Текст книги "Черри"

– Красивые, наверное, были фотографии.

– Боюсь, я засорил всю страницу на «Фейсбуке».

– Ты есть на «Фейсбуке»?

Он рассмеялся.

– А тебя нет?

У Черри были свои причины не регистрироваться в публичной социальной сети – ее бросало в дрожь от одной мысли, что на ее странице объявится какой-нибудь бывший одноклассник из Кройдона. Черри свято верила, что ее жизнь, во всяком случае, та ее часть, которая имела значение, началась полгода назад. Все, что было до этого, она хотела изничтожить. То была другая Черри.

– Узнала, как тяжело оттуда удаляться, и решила, что вообще туда не хочу.

– Разумно. Честно говоря, уже несколько лет туда не заглядывал. Просто у самого руки никак не доходили удалиться, – его голос звучал встревоженно. – А это правда сложно? Удалить страницу?

– Ты у них на птичьих правах. Придется просить разрешения.

Он рассмеялся.

– Вообще-то ничего смешного.

Глядя на его серьезное лицо, она не могла сдержать улыбку.

– Мне нравится «Твиттер».

– Вот как?

Черри нравилось читать твиты британской интеллигенции. Но она не успела сказать об этом Дэниелу, потому что оркестр приступил к настройке инструментов, и им обоим пришлось пересесть поближе к сцене. Черри обхватила колени руками и смотрела на музыкантов с горячим интересом, прикидывая, сколько времени может потребоваться, чтобы научиться играть музыку с таким мастерством, и сможет ли она заняться этим. Наверняка в Сети можно найти уроки. Спустя некоторое время Дэниел приобнял ее ноги, и она вся затрепетала от первого его такого прикосновения – как к чему-то своему. Черри прильнула к нему, и они продолжили обмениваться редкими тайными улыбками.

– Еще так рано, – заметил Дэниел, когда они возвращались по парку после концерта.

До сих пор не стемнело, вечер был долгим и соблазнительным, и они оба думали о том, что же случиться дальше. Никто не хотел возвращаться домой.

– Не хочешь выпить? – предложила Черри, неуверенно глядя на переполненные модные бары и высыпавших на улицы людей.

– Мы не налегке, – заметил Дэниел, указывая на снаряжение для пикника.

– Хочешь занести вещи домой?

– Чтобы мама настояла на знакомстве с тобой? – Он улыбнулся. – Я бы и рад, но придется ей подождать.

Сердце Черри радостно дрогнуло. Дэниел уже думает, как познакомить ее с матерью. Она рассудила, что следующее свидание было уже у нее в кармане, а если они проснутся вместе, то с большой долей вероятности и весь завтрашний день они тоже проведут вместе. Можно было бы вынудить его подождать, пока он не въедет в новую квартиру, на которую только что подписал контракт, но до этого было еще две недели. Это казалось слишком долгим сроком.

– У меня в холодильнике есть бутылка отличного сансера.

Дэниел улыбнулся.

– Как хорошо, что у кого-то из нас есть отдельное жилье.

В его устах это прозвучало так, как будто ее положение было предпочтительнее, хотя это его дом стоил миллионы фунтов. Когда он рассказал ей, где живет, она, будучи агентом недвижимости, сразу поняла, сколько там стоят дома, а потом она еще нашла его дом на гугл-картах, увеличивая картинку, пока изображение совсем не размылось, чтобы рассмотреть как можно больше деталей.

Они улыбнулись друг другу, прекрасно понимая, о чем только что договорились. Он взял ее за руку и не отпускал всю дорогу до метро, как будто она была его девушкой.

5

Понедельник, 9 июня

Сидя в просторной приемной телецентра «Ай Тиви», удачно оборудованной кондиционером, Лора проверяла входящие сообщения в телефоне. Дэниел, как она и предсказывала, не вернулся домой в субботу вечером, но чем дольше тянулось воскресенье, тем заметнее становилось его долгое отсутствие. Лора приготовила ему обед, который пришлось убрать в холодильник, а потом просто слонялась по дому, ожидая его возвращения. Она хотела увидеть его поскорее и не могла найти себе места. Время шло, а Дэниел все не появлялся. К пяти вечера Лоре внезапно пришло в голову, что и сегодня он может не объявиться. У нее возникло чувство, будто ее бросили, и она посмеялась над собой. Лора сделала себе строгий выговор и отправилась спать, за весь день так и не увидев никого из членов своей семьи, потому что Говард ушел играть в гольф.

Услышав свое имя, Лора встала. К ней подошла ассистентка выпускающего редактора отдела драмы и проводила ее на лифте на восьмой этаж, направив ее в небольшой конференц-зал с портретом Эркюля Пуаро на окне.

– Лора! – воскликнула Элисон, как будто встретила лучшего друга, с которым давно утратила связь. Они крепко расцеловались. Элисон всегда говорила на повышенных от энтузиазма и энергии тонах, и Лора считала, что лучше всего отвечать тем же.

– Как твои дела? – прощебетала Элисон, усаживаясь в пластиковое кресло. Лора села напротив.

– Отлично!

– Мы в восторге от первого эпизода! – Среди других характерных особенностей у Элисон была привычка сыпать вычурными эпитетами: «восхитительные», «феноменальные», «фееричные» то и дело прокрадывались в ее речь и, как воины-ниндзя, без предупреждения выскакивали на тебя в какой-нибудь эффектной позе.

Про себя Лора облегченно вздохнула, хотя этот мед был с ложкой дегтя. В последний момент ей пришлось внести коррективы в заключительную сцену, на которых «настояла» Элисон, после того, как Лорин аргумент о том, что влюбленные не уехали бы, не попрощавшись с брошенным лучшим другом, был отвергнут Элисон в ее фирменной пассивно-агрессивной манере.

– Ну, не знаю, но лично я – не верю, понимаешь? – сказала она, и Лора мысленно ответила: «Не понимаю, потому что я верю, как и ты, надо думать, верила, когда читала сценарий полгода назад».

Она пыталась как-то переубедить Элисон, но все было бесполезно. Если Лора хочет получить второй сезон и надежду на новые заказы от «Ай Тиви» в обозримом будущем, ей придется быть «проще» и делать так, как ей говорят. Режиссера, который был ожидаемо огорчен такими серьезными изменениями в своей работе, утешило обещание на съемку двух эпизодов в следующем сезоне, на который все так надеялись.

– Теперь концовка смотрится идеально. Я посмотрела сегодня утром, и… – Элисон картинно схватилась за сердце. Юная ассистентка бесшумно принесла им две чашки чая и поставила на стеклянном столике, после чего так же тихо удалилась. Лора поблагодарила ее, в то время как Элисон скорчила растроганную гримасу.

– Рада, что ты так считаешь.

Лора понимала, что, как и всем в их профессии, Элисон был срочно необходим хит. Нескольким ее последним сериалам не удалось собрать ожидаемых рейтингов, а когда такое происходило, сложно было не занервничать. На телевидении никто не хотел работать на неудачников, и укоризненные взгляды уже обратились в сторону своей новой жертвы. У Элисон был талант ускользать от их траектории, но даже она поняла, что пора укреплять оборону, и с присущим ей нарциссизмом решила, что только что спасла хороший сериал и превратила его в умопомрачительный.

– Я поговорила с Шоном. Он интересуется, что еще могут нам предложить в «Кавендиш Пикчерз».

Вот она, Лорина награда, и на этот раз мед был действительно сладок. Последние несколько лет выдались трудными для независимого телепроизводства, и ей позарез был нужен новый проект. Шон, будучи главой отдела драмы, распоряжался тем, каким проектам давать добро и каким – нет. То, что он выражал желание продолжать с ней работать, было очень хорошей новостью.

– Есть ли у тебя что-нибудь, что бы ты хотела с нами обсудить?

Лора сверилась с мысленным перечнем своих идей, среди которых была пара новых предложений, которые она как раз наметила для «Ай Тиви».

– Да.

– Фантастика! Можешь прислать нам сметы?

– Конечно.

– И нам нужно обязательно встретиться, втроем.

– Отлично. – Лора достала телефон, Элисон тоже. Их пальцы застучали по экранам.

– Шон занят до конца месяца, как насчет двадцать девятого числа?

– Здесь?

– Мы приглашаем тебя на ланч.

– Отлично! Буду ждать.

Меняя тему, Элисон отложила телефон и улыбнулась.

– Мы знаем, когда выпускать сериал в эфир.

Для Лоры это оказалось неожиданностью. Ей говорили, что трансляция начнется в ноябре, но, судя по широкой улыбке Элисон, планы изменились.

– Да-да. Его поставили на старт осенней сетки. Мы открываем им телесезон.

Лору коробила лексика американских телевизионщиков в речи Элисон, которая явно вворачивала такие словечки, чтобы казаться космополитичной. Но Элисон сейчас оказывала Лоре большую честь, и от нее ожидалась соответствующая реакция, да и сама она, откровенно говоря, ликовала.

– Как здорово! В какой день? С кем мы конкурируем?

– Пока неизвестно, но таймслот будет хороший. Это сдвинет вас по срокам, но график пост-продакшена ведь позволяет, да?

– По плану финальный эпизод будет готов к середине августа, так что никаких проблем.

Других новостей у них друг для друга не было, и встреча подошла к логическому завершению. Несколько поцелуев и дежурных фраз («Всегда рада с тобой сотрудничать!») – и Лора вышла на улицу. Она посмотрела на часы – почти три! – и решила не возвращаться в Ковент-Гарден, где находился ее офис. Палило солнце, в Лондоне было 32 градуса жары – утром в новостях предупреждали об аномальных температурах. Послеобеденные часы были самыми тяжелыми, когда пыль и выхлопные газы будто обволакивали тебя и липли к коже. Так что она позвонила своей ассистентке и предупредила, что сегодня будет работать из дома. Она поймала «черное такси» и нырнула в салон машины.

Они достигли Кенсингтона, где дорога в такое время всегда была запружена родителями, забиравшими из школ своих детей, поэтому таксист решил срезать по Глостер-роуд. У Лоры в голове вертелись проекты, которые хотела протолкнуть Элисон и Шону, и только тогда обратила внимание на их маршрут. Она выглянула в окно и вытянулась, увидев, где оказалась. Вот же оно, на углу Олд-Бромптон-роуд, под сине-коричневой вывеской. Здание становилось все ближе и ближе, и когда они практически поравнялись с ним, Лора обратилась к водителю:

– Можете высадить меня здесь, спасибо.

Она заплатила, подождала, пока машина отъедет, а затем прошла несколько метров до офиса агентства «Хайсмит-энд-Браун».

Лора остановилась чуть поодаль от окна и искоса заглянула внутрь, делая вид, что разглядывает развешенные для привлечения внимания фотографии эксклюзивных особняков, в то время как на самом деле пыталась увидеть за стеклом сотрудников агентства. Из-за отблесков на стекле, позиции Лоры и ее солнечных очков сложно было хоть что-нибудь разглядеть. В конечном итоге она сдалась, подняла очки на лоб, шагнула вправо и заглянула внутрь. Там все были заняты делом. Лора могла позволить себе осмотреться смелее и попытаться угадать, кто из них Черри. Но этого и не понадобилось. Все было слишком очевидно. Она была сногсшибательна.

Коротко стриженные каштановые волосы обрамляли ее тонко очерченное лицо. От такой фигуры, как у нее, мужчины теряли голову. Лора любовалась девушкой, пораженная ее красотой. Неудивительно, что Дэниел так увлекся. Она была рада за него, но… Тут было от чего сойти с ума. Лора улыбнулась. Она была рада за него. Черри обратилась к клиенту, и Лора отметила, как сияло ее лицо – юность, целеустремленность, жизненная сила в ней заставили Лору стушеваться. Она поспешила отвернуться. Ей вдруг стало неловко за то, что она шпионит, и смущенно усмехнувшись себе под нос, Лора продолжила свой путь, но образ Черри не покидал ее.

Лора свернула на тихую улицу, оставляя шум машин за спиной. Она шла мимо оштукатуренных белых домов, сверкающих на солнце, между которых равномерно были высажены деревья, щедро откидывавшие тень, и не могла не думать о том, что же представляет из себя Черри. Какие нынче современные двадцатилетние девушки? Какой была бы Роза, если бы была жива? Лора поняла, что ей нужно. Она решительно расправила плечи и направилась домой.

– Почему бы тебе не пригласить ее к нам на ужин?

– Что?

Вернувшись, Лора обнаружила, что Дэниел уже был дома, но лег вздремнуть. Сейчас же они втроем ужинали за большим столом, и им сообща удавалось держаться в рамках приличий и сохранять их семейный хрупкий мир. Ни она, ни Говард не обмолвились и словом о той субботней сцене. Впрочем, прошло уже достаточно времени, чтобы эта история отошла в прошлое и о ней можно было никогда уже не вспоминать.

– Кому-то не терпится больше узнать о твоей девушке.

Лора проигнорировала его слова. Но она обратила внимание, что Говард даже газету не читал, когда Дэниел был дома.

– Мы хотим с ней познакомиться! Мы ведь хотим, Говард?

– Ну а то, – съязвил Говард.

Дэниел рассмеялся.

– Мы встречаемся всего неделю.

– Я ни на чем и не настаиваю, – вставил Говард.

Лора подавила желание фыркнуть.

– Говард, если ты хочешь видеть своего сына чаще, пока у него каникулы, я бы на твоем месте проявила больше энтузиазма. Однажды он уже променял нас на нее.

– Ты на меня сердишься? – спросил Дэниел.

– Ужасно сержусь, – ответила Лора. – И что-то мне подсказывает, что вы с Черри будете видеться еще чаще, так что пока вы оба не спрячетесь в ваш… – она мечтательно вздохнула, – …радужный кокон, было бы неплохо познакомиться с ней.

Дэниел кивнул.

– Я понял.

– Позвони ей прямо сейчас.

– Сейчас? К чему такая спешка?

– Мне нужно время на подготовку. Она может прийти в четверг? К половине седьмого?

Лора и сама не была уверена, почему проявляет такую настойчивость. Она уже поняла, что этим летом не будет видеться с сыном так часто, как ей того хотелось. И как бы это ни рушило ее ожидания, Лора готова была смириться с таким положением дел. У взрослых сыновей свои интересы. Но отчего-то ей хотелось узнать Черри, пока они окончательно не пропадут из поля зрения.

Дэниел говорил по телефону. Он прикрыл рукой динамик.

– В четверг она не может…

Лора подумала.

– А в пятницу?

Он повторил ее слова в телефон, и на этот раз возражений не было.

– …я перезвоню попозже, – тихо пообещал Дэниел и отключился. – Черри с удовольствием придет.

Лора улыбнулась. Она ждала этой встречи с таким нетерпением, что сама себе удивлялась.

6

Четверг, 12 июня

Каждый раз, когда Черри приходила в гости к матери, она обещала себе, что на этот раз все будет по-другому. Она не станет зажиматься, она будет общительнее, приветливее. Она поболтает с матерью вместо того, чтобы закрываться от нее. Она не почувствует непреодолимое желание уйти. Но стоило Черри переступить порог тесной двухкомнатой квартиры, как все ее добрые намерения испарились. Широкоэкранный телевизор, слишком большой для этой комнаты, пушистый ковер на полу в гостиной, дикий раскладной диван. Рядом – жестянка с конфетами, открытая для гостей. Ее мама, Венди, очень любила эти маленькие плюсы своей работы в супермаркете. Она говорила, что первой узнает обо всех специальных акциях и сэкономила благодаря им целое состояние. Черри ненавидела супермаркеты и еще больше ненавидела эти «акции» и весь тот мусор, который тебя заманивали скупать и набивать им свой дом. Они вытягивали из скудных доходов людей все, что могли унести, маскируя это под дружественно протянутую руку. Мы на твоей стороне, мы знаем, каково тебе, такие сейчас времена – а сами в это время считали прибыль. Мамина коллекция DVD-дисков по десять фунтов штука стоила в итоге две тысячи. Точнее, обошлась ей в две тысячи, а стоило это все не больше пары сотен, и то с натяжкой. Черри ужасно злило, что ее мама сама никак этого не понимала.

– Но это же шедевр, – сказала Венди про «Король говорит», ее последнее приобретение.

– Это – кусок пластмассы у тебя на полке. Часто ты будешь его пересматривать?

Покупка киношедевра еще не делала тебя киноведом, не превращала тебя в интеллектуала и не обогащала твой вкус, она выставляла тебе дураком, особенно когда то же самое можно было посмотреть по телевизору или взять в прокате. Черри даже в голову не могло прийти, что Венди и вправду нравилось пересматривать эти фильмы, что она была благодарна за эту отдушину, потому что почти все свободные от работы вечера она проводила в одиночестве, ведь после смерти мужа она так и не встретила человека, который задержался бы в ее жизни.

Черри дежурно поцеловала мать, уворачиваясь от ее попыток стиснуть ее в объятиях и оставить отпечаток помады на щеке.

– Мам!

– Извини, извини, просто я так редко вижу тебя в последнее время.

Это была правда. Черри не стала отрицать.

– Как ты?

– Ничего. Что будешь пить? Может, вина, раз уж у нас праздник?

Черри помнила, что Венди пьет только белое и что оно будет слишком сладким, поэтому отказалась, сказав, что лучше выпьет чая. Они вышли на кухню, где мама заварила ей чай в кружке с Дэниелом Крейгом. Оттуда кривовато ухмылялось его красивое лицо – только лицо, без шеи, бестелесно паря на фоне белого фаянса. Выглядело это абсурдно. Мама отвернулась ставить чайник, и Черри улучила момент, чтобы посмотреть на нее. Она снова покрасила волосы – каждый раз, когда Черри приходила в гости, они были нового цвета, как будто она хотела испробовать на себе всю палитру «Лореаля» (восемьдесят три оттенка, сообщила ей однажды мама, вычитав этот факт в каталоге поставок). Краска скрывала седые волосы, которые когда-то были такого же темного каштанового цвета, как сейчас у Черри. Черри унаследовала лучшие черты и от обоих родителей, и от бабушек с дедушками – неслыханный набор счастливых случайностей, не поддававшийся разумному объяснению.

Вместе с Венди они перешли в гостиную.

– Можешь сесть на раскладушку, если хочешь.

– Нет, спасибо, ты садись.

Черри быстро села на противоположную сторону дивана, памятуя, как однажды вынуждена была сесть в это раскладное кресло, чтобы порадовать маму, и откинулась так далеко назад, что почувствовала себя как на приеме у стоматолога, и такой же беспомощной.

– Я подумываю перекрасить эту стену в красный, – Венди махнула кружкой в направлении стены, где громоздился телевизор. – Для эффекта.

– Эффекта чего? – Недовольство уже сквозило в голосе Черри, хотела она того или нет.

– Не знаю. Почему ты всегда все… – Венди собиралась сказать «критикуешь», но прикусила язык. Не сегодня. Они обе уставились в свои чашки и пообещали себе быть выше этого.

По телевизору без звука шло какое-то игровое шоу. Черри ненавидела игровые шоу уже за то, что зрители в аудитории специально для появления на телевидении выряжались во все новое, но, как ни крути, в итоге всегда выставляли себя на посмешище, потому что выглядели дешево и нелепо. К тому же ее бесило то, какие все были тупые. Преподаватели, а не знают столицу Канады. Жалкое зрелище.

– Как работа? – спросила Черри.

– Ох, видела бы ты, какие очереди были в субботу. Мы распродали все наборы для барбекю в наличии, а я ведь говорила, что нужно заказывать больше.

– Зря тебя не послушали.

– Да, очень зря, – согласилась, довольная, Венди.

– Сколько ты уже там работаешь?

– Ну, я устроилась, когда тебе было два годика, нам тогда нужны были деньги, – начала Венди, и Черри, которая уже слышала эту историю раньше, просто сидела и ждала развязки. – Тогда я могла работать только на полставки. Сначала стояла на кассе, а со временем дослужилась и до остального. Стала выходить чаще, когда ты пошла в школу. Я ведь работящая и надежная. Никогда не брала отгулов, чтобы сводить собаку к ветеринару, да мало ли что. Короче, в сентябре будет восемнадцать лет, – Венди гордо улыбнулась, на секунду замечтавшись о собственных достижениях. Для Черри ничего не могло быть хуже, чем застрять в гигантском складском помещении, где полно людей, толкающихся с проволочными тележками на колесиках, и втайне она думала, что должность менеджера отдела за восемнадцать лет службы не бог весть какой карьерный рост. Уж наверное, за такой срок можно было возглавить целый регион, или как там у них. Но такие мысли нагоняли на нее тоску, и она выкинула их из головы.

– Вот видишь, все хорошее приходит к тем, кто трудится не покладая рук, тогда получаешь и повышения, и все на свете.

– Как Холли?

– Не очень. Ее дочка ходила на прослушивание для «Икс-фактора», все прошло ужасно. Ее вроде жутко зарезали. Холли так расстроилась. – Венди нагнулась к дочери и потрепала по колену. – Но это все пустяки. Ты сама-то как? Все в голове не укладывается, что у моей дочки такая серьезная работа! В недвижимости всегда крутятся большие деньги, – сказала она весомо, но Венди всегда цеплялась за общие мнения, а не за личный опыт.

Наконец Черри смогла улыбнуться, хотя вдаваться в подробности она не собиралась.

– Хорошо, замечательно. Мне там очень нравится.

– Видишь, как здорово. Я всегда знала, что ты встанешь на ноги. Ты у нас самая умная в семье. Так чем ты там занимаешься? Продаешь богатые дома?

– Сдаю внаем.

– Это аренда, что ли? Ох, и цены там, должно быть, правда? Вот сколько стоило бы сдать мою квартиру в вашей волшебной стране?

– Ну, она выглядела бы немного по-другому, но если считать метраж, то порядка трех тысяч.

– Три тысячи в месяц!

– В неделю.

У Венди было такое озадаченное, оторопелое выражение лица, что Черри захихикала – не из злорадства, не в насмешку над матерью, просто она ничего не могла с собой поделать: та так забавно уронила челюсть и застыла, будто кто-то нажал стоп-кадр.

Венди медленно закрыла рот.

– Батюшки святы, – вымолвила она, а потом, сообразив, как должна была выглядеть, тоже рассмеялась, и, глядя друг на друга, вдвоем они захохотали еще пуще прежнего. Был редкий случай, когда они были на одной волне и смеялись над одной шуткой. Обрадовавшись тому, что они вышли на безопасную тему, Венди решила предложить ей свою идею. – Слушай, у меня новый график со следующей недели. Выходные теперь по вторникам. Хочешь, я приду к тебе на работу, пообедаем вместе?

Черри наскоро обдумала ответ и скривилась.

– У меня обеденный перерыв всего полчаса.

– Это же незаконно!

– Ничего страшного…

– Нет, тебе положен час. Это закон. Обязательно скажи об этом начальству.

– Мама, брось.

– Нет…

– Мама, пожалуйста!

Венди умолкла. На секунду.

– Тебе хоть хорошо платят?

– Мама!

– Просто ты вечно соришь деньгами. Ты никогда не умела с ними обращаться.

Черри поперхнулась чаем, пролив немного на кремовую кожаную обивку.

– И не надо на меня так смотреть. Все свои сбережения ты спустила на поездку в Австралию.

– По специальной программе. Это был культурный обмен, – Черри огляделась по сторонам в поисках чего-то, чтобы вытереть чай, и нашла коробку салфеток «Клинекс» с изображением водяных лилий на упаковке. Это было придумано для хозяек, которые считали важным, чтобы их салфетки вписывались в интерьер. Она не сразу решилась взять салфетку, как будто это была конфета, предложенная ведьмой, которая не выпустит тебя из своего логова, если ты возьмешь угощение. Она напомнила себе, что если когда-нибудь потеряет работу, то в эту квартиру ей придется вернуться. Безвыходность ситуации пугала ее.

– Могла бы вложить их куда-нибудь, – не унималась Венди. – В какие-нибудь премиальные облигации.

– Мама, по облигациям не платят процентов.

– Нет, но лучше покупать облигации, чем лотерейные билеты.

Черри стиснула зубы и решила не говорить очевидного. Вместо этого она спросила:

– А что бы ты сделала? Если бы выиграла?

– Отправилась бы в далекое путешествие. И взяла бы с собой Холли. Ей не помешало бы развеяться.

– Но ты переехала бы отсюда?

– Хм, рядом с рекой Уондл неплохих домов настроили.

Черри раздосадовано вздохнула.

– Мама, ты могла бы вообще уехать из Кройдона.

– Ни за что. Я здесь родилась, и твоя бабушка, которая уже и забыла, как ты выглядишь, тоже здесь родилась.

Черри передернуло. Она ненавидела дом своей бабушки и перестала навещать ее около девяти месяцев назад. Ей оказалась не под силу терпеть грязь, которой скапливалось все больше из-за бабушкиного слабеющего зрения и закономерного падения стандартов чистоты, ее коричневый ковер, убогую, замызганную розовую ванную, газовую колонку прямиком из шестидесятых. В последний свой визит Черри целый час сидела на краешке дивана, боясь пошевелиться, чтобы ненароком не подцепить кошачьей шерсти. От одного воспоминания она заерзала на месте. Ей не терпелось подвести этот вечер к концу. Подумать только, сегодня она могла бы находиться в роскошном доме Кавендишей. Черри даже думала отменить встречу с мамой и принять их приглашение, но отвертеться было бы слишком сложно, да и этим она только оттянула бы неизбежное.

Черри заранее заготовила оправдание, чтобы уйти пораньше – встреча с друзьями в баре, и предупредила об этом маму по телефону еще перед тем, как приехала. Она украдкой посмотрела на время. Минут через десять можно начинать подавать намеки. Кройдон находился на таком отшибе, что отсюда до любой точки Лондона добираться было целую вечность. На самом деле она собиралась домой, чтобы выбрать костюм на завтра – что-то такое, что подойдет и для вечера. Что-то уместное для «обеда» с мистером и миссис Кавендиш (теперь это слово звучало не так уж и плохо). Дэниел сказал не беспокоиться об одежде, но глупо принимать такие заявления всерьез.

– А то глядишь я бы выиграла столько, что хватило бы на такой особняк, как в этом Уэбб-истейт.

Черри оцепенела.

– Ты общаешься с Николасом? – поинтересовалась Венди с невинным видом.

– Нет.

– Ничего удивительного, – она сказала это приободренно, как будто подтвердились ее подозрения, и Черри это не понравилось.

– Почему это?

– Ну, он не был на нас похож, согласись.

– В каком смысле? – спросила она грозно.

– Ну, – сказала Венди неуверенно, – он богатый, у него другой образ жизни, – Венди потрепала Черри по руке, желая утешить ее и принять обратно в их клуб одиноких сердец, чтобы дочь выкинула его из головы, но Черри внутренне отпрянула. Гордыня и обида переполняли ее. Даже собственная мать считала, что она ему не пара. В этом было что-то нечестное, что-то очень абсурдное, если ты не мог быть вместе с человеком, если он был лучше тебя только потому, что у него были деньги.

– Ты же не расстраиваешься?

– Нет.

– Просто…

– Что?

– Ты, наверное, не видела… – Венди подвинула к ней местную газету и развернула на странице свадебных объявлений. С фотографии ей улыбалось лицо Николаса. Рядом с ним стояла та самая блондинка из бара в тиаре и белом платье. Всем своим видом они демонстрировали, что они вместе. Черри обмерла, но усилием воли сумела не выдать своих эмоций, кроме безразличия. Она выискивала на снимке знаки, что в момент съемки он думал о ней, что женитьба на – Черри прочитала имя – Габриэлле-Кларе Батлер-Освальд была вынужденной мерой, жертвой, на которую нужно было пойти, чтобы получить шанс заправлять бизнесом его отца. Ей показалось, что она разглядела легкую натяжку в его улыбке, но это могло быть реакцией на назойливость свадебного фотоаппарата, который щелкал снимок за снимком. Как раз пару месяцев назад Николас должен был закончить учебу, и свадьба, несомненно, идеально вписывалась перед началом его работы в телекомпании. Черри отложила газету.

– Удачи им. – Сказано это было тоном, который не предполагал продолжения.

– А хочешь заглянуть в свою комнату? Забрать с собой какие-нибудь вещи? Я разобрала твои старые игрушки.

Черри не хотела. Она уже забрала все из этой квартиры, что ей было нужно, а мысль о том, чтобы перетаскивать в новую жизнь предметы из ее детства, казалась грязнее любой грязи.

– Не могу, мам, у меня потом встреча с друзьями. Может, в другой раз? – с этими словами она встала. – Мне и так пора возвращаться в Лондон.

Венди подавила разочарование и тоже встала.

– Ну что ж, спасибо, что приехала в такую даль, родная, я очень рада.

Обе замолчали, повисла недолгая пауза, пока Черри широко не улыбнулась.

– Ладно, – сказала она и направилась к выходу.

Она позволила матери поцеловать себя в щеку, и та всучила ей небольшую коробку.

– С днем рождения.

Подарок был обернут в аляповатую бумагу в цветочек, которую будто разрисовывал четырехлетний ребенок. Такие рисунки обычно подпадали под определение «миленькие».

– Всего тебе наилучшего, родная. – Голос Венди дрогнул, как будто она видела, что ее дочери не терпится поскорее уйти.

Черри спрятала подарок в сумку.

– Спасибо, мама.

Она сбежала вниз по ступенькам и поспешила на станцию Ист-Кройдон. С каждым шагом чувство вины нарастало. Черри достала телефон и для очистки совести отправила маме эсэмэс, пару позитивных, приятных слов о том, как хорошо было ее видеть. Получив добродушный ответ, она решила, что искупила вину, и поезд, а потом и метро увезли ее обратно домой.

Дорога до Тутинга заняла всего полчаса, и вечер был еще теплым. Черри налила себе бокал вина, оставшегося от выходных, проведенных с Дэниелом, и вышла на задний дворик. Он был всего три шага в ширину и шесть в длину, а за забором виднелись трубы больницы святого Георгия и ряд викторианских многоквартирных домов, шедших параллельно ее дому, зато это был свой кусочек земли на свежем воздухе. В нору, вырытую под забором, бесшумно прошмыгнула лиса и тут же скрылась в соседском саду. Черри проводила ее взглядом, потягивая вино. Ее поражала их способность в любой точке Лондона устроиться, как дома. Некоторое время назад она слушала по радио звонки от жителей Барнса и Челси и их жалобы на лис, проникавших к ним в дома. Район Тутинга был ближайшим к центру города местом, которое Черри могла себе позволить – высоченные цены держали ее на расстоянии лучше любого забора. Она вернулась к мыслям о том, что надеть завтра, и в порыве вдохновения подхватила бокал и вернулась в спальню. Распахнув шкаф, Черри критически изучила свой гардероб. День предстоит жаркий, а в конце рабочего дня одежда должна выглядеть свежей. Ее взгляд остановился на строгой шелковой блузке без рукава и темно-синей юбке-карандаше. Она освободила место для выбранных вещей в середине шкафа, раздвинув все остальное к краям, повесила их рядом, полюбовалась немного и закрыла шкаф. Черри вернулась в сад и замечталась о завтрашнем дне и о том, как сильно ей хотелось познакомиться с родителями Дэниела. Она была признательна Лоре за то, что та пригласила ее, еще и в самом начале их с Дэниелом отношений. За все то время, что Черри встречалась с Николасом, такого с ней не случалось. Она вообразила, как с порога они найдут с его матерью общий язык, и с огромным удовольствием представила, как вольется в их круг. С Дэниелом было так просто общаться, и Черри казалось, что его родители тоже будут людьми ее склада.

Лишь намного позже, когда Черри уже легла в постель, она вспомнила о подарке. Им оказался плеер «Айпод нано», и Черри увидела в этом мамину попытку понять ее, купить вещь, которая должна понравиться юному поколению. Она понимала, что плеер обошелся Венди в большую часть ее зарплаты. Это было очень грустно, и к тому же у Черри уже был такой. Она убрала подарок на тумбочку и со вздохом опустилась на подушки. Как ее мать вписывалась в ее будущее, она не представляла.