Текст книги "Кельтские мифы"

Глава 2. Рассказчики мифа

Там, говорят, они учат наизусть множество стихов, и поэтому некоторые остаются в школе друидов по двадцать лет. Они считают даже грехом записывать эти стихи, между тем как почти во всех других случаях, именно в общественных и частных записях, они пользуются греческим алфавитом. Мне кажется, такой порядок у них заведен по двум причинам: друиды не желают, чтоб их учение делалось общедоступным и чтобы их воспитанники, слишком полагаясь на запись, обращали меньше внимания на укрепление памяти[13]13
  Wiseman and Wiseman 1980, 121.


[Закрыть].

Цезарь. Записки о Галльской войне, 6.14

Для создания мифов необходимо, чтобы люди сочиняли истории, передавали их другим и постоянно трансформировали. Мифы кельтов представляют собой особенно сложные конструкции, потому что они, несомненно, родились задолго до появления письменности у этих народов. Большую часть железного века в Уэльсе и Ирландии – между 700 годом до н. э. и I веком н. э. в Уэльсе или VI веком н. э. в Ирландии – письменная литературная традиция отсутствовала. Это означает, что хотя мифологические истории, безусловно, бытовали в устной форме, с момента их создания до письменной фиксации прошло много веков, и литературная форма отражает гораздо более позднюю стадию их существования.

Устное и письменное

В процессе создания мифологических – или любых других – историй есть нечто, связанное с их формой физического существования, нечто такое, что изменяет их при фиксации, словно это замораживает их и делает менее живыми. Письмо – лишь одна форма записи. Другой является визуальное воплощение в виде скульптуры или живописи. Многие культуры с мощной устной традицией, например бушмены Южной Африки или аборигены Австралии, выбрали второе и до сих пор предпочитают запечатлевать свои мифы только в наскальных рисунках. Изменения все еще происходят, поскольку можно закрасить предыдущие изображения и добавить новые. В древности в Европе сложные наскальные рисунки появились в таких областях, как Галисия, Северная Италия и Скандинавия. Эти изображения, несомненно, отражали космологические представления и священные предания, хотя ключ к их пониманию зачастую недоступен современным ученым. Стоит отметить, однако, что почти все сакральные наскальные рисунки, принадлежащие Древнему миру или более современным традиционным обществам, содержат некие общие темы, в частности идею оборотничества, представленную в виде фигур наполовину людей, наполовину животных. Конечно, не может быть никакой прямой культурной связи при таких огромных расстояниях во времени и пространстве, но следует указать, что загадка человеческого бытия располагает людей к размышлениям о вещах, находящихся за пределами материального мира. Возможно, животные виделись своего рода проводниками в духовный мир. В любом случае, оборотни были обычными героями кельтских мифов.

Средневековые валлийские сказания «Мабиноги» представляют собой сложное сплетение устного и письменного повествования. Действительно, трудно определить, где заканчивается одно и начинается другое. Потому что даже в письменной форме эти сказания были предназначены для исполнения перед слушателями, а не просто для индивидуального чтения про себя. И даже в этом случае определенные приемы, наиболее очевидными из которых являются использование прямой речи и повторений, выдают устное происхождение текста. Еще один поразительный прием валлийских сказаний – это способ изменения времен для усиления драматического эффекта. Например, в сказании о Передире историческое повествование ведется в прошедшем времени, а описание контекста, в котором Передир совершает путешествие ко двору Артура, резко переходит в настоящее время, чтобы подчеркнуть драматизм и непосредственную близость событий к слушателю. Это сделано для того, чтобы заставить аудиторию почувствовать себя вовлеченной в происходящее, и сказитель, вероятно, играл голосом, чтобы передать возрастающее напряжение. (Контекст цитаты, приведенной ниже, – оскорбление, нанесенное Гвиневере, жене короля Артура, безымянным рыцарем.)

И они решили, что никто не мог бы совершить такое преступление, если не был одержим некоей силой или не пребывал во власти магии и чар, так что никто не стал искать мести ему. И с этим Передир въезжает в зал на костлявой пестрой серой кляче…[14]14
  Davies 2007, 68.


[Закрыть]

Передир

Друиды и устная традиция

Да и действительно со многими людьми бывает, что они, находя себе опору в записи, с меньшей старательностью учат наизусть и запоминают прочитанное[15]15
  Wiseman and Wiseman 1980, 12.


[Закрыть].

Цезарь. Записки о Галльской войне, 6.14

Слова бывают мощным орудием, тем более если они произносятся вслух, так что звук и смысл смешиваются в одно послание, которое может одновременно использоваться многими людьми. Хранители устной традиции должны были обладать потрясающе прочной и долгой памятью и способностью выучивать длинные предания наизусть, при этом украшая и развивая их. Слушатели тоже запоминали истории, которым внимали всю жизнь, и без колебаний могли указать на ошибки или несоответствия.

Рис. 14. Бронзовая статуэтка позднего железного века, изображающая человека, держащего яйцеобразный предмет, возможно яйцо друида – такое использовали в пророчестве; Нёйи-ан-Сюльяс (Франция)

В «Записках о Галльской войне» Юлий Цезарь писал о кельтах Галлии в 50-х годах до н. э. Полководец оставил важные сведения о друидах и их обязанностях по созданию и распространению устной традиции. По его словам, друиды обладали непререкаемым религиозным авторитетом в Галлии и Британии и категорически отвергали письменную фиксацию легенд. Хотя они умели писать (и действительно, они делали хозяйственные записи, используя греческий алфавит), друиды считали, что устное обучение лучше по двум причинам: во-первых, они считали нужным ограничивать знания избранных воспитанников, а во-вторых, ученикам приходилось накрепко запоминать все, что они узнали. Сложность валлийских и ирландских мифологических текстов свидетельствует о силе устной передачи традиции. Хотя сами сказания, несомненно, с течением времени менялись (именно это поддерживало их жизнь и делало их понятными и волнующими для слушателей), предельно важно было, чтобы имена людей и мест передавались из поколения в поколение и чтобы ядро мифологических посланий не было потеряно. Почему устная традиция так важна для кельтских и других древних обществ? Одна из причин заключается в том, что она давала людям и общинам чувство укорененности. Она объясняла природные явления, особенности ландшафта, прошлые конфликты и стихийные бедствия, помещая их в рамки, которые были знакомы и понятны людям. Из уст в уста предания переходили очень быстро, и такой способ сохранения коллективной памяти был доступен для большинства из тех, кто не умел читать. В средневековом Уэльсе и Ирландии письменность и книжная культура были прерогативой королевских и дворянских дворов с одной стороны и духовенства – с другой. Устные мифы и предания связывали народы вместе, давали им общее наследие и общую идентичность.

Шестая книга «Записок…» Цезаря содержит этнографический раздел, в котором автор описывает друидов как религиозных лидеров с широкими полномочиями. Примечательно, что римский полководец писал и о том, что друиды играют роль наставников, но при этом влияние друидов основывалось, прежде всего, на их далеко идущих способностях общаться с миром богов и духов предков. Цезарь и другие современные ему авторы подчеркивали мастерство друидов во всех видах пророчеств, особенно в гадании (метод раскрытия событий духовного мира и определения воли богов).

Тесная связь друидов с духовным миром сродни способностям современных шаманов саамских и амазонских общин. Эта связь с божественным в сочетании с даром ораторов и статусом хранителей устной традиции делала древних гуру железного века идеальными творцами мифов.

Триада поэтов

Греческие авторы Диодор Сицилийский и Страбон творили во времена правления Юлия Цезаря и его наследника Августа. «Историческая библиотека» Диодора насчитывала 40 книг и, в частности, содержала подробное описание галлов, хотя его информация, вероятно, была получена от более ранних авторов. Большая часть «Географии» Страбона также скомпилирована из предшествующих сочинений. Оба сочинителя описывали три разновидности ученых мужей Галлии: лирических поэтов, называемых бардами, чья роль заключалась в том, чтобы петь хвалебные стихи и сочинять сатиры, сопровождая выступление музицированием на лире; провидцев (vates), которые должны были предсказывать будущее путем интерпретации примет и предзнаменований и толкования человеческих жертвоприношений; а также друидов, которые были философами и богословами. Таким образом, если Цезарь объединял все эти сакральные обязанности и навыки, приписывая их исключительно друидам, греческие историки разделили их на три отдельные категории.

Друид Дивитиак

Этим значением дивинации не пренебрегают даже в варварских странах. Так, в Галлии этим занимаются друиды, с одним из них я сам познакомился, с эдуем Дивитиаком… Он претендовал на знание естественных наук – греки называют это физиологией – и, частью основываясь на авгуриях, частью на толковании примет, предсказывал будущее[16]16
  Cicero de Divinatione; Falconer 1922.


[Закрыть].

Марк Туллий Цицерон. О дивинации. 44 год до н. э. Книга I, XLI

Цезарь писал о своем друге и союзнике Дивитиаке, который был вождем бургундского племени эдуев. Почти современник Цезаря, Цицерон встретил этого галльского вождя, когда тот посетил Рим в 60 году до н. э., чтобы попросить помощи против своего врага, германца Ариовиста. Цицерон был римским гражданином, выдающимся оратором и писателем, но он признал, что был впечатлен умением Дивитиака предсказывать будущее и узнавать волю богов с помощью особого ритуала. Сам Дивитиак был настроен проримски и стал другом Цезаря. Однако у вождя был брат, Думнориг, который ненавидел Рим и страстно желал изгнать завоевателей с галльской территории. Поскольку Цезарь не доверял ему и опасался восстания, полководец «пригласил» Думнорига сопровождать его в его британской экспедиции. Думнориг отказался, ссылаясь на свои религиозные обязанности в качестве оправдания. Итак, оба брата из племени эдуев обладали священной властью. Каждый из них, вероятно, был друидом, но их политический выбор оказался совершенно разным.

Рис. 15. Сцена выступления галльского вождя и прорицателя Дивитиака в Риме

И Цезарь, и Диодор сходятся во мнении, что в Галлии (и в Британии, по словам Цезаря) существовал высокопоставленный класс людей, ответственных за религиозные ритуалы, общение с божественным миром и развитие устной традиции. Все три роли способствовали созданию мифов, в том числе посвященных предкам. Устные предания о прошлом служили и объяснением природных явлений и топографических реалий, таких как реки и горы. Кроме того, памятники, предшествовавшие железному веку, такие как погребальные курганы и менгиры (вертикально установленные камни), вплетались в гобелен мифа и, таким образом, обеспечивали культурный контекст, который лег в основу идей и представлений железного века.

Катбад, друид из Ульстера

Конхобар воспитывался у Катбада и всегда был рядом с ним, так что стали называть его некоторые: Конхобар, сын Катбада. А потом получил Конхобар власть в Уладе после матери своей и отца, ведь королем был Фахтна Фатах. А от Катбада получил он мудрость и друидическое знание…[17]17
  Kinsella 1969, 3, 9.


[Закрыть]

Рождение Конхобара

Подобно их предкам в Галлии и Британии железного века, ирландские друиды в мифах главным образом связаны с гаданием. Они узнают и сообщают волю богов. Одним из таких друидов был Катбад, советник Конхобара, короля Ульстера, который неоднократно предсказывал добро или зло, выпадавшие на долю ульстерцев. В одном эпизоде, рассказанном в тексте IX века, Катбад предсказал, что еще не рожденная дочь придворного сказителя короля Конхобара, Федлимида, получит имя Дейрдре и станет прекрасной девушкой, однако будет причиной резни и гибели мужчин из Ульстера, вызвав внутренний конфликт.

Катбад учил искусству гадания юного героя Кухулина и его товарищей, воинов Ульстера. Обучение включало толкование божественных предзнаменований, определение благоприятных и неблагоприятных дней для начала боя, венчания на царство новых королей и бракосочетания. Самым знаменитым предсказанием Катбада было то, что любой, кто возьмется за оружие в определенный день, станет славным героем, но умрет молодым. Юношей, который выбрал этот путь, был Кухулин. Его жизнь и ранняя смерть в точности соответствовали предсказанию Катбада.

Рис. 16. Дейрдре Печалей тоскует по своему возлюбленному Найсе (Дж. Дункан. Дейрдре Печалей. Национальная галерея Шотландии)

Фактически та же самая триада ученых мужей Галлии, перечисленная древнегреческими авторами, засвидетельствована в ранней ирландской мифологической традиции. Религия, гадания, обучение и поэзия были в руках друидов, филидов и бардов. К VII веку н. э. большинство языческих функций, которые сохранились после принятия христианства, были в руках филидов. В то время как друиды приняли на себя основной удар неприятия со стороны христианства, а влияние бардов уменьшилось (отчасти потому, что филиды стали сильнее), роль филидов как учителей, королевских советников, поэтов, сатириков и хранителей традиции сохранялась гораздо дольше. Действительно, только в XVII веке, под неустанным натиском английского правительства против старых ирландских порядков, филиды окончательно исчезли.

Боги, люди и животные

Ранние «рассказчики мифов» – будь то друиды, барды или другие сказители – полагались на свою способность проникать в мир духов. Кельтские мифы, как и античные, пронизаны упоминаниями о тесных и симбиотических отношениях между людьми и богами. Мир духов был повсюду, и легенды содержат множество рассказов об участии и вмешательстве богов в жизнь людей и в их поступки. Кухулин был окружен богинями, в том числе теми, которые хотели заняться с ним любовью. После смерти он был привязан к столбу, чтобы никогда не склониться перед врагом, а Бадб, богиня битвы, сидела у него на плече в облике ворона.

В «современном» шаманизме животные играют ключевую роль посредников между мирами людей и духов. Они часто воспринимаются как духи-помощники, обладающие способностью пересекать границу между мирами. То же можно сказать применительно к кельтской мифологической традиции, где животные или птицы занимали центральное место в общении между богами и людьми. Начало первой ветви «Мабиноги» очень четко показывает такие связи, используя тему божественной охоты. Кстати, она встречается и в других частях обширного репертуара валлийских сказителей и в родственных ирландских текстах. Охота была для мифотворца средством непосредственного контакта между мирами людей и духов: охотник был смертным, но его добыча приходила из потустороннего мира.

В этом эпизоде валлийского мифа рассказывается о Пуйлле, лорде Ллис-Арберта, который охотился на юго-западе Уэльса. Он был в лесу со своими собаками, и они почуяли оленя. Когда Пуйлл и его собаки увидели добычу, оказалось, что его оленя уже загнала другая свора. Эта вторая свора была странной: все собаки были ослепительно белыми, с красными ушами. При описании их окраски сказитель раскрывает еще одну популярную кельтскую мифологическую тему: существа из мира духов зачастую являются в красном или красно-белом облачении или с такой же по цвету шкурой. Пуйлл натравил своих собак на другую свору, но когда они напали, из леса появился всадник на сером в яблоках коне и бросил вызов Пуйллу, браня его за некрасивый поступок – кражу чужой добычи. Пуйлл устыдился и спросил, что мог бы сделать, чтобы возместить ущерб, на что странный всадник представился как Араун, владыка потустороннего королевства Аннувн. Наказание Пуйлла состояло в том, чтобы поменяться местами с Арауном на один год и один день, в течение этого времени сражаться с другим королем из мира духов, Хавганом, и победить его. Сказитель сделал все, чтобы слушатели почувствовали: грядет нечто важное. Услышав об охоте, они должны были сразу догадаться, что вот-вот произойдет что-то необычное и потустороннее. Животные – олень и собаки – служили катализаторами встречи.

Рис. 17. Каменная резьба железного века из долины Камоника (Северная Италия) – изображение получеловека-полуоленя

Гильда

…Не перечисляю страшные диавольские знамения отечества, едва ли не превосходящие числом египетские, многочисленные уродливые очертания которых мы созерцаем и сегодня внутри или вне заброшенных стен, обычным образом застывшие искаженными лицами. И я не указываю по имени те самые горы или холмы или реки, некогда погибельные, а теперь поистине полезные для человеческого употребления, посредством которых слепой тогда народ приумножал божественное служение…[18]18
  Gildas de Excidio Britanniae 4, 2–3; Winterbottom 1978, 17.


[Закрыть]

Гильда. О погибели Британии

Гильда Премудрый был британским монахом и посвящал много времени ниспровержению языческих культов в Британии VI века н. э. (страна была официально христианской со времен императора Константина – с начала IV века). Гильда стал известен тем, что написал «книгу жалоб» (liber querulus) под названием «О погибели Британии» (De Excidio Britanniae), в которой подробно осуждал низкий нравственный уровень современных ему британских правителей. Древнейшая сохранившаяся рукопись этой религиозной диатрибы датируется XI веком, но считается, что это очень раннее сочинение, написанное, вероятно, между 515 и 530 годом н. э.: в ней Гильда упоминает языческие памятники и традиции, выражая свое к ним отвращение.

Гильда был не одинок в своих наблюдениях за нравами и обычаями. Его современник, французский мистик VI века Григорий Турский, написал книгу «О славе блаженных исповедников», в которой комментировал проповеди другого духовного пастыря, епископа Илария из Пуатье, осуждавшего языческие жертвоприношения, свидетелем которых, вероятно, стал на озере в Севеннах (Франция).

Запись ранних мифов

Но как мифы перешли из устной формы в письменную? Учитывая, что образование в средневековых Ирландии и Уэльсе было ограничено королевскими дворами и монастырями, неудивительно, что кельтские мифы дошли до нас благодаря усердию христианских священнослужителей или их учеников. Мы знаем, что создание и бытование мифов предшествуют времени их письменной фиксации, о чем уже шла речь выше и в первой главе. Кроме того, легенды, особенно ирландские, сохраняют значительное языческое наследие, которое вполне очевидно, несмотря на то что в них внесено значительное количество изменений и включена откровенная антиязыческая пропаганда, поскольку записывали тексты христианские священнослужители. Однако заметно поразительное сходство между материальной культурой и символикой поздних доисторических, дописьменных памятников и аналогичных тем в записанных мифах.

Археологические свидетельства – главным образом памятников иконографии и надписей – в основном принадлежат западным римским провинциям: Галлии и Британии, включая Уэльс, но исключая Ирландию. Несмотря на неизбежное влияние римлян на эту группу регионов, большая часть коренной галльской и британской космологии может быть выявлена. Вполне вероятно, что такой ранний материал влиял на более поздние кельтские мифы двумя способами. Во-первых, через устную традицию, которая, должно быть, берет начало глубоко в доисторическом контексте. Во-вторых, из текстов раннехристианских священнослужителей, таких как Гильда в VI веке и Гиральд Камбрийский в XII веке, становится ясно, что некоторые языческие памятники, относящиеся по крайней мере к римскому периоду, сохранились и выделялись в пейзаже.

Рeregrinatio pro Dei amore

Если на то есть воля Божья, то от всего сердца я предлагаю отыскать Землю, обетованную святым[19]19
  Voyage of St Brendan; Webb (J. F.) 1965) 35–36.


[Закрыть].

Плавание св. Брендана

Первые монахи из Ирландии и Уэльса много путешествовали по Европе, откликаясь на осознанную необходимость предпринимать христианское peregrinatio pro Dei amore («паломничество во имя любви к Богу»), своего рода духовный поиск, целью которого были распространение христианских идей, основание новых монастырей и обретение просветления во имя приближения к Богу. Одним из таких монахов был ирландский христианин по имени Колумбан, родившийся в 543 году. Он с огромным рвением откликнулся на идею паломничества: святой исколесил всю континентальную Европу и особенно Францию, стремясь ощутить присутствие Бога в своей жизни. Папа Пий XI отметил вклад Колумбана в осуществление христианской миссии не только во Франции, но также в Германии и Италии: он сделал больше, чем кто-либо из его современников. Странствия Колумбана начались на северо-западе Ирландии, в монастыре аббата Синелла у озера Лох-Эрн (недавно там прошел саммит Большой восьмерки, посвященный в том числе конфликту в Сирии).

История Колумбана показывает, как именно выглядело паломничество. Этот вид духовного миссионерского путешествия (чем-то схожего с путешествиями св. Павла, описанными в Деяниях святых апостолов), скорее всего, позволял первым христианским монахам увидеть языческие религиозные скульптуры и памятники с текстами. Некоторые из статуй, храмов и ритуальных предметов, с которыми они сталкивались, вполне могли быть источниками и напоминаниями для устных сказителей и, возможно, нашли свое место в мифологической традиции. В противном случае трудно объяснить поразительное сходство между британскими и европейскими предметами религиозного культа, относящимися к железному веку и эпохе римского владычества, и элементами, присутствующими в мифологических повествованиях. Путешествия ранних христианских миссионеров, таких как Колумбан, могли создавать так называемые «коридоры времени» – каналы для переноса традиции между позднейшей доисторической и раннесредневековой эпохами.

Космологические основания кельтских мифов

Каэрлеон – город воистину древний. Он был возведен с великим тщанием римлянами, стены его построены из кирпича. Все еще можно увидеть многие следы его былого величия[20]20
  Giraldus Cambrensis; Thorpe 1978, 114.


[Закрыть].

Гиральд Камбрийский. Путешествие по Уэльсу

Утверждать наличие прямых связей между археологическими свидетельствами дохристианской религии Британии и Галлии с одной стороны и средневековыми кельтскими мифами об Ирландии и Уэльсе с другой – весьма рискованно. Тем не менее странный и сложный мифологический пейзаж кельтского Запада возник в раннесредневековом сознании отнюдь не на пустом месте.

Скорее всего, он основывался на более ранних космологиях, которые отражены и в археологических свидетельствах. Для примера: римский амфитеатр в Каэрлеоне был отождествлен средневековыми мифотворцами с Круглым столом короля Артура. Посредниками, подарившими основания для такого толкования, вероятно, были сказители, которые видели реликвии прошлого или получали информацию от других – тех, кто видел древние руины во время своих путешествий. Работа сказителей – сплетать повествования вокруг ядра реальности. Соблазнительно было бы предположить, что таким образом фрагменты ранних верований и культовых практик были сохранены в мифологических преданиях кельтского Запада, каким бы трансформациям они ни подвергались на долгом пути к письменной фиксации, примеры которой нам известны.

Рис. 18. Св. Брендан и сирена, из немецкого перевода «Плавания св. Брендана», около 1476 года

Рис. 19. Алтарь римского периода (Германия), посвященный Таранукну или Таранису, кельтскому богу грома

Археологические свидетельства римского периода в Галлии и Британии представляют нам яркую и динамичную группу кельтских богов и богинь. Некоторые – такие как Таранис, бог грома, Эпона, богиня лошадей, и триада богинь-матерей – были известны на обширной территории Европы. Другие – такие как богини воды Сулис в Бате на западе Британии, Ковентина в Карраубурге у Адрианова вала и Секвана в Бургундии – были привязаны к одному определенному региону и являлись олицетворением особых священных источников или рек. Таранис был также богом грозы, а еще и солнечным божеством. Его символами были солнечное колесо, орел, дуб и молния, а большая часть его образов, вероятно, вошла в валлийские и ирландские небесные мифы, включая легенду о валлийском герое Ллеу (см. ОРЕЛ И СОВА: ВАЛЛИЙСКИЙ МИФ О ДНЕ И НОЧИ) и ирландском Луге (см. ЛУГ ДЛИННОРУКИЙ: БОГ СВЕТА И ПРАВДЫ). Рассказы о битвах, в которых Луг сражался с темными чудовищами фоморами, судя по всему, содержат следы описания битвы Тараниса с гигантом из потустороннего мира – получеловеком-полузмеем. Точно так же древние богини источников могли стать основой для более поздних ирландских мифов: например, Боанн, богиня великой реки Бойн. Валлийская героиня Рианнон, безусловно, тесно связана с древней галльской богиней лошадей Эпоной. Триада богинь-матерей, чрезвычайно популярная в римской Британии и в Европе, несомненно, вдохновила на создание образа грозных ирландских триад – тройных богинь Морриган (Mórrigna) и трех Бадб (Badbh).