю! По мясу мы все очень соскучились.

Резагда встала и прошла к печи, когда вдруг со второго этажа послышался грохот, быстрые шаги по лестнице, и в кухню вбежали растрёпанные Иджвал и Ангелон.

– Отец! – увидев Саэрвила и бросаясь к нему, радостно закричал Ангелон. – Наконец-то ты вернулся!

Они тепло обнялись, и мальчик сел подле него.

– Я тебе привёз кое-что, – с хитринкой сказал Саэрвил и, сняв с пояса второй меч в ножнах, протянул сыну. – Пользуйся им с умом.

Обнажив меч, Ангелон с одного взгляда оценил тонкую работу мастера-оружейника. Изготовленный из светлого металла обоюдоострый клинок с зазубренными лезвиями, чтобы разрывать плоть, украшало наставление: «будь сильным и не бойся смерти». Гарду в форме крыльев завершала длинная рукоятка с навершием в виде головы орла с алыми рубинами в глазницах. Такой дорогой подарок, явно сделанный на заказ именно для него, родил в душе Ангелона радостное тепло, которое даровало понимание, что Саэрвил верит в сына, как в воина, и доверяет ему. Широкая восторженная улыбка мальчика и искрящаяся безграничная любовь сказали Саэрвилу, что сын был очень доволен его подарком.

– А в следующий раз возьмёшь меня с собой?

– Конечно, возьму, – любуясь сыном, довольно ответил Саэрвил.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Их идиллия общения была грубо нарушена недовольным ворчанием, донёсшимся из коридора, и через мгновение в дверях кухни показалась Эралькса.

– Вы опять разбудили меня своим ором и грохотом, бестолковые! – буркнула она. – Никогда не даёте нормально выспаться!

Её осеребрившиеся тонкие волосы были растрёпанны во все стороны, а недовольное лицо, на котором зло горели глаза, выглядело таким помятым, что, казалось, она не спала несколько суток.

Подметая полами халата пол, Эралькса прошла к столу, а Дармар встал с места и, нежно поцеловав её в щёку, со взглядом обожания галантно отодвинул перед ней стул.

Стоя возле печи с кружкой чая в руках, Резагда с довольной улыбкой наблюдала за ними, а вскоре послышались мерные шаги по лестнице, и в кухню вошли сонные Кеннбурга и Миприя. Их лица были такими же помятыми и припухшими, как у Эральксы, и поневоле создавалось впечатление, что все они долгое время тяжело работали, не имея возможности отдохнуть. Зевая, девушки тяжело плюхнулись на стулья, но если Миприя бессильно уронила голову на стол, то Кеннбурга, устало откинувшись, запрокинула на него ноги.

– У меня ужасно болит голова, – простонала Кеннбурга.

– А меня тошнит, – вторила Миприя.

– Слабачки, – скривившись, насмешливо кинула им Эралькса. – Рано вам ещё со мной ночами пить.

– Просто пиво твоё дрянь, – огрызнулась Кеннбурга, не раскрывая глаз. – На вкус хуже, чем коровья моча.

– Я так понимаю, ты пробовала коровью мочу? – весело парировала Эралькса.

Все находившиеся в кухне прыснули со смеху, а Резагда открыла шкафчик и, взяв оттуда два небольших сосуда, подошла к девушкам и поставила их перед ними.

– Спасибо, – протянула Миприя.

Резагда похлопала Кеннбургу по ногам, и та, убрав их со стола, залпом выпила содержимое сосуда одновременно с Миприей.

Дармар и Резагда поставили на стол тарелку с башней блинов, котелок с похлёбкой, чай и тарелки, полотенца и деревянные приборы для каждого из присутствующих. Сев между матерью и дочерью, Резагда с улыбкой наблюдала как родные, непринуждённо болтая о пустяках, начали трапезу в очередное, наполненное радостью и спокойствием, утро. Простая и размеренная жизнь, которую они вели, была люба и дорога Резагде, и она мысленно благодарила богов за то, что они подарили им всем столько прекрасных, наполненных теплом и нежностью, дней.

– Эй, Метатель Ножей, – причмокнув губами после ароматно-копчённого мяса, вальяжно обратилась Миприя к Саэрвилу. – Не одолжишь нам с Кеннбургой деньжат?

Поставив кружку с чаем на стол, Саэрвил насмешливо на неё посмотрел.

– Что, опять? Вы и так мне уже много должны, за всю жизнь не расплатитесь. Что, не можете заработать?

– В городах для нас работы нет.

– Работа есть всегда, любой сложности. Вы могли бы давать представления, как я. Кеннбурга стала бы знаменитее всех огнеглотателей вместе взятых.

– Ну уж нет, – буркнула Кеннбурга. – Ублажать толпу я не собираюсь. Лучше убейте меня…

– Тогда не надо было так беспечно растрачивать свою часть золота.

– Да брось, Саэрвил, – невинно улыбнулась Миприя. – Ты всегда сможешь себе ещё заработать, так что давай, делись.

В который раз удивляясь её легкомысленной наглости, Саэрвил, усмехнувшись и качнув головой, снял с пояса небольшой мешочек.

– Ладно, держи, – кинул он ей кошель через стол. – Этого вам хватит.

Миприя поймала кошель и, встряхнув его, послушала перезвон монет.

– А почему так мало? – совершенно искренне и несколько обиженно спросила она, и все присутствующие, за исключением Резагды, дружно рассмеялись от её очередной наглости.

Каждый раз, когда Миприя просила у Саэрвила деньги, Резагда невольно испытывала злость, искренне не понимая, почему её дочь так быстро простила его предательство и обращается к нему, как к другу.

– А мне дашь денег? – нарушив поток мыслей Резагды, обратился к отцу Ангелон.

– Конечно, – ответил Метатель Ножей, вынимая ещё один небольшой кошель и отдавая сыну.

– Ну что, идём? – спросила Миприя, заговорщически подмигнув Кеннбурге и переведя взгляд на Иджвала и Ангелона.

– Может не стоит идти снова в город? – повернулась к дочери Резагда, голос которой звучал по-прежнему спокойно, но с нотками недовольства.

– Нам надоело сидеть дома, ты же знаешь, – не глядя на мать, ответила Миприя, быстро доедая завтрак. – К тому же, через пару дней мы вернёмся.

– А лучше бы не возвращались, – угрюмо прозвучала Кеннбурга.

– Что?.. – удивлённо переспросила Резагда.

– Вы говорили, что будете уничтожать владения чернослужников, что остановите старуху, а сами засели в этом лесу, как трусы.

Кеннбурга внешне была спокойна и безразлична, но её голос звучал жёстко, с осуждением и внутренней досадой.

– Мы уничтожили много городов, принадлежащих Мермотте, – ответила Резагда. – Сейчас в этом нет никакого смысла, чернослужников больше никто не видел в свободных королевствах.

– А старуха? Оставаясь на свободе, она может начать действовать.

– Она ничего не предпринимает, – отозвался Иджвал. – Я бы увидел это.

– Мне кажется, старуха каким-то образом смогла скрыть от тебя свои цели, – возразила Кеннбурга. – Ты даже не знаешь, где она!

– Она у колдуний Могильных Холмов, – невозмутимо бросил Саэрвил.

Взгляды всех присутствующих дружно устремились в его сторону.

– Что? – переспросила Миприя.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Кеннбурга.

– Спросил у ветра несколько недель назад, – откинувшись на спинку стула, ответил Саэрвил.

– Что она вообще может делать у колдуний? – усмехнулся Иджвал.

– Ясное дело, что не пироги выпекает, – Кеннбурга свирепо посмотрела на друга. – Она что-то готовит, и мы не должны сидеть сложа руки!

– Нет, – твёрдо сказала Резагда. – Нам незачем самим искать бед. После произошедшего Мермотта ослабла, она стара и потеряла слишком многое… Наверное, поэтому она и обратилась к колдуньям. Всё закончилось, и мы наконец-то можем просто спокойно жить все вместе. Вам не следует уходить из единственного безопасного места…

– Да как же ты надоела со своей трусостью, блаженная! – вскочив из-за стола, вдруг рявкнула Кеннбурга, и её волосы, казалось, на мгновение вспыхнули огнём. – Хватит уже строить из себя мать для всех нас, ибо ты никогда ей не станешь! Мы просто хотим жить так, как считаем нужным, идти своим путём, а не быть, как ты!

Оставив на столе прожжённые чёрные пятна, девушка резко развернулась и вышла из дома.

В кухне воцарилась мёртвая тишина, все старались смотреть в разные стороны, делая вид, что ничего не слышали, а Резагда, вновь чувствуя себя виноватой и униженной, спокойно встала из-за стола и прошла к печи.

Миприя закинула последний кусок блина в рот и, запив его чаем, бросила мальчикам:

– Идёмте в город, ребята.

Иджвал и Ангелон встали и вместе с Миприей направились к выходу, но у двери Иджвал обернулся. Резагда смотрела им вслед, а в её глазах читалась тревога и даже боль, поэтому элементаль воды ободряюще улыбнулся, словно говоря этим, что будет присматривать за девочками. Между ними давно установилась подобная связь, когда они могли общаться без слов и прекрасно понимали друг друга.

Иджвал ушёл, а его присутствие рядом с Миприей и Кеннбургой вселяло в сердце элементаля земли некоторое спокойствие. На дворе послышался удаляющийся топот копыт, и Резагда стояла неподвижно до тех пор, пока звук не поглотил лес. Следом лениво поднялся Саэрвил и, покидая кухню, прошёл мимо Резагды, обдав её нежным дуновением, но она в ответ как обычно одарила его взглядом полным презрения и ненависти.

Вернувшись к столу, Резагда села напротив матери и Дармара.

– Вы так же думаете обо мне?

Эралькса лишь нежно улыбнулась и отрицательно покачала головой, а Дармар ответил:

– Ты – Земля, и для тебя это абсолютно естественно испытывать ко всему живому материнские чувства, пытаться защитить, окружить заботой. Это вовсе не плохо, просто все мы разные. Не принимай близко к сердцу, слова молодых людей могут быть очень резкими, особенно если это юные элементали.

Последние слова он сказал снисходительно ласково, пытаясь ободрить Резагду, но она всё равно не находила себе места от беспокойства все те несколько дней, которые юные хранители провели в городе, буквально ежесекундно думая о них.

Солнце ещё играло по верхушкам сосен золотом, а на небе уже зажглись первые звёзды и лёг лунный серп, когда компания юных хранителей возвестила о своём возвращении топотом копыт и громким смехом в доме, куда они вошли, шумно хлопнув дверью. Резагда сидела в своей комнате за изучением трактата Гальгеди, в свете свечного огарка вчитываясь в мелкие криво написанные закорючки. Она слышала, как Эралькса и Дармар тепло встретили вернувшихся хранителей, и дом сразу наполнился присущей юным людям жизнерадостностью и беспечностью. С облегчением вздохнув, Резагда улыбнулась, но не стала отрываться от чтения, и только когда наступила глубокая ночь, закрыла трактат Гальгеди.

Убрав книгу, Резагда прислушалась. Казалось, всё в доме было объято сном, и стояла мёртвая тишина, но слух элементаля был способен уловить недоступный уху простого человека звук. Резагда слышала, как мирно сопели Эралькса и Дармар, как беспокойно дёргался во сне Ангелон, как Иджвал, лёжа в кровати, создавал в пространстве снежинки, а Метатель Ножей в лесу играл ветром, гоняя его по листьям. Резагда слышала ночное дыхание леса, и тихое перешёптывание Миприи с Кеннбургой. Поняв, что девушки ещё не спят, Резагда потушила свечу и вышла из комнаты.

Пройдя длинными коридорами и поднявшись по лестнице, она тихо подошла к девичьей спальне, чтобы пожелать спокойной ночи, но неожиданно услышала то, что заставило её замереть, так и не донеся руку до двери.

– А как же Саэрвил? – шёпотом спросила Кеннбурга.

– А что Саэрвил? – с кокетливой хитрецой прошептала Миприя. – Он мне очень нравится, да, но я не думаю, что у нас может что-то получится, учитывая его чувства к моей матери.

– Что в нём вообще может нравиться? Он похож на юнца или на страшненькую девицу. И эти его манеры.., боги, как он меня раздражает!

– Зато он чертовски хорошо целуется!

При этих словах внутри Резагды что-то оборвалось, а сердце забилось с бешеной скоростью.

– Откуда ты это знаешь? – спросила Кеннбурга.

– Мы целовались тогда, почти год назад, когда я решила спасти мать…

Душу Резагды оцарапала страшная боль, как и тогда, когда она узнала о предательстве Саэрвила. Но в этот момент боль была столь невыносима, что Резагда прикрыла ладонью рот, чтобы не закричать. Ноги разом ослабли, внутри всё содрогнулось, забирая дыхание, похолодело и поплыло перед глазами. Она пошатнулась и, едва не упав, удержалась за стену.

– Это был мой первый поцелуй, – продолжала тем временем Миприя, – и это было восхитительно! Он очень меня взволновал, и я бы повторила, да и не только это! – девушки дружно захихикали. – Но я понимаю, что всё это пустое, потому что его мысли заняты моей матерью, ну а меня интересуют и другие мужчины.

Они снова захихикали, а глаза Резагды наполнились слезами. Повергнутая в дикий болезненный ужас, она не услышала, как позади открылась дверь, и к ней подкрался Иджвал. Только когда звёзды ярким мерцанием рассыпались на его золотых кудрях, Резагда от неожиданности дёрнулась.

– Зря ты подслушиваешь их разговор, – тихо проговорил мальчик. – Не нужно было тебе это слышать.

– Ты знал.., – сорвался с губ Резагды приглушённый горечью утвердительный стон, и первые слёзы оросили её щёки.

Иджвал кивнул.

– И ничего мне не рассказал…

– А что бы это изменило?..

Иджвал смотрел на Резагду с таким искренним сочувствием, что она невольно почувствовала себя уязвимой и униженной. Слёзы резко высохли, элементаля земли объяла ярость и жажда мести, она развернулась и, быстро спустившись по лестнице, покинула дом. Пройдя протоптанной тропинкой, Резагда вошла в лес и уверенной, твёрдой походкой двинулась на шёпот ветра и шелест листвы.

Саэрвил сидел под высокой сосной в окружении сплетённых между собой хвойных и лиственных деревьев, силой желания покачивая на ветру их пушистые длани и срывая листья, которые, кружась словно в танце вверх и вниз, издавали мелодичный тихий перезвон. Услышав, как хрустнули на земле ветки, он обернулся, различив силуэт Резагды и её пылающие яростным зелёным огнём глаза. В тоже мгновение выросшие из под земли корни опутали Саэрвила и стали душить своими жёсткими телами. Ошалев от столь внезапной дикой выходки, элементаль воздуха попытался вырваться, но корни буквально пригвоздили его к дереву, лишая способности двигаться и дышать.

– Ты посмел прикоснуться к моей дочери?! – разразилась неистовым рычанием Резагда, и, казалось, её голос превратился в звучание сотрясающейся грохотом земли.

Саэрвил с трудом сосредоточил воздух, который, неимоверным усилием просочившись в отсутствие какого-либо пространства между его телом и адскими корнями, смог их отделить и разорвать. Элементаль взмыл в воздух раньше, чем новые мстительные растения его возлюбленной молниеносно устремились к нему, чтобы острыми шипами пригвоздить к дереву.

– Успокойся, прошу тебя.., – оказавшись за спиной Резагды, быстро произнёс Саэрвил.

Она даже не обернулась, но готовая поглотить земля разошлась под Саэрвилом в стороны, заставив вновь стремительно взмыть в воздух. Град из камней и грязи, как тысячи насекомых, полетели в него, но при помощи созданного вихря, он разметал их в стороны.

– Давай поговорим спокойно! – воскликнул Саэрвил.

– О чём? О том, что ты похотливая свинья, готовая запрыгнуть на юную девочку?!

Казалось, на зов её боли, разрыхлив землю, родились гигантские растения и, ломая вокруг густые деревья, накинулись на Саэрвила ненасытными хищными змеями. Закрутившись в вихре, он запутал их и разорвал на кусочки, которые полетели к ногам Резагды.

– Прекрати! – крикнул Саэрвил. – Всё было не так, как ты думаешь!

– Да неужели?

Глухо содрогнувшись, земля пошла трещинами и, расходясь во все стороны, образуя дымящиеся разрывы, с грозным шипением начала поглощать деревья.

Паря в пространстве и смотря на творящийся хаос, Саэрвил скептически усмехнулся:

– А как же твоё кредо, не пользоваться силой во вред?

Земля взорвалась с бешеным рёвом, кидая глыбы в Саэрвила, но он, на скорости лавируя, уклонялся от длани смерти, которой желала ему Резагда. Всё в пределах огромного круга, подчиняясь её неуёмной ярости, полыхало, но не огнём, а ненавистью самой земли, которая плясала демонический танец. Глыбы, не достигнув цели, разбивались, ломая на своём пути высокие стволы и оставляя на земле страшные раны, а ближайшие к Саэрвилу деревья в прямом смысле ожили и стали на него надвигаться. Словно пущенные из огромной пращи камни, взлетая вверх, пытались сбить кружащегося в воздухе элементаля, травы взбунтовались и, пытаясь поймать, набрасывались на него лианами и сетями. Саэрвил, который мог на время улететь и переждать, продолжал противостоять земле воздухом, но, рождённые для союза и вечной любви, ни одна стихия не могла победить другую. Вместе они образовывали нестоящий нескончаемый ад…

Землетрясение, грохот и дикий рёв земли подняли на ноги всех домочадцев. Дармар, Эралькса и Ангелон, проснувшись от взрывов, выбежали из комнат и, налетев друг на друга, столкнулись в коридоре.

– Что происходит? – спросила ошалевшая Эралькса.

– Мы не знаем.., – выронила Миприя.

– Это Резагда, – глухо ответил Иджвал. – Она с Саэрвилом…

Он не договорил, не собираясь раскрывать то, что произошло всего несколько минут назад, но остальным это было уже неважно. Последовал мощный толчок земли, потрясший дом и едва не валивший всех на пол, затем раздался взрыв и по-звериному неистовый крик Саэрвила. Следом на дом обрушился штормовой ветер, который заставил его заскрипеть, а людей выбежать наружу и броситься к месту действий.

Глазам подбежавших хранителей открылась ужасная картина. Там, где ещё недавно буйно рос дикий прекрасный лес, теперь стояли только поломанные деревья, словно воины, павшие на поле брани, повсюду была разрыхленная земля и зиявшие на ней страшные трещины-раны, последствия битвы стихий. Хранители увидели, как, настигнув цель, растения всё же смогли опутать элементаля воздуха, и две гигантские глыбы, покинув мать-землю, понеслись на скорости в его сторону, обещая в следующее мгновение расплющить насмерть.

Элементалю воздуха надоело это глупое сражение и он в очередной раз взорвался штормом.

– Хватит! – взревел Саэрвил, с неимоверной силой разрывая на себе растительные путы и, раскинув руки в стороны, сокрушительной бурей разнёс глыбы на мелкие кусочки.

От соприкосновения стихий создалась воздушно-взрывная волна, снёсшая всё, что ещё оставалось поблизости: остатки деревьев и камни. Хранители тоже попали бы под удар, но Иджвал успел сотворить сферу изо льда и, закрыв друзей, удержал её, чтобы никто не пострадал.

Резагда была единственной в этом разорённом побоищем месте, которая, словно пригвождённая к земле, даже не сдвинулась и на дюйм. Но защищая глаза от летевшей земли, она на мгновение их прикрыла, а когда вновь распахнула, чтобы нанести очередной удар, увидела прямо перед собой подлетевшего элементаля. Словно испугавшись, она непроизвольно сделала шаг назад, но Саэрвил, положив ладонь ей на затылок, грубо притянул к себе.

– Это был лишь поцелуй! – крикнул он прямо в лицо Резагде. – Безрассудный, нелепый, ошибочный, да! И я сожалею об этом! Но это был только поцелуй!

Саэрвил тяжело дышал от переполнявшей его злобы, боли сожаления и мучительно-сладкого чувства притяжения к этой безумной женщине, которую он так и не смог разлюбить. В этот момент, почти прижав Резагду к себе, чувствуя её дыхание и разгорячённое яростью тело, Саэрвил, смотря на её губы, страстно желал её поцеловать. Но вдруг зелёный огонёк в глазах элементаля земли потух, и вместо него появились серебристые, как свет луны, слёзы. Это привело Саэрвила в смятение, а затем к пониманию, что открывшаяся правда не просто ранила Резагду. Этим поступком он предал её в третий раз.

Почувствовав, как его хватка ослабла, Резагда развернулась и направилась в сторону дома. Она прошла мимо застывших в потрясении друзей, каждый из которых смотрел на неё с беспокойством и даже страхом. Скользнув по ним безразличным взглядом, Резагда задержала его на дочери, и Миприя, явно чувствуя вину перед матерью, в свою очередь беспомощно посмотрела в ответ, но, не уловив в ней ни гнева, ни ревности, ни осуждения, растерялась. Резагда ушла, и чем дальше отходила, тем больше исцелялась земля вокруг, затягивая раны, восстанавливая каждое дерево, каждую травинку, а Эралькса с Дармаром поспешили за ней, оставив юных хранителей одних.

Небо уже начало светлеть, и предрассветный васильковый цвет постепенно стал поглощать звёзды, рассеивая тьму.

Саэрвил устало обернулся, и в разливавшемся свете увидел друзей. Они с Миприей посмотрели друг другу в глаза с запоздалым сожалением и горьким пониманием того, что произошло почти год назад. Чувствуя своё бессилие и ничтожество, Саэрвил в отчаянии взлетел к светлеющим небесам.

Проводив его взглядом, Миприя обернулась к Кеннбурге.

– Ты была права, – тихо промолвила она, и в её голосе звучала усталая грусть. – Нам нужно было уйти отсюда с самого начала. Ни к чему хорошему совместная жизнь нас не привела, и вообще… стало только хуже… Ты всё ещё готова отправиться со мной?

Впервые сочувствуя кому-то, Кеннбурга скупо, но искренне и успокаивающе улыбнулась.

– Всегда, – просто ответила она, ободряюще положив ладонь на плечо подруги.

– Вы с нами? – обращаясь к мальчикам, спросила Миприя.

– Почему бы и нет, – равнодушно пожал плечами Ангелон.

– Тогда берём припасы, оружие, коней и выдвигаемся.

Пока Резагда гуляла по лесу, пытаясь смириться с открывшейся правдой, осознать, что её дочь уже не маленькая девочка и сама может решать, как ей жить и что делать; пока она пыталась уговорить саму себя, что Миприя с Саэрвилом свободные люди, и она, даже как мать, не имеет права вмешиваться, юные хранители во главе с её дочерью, наспех готовились к странствию.

Услышав шум, Дармар оставил уставшую Эральксу спать и вышел из комнаты. Готовя припасы, юные хранители разворотили всю кухню, и чародей, увидев беспорядок и уперев руки в бока, нахмурил косматые брови.

– Чем это вы тут заняты, молодые люди? – наигранно грозно спросил он.

– Собираемся в путь, – не оборачиваясь, бросила через плечо Миприя, раскладывая по ножнам метательные ножи, кинжалы и меч.

– Куда вы снова? Вы ведь только вернулись!

– Мы уходим навсегда. Может когда-нибудь и вернёмся, но это вряд ли.

– Что? – опешил Дармар. – Что ты такое говоришь!

– Прошу, не начинай, – взмолилась Миприя, оборачиваясь и подходя к чародею. – Ты знал, что когда-нибудь нам тут надоест. В конечном итоге, мы не маленькие птенчики, чтобы о нас так беспокоиться.

– Наша судьба состоит в нечто большем, чем спокойно умереть от старости в этом доме, – лениво проговорила Кеннбурга, вешая на плечо большой мешок с провизией. – Всё готово, пошли.

– Нет, Миприя! – выбегая следом, попытался задержать их Дармар. – А как же твоя мать?! Это разобьёт ей сердце!

– Да, – буркнула девушка, перекидывая мешки через круп коня и запрыгивая в седло. – Но ей придётся смириться и научиться с этим жить.

С чувством глубоко потрясения положив руку на сердце, чародей молча смотрел, как Кеннбурга и Ангелон вслед за Миприей запрыгнули в сёдла, но Иджвал остался стоять на земле.

– Я вас догоню, – сказал он друзьям. – Встретимся в Гвизене.

Безразлично пожав плечами, Миприя с диким кличем погнала коня через лес, а вслед за ней поскакали Кеннбурга и Ангелон.

– Бестолковые юнцы! – не выдержав беспокойства и досады, горько воскликнул чародей.

Когда Резагда, успокоив себя, вернулась, возле дома, сидя на грубо сколоченной скамье, её встретили Дармар и Иджвал. Едва завидев её, они дружно встали. Лицо чародея было скорбным, и он старался не смотреть на Резагду, а она, заметив притороченные к седлу внушительные мешки и спокойный, но по-прежнему сочувствующий взгляд Иджвала, поняла всё без слов. Тяжёлая грусть от того, что дочь покинула её навсегда, охватила душу Резагды железным коконом, не позволяя даже вздохнуть, и, держась за стену, она тяжело опустилась на скамью.

Иджвал приблизился к ней.

– Обещаю, что буду оберегать их жизни, – сказал он.

Резагда устало взглянула на него, но ничего не ответила.

– Будь ближе к воде, – добавил Иджвал. – Я буду рассказывать тебе обо всём.

Сказав так, элементаль вскочил на коня и быстро исчез в лесу. В этот момент в небе показался Саэрвил и на скорости мягко опустился на землю, приковав взгляд Резагды, а из дома лениво вышла растрёпанная и вечно уставшая Эралькса.

– Чего вы тут все собрались? – зевая, спросила она. – Снова что-то произошло?

Не отрывая от Саэрвила взгляда, в котором так явно читались боль и грусть, Резагда тихо ответила:

– Миприя ушла… Вместе со всеми.

Горечь, сквозившая в её голосе, острым лезвием полоснула душу Саэрвила и придавила его ещё большим грузом вины, хотя в этом случае он никак и ни на что не мог повлиять.