Текст книги "Созданы для любви"

– Спасибо, милорд, – сказала она Макгрегору. – Боюсь, без вашей помощи я искала бы его несколько часов.

– Это леди Элизабет, – представил даму Макгрегор. – Она потеряла своего котенка.

– Младшая дочь леди Маргарет, – пояснила Мария, когда поняла, что Кеннет не знал ее. – Это я предложила ей обратиться за помощью к сэру Макгрегору. И довольно удачно…

Кеннет смотрел на Марию, беззаботно улыбавшуюся Макгрегору, и чувствовал, как сжимаются его кулаки. Сейчас леди Мария совсем не выглядела унылой и бесцветной.

– Действительно удачно, – пробурчал Кеннет. Уж он-то знал, что Макгрегор не был никаким сэром, как и рыцарем. Покосившись на него, Кеннет заявил: – Я провожу леди Марию в зал.

Макгрегор уступил без боя, хотя явно был озадачен. Казалось бы, чем не повод Кеннету подумать о причинах? Но он был слишком зол, чтобы размышлять. Уже глядя вслед удалявшемуся Макгрегору, он вдруг понял, что только сейчас разжал кулаки.

Мария взглянула на него вопросительно, и Кеннет, снова нахмурившись, проговорил:

– Поосторожнее с ним. Этот Макгрегор разбил немало женских сердец.

Мария едва удержалась от смеха.

– А вы сами? – спросила она. – Или вы уже забыли, чем занимались во время первой нашей встречи? – Она не отвела взгляда, и Кеннет почувствовал странное смущение, чего прежде за собой не замечал. – Между прочим, он никого в постель не тащит. – Мария скользнула взглядом по статной фигуре уходившего Макгрегора и добавила: – А жаль…

Кеннету показалось вначале, что он ослышался. Однако в следующее мгновение жар страсти обжег его. Он почувствовал, как вновь сжимаются его кулаки, и решительно взял Марию за руку.

– Не связывайтесь с ним, – проговорил он, пристально глядя ей в глаза. Он искал в ее глазах страх, однако заметил лишь вызов.

– Какое вы имеете право говорить со мной в таком тоне и требовать чего-то? – после некоторой паузы проговорила Мария.

Кеннет заставил себя успокоиться. Но он по-прежнему видел вызов в глазах Марии. Что ж, если так, то он готов принять его.

Осмотревшись и заметив рядом дверь, Кеннет открыл ее и провел Марию внутрь. Обилие полок с фолиантами на них свидетельствовало о том, что эту комнату некоторое время назад превратили в библиотеку. Вскоре Кеннет разглядел также небольшую скамью, несколько стульев и, вероятно, оставшуюся с прежних времен жаровню. Однако сейчас его это мало интересовало. Он прикрыл дверь, развернул Марию к себе лицом и прижал ее к каким-то полкам.

Проклятие! Как же он забыл о своих ребрах?! Впрочем, они не очень-то болели. Во всяком случае, вполне можно было и потерпеть.

Почувствовав бедра леди Марии, Кеннет принялся их поглаживать; когда же прикоснулся к ее грудям, то весьма удивился ее бурной реакции.

Да-да, удивительно! Зачем же эта вдова прикидывалась монашенкой и делала все, чтобы выглядеть непривлекательно? Но еще более удивительным было нечто другое… Кеннет чувствовал себя с ней так, как будто остался наедине с женщиной первый раз в жизни.

Теперь он намеревался пойти дальше и с проклятиями распутывал шнурки на ее платье. Если кто и выпустит на свободу ее страсть, так это будет он!

Кеннет положил руки ей на плечи и, склонившись к ней, в очередной раз удивился… Каким же чудесным и тонким был аромат ее кожи! Казалось, он заглянул в уголок сада, где цветут розы. А вот от некоторых женщин исходит резкий запах благовоний – как в дешевой лавчонке.

Склонившись еще ближе к Марии, Кеннет почувствовал, что она затаила дыхание. В полумраке комнатки он вдруг увидел, как ее губы чуть приоткрылись. И было совершенно очевидно: она хотела его! Да, сомнений быть не могло.

– Я сейчас… – проговорил Кеннет и тут же прижался губами к губам Марии.

Этим поцелуем он хотел лишь остановить ее возможные возражения, но уже в следующее мгновение вдруг почувствовал, как в нем словно кипят страсти; могучее влечение к этой странной особе с каждой секундой нарастало, и он ничего не мог с собой поделать. Конечно, такое случалось с Кеннетом и прежде, но чтобы так – никогда!

Кеннет вдруг поймал себя на мысли, что так взрывается дымный порох. И всегда вслед за этим идет удивление, приятное, – но удивление. И все же… Кто бы мог подумать, что в нем проснется такая страсть к этой якобы скромнице…

Ее губы показались ему настолько мягкими, что он застонал от удовольствия. С чем бы сравнить сладость этого поцелуя? Внезапно Кеннету вспомнился вкус жимолости, цветущей под теплым солнышком.

И он провел губами по ее губам, ожидая ответа. Однако Мария не отвечала – возможно, не знала, что надо делать. И тогда Кеннет нежными прикосновениями начал показывать, что ждет от нее ответного поцелуя. Мария стала повторять его движения – вначале осторожно, а потом все увереннее.

Кеннет почувствовал, как по телу его пробежала дрожь, а штаны стали тесными. Ох, каких же сил это стоило – удержаться от того, чтобы не взять все и сразу!

Желание переполняло Кеннета, становясь с каждой минутой все более настоятельным. А сладость их поцелуя…

О Боже, он невольно застонал, чувствуя, что не может не пойти дальше. В то же мгновение Мария вновь ответила на его поцелуй, и стало ясно, что дорога открыта. Кеннет заставлял себя придержать удила, однако из этого ничего не получилось – Мария отвечала на его поцелуи с такой страстью, что он в конце концов утратил над собой контроль, и разум его словно заволокло туманом. Ему казалось, что его тело действовало как бы само собой, хотя такого с ним раньше никогда не бывало. Гул же в голове становился все громче, заглушая все вокруг, и сейчас он мог думать только об этой женщине. О, как же ему хотелось немедленно уложить ее на скамью и…

Кеннет вдруг понял, что должен остановиться. И он отстранился от нее – заставил себя остановиться. Помотав головой, пытаясь прояснить свой разум, Кеннет сказал себе: «Нужно быть безумцем, чтобы рваться вперед, когда твои глаза застилает пелена страсти».

И действительно, что же с ним происходило? Может, настой, который дала ему сестра, оказался слишком сильным?

Кеннет посмотрел в пылавшие глаза Марии и невольно содрогнулся. Ох, наверное, не стоило сейчас смотреть ей в глаза… Потому что он вновь почувствовал прилив страсти и вдруг понял: Мария – именно та женщина, о которой он всегда мечтал, о которой грезил. О, как же ему хотелось сорвать с нее платье и…

Судорожно сглотнув, Кеннет пробормотал:

– Давайте встретимся после пира.

Мария в растерянности заморгала. Мгновение спустя их взгляды встретились. Но оба молчали – тишину нарушало только потрескивание огня в светильнике. Наконец Мария проговорила:

– Нет, я потом не могу. Все должно произойти сейчас.

– Сейчас?.. – изумился Кеннет. – Но почему?

– Я не могу объяснить, но… Давайте сейчас.

– А как же пир? – пробормотал Кеннет. Черт побери, ведь его ожидал сам король! И король будет разъярен, если он сейчас не явится. Потому что именно сегодня его должны были представить графине Атолл.

– Ладно, хорошо. – Кеннет вздохнул. – Но давайте через несколько часов.

Он сделал движение к Марии, но она отодвинулась и покачала головой:

– Сэр, вам решать: сейчас – или никогда…

Кеннет замер на мгновение и нахмурился. Ультиматум, прозвучавший сейчас в голосе Марии, был очень ему не по душе. Однако было в этом заявлении и нечто новое… Неужели она ждала, что он откажется?!

Но в любом случае сейчас ему следовало идти в зал. Однако же…

Кеннет посмотрел на розовые щечки леди Марии. Ох, соблазн был слишком велик.

Полчаса, черт побери, всего полчаса!

Кеннет резонно предположил, что король с графиней могут подождать полчаса. И, улыбнувшись, проговорил:

– Тогда сейчас.

– Что… сейчас? – в растерянности пробормотала Мария.

Кеннет улыбнулся, и от его улыбки у Марии замерло сердце. Но тут он придвинулся к ней поближе, и она, словно очнувшись, начала отодвигаться. Однако оказалось… О Боже, казалось, он заполнял собой все пространство! Высокий и широкоплечий, он был слишком велик для такой маленькой комнатки. И еще… Мария вдыхала исходивший от него запах и поражалась – она даже представить не могла, что мужчина может так хорошо пахнуть. Запах казался чистым и теплым, с легким ароматом сандалового дерева.

Что же касается его крепкого мускулистого тела… Ох, сколько же у него мускулов! Но более всего ее поразил его поцелуй! Боже, она никогда еще не испытывала ничего подобного! Никогда!

Поглощенная совершенно новыми для нее ощущениями, Мария, однако же, понимала: этот мужчина украл у нее не только сердце, но и разум; она чувствовала, что тает под жаром его страсти, и еще…

И еще ей не хотелось, чтобы это прекратилось! Не хотелось, потому что Мария чувствовала: было в этом нечто такое, что она упустила за прошедшие годы. Хотя возможно, сейчас Кеннет давал ей даже больше. Он, как библейский Адам, протягивал ей, Еве, яблоко искушения. И Мария вдруг поймала себя на мысли, что вкус яблока, как и вкус греха, с одного укуса не понять.

Отступая, она внезапно замерла, почувствовав, как ее ноги натолкнулись на край стола. А сердце билось все быстрее. О Боже, что же это?! Неужели она безропотно позволила ему затащить ее в эту каморку?!

– Вы… кажется, спешили на пир? – хриплым от возбуждения голосом проговорила Мария.

Кеннет решительно шагнул к ней, и теперь он снова стоял совсем близко, – стоял, нагловато улыбаясь. Его длинные волосы растрепались, и Марии вдруг захотелось протянуть руку и пригладить их. Сердце же в ее груди предательски забилось еще быстрее.

– Пир может подождать, – ответил Кеннет, чуть отступая и окидывая взглядом ее стройную фигурку. Его взгляд задержался на лице, затем скользнул ниже. Теперь он смотрел на груди – смотрел так, словно действительно мог видеть ее налившиеся соски сквозь толстую шерсть платья.

Мария же, увидев в его глазах голод, почувствовала, как у нее подгибаются колени. Но страха не было – было лишь волнение и напряженное ожидание.

«Однажды ночью…» – нашептывало ей искушение, несмотря на все ее попытки сопротивляться.

– Разве король не ждет вас? – прошептала Мария.

Ах, если бы она знала, что он примет ее странное предложение – «сейчас или никогда». Хотя следовало признать, что это была неплохая проверка. «Неужели он так страстно хочет меня?» – подумала Мария. И вдруг поняла, что и сама страстно его желает.

И все же она не могла понять, почему он предпочел ее многим красавицам, от которых у него отбоя не было.

– Король подождет, – прохрипел Кеннет.

«Ну, если король подождет, то могу подождать и я», – с некоторым раздражением подумала Мария. Она решительно не понимала его незаинтересованность в том, чтобы познакомиться с женщиной, которую король отдавал ему в жены.

Но тут Кеннет провел пальцем по ее щеке, и Мария забыла обо всем на свете. Нежность этого прикосновения окончательно ее разоружила.

Но нет! Она больше не была молоденькой, романтически настроенной девочкой, и она понимала, что все это – всего лишь страсть, а Кеннет Сазерленд – весьма опасен; Мария все больше убеждалась в этом, вспоминая его огненный поцелуй и нежные прикосновения.

«Конечно, ради того, чтобы добиться желаемого, он будет и не таким», – размышляла Мария, вновь оглядывая этого высокомерного воина с фигурой греческого бога.

– Не стоит переживать, – произнес Кеннет. – Я буду нежен.

Однако не нежности она хотела от него, она ждала нового прилива страсти – хотела почувствовать то, что чувствовала та леди в конюшне.

А Кеннет меж тем смотрел ей в глаза, и уголки его губ растягивались в дразнящей чувственной улыбке. Мария с сожалением смотрела на эти губы, которые минуту назад целовали ее, и наслаждалась их вкусом, оставшимся на языке. Она никогда не предполагала, что грех может быть столь приятен на вкус. Сейчас он казался ей пряным, с легким ароматом гвоздики.

– Вы же хотите… продолжения, – проговорил Кеннет. – Я знаю, что хотите. Просто скажите «да».

Мария молча смотрела на него, скованная греховностью своего желания. Она хотела и не решалась сказать слова, которые перевернут всю ее жизнь. Безотчетное ощущение неправильности происходившего не отпускало ее, но в чем была эта неправильность, она не знала.

И действительно, ведь она в свои двадцать шесть лет была одинока и уже три года вдовствовала. Пожалуй, единственное «неправильное» заключалось в том, что все прошедшие годы она не получала от мужа ни капли внимания. И Мария вдруг поймала себя на мысли, что это их странное уединение – ее единственный шанс испытать то, что она когда-то давно видела во сне, еще до того, как ее девичьи мечты были грубо разрушены мужем, никогда ее не желавшим и не любившим. А Кеннет, при всем своем высокомерии, мог дать ей это, причем – без всяких условий и обязательств с ее стороны.

К тому же… Ведь всего одна ночь страсти не могла стать таким уж большим грехом, не так ли?

Казалось, что Кеннет видел ее внутреннюю борьбу. Он протянул руку ей за спину и взял бутылку с вином, должно быть, стоявшую на столе.

– Выпейте, – посоветовал он. – Это расслабляет.

Мария сделала глоток – и едва не задохнулась. В бутылке оказалось не вино, а виски. Кеннет рассмеялся и убедил ее сделать еще глоток огненной жидкости. Затем бутылка перешла в руки Кеннета, и он также сделал несколько больших глотков. «Неужели ему тоже надо расслабиться?» – с удивлением подумала Мария.

И теперь глаза Кеннета засверкали. Вновь склонившись к ней, он положил ладони ей на бедра.

– Так скажи же «да»! – Его хрипловатый голос прозвучал словно карканье ворона, но Марии показалось, что так он звучал даже более привлекательно.

Она хотела ответить, хотела сказать это «да», – но не могла издать ни звука, даже вздохнуть не могла.

И тут вдруг что-то случилось, и она вздохнула полной грудью. Спустя мгновение Мария поняла, что это Кеннет поцеловал ее за ухом. И в тот же миг она почувствовала, что желание переполняет ее. А Кеннет уже ласкал ее шею и плечи…

Мария дрожала и стонала, не в силах защититься от ласковой, но столь решительной атаки.

– Скажите «да», – прошептал Кеннет.

– Да… Продолжайте же. Да… – прошептала она в ответ.

Глава 6

Едва это страстное «да» сорвалось с губ Марии, как Кеннет набросился на нее с утробным рычанием. Цепи страсти пали, и казалось, что теперь ничто его не сдерживало. Мария же вдруг подумала, что едва ли найдется лучшее доказательство искренности его желания.

Мария невольно застонала. Боже, как же он ласкал ее, как целовал! Ей вдруг подумалось, что обычный человек из плоти и крови просто не мог так ласкать. И казалось, что для такого огромного мускулистого мужчины губы у него были удивительно мягкими и теплыми.

Мария отвечала ему поцелуями, отвечала со всей бьющей через край страстью. С какой-то непонятной тоской в груди она начинала понимать, что отчаянно желает Кеннета – желает больше всего на свете, еще ей казалось, что она словно очнулась от тяжкого сна, проснулась – и возродилась к жизни. И Мария, смакуя этот новый вкус жизни, отдавалась новым чувствам – так отдаются волнам, заходя в море.

Мария чувствовала, как в стремительной гонке к чему-то неизведанному сердце галопом скачет в ее груди. Она хваталась за шею Кеннета, впивалась пальцами в гранит его плеч и таяла под жарким напором его ласк, раскрывалась перед ним, словно отданная на разграбление крепость.

Внезапно груди ее оказались крепко прижатыми к мускулистой груди Кеннета, и Мария громко застонала, наслаждаясь этим новым для нее ощущением, будившим в ней настоящую женственность и объяснявшим ей, каким должна быть мужественность. Большой и сильный, Кеннет словно был рожден для защиты слабых.

Хотя сейчас Мария менее всего нуждалась в защите, ей все больше нравилось прижиматься к этому великолепному телу, твердому и мускулистому. Но тут вдруг обнаружилось, что она уже прижималась к Кеннету не грудями, а бедрами – незаметно для нее он чуть присел, и Мария почувствовала, что вот-вот задохнется от восторга.

О, этот мужчина – само совершенство! Раньше, когда она смотрела на него издали, он казался ей очень большим, а теперь – просто огромным! И она сейчас чувствовала каждый дюйм его прекрасного тела.

Внезапно Кеннет опустил руки и, подхватив ее снизу, прижался к ней еще сильнее, после чего со стоном начал покачивать бедрами.

Перед глазами Марии словно взорвались звезды, и нестерпимый жар разлился по всему телу, уже начинавшему двигаться в такт движениям Кеннета. И почти тотчас же ей безумно захотелось большего – захотелось почувствовать Кеннета… внутри себя. Такого желания у нее не возникало так давно, что она, кажется, начала забывать, каково это – быть с мужчиной. Неожиданно Мария вспомнила выражение лица той женщины в конюшне, и ей сейчас захотелось почувствовать такое же неземное удовольствие.

Когда-то, когда она была совсем юной, все ее чувства были раздавлены бесчувственностью мужа, но теперь ее уже ничего не сдерживало, и Мария со всей страстью прижималась к Кеннету, ощущая его ответные прикосновения. И при этом – словно перед грозой – она чувствовала: он вот-вот разразится вспышками молний.

«Он желает меня не меньше, чем я его!» – восклицала она мысленно.

В какой-то момент Мария уловила, каким тяжелым стало его дыхание и как гулко колотится сердце у него в груди. Она ждала, вернее – предвкушала столь желанную развязку событий, чувствуя, как где-то внизу живота у нее собирается горячий шар нетерпения. Тут Кеннет крепко прижался к ней бедрами так, что жар его тела, казалось, обжег ее.

Внезапно он чуть отстранился, шумно выдохнул и глухо пробормотал:

– Терпение, черт побери, терпение…

Удивленная столь неожиданным поворотом, Мария взглянула на него. Она почувствовала себя как ребенок, от которого неожиданно отодвинули тарелку со сладостями. Единственным утешением было то, что лакомство все еще оставалось на столе.

Кеннет же как-то странно посмотрел на нее, посмотрел так, словно это она была виновата в заминке.

– Мы же хотим, чтобы все было как надо? – спросил он.

– А что не так? – ответила Мария вопросом на вопрос. И вдруг поняла, что почти кричит.

– Стол, – со странной усмешкой сказал Кеннет. – Он не очень-то удобный. Да и прочным не кажется. Мне не хотелось бы ломать здесь мебель.

Мария молчала, чувствуя, как ее переполняет жар страсти. Но неужели… Она вдруг смутилась. О Боже, неужели она превратилась в распутницу?!

Словно в ответ на ее мысли Кеннет снова усмехнулся и, что-то пробормотав, внезапно отвернулся. Даже если бы Мария все еще оставалась глупой мечтательной девушкой, то и тогда поняла бы, как тяжело ему было сдерживать свою страсть.

Сейчас он был одет лучше, чем в ту ночь, когда она увидела его на конюшне. Вместо простой воинской накидки на нем был клетчатый килт и темно-синяя туника с изящной вышивкой. Открепив от плеча заколку с драгоценным камнем, Кеннет развязал узелок, и туника медленно сползла на каменный пол. Опустившись на колени, он протянул ей руку и тихо сказал:

– Не так мягко, как на сене, но все же лучше, чем ничего.

Невольная улыбка растянула губы Марии, однако она вовремя прикусила губу.

«А он злопамятный», – подумала она и не сразу приняла его протянутую руку. Сама судьба посылала ей возможность избежать греха, но Мария уже решила идти до конца. При этом она всячески убеждала себя, что ничего романтичного в происходившем не было, а если так, то и грех был не очень велик.

Тут Кеннет подхватил ее на руки, затем осторожно уложил на тунику – и тотчас же сердце Марии пустилось в бешеную скачку. И вновь вернулось знакомое чувство теплоты.

Однако теперь, лежа на каменном полу, Мария чувствовала себя странно уязвимой. Да-да, сейчас все было совсем не так, как там, в конюшне. Ведь они с Кеннетом лежали вместе, как должны лежать муж и жена…

Удивительным было то, что Мария не воспринимала происходившее как нечто незаконное, авантюрное, то есть так, как воспринимала бы любовница. Как ни странно, но у нее складывалось ощущение, что все происходящее вполне… законно.

Тут Кеннет поцеловал ее в губы и внимательно, гипнотизирующим взглядом, посмотрел ей в глаза. И этот его взгляд, казалось, очаровывал, но рождал мысли о том, что сегодня все будет… каким-то особенным. Мария вдруг вспомнила свои давние фантазии.

Однажды ночью…

Кеннет провел пальцем по ее щеке.

– Снимайте вуаль, – прохрипел он.

– Но зачем?.. – в растерянности пробормотала Мария.

Одну за другой Кеннет начал вытаскивать шпильки из ее волос, и через несколько мгновений вуаль была отброшена в сторону.

Мария бросила взгляд на Кеннета и не смогла не заметить восхищения в его взгляде. Она зарделась от удовольствия. Волосы для нее являлись предметом гордости. Она так долго скрывала это свое богатство, что уже начала сомневаться: найдется ли мужчина, который оценит его? Но выражение, появившееся на лице Кеннета, свидетельствовало о том, что да, нашелся.

Его пальцы пробежали по длинным прядям ее волос.

– Грех скрывать такую красоту, – с необычным для себя почтением проговорил Кеннет и пристально посмотрел ей в глаза.

Мария промолчала, и он спросил:

– А что вы еще скрываете?

Она по-прежнему молчала, однако чувствовала, что этот мужчина был способен раскрыть все ее тайны и возродить давным-давно забытые переживания.

– Так что же вы еще скры…

– Ничего, – перебила Мария, покачав головой.

– Что ж, посмотрим. – Кеннет тут же поцеловал ее, и она поняла, что он решил идти до конца.

Однако на сей раз его поцелуй был еще и нежным – не только чувственным. И в тот же миг тело ее снова вспыхнуло – словно и не было этого перерыва. Мария обеими руками обхватила шею Кеннета и с силой привлекла к себе; она чувствовала, что все вот-вот начнется. И должно быть, она что-то выкрикнула, поскольку в следующий момент услышала ответное ворчание Кеннета.

Спустя мгновение он очередной раз ее поцеловал, затем тихо проговорил:

– А вы миленькая…

Марии показалось, что в его голосе была какая-то странная напряженность. Впрочем, она и сама была напряжена до предела. А Кеннет продолжал ласкать ее и целовать. Когда же он легонько сжал ее груди, Мария застонала от удовольствия. И тут же раздался голос Кеннета:

– Боже мой, жаль, что у нас нет времени. Какая жалость, что мы не успеем раздеться.

Мария вспомнила его бронзовую от загара обнаженную грудь и задрожала при мысли о том, что сейчас прижмется к ней. Однако Кеннет не спешил.

– Я хочу увидеть эти симпатичные соски, прежде чем поцелую их, – проговорил он.

Не ожидая ответа Марии, он прижался губами прямо к шаловливо торчащему под платьем соску. У Марии перехватило дыхание, и она вновь выгнула спину. Затем, не удержавшись, снова застонала, на сей раз – гораздо громче.

– Боже, это восхитительно, – пробормотал Кеннет и вновь припал к ее груди.

Мария же невольно вспоминала сцену, которую видела в конюшне, и мысленно удивлялась: «Ведь там, с другой женщиной, все было иначе. Интересно, почему?»

Тут Кеннет вдруг задрал ее платье, а затем стал возиться с завязками на своих бриджах. Он наклонился над Марией, и темные волосы упали ему на лоб. В следующее мгновение его рука скользнула между ног Марии – и она едва не задохнулась; казалось, ласки Кеннета сведут ее с ума.

– А вы горячая… – прохрипел он.

Мария хотела что-то ответить, но тут палец Кеннета скользнул в ее влажное лоно, и она вздрогнула от неожиданности.

– Вы просто созданы для этого, – прошептал Кеннет.

Мария не поняла, о чем он говорил, но думать об этом не хотелось – слишком уж необычны были ощущения. Естественные потребности тела вступали в свои права, и Мария чувствовала, как сладкая дрожь охватывает все тело. И казалось, она куда-то взлетала, одновременно оставаясь здесь, внизу.

– Для страсти, – проговорил Кеннет, догадываясь, что Мария его не понимает. – Просто позвольте себе…

Сквозь туман сладостного забытья прорывались еще какие-то его слова, однако Мария, всецело отдавшись удовольствию, уже не слышала их. Но кто бы мог подумать, что этот храбрый суровый воин может быть столь… нежен?

В какой-то момент Мария безотчетно начала двигать бедрами, но Кеннет вдруг положил руку ей на живот, останавливая ее. Открыв глаза, Мария увидела, что Кеннет склонился над ней, и на лице его появилось прежде незнакомое ей выражение, смысл которого она понять не могла.

– А вы прекрасны, – произнес он отрывисто.

Прекрасная?.. Что бы это значило? Впрочем, Кеннет вполне мог говорить такие слова всем женщинам, с которыми был близок. Однако он вроде бы не говорил ничего подобного той даме в конюшне…

Тут Кеннет приподнялся, и его могучая грудь проплыла перед глазами Марии, боровшейся с искушением скосить глаза вниз. Она затаила дыхание, чувствуя, как что-то твердое касается низа ее живота.

Сейчас будет больно!

– Расслабься, – проговорил Кеннет, видимо, почувствовав ее напряжение. – Я буду сама нежность.

Мария почувствовала, что заливается румянцем. Она решительно не понимала, как это – быть нежным с таким длинным… мечом. Однако почему-то поверила ему. И действительно, Кеннет не торопился приступать к делу. Он немного подвигался, и Мария почувствовала, что начала расслабляться.

Внезапно ее вновь охватила дрожь. В полутьме она смотрела в лицо Кеннета и чувствовала, что не может совладать с дыханием. Зубы его были решительно сжаты, а в глазах, кажется, добавилось еще больше пронзительной синевы. Мария понимала, каких сил ему стоило сдерживаться. Она также понимала, что сдерживался он только ради нее. Его нежность немного смутила Марию. Это было совсем не то, что она ждала от такого мужчины.

– Ну, давай же, – проговорила она неожиданно для самой себя.

Казалось, Кеннет был немного удивлен ее словами. Однако он промолчал и медленно стал входить в нее. Внезапно глаза Марии округлились, и ей даже подумалось, что своим мечом Кеннет может проткнуть ее насквозь. Но ничего страшного не случилось, и вскоре на место небольшой боли пришло чувство поистине восхитительное. Она почувствовала чудесную наполненность, и сейчас в ней словно пульсировал комок жара, настойчиво требовавший выхода.

О Боже, это было именно то, чего ей хотелось! Не в силах более ждать, Мария начала двигать бедрами, устремляясь навстречу любовнику. Это была именно та страсть, которую она тогда видела в конюшне. Кеннет же замер на мгновение, пытливо всматриваясь в ее глаза. И Мария вдруг подумала, что во всем происходившем не было ничего греховного – было нечто необычайно красивое и ускользающее. Инстинктивно ей захотелось отвести взгляд, но она не смогла разорвать эту странную связь.

Но тут Кеннет начал двигаться все быстрее, и Мария замерла от неожиданности. А уже в следующее мгновение ее захлестнула жаркая волна удовольствия. Кеннет же застонал, на секунду прикрывая глаза, казалось, та же волна накрыла и его.

– Боже, как хорошо с вами… – со стоном произнес он, не прекращая движения.

Мария же крепко схватилась за шею любовника – словно эта воображаемая волна и впрямь могла унести ее куда-то. А потом она вдруг поняла, что совершенно не дышит, глядя в эти невероятно синие глаза. Сердце ее сжалось. Нет, не этого она хотела, совсем не этого. Ведь она ждала не эмоций, а страсти. Кеннет же был с ней слишком нежным. Хотя… Возможно, эта нежность была лишь ее фантазией. Но подобные фантазии рождали чувства, которые она, казалось бы, давно похоронила.

«Ну почему он так смотрит мне в глаза?»

Мария поняла, что должна что-то сделать. Может, повернуться и встать на колени, как та женщина в конюшне? Эта мысль показалась ей слишком смелой, и она решилась на другое.

– Снимите нижнюю тунику, – попросила она Кеннета.

Кеннет словно очутился в другом мире – совершенно новом, в котором весь его опыт ничего не значил, а он сам был без руля и ветрил. Это ощущение волновало и одновременно тревожило.

Конечно, он не мог пожаловаться на то, что женщины обходили его своим вниманием. Ему всегда было с ними как минимум неплохо. Но чтобы было так, как сейчас… Нет, такого Кеннет вспомнить решительно не мог. Так бывает, наверное, лишь тогда, когда встречаешь ту единственную, которая предназначена тебе самой судьбой.

Впрочем, удовольствие было обоюдным. Мария чувствовала, что нечто теплое и уютное обнимает ее – так обнимает руку теплая кожаная перчатка. И еще она ощущала что-то горячее и твердое…

Кеннет чувствовал, что многого просто не понимает. В его душе столкнулись внутренний голос, привычно заявляющий – «мое», и пока еще неведомое чувство справедливости, призывающее защищать слабых.

Он обещал Марии, что будет нежен, и хотел сдержать слово. Почему-то с ней ему хотелось быть именно таким – то есть нежным. Он не мог не заметить, как зарумянились ее щеки, когда он вошел в нее, не укрылся от него и вздох, когда он стал двигаться все быстрее. Не прошло и минуты, как Мария освоилась и сама начала устремляться ему навстречу. Внезапно странный прилив чувств словно взял Кеннета за горло – он никогда еще не испытывал ничего подобного с женщинами.

Однако сам король ждал его, и ему следовало идти. Но как же не хотелось, чтобы все это так скоро закончилось! Если бы не король, он бы, пожалуй, согласился остаться с Марией навечно.

Кеннет невольно замедлял темп, оттягивая момент расставания. «До чего же все странно…» – думал он. Ему казалось, что он не в силах отвести взгляд от глаз Марии. Почему она так пристально смотрит на него? Ее растрепавшиеся волосы, порозовевшие щеки, затуманенный страстью взор – все это было прекрасно!

Боже, как она была прекрасна!

Неожиданно Кеннет понял, что не дышит. Казалось, что-то горячее властно сжимало его грудь. Он приостановился, наклонился и, взяв в ладони лицо Марии, нежно ее поцеловал. Вероятно, ей это показалось странным, и она уставилась на него с удивлением в глазах.

– Что ты?.. – спросил Кеннет.

Мария закусила губу, и румянец снова разлился по щекам.

– Я… – Она в растерянности заморгала длинными ресницами. – Я хотела сказать… Пусть моя просьба не покажется вам странной…

– Вы хотели, чтобы я снял нижнюю тунику, так?

– Да, хотела, – ответила она.

В этой просьбе для Кеннета не было ничего странного. Может быть, он зря не снял тунику пораньше. Возможно, Мария была восхищена тем, что видела тогда в конюшне, и хотела вновь это увидеть. Ведь женщины всегда восхищались его телом… Но Кеннет чувствовал: в случае с Марией все было по-другому, совсем не так, как с другими женщинами.

Внезапно Кеннет нахмурился и тихо выругался. С ним явно было что-то не так. Ведь это удел чрезмерно чувствительных женщин – мучительно размышлять над тысячами разных мелочей. Какое ему дело, почему она хотела видеть его без одежды? И не сам ли он какое-то время назад говорил ей то же самое? Он хотел увидеть ее обнаженной. И будь на ней не такое дорогое платье – давно бы порвал его.