Текст книги "Характер-судьба и жизнь-лафа. Часть 2. Бродяга – в своем репертуаре"

Глава 5. Доска объявлений

Зайя проходил по центру города. Заметил: люди постоянно толпятся на стыке улиц Ленина, Коминтерна. Он человек умеренно любопытный. Старается проявлять любознательность. Сдерживает обывательские интересы. Не подходит к толпе. А зря! Прогадывает.

Как-то подошел. Обычная витрина – необычно зрелище. Одних подкупает информативность. Других… интересное место. Не ушел в безразличии. Красочна доска объявлений. Любопытных привлекает. О чем здесь только не узнаешь! Многие объявления написали неряшливо. От руки. Некоторые отпечатали на машинке. Левая половина доски принадлежит собственникам и домовладельцам. Продают-покупают дома, усадьбы, мебель… Сдают «углы». Много распродаж в последнее время. Переезжают в большие города. Другие участки отведены под снос и застройку. В Дебрянске бурно развернулось жилищное строительство. Частным собственникам предоставляют коммунальные квартиры. Взамен выплаты страховки позволяют разобрать родительские дома. На топливо продают лесоматериал: разъеден грибком.

Оставшаяся пустующей половина обширной доски объявлений заполнена местными юмористами. То ли случайно, то ли специально помещают интересные и смешные находки собственного словотворчества. Смешинки. Даже повидавший многое Зайя увлекся. Читает все подряд. В провинции обитают юмористы, их почитатели.

Обменяю квартиру – на любой город. Без телебашни.

Шучу по любому поводу. Смеюсь – без повода.

Ищу мать и отца. Сирота. Знавшие, помогите перечеркнуть позор клейма незаконнорожденного. С рождения нахожусь в детдоме. Почему?

Ищу невесту. Не алкаш. Выпиваю ежедневно. Дважды! Утром похмеляюсь. Люблю женщин. Подарю секс-зарплату! Отвечаю взаимностью.

В музыкальную школу принимаем послушных детей. Учим ругаться по нотам. За финансы разучиваем классические арии, бальные танцы.

Лечу древесно-сосудистые, легочные, нервные и кишечные болезни. Омолаживаю.

Регулирую импотенцию. Закупориваю вены. Прочее.

Вставляю выбитые зубы. Из материала заказчика. Пишу оды, посвящения. По поводу смерти, рождения. Хорошо считаю деньги. Люблю крупные купюры.

Унаваживаю фекалием соседские приусадебные участки. Могу стать подлецом. Пропорционально гонорару.

Смеюсь гомерическим смехом. Без повода. По социальному заказу. За соответствующую цену дурачу. Дарю круговые зеркала.

Сдаю углы обормотам. Со столом и двуспальной постелью.

Продаю бывший в употреблении ночной горшок. За дорогой сувенир подарю пригласившим на золотую свадьбу супругам.

Плюю в колодцы. Сглаз, заговор, ведъмовство, злая память.

Помогаю красть сперму, беременеть. Извращения. Учу рожать.

Удаляю/выращиваю волосяной покров. В любом месте тела и на искусственном основании.

Окольцовываю невест наравне с пернатыми. Ломаю целки.

Продаю породистого кобелька. Выставочная оценка родителей – отлично. С сучек взимаю плату – щенками и наличной валютой.

Выращиваю красных петухов. Продаю по сходной цене.

Дарю!

Лунатиков помещаю в родную стихию. Попарно – это любовь!

Советую обо всем. За платную консультацию не отвечаю.

После сна и бритья каждое утро мочусь одеколоном «Шипр».

Танцую песни, пою пляски народов славянского мира.

Рекомендую наилучшее средство от бессонницы: читайте натощак философские произведения. Перед сном – «Материализм и эмпириокритицизм» Ленина, программу партии или постановления пленумов.

Составляю пульку: «В обществе – за мужскую эмансипацию».

Колорадский жук – агент американского империализма. Научу любого успешно с ним бороться. Скармливаю свинье – в Год кабана.

Помогаю наладить идеологическую борьбу с догматизмом, ревизионизмом и оппортунизмом. Идеологией залепляю окна. Это пластырь.

Учу читать, писать нецензурности на родном языке, в переводе.

Пишу кляузные заявления, анонимки в нескольких экземплярах. Рассылаю по разным адресам. Противостою злой воле бюрократии.

Выращиваю кроличье поколение на животной диетической пище.

Учу петь, плясать, цензурно выражаться в нетрезвом состоянии. По индивидуальному репертуару. На бис и за браво!

Обмениваю рубли на дефицитную писчую бумагу.

Читаю теоретический курс, веду практические занятия по анатомии и физиологии любви, деторождения, патологии и исцеления.

Удаляю прыщи, веснушки, а также тещ на заслуженный отдых или вечный покой. Катафалк сопровождает музыка. Хмельные поминки.

Отлично подтираю носы, подрезаю ногти, удаляю мозоли.

Меняю честь на славу, славу – на честь. При условии соответствующей денежной компенсации и морального возвеличения.

Ищу няню для полугодовалой собаки Тявки. Условия приличные. Калорийное трехразовое питание. Сохраняем беспрерывный стаж.

Сдаю внаем кобылу с седлом, телегой. Для уроков верховой езды и перевозки громоздких грузов. Возможно скотоложство.

Готов спеть варяжского гостя, сыграть Остапа Бендера.

Курсы штопки, шитья, бритья, вязания по учебнику стенографии.

Подвожу под монастырь (костел, кирху, синагогу, минарет).

Раскрашиваю автобиографии цветами по требованию заказчика.

Провожу пропойцев от рыгаловки на противоположную сторону. Перевожу на английский, французский, немецкий, японский, хинди.

За плату учу бездельничать. Без видимой занятости.

Делаю шпагатики – из пеньки и в спортзале.

Упаднические стихи перерабатываю в высокоидейные.

Оптимистически настроенные. Художественные.

Выпускаю уркаганов. Готовлю, использую убийц по назначению.

Подменяю женщин по всем статьям. На кухне и в постели.

Торгую мочевиной с приправой собственного производства.

Высиживаю яйца при отсутствии электричества в инкубаторе.

Меняю кирзовые голенища на яловые подметки.

Сватаю некондиционную продукцию в браки с гарантией.

Сдаю внаем кучевые облака. Долговременные прогнозы.

Гадаю на деньгах. Предпочитаю доллары, марки, иены, фунты стерлингов…

Дою любых насекомых. Молочко муравьев – дороже золота.

Учу сифонить, бренчать на струнах, глотать изумруды… Отличать мужчин от женщин по внешнему виду, форме носа, длине волос.

Коллекционирую общественные фонды, всенародное достояние.

Разбираю жалобы. Пишу формальные отписки, проекты постановлений, решений – без бюрократических ухищрений.

Учу подстраиваться под руководство. Воспитывать, критиковать подчиненных. Не злоупотреблять доверием.

Перестраиваю космополитов в партийцев-интернационалистов.

Глушу буржуазную пропаганду полными стаканами.

Выдаю свои кровные произведения за плагиат. Плати!

С помощью медицины, критики, самокритики удаляю родимые пятна. На лице, теле… И – социалъные. Капитализма!

Осуществляю социалистическое омоложение. Прочие институты красоты и гигиены.

Фотографирую со сбитием сходства с натурой.

Учу ломать шапку перед начальством. Кланяться женщинам.

* * *

Вот это да! Зайя потоптался на месте. Не прочитал все объявления. Молодой человек в спортивном костюме вывесил еще новое сообщение:

Поздравьте! Женюсь в шестой раз. Испытываю томление, блаженство. На этот раз пойму смысл семейной жизни. Благословите!

Глава 6. Поводы для размышлений

Такое изобилие пылится, гниет в малоизвестном Дебрянске! Зайя решил познакомить с объявлениями ценителей красот словесности и юмора. Он поздно вечером пробрался к доске, по-воровски тихо сорвал самые смешные…

Застукали. Погорел на горячем. Упирался. Но дежурный отвел нарушителя в отделение милиции. Не выпивал – ни в одном глазу! Ну, выдул за день две бутылки пива. В обед и ужин. Поместили в вытрезвитель. Зайя не потерял бодрости духа и чувства юмора. Вспомнил объявление, которое прочитал на привокзальном киоске Житомира: «Запрещается пить безалкогольные напитки и пиво». Чрезмерная любознательность, неосторожность явились причиной злоключений. И то же пиво, безалкогольные напитки. Из общественной жизни его изъяли на целую неделю. Повозился со шваброй и с метлой. Достаточно времени подумать – есть о чем. Сожалеет. Приходится дрыхнуть на милицейской постели. Мог…

* * *

Во время обеденного перерыва выбирал в гастрономе целую пачку молока. Сбоку подскочила нетерпеливая особа: «Подайте сухую целую пачку». Он ноль внимания. Даже не обернулся на импульсивно тревожащий посторонний голос. Покупательница оказалась настойчивой. Тормошит: «Подайте!» Он снял маску сосредоточенности. Сунул. Произнес с издевкой: «Возьмите!» А себе все еще выбирает. Незнакомка продолжает наседать: «Подайте еще!» Зайя выдал популярные слова из высокоидейного комсомольского шлягера: «Прежде думай о родине, потом о себе». Нахальная особа не поняла намек. Настаивает: «Подайте же, подайте!» И на это Зайя съязвил: «Б-г подаст!» Направился искать консервы. Возвратился расплатиться в кассу. Перед ним вдруг в очередь вклинился мальчишка. Зайя отрезал со злостью: «Ну ты шустрый!» Тот обернулся. Молодая женщина! Он нашелся: «Ах, вы девочка?!» Познакомился. Пригласила. Вот только… Законопатили в вытрезвитель…

У Зайи много воспоминаний связаны с торговлей и магазинами. Еще подростком… нес за лапку приобретенную утку. Отвисала продолговатая шея. Несколько приподнята головка. Девица захихикала. Известно, что ей напомнило… Зайя удостоверился. Его первая любовница! Понравилось! Он с тех пор… Зайе есть о чем вспомнить…

Обидно. Неделю провел в заключении. В это время родной коллектив единомышленников-друзей трудится над выполнением государственного плана. Обязательства под девизом «Сорокалетию победы – сорок лет высокопроизводительного труда». Не переписал хохмы. Хотел своровать. Не стал менять свои привычки, принципы. Ум приходит с годами и негативным опытом. Человек учится на собственных ошибках. Неосторожность ведет в… вытрезвитель. Одно тешит сердце: даже в этой глуши проживают хохмачи. Обладают чувством юмора. Ценят смешное. Не только уткнулись в баламуть производства, в скуку бытия. Спасибо отцам города – терпят сей оазис свободной мысли, словотворчества.

* * *

Зайя подписал документы. Выпустили из вытрезвителя. Отправился к доске прочитать новые объявления. Нашел ее в обнаженном уродстве. Удалили хохмаческое творчество. Освободившееся пространство ничем не залепили. Бдительно, неусыпно выполняют свой долг местные стражи законности и правопорядка. Ничего не скажешь! Могли красоваться фольклорные украшения. Как отдушина. Выхлопной клапан. Выпускает переизбыток душевных страстей. Жаль. Понятны государственники. Остерегаются любого проявления общественной мысли, самостоятельности. Не собираются расставаться с бесконтрольной властью. Не прекратится дикость политического разврата. Чего другого ожидать от уродцев?

Не улучшается настроение. В чем причина его пессимистического падения? Сам виноват! Могли продержать одну ночь. Начал возмущаться. Пугал жалобами. Итог закономерен. Продержали неделю. Система подобна отдельным людям. Дополнительно запрограммирована на совершение ответного зла. Только более жестокие бандиты держат в повиновении многочисленных неуправляемых, бандитски настроенных людей. Воспитывают безголосых. Граждан, со всем согласных. Беспрекословных исполнителей. Не на кого жаловаться! Да и не стоит! Можно ударить отдельного самодура. Нынешняя власть – сплошь бюрократическая. Создали для удержания народа в повиновении. Гасит недовольство. Насилием пресекает возмущение! Поддерживает страх. Настроение безысходности. Любая власть – форма насилия, принуждения! Миллионы людей содержат в заключении. Вся страна – тюрьма. Строго охраняют границы. Остерегаются: разбегутся люди и целые народы. В настоящих условиях невозможно сотрудничество. Даже мирное сосуществование между властью и народом. Власть может стать более человечной. Не откажется от функций принуждения. В правовом государстве традиционно демократического типа в условиях свободы происходит добровольное совокупление граждан с властями. Власть – триедина. На законодательную, исполнительную и судебную разделяется. Говорят еще об одной власти. Это «свободная пресса». Каждая ветвь служит обществу. Гражданин не обязан прислуживать правительству. Нет у него надуманных обязанностей, долга. Свои симпатии и антипатии волен направлять в любую сторону. Имеет право свободно высказываться – там! У нас происходит сплошная фальсификация. Дурят как могут. Одновременно презирают. Туманят рассудки. Желаемое выдают за действительное. Все рассчитано на нашу низкую культуру. Надеются на неизменность. Окостенела прогнившая, жуткая, зловонная система. Считают ее стабильной. Все направлено на сохранение жизненных устоев. Застой углубляется. Извращены понятия. Уже давно слова потеряли сокровенный смысл. Пообтерлись. Выветрились. Такое характерно для любой формы ненормальности. Глупость, жестокость подавляют ростки исканий. Политическое инакомыслие преследуют – «по закону».

Ничего не хочет делать. Нет смысла уезжать. Никто не ждет дома. Приехал выполнить личный план. Заработать. Не все складывается. Не то что лучшим образом. В его профессии главное – нарваться на золотую жилу. Нужно везение! Да, что такое невезение? Как с ним бороться? Даже не хочет бороться. Преодолеет полосу. Пока не удается. Завалиться, что ли, спать? Как-то совестно днем. Трудно победить лень, сонливость.

Лучше погулять! Пройтись по парку. Посидеть в укромном уголке. Поклевать носом. Сыскать телку. Вечером приятно здесь зажимать! Немного поломается. Необходима разминка перед постельными манипуляциями! Утомительное занятие – гонять х… Больше нервное, чем физическое. Самое приятное – зажимать, бороться…

Разжимать замок! Всовывать! Превращать энергию движения в материальность! Печально: не вся жизнь состоит из приятного. Приходится платить – обязанностями. Терпеть испытания! Трудностям противопоставлять характер, выдержку, волю…

В парке Зайя обнаружил укромное местечко. Этот уголок словно специально создан для влюбленных! Здесь могут играть, прятаться дети. Приятно старикам. Никто не помешает коротать время в воспоминаниях-размышлениях. Вынуждены молчать. Потратили годы непродуктивной жизни. Сохраняют прошлое. Воспоминания и… Их сердца находятся в плену остаточных радостей. Предчувствовал: вблизи оказался старикан. Зайе не мешает. Приятна свежесть, аромат, птичье щебетание, покой… Давно не ощущал подобного блаженства. Не хочет думать. Только бы дольше продолжилось это состояние. Забылся…

Глава 7. Молодость возбуждает… старика

Кирилл Петрович облюбовал себе место на скамье возле беседки. Приходит сюда постоянно. Словно на дежурство. К восьми утра. В двенадцать он возвращается домой. Обедает. Отдыхает. Иногда спит. Иначе на пузе не завяжется жир. В простонародье так говорят. Часам к трем возвращается в парк. Здесь находится до самого вечера. Не мешает молодежи общаться, развлекаться, извлекать чувственность. Кирилл Петрович читает. Часто отдыхает. Всматривается в дымчатую даль! Вспоминает эпизоды бурной молодости. Жизнь сложна!

Ведет он беседы со случайными прохожими, соседями по скамье. Общение – форма существования. Потребность души. Понаблюдал за стройным молодым нацменом. Приезжий. Прежде не видел это лицо. Случайно забрел в парк? Спит?! Молодые приносят в парк еду. Даже выпивку. Раскладываются. Такая бесстеснительная простота. За что боролись, на то и напоролись! Со скрупулезной жестокостью расчищали общество от всякой нечисти. Расцвела буйным цветом. Теперь молодые отгораживаются от родителей. Презирают отцов и дедов. Пренебрежительно относятся к недавней истории. Отрицают революционные завоевания. Критикуют коренные преобразования. Не с целью продуктивной созидательности. Отвергают плоды наших деяний. Пытаются разрушить систему. Не принимают преемственность поколений. Дергаются в конвульсиях и это называют танцами. Музыка без мелодичности. Звучит уродливо. Просто оглушает. Зря не истребили джаз.

Он – первооснова непотребства. От него разнеслись слабости. Порочащие тенденции. Пора штрафовать, наказывать за слушание и воспроизводство такой музыки. Далека она от классики, традиций русского танцевального и песенного искусства.

Возле беседки остановилась молодая пара. Они впервые. Небезразличны к красотам природы. Парень нежно держит девушку за талию.

– Люда, смотри! Красивый вид отсюда!

– Прелесть! – откликается девушка на его восклицание.

Парк разбит на склоне холма. Возвышается над высоким, крутым, обрывистым берегом.

С вершины неповторимый вид. Виден изгиб реки, песчаные отмели, лес, луга, озерца, болота, скот на выпасе… Безбрежна голубая даль! Справа расположен жилой массив. Словно встает из воды. Собираются прорыть каналы. Устроить собственную Венецию.

Неужели появятся гондолы? Пока по воде снуют весельные лодки, малоповоротливые катера. Лохматят, вспучивают водную гладь. Спускают отходы промышленного производства в пруд и в реку. Народ рисковый. Игнорируют или презирают возможные отравления.

– Красотища-то какая! – вздыхают, восторгаются.

Завороженно стоят влюбленные.

Вдоволь насладились – удалились. Кирилл Петрович парочку провожает взглядом.

Заметил: девушка непроизвольно плечом прижалась к парню. Возможны между ними отношения. Только возникли, уже произошли? В этом мире все повторяется. Снова и снова. Знакомства, симпатии, создание семьи, близость (близость часто предшествует созданию семьи), рождение ребенка, детство, воспитание, учение, отрочество, первая любовь, молодость, возмужание, преклонный возраст,

старость, смерть… Процесс происходит вновь и вновь. Назван жизнью. Вторично редко что случается. Жизненные этапы сменяются один другим. Развитие происходит не только вверх, по возрастающей. От момента рождения отдаляет каждый новый день. К смерти приближает. Всем известно: человек смертен. Он страшится боли. Смерти – больше всего! Любой человек – искренне верующий. Атеист страшится смерти. Небытия. Готов мириться с любыми условиями существования. Только жить! В определенном состоянии, возрасте начинает думать о смерти. Не в молодости.

Человек обречен на смерть. Она таинственна. Приходит неожиданно. Каждый избавлен от знания момента своей смерти. Не успевает к ней приготовиться. Многие люди встречают смерть внезапно. Не успевают закончить самое важное. Часто откладывают на потом момент покаяния. Забывают просить прощение за невольные обиды, намеренное зло. Никто не знает о случающемся после смерти. Духовное может отделяться от материального. Покаяние смягчает участь, избавит от предстоящих испытаний, страданий еще больших, чем муки. Терзания совести предшествуют загробной жизни. Кирилл Петрович в последнее время часто и много о таком рассуждает. Готовится к… вечности. Заворожен грядущим преображением. Таинственное – влечет. Чаще – отпугивает. Держит в напряжении.

Навстречу влюбленной парочке идет молоденькая мамаша, двигает впереди себя детскую коляску. Поравнялась со скамьей. Кирилл Петрович привстал, предложил:

– Подъезжайте… Присаживайтесь в тень. Ничего… Не помешаете! Сколько ему? А-ля-ля-ля… Простите, обознался! – увидел жест, понял. – А-тю-тю… Еще раз улыбнись дедушке. Детей люблю. Очень люблю! – Добрая улыбка расправила складки лица. Светятся глаза. Мягкие интонации дополнены искренностью. Продолжает: – Нет своих. По-белому завидую. Чужие дети… мне близки. Первая? Хорошо. Замечательно!

– Сразу видно: вы очень добрый, мудрый, милый. – Подкупающий тон старика расчувствовал молодую женщину. Внешне остается строгой. Не скрывает слов признательности. – Вы хороший человек. Лучший признак доброты – отношение к детям! – разоткровенничалась молодая мать. Почти ребенок…

Спешат они. Куда? Когда успевают? Без жизненного опыта, подготовки, специальности. Легко и беспечно создают семью. Бездумно рожают детей. Сходятся – расходятся. Все просто. Никакой серьезности. Не думают о последствиях своего легкомыслия. Дети часто становятся полусиротами. Стремятся к взрослости. Молодость бурлит. Проявляет повышенную чувственность. Желание познать все сразу. Насладиться. Завладеть понравившимся. Стремятся к удобствам. Развивают особую форму потребительства-приспособленчества, иждивенчества. Проявляются и другие негативные качества. Не красят общественные явления.

Кирилл Петрович не сразу ответил. Он сосредоточен. Скован. Смущается. Идеалист. У нее нет пока жизненного опыта. Женщины ощущают собеседника интуитивно, наделены некоторыми свойствами провидения. Чувствуют без слов. Сразу понимают: достаточно намека. Мгновенно решают, что предпринять, как подстроиться.

– Девушка, с чего вы это? – взорвался впечатлительный старик.

– Вы добрый, – она настаивает. – Не отрицайте! Не обидитесь на откровенность? Правда? Мне кажется, вы… обделены, несчастливы….

– Я? Несчастлив? – даже удивился он. – С чего вы это взяли?! Сам никогда это не ощущал. О многом передумал.

О себе – как-то нет… Представляете? Вечно занят делом – нет времени на себя.

– Так получается… – Словоохотливая молодая женщина даже довольна возможностью поговорить с опытным, добрым человеком, поделиться своими заботами, горестями. – Многие хорошие люди несчастливы. Невозможно даже понять, отчего такое происходит.

– Откуда вы это знаете? – пожилой человек не скрывает любопытства: сам немного психолог.

– Мне кажется… – стушевалась она, не закончила мысль. – Вот ия… С незнакомыми собеседниками люди часто откровенничают. Многие лишены теплоты отношений в семье. Дефицит общения ощущают почти болезненно. В разговоры вступают неожиданно, самопроизвольно. При расставании чаще прерываются случайные отношения. Не сохраняются на продолжительное время. Люди чаще замыкаются в своей семье. Страдают от невнимания, непонимания.

Вот-вот незнакомка выложит свою душу. Кирилл Петрович любит вести доверительные разговоры. Дорожит внимательными, заинтересованными собеседниками. Он щепетилен. Без приглашения не лезет в чужие дела и душу. Ожидает, когда сами доверятся. Расскажут.

Успокаивает молодую мать, вселяет в нее надежду, мысли о счастье:

– Вы молоды! Красивы, непосредственны… Ребенок! Впереди вся жизнь! Будете, обязательно еще будете счастливы. О счастье что знаете? Счастье – продолжительное явление. Частями. Длится всю жизнь.

Мимо по аллее пронеслась стайка молодежи. Не остановились. Не взглянули в сторону манящих далей. Донеслись отрывки фраз:

– Спартаковцы! Дают класс! Молодцы!

– Теперь очередь за киевлянами. Не уступят первенства!

– Еще как сказать…

– Пусть не в этом году – в следующем непременно станут чемпионами!

Молодежь бурлит от страсти. Футбол – дозволенная форма массового психоза.

Молодая женщина погрузилась в свои мысли, переживания. Не стоит сейчас ее тревожить. Пусть сама! Дочь сладко, беззаботно посапывает на правом бочку. Решила высказаться. Делится своими мыслями, заботами. Надеется: что-то подскажет опытный, умный человек. Дельные советы и сочувствие облегчают душу. Всегда полезны.

– Ответьте мне… За долгие годы много видели, перенесли, узнали. Скажите, почему жизнь так глупо устроена? Почему хороший человек часто страдает? Вокруг прекрасные, приветливые люди. Столько хороших! Тут же рядом уживаются, благоденствуют негодяи, пьяницы, ханжи, эгоисты… Черствые, мелкие людишки. Сразу их даже не разглядишь. Задают тон! Вот и мой Андрей…

– Супруг? – догадался Кирилл Петрович. У нее красивое личико. Естественный румянец. Только утомленные глаза-глаза страдалицы. Вовсе нет! Слишком молодая… Изменчиво настроение. В молодом возрасте рано становиться страдалицей. Мимолетны огорчения. Забываются обиды. Даже несчастья растворяются в событиях, во времени.

– Да, муж. Законный, – сообщает доверительно. – Почему закон разрешает сочетать различных по темпераменту людей? И жизненные устремления. – Немного шепелявит. Волнуется. Легко понять ее самочувствие. Прозрение оказывается горьким. – Почему самые важные качества, свойства, даже детали принимают во внимание только при совместной жизни? Как в одной семье ужиться честному с негодяем? Внимательному – с черствым? Простодушному – с хитрецом? Искреннему – с лицемером? Почему столь разные люди? Выдают себя не за тех, кем являются на самом деле? Не знаете?

– Не знаю… – признался он искренне.

– Никто этого не знает, – констатирует обреченным голосом. – Или знают и не хотят раскрыть секреты. Мужчины совершенно другие! Между женщиной и мужчиной ничего общего. Мы люди – только это! Да, вот какая беда – не все люди! Человек как бы… артист. Хамелеон. Чем человек гаже, подлее, тем глубже и тщательнее прячет свои черты. Даже не недостатки – преступные наклонности характера.

– Такая вы… молоденькая! – удивился Кирилл Петрович и посочувствовал: – Неужели уже и с этим встретились?

– Знали бы вы моего Андрюшку парнем… – дрожь страдания пробежала по ее лицу. – Нет, в нем и тогда проявлялась эта червоточина. Не хотела замечать! Выпивал. Многие молодые выпивают – так сейчас принято. Выпивают по любому поводу. Даже без повода! Без выпивки не обходится. Идут в гости – несут с собой бутылку. Увлекался девушками. Он парень видный. Интересный. Придет к нам в общежитие – девчонки постоянно увиваются… Смеются его шуткам. Тетя Даша, наша кастелянша, грубоватая, но правдивая женщина, вечно повторяла: «Этот Андрей – парень-гвоздь. Простите за выражение: с таким приятно раз переспать. Возьмет замуж – настрадается жена». Я тогда даже не придала значения ее словам. Мне нравился Андрей! Зарабатывала прилично. Его щедро подкармливала. Ведь он-то… Бедный студент! Домой отвозил только на трамвае. Дольше – почти вдвое дешевле автобуса. В кино покупал самые дешевые билеты в первых рядах. Поженились – устроили самую скромную вечеринку. Он выразился грубо: «Никому не позволим нажираться за наш счет!» Заставлял отчитываться за каждую потраченную копейку.

Обучал различным половым извращениям: интереснее-де! Хуже – изменял!

– Неужели? – простодушно удивился Кирилл Петрович. – Не может быть?! – Узнанное потрясло.

– Правда, – произнесла обреченным голосом. – Всякое говорили! Подружки предупреждали. Не верила. Отмахивалась. Зачем зря чесать языками? Сплетничают. Сама убедилась! Спрашиваю у той: «Как тебе не стыдно? У меня семья, ребенок скоро родится». Отвечает без всякого стеснения: «Это еще как сказать. Будет или не будет? И мужа может не стать! Я ничем не хуже. Тоже хочу иметь мужа, семью, ребенка. Только тебе можно?!» Нечего говорить с бессовестным человеком. Разве мало ей других парней? Разрушает семью! Ее желание естественно. Но почему собственную жизнь устраивает на несчастье другого? Бесчестное счастье недолгое. Счастьем не является! Вот так! Не разведены – не живем вместе. Вернулась из роддома… Еще ни разу не навестил. Свою дочь – понимаете?! Он даже не знает, что родилась дочь. Или не приходит – хотел только сына?! При совместной жизни рожу сына! Уже знаем, как это делается…

– Где он сейчас? – Кирилл Петрович сочувствует. Чем помочь? Словно собственное воспринимает чужое горе. Прослезились глаза. Украдкой вытер слезу. Утер нос.

Она долго не отвечает. Слышала ли вопрос? Забылась. Углубилась в свои ощущения, воспоминания.

– Не знаю, – тяжко вздыхает, замолкает.

Кирилл Петрович не тормошит. Ожидает.

– Ничего я не знаю. С той… Но и у них что-то неладно. Не смогут жить вместе. Негде! Андрею нужны девицы на один раз! И та ожидает ребенка. Появится полусиротка! Сейчас модно: матери-одиночки! Девицы-страдалицы!

– Почему вы не подаете в суд?

– Но что изменит суд? – рассуждает она трезво. – Алименты присудят. Не нужны его деньги! Не желаю больше иметь с ним что-либо общее. Вскормлю сама, воспитаю дочь. Умею все делать! По его настоянию поступила в институт. Придется оставить. Пока взяла академический отпуск. Безответственно парни хватают момент…

Кирилл Петрович ожидает: когда доверят? Не влезает в душу. Не тормошит вопросами. Это – особый случай. Должен узнать.

– Он тоже студент? – хочет помочь.

– Да… – подтвердила. – В одном институте…

– Вы обращались к администрации? В комитет комсомола? – мыслит Кирилл Петрович морально. Старыми категориями. Школа прошлой жизни наложила свой отпечаток. Прослеживается из вопросов.

– Зачем? – она спросила безразличным, почти обреченным голосом. Про себя подумала: «Такой он смешной!» Пояснила позицию: – Зачем им наши заботы? Стыдно даже, по-детски – обращаться за помощью. В интимных вопросах нельзя ни на кого полагаться. Недостойно молить о помощи. Взрослая – сама за все отвечаю.

– Вы комсомольцы! – Слова сами вырвались – с пафосом! С давних пор сохраняет убеждение. Реалии изменившейся жизни не вызвали в сознании сомнения. Пронес по жизни неизменными принципы. Жаль: прекрасные идеи о классовом единстве, дружбе народов не воплотились. Революция привнесла в Россию созидательную силу. Общая культура осталась низкой. Что поделаешь? Произошла духовная деградация. Скудеют материальные ресурсы. Бесхозяйственность. Они играют злую шутку. Отражаются на повседневности. Еще отзовутся! Идеология вела по жизни. Разве от нее враз откажешься?

Даже осознает ее определенную ущербность, несовершенство, безжизненность… Людям нужна идеология. Это моральное руководство. Принцип общежития. Материалистическая религия повседневности. Молодая женщина не прошла через политические испытания, классовые кампании. Руководствуется иным видением. Современная молодежь удивительно практична. До цинизма меркантильна. Еще горда. Самостоятельна. Открещивается от советов. Не принимает менторского руководства.

– Ну чем они помогут? – считает. – Нет чувств, привязанностей… Кто заставит жить вместе?! А общественность… иногда хуже собак! Одно прекрасно делают – выливают помои! Хихикают. Сплетни носят. Стыдно к таким обращаться. Становишься точно такой! Злой, хищной. Подобной другим! Это только моя беда-боль. Ни перед кем не унижусь. Не попрошу о снисхождении, милости.

– Почему вы так превратно понимаете помощь? – удивляется Кирилл Петрович.

– Кто вернет Андрея? – произнесла обреченно. Растерянна от возмущения, бессилия. В дрожащем голосе слезы.

– Еще любите? – Он себя хочет убедить. Само собой, ясно.

– В том-то и беда, – призналась честно. – Понимаю: недостоин он моей любви. А вот сердцу не прикажешь. Ждет, надеется…

– Он еще может измениться! – произнес сочувственно. Обнадеживает. Успокоительная ложь – жестока. Беспощадна.

– Я в это не верю, – вздохнула она. Миловидное, юное личико в этот момент помрачнело. Глубоко вздохнула. К уверенности добавилось безразличие. – В жизни такого не бывает! Уже вторая у него семья. С той! Что я, должна все разрушать? Для собственного счастья? Не верю: не склеить черепки. Ничего дельного не получится. Он тоже… Ненадежный! В любой момент предаст.

– Она тоже студентка?

– Пока еще нет. – Признание ей стоит много страданий. – Бывшая подружка. На фабрике работали в одной бригаде. Дружили со школы. Вместе приехали. Устроились ткачихами. Жили у одной хозяйки. Потом перебрались вместе в общежитие. Делились сердечными тайнами. Вот! Узнай человека! – Обида колет. Во всем разуверилась. Даже подруга поступила так подло. Кому можно верить, если такое?! Женская конкуренция, соперничество приводят к подобному трагизму. Существуют столь зловредные характеры! Узнают все тайны. Неожиданно наносят жестокий удар. Предательством усиливают хищничество. Это страшные люди! Опасные! Раскрываются в финале скандального саморазоблачения. Никакой стеснительности.