Текст книги "Евангелие от Матфея. Исторический и богословский комментарий. Том 2"

3. Насыщение четырех тысяч

²⁹Перейдя оттуда, пришел Иисус к морю Галилейскому и, взойдя на гору, сел там. ³⁰И приступило к Нему множество народа, имея с собою хромых, слепых, немых, увечных и иных многих, и повергли их к ногам Иисусовым; и Он исцелил их; ³¹так что народ дивился, видя немых говорящими, увечных здоровыми, хромых ходящими и слепых видящими; и прославлял Бога Израилева. ³²Иисус же, призвав учеников Своих, сказал им: жаль Мне народа, что уже три дня находятся при Мне, и нечего им есть; отпустить же их неевшими не хочу, чтобы не ослабели в дороге. ³³И говорят Ему ученики Его: откуда нам взять в пустыне столько хлебов, чтобы накормить столько народа? ³⁴Говорит им Иисус: сколько у вас хлебов? Они же сказали: семь, и немного рыбок. ³⁵Тогда велел народу возлечь на землю. ³⁶И, взяв семь хлебов и рыбы, воздал благодарение, преломил и дал ученикам Своим, а ученики народу. ³⁷И ели все и насытились; и набрали оставшихся кусков семь корзин полных, ³⁸а евших было четыре тысячи человек, кроме женщин и детей. ³⁹И, отпустив народ, Он вошел в лодку и прибыл в пределы Магдалинские.

Рассказ о насыщении четырех тысяч имеется у Матфея и Марка (Мк. 8:1—11), но отсутствует у Луки и Иоанна.

И у Матфея, и у Марка насыщение четырех тысяч происходит на берегу Галилейского озера по возвращении Иисуса из стран Тирских и Сидонских (у Марка Он возвращается через пределы Десятиградия). После этого события Он на лодке отправляется в пределы Магдалинские (у Марка Далмануфские). Само событие, следовательно, происходит на восточном берегу озера, заселенном преимущественно язычниками. В этом – одно из наиболее существенных отличий данной истории от чуда насыщения пяти тысяч.

Только у Марка Иисус упоминает о том, что некоторые из собравшихся к Нему «пришли издалека». Это выражение, с одной стороны, может подчеркивать языческое происхождение части собравшихся, а с другой – может содержать скрытую аллюзию на ветхозаветный рассказ о жителях Гаваона, которые пришли к Иисусу Навину со словами: «Из весьма дальней земли пришли мы» (Нав. 9:6). В рассказе тоже упомянуты и хлеб, и «три дня» (Нав. 9:11–12, 16).

Тот факт, что люди находились при Иисусе три дня, означает, что либо они шли за Ним по пути и на третий день оказались в пустынном месте, либо они все три дня провели с Ним в пустыне, слушая Его поучения. К третьему дню запасы пищи истощились, а расходиться не хотели. Тогда Иисус берет на Себя заботу не только о пище духовной, но и о материальном хлебе. «Народ, придя для исцеления болезней, не осмеливался просить хлеба; но Христос, будучи человеколюбив и заботлив, дает и тем, кто не просит», отмечает Златоуст[151]151
  Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея-евангелиста 53, 1 (PG 58, 527). Рус. пер.: Т. 7. Кн. 2. С. 544.


[Закрыть].

Вся история в целом и у Марка, и у Матфея служит прологом к беседе Иисуса с иудеями, которые начали требовать у Него знамение с неба (Мф. 16:1—12; Мк. 8:11–21). Эта беседа содержит в себе ответ на вопрос о том, почему Иисус совершил два похожих чуда и почему евангелисты решили рассказать об обоих. Помимо того, что второе чудо совершалось по тем же причинам, что и первое (народ был голоден, а пищи в пустыне не было), здесь был еще и дополнительный повод: ученики не вразумились первым чудом, не поверили в Иисуса так, как Он ожидал этого. И они получают заслуженный упрек в том, что у них окаменело сердце, ибо они не понимают смысл происходящего на их глазах.

Иероним в своем толковании этого чуда сравнивает его с насыщением пяти тысяч, при этом обращаясь к числовому символизму тройки, четверки и семерки:

Мне жаль толпы, – говорит Он, – потому что она уже в течение трех дней непрерывно проводит время со Мною. Он проявляет жалость в отношении к толпе, потому что она числом трех дней обнаружила веру во Отца, Сына и Святого Духа; и не имеет чего-либо поесть. Толпа всегда чувствует голод и нуждается в пище, если не будет насыщена Господом. А отпустить их не вкусивших пищи, Я не хочу. После великих недугов они чувствовали голод и терпеливо ожидали будущего яства. Не хочет Иисус отпустить их в голоде, чтобы они не ослабели в пути. Таким образом, тот, кто без небесного хлеба спешит достигнуть желанного местопребывания, подвергается опасности. Поэтому и Илии ангел говорит: «Встань, ешь; ибо дальняя дорога пред тобою» (3 Цар. 19:7)…

Выше мы читаем: Когда же наступил вечер, то приступили к Нему ученики Его с словами: место здесь пустынное (Мф. 14:15) и проч. Здесь же Сам Господь, призвав учеников, говорит: Мне жаль толпы, потому что уже в течение трех дней она непрерывно проводит время со Мною. Там было пять хлебов и две рыбы, здесь – семь хлебов и немного рыбок, там они расположились на траве, здесь – на земле; там вкушавших было пять тысяч по количеству вкушаемых хлебов; здесь – четыре тысячи. Там из оставшихся кусков наполнили двенадцать корзин, здесь – семь. Итак, в выше изображенном знамении не Сам Господь напоминает, а ученики, потому что они еще были близки и родственны пяти чувствам [внешним] [т. е. не освободились от внешних чувств]; и напоминают они вечером с заходом солнца, при приближении ночи. Здесь же напоминает Сам Господь и говорит, что сожалеет о толпе, и объясняет причину Своего милосердия: Потому что уже три дня она непрерывно проводит время со Мною [или: с Ним или: с Собою]; и Он не хочет отпустить народ, не вкусивший пищи, чтобы люди не ослабели в пути. Питавшихся от семи хлебов, т. е. от числа освященного и совершенного, было не пять тысяч, а четыре. Последнее число всегда употребляется в значении достойном похвалы. Так, и камень четырехугольный не колеблется и не является неустойчивым; по этой же причине и Евангелия признаны священными – в таком же [т. е. четверичном] количестве[152]152
  Иероним. Толкование на Евангелие от Матфея 2, 118–119 (PL 26, 111–112). Рус. пер.: Ч. 16. С. 152–153.


[Закрыть].

Аналогичным образом поступает и Иоанн Златоуст, считая, что различные числа, фигурирующие в этих чудесах, имели промыслительный характер, чтобы помочь тем самым запомнить эти два схожих события евангелистам:

Ели, – сказано, – все и насытились; и набрали оставшихся кусков семь корзин полных, а евших было четыре тысячи человек, кроме женщин и детей (Мф. 15:37–38). Но почему тогда от пяти тысяч осталось двенадцать коробов, а здесь от четырех тысяч осталось семь корзин? Итак, для чего и почему остаток был меньше, хотя и евших было меньше? Можно сказать, что или корзины были больше коробов, или если не то, надобно думать, что Господь опять, чтобы сходство чуда не довело их до забвения, таким различием пособляет их памяти, чтобы, помня сделанное иначе, помнили то и другое чудо. Поэтому-то в первом случае число коробов с остатками делает равным числу учеников, а теперь число корзин равным числу хлебов. И в этом Он обнаруживает неизреченную силу и свободу могущества, показывая, что и так и иначе может творить чудеса. Подлинно, делом не малого могущества было то, что Он соблюл число как тогда, так и теперь: тогда было пять тысяч, а теперь четыре тысячи, остатков же было ни больше, ни меньше, в первом случае – числа коробов, а во втором – корзин, хотя число евших было различно. И что далее следует, подобно прежнему. Как тогда, оставив народ, Христос вошел в корабль, так и теперь. И Иоанн тоже говорит (Ин. 6:17). Так как никакое чудо не располагало столько народ следовать за Ним, как чудо хлебов, – даже хотели не только за Ним следовать, но и сделать Его за это царем, – то Христос, избегая даже и вида властолюбия, удаляется после этого чудотворения; и не пеший уходит, но, чтобы не мог следовать народ, входит в корабль[153]153
  Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея-евангелиста 53, 2 (PG 58, 527). Рус. пер.: Т. 7. Кн. 2. С. 546.


[Закрыть].

Глава 16

1. «Род лукавый и прелюбодейный знамения ищет»

¹И приступили фарисеи и саддукеи и, искушая Его, просили показать им знамение с неба. ²Он же сказал им в ответ: вечером вы говорите: будет вёдро, потому что небо красно; ³и поутру: сегодня ненастье, потому что небо багрово. Лицемеры! различать лице неба вы умеете, а знамений времен не можете. ⁴Род лукавый и прелюбодейный знамения ищет, и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка. И, оставив их, отошел.

Краткий диалог с фарисеями, ищущими знамение, вставлен между рассказом о насыщении четырех тысяч и обращенным к ученикам призывом Иисуса беречься закваски фарисейской, занимая место своеобразного смыслового центра. Речь в диалоге идет о том «знамении», которого фарисеи неоднократно требовали от Иисуса и которое Он всякий раз отказывался совершить (Мф. 12:38–39; 16:1; Лк. 11:16; 11:29; 12:54–56; Ин. 6:30).

Под «знамениями времен» Иисус понимает прежде всего Свои деяния, которые, несмотря на наличие в них всех признаков «знамений и чудес», не вразумляют тех, у кого сердце окаменело, очи и уши закрыты. К этой категории лиц относятся прежде всего фарисеи, саддукеи и книжники. Но и ученики Иисуса никак не могут усвоить уроки, которые Он вновь и вновь преподает им. Они продолжают мыслить исключительно земными категориями: недоумевают, где можно достать хлеб в пустыне, а слова о закваске фарисейской понимают в том смысле, что они не взяли с собой хлеб.

В совокупности три эпизода – насыщение четырех тысяч, диалог с фарисеями и диалог с учениками – составляют повествование, прообразом которого является рассказ об исходе Израильского народа из Египта. Вопрос учеников о том, где взять хлеб в пустыне, является отдаленной аллюзией на ропот Израильтян: «О, если бы мы умерли от руки Господней в земле Египетской, когда мы сидели у котлов с мясом, когда мы ели хлеб досыта! ибо вывели вы нас в эту пустыню, чтобы всё собрание это уморить голодом» (Исх. 16:3). Требование фарисеев показать знамение напоминает о требованиях, которые народ выдвигал в адрес Моисея, об ответе Моисея «что искушаете Господа?» и о чуде, которое он сотворил, изведя воду из камня (Исх. 17:1–7). Слова Иисуса о «роде сем» (особенно в версии Матфея) и то, что Иисус покинул тех, кто требовал знамение, напоминают слова Бога об Израильском народе: «Сокрою лице Мое от них [и] увижу, какой будет конец их; ибо они род развращенный; дети, в которых нет верности» (Втор. 32:20). Диалог о закваске является аллюзией на празднование пасхи, когда в домах уничтожается всё квасное (Исх. 12:15, 19; 13:6–7). Продолжая поиск параллелей, можно увидеть в упоминании о насыщении пяти тысяч и двенадцати оставшихся коробах аллюзию на двенадцать источников воды в Елиме (Исх. 15:27), а в чуде насыщения четырех тысяч и в семи коробах остатков – отголоски цифр, связанных с празднованием пасхи в течение семи дней (Исх. 12:15, 19; 13:6–7) и питания манной на протяжении сорока лет (Исх. 16:35).

Все эти аллюзии и реминисценции, на которые указывают ученые[154]154
  Marcus J. Mark 1–8. P. 484–485.


[Закрыть], современному читателю могут показаться слишком отдаленными, а параллели натянутыми, однако для первоначальных читателей Марка и Матфея дело обстояло иначе. Каждая цифра, особенно если это касалось священных или символических чисел, таких как 3, 7, 12, 40 и кратных им, служила напоминанием о каком-то событии священной истории Израиля; за цифрами, как за кодами или шифрами, скрывалась информация о событиях прошлого, воспринимавшихся как прообразы эпизодов из жизни Иисуса, Его знамений и чудес. Такой логике в большей или меньшей степени следуют все четыре евангелиста. Особенно она характерна для Матфея, который неоднократно подчеркивает, что то или иное пророчество исполнилось в том или ином событии евангельской истории.

Впрочем, как мы говорили выше, и Сам Иисус указывал на события ветхозаветной истории, в частности на историю пророка Ионы, как прообразы новозаветных реальностей. Именно на нее Он ссылался, когда говорил о том главном «знамении», которое увидят от Него иудеи.

2. «Берегитесь закваски фарисейской»

⁵Переправившись на другую сторону, ученики Его забыли взять хлебов. ⁶Иисус сказал им: смотрите, берегитесь закваски фарисейской и саддукейской. ⁷Они же помышляли в себе и говорили: это значит, что хлебов мы не взяли. ⁸Уразумев то, Иисус сказал им: что помышляете в себе, маловерные, что хлебов не взяли? ⁹Еще ли не понимаете и не помните о пяти хлебах на пять тысяч человек, и сколько коробов вы набрали? ¹⁰ни о семи хлебах на четыре тысячи, и сколько корзин вы набрали? ¹¹как не разумеете, что не о хлебе сказал Я вам: берегитесь закваски фарисейской и саддукейской? ¹²Тогда они поняли, что Он говорил им беречься не закваски хлебной, но учения фарисейского и саддукейского.

Выражение «закваска фарисейская» встречается у всех трех синоптиков. Марк и Лука приводят увещание Иисуса с небольшими модификациями: «Берегитесь закваски фарисейской и закваски Иродовой» (Мк. 8:15); «берегитесь закваски фарисейской, которая есть лицемерие» (Лк. 12:1). При этом только Матфей уточняет, что под закваской фарисейской и саддукейской следует понимать учение фарисеев и саддукеев.

Значительная часть поучений Иисуса, воспроизведенных в Евангелиях, адресована ученикам. Иисус беседует с ними наедине; отдельно обращается к ним перед тем, как обратиться к народу; по их просьбе разъясняет то, что они не поняли в Его поучениях, адресованных народу. Евангелия приводят диалоги Иисуса с одним или несколькими учениками, фиксируют различные реакции учеников на слова Иисуса и происходящие события: восхищение, радость, изумление, удивление, непонимание, недоумение, неверие, страх, протест[155]155
  Страх может иметь как позитивный, так и негативный оттенок. Ср., например, Мф. 4:41 (страх перед величием знамений, совершаемых Иисусом) и Мф. 14:26 (страх перед Его внезапным появлением среди ночи). См. об этом: Brown J. K. The Disciples in Narrative Perspective. P. 142–145.


[Закрыть].

Непонимание – одна из наиболее часто отмечаемых евангелистами реакций учеников на слова и действия Иисуса. Ответом Иисуса на это непонимание нередко бывают обличения учеников в маловерии и неверии.

Тема окаменения сердца, неоднократно звучащая в речи Иисуса применительно к народу, не понимающему смысл Его учения, звучит также и в Его обращениях к ученикам. В версии Марка Иисус говорит: «Еще ли не понимаете и не разумеете? Еще ли окаменено у вас сердце? Имея очи, не видите? имея уши, не слышите? и не помните?» (Мк. 8:17–18). Эти слова отражают эмоциональную реакцию Иисуса на рассуждения учеников о том, что они не взяли с собой хлеб – рассуждения, вызванные Его словами: «Берегитесь закваски фарисейской и закваски Иродовой» (Мк. 8:15). Весь эпизод показывает уровень восприятия учениками слов Иисуса. Он использует привычные для них образы (в данном случае закваски) для того, чтобы навести их на мысль о духовной реальности, а их сознание не простирается дальше естественных физических потребностей.

Похожий уровень восприятия мы находим у самарянки, которой Иисус говорит об утолении духовной жажды, а она спрашивает Его, как Он сможет набрать воды, если Ему и почерпнуть-то нечем (Ин. 4:10–11). В эпизоде с самарянкой учеников удивляет то, что Он беседует с женщиной, однако никто не задает Ему лишние вопросы. Когда же она уходит, они предлагают Ему есть, но Он отказывается, говоря: «у Меня есть пища, которой вы не знаете». Их реакция – недоумение: «разве кто принес Ему есть?» (Ин. 4:33–33). Опять же, они не спрашивают Его напрямую, но в Его присутствии рассуждают между собой, пытаясь понять смысл Его слов и говоря о Нем в третьем лице.

3. «Ты – Христос, Сын Бога живаго»

¹³Придя же в страны Кесарии Филипповой, Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого? ¹⁴Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию, или за одного из пророков. ¹⁵Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня? ¹⁶Симон же Пётр, отвечая, сказал: Ты – Христос, Сын Бога живаго. ¹⁷Тогда Иисус сказал ему в ответ: блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах; ¹⁸и Я говорю тебе: ты – Пётр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; ¹⁹и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах. ²⁰Тогда Иисус запретил ученикам Своим, чтобы никому не сказывали, что Он есть Иисус Христос.

По версии Марка, Пётр ответил: «Ты Христос» (Мк. 8:29); по версии Луки: «За Христа» (Лк. 9:20). Матфей приводит наиболее полную версию ответа.

Почему только Пётр отвечает Иисусу? Потому ли, что он реагировал быстрее, чем другие? Или потому, что он отвечал от имени всех? Или же на тот момент он был единственным учеником, оказавшимся способным твердо признать в Иисусе Христа? Повествования Марка и Луки не дают ответа. У Матфея же мы находим продолжение истории: после того как Пётр исповедал Иисуса Христом, Иисус выделяет его из среды учеников и отвечает уже не всем, а ему.

Это один из немногих эпизодов евангельской истории, где Пётр оказывается в центре внимания[156]156
  Luz U. Matthew 8—20. P. 361.


[Закрыть]. Повествование можно интерпретировать в том смысле, что Иисус дает Петру новое имя в ответ на его исповедание. Но если учитывать, что, согласно Марку и Иоанну, перемена имени состоялась ранее (Мк. 3:16; Ин. 1:42), рассказ Матфея можно интерпретировать как напоминание Петру об этой перемене: сначала Иисус называет его прежним именем (Симон, сын Ионин), а потом новым (Пётр).

Что означает слово «камень» применительно к Петру? Учитывая, что оно является частью метафорического ряда, включающего глагол «созидать», очевидно, что имеется в виду либо каменный фундамент, на котором строится дом, либо краеугольный камень, который кладут в основание дома. Иисус употреблял слово «камень» в обоих значениях.

Так, например, завершая Нагорную проповедь, Иисус говорит: «Итак всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот, и он не упал, потому что основан был на камне». Человеку, построившему дом на камне, противопоставляется тот, кто построил дом на песке (Мф. 7:24–27). Похожей притчей завершается Проповедь на равнине в Евангелии от Луки (Лк. 6:47–49). Здесь образ более детализирован: один строитель копает, углубляется и кладет основание (θεμέλιον – фундамент) на камне, а другой строит на земле без фундамента[157]157
  См.: Hultgren A. The Parables of Jesus. P. 135–136. Сравнение между двумя версиями притчи см. в: Snodgrass K. R Stories with Intent. P. 330–331; Jones I. H. The Matthean Parables. P. 173–189.


[Закрыть].

Употребление термина в значении краеугольного камня зафиксировано в словах Иисуса, обращенных к первосвященникам и старейшинам:

Неужели вы никогда не читали в Писании: «Камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла? Это от Господа, и есть дивно в очах наших». Потому сказываю вам, что отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его; и тот, кто упадет на этот камень, разобьется, а на кого он упадет, того раздавит (Мф. 21:42–44).

Образ, заимствованный из Псалтири (Пс. 117:22), указывает на камень, который кладется в основание дома. Уже в Ветхом Завете образ краеугольного камня приобрел религиозный смысл: «Вот, Я полагаю в основание на Сионе камень, – камень испытанный, краеугольный, драгоценный, крепко утвержденный: верующий в него не постыдится» (Ис. 28:16). Иисус использует этот образ применительно к Самому Себе, указывая на центральное значение Своего пришествия в мир для истории не столько Израиля, сколько «народа, приносящего плоды» – спасенного человечества, объединенного в Церковь как Новый Израиль.

Хотя Иисус назвал Петра «камнем», сам Пётр сознавал, что краеугольным камнем Церкви является не он, а Христос. В речи перед первосвященниками в Иерусалиме он скажет о Христе: «Он есть камень, пренебреженный вами зиждущими, но сделавшийся главою угла, и нет ни в ком ином спасения…» (Деян. 4:11–12). В 1-м Послании Петра говорится:

Приступая к Нему, камню живому, человеками отверженному, но Богом избранному, драгоценному, и сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом. Ибо сказано в Писании: вот, Я полагаю в Сионе камень краеугольный, избранный, драгоценный; и верующий в Него не постыдится. Итак Он для вас, верующих, драгоценность, а для неверующих камень, который отвергли строители, но который сделался главою угла, камень претыкания и камень соблазна, о который они претыкаются, не покоряясь слову, на что они и оставлены (1 Пет. 2:4–8).

Если исходить из того, что 1-е Послание Петра является подлинным творением апостола[158]158
  Об авторстве обоих посланий Петра мы говорим в другом месте. См.: Иларион (Анфеев), митр. Апостол Пётр. Биография. С. 369–413.


[Закрыть], то приведенный текст можно рассматривать как его собственную интерпретацию слов Иисуса, некогда обращенных к нему.

Большинством современных ученых, однако, подлинность этого послания, как правило, отвергается, и оно приписывается некоему неизвестному автору, жившему на рубеже I и II в. Так, например, известный немецкий исследователь М. Хенгель утверждает, что оба послания Петра, включенные в корпус Нового Завета, являются псевдоэпиграфами[159]159
  Псевдоэпиграф – сочинение, написанное одним автором, но приписанное другому (как правило, жившему ранее и более авторитетному).


[Закрыть], составленными в ответ на публикацию сборника из одиннадцати посланий Павла: для того чтобы авторитет Павла не затмил авторитет Петра, последнему тоже решили приписать два послания[160]160
  Хенгель М. Недооцененный Петр. С. 12–13.


[Закрыть].

Впрочем, Хенгель отвергает и историчность рассматриваемого нами эпизода из Евангелия от Матфея. По мнению ученого, «обетование, данное Петру после его исповедания Иисуса Мессией, не может восходить к Самому Иисусу, но являет в дошгедшгем до нас виде искусную композицию, принадлежащую перу самого евангелиста, обрабатывающего при этом более раннюю традицию, которую уже трудно со всей точностью отделить от его собственной “редакции”»[161]161
  Там же С. 3.


[Закрыть]. Евангелист, писавший якобы между 90 и 100 гг., «видит в Петре уникальный для него авторитет прошлого, который принял мученическую смерть приблизительно поколением раньше в Риме»[162]162
  Там же С. 5.


[Закрыть].

В приведенных высказываниях ученый повторяет общие места новозаветной науки ХХ в., в которой сложился своего рода консенсус относительно времени появления Евангелий и апостольских посланий. Согласно мнению, ставшему почти общепринятым, первым было написано Евангелие от Марка – возможно, около 70 г. Спустя лет двадцать на основе Марка свою версию Евангелия создал Матфей, отредактировавший текст Марка с учетом интересов своей церковной общины. В то же время или позже работал Лука. Последним, под конец I в., свое Евангелие написал Иоанн.

Между тем в настоящее время эти взгляды пересматриваются, и то, что еще недавно казалось консенсусом, сегодня уже таковым не является. Всё больше голосов раздается в защиту значительно более раннего времени появления Евангелий; всё чаще раздается критика в адрес теории первенства Евангелия от Марка; всё чаще слышны голоса защитников подлинности и всего корпуса Павловых посланий, и 1-го Послания Петра[163]163
  См., например: Bockmuehl M. Simon Peter in Scripture and Memory. P. 126–131; Callan T. D., Watson D. F. First and Second Peter. P. 3–6; Miller D. G. On This Rock. P 57–75.


[Закрыть].

Образ ключей указывает, по мнению одних комментаторов, на учительную власть, которой Иисус наделяет Петра[164]164
  BockmuehlM. Simon Peter in Scripture and Memory. P. 76.


[Закрыть]. Другие видят в этом образе указание на дисциплинарные функции, связанные с крещением, покаянием, отлучением от Церкви или Евхаристии, а также законодательные и управленческие функции[165]165
  Peter in the New Testament. P. 97.


[Закрыть]. Ориген видел в образе ключей указание не на власть, данную Петру или апостолам, а на то, что вера во Христа открывает врата Царства Небесного перед всяким уверовавшим:

Если и мы говорим «Ты – Христос, Сын Бога Живаго»… то и мы становимся Петром (γινόμεθα Πέτρος)… ибо всякий, уподобляющийся Христу, становится Камнем (Πέτρος). Разве одному Петру дает Христос ключи Небесного Царства, и ни один другой блаженный муж не получает их?[166]166
  Ориген. Комментарий на Евангелие от Матфея 12 (GCS 40, 85–87).


[Закрыть]

Это толкование, несомненно, повлияло на последующих восточных отцов Церкви[167]167
  Мейендорф Иоанн, прот. Апостол Пётр и его преемство в византийском богословии. С. 95.


[Закрыть]. Однако оно не стало преобладающим. Для большинства древних толкователей образ ключей ассоциируется с особой властью, которой Христос наделил либо одного Петра, либо всех апостолов.

К данной теме многократно обращается Блаженный Августин. В отличие от последующих западных толкователей, подчеркивавших уникальность Петра как хранителя ключей от Царства Небесного, Августин акцентирует коллегиальный характер власти ключей:

Пётр, ради первенства своего апостольства, носил на себе образ Церкви, знаменуя ее всеобщность. Что касается собственно его, то по природе своей он был только один человек по благодати, один христианин по обильнейшей благодати, один вместе первый апостол. Но когда ему сказано было «тебе дам ключи Царства Небесного» и прочее, тогда знаменовал он вселенскую Церковь, которая в нынешнем веке различными искушениями, как бы дождями, реками, бурями потрясается и не падает, поелику основана на камне, от которого Пётр получил имя[168]168
  Августин. Трактат на Евангелие от Иоанна 124, 5 (PL 35, 1973).


[Закрыть].

Хотя апостолов было числом двенадцать и все вопрошены, один Пётр ответствует: «ты Христос, Сын Бога живого», и ему сказано: «тебе дам ключи Царствия Небесного», как будто бы один получил власть вязать и решить; но, хотя и один за всех произнес слова сии, со всеми однако получил власть как представляющий лицом своим единство; таким образом, один во всех, ибо единство во всех[169]169
  Там же 118, 4 (PL 35, 1949).


[Закрыть].

Пётр во многих местах Священного Писания является носящим лице Церкви, особенно в том месте, где говорится: «тебе дам ключи Царствия Небесного». Неужели Пётр получил, а Павел не получил? Пётр получил, а Иаков, Иоанн и прочие апостолы не получили? Не в Церкви ли те ключи, где ежедневно отпускаются грехи? Но поелику знаменательно носил Пётр образ Церкви, а Церковь есть Тело Христово, то что дано ему одному, дано и Церкви[170]170
  Августин. Проповедь 149, 6 (PL 38, 842).


[Закрыть].

Между апостолами один Пётр удостоился носить образ Церкви и потому в лице Церкви удостоился слышать: «тебе дам ключи Царствия», ключи же сии не один человек, но единство Церкви приняло. Сим возвещается только превосходство Петра, носившего образ вселенства и единства Церкви, когда ему одному сказано, что дано всем[171]171
  Там же 295 (PL 38, 1349).


[Закрыть].

Идентична ли власть ключей власти «вязать и решить» или речь идет о двух разных аспектах апостольского служения? На наш взгляд, толкованием образа ключей являются слова: «и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах». Аналогичные слова Иисус адресует всей общине учеников: «Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» (Мф. 18:18). Это значит, что не только Пётр обладает властью вязать и решить, но и другие апостолы. В церковной традиции данное обещание понимается в том смысле, что Господь наделяет апостолов и их преемников (епископов) властью не только над земными делами: судьба членов Церкви в вечности зависит от церковной иерархии, обладающей правом открывать врата Царства Небесного для принимающих крещение, затворять для согрешающих и вновь отворять для кающихся. На этом понимании построена вся покаянная дисциплина Церкви.

Диалог Иисуса с Петром в Кесарии Филипповой – одно из двух мест во всем корпусе Четвероевангелия, где использовано слово «Церковь». В дальнейшем, начиная с Деяний и апостольских посланий, именно это слово превратится в основное обозначение общины последователей Иисуса как во вселенском масштабе[172]172
  Например: «как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь» (Еф. 5:24–25); «Он есть глава тела Церкви» (Кол. 1:18).


[Закрыть], так и на местном уровне[173]173
  Например: «церковь в Иерусалиме» (Деян. 8:1), «церковь в Вавилоне» (1 Пет. 5:13), церкви Ефесская, Пергамская, Смирнская, Фиатирская, Сардийская, Филадельфийская, Лаодикийская (Откр. 2:1–3:22).


[Закрыть] и даже на уровне одной семьи[174]174
  Выражение «домашняя церковь» (Рим. 16:4; 1 Кор. 16:19; Кол. 4:15; Флм. 2) обозначает христианскую семью.


[Закрыть]. То, что обетование Иисуса об основании Церкви связано с исповеданием Петра и что Пётр объявляется камнем, на котором Церковь будет создана, придает этому апостолу особое значение.

Но в чем оно заключается? И чем авторитет Петра отличается от авторитета Павла и других апостолов? По мнению Киприана Карфагенского, выраженному в «Книге о единстве Церкви», все апостолы имели равный авторитет, при этом Пётр является символом единства Церкви:

Господь говорит Петру: «Я говорю тебе: ты – Пётр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (Мф. 16:18–19)». И опять Он говорит ему же по воскресении Своем: «Паси овец Моих» (Ин. 21:16). Таким образом основывает Церковь Свою на одном. И хотя по воскресении своем Он наделяет равной властью всех апостолов… однако, чтобы показать единство[175]175
  Церкви.


[Закрыть], Ему угодно было с одного же и предначать это единство. Конечно, и прочие апостолы были то же, что и Пётр, и имели равное с ним достоинство и власть; но вначале указывается один, для обозначения единой Церкви[176]176
  Киприан Карфагенский. Книга о единстве Церкви (CSEL 3, 212–213). Рус. пер.: С. 296.


[Закрыть].

В последующей богословской традиции Западной Церкви идея первенства Петра постепенно развилась в учение о папе Римском как гаранте единства Церкви, преемнике апостола Петра и наместнике Христа на земле, обладающем абсолютной властью в Церкви по всей вселенной.

На Востоке получило распространение иное толкование, согласно которому Церковь основана не на Петре, а на вере в Божество Иисуса Христа, исповеданием которой были слова Петра. Иоанн Златоуст пишет:

…«Ты – Пётр, и на сем камне, то есть исповедании веры, Я создам Церковь Мою». Этими словами Господь показывает, что отныне многие будут веровать, ободряет дух Петра и делает его пастырем. Далее обещает и другую почесть: «и дам тебе ключи Царства Небесного». Видишь ли, как Христос этими двумя обещаниями возводит Петра к высокому о Нем мнению, как открывает Себя и показывает истинным Сыном Божиим? Он обещает даровать ему то, что, собственно, принадлежит одному Богу, именно: разрешать грехи, сделать Церковь непоколебимой среди всех волнений, и простого рыбака явить более крепким, чем любой камень, когда восстанет на него вся вселенная[177]177
  Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея-евангелиста 54, 2 (PG 58, 534). Рус. пер.: Т. 7. Кн. 2. С. 554.


[Закрыть].

Исповедание Петра в Кесарии Филипповой было первым описанным в Евангелиях случаем открытого признания Божественности Иисуса Христа со стороны одного из учеников. Не удивительно, что все евангелисты-синоптики обратили на него особое внимание. Вся суть христианской веры выражена в исповедании Петра и в ответе на него Иисуса:

Величественно и торжественно подтвердил Спаситель это великое исповедание веры… Ни разу еще до сего времени с уст Иисуса не сходило таких знаменательных слов. В них слышалось свидетельство Его о Самом Себе; в них обещалось блаженство тому, кто Его признает; в них высказывалась та истина, что познать Его могут только руководимые Духом Божиим… Это была закладка краеугольного камня Церкви Христовой, – торжественное обещание, что эта Церковь, основанная на скале боговдохновенного исповедания, должна остаться непобедимою силами ада. Это было вручение Церкви, в лице ее типичного представителя, власти открывать и запирать, решить и вязать, с обещанием, что эта власть, действуя на основаниях веры на земле, будет признана и небесами[178]178
  Фаррар Ф. В. Жизнь Иисуса Христа. Ч. 2. С. 11–12.


[Закрыть].

Приведенное толкование принадлежит Ф. Фаррару, англиканскому богослову ΧΙΧ в., автору книги «Жизнь Иисуса Христа», получившей в свое время широкое признание, в том числе и в России. Вслед за Иоанном Златоустом богослов подчеркивает значимость исповедания веры в Иисуса Христа как Сына Божия, произнесенного Петром от лица всех апостолов:

Это исповедание Христа сделало его скалою, на которой была основана вера многих и которую силы адовы могут колебать, но никогда не преодолеют… С этого времени Спаситель мог видеть, что одна огромная часть Его дела на земле была окончена. Апостолы убедились в тайне Его существа; положено было основание, на котором, как на главном краеугольном камне, с этой поры должно воздвигаться всё обширное здание[179]179
  Фаррар Ф. В. Жизнь Иисуса Христа. Ч. 2. С. 12.


[Закрыть].