Текст книги "Иисус Христос. Жизнь и учение. Книга VI. Смерть и Воскресение"

Бегство Лота из Содома. Юлиус Шнорр фон Карольсфельд. 1860 г.

Итак, главными темами поучения, как оно изложено у всех синоптиков, становятся не события ближайшего будущего – разрушение Иерусалима и связанные с ним бедствия, а события тех дней, о которых никто, даже Сын Божий, не знает, когда они наступят. При этом события ближайшего будущего могут восприниматься как прообразы более далеких по времени событий, а разрушение Иерусалима – как прообраз «кончины века». Подобно тому как в книгах ветхозаветных пророков один временной пласт накладывается на другой, а события, относящиеся к истории израильского народа, становятся прообразами событий всемирной истории, в речи Иисуса несколько временных пластов налагаются один на другой, а бедствия, которые выпадут на долю народа израильского при взятии Иерусалима римлянами, прообразуют бедствия и скорби, которые будут испытывать все люди на земле перед концом света.

Именно так речь Иисуса была воспринята в раннехристианской традиции. Известно, что сразу после того, как Иисус воскрес и вознесся на небо, ученики начали ожидать Его второе пришествие. Кому-то казалось, что оно может наступить совсем скоро. На такое понимание могли натолкнуть, в частности, слова не прейдет род сей, как все сие будет, истолкованные как относящиеся не к разрушению Иерусалима, а ко второму пришествию.

Апостольские послания отражают то смущение в умах и споры о времени второго пришествия, которые, вероятно, были характерны для раннехристианской общины. В соборных посланиях мы встречаем указания на то, что пришествие Господне приближается (Иак. 5:8); близок всему конец (1 Пет. 4:7). Очевидно, некоторые члены общины недоумевали, почему обещанное второе пришествие не наступает. В ответ на это апостол Петр напоминает о милосердии Божием и внезапности второго пришествия: Не медлит Господь исполнением обетования, как некоторые почитают то медлением; но долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию. Придет же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят (2 Пет. 3:9-10).

Апостол Павел, как кажется, поначалу предполагал, что пришествие Христа произойдет при его жизни: не все мы умрем, но все изменимся (1 Кор. 15:51); еще немного, очень немного, и Грядущий придет и не умедлит (Евр. 10:37). В Первом послании к Фессалоникийцам Павел пишет: .Мы живущие, оставшиеся до пришествия Господня, не предупредим умерших. Мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу (1 Фес. 4:15–17). Однако во Втором послании к Фессалоникийцам, очевидно, придя к пониманию того, что второе пришествие может быть отложено, апостол пишет:

Молим вас, братия, о пришествии Господа нашего Иисуса Христа и нашем собрании к Нему, не спешить колебаться умом и смущаться ни от духа, ни от слова, ни от послания, как бы нами посланного, будто уже наступает день Христов. Да не обольстит вас никто никак, ибо день тот не придет, доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога. Не помните ли, что я, еще находясь у вас, говорил вам это? (2 Фес. 2:1–5).

К предсказаниям Иисуса о том, что Его второе пришествие будет предваряться приходом разного рода лжепророков, которые будут выдавать себя за Него, раннехристианская традиция добавила предсказание об одном лжепророке, «человеке беззакония», которого назвала антихристом. Этому антихристу должны предшествовать другие. Характерны слова апостола Иоанна: Дети! последнее время. И как вы слышали, что придет антихрист, и теперь появилось много антихристов, то мы и познаем из того, что последнее время (1 Ин. 2:18). Эти слова показывают, что ощущение «последнего времени» и близости пришествия Иисуса было характерно для раннехристианской общины.

Однако ждали, когда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего того, которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения (2 Фес. 2:8-10). Об этом беззаконника писали, что он – человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога (2 Фес. 2:3–4). Эти слова апостола Павла были написаны до разрушения Иерусалимского храма.

Священномученик Ипполит Римский. Мозаика. VI в.

В последующей традиции фигура антихриста получила дополнительные характеристики. Ириней Лионский во II веке писал, что антихрист будет выдавать себя за Бога: получив всю силу диавола, он «придет не как царь праведный и законный, состоящий в покорности Богу, но как нечестивый, неправедный и беззаконный, как богоотступник, злодей и человекоубийца, как разбойник, повторяющей в себе диавольское богоотступничество; он устранит идолов, чтобы внушить, что он сам Бог…»[118]118
  Ириней Лионский. Против ересей. 5, 25, 1 (SC153, 308).


[Закрыть] Автор III века Ипполит Римский видел в деяниях антихриста своеобразную пародию на деяния Христа:

Лев – Христос, лев и антихрист; царь – Христос, царь – хотя земной – и антихрист. Явился Спаситель, как агнец; подобным же образом и тот покажется, как агнец, хотя внутри будет оставаться волком. Обрезанным пришел Спаситель в мир, подобным же образом явится и тот. Послал Господь апостолов ко всем народам, подобным же образом пошлет и он своих лжеапостолов. Собрал Спаситель своих рассеянных овец, подобным же образом соберет и тот рассеянный народ иудейский. Дал Господь печать верующим в Него, подобным же образом даст и тот. В образе человека явился Господь, в образе человека придет и он. Воскресил и показал Спаситель Свою святую плоть, как храм, восстановит также и он каменный храм в Иерусалиме[119]119
  Ипполит Римский. О Христе и антихристе. 6 (PG 10, 733). Рус. пер.: С. 213–214.


[Закрыть].

Характерно, что даже два столетия спустя после того, как Иисус предрек разрушение Иерусалимского храма, пришествие антихриста связывалось с Иерусалимом. Только если апостол к

Павел считал, что антихрист в храме Божием сядет, как Бог, то теперь уже, поскольку храма не было, верили, что он восстановит древний Иерусалимский храм. История распорядилась иначе. В IV веке равноапостольный император Константин восстановил Иерусалим, но не как иудейский, а как христианский город, идентифицировав в нем места, связанные с жизнью, страданиями и смертью Иисуса Христа. А после завоевания города арабами в VII веке на месте древнего Иерусалимского храма была построена мечеть (в своем нынешнем виде она существует с конца XII века). От храма же осталась лишь одна стена, получившая в иудейской традиции наименование Стены плача.

В IV веке Иоанн Златоуст обращает внимание на то, что в речи Иисуса предсказаны как грядущие бедствия, которые иудеи должны претерпеть от римлян, так и бедствия более отдаленных времен, связанные с исповедническим подвигом Его учеников:

Война, говорит Он, будет двоякого рода: со стороны обольстителей и со стороны врагов; но первая будет гораздо более жестока, потому что откроется при обстоятельствах смутных и ужасных, когда люди будут находиться в страхе и смущении. И в самом деле, великое тогда было смятение, когда римляне начинали процветать, города были пленяемы, войска и оружие находились в движении и когда многие всему легко верили. О войнах же говорит Он тех, которые имели быть в Иерусалиме, а не вне него, во всех местах вселенной. Он говорит здесь о войнах иудейских, которые вскоре имели последовать, так как иудеев беспокоили уже успехи римлян. Далее, так как. ученики думали, что вместе с разрушением Иерусалима будет и конец мира, то, чтобы исправить и это их мнение, сказал: «Но это еще не конец.» Упомянув о лжехристах, затем говорит и о бедствиях Иерусалима, удостоверяя на основании того, что уже случилось, и о непреложности будущего людей безумных и упорных[120]120
  Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея-евангелиста. 75, 1 (PG 58, 687–688). Рус. пер.: С. 753–754.


[Закрыть].

В том же IV веке блаженный Иероним обращает внимание на то, что «признак прихода Господа – проповедь Евангелия во всем мире, когда уже никто не сможет оправдаться незнанием». Иероним считает, что это «уже совершилось или скоро совершится», потому что, как ему кажется, «не осталось такого народа, который не знал бы имени Христа. Даже если к кому-нибудь не приходил сам проповедник, то все равно этот народ не мог не слышать о вере во Христа от своих соседей»[121]121
  Иероним. Комментарии на Евангелие от Матфея. 4, 24, 14 (CCSL 77, 225). Рус. пер.: Библейские комментарии отцов Церкви. Новый Завет. Т. 1б. С. 238.


[Закрыть].

Слова блаженного Иеронима вполне отражают умонастроение христиан конца IV века, когда вера, долгое время скрывавшаяся от гонителей, вышла из катакомб, распространилась по всей Римской империи, фактически стала государственной религией. Тогда у многих могло создаться впечатление, что завет Иисуса проповедовать Евангелие «всей твари» выполнен. Между тем последующая история показала, что это не так. И двадцать веков спустя огромные области остаются не охваченными христианской проповедью, и миллиарды людей не имеют реального соприкосновения с Христом, даже если читали о Нем в учебниках или слышали через средства массовой информации о созданной Им Церкви.

Блаженный Иероним. Караваджо. 1606 г.

8 сентября 1990 года, накануне своей трагической гибели от рук убийцы, знаменитый российский проповедник протоиерей Александр Мень прочитал публичную лекцию о христианстве. В ней он говорил:

Только близорукие люди могут воображать, что христианство уже было, что оно состоялось. Оно сделало лишь первые шаги. Многие слова Христа нам до сих пор непостижимы, потому что мы еще неандертальцы духа. Потому что история христианства только начинается, и то, что было раньше, то, что мы сейчас исторически называем историей христианства, – это наполовину неумелые и неудачные попытки реализовать его[122]122
  Мень А., прот. Мировая духовная культура. С. 41.


[Закрыть].

Оставляя в стороне субъективную и спорную оценку христианской истории, остановимся на ключевой мысли – о том, что история христианства только начинается. Это высказывание вносит свежую струю в многовековые споры о том, когда наступит конец света и долго ли еще просуществует христианская цивилизация. В наши дни даже светские философы предрекают «конец истории» и пишут о «последнем человеке»[123]123
  Эти выражения стали ключевыми понятиями в историософии современного американского философа-гегельянца Фрэнсиса Фукуямы (употребляющего их, впрочем, вне всякого религиозного контекста).


[Закрыть], а называть нашу эпоху «постхристианской» стало общим местом.

«Последнее время» началось с пришествием на землю воплощенного Сына Божия – Иисуса Христа. Но оно может длиться долго, и конца истории можно ждать еще в течение многих столетий. Пророчества Иисуса сбываются в разные эпохи: народы восстают на народы, происходят войны, глады, моры и землетрясения, восстают лжепророки и соблазняют многих, во многих охладевает любовь. Но близость второго пришествия и конца истории нельзя воспринимать исключительно в хронологических категориях. На вопрос «когда?» Сын Божий дал однозначный ответ: О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец (Мк. 13:32).

Своих учеников Иисус призывает не высчитывать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти (Деян. 1:7), но пребывать в состоянии духовного бодрствования. Именно этот призыв является лейтмотивом трех притч, следующих в Евангелии от Матфея за предсказанием о втором пришествии: о благоразумном рабе (Мф. 24:45–57), о десяти девах (Мф. 25:1-13), о талантах (Мф. 25:14–30). Их, а также притчу из Евангелия от Марка об ожидании хозяина дома (Мк. 13:32–37) мы рассмотрели в книге «Притчи Иисуса»[124]124
  См.: Иларион (Алфеев), митр. Иисус Христос. Жизнь и учение. Кн. IV: Притчи Иисуса. С. 512–555.


[Закрыть].

5. Страшный суд

Нам остается рассмотреть в настоящей главе завершающую часть последнего поучения Иисуса из Евангелия от Матфея. Прямых параллелей в других Евангелиях оно не имеет:

Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую.

Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне. Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне.

Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его: ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня. Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе? Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне. И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную (Мф. 25:31–46).

Нередко этот фрагмент рассматривают как притчу и включают в исследования, посвященные притчам Иисуса[125]125
  См., напр.: Jeremias J. The Parables of Jesus. P. 206–210; Hultgren A. The Parables of Jesus. P. 309–330; Young B. H. The Parables. P. 295–296.


[Закрыть]. Иногда его называют притчей о Страшном суде[126]126
  Hultgren A. The Parables of Jesus. P. 325 (хотя на с. 310 тот же автор отмечает, что рассказ «не является притчей»).


[Закрыть] или притчей об овцах и козлах[127]127
  Evans C. A. Matthew. P. 422.


[Закрыть]. Однако, на наш взгляд, данное поучение не является притчей, поскольку образ пастыря, отделяющего овец от козлов, присутствует лишь в самом начале поучения и лишь в качестве сравнения; далее этот образ не развивается. Пользуясь классификацией Оригена, образ пастыря и овец можно отнести к категории уподоблений[128]128
  Ориген. Толкование на Евангелие от Матфея. 10, 4 (SC162, 152 154). Рус. пер.: С. 31–32.


[Закрыть].

Второе Пришествие и Страшный суд. Фреска. Микеланджело. 1536–1541 гг.

Иисус рисует картину Страшного суда; основное место в этой картине занимает Он Сам. Однако в притче Он предстает не таким, каким Его видели люди, а царем, сидящим на престоле славы Своей. Речь идет о той славе, которой Он как Единородный от Отца обладал (Ин. 1:14) еще прежде бытия мира (Ин. 17:5). Эта слава была умалена, когда Он воплотился и стал смиренным человеком, но она будет вновь явлена в Его втором пришествии. Тогда Он предстанет перед людьми уже не как Царь Израилев (Мф. 27:42; Мк. 15:32; Ин. 1:49; Ин. 12:13) и не как Царь Иудейский (Мф. 2:2; 26:11, 29, 37; Мк. 15:2, 9, 12, 18, 26; Лк. 23:3, 37, 38; Ин. 18:33, 39; 19:3, 19), а как Царь всей вселенной. И не люди будут судить Его, а Он будет судить все народы от имени Своего Отца.

Уместно вспомнить слова из Евангелия от Иоанна о том, что Отец не судит никого, но весь суд отдал Сыну (Ин. 5:22). В том же Евангелии Иисус говорит иудеям: Вы судите по плоти; Я не сужу никого. А если и сужу Я, то суд Мой истинен, потому что Я не один, но Я и Отец, пославший Меня (Ин. 8:15–16). В беседе с Никодимом Иисус говорил: Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него (Ин. 3:17). И далее развивал мысль следующим образом:

Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия. Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы, а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны (Ин. 3:18–21).

В приведенных цитатах из четвертого Евангелия речь идет не о том последнем суде над всеми народами, о котором говорится у Матфея, а скорее – о том выборе между добром и злом, который каждый человек делает во время своей земной жизни. Сын Божий пришел в мир не для того, чтобы судить его, но чтобы спасти. Однако люди, сознательно отвергающие свет и становящиеся на сторону тьмы, тем самым подвергают себя суду. Основным критерием, по которому сыны света отделяются от сынов тьмы, является отношение к Иисусу – наличие или отсутствие веры в Него. Но это отношение не может не проявляться в конкретных делах.

Страшный суд. Фреска. XVI в.

Между приведенными цитатами из Евангелия от Иоанна и поучением о Страшном суде из Евангелия от Матфея много общего. И в том и в другом случае в центре оказывается фигура Иисуса – Судии, осуществляющего судебные функции от имени Отца. В обоих случаях люди делятся на две категории в зависимости от их отношения к Иисусу, проявляющегося в их делах. Однако если в цитированных строках из Евангелия от Иоанна делающие злое противопоставляются поступающим по правде, а злые дела – тем, что в Боге соделаны, то в поучении из Евангелия от Матфея причиной, по которой часть людей окажется по левую сторону от Судии, оказывается не наличие у них злых дел, а отсутствие добрых.

Перед нами две перспективы, имеющие тесную взаимосвязь. То, что начинается на земле, продолжается в вечности; Страшный суд предваряется судом, который люди выносят себе сами. И хотя Сын Божий пришел в мир, чтобы спасти всех людей, а не судить их, для некоторых Он становится Судией по той причине, что они отвергли Его пророческие предостережения, не вняли Его словам, не захотели уверовать в Него, построить свою жизнь по тем правилам, которые Он установил, жить по правде и совершать добрые дела.

В рассматриваемом поучении из Евангелия от Матфея на суд предстают «все народы». Израильский народ никак не выделен из общей массы судимых, что противоречит представлениям книжников и фарисеев о богоизбранности этого народа. Событие Страшного суда представлено как универсальное, относящееся ко всем людям без исключения. Рассуждения некоторых ученых о том, что выражение πάντα τα έθνη («все народы») можно перевести как «все язычники»[129]129
  Manson T. WThe Sayings of Jesus. P. 250; JeremiasJ. The Parables of Jesus. P. 209.


[Закрыть], не выдерживают серьезной критики. Выделение язычников в отдельную категорию судимых противоречит всему строю мышления Иисуса, как он отражен на страницах Евангелий[130]130
  Подробнее о смысле выражения πάντα τα έθνη и термина έθνη см. в: Hultgren A. The Parables of Jesus. P. 312–314. Автор приходит к заключению, что речь в данном случае идет об иудеях и язычниках вместе взятых.


[Закрыть]. Выражение «все народы» в данном случае означает «все люди», без каких бы то ни было исключений.

Несмотря на упоминание народов, это суд не над народами, а над индивидуумами. Каждый предстает перед Судией ad personam – в личном качестве. Для уверовавших в Иисуса как Бога и Спасителя эта встреча является долгожданным и радостным увенчанием их жизненного подвига следования Ему и совершения добрых дел во имя Его. Для не уверовавших, напротив, она становится полной неожиданностью. Впрочем, и те и другие спрашивают: «Когда мы видели Тебя?» И оказывается, что Иисус приходил к ним в лице страждущих и нуждающихся в помощи.

Критерии, по которым праведники отделяются от грешников, не носят ни религиозный, ни обрядовый характер. Список добрых дел, входивший в фарисейский кодекс праведности, включал в себя среди прочего пост и десятину (Лк. 18:2), продолжительные молитвы и труды по обращению язычников в свою веру (Мф. 23:14–15), омовение чаш, кружек, котлов и скамей (Мк. 7:4), строгое следование «преданию старцев» (Мф. 15:2; Мк. 7:3, 6). Ни одна из этих добродетелей не упомянута Иисусом. Вместо этого Он говорит о разных формах помощи нуждающимся.

Иоанн Златоуст отмечает, что добрые дела, которых Иисус ожидает от людей, не представляют собой ничего сложного или сверхъестественного: «Он не сказал: Я был в темнице, и вы освободили Меня; Я был болен, и вы воздвигли Меня с одра болезни. Но сказал: посетили Меня, пришли ко Мне»[131]131
  Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея-евангелиста. 79, 1 (PG 58, 793). Рус. пер.: С. 718.


[Закрыть]. В других местах Иисус говорил о ценности даже самых ничтожных дел милосердия: И кто напоит одного из малых сих только чашею холодной воды, истинно говорю вам, не потеряет награды своей (Мф. 10:42). Оказывается, небесная награда дается не за великие подвиги и достижения, а за скромные и незаметные добрые дела, совершаемые человеком в повседневной жизни.

Иисус перечисляет шесть категорий нуждающихся: алчущие, жаждущие, странники, нагие, больные и находящиеся в темнице. Последняя категория выделяется из остальных в том отношении, что к ней принадлежат по большей части люди, сами повинные в своем бедственном положении, поскольку в темницу, как правило, попадают вследствие совершённых преступлений. Однако Иисус не делает никакого различия между теми, кто нуждается в милосердии в силу объективных обстоятельств, сложившихся не по их вине, и тем, кто виновны в преступлениях: и те и другие заслуживает милосердия.

В последующей церковной традиции принципы отношения к осужденным формулировались исходя из этой основополагающей установки. Не оспаривая законность приговора земной власти, Церковь всегда относилась к заключенным как к объекту пастырского внимания и любви: «Церковь, не становясь судьей человеку, преступившему закон, призвана нести попечение о его душе. Именно поэтому она понимает наказание не как месть, но как средство внутреннего очищения согрешившего». По учению Церкви, «лишение или ограничение свободы дает человеку, поставившему себя вне общества, возможность переоценить собственную жизнь, дабы вернуться на свободу внутренне очищенным… В процессе исправительного труда греховная стихия в недрах души должна уступить место созиданию, порядку, душевному миру»[132]132
  Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. IX, 3.


[Закрыть]. В дореволюционной России даже приговоренных к смерти до последней минуты сопровождал священник.

Шесть категорий нуждающихся названы Иисусом в качестве примеров, а отнюдь не в качестве исчерпывающего списка тех, кому необходимо оказывать помощь. Очевидно также, что добрые дела не сводятся к удовлетворению материальных нужд людей. Как подчеркивает древний толкователь, данное место «можно понимать и в отношении учителей, дававших пищу учения алчущим праведности… дававших питие истины жаждущим познания Бога. Самого Христа принимают те, кто, научая праведности, одевает нагих, то есть не имеющих одеяния праведности»[133]133
  Иоанн Златоуст (Псевдо-). Комментарий на Евангелие от Матфея. 54 (PG 56, 944). Рус. пер.: Библейские комментарии отцов Церкви. Новый Завет. Т. 1б. С. 290.


[Закрыть]. В этом толкователь следует Оригену, который указывал, что научающий людей добродетелям ткет для них одежду, тем самым одевая Христа, чтобы Его слово не пребывало нагим в этом мире[134]134
  Ориген. Комментарий на Евангелие от Матфея. 72 (GCS38/2, 169). Рус. пер.: Библейские комментарии отцов Церкви. Новый Завет. Т. 1б. С. 290.


[Закрыть].

Центральным пунктом поучения является солидарность Иисуса со всеми нуждающимися, Его готовность полностью отождествить Себя с ними. И ранее во многих поучениях Иисус называл блаженными алчущих и плачущих (Лк. 6:21), призывал к Себе труждающихся и обремененных (Мф. 11:28), приводил в пример бедных и нищих (Мк. 12:42 и Лк. 21:2; Лк. 16:20), призывал раздавать нищим имение (Мф. 19:21; Мк. 10:21), звать на пир нищих, увечных, хромых, слепых (Лк. 14:13). Однако нигде еще Иисус не отождествлял Самого Себя с нуждающимися так, как Он это сделал в поучении о Страшном суде. Он готов отождествить Себя даже с заключенным в тюрьму преступником, которого, в числе прочих, называет Своим меньшим братом.

Выражая полную и всецелую солидарность со всеми нуждающимися, называя их меньшими братьями, Иисус тем самым призывает людей воспринимать друг друга как братьев. Современный богослов пишет:

Богу ничего от нас для Себя не надо; Он ни в чем не нуждается. Не может алкать Сотворивший хлеб; не может жаждать Сотворивший воду; не может быть наг Облекший все творения Свои; не может быть болен Источник здравия; не может быть в темнице Господь господствующих. Но Он требует от нас милостыни, дабы чрез то умягчить и облагородить сердца наши. Будучи всемогущим, Бог может во мгновение ока сделать всех людей богатыми, сытыми, одетыми и довольными. Но Он попускает людям и голод, и жажду, и болезни, и страдания, и нищету по двум причинам. Во-первых, чтобы терпящие все сие терпением умягчали и облагораживали сердца свои, и помнили о Боге, и с верою молитвенно припадали к Нему. А во-вторых, чтобы те, кто сего не испытывает – богатые и сытые, одетые и здоровые, сильные и свободные, – видели скорби человеческие и милостынею умягчали и облагораживали сердца свои, и чтобы в чужом страдании они чувствовали свое страдание, в чужом унижении – свое унижение, таким образом осознавая братство и единство всех людей на земле[135]135
  Николай (Велимирович), свт. Творения. Кн. 1. С. 210–211.


[Закрыть].

Кто понимается в речи Иисуса под Его меньшими братьями? Мнения современных ученых по данному вопросу расходятся. Одни склонны видеть в меньших братьях всех нуждающихся в помощи; другие полагают, что Иисус имеет здесь в виду всех Своих последователей; третьи – что Он имеет в виду тех Своих учеников, которые будут вовлечены в миссионерскую деятельность[136]136
  Обзор мнений см. в: Hultgren A. The Parables of Jesus. P. 318–323.


[Закрыть]. Согласно последним двум интерпретациям, критерием для вынесения приговора на Страшном суде будет то, как люди относились к ученикам Иисуса. Однако эти интерпретации представляются нам искусственными. Нет в тексте никаких признаков того, что Иисус выделял только Своих учеников в группу лиц, которых называл Своими братьями. Напротив, Его речь содержит все признаки того, что в ней имеется в виду любой человек, нуждающийся в помощи.

Приговор, который выносит Судия, является окончательным и обжалованию не подлежит. Обратим внимание на то, какими словами обозначена участь праведников и грешников: первые пойдут в жизнь вечную, вторые в муку вечную. Праведникам Царь говорит: Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира. А грешникам: Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его. И то и другое состояния названы вечными. Но Царство уготовано от создания мира, а огонь вечный – просто уготован. За этой малозаметной разницей стоит существенное, онтологическое различие между тем, что Бог изначально уготовал для всех людей, и тем, что было привнесено в жизнь людей вопреки Его воле.

Согласно христианскому пониманию, Бог не является творцом зла. Оно произошло вследствие непослушания диавола воле Божией, а в жизнь людей вошло через искушение от диавола. От создания мира для людей было уготовано только то Царство, в котором они должны были, преуспевая в добре и послушании Богу, восходить ко все более глубокому познанию Бога, ко все более полному приобщению Его благости. Однако уже в первом поколении люди совершили ошибку, поддавшись на искушение диавола, и в каждом последующем поколении эта ошибка повторялась. Ни один человек не оказался изъят из дурной наследственности, выражающейся в склонности человека ко греху. Но ни один человек не связан узами греха настолько, чтобы не иметь возможности вырваться из них и освободиться от этой наследственности, возвратив себе через добрые дела утраченное Царство Божие.

Насколько представление о вечном мучении грешников согласуется с тем учением о Боге как Отце, любящем и праведников, и грешников, которое является одной из главных тем евангельской проповеди Иисуса? Нет ли непреодолимого противоречия между благостью Божией и вечным мучением грешников? Если Бог хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1 Тим. 2:4), то почему Он не может этого добиться? Над такими и подобными вопросами на протяжении веков билась богословская мысль на христианском Западе и Востоке, однако две традиции отвечали на них несколько по-иному.

На Западе сложилось учение о чистилище – промежуточном месте между адом и раем, где согрешившие находятся временно и откуда возможно избавление. В качестве библейского обоснования учения о чистилище приводят прежде всего образ долговой тюрьмы из Нагорной проповеди и Проповеди на равнине: Истинно говорю тебе, ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта (Мф. 5:26; ср. Лк. 12:59). Этот образ, по мнению латинских богословов, свидетельствует о временном и очистительном характере посмертных испытаний. Указывают также на слова Спасителя о грехе, который не простится ни в сем веке, ни в будущем (Мф. 12:32): отсюда делают вывод, что есть грехи, которые прощаются в будущем веке, и, следовательно, возможно освобождение от наказания за них.

Святитель Григорий Нисский. Фреска. XIV в.

В восточной традиции учение о чистилище всегда отвергалось. Однако некоторые богословы начиная с Оригена придерживались мнения о том, что мучения грешников не будут бесконечными. Григорий Нисский, в частности, писал: «Наконец, после длинных периодов, зло исчезнет, и ничего не останется вне добра, напротив, и в преисподней единогласно исповедано будет господство Христа»[137]137
  Григорий Нисский. О душе и воскресении // Творения. Т. 4. М., 1862. С. 250.


[Закрыть]. Вслед за Оригеном Григорий Нисский говорит о возможности конечного спасения диавола и демонов[138]138
  Его же. О жизни Моисея-законодателя. 2, 82 (SC1, 154); О душе и воскресении (PG 46, 69 C-72 B; 101 A; 104 B-105 A).


[Закрыть]. Подобных воззрений придерживался и Исаак Сирин[139]139
  См.: Исаак Сирин. Второе собрание. Беседы. 39–40 (CSCO 554, 151–168). Рус. пер.: Исаак Сирин. О божественных тайнах и о духовной жизни. С. 269–288.


[Закрыть].

Учение о временном характере посмертных мучений грешников и о возможности спасения диавола и демонов в той версии, в которой оно представлено у Оригена, было осуждено на V Вселенском Соборе. В другом месте мы подробно указали на причины, по которым это учение было отвергнуто Церковью[140]140
  См.: Иларион (Алфеев), митр. Православие. Т. 1. С. 785–788.


[Закрыть]. В частности, оно исключает понятие свободы воли, то есть представление о том, что последовать за Христом в вечную жизнь можно лишь в силу свободного выбора. Кроме того, оно радикальным образом противоречит основополагающим установкам христианской нравственности. В чем нравственный смысл всей драмы человеческой истории, если добро и зло в конце концов оказываются уравнены перед лицом божественного милосердия и правосудия? В чем смысл отделения овец от козлов на Страшном суде, если добро не является единственным и абсолютным критерием, по которому это разделение происходит, или если это разделение носит временный характер? В чем смысл страданий, молитвы, аскетических подвигов, исполнения евангельских заповедей, если праведники будут рано или поздно уравнены с грешниками?

Еще в VI веке император Юстиниан, главный инициатор осуждения Оригена, спрашивал, справедливо ли «тех, которые до конца вели жизнь, исполненную совершенства, соединить с беззаконниками и педерастами и признать, что как те, так и другие будут наслаждаться одинаковыми благами»?[141]141
  Юстиниан Великий. Грамота к Святому Собору об Оригене и его единомышленниках. Цит. по: Деяния Вселенских Соборов. СПб., 1996. Т. III. С. 538.


[Закрыть] В наше время тот же вопрос может быть поставлен в отношении известных исторических персонажей: могут ли в одном Царстве Небесном оказаться жертвы гитлеровских концлагерей и Гитлер, жертвы сталинских репрессий и Сталин, жертвы террористических актов и их организаторы? Можно ли приравнять палачей к мученикам, насильников и убийц к их жертвам?

Юстиниан I. Мозаика. VI в.

Основная проблема, связанная с евангельским учением о вечных муках, носит не столько богословский, сколько антропологический характер. Вопреки мнению некоторых западных богословов Бог никого из людей не предопределил к вечному огню, уготованному диаволу: люди сами – добровольно и сознательно – делают выбор в пользу диавола. Огонь вечный не был уготован ни диаволу, ни людям «от создания мира», но диавол и соблазненные им люди сами создали его для себя.