Текст книги "1941. Забытые победы Красной Армии (сборник)"

Здесь уместно вспомнить дивизию СС «Мертвая Голова», действовавшую в составе 56-го моторизованного корпуса. Она была создана в 1939 году на базе различных добровольческих структур СС, в 1940 году получила краткий опыт кампании в Бельгии, но все равно по опыту и уровню подготовки сильно отставала от большинства других немецких дивизий – особенно моторизованных, которые всегда были элитой вермахта. Вдобавок офицеры «Мертвой Головы» не имели военного образования и соответствующей подготовки. Дивизия эта вообще была создана Гиммлером в пику чванливым армейцам, фактически из дворовой шпаны – энергичной, боевитой, уже натасканной на кровь в службе охраны концлагерей, но не имевшей никакого военного опыта.

Ничуть не удивительно, что в первых же боях лета 1941 года «Мертвая Голова», несмотря на свою храбрость и первоклассное техническое оснащение (всегда отличавшее войска СС), понесла большие и неоправданные потери, добившись сравнительно скромных результатов. Вот как отзывается о «Мертвой Голове» сам Манштейн:

«Дивизия также всегда атаковала с большой смелостью и показала упорство в обороне. Позже не раз эта дивизия была в составе моих войск, и я полагаю, что она была лучшей из всех дивизий СС, которые мне приходилось иметь. Ее бывший командир был храбрым солдатом – однако он вскоре был ранен, а позже убит. Но все эти качества не могли возместить отсутствующей военной подготовки командного состава. Дивизия имела колоссальные потери, так как она и ее командиры должны были учиться в бою тому, чему полки сухопутной армии уже давно научились. Эти потери, а также и недостаточный опыт приводили, в свою очередь, к тому, что она упускала благоприятные возможности и неизбежно должна была вести новые бои»[78]78
  Э. фон Манштейн. Утерянные победы. С. 202.


[Закрыть].

Перефразируя известную поговорку, можно сказать, что стадо баранов, предводительствуемое львом, будет гораздо боеспособнее стаи львов, не имеющей вообще никакого руководства.

* * *

Однако сражение за Сольцы все еще не закончилось. Командование 27-й армии пыталось если не выполнить ранее полученный приказ о наступлении на Порхов и Боровичи, то хотя бы отбросить назад дивизии 1-го армейского корпуса южнее реки Шелонь.

23 июля части 180-й Эстонской стрелковой дивизии при поддержке остатков 21-го и 28-го мотострелковых полков, давно уже действовавших в отрыве от своих дивизий, перешли в наступление на позиции 11-й немецкой дивизии в районе Городок в 6 км юго-западнее Сольцев. 21-й мотополк внезапной атакой овладел совхозом Выботь на дороге, что ведет из Сольцев на Вол от и Старую Руссу. Обходом с запада в деревне Угощь была отрезана группа противника силой до батальона.

Немецкие солдаты на реке Шелонь, август 1941 года

24 июля совместными действиями 21-го мотострелкового и 86-го стрелкового полков группу противника в Угощи удалось уничтожить. К исходу 25 июля мотострелки вышли к берегу Шелони напротив Сольцев, взяв под обстрел город и идущие здесь дороги. «1-му армейскому корпусу, обороняясь, пришлось переправиться на другой берег и местами отступить» – так описывает эти события Хаупт.[79]79
  В. Хаупт. Группа армий «Север». С. 60.


[Закрыть] Развивая наступление, левый фланг 180-й стрелковой дивизии вышел к Шелони у села Рельбицы в 10 км западнее Сольцев и вновь переправился здесь на северный берег. Однако уже на следующий день немцы бросили сюда подошедшую через Дно 126-ю пехотную дивизию 11-го корпуса и закрыли намечавшийся прорыв.

Тем временем южнее войска левофлангового 10-го корпуса 16-й немецкой армии успешно наступали от Новоржева на Старую Руссу. Вечером 27 июля немцы заняли станцию Волот. Контратаки потрепанных 163-й моторизованной и 182-й стрелковой дивизий ни к чему не привели, хотя сюда был переброшен 21-й мотострелковый полк, изъятый из подчинения 180-й стрелковой дивизии. 27 июля части 1-го армейского корпуса вышли к озеру Ильмень южнее устья Шелони. К 30 июля войска 27-й армии отошли южнее озера Ильмень на Старую Руссу, а позднее – и за реку Ловать. Отсюда 12 августа войска свежей 34-й армии совместно с левым крылом 11-й армии в соответствии с директивой Ставки № 00824 от 9 августа начали новое наступление на Сольцы и Дно – но это уже совсем другая история…

* * *

Уже 19 июля командование 4-й танковой группы приняло решение изменить направление наступления 56-го моторизованного корпуса и вместо Новгорода направить его через Лугу с задачей выйти на Московское шоссе восточнее Ленинграда. Для этого наступления корпусу дополнительно подчинялась 269-я пехотная дивизия, действовавшая на лужском направлении.

Однако наступать Манштейн пока просто не мог – его войска были истрепаны и понесли серьезные потери (конечно, по меркам 1941 года). «Потери трех дивизий корпуса достигли уже 600 человек, – пишет Манштейн, – …однако 8-й танковой дивизии удалось за несколько дней отдыха довести число готовых к бою танков с 80 до 150 единиц». А ведь месяц назад в дивизии насчитывалось 212 танков! По советским данным, в боях за Сольцы было захвачено до 400 автомашин. Согласно истории 8-й танковой дивизии, только в ходе боев за Сольцы ее танковый полк безвозвратно потерял 30 танков.[80]80
  W. Haupt. Die 8.Panzer-Division im Zweiten Weltkrieg. Friedberg, S. 161.


[Закрыть]

А вот что сообщают нам о потерях 56-го танкового корпуса в июле 1941 года немецкие документы:[81]81
  Составлено на основе немецких архивных данных, любезно предоставленных Р. И. Ларинцевым.


[Закрыть]

Потери 8-й танковой дивизии с 1 3 по 31 июля 1941 года[82]82
  26 июля дивизия показана вне 56-го моторизованного корпуса, хотя на следующий день вновь появляется в его составе. Цифры на 30 июля и 31 июля могут быть неточны по причине плохого качества документа.


[Закрыть]

Как мы видим, максимальные потери дивизия понесла 16 июля – непосредственно при прорыве из окружения было убито или пропало без вести 80 человек, в том числе 4 офицера; еще 222 человека было ранено. Три сотни человек за день – в 1941 году для немцев это были очень большие потери. Более того, 38 человек пропавшими без вести за день не теряла в июле 1941 года более ни одна из дивизий корпуса Манштейна.

Всего же за неделю советского наступления, с 14 июля и до вывода из боя, 8-я танковая дивизия потеряла 689 человек, из них 146 безвозвратно (в том числе 8 офицеров). Для немцев в 1941 году это были огромные потери – из строя выбыло до 12–15 % боевого состава дивизии.

Скорее всего, реальное число погибших было еще больше – у немцев как раненые учитывались все солдаты, отправленные из подразделений в тыл, без учета последующей смертности на этапах санитарной эвакуации. В годы Второй мировой войны обычное соотношение убитых к раненым в успешных боях (то есть когда солдаты не попадают массово в плен, а раненым успевают вовремя оказать полноценную помощь) составляло один к трем – один к четырем. В немецких же сводках разница между числом убитых и раненых по упомянутой причине могла достигать семи или даже десяти раз.

Заметим, что по другим данным общие потери 8-й танковой дивизии с начала Восточной кампании и до вывода из боя 20 июля (то есть за 29 дней) составили 1814 человек: убитыми – 24 офицера, 315 рядовых и унтер-офицеров; ранеными – 315 офицеров, 1127 рядовых и унтеров. Пропали без вести один офицер и 32 солдата.[83]83
  W Haupt. Die 8.Panzer-Division im Zweiten Weltkrieg. Friedberg, S. 161.


[Закрыть]

Потери 3-й моторизованной дивизии с 13 по 31 июля 1941 года

Максимальные потери этой дивизии пришлись на 14 июля – встречный бой с 237-й стрелковой дивизией. В этот день 3-я моторизованная дивизия потеряла 187 человек, из них 41 безвозвратно (в том числе 3 офицера). Общие потери дивизии за неделю боев (с 14 по 20 июля) составили 707 человек, в том числе безвозвратные – 181 человек (из них 9 офицеров).

Таким образом, утверждение о разгроме 8-й танковой дивизии, имеющее хождение в нашей военно-исторической литературе с легкой руки Манштейна, документально не подтверждается. 3-я моторизованная дивизия понесла больше потерь, чем 8-я танковая, хотя и не попадала в столь сложное положение. Правда, 3-я моторизованная и находилась в бою несколько дольше… Судя по всему, следует говорить лишь о существенных потерях 8-й танковой дивизии в технике, которая обеспечивала ей ударную силу.

Потери моторизованной дивизии СС «Мертвая Голова» в июле 1941 года

15 и 16 июля дивизия СС «Мертвая Голова» находилась во втором эшелоне 56-го моторизованного корпуса. Тем не менее ее части приняли участие в расчистке коммуникаций корпуса и боях против 183-й стрелковой дивизии. Потери говорят о том, что бои эти были серьезными, а их интенсивность по дням оставалась примерно одинаковой. Общие потери дивизии за шесть дней (15–20 июля) составили 445 человек, в том числе безвозвратные – 121 человек (из них 6 офицеров).

Как мы видим, потери «Мертвой Головы» 21 июля также резко «проседают» – очевидно, в этот день отходящие от Сольцев советские войска оторвались от противника, поэтому на северном берегу Шелони серьезных боев не было. Южнее Шелони на Сольцы наступали 11-я и 21-я пехотные дивизии, о потерях которых мы данных не имеем.

Чтобы определить результат выхода 183-й стрелковой дивизии на тылы 56-го моторизованного корпуса, рассмотрим потери корпусных частей за период с 13 по 29 июля 1941 года:

Итак, за пять дней (13–17 июля) потери корпусных частей составили 19 человек убитыми (в том числе один офицер) и 38 ранеными. Честно говоря, эти цифры вызывают серьезные сомнения в своей полноте – таким образом заставляя усомниться и в полноте всех приведенных выше данных. Русские выходят на коммуникации моторизованного корпуса, громят тыловые колонны, захватывают автомобиль с секретными документами, вызывая скандал на уровне Главного командования – но при этом потери всех корпусных структур за день составляют пару человек убитыми и десяток раненых, как при налете нескольких бомбардировщиков на автоколонну!

Поневоле возникает вопрос: учитывались ли вообще в сводках о потерях тыловые структуры – транспортные колонны, части снабжения и обеспечения, а также различные интендантские организации и прочая тыловая бюрократия? Или «корпусные части» – это лишь артиллерия, разведывательные и саперные подразделения, непосредственно участвующие в бою с противником?

Но тогда встает и другой вопрос: а не велся ли точно так же учет потерь и на дивизионном уровне? Учитывались в нем все потери дивизии или же только потери непосредственно боевого состава («кампфштарке»)?

Пленные эсэсовцы. Лето 1941 года, ленинградское направление

Отсутствие в сводке потерь 8-й танковой дивизии следов полного разгрома одной из трех ее колонн снабжения 15 июля (брошено 60 грузовиков, личный состав разбежался в разные стороны) наводит на мысль о том, что эти потери в сводку не вносились.

Для справки приведем данные о потерях 48-го отдельного саперного батальона (Pi.Btl.48), в июле 1941 года приданного 56-му моторизованному корпусу:

К сожалению, данных о потерях советских войск в боях за Сольцы мы не имеем. Безусловно, они были очень велики, несмотря на явный успех контрудара. Выше уже приводились свидетельства о том, что в ротах 70-й стрелковой дивизии оставалось по 25 человек из 115, а в батальоне – 50 человек. Даже учитывая то, что не вся «убыль» являлась потерями (кто-то мог отстать при отходе и прибиться в «чужое» подразделение, взвод или даже роту могли забрать из батальона и перебросить на другое направление), можно констатировать, что потери в боевом составе отдельных частей 70-й стрелковой дивизии достигали трех четвертей. Безусловно, подобные выводы надо делать крайне осторожно и ни в коем случае не абсолютизировать данные, полученные из столь малой выборки. Но, увы, других цифр у нас нет…

С учетом того, что в боевых подразделениях дивизии, укомплектованной по полному штату, насчитывалось 7–8 тысяч «штыков», возможная цифра потерь составит 5 или даже 6 тысяч человек. Потерями дивизионных частей, тылов, артиллерии и т. д. можно пренебречь, так как они практически не попадали под непосредственное воздействие противника, подвергаясь лишь ударам артиллерии и авиации). Потери 237-й стрелковой дивизии были явно меньше – оценим их в 3–4 тысячи человек. Потерями 21-й танковой дивизии в столь условных выкладках можно пренебречь, так как из ее состава сражались почти исключительно экипажи боевых машин. При этом не стоит забывать, что речь идет не только о безвозвратных потерях, а в основном о раненых, большинство из которых так или иначе вернутся в строй.

Итак, 8–9 тысяч человек с советской стороны против примерно 1,5 тысячи с немецкой. Даже если предположить, что наша оценка потерь 70-й и 237-й дивизий была существенно завышена, а данные по немецким потерями неполны, то все равно придется признать: и в успешных для нас боях 1941 года противник терял как минимум в три раза меньше, чем мы. Увы, в области тактики в 1941-м (да и в 1942-м) Красная Армия еще сильно уступала вермахту. Чтобы счет потерь хотя бы сравнялся, советским бойцам и командирам надо было еще многому обучиться. А также получить техническое оснащение (в первую очередь транспорт и средства связи), по количеству и качеству как минимум не уступающее аналогичному оснащению противника.

Зато мы можем констатировать, что в июльских боях на дальних подступах к Ленинграду немецкое командование не показало каких-либо выдающихся оперативных способностей. Как только кончился «завод» у первоначально запущенной машины войны и иссякли все «домашние заготовки», немецкие генералы, даже танковые – командирская элита сухопутных войск! – начали то и дело принимать неоптимальные решения и допускать грубейшие ошибки.

Переоценив численность и возможности советских войск под Лугой (в первую очередь из-за решительных действий 177-й дивизии полковника Машошина), Рейнгардт отказался от сулившей успех немедленной атаки и решился на «непрямую операцию» – обойти Лужский рубеж с фланга. Одновременно Манштейн, недооценив противника (а также, возможно, стремясь сгладить впечатление от не слишком успешных действий 56-го мотокорпуса под Двинском), вырвался вперед – и загнал свои передовые части в котел.

Командующий 4-й танковой группой генерал-полковник Гепнер, который должен был координировать действия подчиненных ему моторизованных корпусов, вместо этого играл роль шестеренки между их командирами и вышестоящими структурами сухопутных войск – командованием группы армий, ОКХ и ставкой фюрера. Он не только не исправил ошибки подчиненных, но допустил разъединение подвижных сил и потерю темпов. В итоге моторизованные корпуса танковой группы оказались на противоположных флангах и независимо действовали на разных направлениях. Между тем залогом успеха «блицкрига» являлись именно концентрация усилий на главной задаче, опережение противника в темпах и парализация его инициативы. Ни то, ни другое, ни третье Гепнеру и фон Леебу не удалось – они лишь растратили капитал, заработанный в Приграничном сражении.

Эрих Гепнер был уволен из армии 8 января 1942 года без права ношения мундира, а спустя два с половиной года повешен по делу о заговоре 20 июля. Вильгельм Йозеф Франц риттер фон Лееб подал в отставку 16 января 1942 года, но в заговорах не участвовал и благополучно отделался тремя годами американской тюрьмы после войны. Зато Рейнгардт, не стремившийся лишний раз спорить с фюрером, сделал блестящую карьеру, к 1945 году дослужившись до должности командующего группой армий «Центр». Манштейн достиг аналогичной должности уже в конце 1942 года, однако все те же неумеренные амбиции привели к его отставке в апреле 1944-го. После войны оба получили 15 и 18 лет тюрьмы соответственно – но уже в 1952 году были амнистированы гуманным англосаксонским правосудием…

* * *

Неудачи преследовали немцев на Новгородском направлении и в дальнейшем. Во второй половине дня 28 июля части 1-го армейского корпуса, наступавшие вдоль южного берега Шелони, вышли к железнодорожному мосту через реку у деревни Ручьи, напротив Шимска. В 16:00 охрана моста вступила в бой. После полуночи мост был взорван, все советские войска отошли в Шимск. Южный берег раки вплоть до озера Ильмень оказался в руках противника.

В ночь с 30 на 31 июля немцы силою до батальона из состава 24-го полка 21-й пехотной дивизии сумели скрытно переправиться через Мшагу у взорванного моста в деревне Мшага-Ямская и заняли деревню Бор в километре от Шимска. Попытки 1-й горнострелковой бригады выбить немцев с плацдарма к успеху не привели. Вечером 31 июля сюда был направлен 68-й полк 70-й стрелковой дивизии с двумя ротами 3-го танкового батальона 42-го полка, а также четыре КВ 5-го танкового полка. Легкие танки старались атаковать под прикрытием тяжелых КВ, пехота 68-го полка действовала впереди танков, чем заслужила от танкистов редкую похвалу.

37-мм противотанковые пушки – трофеи 21 – й танковой дивизии.

Судя по всему, орудия захвачены при разгроме плацдарма 24-го полка 21 – й пехотной дивизии западнее Шимска 2 августа 1941 года

Однако сбросить противника с плацдарма не удалось: он навел понтонный мост через Шелонь и перебрасывал на северный берег новые силы. Весь день 1 августа на плацдарме шли тяжелые бои, и лишь к шести утра 2 августа совместными действиями 3-го батальона 42-го танкового полка, 21-го гаубично-артиллерийского полка, 68-го стрелкового полка, а также танков КВ из 5-го танкового полка при поддержке нашей авиации противник был сброшен в реку Шелонь.

На плацдарме было захвачено 35 орудий – в основном 37-мм «дверные колотушки», а также две 50-мм противотанковые пушки и две 150-мм гаубицы; кроме них – 110 винтовок, 6 минометов и большое количество боеприпасов. Помимо этого, эвакогруппа 42-й танковой дивизии со 2 по 7 августа учла и вывезла 13 исправных автотягачей и 3 мотоцикла, около 2000 снарядов и 7000 винтовочных патронов. Таким образом, можно считать, что на плацдарме был разбит и потерял практически всю свою артиллерию 24-й пехотный полк.

Поздно вечером 1 августа немцы попытались поддержать свой плацдарм, организовав под прикрытием артиллерийского огня переправу через Шелонь восточнее села Бор, на фланге 68-го стрелкового полка. Контратакой частей полка при поддержке 6 танков утром положение было восстановлено и здесь. Согласно донесению начальника штаба полка от 22:00 2 августа на левом берегу Шел они противником было оставлено свыше 200 трупов.[84]84
  Ю. С. Кринов. Лужский рубеж, год 1941-й. С. 121.


[Закрыть]

3-й батальон 42-го танкового полка в бою 31 августа и 1 июля потерял 12 человек убитыми, 11 пропавшими без вести и 12 ранеными, а также 12 танков Т-26, из которых 6 удалось эвакуировать. Потери 5-го танкового полка за 31 июля составили один КВ.

Советские войска оставили позиции в устье реки Шелонь лишь 12 июля, после прорыва противником Лужского рубежа к северо-востоку от озера Ильмень.

* * *

В завершение рассказа про сражение за Сольцы следует упомянуть еще одну операцию на окружение, проведенную в этом же районе. В ночь на 24 июля противник нанес удар из района Уторгош на левом фланге Лужской оперативной группы, в 15 км восточнее Псковского шоссе на стыке 177-й и 235-й стрелковых дивизий. Сбив около двух часов ночи боевое охранение 801-го полка 235-й стрелковой дивизии в районе деревни Борки, группа немецкой мотопехоты при поддержке танков преодолела заболоченное бездорожье и вышла на относительно хорошую грунтовую дорогу, ведущую к городу Луга с юго-востока, между рекой Луга и длинным озером Черемецкое.

На рассвете утра немцы заняли Великое Село и, развернувшись в три параллельные моторизованные колонны, двинулись в сторону Луги. Первое сообщение о прорыве было получено по «партийной линии» – из правления колхоза в селе Югостицы в Лужский райком партии по телефону сообщили, что через деревню прошло 20 танков и много машин с автоматчиками. Затем связь оборвалась. К 7 утра мотопехота противника занял село Наволок на восточном берегу озера Черемецкое, а передовой отряд мотоциклистов достиг совхоза Солнцев Берег в 14 км от города Луга. Всего, по данным разведки (возможно, преувеличенным), здесь двигалось до 80 легких танков и танкеток а также до полка пехоты на грузовиках.

Командир 41-го стрелкового корпуса генерал-лейтенант Астанин приказал командиру 24-й танковой дивизии полковнику М. И. Чеснокову силами находящегося на этот момент в районе Луги 49-го танкового полка атаковать в направлении Великое Село, Югостицы и Наволок, где отрезать и уничтожить прорвавшуюся вражескую группировку. Из состава 177-й стрелковой дивизии для ликвидации прорыва был выделен 502-й полк, из состава 235-й дивизии – 801-й полк, которые частью своих сил должны были подержать атаку танкистов.

• 1-й батальон полка (10 танков) под командованием капитана Прядуна был направлен от Луги по довольно сложному маршруту – через Бор, вдоль берега реки Луга на село Торошковичи, откуда при поддержке пехоты 801-го полка должен был ударить по восточному флангу противника. Батальон начал марш уже в 7:30.

• Отряд 2-го батальона в составе 2 машин КВ и взвода танков БТ должен был атаковать противника в лоб от села Бор прямо на Солнцев Берег и далее на Наволок. Его поддерживал батальон 502-го стрелкового полка

• Сводная рота 3-го батальона (15 танков) под командованием самого полковника Чеснокова, вышедшая в 10:30, обходила озеро Череменецкое с запада и от села Конозерье атаковала на восток, в направлении Великого Села. С группой Чеснокова должен был идти десант мотострелков, однако во всех последующих описаниях боя он не упоминается.

Таким образом одна группа сковывала противника встречным ударом тяжелых машин КВ, в то время как две другие должны были ударом с двух сторон перехватить его коммуникации, выйдя на них у села Югостицы и южнее, в Великом Селе.

В 14:20 (по другим данным – в 16:20) группа капитана Прядуна достигла деревни Лунец, развернулась в боевой порядок и, не дожидаясь подхода пехоты, атаковала Югостицы, лежащие в 4 км к западу. Однако в Югостицах уже развернулась противотанковая артиллерия противника. Ее огнем атака танков была отбита; потеряв 4 машины БТ, группа Прядуна отошла в лес в километре восточнее села Лунец. В бою погибло 9 танкистов – экипажи трех погибших машин; еще три человека из экипажа четвертой были ранены. В числе погибших был командир танковой роты, Герой Советского Союза, лейтенант В. К. Пислегин. Танкисты доложили, что уничтожили танкетку и бронемашину противника, а также две противотанковых пушки.

Тем временем вторая группа танков вместе с 3-м батальоном 502-го стрелкового полка атаковала противника в районе совхоза Солнцев Берег. Одновременно 51-й корпусной артполк и 3-й дивизион артполка АКУКС нанесли мощный удар по скоплению вражеской техники в деревне Наволок; огонь корректировался постом, выдвинутым в район санатория «Красный Вал» на берегу Череменецкого озера.

Танки КВ прошли немецкие позиции, раздавив два 75-мм полевых орудия и подбив (по докладам танкистов) два «средних танка». Красноармейцы ворвались в совхоз, но из-за плохо налаженного взаимодействия танков с пехотой продвинуться дальше не удалось. Огнем немецкой артиллерии был уничтожен один БТ и подбиты оба танка КВ. Один из них своим ходом вышел из боя, но у второго оказалась перебита гусеница, он потерял ход и остался в глубине обороны противника. Очевидно, какое-то время танк вел бой, а затем взорвался. Причина взрыва установлена не была – последующий осмотр не обнаружил пробоин от снарядов. Судя по всему, внутри танка взорвались два ящика запалов от гранат Ф-1, отчего сдетонировал боезапас.

Группа полковника Чеснокова к вечеру 24 июля незаметно для противника сосредоточилась на опушке леса в километре от Великого Села, напротив села Заречье. Атаковав на закате, к 23:00 танкисты заняли Заречье и Великое Село, захватив здесь два мотоцикла и разбитый грузовик. Как вспоминал один из участников этого боя: «Нам дали приказ преследовать и уничтожать прорвавшиеся части противника. Но когда мы вошли в деревню, там не было ни фашистов, ни местных жителей».[85]85
  Ю. С. Крипов. Лужский рубеж, год 1944-й. С. 176–177.


[Закрыть]

Таким образом, единственная дорога, по которой могла снабжаться прорвавшаяся группировка, была перехвачена. Моторизованный полк и до батальона танков оказались в тактическом окружении.

В ночь на 25 июля командир 177-й стрелковой дивизии полковник Машошин отправил в штаб корпуса донесение об обстановке. Из него следовало, что одновременно с наступлением на Наволок и Солнцев Берег часть сил противника двинулась от Югостиц на Петровскую Горку и Гасткино по западному берегу Череменецкого озера:

«Вечером 24.07.41 г. противник сосредоточил большие силы перед передним краем полосы обеспечения на нашем левом фланге и соседа слева на рубеже: лес вост. Солнц [ев] Берег, Гасткино, в районе Югостиц, Погост Петровский… Скопление до 300 автомашин с артиллерией в лесу восточнее Дубравки. Колонна пехоты силой до двух батальонов в движении из Погоста Петровского на Горки Петровские..»[86]86
  Там же, с. 122.


[Закрыть]

25 июля бой продолжился. Утром к группе капитана Прядуна в районе деревни Лунец подошла рота 801-го полка 235-й стрелковой, несколько позднее – еще две роты. Сюда же был направлен 1-й дивизион 24-го гаубично-артиллерийского полка. Тем временем артиллерийские наблюдатели 710-го гаубичного полка 177-й дивизии заметили, как группа немцев (два грузовика в сопровождении мотоциклистов) проскочила от Наволока на Торошковичи у левого берега реки Луга.

Около полудня танкисты капитана Прядуна вновь перешли в атаку и на исходе дня сумели занять село Югостицы. В бою было потеряно два БТ, один из них безвозвратно (сгорел), еще два танка имели технические поломки. Однако среди танкистов было всего двое раненых – получили ожоги в горящей машине. Были уничтожены противотанковое орудие и грузовик немцев. С этого момента основные силы прорвавшейся группы были блокированы на восточном берегу Череменецкого озера в районе села Наволок; очевидно, какая-то маневренная группа осталась в районе Гасткино и Петровской Горки на западном берегу

Тем временем противник трижды пытался атаковать Великое Село с юга от села Шубино, но всякий раз отбрасывался назад огнем танков полковника Чеснокова. Наконец около 15 часов немцы открыли по Великому Селу и Заречью мощный артиллерийский огонь. Деревянные дома загорелись, и танкисты, не имея поддержки пехоты, вынуждены были отойти на север, к деревне Чайково, заняв оборону по восточной опушке леса за речкой Кукса, фронтом к дороге, чтобы перекрывать ее своим огнем. На этот момент в группе Чеснокова имелось 9 танков БТ, столько же Т-26 и один подбитый КВ. Это больше, чем выступило на марш 24 июля – очевидно, ночью к группе подошло подкрепление.

Заняв Великое Село, немцы начали атаку вдоль дороги на север. Огнем танков из леса были подбиты три грузовика и два мотоцикла. Всего за день 25 июля группа Чеснокова потеряла два танка уничтоженными (сгорели), еще два оказались повреждены. Погибло 6 человек (экипажи сгоревших танков), еще 10 человек было ранено.

Немецкое командование оперативно среагировало на неудачу прорыва. Уже вечером 25 июля противник оставил село Наволок и отошел на юг. Днем 26 июля части 502-го стрелкового полка и 2-й батальон 49-го танкового полка заняли деревню Репьи у южного края озера и вышли к Югостицам. Одновременно сюда же отошли с юга танкисты полковника Чеснокова. Окруженный противник исчез – будто бы его и не было. Вечером части 235-й стрелковой дивизии и танки 49-го полка заняли Великое Село; немцы, не оказывая сопротивления, отошли южнее на Горки.

Судя по всему, в ночь с 25 на 26 июля немецкие танки и пехотинцы незаметно обошли Югостицы с запада (возможно, использовав дорогу по берегу Луги через Торошковичи). Не исключено, что часть тылов они успели оттянуть назад еще днем 25 июля, до взятия Югостиц группой капитана Прядуна и батальоном 235-й стрелковой дивизии.

Одновременно с атакой вдоль озера Череменецкое противник предпринял наступление на главном направлении. Утром 24 марта 269-я пехотная дивизия атаковала позиции 483-го полка 177-й стрелковой дивизии: одним полком на Псковском шоссе, а другим – вдоль железной дороги от станции Лямцево через Крошново на Серебрянку. Здесь немцам удалось прорвать оборону 1-го батальона 483-го полка и выйти к станции Серебрянка. В бою, поднимая бойцов в контратаку, погиб командир 483-го полка подполковник Харитонов. На следующий день противник продолжил наступление, продвинувшись за два дня на 10–12 км и выйдя на рубеж Серебрянка, Ретюнь.

Оперативная сводка штаба 41-го стрелкового корпуса от 18:00 26 июля 1941 года сообщала:

«1. На правом фланге 177 сд противник нанес удар силами до двух полков и около 10 танков при поддержке артиллерии и минометов. С 12:00 до 13:00 захватил пос. Серебрянка и подошел к Червише.

2. В Югостицах, Дубровке танковый батальон 24 тд с отрядом 235 сд в 6:00 отбросил противника на Великое Село, уничтожил до 20 грузовых автомашин с пехотой, две легковые машины с офицерами и один мотоцикл. Разбитая югостицкая группировка противника под прикрытием своей пехоты отошла на Борки, Дедино, Добрыни, Турская Горка.

В Лишницы и Нежадва отмечена пехота с артиллерией и танками неустановленной численности. В районе Югостиц разбито до полка мотопехоты противника.

3. 177 сд ведет упорные бои на своем правом фланге вдоль железной дороги Серебрянка – Луга».[87]87
  Там же, с. 138.


[Закрыть]

27 июля поступил приказ командира 41-го стрелкового корпуса вывести части 49-й танковой дивизии – 24-й гаубичный артполк и 1-й танковый батальон капитана Прядуна (в который к этому времени было сведены оставшиеся 22 машины) – на помощь маневренной группе полковника Родина для отражения немецкого наступления вдоль Псковского шоссе.

Пока нельзя точно установить, какая именно немецкая часть принимала участие в этом наступлении и какие потери она понесла. Неизвестно, были это силы 269-й пехотной дивизии либо какая-то из приданных ей подвижных частей. Однако в нашем распоряжении имеется сводка потерь 269-й немецкой пехотной дивизии за период с 20 по 31 июля (с момента передачи 56-му армейскому корпусу):

Как мы видим, потери дивизии начинают резко расти с 24 июля, а их пик приходится на 26–28 июля. При этом низкие потери

27 июля, возможно, объясняются отсутствием своевременных донесений от частей, по каковой причине часть их оказалась «перенесена» на следующий день. Данные по убитым за

28 июля выглядят не совсем правдоподобно. Тем не менее из приведенной сводки следует, что за неделю боев с 24 по 30 июля дивизия потеряла 551 солдата, в том числе 112 убитыми (из них 7 офицеров). Из этого числа на 26–27 июля приходится 61 убитый и пропавший без вести и 270 раненых. Особое внимание привлекают 29 солдат, пропавших без вести 28 июля (возможно, что не за один, а за два дня), из которых 29-го к своим вышло 8 человек.

* * *

К сожалению, история с окружением моторизованной группы противника в районе Череменецкого озера весьма показательна для 1941 года. Противнику, попавшему в весьма сложную ситуацию, удалось не просто вырваться из кольца без существенных потерь, но и сделать это незаметно для блокирующих войск. Разберем подробнее причины, по которым так получилось.