Текст книги "Avicii. Официальная биография"

– Не надо. Оно того не стоит.

Тим сидел рядом с ним на краю кровати в номере отеля. Сдержанно и нравоучительно он еще раз рассказал произошедшую с ним во Франции историю. Тим не отступил, пока его друг не пообещал ничего не принимать.

– Не делай глупостей, Филип, ты пожалеешь.

Спустя несколько часов после этого разговора они увиделись в клубе на набережной. Окессон чувствовал себя таким бодрым, что был уверен: никто и не заметит, что он под кайфом. Филип зашел в туалет, чтобы принять еще немного кокаина. Через три секунды дверь распахнулась.

Охранники повалили его, заломили руки за спину и отвели в укромную комнату, где прижали к полу.

– Где удостоверение личности?

– В заднем кармане, – промямлил Филип, чувствуя, как на спину давит колено, а в висках стучит адреналин.

Вот это он устроил! Раз все так повернулось, почему бы им не подыграть?

– Там еще и денег немного лежит, – добавил он.

Охранник достал купюры и молча пересчитал их.

– Сто семьдесят долларов. Думаю, этого хватит.

Окессон был озадачен. Он медленно вышел из комнаты. Что, собственно, произошло? Неужели ему удалось откупиться от американского охранника ночного клуба? Вот это он крут!

На следующий день его охватило отчаяние.

По пути домой Тим сидел уткнувшись в экран и слушая что-то в наушниках. Когда они увиделись в клубе и Филип возбужденно рассказал о произошедшем, Тим лишь разочарованно взглянул на него. Они ссорились до самого утра. Тим считал, что Филип не только нарушил обещание, но и упускал выпавший им наконец-то шанс: подумать только, ведь Араш столько для них сделал!

Теперь же Тим демонстративно работал над очередной мелодией.

По мнению Филипа, был лишь один способ разрулить ситуацию. Он попросил стюардессу принести еще один стакан виски.

Араш прокомментировал это цитатой из хип-хоп-песни Xzibit, в которой рэпер и его товарищи хвастают количеством выпитого спиртного.

Тим засиял. Вот оно, подходящее название для его новой песни: Alcoholic.

Отправитель: Тим Берглинг

Получатель: Клас Берглинг

Дата: 21 марта 2009 года

Не могли бы вы записать меня к врачу? Особых проблем не было, но вы меня знаете, так что было бы здорово последний раз все проверить!

Чувствую себя отлично, особо не беспокоюсь и не паникую, просто хочется удостовериться на все сто!

Целую-целую,

Тим

Отправитель: Клас Берглинг

Получатель: Тим Берглинг

Дата: 22 марта 2009 года

Привет, Тим,

Ты не единственный ипохондрик в семье; я тоже от этого страдал, особенно в молодости. В общем, ничего сверхъестественного в этом нет. Тут нечего стыдиться, и нет повода думать, что ты какой-то не такой. Забронирую время у врача на понедельник.

Целуем и обнимаем,

Папа и мама

Клас Берглинг стоял у гладильной доски в старой комнате Тима на Линнегатан и теребил скомканную бумажку, которую обнаружил в одном из карманов сына.

Отслеживание расходов оказалось не самой сильной стороной Тима. Нередко он забывал взять чек, а если и брал его, то тут же не глядя запихивал в карман. Клас аккуратно разглаживал утюгом квитанции на покупку дисков, звуковых карт и билетов на поезд.

За последний год столько всего произошло! Как-то раз к ним зашел Араш. За кухонным столом Тим подписал контракт с At Night – новой компанией Поурноури. У Тима появился человек, способный вести переговоры, бронировать нужные места и продвигать его. Отлично, ведь сам бы Тим вряд ли справился.

Папе Берглингу было уже шестьдесят четыре, он продал свою фирму канцтоваров, предпочтя спокойную жизнь на пенсии. Никакой работы на износ. Ну, не считая небольшого дела, которому он посвятил последние несколько лет. У его бывшего деверя была фарфоровая фабрика в Александрии, и оттуда Клас импортировал материал для мебели – в частности чтобы делать столы с керамическими плитами.

Но внезапно у Egyptiska Magasinet изменилось направление деятельности, и Клас превратился в эдакого бухгалтера-волонтера. Ежемесячно он выплачивал зарплату в двадцать пять тысяч крон артисту Avicii. Отныне Тим писал свой творческий псевдоним с двумя i на конце, поскольку на музыкальном сайте Myspace уже был зарегистрирован пользователь с именем Avici.

Отношения Тима и Класа претерпели изменения. Теперь у них был маленький семейный бизнес в отрасли развлечений. Весной 2009 года Тим прислал отцу отчет о доходах:

1000 долларов за первый сингл

500 евро за ремикс

800 долларов за ремикс

500 евро за ремикс

3000 крон (примерно) за 2 выступления

Класу, понятное дело, ни о чем не говорили имена людей, с которыми работал его сын. Тим сделал ремиксы на песни какого-то немца Романа Зальгера и испанца Дэвида Торта. Он написал собственную композицию Sound of Now – судя по всему, она пользовалась успехом. Другая песня называлась Street Dancer и представляла собой необычную смесь брейк-данса середины восьмидесятых, приправленного электронными синтезаторами и радостными флейтами. Мелодия Тима попала в сборник Clubbers Guide to 2009 вместе с треками таких музыкантов, как Себастьян Ингроссо и Лейдбэк Люк. Этим Тим гордился особенно сильно.

Были и выступления в других городах, например в Цюрихе и Тулузе.

Перед поездками Тим ужасно загонял себя. В его случае стресс проявлял себя через боли в желудке. Он часто жаловался на них и требовал обследования, но врачи ничего не находили.

Наблюдались и иные проявления. Когда в мае 2009 года родители собирались отвезти Тима в аэропорт, Анки обнаружила его на полу прихожей. От него разило алкоголем, а вещи были наспех запиханы в потрепанный чемодан. На стойке регистрации Тим вспомнил, что забыл в машине компьютер, и Клас бросился за ним.

Частично Тим хотел заглушить страх полета. Но Клас считал, что стресс сына – это проявление чего-то более глубокого. Тим боялся покидать знакомые ему края, где чувствовал себя в безопасности. Он не хотел, чтобы его выдергивали из захламленной квартиры. Тим знал, что вскоре будет стоять в свете софитов, и считал, что все примутся разглядывать его прыщи.

С другой стороны, когда Тим появлялся на сцене и немного свыкался с обстановкой, все шло хорошо. А после выступления он испытывал гордость, даже слегка задирал нос – правда, выглядело это очень мило.

Для Класа было очевидно, что в музыке сын обрел себя. В успех верил не только Араш, но и сам Тим. Клас мечтал, чтобы сын развивался и достигал того, чего желает. Он ни в чем не хотел отказывать своему ребенку.

А цель Тима – это вершина горы. Другие высоты его не интересовали.

В конце лета 2009 года недавно проснувшийся Тим в очередной раз сидел в мятой футболке перед своим компьютером на Каммакаргатан. Рядом никого не было. Из-за его спины выглядывало скомканное одеяло, дверь в туалет была слегка приоткрыта.

Ему нужно было зачитать лишь несколько предложений, но он уже перезаписал их по меньшей мере десять раз.

– Привет, это Avicii. В субботу 19 сентября я буду выступать на Технопараде в Париже…

Он замешкался и смущенно отвел глаза от объектива камеры. Напомнил себе, что не стоит выглядеть слишком уж радостным. Несколько дней назад он уже начитывал текст, но Араш счел записи никуда негодными. Например, Тим сделал жест, символизирующий мир, – повторять такое не следовало. Еще не надо было выпячивать губы. И подмигивать тоже. Араш считал, что это выглядит по-детски, будто Тим совсем малолетка.

С каждым месяцем карьера Тима складывалась все успешнее. Песня Alcoholic, на которую его вдохновил Филип Окессон, вышла у шведского лейбла Joia, принадлежавшего дяде Себастьяна Ингроссо. В интернете она набирала все больше прослушиваний. Австралийская компания Vicious выпустила композиции Muja и Record Breaker. Для Dirty South Тим сделал ремикс на We Are. Он успел поработать и с французом Себастьеном Драмом. Во французской же газете вышло одно из его первых интервью. «Этому шведу нет еще и двадцати, а он уже вызывает овации на своих выступлениях – и не важно, появляется ли он один или со своим компаньоном Philgood, – написал журнал Only For DJ’s. – Лето 2009 года, вне всяких сомнений, станет очередным доказательством таланта этого исполнителя электро и хауса».

Тим отправился в Париж, где должен был играть на грузовике, который медленно ехал по просторным авеню в окружении танцующих и беснующихся подростков.

Арашу все было предельно ясно. Пора выстраивать бренд, и появившиеся социальные сети – лучшая для того площадка. Больше нет надобности ждать, пока какой-нибудь журналист, прихватив фотографа, соизволит посвятить музыканту полстраницы газеты.

В интернете каждый сам себе журналист и пиарщик. Поскольку пользователи сами выбирают, на кого подписаться, в преданности и лояльности аудитории читателей можно не сомневаться.

Самое главное в Facebook и Twitter – это двусторонняя коммуникация. Avicii превратится в звезду, но он не будет недосягаем. За идолом стоит обыкновенный человек, который не брезгует помощью поклонников, – именно такой образ и хотел создать Араш. Соцсети позволяли вести диалог с аудиторией, что принесло хорошие плоды, когда подписчикам в Facebook предложили поучаствовать в создании официального клипа на песню Alcoholic.

Фанаты поистине проявили креативность. Так, один швейцарец нарядился расстроенной лисой и снял себя напивающимся на улицах Санкт-Галлена[43]43
  Санкт-Галлен – город в восточной части Швейцарии.


[Закрыть]. Но победителем стал парень из Стокгольма, который заснял ночь напившегося человека в расплывчатом свете уличных фонарей. Призом стала поездка во Францию в качестве вип-гостя. В комментариях появилось именно то, на что рассчитывал Араш.

Классное видео!!!

невероятно.

потрясающий монтаж.

А что за приз? В честь тебя назовут песню? И был ли у тебя шанс встретиться с Avicii?

Да я провел выходные с Avicii во Франции, где было два выступления! Оч круто!

* * *

Тим радовался, что Араш знал, как выстроить личный бренд. Сам-то он в этом был не силен.

В музыкальном плане его развитие шло семимильными шагами. В конце января 2010 года, глядя на волны FL Studio, Тим вдруг почувствовал, что у него рождается что-то особенное. Новая аранжировка заняла немало времени. Полнозвучные, обволакивающие аккорды взмывали куда-то ввысь, уносили в самое небо. Он отыскал синтезированную маримбу – западноафриканский инструмент, чем-то напоминавший ксилофон и придававший музыке карибские нотки.

У этой композиции были все шансы стать суперхитом. Тим чувствовал это. Он тут же написал Арашу: ему нужен был совет, как действовать дальше.

«Пока что-то вроде такого: маримба в брейке, очень спокойно и прям типа звуковой оргазм, потом хочу, ну, по крайней мере, что у меня сейчас в голове, резкий переход к быстрым резковатым струнным и пр., и как бы сразу захватывает, возникает чувство вовлеченности и пр., ну как бы отличительная черта песни – быстрые переходы».

Размеренность мелодии прерывали тяжелые синтезаторные рифы, которые, так Тиму казалось, напоминали те, что Axwell использовал в ремиксе на песню In the Air группы TV Rocks. В ней удивительным образом сочетались мягкость и жесткость, и именно это делало композицию чарующей. Новое творение Тима получило рабочее название Bro – сокращение от «брат, браток, братец». «Очень в нее верю, – написал Тим. – Посмотри, как уже сейчас народ реагирует, когда я ее проигрываю, а ведь ее пока еще никто толком и не слышал!»

В начале 2010 года пазл наконец начал складываться. Дорожка баса идеально подчеркивала мелодию. Слой за слоем Тим добавлял новые элементы, и ни один из них не казался лишним. Непонимание, куда двигаться в музыкальном плане, о котором говорил Араш Поурноури двумя годами ранее, в самом начале их работы, словно ветром сдуло. Теперь направление прослеживалось весьма четко. Его можно было услышать в ремиксе на песню New New New французского исполнителя Боба Синклера или в совместном проекте с нидерландцами Shermanology – песне Blessed.

Удовлетворение, которое Тим испытывал от творчества, отражалось и на его мелодиях. Эйфория, охватывавшая его, когда все получалось так, как он задумал. Она улавливалась и в игривых дропах, которые, делая причудливые кульбиты и виражи, поднималась к самым облакам.

Теперь Avici звучал как Avicii.

По странному стечению обстоятельств в это время в Стокгольме приобрел квартиру сам Крестный отец. Отныне свое свободное от концертов время известнейший в мире диджей проводил на улице Лэстмакаргатан в двух шагах от Стуреплана.

Тейс Вервест – а именно так на самом деле звали Tiësto – не очень понимал, куда двигаться дальше. Он даже не заметил, как ему стукнуло сорок. Друзья обзавелись семьями и детьми, и только он носился по миру почти триста дней в году. Он хотел жениться на своей девушке, но когда свадьбу отложили из-за его постоянного отсутствия, отношения прекратились.

Приелся Tiësto и Амстердам с нидерландским хаусом, который за последние годы успел стать грубым, неотесанным, тяжелым. Теперь он был агрессивным, кричащим, что быстро утомляло. А вот процветавшей в Стокгольме танцевальной музыкой он просто восхищался. Она была более чарующей, теплой, привлекательной.

За этой музыкой чувствовалась история.

Начало положил квартет ABBA, объединивший мягкую шведскую народную музыку с идеально выверенной гармонией и качественной последовательностью аккордов. Взять, к примеру, такие мировые хиты, как Dancing Queen и Take a Chance on Me. В семидесятые группу мало кто воспринимал всерьез, ее считали слегка придурковатой, но позже люди смогли по достоинству оценить мелодичность и точную выверенность композиций. Время все расставило по своим местам.

Когда в начале девяностых Европу захватила новая волна танцевальной музыки, Swemix выпустил несколько клубных композиций. Они были пронизаны вдохновляющим чувством радостной поп-музыки: у Stonebridge появился мировой хит в виде ремикса на песню Robin S Show Me Love, а Денниз Поп спродюсировал Ace of Base, чей хит The Sign несколько недель находился на вершине американских хит-парадов.

Ближе к нулевым мировой поп-музыкой несколько лет заправлял адепт Денниза Попа Макс Мартин. Из их общей студии Cheiron Мартин выпускал хиты Backstreet Boys, Britney Spears и ‘NSYNC. То были методично выструганные поп-мелодии с некоторым уклоном в американский ритм-н-блюз. Тексты писали под ритм и размер, а потому порой игнорировали грамматические правила. Quit Playing Games (With My Heart), Baby One More Time, I Want It That Way, It’s Gonna Be Me – эти песни облетели весь мир, покинув крошечную студию на Кунгсхольмене[44]44
  Кунгсхольмен – район в центральной части Стокгольма.


[Закрыть].

Наступили 2010-е годы. На сцене заблистали Робин со своим стилем электро и взрывные Swedish House Mafia, которые, несмотря на некоторую напыщенность и помпезность, все равно в какой-то степени придерживались канонов музыкальной гармонии.

В Стокгольме хиты появлялись как грибы после дождя. Tiësto считал этот город невероятно ухоженным и чистым. Люди одевались по последней моде, всегда хорошо пахли. Подобное прослеживалось и в музыке. Такого порядка очень не хватало звезде, личная жизнь которой разрушилась из-за постоянных разъездов.

Себастьян Ингроссо из Swedish House Mafia помог Tiësto сориентироваться в ночной жизни Стокгольма, и в феврале 2010 года в клубе Berns он познакомился с Арашем Поурноури. Араш передал ему флэшку с новыми песнями Avicii. Тейс, разумеется, слышал о молодом шведском даровании и даже с интересом слушал его песни. Но пятая композиция на флэшке показалась ему чем-то неординарным. Когда-то давно Tiësto начинал с ремиксов. Прорывом в его карьере стали переработки песен Silence группы Delerium и Adagio for Strings Сэмюэла Барбера. В старые времена он разрезал и склеивал пленки кассет, накладывал друг на друга семплы, при этом всегда отталкиваясь от существующей основы. Аккордам Тейс мог более-менее сносно подражать, лишь слыша их, а собственные мелодии начал писать, только когда стал прославленным диджеем, из необходимости расширить репертуар.

Тим Берглинг – полная противоположность. Tiësto был человеком за микшером, Avicii – композитором, которому пришлось стать диджеем.

Завороженно Tiësto слушал новую композицию, в которой раздавался звук вибрирующей маримбы. Avicii определенно обладал чувством пространства и времени, его творчество отличала легкость и эмоциональность. В его музыке проскальзывала личность создателя, будто его сердце напрямую было связано с кончиками пальцев.

Tiësto настолько впечатлила песня Bromance – а именно так впоследствии назвали пятую композицию на флэшке, – что он пригласил Тима на остров, ставший центром европейской клубной культуры.

Несколько десятков лет назад Ибица была обыкновенным островом, затерянным в водах Средиземного моря. Здесь проживали нищие крестьяне, и добраться сюда можно было только на лодках, ходивших из Испании. Здесь собирались битники и представители богемы, протестовавшие против войн американцы и испанские гомосексуалисты, обретшие под оливковыми пальмами свободу от военной диктатуры Франко. Защищенная от влияния мира, тут выросла гедонистическая клубная культура, во главе которой, среди прочего, стоял аргентинец DJ Alfredo, чьим вторым домом стал клуб Amnesia, где он слыл главной персоной.

В конце восьмидесятых на остров приехала компания британцев, чтобы отметить день рождения друга. Накачанные экстази, они ночи напролет танцевали под завораживающие ритмы Alfredo, ставившего итальянское диско, американский хаус и нигерийский фанк. Вернувшись в Лондон, они тоже открыли подобные клубы: так молодое поколение британцев познакомилось с новой танцевальной музыкой, а позже и вечеринками на крошечном острове.

С годами инфраструктура преобразилась до неузнаваемости.

До шести утра автобусы развозили туристов по клубам: летом 2010 года Дэвид Гетта несколько раз выступал в Pacha, Лейдбэк Люк каждый четверг появлялся в Amnesia, а Space был зарезервирован для легендарных восьмичасовых концертов британца Карла Кокса.

С трех до шести в ночь на понедельник в крупнейшем клубе острова появлялся Tiësto. Назвать Privilege клубом, правда, было сродни оскорблению. Бывший бассейн был размером с хоккейный стадион и вмещал десять тысяч человек. За старыми вышками стояли леса, узкие коридоры которых украсили отвратительно пахнувшими коврами и принесли туда диван.

Там Тим Берглинг ждал выхода на сцену. Все это казалось чем-то невероятным.

С тех пор как Тим отправил свои первые песни шведским блогерам, прошло чуть меньше двух лет. Теперь он выступал на разогреве у самого Tiësto, на Ибице, несколько понедельников подряд.

Тим смеялся и поднимал бокал, пока девушки с обнаженной грудью готовились к своему танцевальному номеру. Рядом с ним на пропахнувшем мочой диване сидел еще один молодой швед. Забавно, но он тоже учился в Эстра-Реал. И звали его так же, как Philgood`а.

Филип Хольм был на год младше Тима, но уже считал себя ветераном клубной сцены. Его отец работал на букинговое агентство EMA Telstar: едва научившись ходить, Филип начал посещать крупные мероприятия с ламинированным вип-бейджиком на шее. Окончив гимназию, он быстро зарекомендовал себя в Стокгольме как организатор хаус-вечеринок в таких местах, как Laroy, F12 и Café Opera. Однажды вечером у одного из клубов Филип увидел Tiësto. Они выкурили пару сигарет, поболтали о музыке и с тех пор начали общаться. Несмотря на разницу в возрасте, двадцатилетний швед подружился с Tiësto.

– Как странно, что я не видел тебя в гимназии, – сказал Филип Тиму.

– Ну, меня там особо и не было, – засмеялся Тим. – Так что ничего удивительного.

В бывший бассейн повалили доставленные на автобусах люди. Музыка так ревела, что леса качались. Здесь, за сценой, бас казался глухим. Тим и Филип перекрикивались, но почти ничего не слышали и вместо беседы по большей части накачивали себя егермейстером. Оказалось, что Tiësto обожал этот черный немецкий ликер. Тим Берглинг налил себе очередной стакан.

Ситуация была серьезной, ему требовалось успокоиться.

Встав за микшер, Тим продолжал «лечить» себя шампанским и шотами. Порой он сильно пьянел, но его уже не волновал случайно пропущенный переход одной песни в другую: туристы ведь приехали веселиться, им не было никакого дела до качества исполнения.

На рассвете они покинули клуб и отправились в гости к Tiësto. Дороги были увешаны плакатами, на которых красовался главный герой ночи – знаменитый Крестный Отец. Извилистая гравиевая дорожка поднялась вдоль горы, ворота открылись, и перед музыкантами выросла каменная вилла лососевого цвета, окруженная красноватыми скалами. Этот дом принадлежал Tiësto, и здесь всегда отмечали прошедшие концерты. Вот где были самые классные вечеринки.

Бассейн был вымощен кафельной плиткой с дельфинами, а рядом с ним находилась терраса с несколькими диджейскими микшерами. На горизонте проплывали утренние паромы из Барселоны, а за пультом друг друга сменяли Тим, Tiësto и другие гости. У каменной стены с водопадом была барная стойка, у шеста танцевали девушки, а лазерные лампы окрашивали стены гостиной в неоновые цвета. Окруженный новообретенными друзьями, Тим наконец расслаблялся. Чем больше он пил, тем радостнее становился. Он смеясь передавал сидящим рядом зеленую бутылку, украшенную головой оленя, и подзадоривал их. Казалось, Тим жаждет поделиться со всеми собственными ощущениями. Ему хотелось, чтобы и другие испытали то же самое.

К обеду он уже с трудом стоял на ногах, но продолжал пить. И только потом ковылял мимо папоротников и фикусов в одну из гостевых под бассейном.

Однажды Тиму понадобилось уехать: организатор тура Tiësto решил, что гостю просто необходимо выступить в Стокгольме. Было восемь утра, вечеринка в самом разгаре.

– Тим, тебе пора!

– Не хочу.

– Надо.

По-детски хихикая, Тим направился к выходу, но по пути наступил на стакан. Осколок впился в ногу, и на каменный пол потекла кровь.

Проведя полдня в больнице на Ибице, Тим приехал в аэропорт, где встретил Филипа Хольма. В перебинтованной ноге все еще оставался крошечный кусочек стекла: его должен был извлечь стокгольмский врач. До конца не протрезвевшего Тима переполняло счастье, притуплявшее боль.

– Боже, что случилось? – спросил Филип.

– Да так, наступил на стакан.

– Надо бы найти каталку.

– Да ну, давай возьмем тележку для багажа. На ней и поеду.

Тем летом в клубе Pacha – белоснежном каменном здании в порту Ибицы – сидел директор звукозаписывающей студии Пер Сундин. Не одно десятилетие этот клуб был центром европейской разгульной жизни: еще в зале прилета Сундин видел сувенирную лавку, забитую напечатанными на футболках и пепельницах вишенками – знаменитый символ клуба.

Летом 2010 года Пер Сундин мало что знал о танцевальной музыке. Он был родом из северной Швеции, где люди предпочитали рок. Но потом его другу стукнуло сорок, и он непременно захотел побывать на концерте Swedish House Mafia – какого-то трио, которое, по слухам, устраивало отличное шоу с дымом и светом.

В скандинавском шоу-бизнесе Сундин был фигурой весомой, хотя последние годы дела шли не слишком хорошо. Сервисы для бесплатного скачивания музыки значительно снизили доходы шоу-бизнеса, и Сундину пришлось уволить более двухсот человек. Когда свою поддержку молодежи высказал сам премьер-министр, Сундину позвонила мать, умоляя сменить сферу деятельности.

Вместо этого он стал главой Universal[45]45
  Самый влиятельный лейбл «большой тройки лейблов звукозаписи», в которую входит Universal Music Group, Sony Music Entertainment и Warner Music Group.


[Закрыть] и отныне прилагал все усилия для того, чтобы справиться с кризисом. Пер Сундин ставил четкие карьерные цели. Сформулировать их было легко, но вот их реализация – совсем другая история. Он решил подписать контракт со шведским музыкантом, который со временем займет вершины американского хит-парада Billboard. Это был предел мечтаний для директора шведской звукозаписывающей компании.

Правда, в тот вечер на Ибице, куда Сундин приехал отмечать день рождения друга, его мечтам не суждено было осуществиться. С самого обеда друзья пили вино и теперь расположились на террасе Pacha, ожидая представления, которое, казалось, никогда не начнется. На этом острове сутки, видимо, проходили совсем не так, как во всем мире: завтрак вместо ужина, обед в районе полуночи… В клубах главное наглотаться таблеток или слизнуть что-нибудь эдакое с кончика пальца. От усталости Пер Сундин уже валился с ног, – но вот наконец на сцене появилась королева поп-музыки Кайли Миноуг. Часы показывали половину третьего ночи.

Шоу было потрясающим: много перьев и блесток. Интересно, как три шведа, не отрывавших головы от компьютера, смогут затмить ее выступление?

Появление за пультом членов Swedish House Mafia оказалось сродни удару в живот. С крыши опустилось облако дыма, и публика замахала руками, услышав тяжелую электро-композицию One – последний сингл группы.

Вот это да!

Сундин вышел на танцпол, чтобы изучить беснующуюся толпу. Но вместо танцующей людей он, к своему огромному удивлению, увидел фанатов, в буквальном смысле поклонявшихся группе. В принципе, ничего нового: точно так же люди вели себя на концертах Coldplay, Metallica или любимца Сундина Брюса Спрингстина. Все это были артисты, продавшие, мягко говоря, огромное количество пластинок.

Весь в мурашках, Пер Сундин вышел на улицу. Он отчетливо понял: ему нужен шведский артист, похожий на Swedish House Mafia.

Вернувшись домой, Пер Сундин принялся расспрашивать о новинках этого жанра. Тут-то ему и порекомендовали Bromance – композицию музыканта, называвшего себя Тимом Бергом[46]46
  Один из псевдонимов Тима Берглинга.


[Закрыть].

Тим Берг также творил под псевдонимом Avicii. И Том Хэнгс. Судя по всему, дело было в том, что хотел выразить исполнитель. Сундин не особенно разбирался в этих тонкостях – да и разницы между разными ипостасями Avicii он не видел. Связавшись с Арашем Поурноури, Сундин был поражен его самоуверенностью. Казалось, Араш убежден, что этот молчаливый прыщавый швед однажды завоюет мир, а компания, рискнувшая сделать ставку на Тима, когда-нибудь скажет ему спасибо.

Сев на велосипед, Сундин отправился из оранжевого замка Universal на улицу Стюрмансгатан[47]47
  Стюрмансгатан – улица в районе Эстермальм.


[Закрыть]. Дорога спускалась к заливу, в котором виднелся зеленый остров Юргорден. Тут-то и обустроил офис Араш Поурноури, окрестив свою фирму At Night. Отсюда, с Эстермальма, имя Avicii однажды разлетится по всему миру.

Адрес впечатлял: место вполне себе приличное. Правда, к самой конторе вел длинный каменный коридор.

Оказавшись в белом подвальном помещении, Сундин огляделся. Пол покрывал ярко-красный ковер, на котором стояли кожаные кресла такого же цвета. Видимо, тут пытались создать атмосферу роскошного лаунжа где-то в теплых краях, но в сочетании со светлыми стенами все это производило впечатление дешевого салона красоты.

– Снимите обувь! – гнусаво произнес Араш.

Его голос эхом отозвался в крошечном помещении.

Араш сидел за письменным столом в дальнем углу, утопая в огромном кресле. Сундин разулся.

Все было как-то необычно: самый важный человек в музыкальной отрасли Швеции отправился к артисту. По идее, должно быть наоборот. Однако в этом был весь Араш Поурноури: если Universal заинтересованы в сотрудничестве, то пусть покажут это. Сундина впечатлила некоторая чванливость менеджера Тима.

– Будете слушать? – поинтересовался Араш.

Пер Сундин устроился в одном из красных кожаных кресел. Араш увеличил громкость в колонках и принялся ставить один трек за другим.

Выбор первого сингла, который решил выпустить Сундин, был очевидным. Он считал, что с этой песней Avicii надо поступить так, как группа Swedish House Mafia сделала со своим хитом One: трио пригласило звезду Фаррелла Уильямса, тот записал вокальную партию, и обновленный трек вышел под названием One (Your Name). Если Bromance превратить в песню со словами, то вполне можно расширить аудиторию: композиция станет интересна не только любителям хауса.

На самом деле, подготовка к этому уже началась. Французский дуэт Alviin & Da Frenchy объединили мелодию Тима с песней Love U Seek Самюэля Сартини. Летом Тим несколько раз играл свою композицию с вокальной партией, и она пользовалась успехом, так что продолжать работать в том же направлении казалось неплохой идеей. За помощью обратились к Аманде Уилсон, которая просто перепела прежний текст. Новую версию представили как ремикс Avicii на песню Тима Берга. Название слегка изменили: Seek Bromance (Avicii Vocal Edit). Пер Сундин подписал первый контракт с Арашем и Тимом, и песня вышла под лейблом Universal в Швеции, Норвегии и Финляндии.

Seek Bromance быстро набирала популярность. Осенью 2010 года она уверенно забралась на вершины хит-парадов Норвегии, Дании, Венгрии, Польши, Англии и даже США. И без того бешеный темп срочно следовало увеличить. В Twitter поклонники наблюдали, как Тим в номере отеля готовит новые диски, за трое суток поспав всего три часа. После инцидента со стаканом он какое-то время выходил на сцену на костылях, а сцен было превеликое множество. Казалось, в этом мире подобное течение событий естественно. Старики-рокеры могли позволить себе размеренную жизнь, в первый год записывая альбом, на следующий год отправляясь в турне, и только потом снова возвращаясь в студию. Турне были тщательно распланированы, в них находилось место для отдыха. Жизнь диджея выглядела совершенно иначе. Хаус предполагал выпуск новых синглов, поклонникам практически не было дела до альбомов, а если кто-то становился сверхизвестным, то в мире всегда находилась вечеринка, на которую хотели заполучить крутого диджея. Карл Кокс прослыл настоящим героем, когда за один новогодний вечер успел выступить сначала в Австралии, а потом на Гавайях, где отвечал за музыкальное сопровождение фейерверков. Два отмечания Нового года за одну ночь: именно так работали настоящие диджеи.

У Тима тоже появились двойные бронирования: в конце августа 2010 года он принял участие в нидерландском фестивале, после чего в ту же ночь играл в клубе в Германии. В каждом месте его ждали Red Bull и водка или шампанское. Все это сопровождалось постоянными сомнениями Тима: а достаточно ли он хорош?

– Ну как, нормально? – спросил он Филипа Хольма, когда они покинули сцену голландского фестиваля Lief.

Филип Хольм теперь тоже работал на Араша; старый приятель из Эстра-Реал стал тур-менеджером Тима. Хольм был связующим звеном между артистом, букинг-агентом и организатором мероприятия. На выступлениях он сидел свернувшись калачиком под микшером Тима, чтобы составить ему компанию.

Отыграв в Утрехте свой вариант хита Eurythmics Sweet Dreams, Тим никак не мог понять, как отреагировала публика.

– Издеваешься? – удивился Филип Хольм. – Они с ума сходили!

– Да нет, мне так не показалось.

– Ты о чем? Они были на седьмом небе!

Филип показал видео, которое снял из своего укромного уголка. У одной из колонок стоял итальянский музыкант Бенни Бенасси и подтанцовывал.