Текст книги "Снова надейся"

Глава 11

Когда я открыла дверь Get Inked, Кэти обвела взглядом меня и мое пальто коньячного цвета и покачала головой.

– Ты же в курсе, что еще не зима, да? – поинтересовалась она.

– Да, но сейчас октябрь. Октябрь означает осень. Осень дает зеленый свет для пальто, – ответила я, расстегивая пуговицы. Может, было небольшим преувеличением одеваться сегодня во все осеннее, но на улице все выглядело так красиво, что хотелось этому соответствовать. Ветер шелестел сменившими цвет листьями и играл с некоторыми из них в воздухе – для меня это очевидный знак, что лето официально закончилось.

Убрав свои вещи в маленький шкаф, я пошла к Кэти за стойку регистрации. Сзади до нас доносилось жужжание тату-машинки. Почему-то мне нравился этот звук. Было в нем что-то успокаивающее.

– Что я сегодня пропустила? – спросила я у Кэти и встала возле нее у компьютера.

– У нас с Зеэвом была пара консультаций. Мне снова пришлось отказать одному клиенту, потому что его пожелания по татуировкам оказались просто нереальными.

– А что он просил?

– Слишком мелкий рисунок, который вообще невозможно нанести так, как он хочет, чтобы все в скором времени не исчезло. При этом он ни в какую не соглашался сделать рисунок адекватного размера.

– И тогда ты ему отказала?

Она кивнула:

– Зеэв тоже посоветовал мне так поступить, поэтому я сказала этому клиенту, чтобы он возвращался, когда решит наколоть себе что-нибудь другое. Я правда с радостью сделаю ему татуировку. Не люблю отправлять людей обратно ни с чем.

– Верю. – Я ненадолго задумалась. – По твоим рассказам на прошлой неделе мне показалось, что ты очень рано узнала, чем хочешь заниматься в будущем.

Кэти облокотилась спиной на стойку и скрестила руки на груди.

– Я всегда интересовалась искусством. Когда впервые понаблюдала в одной студии за процессом нанесения татуировки, поняла, что хочу делать то же самое. – Ее карие глаза на мгновение потемнели. – Даже несмотря на то, что родители были далеко не в восторге.

– Но ты все равно с этим справилась.

Она кивнула:

– Я не могла иначе. В мире просто-напросто не существует другой работы, которую я бы хотела.

– Вот бы у меня тоже было что-то, настолько меня увлекающее. – Слова сорвались с языка прежде, чем я осознала, что они вообще жили в моей голове. Я мысленно себя обругала. Что вообще со мной происходит в последнее время? Сначала при Блейке у меня вырвалось что-то о моем прошлом, теперь это при Кэти.

Наверное, Нолан каким-то образом сломал меня и мой защитный барьер. Своим теплым голосом, добрыми глазами и тем фактом, что…

– Я думала, ты изучаешь литературу. Или физику? Математику? К этому и меня бы не тянуло, откровенно говоря, – сказала Кэти, вырывая меня из раздумий.

– Да, я изучаю литературу, – быстро ответила я.

– Но? – допытывалась она.

Вот по этой причине я никогда не чувствовала себя на сто процентов комфортно в компании Доун или Элли. Я постоянно упрекала себя за то, что они доверяют мне так много всего о себе, в то время как я едва ли могла ответить им тем же. Однако с Кэти у меня возникло ощущение, что я могу рассказать какие-то личные вещи и они не будут играть особого значения. В конце концов, она вращалась в совершенно других кругах, и в случае с ней – в отличие от Доун – мне не приходилось волноваться, что об этом как-то станет известно маме.

– Но это не восхищает меня так сильно, как, наверное, должно бы, – произнесла я, пожав плечами.

– Так брось.

Я резко повернула голову и уставилась на нее округлившимися глазами. Теперь настала ее очередь пожимать плечами.

– Это… это не так-то просто, – через запинку ответила я.

– Почему нет? – спросила Кэти.

Ее взгляд был вызовом, который прямо сейчас я выдержать не сумела. Опустив глаза на монитор компьютера, я смотрела на сегодняшнее расписание и не понимала ни одной буквы.

– Нам с мамой пришлось взять кредит на учебу. Я никогда не смогла бы просто все бросить.

– Это не то, чем ты на самом деле хочешь заниматься, – медленно проговорила Кэти. – Или ты пообещала маме это сделать?

От одной лишь мысли о том, чтобы бросить учебу, меня затопил ледяной холод, внутри поднялась паника. Нет, так я не поступила бы ни с мамой, ни с бабушкой. Мы всегда обещали бабушке, что я пойду учиться, чтобы после этого мы с мамой стали независимыми.

– Что-то типа того, – пробормотала я.

– Эй. – Она положила руку мне на плечо и на секунду сжала. – Я не собиралась наступать на больную мозоль и все такое. Мне прекрасно известно, как хреново, когда разочаровываешь родителей, хотя это последнее, что ты хотела бы сделать.

Помедлив, я вновь перевела взгляд на нее.

– А еще такой путь не для каждого правильный, я это понимаю. Извини, если прозвучало бестактно.

– Ничего. Ты же хотела как лучше, – сказала я. – По крайней мере, как мне кажется.

Кэти ухмыльнулась:

– Так и есть.

– И не то чтобы я не любила литературу, – с небольшим запозданием объяснила я. – Я обожаю книги. Моя мама сама работает редактором, так что еще с детства они меня окружали. Иногда она брала меня с собой на работу, и мне очень нравилось то, чем она там занималась.

– Поэтому она считает, что ты исполняешь свою заветную мечту.

Я кивнула:

– Если думать об этом в таком ключе, то работать в этой отрасли не так уж и плохо.

– Если думать в таком ключе, то рисовать иллюстрации для инструкций по применению тоже звучит неплохо. Вот только это, увы, совсем не то, чего я хочу – пусть я и люблю рисовать.

– Плохое сравнение, – откликнулась я.

– Прости. После истории с моими родителями я стала безжалостной в этом вопросе. Мне просто хочется, чтобы ты в итоге не превратилась в человека, который страдает в такой ситуации лишь ради того, чтобы осчастливить свою маму. Все-таки это твоя жизнь, а не ее.

Ее слова были похожи на удар в живот. Избегая взгляда Кэти, я снова посмотрела на график записи. Следующий клиент придет только через час.

– А ты счастлива?

Она глубоко вздохнула:

– Счастливее, чем если бы всю жизнь делала то, чего требовали от меня родители. Если бы все зависело от них, я бы сейчас получила ученую степень и работала на каком-нибудь коммерческом предприятии. – Кэти пожала плечами. – Мы уже не так тесно общаемся, как раньше, но, когда видимся, понимаем друг друга. По-моему, лучше уж так.

Подобную ситуацию с собственной мамой я вообще не могла себе представить. Она была неотъемлемой частью моей жизни, и я хотела, чтобы так было всегда. В то же время я восхищалась мужеством Кэти. Она безоговорочно отстаивала себя и свою мечту. С другой стороны, представления ее родителей намного сильнее отличались от ее собственных, чем в случае с мамой и мной. Мамины планы на меня не были чем-то таким, к чему бы я испытывала отвращение и в чем совсем не хотела участвовать. Работать агентом, без сомнения, неплохо. Создать что-то с мамой и выстраивать это вместе.

Я никогда не стану вот так рисковать отношениями с мамой. Потому что, хоть Кэти всеми силами старалась это скрыть, было видно, что на нее давила ситуация с родителями. И я ни в коем случае не хотела такого же финала.

– Мне кажется, ты очень смело поступила, сделав такой шаг, – произнесла я некоторое время спустя, искренне надеясь, что слова не покажутся слишком пустыми.

Кэти искоса взглянула на меня и улыбнулась.

– Спасибо, Эверли. – Затем она прочистила горло и изогнула бровь. – А мне кажется, ты поступишь смело, если наконец выберешь себе рисунок для тату.

Видимо, она хотела поскорее сменить тему, что меня полностью устраивало. Усмехнувшись, я покачала головой.

– Веришь или нет, я действительно себе над этим всю голову сломала.

Кэти задумчиво пробормотала:

– Какие группы ты любишь?

Я ненадолго задумалась.

– Сейчас мне нравятся The 1975 и The Paper Kites.

– Строчки из песен – это всегда надежный вариант.

– Об этом я тоже уже думала. Но что, если рано или поздно мне разонравится такая музыка? Что, если солист когда-нибудь трагически умрет, а я потом буду расстраиваться еще сильнее, глядя на тату? – Я помотала головой. – Не подходит.

– Из-за тебя я начинаю сомневаться во многих своих татуировках, – ответила Кэти, разглядывая свою руку.

– Извини, я не хотела, – откликнулась я и воспользовалась случаем повнимательнее рассмотреть символы на ее загорелой коже. Помимо бабочки на тыльной стороне ладони, мое внимание особенно привлекла женщина, которая превращалась в хищную кошку. – Вот эта мне очень нравится, – сказала я и указала на оборотня у нее на предплечье.

– Из всех татуировок на этой руке ты нашла единственную, которую набил Зеэв, – отозвалась она.

– Потому что у Эверли есть вкус, – раздался позади нас голос Зеэва.

Кэти бросила на меня торжествующий взгляд.

– Я же говорила, что мы наняли правильного человека.

– Я знаю. – Он подошел к нам за стойку и бережно взял Кэти за запястье, чтобы приподнять ее руку. – Хорошо заживает, – заключил Зеэв после того, как осмотрел тату.

– Она еще свежая? – спросила я.

Кэти кивнула:

– Я непременно хотела быть первой, кто сделает татуировку в Get Inked.

– И я тоже, – сказал Зеэв, и мне показалось, что я впервые заметила намек на улыбку у него на лице.

– И кто выиграл?

– Мы сделали татуировки друг другу. Почти как посвящение, – сообщила Кэти.

– А где тату Кэти? – Я с любопытством взглянула на Зеэва. Тот молча приподнял край футболки и потянул вверх. Стараясь не отвлекаться на его голый живот, я рассматривала черного ворона на левой стороне его торса.

– Хорошо получилось, да? – спросила Кэти и провела рукой по его ребрам. Мышцы живота Зеэва напряглись от ее прикосновения.

– Очень круто, – согласилась я.

Клиент, которому только что сделал татуировку Зеэв, вышел к нам. Босс быстро опустил футболку и начал объяснять ему все, что тот должен знать о процессе заживления и уходе за своим тату. Я слушала и пыталась делать мысленные заметки, пускай румянец на щеках Зеэва и Кэти на самом деле заинтересовал меня куда больше.

На выходных я поехала в Target[6]6
  Крупная американская сеть магазинов розничной торговли.


[Закрыть] и потратила свою первую зарплату – или как минимум ее часть. Половину оставила на покупки, которые до сих пор оплачивала мамиными деньгами. Остаток ушел на маленький книжный стеллаж и декор для моей квартиры: я купила осенний венок на дверь, светящуюся гирлянду, которую потом смогу использовать на Рождество, два покрытых серебряной краской подсвечника в форме тыкв вместе со свечками и огромную чайную чашку.

Вернувшись домой, я первым делом расставила и развесила украшения, а затем занялась стеллажом. Это стоило мне пота и даже слез, но спустя час с небольшим я его собрала и очень гордилась собой.

Я принесла свои книги с подоконника и еще стопку, стоявшую около кресла, и начала расставлять их одну за другой на пяти полках. Сортировала по цветам – этот способ мне хотелось попробовать уже очень давно. Стеллаж заполнился далеко не до конца, однако это ведь только начало. Возможно, раз уж мы скоро будем разбираться в доме, я возьму с собой сюда парочку старых книг.

Сделав фотографию, я быстро взвесила идею послать ее Нолану, но передумала. С вечера среды мы больше не переписывались, и я была не уверена, как вести себя с ним после нашего разговора.

Вместо этого я отправила снимок маме и добавила фото осеннего букета, мимо которого не смогла пройти на обратном пути и который теперь стоял в вазе на столике в гостиной.

После этого я огляделась в своей квартире. Сейчас она обрела более уютный вид, чем когда-либо раньше.

Будет хорошо, если я еще немножко тут все обустрою, решила я. Тогда я не буду так привязана к бабушкиному дому, когда переедет Стенли. Я превращу эту квартиру в место, куда хочется возвращаться. С этого момента она станет не просто жилищем, где я ем и сплю.

Она станет настоящим домом.

Глава 12

С термокружкой в руке я уставилась на красивые белые прописные буквы на доске над прилавком. Потом повернулась к девушке позади меня.

– Проходи вперед. Я еще думаю.

То же самое я повторила парню за ней. Как и следующему за ним.

Вообще-то матча латте являлся такой же частью меня, как блестящий блокнот, который я каждый день носила с собой в университет. Тем не менее в эту среду я не могла заставить себя подойти к прилавку и сделать заказ.

– Эверли! – Оглянувшись, я увидела, что через кафе ко мне направлялся Блейк. Обе руки он засунул в карманы своего темно-синего худи с логотипом «Орлов Вудсхилла» и криво улыбнулся мне. – Ты уже прилично опаздываешь.

Я посмотрела на часы на стене и ничего не смогла с собой поделать, когда взгляд остановился на столике прямо под ними. Столике, за которым полторы недели назад я сидела с Ноланом. С того ночного телефонного звонка мы больше не разговаривали. Мне просто-напросто не хватало смелости включить «Скайп». Я быстро повернулась обратно к Блейку.

– Не могу выбрать, – ответила я.

– Тогда я закажу за тебя, – сказал Блейк и забрал у меня термокружку. Без лишних слов он шагнул к прилавку. – Матча латте для моей подруги. А я возьму карамельный макиато, чем слаще, тем лучше.

Покачав головой, я подошла к нему и подвинула деньги, которые давно держала в руке, по стойке.

– То есть ты знаешь, что я пью.

– Я много чего знаю, – откликнулся Блейк, многозначительно посмотрев на меня.

Я избегала его взгляда, когда мы встали с правой стороны прилавка, чтобы дождаться там своих напитков.

– Ты всегда пьешь одно и то же, – добавил чуть погодя Блейк. – Просто я не фанат этой твоей матчи. Поэтому обычно не приближаюсь к твоему стакану. Другое дело – стакан Доун…

– Значит, у тебя слабость к карамельному сиропу, – сделала вывод я, припоминая все случаи, когда Блейк хватал напитки Доун.

– К сиропам любого вида. Это практически единственный грех, которому я предаюсь. И, может, иногда шоколадный батончик, когда отлыниваю от диеты.

Объявили наши заказы, и мы забрали свои стаканы. Потом вышли из кафе и пошли в направлении главного корпуса.

– У тебя же наверняка есть режим питания, да? Это не тяжело?

Блейк пожал плечами:

– Строгого режима у меня нет, в команде каждый сам отвечает за свою диету. Но мне приходится заботиться о том, чтобы питаться правильно.

Сделав глоток матча латте, я кивнула. Я прекрасно помнила время, когда была чирлидером. По утрам мама всегда готовила мне огромный смузи из овощей, фруктов и зерновых хлопьев, а во все остальные приемы пищи я тщательно следила за тем, что ела. На самом деле это единственное, по чему я не скучала.

– Между прочим, я до сих пор жду, что ты когда-нибудь придешь на одну из наших игр, – сказал Блейк и открыл передо мной дверь в главное здание.

– Уверена, вы выиграете и без моей помощи, – ответила я, глядя на мыски своих ботинок.

– Я серьезно.

Я замялась:

– О’кей, я подумаю.

– Ты так говоришь, просто чтобы я отстал.

Я покосилась на него. Он смотрел на меня, приподняв одну бровь, и я вздохнула:

– Ты слишком хорошо меня знаешь, и это понемногу начинает пугать.

Блейк лишь ухмыльнулся.

– Слушай, мы с соседями по дому сегодня устраиваем вечеринку. Ты тоже приглашена. – Он чокнулся со мной картонным стаканчиком.

– Тусовка посреди недели? – спросила я.

Теперь в его взгляде появился скепсис.

– Эверли, как студентка ты не можешь всерьез задавать такие вопросы.

– Ты прав. Я как моя бабуля.

– Вот поэтому.

Я по-дружески ткнула его в бок.

– Не вредничай, а то передумаю насчет вечеринки.

Он изобразил, будто закрывает рот на замок, а потом выкидывает ключ в свой чересчур сладкий кофе.

– Возможно, тогда мы и обсудим причину, по которой ты сегодня сделала все, лишь бы не приходить на занятие пораньше.

– Для этого нет особенных причин, – слишком быстро выпалила я.

– Отвечай медленнее, если хочешь, чтобы кто-то на это купился, – сухо откликнулся он.

Я не заметила, как мы добрались до аудитории. В обычной ситуации я бы по меньшей мере еще раз проверила прическу с помощью дисплея телефона, но на это шансов не было – Блейк распахнул дверь и закинул руку мне на плечи. Мы вместе шагнули в кабинет.

– Как дела, мастер Гейтс? – крикнул Блейк, оказавшись внутри, на что я лишь покачала головой.

Нолан развернулся к нам.

– Блейк, как здорово, что ты по… – Он умолк, увидев нас в дверном проеме. Взгляд на мгновение задержался на руке Блейка у меня на плечах, затем он откашлялся. – Как здорово, что вы почтили нас своим присутствием, – в конце концов договорил профессор и указал на круг из стульев посередине аудитории. Там остались свободными всего три места.

Блейк сел на стул рядом с Пейдж, я – прямо около него. И только после того, как он широко мне улыбнулся, сообразила, что это означало. Пока Нолан пересекал кабинет, я поставила матчу на пол возле себя и дрожащими руками достала из рюкзака свои вещи.

Мне потребовались все силы, чтобы не поднять глаза, когда он сел рядом со мной. Я почувствовала шлейф его парфюма, и по руке побежали мурашки. Его коленка находилась всего в пяти сантиметрах от моей. Я не осмеливалась пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы дышать, и пристально смотрела на блокнот, лежащий у меня на коленях.

– Сегодня я принес вам кое-что особенное, – начал Нолан. Его голос, когда он так близко ко мне, слышался совершенно иначе, нежели через динамики ноутбука.

На протяжении всей недели я так часто о нем думала, что сейчас от того, что он сидел возле меня и мы почти касались друг друга, у меня чуть ли не кружилась голова.

Когда он наклонился и потянулся рукой под свой стул, я все же заставила себя поднять взгляд. Нолан вытащил маленькую картонную коробочку и поднял ее вверх.

– Это… – он демонстративно потряс ею, – коробка власти.

– Как Кольца Власти?[7]7
  Отсылка к романам Дж. Р. Р. Толкина о мирах Средиземья.


[Закрыть] – спросила Доун.

Нолан улыбнулся ей:

– Почти.

– Не похоже, чтобы она могла кого-нибудь поработить, – заметил Блейк, и остальные рассмеялись.

– Не стоит недооценивать эту коробку, – сказал Нолан, смотря по очереди на своих студентов. Его взгляд ненадолго задержался на мне. Я выдавила из себя максимально нормальную улыбку, и он ответил на нее. Мое сердце заколотилось быстрее, и меня затопило невероятное облегчение. Его улыбка была знакомой, и выражение лица, с которым он посмотрел на меня, казалось таким же, как и всегда.

Нолан встряхнул коробку второй раз.

– Тут внутри бумажки, на которых написано по одному слову. Сейчас, пожалуйста, вытащите себе один листок, но не открывайте сразу, пока я не объясню, что нужно с ними делать.

Он протянул мне коробку, и я сунула руку в прорезь на крышке. Выловив маленькую сложенную бумажку, я передала коробку Блейку. Нолан ждал, пока она снова вернется к нему. Потом убрал ее обратно к себе под стул.

– У каждого есть листок? – спросил он нас. А после того, как все кивнули, продолжил: – Я хочу, чтобы вы посмотрели на свое слово, но никому его не говорили. Запомните его и немного поиграйте с этим словом. Дайте волю своим мыслям… а когда у вас появится идея, я хочу, чтобы вы написали историю в одном предложении.

По аудитории прошел негромкий шепоток.

– Может, приведешь какой-нибудь пример? – попросила Пейдж.

Нолан кивнул и раскрыл свой блокнот на кольцах.

– Пример для слова «сторона». – Он прочистил горло и слегка подался вперед. – «Я все чаще размышляю о смерти и спрашиваю себя, ждет ли она меня на другой стороне». – Он читал медленно и с чувством, его голос заполнил собой все пространство.

– Очень мрачно. Это не совсем то, что пришло бы мне в голову на слово «сторона», – пробормотала Доун. Пара одногруппников что-то согласно промычала.

– И именно это делает его таким выразительным! – воодушевленно воскликнул Нолан и обвел взглядом всех присутствующих. Его энтузиазм оказался заразителен. – Итак, действуйте. Не торопитесь и не выбирайте первое же предложение, которое возникнет в голове. Думайте, шагнув за пределы собственных рамок, рискните.

Нолан хлопнул в ладоши и встал – сигнал, что можно начинать. Пока все накинулись на свои бумажки, он пошел вперед, к своему столу. Словно не по своей воле я подняла взгляд и посмотрела ему вслед. Я наблюдала за движением его плеч под черным свитером, рукава которого были закатаны до локтей, за тем, как сидели джинсы на его бедрах. Я не видела его целую неделю и чувствовала себя умирающим от жажды человеком, которому впервые за долгое время предложили глоток воды. Лишь когда Нолан опустился на стул перед своим столом, я поспешно уткнулась взглядом в сложенный листок у меня на ладони. Развернула бумажные уголки.

Мысли.

В голове тут же пронеслись обрывки предложений, и я с облегчением выдохнула. С этим точно можно работать.

Я опять сложила бумажку, сунула ее в карман блокнота, где уже хранилась парочка других листочков с занятий в «Писательской мастерской», и откинулась на спинку стула. На несколько минут я позволила себе проникнуться этим словом, как и говорил Нолан. Потом пролистала до чистой страницы и приготовила ручку.

«В мыслях я обдумываю все тысячу раз и все же в конце концов всегда поступаю неправильно».

Я скептично сморщила нос. Не очень-то сильно. Я много раз перечеркнула предложение.

«Возникают ли у них такие же мысли, как у меня, когда они смотрятся в зеркало?»

Нет, вообще плохо. И это предложение было зачеркнуто.

Я посмотрела на Нолана. Тот склонился над листом, на котором сосредоточенно что-то писал. Словно почувствовав, что я за ним наблюдаю, он поднял голову. Наши взгляды встретились. По моим рукам до самых кончиков пальцев пробежала дрожь.

Думайте, шагнув за пределы собственных рамок, рискните, – эхом зазвучали у меня в подсознании его слова.

Вновь опустив взгляд на свой блокнот, я взяла ручку. Внезапно разум заполнила одна-единственная мысль. Мне ничего не оставалось, кроме как записать ее.

«Как бы я хотела познать все его мысли… и губы; его губы, снова и снова».

Вот оно. Вот предложение, которое казалось мне тем самым. В то же время я спрашивала себя, хорошая ли это идея, учитывая, что предложения будут зачитывать вслух. Доун и Нолан знают мой почерк. Если они вытащат мою бумажку и сложат один плюс один, у меня возникнет серьезная проблема.

– О’кей, время вышло, – объявил Нолан в этот момент и вернулся к нам с новой – в этот раз пустой – коробкой. У меня бешено билось сердце, пока я вырывала и складывала страницу из блокнота. Меня охватил приступ паники, и я подумала, не написать ли быстро что-то другое. Но еще до того, как я успела просто взять за ручку, Нолан уже стоял передо мной и Блейком и протягивал коробку.

Избегая его взгляда, я бросила туда листок. Скорее всего, придется продолжать делать это до конца занятия, особенно если мое предложение прочитают. Потому что иначе я, скорее всего, сгорю со стыда.

Нолан опять сел рядом со мной и еще раз энергично встряхнул коробку.

– Что ж, теперь каждый из вас вытянет по одному рассказу-предложению.

– Так это типа критика, – сухо вставил Блейк. – А что-то вроде главного приза будет?

Я приготовилась к обмену колкостями между Блейком и Ноланом, который наверняка последует за этим комментарием. Эти двое цапались не реже раза в неделю. Такие перебранки часто отвлекали от основной темы занятия, тем самым они всегда разряжали обстановку. К данному моменту я уже не сомневалась, что это одна из причин, почему Нолан реагировал на подначки Блейка. Это плюс тот факт, что ему нравился Блейк и его юмор.

К моему удивлению, на этот раз Нолан даже не взглянул в сторону Блейка.

– Нет, – только и сказал он и вручил коробку студентке, сидящей с другой стороны от него. – Пожалуйста, передавайте снова друг другу по кругу.

Я посмотрела на Блейка, который, в свою очередь, с недоумением на лице уставился на Нолана. Однако прежде чем я глубже задумалась на эту тему, коробка добралась до нас, и я вытащила последнюю оставшуюся бумажку. Затем поставила коробку на пол между мной и Ноланом.

– Кто хочет начать? – спросил Нолан.

Никто не ответил.

– Давайте я начну, – предложила Доун. Я не могла с гордостью ей не улыбнуться. Всего несколько месяцев назад в «Писательской мастерской» – и в целом – Доун была очень застенчивой. То, что сейчас она по собственному желанию вызвалась о чем-то рассказать, очень много для нее значило.

– Вперед, Доун.

Она улыбнулась Нолану, а потом мне, после чего развернула листок и быстро откашлялась.

– «Как бы я хотела познать все его мысли… и губы; его губы, снова и снова», – медленно вслух прочитала она.

Вот черт. Я изо всех сил старалась делать вид, что я здесь ни при чем, но Доун подняла глаза и посмотрела прямо на меня.

Я боялась вздохнуть, не говоря уже о том, чтобы пошевелиться. И зачем я только написала эти проклятые слова?

– Скажи-ка, Доун, а не может быть, что ты вытянула свою собственную бумажку? – задала вопрос Пейдж.

Доун наконец оторвала от меня взгляд. Она усмехнулась и снова сложила листочек.

– Нет. Но мне понравилось.

Возле меня кивнул головой Нолан.

– Очень атмосферно. Поехали дальше, следующий, – сказал он парню, сидящему рядом с Доун. Тот прочел предложение, и из моего тела ушла часть напряжения. Судя по всему, Доун не узнала мой почерк. А если и узнала, она не в курсе, что мой текст посвящен Нолану – или любому другому реальному человеку. Сделав глубокий вдох, я попыталась сконцентрироваться на оставшихся предложениях-рассказах.

Обычно занятие по писательскому мастерству всегда проходило гораздо быстрее. Но, видимо, близость Нолана изменяла структуру пространства и времени. Я чувствовала каждое его движение, а когда он говорил или смеялся, у меня по рукам бежали мурашки. Рано или поздно я начала считать минуты до окончания семинара.

После того как Нолан объявил, что занятие завершено, я моментально собрала свои вещи и запихнула их в сумку. Я уже собиралась подниматься, как вдруг Нолан наклонился ко мне.

– У тебя найдется еще пять минут, Эверли? – спросил он.

Изумленно глядя на него, я кивнула, хотя еще несколько секунд назад не могла думать ни о чем другом, кроме как побыстрее создать между нами как можно бо́льшую дистанцию.

– Хорошо, – пробормотал Нолан и подхватил с пола обе коробки. Он убрал их в шкаф в углу кабинета, в то время как остальные слушатели курса один за другим покидали аудиторию. Доун встала рядом со мной.

– Идешь? – спросила она.

Я покачала головой:

– Нолан хочет еще что-то со мной обсудить.

Она состроила рожицу.

– Если речь пойдет о «Рядом со мной», мне лучше побыстрее отсюда смыться.

Я смотрела ей вслед, пока Доун последней выходила из кабинета и закрывала за собой дверь. Затем, глубоко вздохнув, я поправила сумку на плече и повернулась к Нолану, который как раз запирал шкаф своим ключом. Когда он обернулся ко мне, сердце подпрыгнуло к самому горлу.

– На самом деле я хотел спросить тебя об этом еще перед занятием, – произнес он.

Я тяжело сглотнула. В груди стало тесно.

– О чем?

Он немного помолчал.

– Ты меня, случайно, не избегаешь? – мягко спросил он.

Я вздрогнула и опустила голову.

– Да, – пробормотала я, сверля взглядом кеды Нолана.

– Эверли.

Собрав всю свою храбрость, я снова посмотрела на него. Его глаза наполнились теплотой.

– Я боялась, что после того разговора между нами появится неловкость, – быстро пояснила я, чуть ли не путаясь в словах.

– Я пообещал тебе, что этого не произойдет. И сдержу слово.

Он осторожно улыбнулся, на что я, помедлив, ответила тем же. Пару минут мы просто стояли друг напротив друга. Время вновь как будто замерло.

Нолан прочистил горло.

– К тому же я хотел еще раз сказать тебе, что всегда готов выслушать. Если тебе захочется поговорить. Даже после того, как ты когда-нибудь перестанешь посещать «Писательскую мастерскую». Как… твой друг.

В эту секунду мне стоило больших усилий и дальше удерживать его взгляд. Горло неожиданно сжалось, а глаза начало жечь. Он правда говорил это всерьез. Я поделилась с ним своей самой ужасной тайной, и это не повлияло на наши отношения.

– Спасибо, – еле слышно прошептала я.

В лице Нолана что-то изменилось. Словно ему передалась моя уязвимость. Моя боль сломала его улыбку. Он стиснул ладони в кулаки. Затем сделал глубокий вдох и помотал головой. А в следующее мгновение пересек аудиторию. Не успела я понять, что происходит, как он аккуратно обнял меня, будто оставляя возможность отстраниться. Но я этого не сделала. Точнее говоря, я вообще ничего не делала.

Я была слишком ошарашена, чтобы сдвинуться хоть на сантиметр. На краткий миг мне показалось, что это сон.

Он обнял меня.

Нолан. Обнял меня.

Когда в конце концов я осознала, что случилось, то так же осторожно обвила его руками. Я уткнулась лицом в его плечо, и он притянул меня ближе к себе. После того как я отпустила себя, из уголков моих глаз хлынули слезы, пропитывая его свитер.

Никогда прежде в моей жизни не было человека, которому я бы настолько доверяла. Никогда прежде не было никого, кто бы знал обо мне так много; никого, кто обнял бы меня, потому что чувствовал, что со мной творилось. Никого, кто бы понимал, что я, черт возьми, сломлена, и крепко прижимал меня к себе, вместо того чтобы отвернуться от меня.

Мир вокруг нас померк. Казалось, что время застыло. Я чувствовала лишь Нолана. Его руки на моей спине. Его лопатки под моими пальцами. Основание ключицы, выглядывающее из выреза его свитера. Я закрыла глаза.

Ощущение тяжести, разлившейся у меня в животе еще во время семинара, стало еще сильнее. Я медленно отстранилась от него. Щетина у него на щеках коснулась моего виска. Мой рот коснулся линии его подбородка. Мы оба затаили дыхание. А в следующий миг разделили его, когда я накрыла губы Нолана своими и поцеловала его.