Текст книги "Характер-судьба и жизнь-лафа. Часть 2. Бродяга – в своем репертуаре"

Глава 9. Семейный скандал

Зайя не любит ложиться спать в пустую постель. Не согреется! Непременно приснится сон. Что-то невообразимое. Из подсознания выдергивает картинки на потустороннюю тематику. К счастью, в реальности не происходит ничего подобного. Не может произойти! Он не занят серьезными проектами, анализами. Не думает о направленности научных исследований. О шаткости разрядки напряженности при обострении международной обстановки. Случается, снится все такое… Не выплеснуть! Распространятся бактерии. Способны вызвать эпидемию. Сновидения отвергают обыденность. Реальный социализм пропитан партийным самодержавием. Создан на фундаменте отсталой техники. Основная его доктрина – марксизм-ленинизм. Напоминает отдаленно западничество. Политика интернационалистская. Великорусской направленности. Славянофильство частично сохранили в православии.

Всюду торжествует вульгарный материализм. Народ верит любой несуразности. Нуждается в мистическом. Люди ищут чудеса. Не скрывают наивность. Развлекаются глупостью. Соглашаются жить рядом с надувательством. Молчат. В сумбурных мыслях вслух клянут жизнь, себя, обстоятельства. Верят в Б-га. Часто ни во что не верят! Конкретно открыто не высказываются. Не исчез страх. Господствующая идеология, жестокости прошлых десятилетий подавили человеческое достоинство. Многие тысячи людей переселяли, уничтожали, душили голодом, непосильным трудом. Прямодушных провинившихся, заподозренных бросают в трудовые лагеря. Не забыть многочисленные жертвы войны. Технического прогресса достигали изуверскими «политическими» и «экономическими» методами. Только в условиях постоянных, сплошных нехваток, в раздорах самозваные правители чувствуют себя в полной безопасности и безнаказанности. Самодурствуют.

Люди не пришли в себя. Не воспрянут духом. Выпрямятся. Гордо посмотрят вперед, в будущее. Нынешнее руководство состоит из выживших из ума стариков, идиотов, «стабилистов». Оно самое тупое, консервативное. За все время существования системы. Не видят действительного состояния дел. От всего отгородились. Самые ярые, упорные консерваторы, авантюристы в руководстве: Суслов, Устинов, Громыко, Андропов. Твердо держат жесткую линию. На всех воздействуют догматизмом. Под интернациональными лозунгами на деле осуществляют великодержавный русский шовинизм. Искореняют ростки демократии. Не позволяют развиться потребительским амбициям. Авантюра с ракетами СС-20 обойдется дорого. Их втихаря разместили в ГДР, странах социалистического лагеря. Взломали равновесие в Европе. Обнаружили в Азии «слабые звенья». Вторглись в Афганистан. Военные спелись с политиками. Многие тысячи молодых людей (народ!) стали заложниками собственного авантюризма. Считают удачей параллельно происходящую войну между Ираном и Ираком. В Афганистане держат стотысячную армию. Ведут войну на истребление непокорности самого афганского народа. Не позволят им выступить за свои национальные и жизненные права.

Теперь о сне. Приснится такое! Зайя проснулся мгновенно. Холодная испарина на лбу отражает его общее самочувствие, состояние. Ну, чем их Содом хуже других городов? Разгул страстей. Разврат духа. Комбинационная преступность. Ложь, хитрость достигают уровня подлости, хищничества. Что с того? Всюду такое творится. Почему нависла над нами непосредственная угроза? Жуткая угроза висит постоянно над городом. Спутник начинен ядерной взрывчаткой. В любой момент его могут взорвать. Тогда именно такая угроза. Почему только над нами? Почему другие избавлены от угрозы? Вот какой сон приснился. Никто не расшифрует.

Утро. Беспричинно обуревает страсть-желание – выпить хочется. Не удержался Зайя от соблазна. Отправился в забегаловку. Некоторое время пребывал в одиночестве. Познакомился с типом. Раздавили бутылку. Узнал: по случайности судьбы принял облик горожанина. Оказался тот творческой личностью. Исчезло надолго вдохновение. Считает себя обиженным судьбой. Вымещает зло на соседях. Поучает литераторов. Расточает себе восторги. Пользуется советской демократией для оказания помощи знакомым женщинам. Пока не находит полного признания. Его писательство не акт творчества – плод ничегонеделанья. Он бесподобный болтун. Не может сидеть спокойно. Не сдерживает рвущийся изнутри поток слов. Способен задушить. Начинает записывать – тут же прекращается поток.

Зайя нашел его чудным. Не хочет говорить, слушать. Просто сидит. Николай Петрович скрашивает его одиночество. Зайю радует соседство живого существа. Это доказывает: сам жив. Только угнетает плохое настроение. Сон навеял пессимизм. Не преодолеет. Припомнил недавнее желание. Чуть не заглянул в церковь. Изнутри манили голоса хорошо спетого хора. И еще ароматы ладана. Неповторимые запахи чада свечей, расплавленного стеарина. Иногда вспоминает о своем крещении. Нет желания и привычки посещать службу в этом богоугодном заведении. Заходит пару раз в год. Удовлетворяет любопытство. По пальцам перечислит количество купленных, поставленных свечей. Святым угодникам не следует побираться, словно нищим на паперти. Почитают их дела. Не личности!

В детстве поставил свечу. Не произошло моментальной отдачи. С того времени экономит на пожертвованиях. Некоторое время промышлял на поиске, перепродаже икон. Мало осталось стоящих. Растянули. Остались в прошлом времена, когда на иконах хорошо зарабатывали.

Зайя – художник по натуре. У него тонко чувствующая душа. Воспринимает прекрасное. Лики святых, богоматери, спасителя. Умели прежде писать! Знали секреты красок. А фрески?! Современная мазня не сравнится. С начала двадцатых годов начались жуткие антирелигиозные улюлюканья. Утвердилось политическое бездумие дурацкого типа. Создалась извращенная цивилизация. Что там говорить? Искусство превратили в социальное дерьмо. Существует неформальное искусство. Недоступно обывателям. Предназначено эстетам. Еще долго придется поднимать культурный и художественный вкус народа. Породнить с истинным искусством. Только отдельные личности не могут существовать без ощущения прекрасного. С этим восприятием в сознании, поступках утверждаются моральные принципы. Нравственный человек пристрастен к добру. Он отвергает зло. Способен на сострадание.

Этот Сидоров – порядочное трепло. Зайе он быстро надоел – отослал. Пусть не мешает думать. Общество творит, терпит много таких уродов. Природа намеренно заключает задатки в генах. Они развиваются или атрофируются под влиянием социальных и личностных факторов. Остальное – привнесено, вовсе не запрограммировано. Все соответствует уровню и типу общественного развития. Неизвестно, как мистическое оказывает свое влияние. От него зря отмахиваются. Непонятное и таинственное часто называют суеверием, невежеством. Хорошо перечитать оба Завета.

Не в моде сейчас богословская литература. Есть еще о чем подумать. Прежде всего – найти женщину: себе – пристанище, ему – влагалище. Для игры, развлечения. Женщины всюду обитают. Только среди них много безобразных. Зайя ищет красивых, опрятных. Иногда довольствуется обычной сожительницей. Сейчас вновь находится в полосе невезения. Соскучился по обнаженным женским формам. Нуждается в ласках и половой пище. Готовит себе пищу. Не любит возни. Достает продукты. Становится к газовой плите… Приятнее поесть у знакомой женщины. Не всегда вкусно, но дешевле обходится. Он брезглив. Следит за опрятностью. Пусть хоть видимо стерильна обстановка.

Жизненный опыт учит, подсказывает: на квадратный метр полезной площади женщин больше всего в поликлинике. Здесь обитает медперсонал, пациентки. Не все больные. Нет здоровых людей. Попадаются молодухи. Можно пощупать, пощипать. Учитывает факт: почти каждая женщина по своей природе – проститутка. Даже скромница! Любит получать подарки. Сумей задурить мозги. Редкая дурочка отдастся за красивые глаза. Да за здорово живешь! Хитрюги не отказываются – откладывают обещание в долгий ящик. Чаще оправдываются отсутствием настроения, усталостью.

Припрет – начинает насиловать. Даже жена не спешит исполнять супружеские обязанности. Уламывай нежностями, приласкай, прижми, обцелуй, заинтригуй словесным потоком. Обдай любовным бредом. Уломай немыслимым обещанием. Разожги страсть, желание. Грубостью удается сломать сопротивление. Дорвется – спокойненько, иногда в лихорадке массажирует чувствительные места. Серьезно делает свое дело. Гоняет фуи! Не изменишь природу. Женщина такой создана – собственницей. Захочет – не ломается. Пытается дороже продать тело. Она рискует. Это обстоятельство побуждает ее становиться вымогательницей. Приходится искать слабости. Добиваться взаимности. Для них существенно обеспечить условия: удобства для тела, чистую постель, почти стерильность. Сохрани тайну. Никто не узнает. Интимность свята. Иначе не ляжет! Дурит! Научился: обещает немыслимое, восхищает, подкупает комплиментами, клянется в вечной любви, обещает материальную поддержку, содержание детей. Проявляет удивительные хитрости. Навяжет первоначальную порцию удовольствий – не отпускает. Таковы женщины! Среди них достаточно перевертышей.

Зайя к одной подлез. Жалуется на радикулит, прочие немощи. Обещал подлечить. Массажем! Отнекивается. Не позволяют домашние условия. Мать! Словно мать не женщина, не поймет слабость-потребность. Сама насытилась – пусть не мешает!

– Мать твою так! – взорвался Зайя. – Так чего же ты, тварюга, тянешь резину? Говори прямо: согласна? Меня не возьмешь кокетством, не разжалобишь слезными обещаниями… чего церемониться? Обычная сучка. Должна с честью принять предложение.

Отнекивается. Он цинизм превратил в банальность. Изъясняется не только общепонятными жестами. И – словами! Дашь – пошли! Нет – пошла ты! У него не текут даже сопли от словесного возбуждения. Мертвый сон наступает только после продуктивного совокупления. Организм отдыхает для последующего труда. Не хочешь – тебе хуже! Подумаешь… С радикулитом оргазм не почувствуешь. Еще набиваешь цену!

Шашни лучше всего заводить с медичками. Они все понимают с первого знакомства. Достаточно одного слова, намека. Ведут себя достойно. Дают сразу. Или… отрезают! Не терпят приставаний. У них можно поживиться лекарствами. Имеют возбуждающие средства. Даже наркотики. Их можно выгодно толкануть. Торговцы наркотиками зашибают бешеную деньгу. С медичками выгодно общаться-толкаться. Платят за удовольствия. Затраты компенсируют. И среди них попадаются буферастые. Задницами крутят по правилам. Даже узкие бедра проносят с величавым видом. Готовые бляди! От одной чуть не стошнило… Начал подбивать клинья. Оказалась врачом – участковым терапевтом. Приняла без записи. Зайя зря снял рубаху, обнажил мускулистое, заросшее тело, расстегнул ширинку – не успел снять брюки. Она ничего не поняла! Для понта не выписала бюллетень.

– Здоровы! Надо меньше пить. Больше и лучше работать. Откуда взяла, что выпивает?

Потерял время. Не продолжилось знакомство. Не удастся устроить благополучное времяпрепровождение, личное счастье. Зайя пошел бродить по коридорам. Нет подходящей женщины. Одни старухи и… морды. Это называют местом свиданий. Биржа уродства, немощей.

Познакомился с одним типом. У него своя история. У каждого человека – своя история. Не бывает чужих историй. Они никому не нужны. В той жизни скучно получается. От скуки выть хочется. Отвоешься… после смерти! В борьбе за существование не осталось человечности. По недомыслию названа жизнью. В условиях сплошных нехваток страдают. Чаще всего – по женской части.

Жаль, закон не позволяет завести гарем. Жены, средства вклинения найдутся. Сплошное советское блядство не лучше гаремов. Женщин передать из государственного пользования в личное. Для самих полезнее избавиться от трудового пресса, из современной эмансипации подпасть под покровительство настоящих мужчин! Дети нуждаются в материнской ласке, в воспитании. Пора разогнать все ясли и детсады. Воспитательниц бросить на производство! Пусть вкалывают, себя лучше рекламируют, пока не обзавелись собственными детьми. В ночные часы ясли превращают в дома терпимости. Нянечки, воспитательницы на ночь водят к себе мужчин. Устраивают оргии! И такие бляди в первую смену опекают детей. Что полезное, доброе передадут нашим детям?

У нового знакомого Михаила какие-то нелады дома. Постоянно ссорится с сестрой. Называет ее истеричкой. Зайю заинтересовал рассказ в другом смысле: почему не попытаться обработать эту женщину? Сейчас ему безразлично, с кем спать. Нового знакомого взял под руку, повел провожать. Михаил вынужден пригласить к себе. Беседовали, перекусывали. На кухне появилась сестра знакомого. Зайя оценил ее с первого взгляда: обычная женщина – без особых привлекательных признаков. Сейчас у него нет других возможностей… С этого момента шурует в другом направлении. Зайя комплексными мерами преодолевает женское упорство, подступает нежненько. Проявляет уважительное отношение! Одновременно бросает несколько приманок. На одну обязательно привлечет. Доверие непременно вызывает ответную реакцию. Ему предстоит…

* * *

История Михаила забавна. Печальна. Случилась накануне. Еще не отошел – не остыли впечатления. Вовсе не зря понедельник называют тяжелым днем, полным забот. Произошло все именно в понедельник.

Скандал давно назревал, мог вылиться в любую минуту, разгореться в любой другой день. Михаил лет десять не общается с родной сестрой. Даже не разговаривают. Ведут отдельное хозяйство. Только что встречаются на кухне,

в передней. Чудной она человек! Зловредная, непонятливая. При этом чрезвычайно гордая, самолюбивая, заносчивая. Один Б-г знает, что она из себя мнит. Михаил давно заметил – вывел правило: умные люди – сдержаннее, скромнее, самокритичнее, не стремятся красоваться, не выпячивают собственные достоинства, не создают культ своей личности. Не разбрасывают пустые советы. Если уж советуют – дельное, соответствующее психологии, обстоятельствам. Глупые люди в самолюбии теряют, не находят ориентиры.

Из виду не упускать важное обстоятельство: само государство сильно способствовало развитию у женщин негативных свойств. Их самосознание возросло непомерно. Проявляют чрезмерные амбиции. Чем глупее, тупее человек, тем выше возносит собственную «личность». Во всем его ведет навязчивое самолюбие. Эгоизм выкристаллизовывается, материализуется в поступках. Много ума не нужно для всяких дурачеств. Упрямство обретает монолитную крепость. Противодействует любой новизне. Собственные амбиции, нужды противопоставляет общественным требованиям. Народная мудрость гласит: «Уступай дорогу шоферам, дуракам и женщинам». Михаил так и поступает. Человек он воспитанный. К женщинам проявляет уважительное отношение. Даже сестре уступает. Не всегда сдержишься – терпение не тугоплавкое. Лопается. Нервы не выдерживают напряжения.

День выдался не из легких: Михаил в половине восьмого утра занял очередь у поликлиники. Открыли дверь в половине девятого. Толпа потоком вынесла в вестибюль. Повезло: записался-таки к стоматологу. Проще попасть на прием к министру. Зуб болит давно. Не собрался раньше к врачу. Невыносимая боль заставила обратиться. Надоело упражняться в самолечении.

Сразу попасть на прием не удалось: заболела участковая. Потом случилась эпидемия гриппа, даже имеются смертельные случаи. Все лечебные силы бросили на ее ликвидацию. На вызовы посылают даже медсестер. При создавшихся обстоятельствах важно оказать первую помощь. Главное – вовремя посетить больного. Убедиться в соблюдении им постельного режима. Успокоить сочувствием. Прописать безвредные таблетки. Известно наше лечение. Умные, совестливые так и поступают. Только не напортить.

Эпидемия прошла, временно погашена ее вспышка. Стоматология начала приемы, лечение. Не только по скорой помощи. Не все врачи вернулись. Очереди! Всезнающие люди сообщили: «Еще не лечат. Больше удаляют. Им проще удалить!» Как уж будет… Талон только на двенадцать часов с минутами. Но это еще не все! Перед кабинетом другая собралась очередь. Живая! Рядом с ней постоянно возникают нахалы. Не считаются с условностями, приличиями. Талон дает только право войти в кабинет – не больше. По записи подбирают карточки. Оставить свои координаты на клочке бумаги…

Михаил не уходит из поликлиники. Стоит под дверью. Лучше потеряет время. Наверняка попадет на прием. Ожидает – снимут эту ноющую, одуряющую боль. Дело продвигается медленно. Время рвется вперед стремительнее очереди. Можно только дремать или прохаживаться. Вот уже перевалило за полдень. Впереди людей меньше. Всего несколько человек! Не уменьшилась очередь. Михаила удивило одно обстоятельство: впереди пристроились две женщины. В кабинет и раньше бесцеремонно врывались крикливые пациенты. Эти дамочки вывели из равновесия. С какой стати он должен их пропустить? Они без записи. Михаил – человек сдержанный. Не скандалит. Но эта ноющая боль… Потраченное время. Он не любит хитрецов, нарушителей справедливого течения событий. Не выдержал.

– Я по записи. На двенадцать, – предъявил талон. – А вы без очереди. Даже без записи. Не пропущу!

Молодая бочком приткнулась ближе к двери. Ворвется при первой возможности. Хватит нахальства! Прежде тихо протискивалась. Теперь возражает. Захватила позицию. Хоть силой ее отрывай от стены. Прокричала писклявым голоском:

– Сейчас нет записи!

– Есть! – отрезал Михаил. – Приходите в половине восьмого. Запишитесь!

– Записи нет! – упрямо твердит свое нахальная молодая особа. – Нет записи! Нет! Нет!

– Зачем лезете без очереди?! – поддержали Михаила. – Что, здесь разве не люди? Чем вы лучше?

Хоть кол теши на ее упрямом лбу. Не переубедишь. Слушать не хочет. Попугайничает. Ведь известно – женщина. Они такой народ! Упрямы. Заносчивы. Нахальны. Способны на любую бесчестность. Считают себя вечно правыми. Свою «правоту» утверждают лживыми словами. Даже абсурдными способами. Михаилу надоело цапаться. Отошел. Не любит связываться. Он правдолюб. Не переносит несправедливости. Эти скандалистки способны одурить словесной вонью. Решил посидеть в сторонке. Ждать до победного конца.

Приоткрылась дверь кабинета. Михаил увидел участковую и сестру. Оживленно о чем-то переговариваются. Молодая нахалка оттолкнула старуху, стремительным рывком перепрыгнула через порог. Захлопнула за собой дверь. Возле кабинета непонятным образом выросла женщина с бегунком. Михаил не заметил, когда, откуда она появилась? Ясны ее намерения: непременно втиснуться без очереди. По сторонам бегают ее злые глаза. Готова в любой момент поднять гвалт. До чего они бессовестны! Некоторые даже истеричны. Нахальные – не маскируются. Люди без стыда, совести. Как это можно?

В очереди перед Михаилом стоит старуха. Держится за вспухшую скулу. Корчится от боли. Терпеливо дожидается очереди. Ей надо по скорой помощи! У людей старшего поколения больше выдержки, совестливости. Они культурнее, человечнее. Молодые – нахалы, нахалки. В кого уродились? Страшные эгоисты! Михаил за всем наблюдает. Надоела ему канитель-петрушка. Еще долго придется ожидать? Появился парнишка в легком пальто. С утра погода дождливая, прохладная. Он по скорой…

– Спуститесь в гардероб, разденьтесь, – посоветовал Михаил. – В кабинет в пальто не впустят. Не примут.

Парень не может решить: идти на прием? Признается: неприятно переносит визжание бормашины. Верно, его не очень-то мучает зубная боль. Послушался. Отправился сдавать пальто.

Михаил заметил: сама собой унялась боль. Выводят из себя только отдельные острые ее уколы. Михаил решил поставить коронки. До этого следует подлечить, даже удалить больные зубы. Начнешь лечить – замучают в кресле. Ставят пломбы. Долго не держатся. Ведь у нас все привыкли делать на халтурку. Так даже лечат! Хуже того – лечат халтурнее всего! Ничего с этим не поделаешь. Уверился: лучше не лечить, а сразу удалить больной зуб. Тогда не будешь знать мороки! Так считает Михаил. Не совсем правильно считает. Убеждение основывается на заблуждении. Посмотришь на бесконечную очередь – перехочется лечиться. Лучше пусть сразу удаляют! У Михаила два-три таких сомнительных зуба.

– Кто на удаление? – Чернявая девушка приоткрыла дверь операционной – пригласила желающего.

Смелых не оказалось. Она выждала несколько мгновений. Разочарованно прикрыла двери. Михаилу нечего терять. Решил зайти, зуб удалить. Может обойтись без рекомендации врача. Участковая сама не удаляет – направляет в соседний кабинет. Он приоткрыл дверь. Чернявая девушка в белоснежном халате стоит возле нее. Не успела отойти. Он ее легко задел дверью. Извинился. Показал свою карточку. Пояснил:

– Я записался к участковому врачу. Хочу удалить зуб. Все равно к вам? – Показал крайний зуб – под глазом.

Ему ответили что-то неопределенное. Невнятно. Указали на свободное кресло. Потребовали сесть глубже. На грудь набросили клеенчатый фартук. Женщина в соседнем кресле. Не может страдать молча. Стонет. Много говорит. Даже бесится! Приводит в бешенство всех присутствующих. Ей сделали анестезию. Надо подождать онемения. Она куда-то спешит. Не терпит боль. Требует скорее удалить зуб.

– Немного подождем, – успокаивает врач. – Пусть сильнее подействует укол. Ведь пока неполное онемение.

Михаилу тоже сделали укол в десну. Неприятно смотреть: из шприца выдавливают светлую жидкость. Вокруг устроили толкучку. В кабинете несколько девушек и парень, все в халатах… Крутятся возле кресел. Врач – высокая женщина со страдальческой миной на лице. Она резко передвигается по кабинету. Михаил поинтересовался:

– Почему вы так переживаете? Что-то случилось?

– Провела тяжелое удаление… – призналась врач.

– Вам нельзя расклеиваться, – Михаил ее поддерживает. – Разное случается. Однажды у меня корень рвали три человека.

– Да, зуб зубу не ровня… – подтвердила она.

Женщина в соседнем кресле закатывает истерику. Еще не приступили к удалению зуба. Врач успокаивает. Без определенного положительного результата. Включили свет прожекторной лампы. Возле Михаила уже несколько минут горит лампа. К удалению не приступают. Попросил:

– Выключите! Зря горит! Следует экономить электроэнергию.

Девчонки в халатах – студентки мединститута. На практике. Возраст побуждает почесать язык. Плоско шутят о пользе экономии. Лампу выключили. Не греет висок и темя. Приятельница по несчастью дергается в соседнем кресле. Вопит.

– Одним усилием выдерните зуб! – требует.

Не дается. Не может, не хочет открыть рот. Не держит его открытым. Щелкает поминутно зубами. Выпучивает жалобы, мольбы, вопли. Клянет. Изнервничалась врач. Успокаивает тщательно подобранными словами. Воздействует на ее сознание. Редко попадается такая беспокойная и требовательная, нетерпеливая пациентка. Все бесполезно. Она как психованная. Требует другого врача:

– Кто у вас в отделении может быстро, без боли удалять? – не умеет она, да и не желает терпеть. Грозит неприятностью, жалобой. Даже карой.

Врач распорядилась сделать ей дополнительную анестезию. Довела удаление до конца, с величайшими трудностями. Еще сильнее расстроенная доктор подошла к окну. Облокотилась на подоконник. Расправляет, легко массирует утомленную руку, пальцы. Успокаивается. Работа стоматолога требует значительных физических усилий, нравственного напряжения. Ее спокойствие только кажущееся. Сопереживает пациентам в кресле.

– Как у вас? – заметила Михаила, вспомнила: – Уже онемела верхняя губа?

– Уже, – выговорил. – Немного еще подождем. Не спешу. Отдохните! – пошутил: – У вас такая работа! Настоящий конвейер. Неужели так всю смену?

– М-д-ахи… – произнесла она что-то неопределенное.

Михаил не вникает в тонкости. Подтверждает его мнение? Жалуется? Не спросишь.

Моложавая женщина. Стройная. Крайне утомленный взгляд. По лицу изредка пробегает легкая улыбка. Касается краешка губ. Светятся глаза.

Трудная работа. Даже жестокая. Мужское дело – рвать зубы. Специальность требует значительного умения, сноровки, физической силы. Женщина удаляет нежнее. Коновалы случаются только среди мужчин. Это уж точно!

Подошла очередь Михаила. Врач подступила справа. Попросила шире раскрыть рот. Сесть повыше. Посмотрела рассеянно на больной зуб. Коснулась плеча черненькой девушки. Михаил сразу понял жест: удаление поручила практикантке. Та сразу закрутилась. Попросила:

– Не можете вы сесть пониже? Ведь я недоросток…

Последнее слово произнесла с некоторой гордостью, даже с похвальбой. Она не считает себя обделенной природой. Низкий рост непременно компенсируют другие качества: она сдержанна, с достоинством, себе знает цену, не дастся в обиду, постоит за себя. Михаил сполз по креслу. В спинку уперся головой. Черненькая приступила…

– Глубоко захватывай! Прежде расшатай, – строго советует наставница. Ей проще самой. Руководит практикой. Обязана передать опыт студентам, помочь набить руку. Только освоили теорию. Волнуется черненькая. Чрезмерно осторожничает. Ее руки не гнутся в нужную сторону. Понятна ее нерешительность. Начала расшатывать зуб. Дергает из стороны в сторону. Действия ее неловки, неумелы. В первый раз! Ввели обезболивающее. Михаил ощущает резкую усиливающуюся боль. Умеет сдерживаться. Мертвой хваткой сжал поручни кресла. Усилием воли подавляет вспыхнувшие болевые ощущения. Не позволит вырваться в виде движений, стонов. Не раскиснет. Не уподобится той женщине… С трудами удалили ей зуб или корень. Черненькая зуб продолжает расшатывать. Вся измоталась. Выложилась. Сил не хватает – приносит страдания. У нее онемели пальцы. Задыхается. Из последних сил вертит клещи. Михаил понял: трудно терпеть боль. Ей – хуже. Врач видит: ей не выдернуть зуб. Совсем измотает пациента. Отстранила практикантку. Сама приступила. Захватила глубже зуб и – дернула. Не пошло! Еще раз сильнее дернула! Ослабленная, удовлетворенная – выдернутый зуб высоко подняла над головой. Жест победительницы! Еще экспонат для практикантов.

Смотрите!

Зуб оказался крупноразмерным. С двумя длинными корнями. Еще вот в чем секрет: под каждым из них находятся гнойные мешочки. Отвисают под тяжестью содержимого. Несколько мгновений подержала на весу. Осматривают практиканты. Демонстрация закончена. Зуб бросила в окровавленную, заплеванную ванночку. С Михаила сняли фартук. Будьте здоровы! Даже не положили тампон на место удаленного зуба. Ведь всегда советуют прикусить.

– Это ваш первый зуб? – поинтересовался Михаил у черненькой.

Она сильно смутилась, махнула головой. Переживает неудачу.

Он высказывается:

– Пусть у вас всегда будет легкая рука!

Посмотрел в зеркало. Крови не видно. Ни на подбородке, ни на губах. Попрощался. Хотел уйти. Врач предложила:

– Погуляйте несколько минут в коридоре.

Возле соседнего кабинета топчется та же очередь. Почти не уменьшилась. Приметил молодого человека, женщин… Парень смотрит в лицо. Ожидает от Михаила: что скажет?

– Вырвали зуб, – поделился. – Немного вымучила практикантка. Сама настрадалась. Это свое первое удаление запомнит надолго. – Перебросились несколькими обычными в таких случаях словами. Из кабинета вышла старушка.

– Куда вы пропали? – удивилась. – Хотела пропустить без очереди.

Михаил отзывчив на доброту. Старушка способна на самопожертвование, несомненно. Она перенесла тяготы жизни. Лишения военного времени. Осталась человеком.

Не то что некоторые нынешние. На всем готовом. Еще требуют! Прежде следует кое-чего добиться. Показать себя. Потом – требовать. Даже гражданские права! Даровать только достойным. Не беспринципным обывателям. Гражданам. Что толку с тех обывателей? Не проявляют активности, добросовестного отношения к труду, к обязанностям…

На прием зашел молодой человек. По очереди Михаил мог попасть к участковой. Начала бы лечить! Могла направить на удаление. Никаких оснований жалеть. Зуба нет!

Некоторое время Михаил прогуливается по коридору. Вернулся в кабинет:

– Явился откланяться. Еще раз поблагодарить.

– Это я вас должна благодарить! – черненькая сильно засмущалась.

Она права. Практикуется. Удалили зуб – его следовало лечить.

– Сплюньте! – В плевательницу ушел сгусток свернутой крови, перемешанной со слюной. – Можете идти!

– Вы мне на зуб тампон не положили, – напомнил Михаил.

– Не переживайте! – успокоила черненькая. – Там сгусток крови. Все будет хорошо.

– Мне больше ничего другого не надо, – Михаил добавил весело. – Еще раз жму вашу благородную ручку.

Она осталась довольна. Любому человеку приятно услышать похвалу, комплименты. Резкие, даже справедливые высказывания озлобляют. От правды у многих людей несварение желудков. Девушке учиться, практиковаться. Еще набьет руку! Опыт придет. Полюбит эту нелегкую профессию. Станет хорошим стоматологом. Не забудет первого пациента. Почин оказался трудным. Лучше с самого начала подбодрить молодого специалиста – обретет в себе уверенность. Рассчитает силы. Пагубно отзывается грубое слово – в определенных обстоятельствах. Доброе вечно вдохновляет. Даже на подвиги! Мало доброты в нашей жизни. Люди косо смотрят друг на друга. Часто поступают по-скотски. Ближнего считают виновником всех бед. Собственные поражения сваливают на врагов, других… Можно жить в мире, дружбе. Не приносить неудобств. Никого не травить. Не бередить раны.

Михаил шел легкой походкой. Во рту нет источника болезненного беспокойства. Осталось в прошлом… Удаление оказалось трудным. Могли удалить без анестезии. Не предложил. Он выдержит любую боль. Сейчас разойдется. Может долго изводить…

Михаил давно не посещал кинотеатр. Решил отдохнуть. Пожалел. Идет малоинтересный фильм. Довженковцы ставят и показывают всякую идейно выдержанную муру. Зря убил время. Говорят, на студии трудятся талантливые режиссеры, операторы, артисты. Этого не скажешь по фильмам. В руководстве находятся бездари. Осуществляют строгий партийно-административный контроль. Ставят агитки. Украинцы киноискусство низвели до уровня пропаганды. В идеологической сфере сохраняют козыри. Отстаивают первенство в борьбе систем, поколений. О зрителях, народе меньше всего думают. Специально обременяют бесчисленными проблемами. Дурят! Многие сами хотят быть обманутыми.

Постепенно проходит онемение челюсти. Усиливается ноющая головная боль. Из области удаленного зуба «стреляет» в левый глаз. Пока можно терпеть. Прошло два часа – пора поесть. Михаил еще натощак. Решил потерпеть: пусть заживет рана на десне.

Часам к пяти резко усилилась боль. Разрывается на части верхняя челюсть. Раскалывается голова.

Врач предчувствовала нелегкое удаление. Ввела большую дозу препарата. Сейчас ощутил настоящую боль. Усиливается.

Михаил прилег. Не удается заснуть. Терпит.

Прошел час, другой. Боль продолжается – становится сильнее. «Стрельба» в левый глаз превратилась в шквалистый огонь. Михаил побаивается: пострадает глаз. Плотно, до рези в скулах сжал зубы. Терпит. В девятом часу боль начала постепенно стихать.