Текст книги "Поучительное видение Святого Великомученика Георгия Победоносца монаху Иоасафу, первому старцу братства Иоасафеев"

Поучительное видение святого великомученика Георгия монаху Иоасафу, первому старцу братства Иоасафеев

Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви

ИС Р14-409-0927

Печатается по: Святая Гора Афон: Келлия святого патриарха Иерусалимского Модеста, 1994 (перевод с греческого по книге: ΜΟNAXOY ANΔΡΕΟΥ ΑΓΙΟΡΕΙΤΟΥ. ΓΕΡΟΝΤΙΚΟ ΑΓΙΟΥ ΟΡOΥΣ. TOMOΣ Α. ΑΘΗΝΑΙ, 1994. Σ. 268–283)

Предварение

Взят сей рассказ о чудесных событиях из книги, называемой «Афонский геронтикон», или, что понятней русскому читателю, «Патерик Святой Горы», составленной монахом Андреем Святогорцем, в миру Харлампием Феофилопулу, бывшим до принятия иноческого образа литератором и профессором византийской музыки. Переводчик же сей назидательной истории пожелал остаться неизвестным. Скажем только, что это раб Божий иеромонах Г. белорусско-польского происхождения, насельник одной из келлий на Святой Горе.

О жизни брата Иоасафа

Во имя Отца и Сына и Святого Духа

Около ста тридцати лет тому назад в Кесарии Каппадокийской жил благоговейный христианин по имени Георгий. Он питал великое благоговение к святому великомученику Георгию, своему покровителю. Ему пришло желание посетить Святую Афонскую Гору, поклониться ее святыням и, если он найдет святогорскую жизнь такой, как он ее себе представлял, стать монахом. И действительно, около 1849 года он пришел на Святую Гору Афон. Обойдя все монастыри, он решил остаться в обители святого великомученика Пантелеимона, потому что среди ее насельников было много его земляков, каппадокийцев, монахов мудрых и добродетельных. Георгия приняли в число братии и возложили на него послушание смотрителя монастырского конака (то есть представительства обители в Карее).

Вначале послушник Георгий отличался многим благоговением, усердно и неопустительно совершал свое монашеское правило. Через два-три года по решению Духовного Собора монастыря его постригли в великую схиму с именем Иоасаф и вновь отправили в Карею на прежнее служение. Живя в Карее, он несколько лет придерживался прежнего порядка своей жизни: неопустительно совершал свое монашеское правило, причащался Святых Христовых Таин и последовательно исполнял все, что предписывают великосхимнические обеты. Однако через несколько лет он, сам того не понимая, начал с нерадением относиться к своим монашеским обязанностям и наконец дошел до того, что не хранил не только монашеские обеты, но даже и заповеди, общие для всех христиан, стал нарушать. Он утерял свою прежнюю духовную теплоту и почти полностью перестал молиться. Даже на литургии он почти перестал ходить.

Время от времени он приходил в себя и вспоминал свое прежнее благоговение и былую жизнь. Тогда к нему приходили печаль и огорчение, им овладевало отчаяние, которое настолько сильно его мучило, что он не знал, что ему делать. Это происходило, потому что он ни с кем не советовался, во всем, и в добром и в плохом, поступал по своей воле, а после этого сатана приводил его в отчаяние. Однако, видя его благое произволение и то благоговение, которое он с детства питал к святому великомученику Георгию, Всеблагой Бог, «не хотяй смерти грешника», но желающий, чтобы он пришел в познание истины, обратился и жил вечно, восхотел показать на монахе Иоасафе Свое многое благоутробие, чтобы утешить его и помочь вновь возжечь свою ревность к добродетели.

Итак, по промыслу Божию, с монахом Иоасафом произошло следующее чудо.

В 1854 году монах Иоасаф жил в Карее, в конаке Свято-Пантелеи-монова монастыря. Был канун памяти святого великомученика Георгия, и на конаке служили всенощное бдение. Монах Иоасаф, будучи порабощен нерадением и отчаянием, ушел в свою келлию отдыхать, даже не дождавшись конца вечерни. На утрени, когда в храме начали читать Шестопсалмие: Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение (Лк. 2:14), брат Иоасаф поднялся с кровати, пришел в притвор церкви, сел в стасидию¹ и начал размышлять о воплощенном Домостроительстве Владыки Христа.

«Бог, будучи Творцом и Создателем всего сущего, – думал он, – Тот, Кто Своими руками сотворил человека, снизошел до того, что воплотился, вочеловечился, претерпел хулы, заушения, страшные мучения, был распят на Кресте и умер как человек, в третий день воскрес как Всесильный Бог. Своим Воскресением

Он освободил человеческий род от страшного ада и вновь поместил его в рай, в Царство Небесное, возведя его туда, откуда он ниспал. О, сколь велики человеколюбие и милосердие Бога к человеку!»

Когда отец Иоасаф размышлял об этом, его сердце пришло в умиление. Его глаза исполнились слез, его помыслы утишились, его душа наполнилась радостью и веселием, его ум пришел в движение и начал непроизвольно творить молитву «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного»². Брат Иоасаф без остановки произносил и другие умилительные слова и молитвы, и тогда его сердце почувствовало любовь и сострадание к ближнему и ко всему миру. Когда он находился в этом состоянии, им овладела столь сильная божественная любовь, что ничто на земле не было ему мило. Ему захотелось взлететь и воспарить к Богу – потому что он чувствовал к Нему великую любовь и дерзновение. Он почувствовал, как его душа исполнилась божественным рачением, а его сердце было палимо огнем любви. Его душу наполнило смирение, он представлял, что Бог всегда находится рядом с ним. Он восхищался многой и неизреченной любовью Бога к человеку и тем, как Он смирился ради нас.

После этого ему показалось, что он вышел из церкви. А потом внезапно он почувствовал, что его душа вышла из тела и оказалась на прекрасной, бескрайней равнине. Идя по этой равнине, он заметил вдалеке огромное множество людей, которые были в движении. Эти люди носили светлые одежды, все они были одинаковы возрастом и прекрасны видом. Они сияли как солнце, а двигались в такт и очень медленно.

В дому Отца Моего обителей много

Исполнившись радости, монах Иоасаф удивлялся тому, как они оказались в этом месте, спрашивая себя: кому принадлежит столь прекрасный сад с чудными деревьями и кто те люди, что обитают в нем? Недоумевая об этом, он вспомнил евангельские слова: В дому Отца Моего обителимноги суть (Ин. 14:2).

С этими мыслями он прошел мимо этих людей, и чуть дальше на той же бескрайней равнине увидел другое собрание, многочисленнее прежнего. Эти люди были одеты в воинские одежды, а на вид были юны и мужественны. Сияли подобно солнцу.

Монах Иоасаф долго сидел, любовался их красотой и чувствовал великую радость и веселье. Вдруг он услышал голос: «Сей брат наш желает пойти к Царю, и как вы знаете, один из нас должен отвести его туда». Тут же из среды сих мужественных воинов выступил один – сиявший ярче других, выделявшийся среди них, как луна среди звезд, и выглядевший как их начальник. «Я один отведу брата к Царю, – сказал он, – потому что он питает ко мне особенную любовь, денно и нощно призывает мое имя. Но, кроме того, я много раз выступал перед Царем поручителем за него». Итак, сей облаченный в сверкающие одежды юноша приблизился к монаху Иоасафу и произнес: «Следуй за мной, и я представлю тебя Царю». Слыша все это, монах Иоасаф удивлялся и размышлял про себя: «Кто эти люди, которых я прежде никогда не видел, и отчего они говорят обо мне так, словно о своем знакомом? Откуда они меня знают и какому Царю собираются меня представить?» Размышляя об этом, он спросил у приблизившегося к нему юноши: «Брат, кто я такой, чтобы предстать перед Царем, и что сделает со мной Царь? Кто Он и откуда Он меня знает?»

Ангелоподобный юноша ответил монаху Иоасафу: «Брат, ты делаешь вид, что не знаешь, Кто такой Царь или кто я такой? Делаешь вид, что со мной незнаком? Поскольку ты возлюбил меня и призываешь мое имя, постольку я пришел, чтобы представить тебя Царю. Итак, следуй за мной, сейчас мы должны спешить к Нему, к нашему Царю». Монах Иоасаф пошел рядом с юношей, думая о том, как лучше спросить его о том, кто же он такой, проявляющий к нему столь много любви и заботы.

Но, вновь не решившись спросить своего проводника, он подумал, что, возможно, узнает об этом позже. Тем временем они подошли к краю обширной равнины и вступили на узкую и очень длинную дорогу, огороженную весьма высокими стенами. Это место казалось настолько диким, что монаху Иоасафу стало жутко. Он смутился, и им стал овладевать страх.

Мы всегда должны творить молитву Иисусову

Тогда, взглянув на монаха Иоасафа с веселым и радостным лицом, его проводник сказал ему: «Отчего, брат, тобой овладевает нерадение, отчего ты рассеиваешься умом в разные стороны и нерадеешь о призывании божественного имени Господа нашего Иисуса Христа? Разве ты не знаешь, какому ущербу подвергается тот, кто предается нерадению и забывает творить молитву “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя?” С каждым вдохом надо произносить эту молитву полностью. И знаешь, какую пользу получает тот, кто всегда призывает мироспасительное имя Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа?

Человек, творящий эту молитву, освобождается от страстей и грехов, он становится обиталищем Святой Троицы, и тогда он может достигнуть совершенной любви, от которой и ты вкусил некую часть, по милосердию Божию познав сладость и ее плода. Итак, отчего же ты нерадеешь о сем делании? Доколе ты будешь погружен в сон нерадения? Когда ты пробудишься от этого недоброго забвения? Вспомни свой прежний образ жизни, вспомни то благоговение, которое у тебя было тогда, и измени свою жизнь. Разве Бог не дал тебе Свою благодать, чтобы ты понял, в чем состоит то доброе, что ты должен делать? Разве не сам ты, желая спастись, сделал своей поручительницей в этом Всесвятую Деву и Богородицу Марию?»

Когда проводник монаха Иоасафа говорил ему все это, отец Иоасаф пришел в умиление и стал усиленно творить молитву «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя». И чем больше он творил молитву, тем сильнее согревалось его сердце в любви к Богу, и уходили все помыслы, приносившие смущение в его ум. Он освободился от страха и тут же принял божественную силу. Тогда его прекрасный спутник сказал: «Видишь, сейчас тебе стало лучше. Если хочешь спасти свою душу, то никогда не позволяй своим устам, уму и сердцу оставлять эту молитву. Тогда ты сможешь стяжать чистый ум и чистое сердце, которое исполнится божественным рачением, и ты узришь тайны Божии. Однако будь внимательным, ежедневно приходи к своему духовному отцу и наставнику на исповедь, точно и честно рассказывая ему обо всем, что с тобой случается и происходит».

Все время, пока ангелоподобный юноша говорил с монахом Иоасафом, они шли по узкой дороге, по обеим сторонам которой на стенах были изображены кресты, указывавшие направление пути. Идя мимо них, прекрасный юноша осенял себя крестым знамением и произносил: «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и Святое Воскресение Твое славим», говоря монаху Иоасафу, чтобы он делал то же самое.

По висячему мостику над страшной пропастью

Они шли достаточно долго, и наконец узкая дорога закончилась. За ней начинались глубокие пропасти и скалы. Страх и трепет овладел сердцем монаха Иоасафа, когда они подошли к краю необозримой, темной и мрачной пропасти. По длине и ширине эта пропасть была подобна безбрежному морю, а тьму над ней, казалось, можно было пощупать рукой. За пропастью, очень далеко, виднелась высокая-превысокая гора, достигавшая неба. Посередине над пропастью был перекинут страшный мостик – круглое бревнышко шириной не больше человеческой ладони. Один конец этого мостика был укреплен там, где заканчивалась узкая дорога, а другой достигал подножия высокой горы. Когда дул ветер, мостик качался и дрожал, словно лист на дереве.

Страх и трепет овладел монахом Иоасафом, когда он понял, что для того, чтобы достичь горы на противоположной стороне пропасти, они должны перейти через нее по этому узкому мосту. Тогда его дивный проводник вновь упрекнул его за то, что он нерадеет о молитве Иисусовой и думает о вещах, приносящих ему страх и робость. «Брат, – сказал он монаху Иоасафу, – дай мне свою руку и непрестанно твори молитву Иисусову, не думая ни о чем другом».

Так, держась за руки, они без страха пошли над пропастью по мосту, который, как мы сказали, качался и трясся подобно листку с дерева. Когда они дошли до середины этой темной пропасти, спутник монаха Иоасафа сказал ему: «Здесь осени себя знамением Честного Креста и призови в своей молитве радостное имя Обрадованной Всесвятой Богородицы и Приснодевы Марии, потому что на месте сем Ее Всесвятое имя имеет великую силу».

Отец Иоасаф осенил себя крестным знамением и произнес в уме: «Пресвятая Богородице, помози ми, грешному». И – о чудо! К нему пришло столько силы и дерзновения, что весь трепет и страх исчезли, несмотря на то что мостик продолжал раскачиваться и дрожать.

Пройдя по мостику довольно долгое время, они перешли через пропасть и оказались у подножия горы. Спутник отца Иоасафа, побуждаемый любовью, продолжал держать его за руку, и они шли не разлучаясь. Когда они начали подниматься на гору, оказалось, что подъем весьма труден и крут. Однако одновременно он был и приятен, потому что дорога наверх с двух сторон была украшена прекрасными деревьями, в том числе маслиничными, великим множеством цветов. Дойдя до вершины, они оказались перед большими открытыми вратами и, трижды осенив себя крестом, вошли в них.

Брат Иоасаф увидел, как за воротами открывается еще одна светлая долина – много большая первой. Эта долина была подобна небесной тверди. Ее красота и привлекательность не поддается описанию. Нет слов, чтобы дать образ красоты этой долины, потому что она не похожа ни на что земное. Виденное монахом Иоасафом невозможно описать пером, невозможно постичь умом; чем дальше шли они по долине, тем больше он пленялся ее гармонией и красотой и хотел остаться там навсегда. Когда они прошли еще дальше, брат Иоасаф увидел много людей, облаченных в монашеские одежды. Но цвет этих одежд был не черным, а красноватым, и они сияли подобно свету. Лица же этих людей сияли как солнце. Одни из них были юны, другие стары, но все они были похожи друг на друга образом и красотой. Когда они подошли к этим людям, те встретили их со многой радостью и любовью и, воздавая целование спутнику брата Иоасафа, воскликнули: «Радуйся, великомучениче Георгие, возлюбленный Христа!» В ответ преисполненный света ангелоподобный спутник отца Иоасафа приветствовал их так: «Радуйтесь и вы, возлюбленные Христа, преподобные отцы!»

Поучение о суетности мира и памяти смертной

Потом все обернулись к брату Иоасафу и стали спрашивать: «Брат, если человек приобретет весь мир и нанесет вред своей душе, то разве есть ему в этом польза? Если ты проживешь в мире сто, двести или даже тысячу лет, если ты насладишься всеми лживыми благами жизни земной, если ты будешь обладать всем золотом, серебром, драгоценными камнями и жемчугом – чем помогут тебе все накопленные тобой богатства с наступлением страшного часа встречи со смертью во время разлучения души и тела? Дома, дворцы, стяжания, звания и чины мирские, воинские, церковные? В тот час и мгновение, когда твоя душа будет выходить из тела, тебе не поможет и не принесет пользы ничто из названного выше. Все это станет подобно тени, подобно образам, которые прошли и исчезли, как глаголет об этом и Дух Святый, Бог наш: Убо образом ходит человек, обаче всуе мятется: сокровиществует, и невесть кому соберет я. И ныне кто терпение мое? не Господь ли? И состав мой от Тебе есть (Пс. 38:7–8). Поэтому, брат, оставь нерадение и вернись к своей прежней добродетельной жизни, которая была исполнена благоговения, умиления и смирения, чтобы благоугодить Богу, удостоиться навсегда прийти сюда, в эту блаженную жизнь, которую ты уже удостоился увидеть по милости твоего небесного покровителя, великомученика Георгия, который любит тебя столь сильно.

Он привел тебя сюда, чтобы ты увидел эти дивные и всевеселые небесные и райские красоты, которые Владыка Христос дарует тем, кто ради любви к Нему лишает себя тех временных и ложных земных благ, которые все люди, желая или не желая того, рано или поздно оставят. Чадо Христово и брат наш, не предпочти же временное вечному. Да не овладеет тобой нерадение или леность, не прекращай своей духовной борьбы, которая дарует тебе Христову любовь. Не предпочти любовь ко лживому миру, которая приведет тебя ко греху, а грех низвергнет тебя в ад, в погибель и разрушение, где вместе с начальником злобы, диаволом, ты будешь гореть в неугасаемом пламени. Ты не имеешь на это права, и не только ты, но и всякий христианин, потому что Владыка Христос искупил нас Своей Честной и Всесвятой Кровью, которую Он пролил за нас на Кресте. Не огорчай же Бога нашего, Спасителя и Избавителя, и не радуй пагубного разрушителя человеческих жизней и душегубителя, сатану.

Если ты хочешь, чтобы и мы не перестали просить Триипостасного Бога о твоем спасении и о спасении всех людей, то исправь свою жизнь. Сделав это, ты доставишь радость Богу и нам, любящим всех людей и желающим, чтобы все вы пришли сюда, в рай, в Царство Небесное».

Потом они обернулись к спутнику монаха Иоасафа и сказали: «Мучениче Христов и любимый нами Георгие! Возьми на себя заботу об этой душе, чтобы представить ее Царю всех, ибо твое дерзновение к Нему велико».

Тогда брат Иоасаф и его спутник ушли с этого места и пошли дальше. После всего услышанного брат Иоасаф узнал своего проводника, это был святой его покровитель великомученик Георгий. Иоасаф вспомнил слова, сказанные ему великомучеником на первой равнине: «Я отведу его к Царю, потому что он питает ко мне особенную любовь».

Он вспомнил также о том, что, придя на Святую Афонскую Гору, просил святого Георгия быть поручителем его спасения перед Владыкой Христом. Кроме того, он вспомнил, что, призывая помощь великомученика Георгия, он видел много чудес. Размышляя обо всем этом, монах Иоасаф почувствовал, как его душу переполняет духовная любовь. Будучи уже не в силах сдерживать себя, он подошел к своему спутнику, святому великомученику Георгию, и обнял его. И долго они воздавали друг другу лобзания.

Высший чин монахов

Они еще долго шли вместе по прекрасной равнине, потом монах Иоасаф увидел другое множество людей, тоже в монашеских одеждах, но они были более славны и более светлы, чем эти, которых встретили раньше. Однако число их было меньше, чем предыдущих.

– Святой Божий, – спросил монах Иоасаф своего спутника, – кто эти люди и каковы их подвиги в земной жизни, что они более славны прежних монахов?

Святой ответил:

– Брат, это современные монахи, последних времен, которые подвизались без особенных руководителей, от одного лишь своего произволения старались подражать жизни прежних древних иноков. Они порадовали Бога, подобно своим предшественникам, и поэтому Господь навеки прославил их здесь.

На это брат Иоасаф спросил святого:

– Сегодня утерян даже след добродетели, – как еще в мире могут обретаться избранные люди, подобные этим?

– Брат Иоасаф, – ответил великомученик, – сегодня в мире находится очень немного таких избранников. Но разница нынешнего времени такова: кто возделает хотя бы малую добродетель, по силе будет терпеть своего брата и никого не осуждать, за все благодарить Господа, тот велий наречется во Царствии Небеснем (Мф. 5:19).

– Ведь сегодня, брат, – продолжал святой Георгий, – добрый пример утерян, нет назидания. Зло же, гордыня, житейское тщеславие, разврат и бесстыдство умножились. И куда ни пойди, куда ни повернись – везде видишь только соблазн. Потерялась истина, господствует ложь, преумножилась несправедливость, разного рода бесчестие и злоумышление. Из уст и сердец людей перестало исходить слово Божие. Вместо славословия Бога умножается сквернословие и растление нравов. Охладела любовь и забота о ближнем, насаждается ненависть, злоба, насилие и другие подобные пороки.

И как говорит Священное Писание: Вси уклонишася, вкупе неключими быша, несть творяй благостыню (Пс. 13:3). Следовательно, тех, кто возделывает добродетель, сегодня осталось очень немного, и эти люди делают добро по своему собственному благому и доброму произволению. Они получают вечное воздаяние и прославляются Всеблагим Богом больше, чем древние святые, у которых была горячая вера и которые не сталкивались лицом к лицу со злом, превзошедшим сегодня всякую меру.

Поэтому все те, кто желает своего душевного спасения, наипаче же те, кто, оставив ради любви ко Христу мир и суетные мирские блага, следуют высокому идеалу настоящего монашества, должны сродниться с молитвой и с памятью смертной. Молитва же Иисусова «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя» не должна сходить с их уст. Она должна быть соединена с их дыханием. Денно и нощно они должны молить Госпожу Богородицу и всех святых, чтобы они предстательствовали об их душевном спасении, ибо «много бо может молитва Матерняя ко благосердию Владыки» (из акафиста ко Пресвятой Богородице) и много бо может молитва праведнаго поспешествуема (Иак. 5:16).

Сказав это брату Иоасафу, святой Георгий повел его дальше, к Царю. Идя к востоку, они издалека увидели большое здание, подобное величественному дворцу. Стены этого дворца были очень высоки. Они были сделаны из чистого золота и, сияя, освещали всю долину вокруг.

Ослепленный этим сладким и прекрасным светом, брат Иоасаф спросил:

– Святой Георгие, что это за дворец там вдали?

– Это дворец Единого Царя, – ответил святой, – вскоре мы придем туда.

Когда они подошли к дворцу, у входа их встретили высокопоставленные, славные мужи, все светлые и подобные ангелам. Приветствовав святого Георгия и брата Иоасафа лобзанием во Христе, они ввели их в палату, сиявшую драгоценными камнями и золотом. Жемчуг и алмазы сияли, излучая сладкий и прекрасный свет. Справа от входа был изображен образ Господа нашего Иисуса Христа, а слева сидящая на престоле Госпожа Богородица Приснодева Мария. Эта палата была наполнена бесчисленным множеством людей в монашеских одеждах, сияющих ослепительным светом и неподдающейся описанию славой. В руках эти люди держали кресты и ветви, источавшие пьянящее благоухание.

Все эти люди вместе со святым Георгием подняли брата Иоасафа на руки и, встав перед иконой Христа и Божией Матери, начали петь «Достойно есть…». Их пение было столь мелодичным и прекрасным, что брату Иоасафу хотелось, чтобы оно никогда не заканчивалось.

Потом, осенив себя знамением честного Креста, все эти благословенные люди поклонились святым образам Христа и Пресвятой Богородицы и сказали монаху Иоасафу: «Брат, все то, что ты видишь, совершается ради тебя. Постарайся же стать хорошим, достойным и усердным монахом, чтобы прийти сюда как можно быстрее». Потом все святые ушли, оставив святого Георгия и брата Иоасафа вдвоем. Внезапно отворилась большая дверь и из-за нее послышался некий сладкий глас: «Велико есть благоутробие Твое, Господи, на сыны человеческие». И тогда брат Иоасаф увидел то, что, как пишет апостол Павел, око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его (1 Кор. 2:9).

Он увидел великую, прекраснейшую церковь, описать которую человеческим языком невозможно. Посреди церкви стоял высокий и очень величественный престол, вид которого был подобен раскаленным углям. Сияние, исходившее от этого престола, превосходило сияние солнечное. На престоле восседал Царь Славы, а вокруг Него стояло неисчислимое множество людей в воинских одеждах, сиявших как молнии. Царь был таким, каким изображается на иконе Владыка Христос. На Его главе был венец, украшенный драгоценными камнями, каждый из которых был подобен сверкающей молнии. Красоту лица Господня описать невозможно. «Красен добротою паче сынов человеческих» (Пс. 44:3). Да! Изъяснению эти слова не поддаются! Постигнуть смысл красоты Господней может только тот, кто сам удостоился ее увидеть.