Текст книги "Евангелие от Иоанна. Исторический и богословский комментарий"

5. «Я ничего не могу творить Сам от Себя»

³⁰Я ничего не могу творить Сам от Себя. Как слышу так и сужу, и суд Мой праведен; ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца. ³¹Если Я свидетельствую Сам о Себе, то свидетельство Мое не есть истинно. ³²Есть другой, свидетельствующий о Мне; и Я знаю, что истинно то свидетельство, которым он свидетельствует о Мне.

³³Вы посылали к Иоанну, и он засвидетельствовал об истине. ³⁴Впрочем Я не от человека принимаю свидетельство, но говорю это для того, чтобы вы спаслись. ³⁵Он был светильник, горящий и светящий; а вы хотели малое время порадоваться при свете его. ³⁶Я же имею свидетельство больше Иоаннова: ибо дела, которые Отец дал Мне совершить, самые дела сии, Мною творимые, свидетельствуют о Мне, что Отец послал Меня. ³⁷И пославший Меня Отец Сам засвидетельствовал о Мне. А вы ни гласа Его никогда не слышали, ни лица Его не видели; ³⁸и не имеете слова Его пребывающего в вас, потому что вы не веруете Тому, Которого Он послал.

³⁹Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне. ⁴⁰Но вы не хотите прийти ко Мне, чтобы иметь жизнь. ⁴¹Не принимаю славы от человеков, ⁴²но знаю вас: вы не имеете в себе любви к Богу.

⁴³Я пришел во имя Отца Моего, и не принимаете Меня; а если иной придет во имя свое, его примете. ⁴⁴Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете?

⁴⁵Не думайте, что Я буду обвинять вас пред Отцем: есть на вас обвинитель Моисей, на которого вы уповаете. ⁴⁶Ибо если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне, потому что он писал о Мне. ⁴⁷Если же его писаниям не верите, как поверите Моим словам?

«Есть другой, свидетельствующий о Мне»

Судебный процесс, помимо судьи и подсудимого, предполагает также наличие свидетелей и обвинителя. В качестве свидетелей по делу Иисуса в данном отрывке выступают Иоанн Креститель и Бог Отец.

Использование образов из судебной сферы в беседе Иисуса с иудеями не случайно. Беседа отражает тот конфликт, который с каждым новом эпизодом будет только нарастать и в конечном итоге приведет к тому, что иудеи добьются смерти Иисуса у римского прокуратора. Этот конфликт подобен судебному процессу. Но если на процессе у Понтия Пилата обвиняемым будет Сам Иисус, то на том суде, который разворачивается в Его беседах с иудеями, именно они представлены как виновная сторона. Эти беседы отражают то божественное правосудие, которое способно изменить вердикт человеческого суда на противоположный. Так, в конечном итоге, произойдет с Иисусом: Он будет осужден людьми, но оправдан Богом, тогда как Его обвинители, уверенные в своей правоте, будут Богом осуждены.

Термины «свидетельство», «свидетельствующий» и «свидетельствовать» в этом тексте употреблены в общей сложности десять раз. Свидетельство – важнейшая богословская категория, применяемая Евангелистом, в частности, к самому себе: «И видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его; он знает, что говорит истину, дабы вы поверили» (Ин. 19:35). Эта же категория была применена им к Иоанну Крестителю: «Он пришел для свидетельства, чтобы свидетельствовать о Свете, дабы все уверовали чрез него» (Ин. 1:7). Теперь Сам Иисус применяет эту категорию к Крестителю.

Но Иоанн – не единственный свидетель. Помимо «свидетельства от человеков», есть еще свидетельство от Бога, и им в полной мере обладает Иисус. Что Иисус имеет в виду, говоря: «Пославший Меня Отец Сам засвидетельствовал о Мне»? Поскольку дальше Иисус говорит о том, что Его собеседники «ни гласа Его никогда не слышали, ни лица Его не видели», можно предположить, что речь идет о тех эпизодах, когда голос Бога Отца свидетельствовал о богосыновстве Иисуса. В синоптических Евангелиях таких эпизодов два – крещение Иисуса от Иоанна и Преображение. В обоих случаях звучит голос Отца: «Сей есть Сын Мой возлюбленный» (Мф. 3:17; Мк. 1:11; Лк. 3:22 и Мф. 17:5; Мк. 9:7; Лк. 9:35). Общий контекст слов Иисуса позволяет предположить, что Он имеет в виду первый из этих эпизодов. Именно тогда, на Иордане, Иоанн засвидетельствовал об Иисусе как Мессии, а голос Бога Отца подтвердил это свидетельство.

Наконец, есть еще третий свидетель – Сам Иисус: Его свидетельство правомочно, потому что оно подкрепляется делами. Дела – те «вещественные доказательства», которые Он предъявляет в Свою защиту.

Параллельно развивается еще одна мысль: свидетельство Иисуса больше, чем свидетельство Иоанна Крестителя. Он был «светильник, горящий и светящий», но при его свете можно было порадоваться только в течение «малого времени». Иисус – не светильник, зажженный на короткое время и потом гаснущий, но «Свет миру», вечно светящий и никогда не иссякающий. Миссия Иоанна заключалась в том, чтобы свидетельствовать об этом Свете (Ин. 1:5); его собственное сияние было отраженным светом; он не был источником света. Иисус, напротив, имеет свет в Самом Себе, и тот, кто последует за Ним, «не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни» (Ин. 8:12).

«Исследуйте Писания»

Четвертым свидетелем, которого Иисус привлекает в Свою защиту, является Священное Писание Ветхого Завета (Ин. 5:39–44). Писание стоит в центре всего конфликта между Иисусом и книжной элитой Израильского народа[266]266
  Keith C. Jesus against the Scribal Elite. P 120–121.


[Закрыть]. Именно вокруг интерпретации тех или иных мест Писания часто разворачивались споры между Ним и Его оппонентами. Знание и исследование Писаний – привилегия, которой, как считали книжники, обладали только они. Иисусу они отказывали в праве на эту привилегию: «Как Он знает Писания, не учившись?» (Ин. 7:15). Иисус же обвинял книжников в том, что они не видят в Писании ясных указаний на Него как Мессию и Сына Божия.

Глагольная форма έρευνάτε может быть понята не только как повелительное наклонение («исследуйте»), но и как индикатив. В этом случае фраза содержит не столько призыв исследовать Писания, сколько констатацию того факта, что собеседники Иисуса, читая Писания, не находят в них то, что является их сердцевиной – указание на Него как Мессию: «Вы исследуете Писания, ибо думаете через них иметь жизнь вечную, а они свидетельствуют о Мне».

Греческий термин γραφαί («Писания») в данном случае указывает на Священное Писание Ветхого Завета в целом, в частности, на те многочисленные мессианские места, которые рассыпаны по всему его корпусу. Многие из них цитируюся Евангелистами по ходу повествования. При этом наибольшую последовательность в применении ветхозаветных пророчеств к Иисусу проявляет Матфей. Многие эпизоды из жизни Иисуса он иллюстрирует цитатами из Ветхого Завета, которые вводятся при помощи формулы «да сбудется реченное Господом через пророка…» (Мф. 1:22; 2:15; 2:23; 4:14; 8:17; 12:17; 13:35; 21:4); «да сбудутся писания пророков» (Мф. 26:56).

Похожие формулы мы находим и в Евангелии от Иоанна: «да сбудется слово Исаии пророка» (Ин. 12:38); «да сбудется реченное в Писании» (Ин. 19:24). Однако в Евангелии от Иоанна Писание играет несколько иную функцию, чем у синоптиков: прямых цитат из Писания в нем меньше, чем в других Евангелиях[267]267
  Barrett C. K. The Old Testament in the Fourth Gospel. P. 155 (ученый насчитывает 124 цитаты из Ветхого Завета у Матфея, 70 цитат у Марка, 109 у Луки и лишь 27 у Иоанна).


[Закрыть]. Однако по количеству аллюзий на Ветхий Завет Иоанн практически не уступает Матфею и опережает Марка и Луку[268]268
  Scroggie G. A Guide to the Gospels. P 190, 270, 363, 426.


[Закрыть]. «Четвертое Евангелие насыщено мыслями, образами и терминологией Ветхого Завета», – отмечает один из исследователей[269]269
  Tenney M. C. The Old Testament and the Fourth Gospel. P 303.


[Закрыть]. По словам другого автора, «без ветхозаветного базиса Евангелие от Иоанна представляет собой неразрешимую загадку»[270]270
  Westcott B. F The Gospel according to St. John. P. LXIX.


[Закрыть].

Иисус воспринимал ветхозаветные пророчества как относящиеся к Нему, а Свою жизнь – как исполнение этих пророчеств. Об этом свидетельствует присутствие формулы «да сбудется Писание» в прямой речи Иисуса, как она отражена в четвертом Евангелии. В беседе с учениками на Тайной вечере эта формула звучит трижды. Об Иуде-предателе Иисус говорит: «Я знаю, которых избрал. Но да сбудется Писание: ядущий со Мною хлеб поднял на Меня пяту свою» (Ин. 13:18). О Своих оппонентах – книжниках и фарисеях: «Но да сбудется слово, написанное в законе их: возненавидели Меня напрасно» (Ин. 15:25). И вновь об Иуде: «Тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется Писание» (Ин. 17:12).

Слова об «ином», который «придет во имя свое», следует понимать в общем контексте предсказания Иисуса о лжехристах и лжепророках. Эти предсказания сохранил для нас Евангелист Матфей: «Тогда, если кто скажет вам: вот, здесь Христос, или там, – не верьте. Ибо восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных» (Мф. 24:23–24).

Упоминание о «славе, которая от Единого Бога», возможно, является скрытой аллюзией на Моисея, чье лицо сияло светом, когда он сошел с Синая (Исх. 34:29), после того как увидел славу Божию (Исх. 33:22). Моисею, искавшему славы Божией, противопоставляются книжники и фарисеи, которые принимают славу друг от друга: «Все же дела свои делают с тем, чтобы видели их люди: расширяют хранилища свои и увеличивают воскрилия одежд своих; также любят предвозлежания на пиршествах и председания в синагогах и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: учитель! учитель!» (Мф. 23:5–7).

Через Писания фарисеи и книжники надеются иметь жизнь вечную. Но источником жизни является Иисус. Отвергая Его, они отвергают Писания, а вместе с ними – и жизнь.

«Есть на вас обвинитель Моисей»

Обвинителем на судебном процессе, который Иисус ведет против иудеев, выступает Моисей – главный авторитет для оппонентов Иисуса, символ правоверия для всего израильского народа.

Ранее Иисус говорит о том, что Писания свидетельствуют о нем. Теперь Он обращается к конкретному примеру – Пятикнижию Моисееву. Авторство этого корпуса книг в иудейской традиции приписывалось самому Моисею. Ссылается ли Иисус на какой-нибудь конкретный текст? Прежде всего, вероятно, речь может идти о словах из Книги Второзаконие: «Я воздвигну им Пророка из среды братьев их, такого как ты, и вложу слова Мои в уста Его, и Он будет говорить им всё, что Я повелю Ему» (Втор. 18:18). Это то самое место в Торе, где Моисей, по словам Иисуса, писал о Нем.

Однако Моисей здесь может выступать не только в качестве автора конкретного пророчества или конкретного сборника книг, но и в качестве обобщающей фигуры, символизирующей все ветхозаветные Писания. Именно в таком смысле имя Моисея употребляется в формуле «Моисей и пророки» (Мф. 16:29, 31), по смыслу совпадающей с формулой «закон и пророки» (Мф. 7:12; 22:40; Лк. 16:16; Деян. 13:15; Рим. 3:21). Притча о богаче и Лазаре завершается тем, что богач просит Авраама послать Лазаря в дом отца своего, где у него остались пять братьев, чтобы он «засвидетельствовал им», дабы они не пришли в место мучения. Но Авраам отвечает: «у них есть Моисей и пророки; пусть слушают их». На слова богача «нет, отче Аврааме, но если кто из мертвых придет к ним, покаются» Авраам отвечает: «Если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят» (Мф. 16:27–31). То, что этот сегмент притчи тематически и даже терминологически перекликается с поучениями Иисуса из Евангелия от Иоанна, достаточно очевидно.

Моисей упоминается в Евангелии от Иоанна несколько раз – и в авторском тексте, и в прямой речи Иисуса, и в высказываниях других персонажей. Первое упоминание – в прологе, где с Моисеем связывается дарование закона, а с Иисусом – благодати и истины (Ин. 1:17). Второе – в словах Филиппа, обращенных к Нафанаилу: «Мы нашли Того, о Котором писали Моисей в законе и пророки, Иисуса, сына Иосифова, из Назарета» (Ин. 1:45). В третий раз Моисей появляется в беседе с Никодимом, когда Иисус напоминает о том, как Моисей «вознес змию в пустыне» (Ин. 3:14). Четвертое упоминание – в рассматриваемой беседе с иудеями. За ней последует беседа о небесном хлебе, где образ Моисея будет играть существенную роль (Ин. 6:32). Моисей будет вновь упомянут в диалоге с иудеями в связи с законом, обрезанием и субботой (Ин. 7:19, 22, 23). Моисей будет также упомянут в эпизоде с женщиной, взятой в прелюбодеянии (Ин. 8:5), и в диалоге иудеев со слепорожденным (Ин. 9:28–29).

В Ветхом Завете Моисей часто выступает в качестве ходатая и молитвенника перед Богом за народ Израильский (Исх. 32:7-14, 30–32; Числ. 11:11–15; 14:13–19; 21:7; Втор. 9:18–19, 25–29). Именно поэтому иудеи уповали на Моисея как своего главного защитника. Однако Бог обещал сынам Израилевым, что, если они отвергнут Бога и нарушат Его завет, из ходатая за народ Моисей превратится в свидетеля против него. Об этом говорится в песни, которую Моисей оставил народу Израильскому в качестве завещания:

Итак напишите себе [слова] песни сей, и научи ей сынов Израилевых, и вложи ее в уста их, чтобы песнь сия была Мне свидетельством на сынов Израилевых, ибо Я введу их в землю [добрую]… и они будут есть и насыщаться, и утучнеют, и обратятся к иным богам, и будут служить им, а Меня отвергнут и нарушат завет Мой, [который Я завещал им], и когда постигнут их многие бедствия и скорби, тогда песнь сия будет против них свидетельством… Когда Моисей вписал в книгу все слова закона сего до конца, тогда Моисей повелел левитам, носящим ковчег завета Господня, сказав: возьмите сию книгу закона и положите ее одесную ковчега завета Господа Бога вашего, и она там будет свидетельством против тебя, ибо я знаю упорство твое и жестоковыйность твою: вот и теперь, когда я живу с вами ныне, вы упорны пред Господом; не тем ли более по смерти моей? Соберите ко мне всех старейшин колен ваших [и судей ваших] и надзирателей ваших, и я скажу вслух их слова сии и призову во свидетельство на них небо и землю (Втор. 31:19–21, 24–28)[271]271
  Курсив наш. – М. И.


[Закрыть].

Сама песнь Моисея представляет собой поэтический текст, написанный в жанре пророческого предупреждения и обвинения: в качестве обвинителя в ней выступает Сам Бог, судящийся с народом Израильским. Песнь начинается с призвания свидетелей: «Внимай, небо, и я буду говорить; и слушай, земля, слова уст моих» (Втор. 32:1). Затем формулируется обвинение: «Сие ли воздаете вы Господу, народ глупый и несмысленный?» (Втор. 32:6). Следует напоминание о благодеяниях Божиих к народу, начинающееся словами: «Вспомни дни древние» (Втор. 32:7– 14). Констатируется уклонение народа от завета с Богом (Втор. 32:15–18). Наконец, выносится приговор (Втор. 32:19–25). Однако далее обвинительная песнь превращается в пророчество о спасении народа Израильского (Втор. 32:26–43)[272]272
  См.: КашкинА. С. Великая песнь Моисея. С. 78–79.


[Закрыть].

Свидетель на суде может выступать как в пользу, так и против обвиняемого. Если он выступает против, он превращается из свидетельствующего (μαρτύρων) в обвинителя (κατήγορων). В Ветхом Завете Моисей был обвинителем тех, кто уклонялся от верности Богу в идолопоклонство, кто не исполнял заповеди Божии. В Новом Завете он становится обвинителем тех, кто не верует в Мессию, о Котором он писал.

«Если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне»

Взаимоотношения Бога с народом Израильским в пророческих книгах Ветхого Завета нередко представлены как суд между Богом и Его народом. Иногда пророк выступает в этом суде адвокатом Бога: «Тогда Самуил сказал народу: [свидетель] Господь, Который поставил Моисея и Аарона и Который вывел отцов ваших из земли Египетской. Теперь же предстаньте, и я буду судиться с вами пред Господом о всех благодеяниях, которые оказал Он вам и отцам вашим» (1 Цар. 12:6–7). Иногда Бог Сам вступает в судебную тяжбу: «Поэтому Я еще буду судиться с вами, говорит Господь, и с сыновьями сыновей ваших буду судиться» (Иер. 2:9); «И приведу вас в пустыню народов, и там буду судиться с вами лицом к лицу. Как Я судился с отцами вашими в пустыне земли Египетской, так буду судиться с вами, говорит Господь Го:» (Иез. 20:35–36).

Беседы Иисуса с иудеями являются продолжением той судебной тяжбы, которую Бог вел со Своим народом в ветхозаветную эпоху. На стороне Иисуса в этой тяжбе Сам Бог Отец и ключевые персонажи еврейской истории – Иоанн Креститель и Моисей. Последний, будучи главным свидетелем от лица Израильского народа, становится одновременно и главным обвинителем этого народа за то, что он не уверовал в предсказанного им Мессию.

В беседах с иудеями, сохраненных для нас Евангелистом Иоанном, Иисус, подобно Моисею, выступает в роли обвинителя. Но одновременно Он является ходатаем – и за Свой народ, и за весь мир. Подобно песни Моисея, Его обвинительные речи превращаются в манифест спасения. Это кажется парадоксальным и необъяснимым, но именно в беседах с враждебно настроенными по отношению к Нему иудеями Иисус, согласно Евангелию от Иоанна, развивает ключевые темы Своей «миссионерской программы». Им Он говорит о Своем единстве с Отцом (Ин. 5:17–26; 10:15, 17, 29–30). Перед ними излагает учение о Себе как хлебе, сшедшем с небес (Ин. 6:26–58), Свете миру (Ин. 8:12), двери спасения (Ин. 10:9) и Пастыре добром (Ин. 10:11, 14–15).

Предвидя их реакцию, зная о том, что они невосприимчивы к Его слову, и обличая их за это, Иисус тем не менее неустанно несет им весть спасения. Потому что, в конечном итоге, Он пришел не для того, чтобы судить их, но чтобы спасти.

Глава 6

1. Насыщение пяти тысяч

¹После сего пошел Иисус на ту сторону моря Галилейского, в окрестности Тивериады. ²За Ним последовало множество народа, потому что видели чудеса, которые Он творил над больными.

³Иисус взошел на гору и там сидел с учениками Своими. ⁴Приближалась же Пасха, праздник Иудейский.

⁵Иисус, возведя очи и увидев, что множество народа идет к Нему, говорит Филиппу: где нам купить хлебов, чтобы их накормить? Говорил же это, испытывая его; ибо Сам знал, что хотел сделать. ⁷Филипп отвечал Ему: им на двести динариев не довольно будет хлеба, чтобы каждому из них досталось хотя понемногу. ⁸Один из учеников Его, Андрей, брат Симона Петра, говорит Ему: ⁹здесь есть у одного мальчика пять хлебов ячменных и две рыбки; но что это для такого множества? ¹⁰Иисус сказал: велите им возлечь. Было же на том месте много травы. Итак возлегло людей числом около пяти тысяч. ¹¹Иисус, взяв хлебы и воздав благодарение, роздал ученикам, а ученики возлежавшим, также и рыбы, сколько кто хотел. ¹²И когда насытились, то сказал ученикам Своим: соберите оставшиеся куски, чтобы ничего не пропало. ¹³И собрали, и наполнили двенадцать коробов кусками от пяти ячменных хлебов, оставшимися у тех, которые ели.

¹⁴Тогда люди, видевшие чудо, сотворенное Иисусом, сказали: это истинно Тот Пророк, Которому должно прийти в мир. ¹⁵Иисус же, узнав, что хотят прийти, нечаянно взять Его и сделать царем, опять удалился на гору один.

«После сего пошел Иисус на ту сторону моря Галилейского»

О чуде умножения пяти хлебов повествуют также три синоптических Евангелия (Мф. 14:15–21; Мк. 6:34–44; Лк. 9:12–17). Таким образом, умножение пяти хлебов – единственное чудо Иисуса, о котором повествуют все четыре Евангелиста.

Матфей и Марк не указывают место события. Однако между Лукой и Иоанном, определяющими его с достаточной точностью, имеется расхождение: у Луки говорится о пустом месте близ Вифсаиды, у Иоанна – о горе в окрестностях Тивериады.

Точное место расположения Вифсаиды остается предметом дискуссий среди ученых, однако в настоящее время существует определенный консенсус вокруг того, что она располагалась на месте современного города Эт-Телль на севере Галилейского озера, на правом берегу реки Иордан[273]273
  О Вифсаиде см., в частности: Chancey M. A. Greco-Roman Culture and the Galilee of Jesus. P 90–91; Он же. The Myth of a Gentile Galilee. P 106–108.


[Закрыть]. Тивериада, или Тиверия, находилась на западном берегу озера, на весьма приличном расстоянии от Вифсаиды.

Гармонизовать два повествования сложно, хотя такие попытки предпринимались неоднократно. Согласно одной из существующих теорий, во времена Иисуса было два города с названием Вифсаида[274]274
  См.: Беляев Л. А. Вифсаида. С. 606.


[Закрыть]. Около 30 года по Р. Х. тетрарх Филипп переименовал Вифсаиду в Юлию – в честь Юлии, дочери императора Августа[275]275
  Иосиф Флавий. Иудейские древности 18, 2, 1. С. 759–760.


[Закрыть]. Это, впрочем, не означает, что в еврейской среде город перестали называть его прежним именем или что имя Вифсаида перешло к какому-нибудь другому городу.

Косвенные свидетельства в пользу Вифсаиды (а не Тивериады) как места, близ которого произошло умножение хлебов, мы находим не только у Луки, но и у Иоанна. Только Иоанн упоминает, что «Иисус, возведя очи и увидев, что множество народа идет к Нему, говорит Филиппу: где нам купить хлебов, чтобы их накормить? Говорил же это, испытывая его; ибо Сам знал, что хотел сделать» (Ин. 6:5–6). Почему Иисус задает вопрос именно Филиппу, а не кому-либо иному из учеников? Филипп был из Вифсаиды Галилейской (Ин. 1:44), и естественно было бы предположить, что Иисус обращается к Филиппу как жителю города, близ которого происходит описываемое событие.

Еще одним свидетельством может служить упоминание об Андрее, брате Симона Петра, который, согласно тому же Евангелию, сказал Иисусу: «Здесь есть у одного мальчика пять хлебов ячменных и две рыбки; но что это для такого множества?» (Ин. 6:9). Андрей тоже был из Вифсаиды, и вполне вероятно, что он знал о мальчике с хлебами потому, что ему была знакома семья мальчика, находившаяся в этот момент среди толпы.

Упоминания Иоанна о Филиппе и Андрее могут служить подтверждением того, что в его Евангелии по каким-либо причинам (может быть, по вине некоего первоначального редактора) Вифсаида оказалась заменена Тивериадой.

В католической традиции местом, где произошло чудо умножения хлебов, считается поселок Табга на западном берегу Галилейского озера: здесь уже в IV веке была построена первая христианская церковь. В конце V века первоначальное строение было разобрано, и на его месте была построена новая церковь большего размера, от которой сохранился мозаичный пол с изображением корзины с хлебами и двух рыб. Это изображение является символом Евхаристии, одновременно напоминая о чуде насыщения пяти тысяч.

«Где нам купить хлебов, чтобы их накормить?»

Согласно синоптикам, ученики в ответ на вопрос Иисуса говорят Ему, что у них есть пять хлебов и две рыбы. При этом у Луки ученики к этому ответу присовокупляют: «Разве нам пойти купить пищи для всех сих людей?» (Лк. 9:13). У Иоанна Иисусу отвечает Андрей, говоря о том, что пять хлебов и две рыбки есть у одного мальчика из толпы (Ин. 6:9). Только Иоанн указывает, что хлебы были ячменными. Для обозначения рыбы у трех синоптиков используется классическое греческое слово ιχθύς («рыба») – то самое, которое в ранней Церкви употреблялось в качестве криптограммы, расшифровывавшейся как «Иисус Христос, Сын Божий, Спаситель». Иоанн использует слово όψάριον, двойное уменьшительное от οψον, в классическом греческом языке обозначающего закуску или любое приготовленное блюдо из рыбы или мяса, которое едят с хлебом; в данном случае слово όψάριον, очевидно, указывает на сушеную или соленую рыбу[276]276
  Brown R. E. The Gospel according to John (I–XII). P. 233.


[Закрыть].

Обстоятельства, предшествовавшие совершению Иисусом чуда, описаны у четырех Евангелистов по-разному. При этом синоптики различаются между собой лишь большей или меньшей подробностью, с которой они описывают событие; Иоанн же отличается от них во многих деталях. Синоптики не выделяют поименно ни одного из учеников: у них ученики действуют как единая группа. Иоанн, который и в других случаях обращает внимание на реплики отдельных учеников, называет по имени Филиппа и Андрея. Если у Марка Иисус просит учеников пойти и посмотреть, сколько у них хлебов, то у Иоанна Он не задает вопросы, потому что знает, что хочет совершить. Если у синоптиков просьба отпустить людей исходит от учеников, то у Иоанна Иисус Сам задумывается о том, что народ нельзя оставить голодным.

В Евангелии от Иоанна связь между чудом насыщения пяти тысяч и Евхаристией прописывается наиболее последовательно. Иоанн – единственный из Евангелистов, кто не упоминает о преломлении хлеба на Тайной вечере, но он же – единственный, кто приводит беседу Иисуса с иудеями о хлебе, сшедшем с небес. Эта беседа, смысл которой для слушателей остался непонятным, у Иоанна содержится в той же главе, что и рассказ о насыщении пяти тысяч. Она начинается со слов, обращенных к народу: «Истинно, истинно говорю вам: вы ищете Меня не потому, что видели чудеса, но потому, что ели хлеб и насытились. Старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную, которую даст вам Сын Человеческий, ибо на Нем положил печать Свою Отец, Бог» (Ин. 6:26–27). Собеседники Иисуса ссылаются на то, что их отцы ели манну в пустыне (Исх. 16:14–15), и приводят по этому поводу слова из Псалтири: «Хлеб с неба дал им есть» (Пс. 77:24). Иисус отвечает: «Не Моисей дал вам хлеб с неба, а Отец Мой дает вам истинный хлеб с небес. Ибо хлеб Божий есть тот, который сходит с небес и дает жизнь миру». На это ему говорят: «Господи! подавай нам всегда такой хлеб». Он отвечает: «Я есмь хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда» (Ин. 6:31–35).

Таким образом, для Иоанна очевидно: чудо насыщения пяти тысяч было совершено Иисусом в преддверии Тайной вечери, которую Он совершит с двенадцатью учениками. На Тайной вечере хлеб и вино были изменены в Тело и Кровь Иисуса, прообразом чего было еще одно чудо – превращение воды в вино в Кане Галилейской. У Иоанна два чуда – превращение воды в вино и насыщение пяти тысяч пять хлебами – становятся двойным прообразом Евхаристии. Не случайно и то, что у Иоанна рассказ об умножении хлебов начинается с упоминания о приближении Пасхи иудейской. Тайная вечеря тоже была совершена накануне Пасхи, и Евхаристия воспринималась как событие, имеющее прямое отношение к пасхальному торжеству, которое для христиан наполнилось новым содержанием, «ибо Пасха наша, Христос, заклан за нас» (1 Кор. 5:7).

Самое раннее описание Евхаристии содержится в «Учении двенадцати апостолов», датируемом концом I или началом II века:

Что же касается Евхаристии, совершайте ее так. Сперва о чаше: Благодарим Тебя, Отче наш, за святой виноград Давида, отрока Твоего, который Ты открыл нам чрез Иисуса, Отрока Твоего. Тебе слава во веки! О преломляемом же: Благодарим Тебя, Отче наш, за жизнь и знание, которые Ты открыл нам чрез Иисуса, Отрока Твоего. Тебе слава во веки. Как сей преломляемый хлеб был рассеян по холмам и собранный вместе стал единым, так и Церковь Твоя от концов земли да соберется в царствие Твое, ибо Твоя есть слава и сила чрез Иисуса Христа во веки… По насыщении же так благодарите: Благодарим Тебя, Отче святый, за имя Твое святое, которое Ты вселил в сердцах наших, и за знание, и веру, и бессмертие, которые Ты открыл нам чрез Иисуса, Отрока Твоего. Тебе слава во веки![277]277
  Дидахи 9, 1-10, 2 (SC 248, 174–178). Рус. пер. С. 29–30.


[Закрыть].

В этом описании раннехристианской Евхаристии усматривается определенное терминологическое сходство как с рассказами синоптиков о Тайной вечере, так и с повествованием об умножении хлебов, особенно в версии, изложенной у Иоанна. Употребление глаголов «благодарить», «преломлять» и «собирать» сближает оба текста[278]278
  Подробное сопоставление евхаристических молитв «Дидахи» и словаря Евангелия от Иоанна см. в: BarkerM King of the Jews. P 52–55.


[Закрыть]. Образ холмов (или гор) в евхаристической молитве «Дидахи» можно воспринять как аллюзию на холм, на котором, согласно Иоанну, произошло чудо. Наконец, формула «по насыщении же» (μετά δε το έμπλησθηναι) напоминает формулу «когда же насытились» (ώς δε ένεπλησθησαν) из Евангелия от Иоанна.

В Евангелии от Иоанна рассказ о чуде умножения хлебов завершается упоминанием о реакции на него народа: «Тогда люди, видевшие чудо, сотворенное Иисусом, сказали: это истинно Тот Пророк, Которому должно прийти в мир. Иисус же, узнав, что хотят прийти, нечаянно взять Его и сделать царем, опять удалился на гору один» (Ин. 6:14–15).

Здесь отражены два мнения об Иисусе, широко распространенные среди Его современников, насколько можно судить об этом из разных евангельских рассказов. С одной стороны, в Нем видели пророка; с другой – о Нем думали как о потенциальном царе, который может освободить народ Израильский от владычества римлян. Эти два представления нередко совмещались в умах людей, поскольку обетованный Мессия, которого все ждали, должен был сочетать в себе пророческое и царское служения, подобно Давиду, из чьего рода он должен был произойти.

Слова «Тот Пророк, Которому должно прийти в мир» указывают не просто на отождествление Иисуса с одним из древних пророков (Илией, Иеремией) или с воскресшим Иоанном Крестителем. Речь здесь идет о том, что в Нем увидели Мессию, и совершённое Им чудо было воспринято как подтверждение Его мессианского достоинства.