Текст книги "Постельная дипломатия"

Глава 7

Ровена весь вечер размышляла, стоит ли идти в бассейн. С одной стороны, она хотела избежать искушения. С другой – она плавала каждый вечер. Если Колин и появится, она все равно сможет ему отказать.

Когда в девять пришла Бетти присматривать за Диланом, Ровена отправилась к бассейну, убеждая себя, что, что бы Колин ни говорил, в этот раз она сможет удержаться от искушения. Но его не оказалось в кресле.

Несмотря на самоуговоры, сердце у нее упало. Конечно, он успел подумать и тоже решил, что всем будет лучше, если…

Она ахнула от того, что на талию опустились сильные руки. Колин наклонился так близко, что задевал дыханием ее ухо.

– В этот раз ты не столкнула меня в бассейн.

«А стоило бы».

– Колин…

– Меня никто не видел.

– Значит, все в порядке, если нас не поймают?

– Можешь дать мне другую причину этого не делать? Хотя бы одну.

Ровена открыла рот, чтобы перечислить длинный список причин. И ничего не вспомнила.

– Не можешь.

Как ее бесила его правота.

– Но только один раз, – сказала она, разворачиваясь. – Пусть даже мой отец уедет на месяц в Африку на сафари. Когда мы уйдем от бассейна, все кончено.

– Тогда не будем тратить время, – ответил Колин, взяв ее за руку и ведя в павильон.

Ровена отперла дверь, но вместо того, чтобы включить свет, она нашла в темной кухне свечи и спички. Электрический свет мог привлечь внимание, но свет свечей никто не заметит, и к тому же это было романтично.

Она зажгла свечу, поставила ее на кофейный столик, а потом открыла кедровый сундук, в котором хранились простыни и одеяла для складного дивана. Выбрав самые мягкие и плотные, она расстелила их на полу.

– Разве диван не раскладывается? – спросил Колин.

– Да, но он ужасно неудобный.

– Значит, ты уже такое проделывала? – весело уточнил он.

Ровена обернулась с усмешкой:

– Мои друзья называли это место любовным уголком.

В сиянии свеч Колин, одетый во все черное, выглядел сексуально, эффектно и даже немного опасно. Он сбросил ботинки и подошел к ней, на ходу расстегивая рубашку и пожирая Ровену взглядом.

– Что сегодня под твоей накидкой?

Вот тут придется объясняться.

– Только пообещай, что не будешь насмехаться.

Колин выгнул брови.

– План номер один был – прийти сюда, сказать тебе, что ничего не будет, и пойти домой. А если бы не вышло, я придумала план номер два.

– Какой?

– Сэкономить как можно больше времени и сразу перейти к самому вкусному. – Она ухватилась за подол накидки и стянула ее через голову. Звук, который издал Колин, обжигающее желание в его глазах, когда он понял, что на ней надето – вернее, не надето – под накидкой, воспламенили ее саму.

Колин выругался себе под нос.

– Это отвечает на мой следующий вопрос.

– Какой?

– Насколько далеко ты готова зайти.

– До конца.

Колин окинул ее взглядом:

– У тебя потрясающее тело.

– Попышнее, чем до рождения Дилана.

– Это мне и нравится. – Он протянул руку, обводя контуры сначала одной, потом другой груди. – Мне нравится, когда женщины выглядят как женщины, а не мальчики-подростки.

Это хорошо, подумала она. Потому что, если бы ему нравились мальчики-подростки, у них возникли бы проблемы.

Колин стянул рубашку и кинул ее на диван. Вот у кого тело потрясающее. Ровена скользнула ладонями по его широкой груди и сильным плечам. Она совершенно забыла про его шрамы, пока не задела пальцами спину и не ощутила неровную поверхность там, где зажили ожоги. Она была теплой и обманчиво мягкой.

– Когда я там трогаю, больно? – спросила она.

Колин покачал головой:

– Приятно.

– А здесь? – Она потерла ладонью его ширинку, сжимая член сквозь ткань и ощущая, как он растет под прикосновением.

Колин закрыл глаза.

– Это тоже приятно.

Ровена расстегнула на нем брюки и столкнула их вниз. Колин отпихнул их ногой, наклонился и подразнил ее сосок языком, втягивая его в рот. Прошло столько времени с тех пор, как к ней прикасался мужчина, что он мог бы хрюкать ей в живот – и было бы эротично. Но это было намного лучше. Ровена задержала дыхание, пока Колин прокладывал дорожку поцелуев вниз по ее животу, и только думала: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста».

По ее опыту, мало мужчин любили делать куннилингус и еще меньше умели делать это хорошо. Вот если речь шла про минет, она еще не встречала мужчину, который сказал бы «нет, спасибо, не люблю». Поэтому, когда Колин опустился ниже, когда его пальцы раскрыли ее и язык стал собирать ее вкус, из ее изголодавшейся по сексу души вырвался крик «Да!». Только что она стояла, а в следующую секунду раскинулась на полу. И ей крайне повезло, потому что Колин делал это хорошо. Даже слишком хорошо. Удовольствие подкралось тихо и незаметно, как дикий зверь, охотящийся на жертву; а потом набросилось на нее, внезапно и жестоко, впиваясь когтями и зубами в кожу, мышцы и даже кости.

Когда она открыла глаза, Колин ухмылялся сверху вниз:

– Ты всегда так легко кончаешь?

– Я давно ни с кем не была, – задыхаясь, сказала она. – Ни с кем, кроме своей руки.

– Тогда мне надо сделать так, чтобы ожидание того стоило, – заявил Колин, устраиваясь у нее между бедер.

– Оно того стоило уже тогда, когда ты меня поцеловал в первый раз.

– Где ты держишь презервативы? – спросил он.

«Что?»

– Где я их держу? Ты шутишь, да?

– Разве похоже, что я шучу?

Похоже не было.

– Колин, здесь, в США, это обычно обязанность мужчины.

С совершенно недоуменным видом он ответил:

– А там, откуда я родом, контрацептивы обеспечивают женщины.

– Серьезно?

Уголки его губ растянула усмешка.

– Честно говоря, нет.

Он дотянулся до своих брюк и вытащил цепочку из полудюжины презервативов.

– Это было совершенно не смешно.

– Было, было, – засмеялся Колин. – Ты бы видела свое лицо.

Если бы не охватившее ее облегчение, Ровена бы ему врезала. Но вместо этого она перевернула его на спину и села верхом на бедра.

– Ты же знаешь, что я за это отыграюсь. Когда ты совсем не будешь этого ожидать.

Он совершенно не выглядел обеспокоенным.

– Иди сюда, – сказал он, притягивая ее к себе и пытаясь поцеловать.

А затем земля ушла из-под нее, и Ровена снова оказалась на спине, придавленная весом Колина. В ответ на ее попытки спихнуть его Колин перехватил ее запястья и прижал у нее над головой.

– Что ты делаешь?

Он явно предпочитал держать все под контролем.

Проблема была в том, что она тоже это любила.

– Мне нравится быть сверху, – заявила Ровена, пытаясь высвободиться.

– А мне нравится доминировать, – отозвался он, не отпуская.

Каждый из них пытался одержать верх, и в итоге объятия превратились в борьбу. С периодической игрой против правил – то щипки, то укусы. Ни один не хотел уступить, и в итоге они пришли к компромиссу и занялись сексом в кухне: Ровена прижималась спиной к твердой дверце холодильника и обхватывала ногами бедра Колина, который толкался в нее, сбивая на пол глупые магниты, висевшие на холодильнике десятилетиями. И хотя Колин отлично справлялся, Ровена не могла удержаться от того, чтобы не выдыхать время от времени указания: «поцелуй здесь», «потрогай там», «быстрее», «сильнее». Пока она не потеряла дар речи от удовольствия, пока мозг не отключился и верх не взяли примитивные инстинкты. И на этот раз, когда она рассыпалась в оргазме, Колин последовал за ней.

– Ого, – сказал Колин, тяжело дыша и роняя голову ей на плечо. – Ты всегда так командуешь?

– Я командую?

Колин поднял голову и посмотрел на нее с выражением «ну да, конечно». Ровена собралась возражать, но потом передумала.

– Ну ладно, может быть.

– Я уже говорил, что мне нравятся женщины, которые знают, чего хотят?

Ей повезло.

– Я вот думаю, сможем мы пойти на второй раунд?

С насмешливым видом Колин ответил:

– Ты что, думала, что мы закончили?

– Я не была уверена. Но надеялась, что нет.

– Мы только начали, – с сексуальной ухмылкой сказал он. – И на этот раз я, может быть, даже дам тебе побыть сверху.

На следующий вечер, пока Ровена ждала Бетти, ей позвонила Кара и, вопреки ожиданиям Ровены, заявила:

– Отметь у себя в календаре последнюю неделю марта: ты летишь в Вашингтон.

– Да?

– Ну, я думаю, что ты не захочешь пропустить мою свадьбу!

– Вы с Максом назначили дату?! Поздравляю! Конечно, я хочу там быть.

Кара рассмеялась:

– Я не сомневалась, что ты не откажешься. Церемония, наверно, будет маленькой, но не стесняйся приходить не одна. На самом деле я на это даже надеюсь.

Первая мысль Ровены была, конечно, о Колине. Как будто это может случиться. Они провели вместе одну ночь, и теперь все кончено. И, несмотря на свое обещание, он так и не дал ей побыть сверху. Она всегда будет сожалеть об этом.

– Вообще-то у меня есть кое-кто на уме, – сказала Ровена.

– Правда? – восторженно ответила Кара. – Кто?

– Ну, он очень милый. У него рыжие, вьющиеся от природы волосы, карие глаза, рост полметра…

Кара засмеялась:

– Я надеялась на кого-нибудь постарше, но мы будем в восторге, если ты привезешь Дилана.

Они поболтали еще несколько минут, пока не пришла Бетти.

– Полагаю, это для тебя, – сказала она, вручая Ровене белый конверт. – Он был приклеен к входной двери.

Полная любопытства, Ровена разорвала конверт. Внутри был сложенный листок белой бумаги, на котором значилось два слова, написанные незнакомой рукой: «У бассейна».

Разве они не решили прошлой ночью, что это первый и последний раз? Что не стоит рисковать? По дороге к бассейну Ровена мысленно репетировала, как откажет Колину.

В павильоне было темно, но дверь оказалась открытой. Ровена осторожно вошла внутрь. На кофейном столе стояла свеча, на полу было расстелено одеяло, и на нем сидел Колин в одних только потертых джинсах. Ровена открыла рот и поняла, что все ее тщательно приготовленные объяснения забыты.

– Сегодня я ужинал с твоим отцом, – сказал Колин.

– О… Хорошо.

– Вообще-то он плохо себя чувствовал. Сказал, что у него мигрень. Так что он принял таблетку и отправился в постель. Не думаю, что он проснется и придет к бассейну.

Нет, обычно после снотворного отец спал как убитый.

– Мы же договорились: один раз, – напомнила Ровена, но ноги уже несли ее к одеялу.

– Ты права, мы договорились. Но что нам мешает договориться о еще одном?

– Чем больше мы рискуем, тем больше шансов, что нас поймают.

– Это добавляет остроты. – Он сверкнул той самой сияющей улыбкой, и Ровена сдалась.

– Ладно, но это уже точно последний раз, – сказала она, стягивая накидку через голову. – И только при одном условии.

– Говори, – сказал Колин, глядя, как она стягивает купальник и устраивается верхом у него на бедрах.

– На этот раз, – сказала Ровена, – я буду сверху.

Глава 8

Незаметно две ночи превратились в три, потом в четыре, пока, наконец, Ровена и Колин не признали, что у них бурный роман. Который, как они решили, закончится, когда Колин уедет обратно в Англию. Хотя по этому поводу он испытывал некоторые сомнения. Не то чтобы он думал о браке или даже о долгосрочных отношениях. По правде говоря, он не знал, что чувствует. Может, дело было в том, что Ровена совсем не походила на избалованных дебютанток, с которыми он встречался раньше. Они принимали его решение ограничиться несерьезными отношениями, но потом делали все возможное, чтобы запустить в него когти. У Ровены не было ни когтей, ни комплексов, и она явно умела развлекаться. И хотя в ее прошлом было немало ошибок, результатом стал интересный взгляд на жизнь. Она была сексуальной, умной и интересной. И упрямой. Она говорила, что думала, даже если ее мнение было непопулярным. Колина завораживало практически все, что она говорила. Но в то же время она знала, когда нужно промолчать.

Если Колин не спрашивал про Дилана прямо, Ровена его не упоминала, а на прямые вопросы отвечала коротко и в очень общих чертах. Как будто ее роман с Колином и отношения с сыном нельзя было смешивать. Он не знал, для чего она это делает – чтобы удержать безопасное расстояние между ним и Диланом или между ним и собой. Но он не тратил время на размышление о причинах, особенно теперь, когда у них появилась возможность провести вместе все выходные. Сенатор собирался утром лететь в Вашингтон для какого-то важного сенаторского голосования, против которого должна была выступать оппозиция, так что его возвращения можно было не ждать до вечера вторника.

Колин надеялся, что сможет уговорить Ровену провести эти выходные в ее комнатах. Или у него. Павильон у бассейна хорошо им служил, но твердый пол, на котором они сейчас лежали рядом, обнаженные и удовлетворенные, ему давно надоел.

– Что я скажу Бетти? – спросила Ровена. – Она каждый вечер присматривает за Диланом.

– Скажи, что у тебя развился локоть пловца, и несколько дней ты будешь отдыхать.

Посмотрев на него, Ровена рассмеялась:

– Локоть пловца?

– Или вот идея: ты можешь прийти в мои комнаты на полтора часа, а потом, когда Бетти уйдет, я приду к тебе. Главное – чтобы я ушел до того, как проснутся слуги.

– Ты что, хочешь со мной спать всю ночь?

– Про сон я не говорил.

Он думал, что женщинам нравится, когда мужчины остаются на ночь. Его часто об этом просили. Но Ровена, похоже, не знала, что и думать.

– Чего я не понимаю – так это почему отец настолько против того, чтобы ты за мной ухаживал, – сказала она. – Он всегда хотел, чтобы я вышла замуж за независимого, богатого мужчину с хорошей родословной и политическими контактами. У тебя есть все это плюс королевский титул. Ты зять его мечты.

– Я могу предположить одну причину: он считает, что я бабник.

– Он прав?

Колин фыркнул:

– Конечно нет.

– Уверен?

– Конечно, уверен. – Это слово звучало так неприятно. Он джентльмен. Он обращался с женщинами уважительно. – Честно говоря, я даже не уверен, что конкретно значит это слово. – Поскольку Колин не считал себя таковым, он никогда не испытывал потребности узнать это.

– Раз об этом зашла речь… – Ровена потянулась за телефоном. – Давай посмотрим.

Она с минуту водила пальцами по дисплею, а потом сказала:

– Вот оно. Согласно словарю, бабник – это мужчина, который вступает в многочисленные несерьезные сексуальные отношения с женщинами. – Она покосилась на Колина. – Подходит?

– Быть такого не может, – ответил он.

Ровена помахала телефоном.

– Здесь говорится именно так.

Колин сел и протянул руку:

– Дай посмотреть. – Он сам прочитал определение на дисплее. – Черт меня возьми.

Ровена сочувственно покивала, забирая телефон:

– Правда ранит, да?

– Я бы не сказал, что я сплю со всеми подряд. Я люблю женщин. Я их уважаю.

Ровена пожала плечами:

– Просто много разных женщин.

Колин сердито посмотрел на нее:

– Я никогда не спал с женщиной, не объяснив сначала, что между нами не будет ничего серьезного.

– И ты думаешь, что этого достаточно?

– Я джентльмен. Я балую женщин.

– Другими словами, покупаешь их.

– Ты передергиваешь мои слова. Я не это имел в виду.

– И почему ты думаешь, что ты такой особенный?

– Я не говорил, что особенный.

– Давай-ка проведем эксперимент. Возьмем ту же ситуацию, но заменим мужчину на женщину. Она часто встречается с мужчинами, спит с ними – с разными, – балует их, но хочет, чтобы все оставалось несерьезным. Кто она?

– Идеальная женщина?

Теперь была очередь Ровены смотреть сердито.

– Ее считают шлюхой, Колин. Так почему такое поведение совершенно приемлемо для мужчины?

Ему не хотелось этого признавать, но Ровена была права. Значит, он по определению бабник.

– Наверное, я и есть… шлюх.

– Добро пожаловать в наш клуб. У нас есть клубные блейзеры.

Колин со смехом покачал головой.

– Слушай, у меня есть идея, – сказала Ровена. – Если мы попадемся отцу, можно сказать, что виновата я. Я к тебе приставала, и хотя ты пытался сопротивляться, но я не оставляла тебя в покое, так что в конце концов ты поддался моим чарам.

– У тебя жажда доминирования. – Не то чтобы он возражал. Так было определенно интереснее. Он был уверен, что скоро Ровена достанет наручники или шелковые шарфы.

– Не то чтобы он мог думать обо мне хуже. Я родила ребенка вне брака. В его глазах я шлюха до конца жизни.

– Не думаю, что он так считает. Он просто тебя защищает.

– Защищает он не меня, а себя. Он не хочет, чтобы ты со мной общался, потому что считает меня такой же развратницей, какой я была до рождения Дилана. Думает, что я его опозорю или еще хуже – совращу тебя и утяну на свой уровень.

– Какая глупость. Я могу за себя постоять.

– Попробуй его в этом убедить. – Ровена поднялась и взяла свой купальник.

– Куда ты?

– Уже поздно, – сказала она, одеваясь.

Колин взял ее телефон, чтобы посмотреть на время.

– У нас есть еще двадцать минут.

– Колин, тебе нужно больше двадцати минут.

– Так давай просто поговорим.

– Я устала. – Ровена набросила накидку, наклонилась и поцеловала его. Не медленно и глубоко, а коротко чмокнула. – К тому же у нас все выходные впереди.

Колин тоже поднялся, обмотал простыню вокруг талии и пошел за ней к двери.

– Я сказал что-то, что тебя расстроило?

– Конечно нет, – ответила она, но улыбка не дошла до ее глаз. – Позвони завтра мне на работу, и мы решим, что будем делать.

– Все точно в порядке?

– Все отлично, – настаивала Ровена, но, провожая ее взглядом, Колин ей не верил.

Да что на Колина нашло? Почему он вдруг стал таким… чувствительным? Привязчивым? Между ними был просто секс, но теперь он хотел разговаривать – это еще зачем? В последнее время Ровена все больше времени проводила в попытках убедить себя, что Колин не такой замечательный, каким кажется. В конце концов, ей же будет больно. Он для нее слишком хорош; а если он этого не понимает, если действительно испытывает к ней какие-то чувства, то кто-то должен его просветить.

Когда она вернулась к себе, Бетти смотрела телевизор.

– Хорошо поплавала? – спросила она.

– Да, очень освежает. – «Как же». – Как Дилан?

– Не шелохнулся.

Обычно Бетти уходила, как только Ровена возвращалась домой, но на этот раз даже не встала с дивана. Измученная физически и душевно, Ровена устроилась рядом с ней, вдыхая знакомый аромат духов.

– Знаешь, что меня удивляет? – сказала Бетти.

– Хм?

– Что последние четыре дня ты ухитрялась проплавать по полтора часа и не намочить волосы.

У Ровены чуть не остановилось сердце. «О черт, я же вроде умная, как мне в голову не пришло хотя бы макнуться в воду перед возвращением?»

– Не нервничай. – Бетти похлопала ее по колену. – В последнее время ты так счастлива, что я все равно бы догадалась.

Ровена выпрямилась.

– Я счастлива?

– Я много лет тебя такой не видела.

– Даже после рождения Дилана?

– Тогда счастье было другое. Сейчас ты светишься. Как от новой любви.

– Бетти, если мой отец узнает…

– Милочка, от меня он ничего не услышит, а что касается остальной прислуги, за последние пару лет на твою сторону перешло больше, чем ты себе представляешь. Если я хоть слово от кого-нибудь услышу, я с ними разберусь.

Приятно слышать, что не все считают, что она ни на что не годится.

– Спасибо. А что до свечения… любовь тут ни при чем. Это несерьезно.

– Как скажешь.

– Так и есть.

– Разве так плохо позволить себе быть счастливой?

Если бы все было так просто. Но за счастье всегда приходится платить, и оно не стоило боли и огорчения от потери.

На следующее утро, увидев, как уезжает лимузин сенатора, Колин спустился по тропинке к детскому саду, прихватив коробку книг, которые прислала его сестра. Детские книги, которые он планировал подарить детскому саду. Это был хороший повод повидать Ровену: его не отпускало чувство, что вчера ее что-то встревожило, и он хотел узнать что.

Триша впустила его в ворота и на детскую площадку. Там он увидел Дилана, который копался в песочнице вместе с девочкой примерно того же возраста; но Ровены видно не было.

– Ровена в кабинете? – спросил он Тришу.

– Она дома, болеет. Подхватила грипп. При такой работе он практически неизбежен. Мне кажется, я девяносто процентов времени сражаюсь с насморком.

– Коин!

Обернувшись, Колин увидел, как Дилан радостно ковыляет навстречу, быстрее, чем ходит обычно, но не бегом. Несмотря на все, что мальчику довелось пережить, он сумел сохранить позитивный взгляд на жизнь.

– Привет, парень. – Колин удивился, когда Дилан обхватил его колени и крепко обнял.

Несмотря на хрупкость, сила у него была немаленькая. Он посмотрел вверх на Колина, нахмурился и сказал:

– Мамочка забоейа.

– Я знаю. Думаешь, мне стоит сходить домой и проверить ее?

Дилан просиял.

– Я тое, я тое!

– Ничего ты не тоже, – возразила Триша. – Ты знаешь, что твоя мама хочет, чтобы ты был тут со мной.

Мальчик надул губки, и Триша отцепила его от ног Колина, подхватывая на руки. А потом ухмыльнулась:

– Если ты попросишь как следует, Колин передаст маме от тебя поцелуй.

– Поцеуй мамочку, поцеуй мамочку!

Девочка, с которой играл Дилан, позвала его, и малыш выбрался из рук Триши и поковылял обратно к песочнице.

– Поздновато уже стесняться поцелуев, – сказала Триша. – Учитывая, сколько вы вместе… плаваете. Но не волнуйся, я ни слова не скажу. Я никогда не видела ее такой счастливой.

А Колин был счастлив делать ее счастливой.

– Я принес это для детского сада, – сказал он, вручая Трише коробку. – Старые книги, но я думал, что детям они понравятся.

– Спасибо, Колин! – Она посмотрела на адрес на коробке. – Ты заказал их аж из Англии?

– Вообще-то я читал их ребенком.

– Это так мило с твоей стороны. Уверен, что не хочешь сохранить их до тех пор, пока сам не заведешь детей?

– Уверен. – Он не знал, заведет ли когда-нибудь собственных детей. Для этого нужно осесть, а он не знал, захочет ли когда-нибудь. У него был друг по армии, который открыл свою фирму по обеспечению безопасности и приглашал Колина к себе работать. Пока Колин не дал ему ответа, но теперь, когда он практически восстановился, пора было всерьез подумать о своих планах на будущее. – Ладно, мне пора, – сказал он, шагая к воротам. – Надеюсь, книги придутся по вкусу.

– Эй, Колин.

Он обернулся.

– Ровена кажется сильной, но на самом деле она очень уязвимая.

Он сам давно уже это понял.

– Я знаю.

– Я никогда ее не видела такой счастливой; но у нее сейчас тяжелое время. Если ты ею воспользуешься или причинишь боль, то мне все равно, что ты королевской крови, – я тебя найду и заставлю заплатить.

Он не стал говорить, что люди редко вступали в отношения, чтобы причинить друг другу боль, но в итоге все время так и получалось. Колин вернулся в особняк и по дороге в кухню наткнулся на Бетти.

– Вы, случайно, не наверх собираетесь? – спросила его экономка.

– Вообще-то да.

– Сделайте мне одолжение. Не знаю, слышали ли вы, но Ровена плохо себя чувствует. Вы не могли бы заглянуть к ней и отдать вот это? – Она вручила ему стопку чистого белья и одеял. – Скоро будет дождь, и у меня разыгрался артрит, особенно от беготни вверх-вниз по лестнице. Вы не против?

– Нет, конечно. Если только она не будет возражать.

– Думаю, мы оба знаем, что не будет, – подмигнула ему Бетти.

– Ровена вам рассказала?

Она с улыбкой похлопала его по руке:

– Ей не нужно было рассказывать.

А отправив Колина наверх с бельем, она дала ему прекрасное оправдание для того, почему он навещает Ровену.

– Спасибо, Бетти.

Та только улыбнулась:

– Скажите ей, что, если что-нибудь понадобится, пусть позвонит вниз.

Колин поднялся по лестнице и постучал в комнаты Ровены. Оттуда раздалось невнятное ворчание. Он решил считать это приглашением и открыл дверь. Там был включен телевизор, и Ровена свернулась на диване, закутавшись в плед, с закрытыми глазами, бледная и усталая.

– Подхватила вирус? – поинтересовался Колин.

Она распахнула глаза и, увидев его, с возгласом натянула плед на голову, пробормотав оттуда:

– Что ты тут делаешь?

– Триша сказала, что ты заболела, а Бетти отправила меня сюда с простынями и одеялами. Как ты себя чувствуешь?

– Как труп, и уверена, выгляжу так же. Я даже не причесана.

– Ты вызывала врача?

Она высунулась из-под пледа:

– Это просто дурацкий грипп, которым все вокруг болеют. Через день-два я буду в порядке. А тебе не стоит тут быть. Поверь мне, ты не хочешь заразиться.

Вместо того чтобы уйти, Колин сел на край дивана прямо рядом с ней.

– Учитывая, сколько времени мы проводим вместе, велики шансы, что я уже заразился. Ты измеряла температуру?

Она покачала головой.

– Какие симптомы?

– Жар, озноб, все тело болит, и кажется, что голова взорвется. Но ибупрофен помогает.

Колин потрогал лоб Ровены, как делала его сестра, когда он сам заболевал. Она была немного горячей, но не настолько, чтобы стоило волноваться.

– Я могу для тебя что-нибудь сделать?

– Незачем со мной возиться. Бетти время от времени заглядывает, и я могу ее позвать, если мне что-нибудь нужно.

– Ты пила воду?

– Немного, сегодня утром.

– Нужно пить много жидкости, чтобы избежать обезвоживания. А что ты ела?

– Ничего со вчерашнего ужина.

– Когда я был маленьким и болел гриппом, моя сестра Матильда делала мне куриный бульон. – Он помолчал и поправился: – Она просила горничную его сделать. Но она всегда сидела со мной, пока я ел, и читала мне книги, пока я не засыпал.

– Почему сестра, а не родители?

– Мэтти старше на двенадцать лет, и, когда я не был в пансионе, она меня растила.

– Почему?

– Я был поздним ребенком. Отцу было шестьдесят, матери сорок семь. Меня не ждали и не особенно хотели начинать возиться с ребенком с самого начала, особенно с таким требовательным и не по годам развитым.

– Требовательный и развитый? Ни за что бы не догадалась.

– Я любил поджигать все что ни попадя.

Слезящиеся покрасневшие глаза распахнулись.

– Серьезно?

Он осмотрел комнату и поинтересовался:

– У вас же хорошая страховка?

Ответная улыбка была слабой, но искренней.

– А если серьезно, моя карьера поджигателя закончилась, когда я развел костер в мужском туалете в школе-интернате. Достаточно сказать, что наказание соответствовало преступлению.

– Похоже, ты делал это из жажды внимания.

– Я тоже так считаю.

– У твоей сестры есть своя семья?

– Нет. Она вышла замуж рано, до моего рождения, но ее муж вскоре заболел и умер. Она была беременна – думаю, поэтому они и поженились, – но потеряла ребенка. После этого она так и не вышла замуж, и других детей у нее не было.

– Как грустно.

– Я часто притворялся, будто мои родители на самом деле бабушка и дедушка, а Мэтти – моя настоящая мама. Она любила меня, как мать. До сих пор обращается со мной как с ребенком.

– А родители еще живы?

– Отец умер, когда я учился в университете. Мать все еще жива и живет с сестрой, но уже не очень хорошо себя чувствует.

– Ты часто с ней видишься?

– Раз или два в год.

– И все?

– Мэтти уговаривает меня приезжать почаще, но мы не очень… привязаны друг к другу.

– Хотела бы я видеть отца только раз в год. Ох! – огорченно воскликнула она. – Это же должен был быть наш выходной. А я все испортила.

– Будут и другие выходные. А может, завтра ты будешь чувствовать себя лучше. Подождем и посмотрим.

– Ладно.

– Может, тебе лучше будет в постели?

– Наверное, но Дилан разлил сок по моим простыням и одеялам, когда пытался принести мне завтрак.

– Давай я сменю их, чтобы ты могла лечь?

– Колин, ты не обязан это делать.

– Я знаю, что не обязан. Но я хочу.

Подхватив белье, он отправился в спальню. Кровать была вся в пятнах высохшего виноградного сока, и на ковре тоже остались капли. Он снял все с кровати, вдыхая запах Ровены, ставший таким знакомым. Колин знал ее запах, ее вкус, каждый изгиб ее тела. Знал, где нужно прикоснуться, чтобы довести ее до оргазма, или как медленно доводить ее до пика, пока она не начнет умолять. Больше всего ему нравилось, что секс с ней был не только невероятно приятным, но и веселым. Она не ожидала, что он будет обращаться с ней как с принцессой или осыпать ее сладкими словами. Она не называла это занятиями любовью. Они занимались сексом, простым и прямолинейным, и делали это хорошо.

Он перестелил постель, а потом помог Ровене перебраться с дивана: она была такой слабой, что шаталась.

– Сейчас я попробую вспомнить, как это делается.

– Что? – недоуменно переспросила она.

– Как укладывают в постель. Если я правильно помню, сначала ты ложишься. Это уже сделано. Потом одеяльце, да? – Он подтянул одеяло ей под подбородок и надежно подоткнул вокруг плеч. – Тебе тепло?

Ровена кивнула.

– Мне кажется, что я что-то забыл.

– Не думаю, – ответила она.

– О, вспомнил… – Он наклонился и поцеловал ее в лоб. – Мне нужно поработать, но через час-другой я снова к тебе загляну.

– Это не обязательно, Колин.

Но, как ни странно, он этого хотел.