Текст книги "13 секретов"

4

Роуэн сидела прислонясь к каменной стене. По спине бежали мурашки – холодная влажная кладка снова пробуждала мысли о сыром подвале. Она не отводила взгляда от луны, видневшейся сквозь дыру в крыше, сознательно вытесняя из памяти эти воспоминания.

Пару раз она насторожилась, когда снаружи доносились шорохи. Но нет, это не был один из них, пока еще нет. Должно быть, какой-нибудь ночной зверь – лиса или барсук. Когда они появятся, она поймет. Роуэн наконец пошевелилась и согрела теплым дыханием мерзнущие руки.

Время тянулось, становилось все холоднее. Она встала и начала прохаживаться, поглядывая на часы. С минуты на минуту начнут прибывать. Снаружи послышались шаги, заставив ее замереть.

Дверь со скрипом открылась, едва удержавшись на петлях, и вошел мужчина. Лунный свет отбрасывал синевато-серые тени на лицо вошедшего, но он был хорошо знаком Роуэн. Русые волосы до плеч, длинные – скрывающие заостренные уши фейри. Глаза разного цвета: один карий, другой зеленый.

Дверь захлопнулась, и он заговорил, растягивая слова:

– Так-так. Рыжая, ты вернулась к нам?

– Тино, – ровно отозвалась она. – Где остальные?

– Скоро будут. Нет смысла начинать, пока они не придут. Я уверен, они захотят услышать, что ты скажешь в свое оправдание. Так же, как и я.

Роуэн поежилась от этих колких слов, но ничего не сказала. Она сосредоточилась на том, чтобы выдержать его взгляд. Отвести глаза значило проявить слабость, и она приложила все усилия, чтобы этого не допустить. Хотя и забыла, как пристально он может смотреть. Так было и в их первую встречу.

Роуэн вспомнила запах свежей мяты в фургоне, как шел пар от стакана, который подал ей Тино. Она не пригубила питье тогда – и не пригубила бы сейчас – ни единой капли.

– Все зависит от того, насколько ты хочешь во всем этом участвовать, – сказал он, проведя пальцем по ободку своего стакана.

– Я уже участвую, – ответила она, крепко сжимая свой стакан. – Я сделаю все, что потребуется, чтобы вернуть брата.

И он понял: она попалась. Смуглое лицо расплылось в улыбке. Он пожал ей руку, скрепляя тем самым обещания.

– Нас тринадцать, мы работаем против них, – сказал Тино. – Мы называем себя «Ковен»[3]3
  Традиционное название сообщества ведьм, собирающихся на шабаш.


[Закрыть].

– Ковен? – напряженно спросила Рыжая. – Как… как ведьмы?

Тино покачал головой:

– Нет, не как ведьмы. Слово «ковен» гораздо древнее. Оно означает «собрание».

– Тогда почему вас тринадцать? Разве в ковенах как раз было не тринадцать ведьм?

– Забудь о ведьмах. Неужели ты не можешь подумать, к чему еще относится это число?

– Тринадцать Сокровищ Двора фейри?

– Именно.

– Я не вижу связи.

– То, что произошло с Тринадцатью Сокровищами, и стало первой причиной торговли подменышами, – терпеливо разъяснил Тино. – Раскол Двора на Благой и Неблагой положил начало всему этому. В прежнем великом Дворе фейри было тринадцать членов. Так и в Ковене нас тринадцать, чтобы противостоять им. Подобно Благим и Неблагим, мы тоже разные. Среди нас есть и люди, и фейри. Каждый приносит клятву – клятву служить Ковену, отдавать ему все силы и любой ценой предотвращать его раскрытие. Это опасная работа. Люди приходят и уходят. Мы постоянно в поиске… новобранцев. Новобранцы должны быть незаметными. Безымянными. Стойкими и выносливыми. Познавшими потери. – Тино наклонился к ней. – Которым больше нечего терять. Такими, как ты.

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что люди «приходят и уходят»? – спросила Рыжая.

– Ковену сотни лет, – просто ответил Тино. – И никто не живет вечно. Когда старые члены уходят, мы набираем новых.

– А если человек передумает? Что тогда?

Палец Тино на мгновение задержался на ободке стакана, а затем вновь двинулся по кругу, но чуть медленнее.

– Обычно никто не передумывает, – мягко сказал он.

Роуэн стряхнула воспоминания, когда появился следующий участник. В дверь проскользнул коренастый мальчишка примерно ее возраста. Лицо его закрывали песочные волосы – откинув их с глаз, он уставился на нее. Роуэн ждала знакомой легкой улыбки – улыбки, при которой открывался скол на зубах, – но ее не последовало.

– Воробей? – нерешительно окликнула она.

Мальчишка отрывисто кивнул и подошел ближе. Он по-прежнему молчал, но теперь чувствовался его запах – запах грязной одежды и немытого тела, запах улиц. Ее покоробило. Однако, когда они виделись с Воробьем в последний раз, точно так же пахло и от нее самой. Отвернувшись от Роуэн, Воробей встал лицом к Тино.

– Мы знаем, смогут ли прийти остальные?

– Почти все подтвердили. – На щеке Тино дернулся мускул. – Двое не ответили.

– Кто… – начал Воробей, но умолк, когда в амбар проскользнули еще две фигуры: хрупкая девушка с острым лицом, в которой Роуэн узнала уличную гитаристку из Тики-Энда, и худой юнец со встрепанными черными волосами. Глаза девушки перебегали с одного на другое: она быстро оглядывала лица, помещение, все вокруг, засекая и впитывая увиденное. Роуэн хмуро смотрела на нее.

Взгляд юнца был не таким пристальным, но Роуэн знала его и не сомневалась: ничего не будет упущено. Он поставил на пол свои вещи – тонкий черный чемоданчик, – сунул руки в карманы и небрежно прислонился к стене.

– Итак, кто она? – спросила Роуэн у Тино, кивнув в сторону девушки. – То есть кроме того, что хорошая актриса?

– Ее зовут Сьюки. Работает с нами около года. Заменила Кассандру.

– И она может говорить сама за себя, – заметила Сьюки. Ее голос был таким же резким, как и ее черты.

Роуэн изучала Сьюки, впервые задавшись вопросом о своей собственной предшественнице: кем же она была? Тино никогда не рассказывал об этом.

– Мы потеряли связь с Кассандрой прошлым летом, в июле, – негромко объяснил Тино, и на сей раз Сьюки не возмутилась. – Мы не знаем, решила она выйти из игры или с ней что-то… случилось. Никто ничего не слышал ни от нее, ни о ней. Я стал искать замену. Примерно тогда и подумал о Сьюки.

– Ты уже знал ее? – спросила Роуэн. – Откуда?

– Меня похитили, когда мне было пять, – ответила Сьюки вместо Тино. – Я не думала, что снова попаду домой… но потом меня нашел Тино. Он вернул меня матери.

Тино кивнул:

– Сьюки возвратил Ковен. Уже тогда мы поняли, что она особенная, потому-то ее и забрали. Ее дар был настолько сильным…

Он остановился, когда Сьюки подняла руку, призывая к молчанию. Она наклонила голову, и короткие белокурые волосы упали на лицо.

– Что такое? – тихо спросил Тино.

Сьюки вновь подняла голову, ее глаза сузились:

– Похоже, кто-то из нас сегодня был неосторожен.

– О чем ты? – спросил Воробей.

Сьюки по очереди медленно переводила взгляд с одного на другого:

– Если не ошибаюсь, с нами на встречах никогда никого не должно быть.

Тино насторожился:

– В чем проблема?

– За нами следят.

Все еще сидя за ржавым корытом, Таня начала дрожать. Ночь была не слишком теплой, и ее тревожили последние пришедшие в амбар.

– Кто эти люди? – прошептал Фабиан.

– Выяснить можно, только если подобраться поближе и попытаться услышать, о чем они говорят.

– Или войти и потребовать рассказать, что происходит.

– Не думаю, что это хорошая идея. Мы не знаем, кто они и что им нужно от Роуэн, – они могут быть опасны.

– Тш-ш, – шикнул Фабиан. – Смотри. Еще двое идут через поле, вот-вот. Смотри, как бесшумно двигаются.

– Сколько их всего? – спросила Таня, когда фигуры скрылись из виду и заскрипела, открываясь и закрываясь, дверь.

– Сейчас там семеро, включая Роуэн. Интересно, сколько еще придет?

Дверь снова скрипнула, из амбара вышли трое.

– Уходят! – зашипел Фабиан.

– Надо проследить за ними. – Таня уже начала выбираться из-за кормушки, но замерла. – Идут сюда!

– Пригнись и молчи. Пусть пройдут мимо, тогда мы за ними.

Таня прижалась к грязному бортику кормушки, притянув к себе Оберона. Звук дыхания, шепот – незнакомцы приближались.

– Совсем близко… – сказал незнакомый девичий голос. – Рядом… Я чувствую их.

Таня повернулась к Фабиану. Незнакомцы были уже по ту сторону корыта. Когда они рванули и отбросили его, Таня с Фабианом, вскрикнув, повалились на рыхлую землю, а Оберон побежал к деревьям, поводок волочился за ним.

Грубые руки подхватили Таню за плечи, заставив развернуться. Здоровенный детина не обращал внимания на ее попытки освободиться. Рядом такой же амбал крепко держал Фабиана. У Тани задрожали колени, когда она увидела у него на боку огромный меч. Это были фейри.

Чуть поодаль стояла невысокая белокурая девушка.

– Это всего лишь дети, Сьюки, – обратился к ней державший Таню. Его голос звучал странно, и, подняв голову, Таня увидела, что у него не хватает нескольких передних зубов.

– Что мы будем с ними делать?

– Мне все равно – дети, не дети, – резко ответила Сьюки. – Они шпионили за нами, и нам надо выяснить почему.

Она взглянула на Фабиана:

– Его я узнала – он был с Рыжей, когда я передавала сообщение, – но это не объясняет, почему он сейчас здесь. Самсон, отведи их обоих. Виктор, сходи за шавкой. Через минуту-другую она наберется храбрости, так что поосторожней.

Виктор послушно передал Фабиана Самсону, и тот потащил пленников к амбару.

– Кто ты? – спросил Фабиан у девушки, но его встряхнули, и он умолк.

Извернувшись в руках Самсона, Таня увидела, что Виктор направляется к деревьям, откуда немедленно показался Оберон и зарычал.

– Не трогайте мою собаку! – крикнула она, но Самсон зажал ей рот.

Спотыкаясь, они шли по бугристому полю, пока не добрались до амбара.

– Вот они, – объявил Самсон перед дверью.

Когда та распахнулась, им стало видно еще четверых: мужчину, двоих мальчишек… и Роуэн. Таню с Фабианом втолкнули внутрь, за ними зашла Сьюки. Роуэн уставилась на них с нескрываемым ужасом.

Последним вошел Виктор, который вел на расстоянии вытянутой руки огрызающегося и рычащего Оберона. Он передал поводок Тане:

– Успокой собаку.

– Почему я должна это делать? – вспыхнула Таня, но, уловив едва заметный кивок Роуэн, нехотя взяла поводок и, пригнувшись, обняла Оберона. Пес тут же перестал рычать и прижался к ней, дрожа.

Самсон захохотал:

– Кажется, лает он страшнее, чем кусается.

Мужчина, находившийся рядом с Роуэн, подошел ближе.

– Кто вы? Что вы там делали?

Таня колебалась, не зная, что сказать.

Любой ответ мог поставить их и Роуэн под угрозу.

– Они с Рыжей. – Сьюки стояла со скрещенными на груди руками.

– Они мои друзья, – сказала Роуэн. – Наверное, пошли за мной. Мы можем им доверять, просто отпустите их. – Повернувшись к Тане и Фабиану, она быстро заговорила: – Вам не надо вмешиваться. И не просите ничего объяснять. Идите домой.

– Я так не думаю, – прервал ее Тино. – Они никуда не уйдут, пока мы не выясним, что они здесь делают.

– А мы и не собираемся никуда уходить, пока не узнаем, что вы хотите от Рыжей! – пробурчал Фабиан сквозь стиснутые зубы.

Таня взглянула на Роуэн: она не отреагировала на свое старое прозвище – то есть ее здесь знают как Рыжую. Таня догадалась: Фабиан намеренно назвал ее так. Видимо, и у остальных присутствующих имена вымышленные – значит, безопаснее сейчас не упоминать настоящее имя Роуэн.

Тино оценивающе скользнул по ним взглядом.

– По крайней мере, в чем-то мы согласны. – Он повернулся к Роуэн. – Что ты сказала им?

– Ничего, – отрывисто ответила она. – Я знаю правила.

– Однако, похоже, не слишком хорошо их соблюдаешь, – вставила Сьюки.

С трудом сдержав негодование, Роуэн продолжила говорить с Тино:

– Я делала все, что могла. Но это нелегко, если ты отправляешь посыльных средь бела дня – причем заметных посыльных. Вы сами напрашиваетесь на неприятности.

– Ты имеешь в виду Сьюки в Тики-Энде? – уточнил Тино.

– Конечно. Она торчала там, как бельмо на глазу.

– Рыжая говорит правду, – тихо сказал Фабиан. – Я был там. Эта встреча ее взволновала. Мы с Таней поняли: что-то не так, – потому и проследили за ней. Она ничего нам не говорила.

– Так что же они знают о тебе, Рыжая? – поинтересовался Тино. – Потому что одно очевидно… – Он посмотрел на Таню, и в воздухе повис невысказанный вопрос.

Роуэн кивнула:

– У нее есть второе зрение.

– А мальчишка?..

– У него нет. Но он знает. Он уже пользовался чем-то, каким-то зельем, которое помогало временно видеть фейри.

– Они знают о твоем брате?

По лицу Роуэн промелькнула тень, но голос ее звучал так же ровно:

– Они знают все, кроме того, что я связана с вами. Я сдержала свое слово.

Тино медленно кивнул.

– А что с твоим братом? Ты отказалась от его поисков? Или тебе так уютно в твоем новом прекрасном доме, что ты забыла о нем?

Небритый блондин покачал головой:

– Дай ей передышку.

Он говорил с сильным северным акцентом.

Роуэн бросила на него благодарный взгляд.

– Все не так. Я… Я нашла его.

При этих словах собравшиеся начали негромко переговариваться – все, кроме Тино.

– Я попала в царство фейри, – продолжала Роуэн, и Таня видела, чего стоит ей сохранять самообладание. – Я обратилась ко Двору и заключила сделку, чтобы вернуть Джеймса. Они дали мне задание.

– Какое?

– Там был браслет. Браслет с подвесками, которые соответствовали Тринадцати Сокровищам. Они отделили подвески и спрятали в нашем мире. По одной. Я должна была найти все. – Роуэн указала на Таню и Фабиана: – С их помощью мне это удалось. Но все было подстроено. Оказалось, что Джеймс не мой родной брат… на самом деле мы двоюродные. Женщина, которую я с детства считала своей тетей, на самом деле моя мать. А Джеймс даже не узнал меня. Он был счастлив там, в той семье фейри, его полюбили, он заменил им потерянного сына. Потому… я оставила его там. – Она сделала паузу. – После этого я получила шанс… шанс на новую жизнь – вдали от улиц, в семье, где меня понимали. В семье, где мне уже помогли. И я ухватилась за этот шанс. Вот почему я не отвечала на ваши послания и избегала вас.

– Что же изменилось? – спросил Тино. – Почему нынешней ночью ты вдруг решила прийти?

– Потому что я должна сказать правду вам и себе. Я не хочу больше участвовать в этом. Я хочу… Я хочу уйти.

Шепот и вздохи прокатились по старому амбару.

Но Тино снова как будто не обратил внимания на ее слова.

– Я слышал что-то о юной девушке, которая унизила главу Неблагого Двора несколько месяцев назад, – тихо сказал он. – Не то чтобы широко известная история, но постепенно слух о ней распространяется. Разумеется, только среди тех, кто доверяет друг другу. И когда я услышал ее, то подумал… – Он улыбнулся. – Это была ты, не так ли? Ты ведь подняла настоящую бурю. Худшая зима за последние шесть десятилетий, если верить новостям из мира людей. Снег, град, наводнения – и так до самого мая, пока Благой Двор не вернулся к власти.

– Я слышал эту историю, – сказал Виктор. – Так это была она?

– Да уж, она привлекла к себе внимание, – раздался голос из другого угла.

Кудлатый черноволосый юнец, до сих пор сидевший молча, поднялся на ноги. Бордово-черные брюки в горизонтальную полоску были настолько ему коротки, что возникала мысль, будто он в одночасье резко вымахал. Он выглядел старше Роуэн и другого, неряшливого, мальчишки, тянул лет на шестнадцать-семнадцать. Его вкрадчивая манера сразу же не понравилась Тане.

– Ты думаешь, зимний король забудет ее теперь? – продолжал кудлатый. – Если хочет уйти, путь уходит, отпусти. Оставлять ее опаснее. Она могла привести кого-нибудь из Неблагих прямо к нам.

– Я согласна с Пронырой, – сказала Сьюки. – Мы должны отпустить ее – найти кого-нибудь на ее место.

Тино покачал головой, нахмурившись:

– Так не годится. Мы все рискуем и все представляем угрозу. Любой из нас может оказаться в ситуации, которая поставит под удар нашу общую безопасность. Мы не бросаем друг друга, мы держимся вместе.

– Проныра и Сьюки, наверное, правы, – возразила Роуэн. – Я ведь перешла дорогу Дворам…

– Ты бы хотела, чтобы все было так просто, да? – Глаза Тино сверкнули. – Извини, но этого не будет. Может быть, твои поиски, Рыжая, и закончились, но есть и другие, и они длятся.

– Подменыши, – прошептала Таня. – Это ее контакты – те, кто осуществляет торг.

Фабиан шумно сглотнул.

– Я знаю, – зло сказала Роуэн. – Я делала свою часть работы, помнишь? Месяцами рисковала головой, как и все мы. Знала, что эти дети не имеют ко мне никакого отношения, но все равно помогала. И если я правильно помню, не раз бралась за то, что никто больше не хотел выполнять!

– Именно, – вспылил Тино. – И спроси себя, почему это так? – Он внезапно остановился, будто стараясь овладеть собой.

В амбаре воцарилась гробовая тишина.

Ее нарушила Сьюки:

– Так почему же?

Роуэн и Тино молча уставились друг на друга. И Таня внезапно догадалась, что должно было прозвучать дальше и почему Тино прервался.

Потому что Роуэн была лучшей. Из всех них она была – раньше, а возможно, и сейчас тоже – лучшей в своем деле. И пусть Тино не хотел договаривать, стало ясно, что присутствующим и так это известно. Переводя взгляд с одного лица на другое, Таня видела, что все признают это – кто с завистью, кто с обидой, кто с восхищением или согласием. Но, что бы ни чувствовали остальные, Тино не хотел отпускать Роуэн.

И он не собирался отпускать ее без борьбы.

5

После словесной схватки Роуэн и Тино на место встречи прибыли двое новых участников. Пожилой краснолицый мужчина со странной кличкой Торба и худая чернокожая, бритая наголо женщина. Из-за искалеченной ноги она передвигалась медленно, опираясь на палку. Кроме лица, каждый сантиметр ее тела покрывали татуировки. Таня и Фабиан поняли, что она немая – она общалась жестами, а на все обращенные к ней вопросы отвечала кивком, пожатием плеч или покачиванием головы.

– Кто это? – спросил Фабиан.

– Мы зовем ее Фикс, – ответила Роуэн. – У нее в детстве был полиомиелит, если тебе интересно, почему хромает.

В старом амбаре становилось тесно: здесь находилось одиннадцать человек и фейри. Однако Тино еще ждал. Очевидно, пришли не все. Время тянулось, и вскоре собравшиеся разделились на небольшие группки.

Роуэн встала рядом с Таней и Фабианом. К ним присоединился Воробей. Стоявшие в другом углу Сьюки и Проныра даже не пытались скрыть, что обсуждают их.

Тино, Торба, Виктор и Самсон тихо переговаривались, изредка бросая взгляды на двух незваных гостей. Поглядывала на них и Фикс.

– Ты думаешь, они нас отпустят? – спросила Таня. – Как они собираются с нами поступить?

– Не знаю, – пробормотала Роуэн. – Вы создали кучу проблем, увязавшись за мной. Не следовало этого делать.

– А тебе следовало рассказать нам, что происходит, – огрызнулся Фабиан. – Тогда бы не пришлось шпионить за тобой.

– Было бы куда лучше, если бы вы не влезли. Меньше знаешь – крепче спишь. – Роуэн повернулась к Воробью. – Кого мы еще ждем? Я хочу скорее закончить со всем этим.

– Ну-ка. – Воробей огляделся. – Заря еще не пришла. Нет ни Пег, ни Торговца, ни Сапожника. По-моему, Тино начинает волноваться.

Глаза Тино были устремлены на дверь.

– Ждем еще десять минут. Не появятся – начнем без них. Должно быть, что-то случилось, раз четверо не пришли.

– Нам нужно решить, что с этими делать. – Сьюки кивнула в сторону Тани и Фабиана.

Таня почувствовала, как ее желудок скручивается в узел. Хотелось, чтобы Воробей оставил их и не мешал нормально поговорить с Роуэн. Но она подозревала, что он получил негласное указание быть рядом и слушать.

– Рыжая, как думаешь, что они собираются с нами делать? – снова шепотом спросила она. – И как… как эта Сьюки узнала, что мы здесь? Когда они подходили к месту, где мы прятались, она сказала: «Я чувствую их».

Прежде чем ответить, Роуэн беспокойно покосилась на Воробья.

– Просто она… Сьюки знает о разном. Заранее, до того как это произойдет.

– То есть она ясновидящая?

– Да.

– Значит, она знает, когда детей крадут и заменяют фейри? Так?

– Иногда, – коротко ответила Роуэн. – Помимо всего прочего. Хватит уже вопросов.

– Но ты не ответила, что они собираются с нами делать, – встрял Фабиан.

Роуэн снова посмотрела на Воробья.

– Ты наверняка знаешь лучше – ты… дольше, чем я, участвовал в этом всем.

Воробей кивнул, его волосы разметались по лицу.

– Он отпустит их. Но, может, не сегодня…

– Что? Я не могу вернуться без них! – прошипела Роуэн. – Он должен, должен отпустить их.

– Отпустит, – повторил Воробей. – Но не хочет рисковать, ведь они могут рассказать всё: что – и кого – они видели сегодня ночью.

– О чем он, Рыжая? – еще больше встревожился Фабиан. – Мы никому ничего не откроем, ты же знаешь! Скажи им, что мы умеем хранить секреты!

– Все не так просто. Может, ты и не думаешь никому рассказывать об увиденном. Но если не тот человек найдет тебя и узнает, что ты был с нами… – Фраза Воробья повисла в воздухе.

– Хочешь сказать, кто-то может заставить нас? – упавшим голосом спросила Таня.

– Именно, – подтвердил Воробей. – Чего не знаешь, то тебе не навредит.

– Но мы и так не знаем почти ничего, – буркнул Фабиан.

– И этого слишком много, – закончил Воробей. – Нельзя рисковать. Мне кажется, Тино позаботится о том, чтобы вы ничего не помнили.

– Сотрет нам память? – спросила Таня.

– Только память о нас, я имею в виду, – уточнил Воробей.

– Он не тронет мои воспоминания, – заявил Фабиан. – Я буду драться с каждым, кто попытается!

– Успокойся, – сказала Роуэн. – Я поговорю с ним. Дайте только минуту. Мне надо придумать, как убедить его отпустить вас. – Она прижала руки к вискам. – И отпустить меня.

– Тогда тебе есть чем заняться. – Воробей понизил голос. – Я могу это понять, даже если они не понимают. Большинству из нас не к чему возвращаться и нет того, ради чего что-то менять в жизни. А ты… тебе дали второй шанс. – Он медленно, грустно улыбнулся, показав сколотый зуб и ямочку на щеке. – Сначала я злился, решил, что ты нас бросила. Но теперь нет, не могу винить тебя за то, что ты захотела использовать этот шанс.

Таня потерла руки, пытаясь согреть. Ночь становилась еще холоднее, дыхание затуманивало воздух. Сквозь дыру в крыше виднелись яркие звезды, усеявшие небо. Ноги давно замерзли, да еще ныли от усталости, и Таня не сомневалась, что Фабиан чувствует себя так же.

Шаркая, к ней подошел Торба и сочувственно посмотрел:

– Холодно, да?

Таня кивнула. Старик порылся в карманах пальто и достал матерчатый мешочек, затянутый тесемкой. Встряхнул, протянул Тане и добродушно сказал:

– Как раз то, что нужно.

Таня взглянула на Роуэн.

– Все в порядке, – откликнулась та. – Можешь доверять Торбе.

Запустив пальцы в мешочек, Таня нащупала что-то неровное, даже бугристое, похожее на корень, и вытащила.

– Что это?

Торба тихо засмеялся и протянул мешочек Фабиану:

– Съешь-ка – и в животе твоем разгорится огонь!

– Имбирь, – прошептал Фабиан, когда Торба ушел от них. – Сырой имбирь. Нужно очистить кожицу, и можно есть.

Согревающим был уже сам запах имбиря, но, когда Таня откусила кусочек, на глазах у нее выступили слезы. «Огонь» – Торба выбрал точное слово. Через минуту по телу растеклось обжигающее, восхитительное тепло, а рот покалывало от пряного вкуса.

– Вот, – Роуэн набросила на Танины плечи лисью накидку. – Фабиан, давай и ты сюда, если замерз.

Фабиан покладисто забрался под лисий мех и прижался к Тане, слегка покашливая от имбиря.

– Необычная шубка, – прищурилась Сьюки, и ее замечание привлекло любопытные взгляды других членов Ковена.

– Что за штука? – с отвращением покосился Воробей. – Мерзость! Бедные лисы. – Протянув руку, он осторожно коснулся одного из лисьих ушей над лицом Тани.

– Знаю, – начала Роуэн. – Ты прав, это ужасно. Но я…

– Тогда зачем носить? – ядовито спросила Сьюки.

Подошел Тино, с интересом оглядывая шкуру.

– Дело в том, что… это не просто накидка, – неохотно ответила Роуэн.

Глаза Тино блеснули:

– Покажи нам.

Роуэн без энтузиазма приняла мех у Тани с Фабианом. Привычным движением накинула на плечи и застегнула.

Превращение сопровождалось единодушным вздохом. Роуэн прошлась, огибая ноги людей и фейри, ее лисьи чувства вновь обострились. Оберон легонько заскулил при ее приближении, но, уловив знакомый запах, расслабился и вильнул хвостом.

Тино не успел закрыть рот, как Роуэн сбросила лисью шкуру и опять обрела свой истинный облик. Она хотела передать накидку обратно Тане и Фабиану, но Тино потянулся за ней.

– Где ты это взяла? – Он провел рукой по меху. – Такой уровень наваждения… подобное непросто достать.

– Там… в царстве фейри. В доме, который принадлежал женщине, известной как Заокраинная Ведьма. Когда я отправилась на поиски Джеймса, она схватила меня. Бросила в подвал. Я сначала не понимала, чего она от меня хочет… но в подвале, в плену у нее, были еще двое. Один… один сказал мне, что ведьма искусно творит наваждения. А еще торгует темной магией и проклятиями.

Роуэн сделала паузу и сглотнула. Ей не хотелось рассказывать, хотя она знала, что этого не избежать. Все молчали, ожидая продолжения.

– Дальше, – сказала Сьюки.

– Когда она приволокла меня в дом, она была старухой. Но потом вытащила из волос вплетенную прядь, перехваченную лоскутками и какими-то подвесками. И сразу же превратилась в другую женщину. Старуха была одной из ее жертв – ведьма использовала ее обличье. Так меня и обманула. Обличья она постоянно меняла. То ли наваждение держалось недолго, то ли просто чтобы сбить с толку всех, кто мог что-то заподозрить. Вот для чего я ей и была нужна. Новая маскировка, новая внешность. Она собиралась… притворяться мной, чтобы морочить людей.

– Значит, накидка – одно из ее творений? – спросил Тино.

Роуэн кивнула:

– Повсюду были шкуры животных. Развешаны на балках. Некоторые совсем высохли. Другие еще… свежие. С них капала кровь. Вокруг пахло смертью. И повсюду в клетках заперты животные. Перед тем как сбежать, я их освободила.

– Так как же ты сбежала? – спросил Проныра с интересом и даже каким-то беспокойством.

– Она срезала у меня прядь волос, взяла несколько капель крови и начала петь заклинания. Ужасные, жуткие слова. Но она не знала – откуда было ей знать, – что не может причинить мне вреда своей магией. Никто не может.

Сьюки вздернула идеально выщипанную бровь:

– Смелое заявление.

– Это правда, – просто ответила Роуэн. – Причина, по которой мне не может повредить злая магия, заключается в том, что меня защищает рябина – мое имя. Меня зовут Роуэн.

Воцарилась полная тишина.

Кроме Воробья, который знал это, потому что видел ее фотографию, когда они только познакомились, она никогда не называла никому из Ковена своего настоящего имени и не знала ничьих настоящих имен. Так было безопаснее. И, судя по общей реакции, Воробей тоже хранил ее секрет.

– Когда Заокраинная Ведьма попыталась использовать свою магическую силу, это обернулось против нее, – продолжала Роуэн. – Она стала как будто моим подобием… но преображение убило ее прямо у меня на глазах. Я не понимала, что мое имя защищает меня, не понимала, из-за чего все произошло. Ведьма думала, что я каким-то образом отравила ее. После этого мы обыскали дом и вернули вещи, которые она отобрала. Тогда я и увидела накидку. И пока не примерила, не догадывалась про колдовство, которое в ней заложено. Потом мы довольно скоро ушли оттуда и направились ко Дворам.

– «Мы»? – переспросил Тино. – Ты и два других узника?

Роуэн опустила голову:

– Нет. Я ушла только с одним. – Она кивнула на Фабиана. – С его отцом.

– Что случилось с другим? – спросил Самсон.

Роуэн прочистила горло:

– Мы… – Она остановилась. – Другого я оставила там. В подвале.

– Ты не помогла ему? – с сомнением спросила Сьюки. – И почему же?

– Я узнала, что он был там в ту ночь, когда похитили моего брата… в ту ночь, когда похитили Джеймса. Он смотрел, как все происходило, и ничего не предпринял. Я хотела наказать его. И сделала так, чтобы он не смог уйти. – Лицо Роуэн начало покалывать жаром. Стыд или гнев были причиной, она не понимала сама. Возможно, и то и другое. – Я нашла ключ, который освободил бы его. И выбросила. Наверное, он еще там.

Последовавшее ошеломленное молчание нарушил негромкий свист Самсона.

– Хладнокровно, – сказал он. – Ты хладнокровная, Рыжая.

– Она великолепна, – жестко рассмеялся Тино.

– Я не горжусь тем, как поступила, – пробормотала Роуэн, не в силах ни с кем встретиться взглядом. – Если бы я могла вернуться назад и изменить…

– Ты поступила бы точно так же, – перебил Тино. – У тебя был шанс поквитаться с одним из тех, кто причинил тебе зло, и ты им воспользовалась. Ты отомстила. Многие ли из нас могут сказать то же самое? – Он торжествующе ухмыльнулся. – Тут нет ничего постыдного. Это еще одна победа Ковена и урок тем, кто занимается торговлей подменышами: за каждого похищенного ребенка они заплатят сполна. Видишь ли, именно поэтому ты и нужна нам, Рыжая. Поэтому я и не могу тебя отпустить. Твоя безжалостность – один из наших важнейших ресурсов. И эта шкура – она станет одним из ценнейших средств в нашем арсенале…

– Ты не слушаешь. Я не горжусь тем, как себя повела. Я изменила бы это, выпади мне второй шанс. – Роуэн горько рассмеялась. – Я каждый день чувствую свою вину. Но мне приходится с этим жить.

Тино пожал плечами:

– Что сделано, то сделано. Подумай лучше вот о чем. Ты теперь сильнее. Сильнее, чем мы когда-либо могли себе представить! Подумай, просто подумай, сколько еще ты совершишь для нас теперь, когда у тебя нет эмоциональных привязанностей, которые осложняют твои решения или давят на тебя. Насколько успешнее ты можешь быть…

– Мои «эмоциональные привязанности» заставляли меня действовать, как я действовала! – яростно отчеканила Роуэн, ее гнев наконец-то вырвался наружу. – Без них я бы никогда не ввязалась в это! Найти Джеймса – единственное, что имело значение, единственное, что заставляло меня продолжать. А когда я его нашла, оказалось, что все не так, как я думала.

– Но ты еще можешь помочь другим, – настаивал Тино. – Нет никаких причин, почему ты должна прекратить сейчас.

– Есть масса причин! Разве ты не слышал, что я пытаюсь тебе сказать? Я не хочу больше так жить. Я… Я счастлива.

– Пусть просто уходит, – проговорила Сьюки со скучающим видом и повернулась к Роуэн. – Вообще-то, накидку можешь оставить. – Ее глаза жадно задержались на лисьей шкуре.

– Нет, не могу. Потому что она работает только на мне. Так что я оставлю ее себе.

– Как удачно, – поддела Сьюки. – Не будешь возражать, если я проверю?

– Ни в чем себе не отказывай. – Роуэн взяла накидку у Тино и бросила ее Сьюки.

Та поймала, нахмурилась и надела. Застегнула. Но ничего не произошло.

– Не понимаю, – пробормотала она, рассматривая накидку изнутри. – Должно быть что-то еще, что-то, что запустит превращение.

– Накидка была создана, чтобы слиться с тем, кто наденет ее первым. Этим человеком оказалась я. Потому для любого другого она бесполезна. – Роуэн протянула руку. – Так что я ее забираю.

Угрюмо сняв накидку, Сьюки вернула ее.

Тино провел рукой по небритому лицу:

– Я заключу с тобой сделку.