Текст книги "13 секретов"

– Я запомню. – Таня заметила, как сузились поблескивавшие из стока глаза. Существо явно понимало, что речь о нем: рыгнув в ее сторону, оно шмыгнуло вглубь трубы и скрылось из виду, оставив после себя запах тухлых яиц.

Роуэн ушла к себе. Застегнув косметичку, Таня положила ее на бортик раковины и вернулась в спальню.

Со времени ее последнего приезда комната изменилась. Отслаивающиеся обои ободрали, вместо них стены выкрасили свежей кремовой краской, треснувшее стекло в зеркале туалетного столика было заменено. Стало гораздо уютнее. Новая картина над камином заняла место картины с изображением Эхо и Нарцисса, которую она сняла год назад после жестокой проделки фейри: те заставили ее повторять последние слова чужих фраз. Таня отбросила неприятное воспоминание. Теперь все было по-другому.

Быстро закончив разбирать вещи, она вышла в коридор и постучала в соседнюю дверь.

– Войдите, – отозвалась Роуэн.

Она сидела за туалетным столиком, а Фабиан, нахохлившись, читал на ее кровати. Когда Таня вошла, он поправил на носу очки.

– А, это ты, – удивилась Роуэн. – Ты могла просто пройти через ванную. Заходи поосторожнее – не сдвинь соль.

Таня присела рядом с Фабианом. Он закрыл толстенный том – что-то о фольклоре, – отложил его в сторону и спросил с горящими глазами:

– Ну, что ты думаешь?

– О чем?

– О реабилитационном центре для животных.

– Это здорово, – ответила Таня. – По-моему, хорошо, если люди узнают, что здесь такое есть. Может, тогда забудут все плохое, что произошло в поместье… Амос, Морвенна…

Фабиан кивнул:

– Знаешь, я помогал Уорику ставить забор. И покрасил курятник.

Слушая вполуха, Таня кивнула. Ее взгляд привлекли разные обереги, амулеты для отпугивания фейри, всякая всячина, расставленная, развешанная и разложенная повсюду по комнате Роуэн. Соль, засушенные ягоды и листья рябины, железная подкова на стене над кроватью… Фабиан рассказывал ей по телефону, но Таня не представляла, как это выглядит. Даже сейчас, когда она видела все своими глазами, не верилось. И не получалось пока свыкнуться с новой Роуэн – спокойной, аккуратно причесанной, опрятно одетой. Неужели это та самая бесстрашная незнакомка, которая еще несколько месяцев назад бродила по округе с одним лишь ножом и жалкой сумкой с пожитками? Это казалось невообразимым.

Таня подошла к окну – по подоконнику тоже тянулась непрерывная соляная дорожка – и посмотрела вдаль, где за садом начинался лес. Она перебирала в уме слова, ища, как бы помягче затронуть эту тему. Но только хотела открыть рот, как помешал Фабиан:

– В последнее время мы нечасто видели Безумную Мораг. Интересно, компас, который она тебе дала, еще работает?

– Не знаю. – Таня подумала о старой цыганке, которая помогала им. – Я пока не доставала его.

– Последний раз мы встретили ее в начале весны в Тики-Энде, да? – Фабиан взглянул на Роуэн, но та смотрела в пустоту, покусывая нижнюю губу.

– Да, Рыжая? – повторил Фабиан.

– Не называй меня так! – вскинулась Роуэн.

– Извини, – пробормотал Фабиан, озадаченный и заметно обиженный. – Я не хотел. Просто… старая привычка.

Ожесточенное лицо Роуэн смягчилось.

– Нет, это ты извини. Напрасно накинулась на тебя.

– В общем, – неловко продолжил Фабиан, – мы встретили ее в городе. Я поговорил с ней несколько минут. Надеялся, что она даст мне еще того зелья, которое помогает видеть фейри, но она сказала, что им нельзя пользоваться когда вздумается. – Он вздохнул. – Уорик тоже очень прижимист и своим не делится. Говорит, мне ни к чему.

– Уорик прав, – коротко сказала Роуэн. – Я делаю все, чтобы не впустить их, – она обвела жестом комнату, – а ты готов их поощрять, лишь бы увидеть!

Фабиан покраснел:

– Я не поощряю. Только хочу, чтобы была возможность видеть. – Он раскрыл книгу и снова склонился над ней, бормоча: – Сам найду способ. Здесь уйма идей.

Роуэн раздраженно вздохнула, и Таня решилась:

– Почему ты так осторожничаешь? Нужны ли вообще тебе все эти средства, чтобы не пускать фейри? Я имею в виду… мы ведь знаем про твое имя…

Роуэн не взглянула на нее.

– Дело не в необходимости. Я так хочу. И да, рябина защищает от вредоносной магии, а мне дали это имя[1]1
  Роуэн (Rowan) – женское и мужское английское имя, а кроме того, слово rowan в переводе означает «рябина».


[Закрыть], но что, если этого недостаточно? – Она уселась на стул с ногами и обхватила колени.

– Не понимаю, – сказала Таня. – Как этого может быть недостаточно? Ты сталкивалась с самым худшим и победила, разве не так? Ты одолела фейри, когда они забрали Джеймса. Они отпустили тебя! Ты здесь, с нами. Ты в безопасности!

– Правда? – Роуэн наконец повернулась к ней. – Нелегко отпустить прошлое. Нелегко начать все с чистого листа, даже если хочешь этого больше всего на свете.

– Но ты уже это сделала. – Фабиан вновь отложил книгу.

Роуэн коротко рассмеялась.

– Некоторые вещи трудно оставить в прошлом. Я совершала плохие поступки. И не могу отделаться от ощущения, что расплата когда-нибудь меня настигнет.

От ее слов у Тани побежал мороз по коже.

– Какие поступки?

Но лицо Роуэн изменилось, стало замкнутым. Что бы она ни имела в виду, она не собиралась этим делиться.

– Ну же, – решительно сказала Таня. – Давай уберем все это.

– Мы можем помочь, – с готовностью отозвался Фабиан, встал и потянулся к подкове над кроватью.

Но Роуэн покачала головой:

– Нет. Пока – нет.

Фабиан опустил руку, и Таня увидела, что он присматривается к календарю на стене.

– Ты обвела тринадцатое число. – Он изо всех сил старался сменить тему и разрядить обстановку. – Это сегодня. Какое-то важное событие?

Однако его вопрос произвел совершенно противоположный эффект. На лице Роуэн промелькнули одновременно паника и ярость.

– Никакое! Не лезь не в свое дело и перестань копаться в моих вещах!

– Я не копался, – возразил Фабиан. – Я просто увидел!

Эмоции внезапно погасли на лице Роуэн. Оно стало непроницаемым.

– Если тебе так интересно, я обвела дату, когда узнала, что Таня приедет сегодня, – произнесла она ровным голосом. – Я ждала этого с нетерпением.

– Ага. Тогда почему ты просто не объяснила, а хотела откусить мне голову? – Он подхватил книгу и с мрачным видом направился к двери. – Пойду к себе.

– Я, пожалуй, тоже, – сказала Таня. – Еще не все распаковала.

Роуэн встретилась с ней взглядом:

– Хорошо. – В ее глазах читалось подозрение, будто она знала, что Таня врет.

Таня закрыла за собой дверь. Ей не нравилось лгать, но с годами она научилась этому. Соответственно, научилась отлично распознавать, когда лгут ей.

Поэтому сейчас, стоя в прохладном темном коридоре спиной к двери, она ни минуты не сомневалась: Роуэн только что солгала насчет даты на календаре.

Вот только почему – не было понятно.

3

Уже несколько месяцев, как дом был пуст. Это место долгое время вселяло страх, но вот разнеслась весть о смерти хозяйки, и глухой лес, окружавший дом, вновь ожил, пробудился.

В очаге оставался лишь холодный пепел.

Все полки и столы загромождали кувшины, банки и бутыли с нетронутым содержимым, а по углам стояли клетки с открытыми дверцами. С балок свисали шкуры разных зверей, жесткие, высохшие. Со шкур уже давно ничего не капало, и, хотя каменный пол под ними был весь в застарелых потемневших пятнах, терпкий запах крови больше не витал в воздухе.

Роуэн вышла на середину дома, сердце ее билось в знакомом ритме страха. Она отбросила в сторону шкуру, расстеленную на полу, и открыла люк. Медленно, очень медленно стала спускаться в подвал – не желая этого, но и не в силах бороться с порывом узнать, что там, внизу.

Уже через несколько ступенек ее окутал смрад. Это был запах мертвечины, запах разложения. Прикрыв нос рукой, она заставила себя сойти с лестницы. Слепо двигаясь в темноте, споткнулась обо что-то твердое на полу. Тело. Она подавила крик и отшатнулась. Постепенно глаза привыкли к темноте и получилось разглядеть темные фигуры, лежащие в подвале. Только одна оставалась в вертикальном положении. Дыхание Роуэн участилось. Фигура была наклонена вперед, одно запястье заковано в железные кандалы. Сальные черные волосы падали на лицо. И никакого движения.

Роуэн подошла ближе. Что-то хрустело под ногами, поблескивая в скудном, проникающем сверху свете. Осколки зеркала, яичная скорлупа – проклятие, которое не сработало. Она все помнила. Содрогаясь, остановилась перед неподвижной фигурой. И только тут поняла, что сжимает во вспотевшей ладони какую-то вещь. Ключ.

Она попыталась отомкнуть кандалы. Но что-то застряло внутри, и ключ никак не проворачивался.

Рука в оковах внезапно схватила ее за запястье. Роуэн закричала и выронила ключ, когда два черных глаза, горящих на восковом лице, посмотрели на нее, излучая лютую ненависть.

– Прости меня… – в ужасе пролепетала она. – Прости…

Губы с трудом разомкнулись, разрушив пленку запекшейся слюны. Рука подтянула ее ближе… еще ближе… и три слова были выдохнуты ей в лицо:

– ТЫ… БРОСИЛА… МЕНЯ!..

Роуэн проснулась дрожа, мокрая от пота. Сон облеплял ее, как паутина. Тот самый сон, который снился ей уже несколько месяцев. Все в нем было настолько реально: воспоминания о висящих звериных шкурах, крышка люка, подвал, вонь… Она откинула одеяло, неловко принюхавшись к себе, но ощутила только запах собственного пота. Встряхнулась, стараясь выбросить сон из головы. Думать об этом не хотелось. Не сейчас. У нее другие дела, и спать некогда.

С тревогой взглянув на часы, Роуэн поняла, что задремала всего на десять минут. Было уже поздно, больше одиннадцати, и постепенно в поместье все стихло. Только Уорик еще не ложился: звук его тяжелых шагов гулко разносился по дому, когда он закрывал все двери на ночь. Наконец шаги послышались на лестнице, в коридоре щелкнул выключатель, и свет под дверью ее спальни исчез. Уорик зашел к себе, а затем наступила тишина.

Подождав еще минут двадцать, чтобы он точно уснул, Роуэн бесшумно откинула одеяло, выскользнула из постели, полностью одетая, и так же бесшумно подошла к книжному шкафу. Достала листок бумаги, вложенный в одну из книг, и еще раз изучила в лунном свете, струящемся из окна. На листке было нацарапано насколько строк и небрежно нарисована карандашом карта – инструкция. Хорошенько все запомнив, Роуэн взяла на камине коробок спичек и зажгла одну. Желтый огонек ярко сверкнул в темноте. Роуэн поднесла к нему бумагу и, когда та загорелась, осторожно положила ее на пустую решетку камина. К тому времени, как она достала из шкафа накидку из лисьей шкуры и засунула нож за пояс, листок уже свернулся, почернел и рассыпался в прах.

Напоследок окинув комнату взглядом, Роуэн бесшумно вышла в коридор, по пути подхватив ботинки. На долю секунды задержалась у комнаты Тани: поколебалась, не постучаться ли все-таки. С сожалением подавив эту мысль, спустилась по лестнице и направилась к выходу. Все было хорошо, пока у телефонного столика ей под ноги не попалось что-то теплое и мягкое. Тишину пронзил злобный вопль.

Вулкан выскочил из-под столика и побежал к дедушкиным часам, остановившись на мгновение, чтобы лизнуть свой всклокоченный хвост, на который бессовестно наступили. Его единственный глаз демонически светился в темноте.

Роуэн замерла, настороженно ожидая, что кто-то проснется. Но все было тихо. Прокралась по коридору, сняла с крючка ключ, открыла входную дверь и, выйдя на улицу, бесшумно закрыла ее на ключ. Надела на крыльце ботинки, зашнуровала, затем накинула на плечи лисью шкуру и застегнула крючки. Преображение, как всегда, произошло мгновенно. Казалось, будто красновато-коричневый мех растет прямо на ней. В темноте нависающей ночи она сжалась, уменьшилась, но все ее чувства обострились до предела.

А потом она понеслась через двор, за ворота, по дорогам и тропинкам, уходящим вдаль от поместья Элвесден. Сон был забыт, задвинут в самые дальние уголки ее сознания.

Таня открыла глаза, когда взвыл Вулкан. Не Оберон ли осмелился слишком приблизиться к престарелому коту? Хотя вряд ли, подумала она и уже почти снова погрузилась в сон, как неожиданно уловила движение воздуха около лица. Этого оказалось достаточно, чтобы Таня окончательно проснулась и уставилась на подоконник, ожидая увидеть Гредина, Рэйвен и Мизхога. Но фейри там не было.

Она села. Где-то в доме открылась дверь. Таня вылезла из кровати и заглянула в ванную. Из сливного отверстия доносилось слабое бульканье. Не обращая на него внимания, она осторожно вошла в комнату Роуэн и принюхалась: что-то недавно горело. Таня шагнула к кровати и прошептала:

– Роуэн, ты не спишь? По-моему, в доме кто-то есть!

Ее рука коснулась пустоты. Где же Роуэн?

Она быстро вернулась к себе, надела джинсы, джемпер, носки и кроссовки. Затем на цыпочках прокралась через лестничную площадку к двери Фабиана. Из комнаты Нелл, соседней с комнатой Фабиана, доносился громкий храп, от которого, казалось, вибрировал пол. Таня проскользнула к Фабиану и закрыла за собой дверь.

Внутри горела лампа, но Фабиан крепко спал, так и не сняв очки. Под правой щекой у него лежали какие-то листы. Очевидно, он заснул, читая их. Таня наклонилась ближе и сморщила нос от почти драконьего дыхания, вырывавшегося из широко раскрытого рта Фабиана.

Она потрясла его:

– Проснись!

Глаза Фабиана на миг открылись и тут же снова закрылись.

– Обитатели стоков забрали его, – пробормотал он и попытался повернуться на другой бок.

– Фабиан!

Она откинула одеяло. От внезапного холода Фабиан свернулся калачиком, как белка. Таня снова потрясла его.

– Роуэн ушла! – яростно прошептала она. – Вставай, быстро!

Фабиан приподнялся в кровати, страница прилипла к его щеке.

– Куда ушла? Что? – Он поправил очки и отлепил бумагу.

– Не знаю! – прошипела Таня, кидая ему подобранные с пола скомканную рубашку и брюки. – В том-то и дело. Одевайся, пойдем за ней. Отличная пижама, кстати.

Фабиан сонно моргнул и окинул себя взглядом. Темно-синюю ткань расцвечивал яркий рисунок Солнечной системы.

Таня отвернулась, чтобы дать ему переодеться, но он подскочил к двери так быстро, что стало ясно: просто натянул одежду поверх пижамы.

– Пошли.

Они спустились по лестнице, держась рядышком, чтобы ступеньки меньше скрипели. Разлегшийся у дедушкиных часов Вулкан недовольно уступил им дорогу.

Фабиан выудил носки из неразобранной кучи стираного белья в прихожей и натянул их.

– Вот ведь Нелл… Носки даже не высохли толком.

Войдя в кухню, Таня быстро надела Оберону поводок.

– Ты хоть видела, в какую сторону она пошла? – спросил Фабиан. – На дорогу или к лесу?

Таня покачала головой:

– Не видела. Но думаю, надо идти на дорогу. Если Роуэн так старается держаться подальше от фейри, то вряд ли отправится в лес, где их полным-полно.

– Это осмысленно, – согласился Фабиан. – Где все-таки мой второй ботинок?

Оберон спрятался за Танину спину, когда Фабиан вытащил из его корзины пропавший ботинок, теперь несколько погрызенный. Свирепо взглянув на пса, Фабиан обулся со всем достоинством, на какое был способен.

– Ты права. Ключ Роуэн пропал, – прошептал он, открывая входную дверь и доставая из кармана свой.

Чтобы никого не побеспокоил хруст гравия, они пошли через двор по тропинке.

– Придется бежать, – сказала Таня, когда они благополучно миновали ворота.

На дорогу меж тенями деревьев падал лунный свет.

– У нее по крайней мере минут десять форы. Может быть уже где угодно.

– Тогда двигаем к автобусной остановке, – сказал Фабиан. – Все пути оттуда расходятся.

Они бежали молча, бок о бок, Оберон чуть впереди. Через пять минут показался перекресток.

– Помедленнее, – с трудом выдохнул Фабиан. – Если она рядом, может нас услышать.

Они чуть сбавили шаг, хотя тяжелое пыхтение Оберона все равно нарушало тишину. Таня оглядела расходящиеся дороги. Даже днем здесь не наблюдалось оживления. Сейчас же, ночью, они и вовсе были пустынны.

– Мы опоздали, – ахнула Таня. – Мы потеряли ее.

– Не сдаемся. Она могла пойти или сюда, – Фабиан кивнул налево, – или туда, в сторону Тики-Энда. Давай выберем и рискнем. Вряд ли мы так уж сильно отстали.

Таня озиралась вокруг. Ей отчаянно хотелось знать, где Роуэн и что происходит.

– Решай ты, – наконец сказала она. – Я чувствую, что, какой путь ни выберу, будет неправильно.

Фабиан провел рукой по непослушным волосам.

– Тики-Энд, – определился он, будто что-то вспомнив. – Я сейчас сообразил. На прошлой неделе после школы она разговаривала с бездомной девицей на улице. Вела себя так, будто не знает ее, но я слышал, как та назвала ее Рыжей. Именно тогда она и начала странно вести себя. Это как-то связано с той девицей, я уверен. Давай, пойдем сюда.

Таня шагнула за ним, но резкий рывок остановил ее. Оберон сопротивлялся: натянул поводок и смотрел в противоположную сторону, подергивая носом и насторожив уши.

– Подожди-ка.

– Что с ним? – нетерпеливо спросил Фабиан.

– Он не хочет в ту сторону, – сказала Таня. – Тянет в другую. Что-то учуял – наверное, Роуэн!

Они быстро пошли за Обероном, стараясь не нарушать тишину, и меньше чем через минуту уже оказались наверху холма. Перед ними расстилалась дорога. Мальчишеской фигуры Роуэн нигде видно не было. Однако по обочине бежал какой-то небольшой зверек.

– Конечно, – выдохнул Фабиан. – Это она. В лисьей шкуре!

– Может быть, просто лиса, – предположила Таня.

Фабиан покачал головой:

– Посмотри, как двигается. Бежит по обочине, но держится смело, даже самоуверенно. Настоящие лисы куда осторожнее, опасаются других хищников, я уверен. – Его ноздри возмущенно раздулись. – Что за игру она затеяла? Предлагаю просто догнать ее и открыто поговорить!

– Не глупи. Она ничего не скажет, если так поступим. Единственный способ выяснить, что она задумала, – проследить. Если бы хотела, чтобы мы знали, что происходит, она рассказала бы, разве нет? Но предпочла улизнуть посреди ночи, не предупредив. – У Тани сжалось горло. – Я думала, она доверяет нам.

– И я, – с горечью покачал головой Фабиан. – Получается, мы ее совсем не знаем.

Они отправились за лисицей, соблюдая надежную дистанцию. Луну над головой прикрывали тонкие облачка, звезды подмигивали.

– Идем по краю дороги, по траве, так тише, – прошептал Фабиан. – А если вдруг обернется, спрячемся в кустах.

Они шли в темноте. Раз или два лиса ускользала из виду, вызывая у них панические перешептывания, но все же ее удавалось снова разглядеть, и преследование продолжалась.

– Сама-то она хоть знает, куда идет? – прошипел Фабиан.

Ночная прогулка длилась уже около получаса, и, несмотря на прохладу, Танины щеки горели. Теперь, привыкнув к темноте и почти полной тишине, она улавливала шорохи, доносящиеся с деревьев, и шепот фейри. Их присутствие не осталось незамеченным.

– Может быть, она не куда-то конкретно отправилась, – пробормотала Таня. – Нам ведь известно, сколько раз она убегала.

– С чего бы ей сейчас убегать? – невнятно отозвался Фабиан. – Все время говорила, как ей нравится в поместье. И из своих вещей, вообще-то, ничего не взяла.

– Не взяла. Но она привыкла обходиться без вещей, – не сдавалась Таня.

– Все равно, непонятно почему.

– Что-то ее встревожило. Другого объяснения нет. Она боится: защита в комнате, обереги, амулеты от фейри. Думаю, это как-то связано с той девушкой из Тики-Энда. Ты точно не слышал, о чем они говорили?

– Нет. Девица уже уходила, когда я появился.

Они замолчали. Возвышавшиеся по обе стороны дороги деревья сходились над ней наподобие живой арки, и Таня вспомнила, как проезжала здесь с мамой на машине. Сквозь просветы в живой изгороди виднелись широкие поля и фермерские угодья. За следующие сорок минут они дважды ныряли в кусты, когда Роуэн останавливалась, чтобы сориентироваться. Фабиан ныл, что порвал рубашку.

– И почему мы всегда влипаем в такое… – бурчал он, вытаскивая колючки из густой шевелюры. – Шарахаемся где-то по темноте. Я думал, мы с этим уже покончили.

– Тише! – шикнула Таня. – Роуэн остановилась!

Они отступили к кустам, глядя, как лиса нюхает воздух, а затем исчезает в живой изгороди.

– Куда она? – прошептал Фабиан.

Они подождали, но лиса так и не появилась снова.

– Похоже, все-таки заметила, – сказал Фабиан. – Наверняка теперь ждет нас там.

– Или срезала путь. Тут кругом поля, могла двинуться куда угодно. Давай просто пойдем туда, где видели ее в последний раз.

Выбравшись из кустов, они пошли дальше. Таня не сводила глаз с места, где, как ей казалось, скрылась Роуэн. Подойдя туда, они немного пошуровали в зелени и убедились, что никто явно не пролезал сквозь изгородь. Таня прошла еще чуть вперед, следя за Обероном: не подтвердит ли его поведение, что они на верном пути. Оберон понюхал траву и потянул Таню к кустам в нескольких метрах от Фабиана.

Впереди была развилка и старый указатель, оповещавший путников, что Тики-Энд в двенадцати милях[2]2
  Миля – 1,61 км.


[Закрыть], в том направлении, откуда они только что пришли. Таня прикинула, что от автобусной остановки они с Фабианом прошагали не меньше трех миль.

Тут она заметила, что Оберон остановился у почти неразличимой лазейки в живой изгороди и выжидательно смотрит на нее.

– Фабиан, – шепотом окликнула Таня, – сюда.

Они протиснулись в найденную щель. На том конце поля виднелось полуразрушенное строение. Кирпичная кладка осыпалась, часть крыши отсутствовала. Чуть поодаль стояла старая кормушка и росли деревья.

– Должно быть, от какой-то фермы старый амбар остался, – шепнул Фабиан.

– Непохоже, что им кто-то сейчас пользуется. Думаешь, Роуэн пошла именно туда? Зачем?

– Есть только один способ выяснить. – Фабиан ступил на поросшее бурьяном поле и, махнув Тане, чтобы они с Обероном шли к деревьям, неслышно направился к постройке.

Таня притаилась за жестяной кормушкой, прижавшись к Оберону. Деревья тихо шелестели над головой, полог из листьев давал какое-никакое ощущение укрытия. Отсюда ей было видно, как Фабиан осторожно обходит амбар. Запах ржавчины от старого корыта наполнил ее ноздри.

Через мгновение Фабиан проскользнул назад и присел на корточки рядом с Таней.

– Что ты видел? Роуэн там?

Фабиан кивнул.

– И что делает?

– Сидит на полу, смотрит на дверь. Избавилась от лисьего обличья и просто набросила на себя мех. Судя по выражению лица, я уверен, она чего-то ждет, или… – Фабиан запнулся.

– Или? – переспросила Таня.

– Я думаю, у нее встреча с кем-то.