Текст книги "Благословение небожителей. Том 3"

– Подумаешь! Всего лишь восьмой, чем тут хвастаться!

Эти слова прозвучали чересчур надменно. Едва ли на Небесах кого-то можно было назвать посредственностью. Если он так пренебрежительно отзывается о пяти сотнях фонарей, что можно сказать о небожителях, набравших ещё меньше? Что они даже до «всего лишь» недотягивают? Ши Уду прекрасно понимал, как это звучит, но не побоялся заявить во всеуслышание. С лица Ши Цинсюаня сползло радостное выражение, и тогда Повелитель Воды, обмахнувшись веером, нехотя добавил:

– Впрочем, это больше, чем в прошлом году. В следующем будет ещё лучше.

После этих слов к Ши Цинсюаню вернулось хорошее настроение.

Один Мин И никак не отреагировал и продолжил безразлично набивать рот. Ши Цинсюань сам потряс его за плечо, ожидая поздравлений, но тот старательно жевал, не обращая на него внимания. Повелитель Ветра страшно разгневался и принялся шумно настаивать, чтобы Повелитель Земли ему похлопал. Се Лянь, наблюдая за этим со стороны, буквально задыхался от смеха.

Следующей стала Линвэнь – пятьсот тридцать шесть фонарей. Никто другой из богов литературы не добился столь выдающегося результата, однако они не спешили чествовать её, зато боги войны поздравили как полагается. Се Лянь со своего места прокричал слова одобрения, а Ши Уду и Пэй Мин потребовали, чтобы в честь этого события Линвэнь закатила пир. Однако с другого конца стола пополз шепоток: мол, последователей у богини прибавилось, когда она приняла мужское обличье. Якобы смекнула, что на Небесах сейчас основная сила за богами войны, вот и подлизывается к ним, а богов литературы ни во что не ставит. К тому же чаще всех устраивает званые вечера – и не только в гости приглашает, но и публичными домами не брезгует.

«М-да, – покачал головой Се Лянь, – тяжело приходится небожительницам…»

Далее настал черёд дворцов Наньяна и Сюаньчжэня: первый заработал пятьсот семьдесят два фонарика, а второй – пятьсот семьдесят три. Му Цин перестал хмуриться, а Фэн Синь, похоже, не испытывал ни радости, ни досады – ему было словно всё равно. Се Лянь удивился: бывают ли такие совпадения? Он тихо спросил Ши Цинсюаня, и тот объяснил: у генералов схожее число земель, оба одинаково влиятельны и могущественны. Но их взаимная неприязнь привела к тому, что последователи отчаянно соревнуются друг с другом, и, как только у одного становится на фонарь больше, в храме другого тут же добавляют ещё пару. Каждый год они борются не за первое место, а лишь за то, чтобы обойти соперника. Сегодня верующие из дворца Сюаньчжэня в последний момент добавили фонарик и вырвали победу из рук последователей Наньяна – теперь ликуют и празднуют. «Ну и ну! – подумал Се Лянь. – Ради такого сомнительного достижения люди готовы в лепёшку расшибиться! Неужели они не торопятся домой, чтобы отметить с родными? Сегодня же Праздник середины осени!»

Следующее место досталось дворцу Мингуана – пятьсот восемьдесят фонарей.

Цифра была впечатляющая, но Пэй Мин не обрадовался: по сравнению с прошлым годом он потерял сотню. Низвержение Пэй Су подставило под удар и старшего бога; хорошо ещё, что его положение оказалось достаточно прочным – пошатнулся, но выстоял. Ши Уду и Линвэнь не стали его поздравлять – только похлопали по плечу.

Се Лянь отметил, что разрыв между лидерами совсем небольшой: силы небожителей были примерно равны, никто особо не вырывался вперёд. Стоило принцу об этом подумать, глашатай закричал:

– Дворец Повелителя Воды – семьсот восемнадцать фонарей!

Над столами прокатилась волна восхищённых вздохов.

Отойдя от потрясения, собравшиеся наперебой кинулись поздравлять Ши Уду. Тот не потрудился даже встать – не выказывал вообще никакой радости, будто заранее ожидал подобного результата. А ведь это был уникальный случай: за многие сотни лет ещё никому не удавалось настолько приблизиться к победителю – дворцу Шэньу. Первое вознесение Се Ляня свершилось слишком давно; в те времена неугасимый фонарь был ещё большей ценностью, чем сейчас, – нечего и сравнивать. Но кое-что оставалось неизменным – страсть людей к богатству, богом которого считался Ши Уду. Как говорится, птицы умирают ради еды, а люди ради денег.

Ши Цинсюань радовался так, словно сам заработал семь сотен фонарей. Он изо всех сил хлопал в ладоши и повторял Се Ляню:

– Это мой брат! Мой старший брат!

– Знаю, – улыбнулся принц.

Мин И так и не оторвался от трапезы; он словно не замечал ничего вокруг. Похоже, для него этот пир стал возможностью наконец подкрепиться как следует – вряд ли у призраков он наедался досыта, а тут получил шанс отвести душу. Се Лянь вспомнил, какими закусками торговали с лотков демоны, и искренне посочувствовал Повелителю Земли. Неожиданно принцу пришла в голову и другая мысль: «Интересно, Хуа Чэн хоть иногда гуляет просто так по улицам своего города?»

Что ж, главная интрига вечера была раскрыта, небожители насмотрелись представлений и наговорились вволю, а теперь, довольные, потихоньку откланивались и уходили. Но тут Ши Уду вдруг нахмурился, сложил веер и сказал:

– Постойте.

Кого-нибудь другого и слушать бы не стали, но Ши Уду недаром прозвали Водным Тираном. Его слова прозвучали как приказ – все беспрекословно повиновались: небожители вернулись на свои места.

– Десять победителей уже названы! Чего вы ещё хотите, Повелитель Воды?

«Может, собирается раздать заслуги?» – в недоумении подумал Се Лянь.

Ши Уду взмахнул веером:

– Десять победителей, говорите?

Собравшиеся не понимали, к чему он клонит, и тут Ши Цинсюань изумлённо воскликнул:

– А ведь нет. Нет-нет-нет. Не всю десятку огласили! С учётом Владыки прозвучало всего девять имён.

В недоумении небожители загалдели:

– Неужели это правда?

– Правда! Я пересчитал, и получилось девять!

– Выходит, кто-то обогнал Повелителя Воды?

– Но кто это может быть? Ума не приложу!

В этот момент яркая вспышка пронзила ночной мрак: в небеса взмыло несметное число фонариков. Как в чудесном сне, подобно мириадам рыбок, что пересекают океан, словно порхающие души, они сверкали и переливались, разгоняя тьму человеческого мира.

От восторга зрители лишились дара речи; слышны были лишь отрывистые возгласы и вздохи восхищения. Се Лянь, позабыв обо всём и не разбирая голосов вокруг, затаил дыхание и смотрел на фонари, застлавшие небо, насколько хватало глаз. Прошло немало времени, прежде чем он пришёл в себя – и тут же почувствовал неладное.

Взгляды собравшихся устремились к нему; на него же указал дрожащий палец глашатая.

– Что случилось? – удивился Се Лянь.

Все молчали, и тогда принц неуверенно ткнул себя в грудь и уточнил:

– Я?

Сидевший рядом Ши Цинсюань похлопал его по плечу и ответил:

– Да, вы.

– А что я?

Глашатай с усилием прочистил горло, и сотни небожителей услышали его дрожащий голос:

– Храм Тысячи Фонарей, наследный принц Сяньлэ. Три… три… три тысячи фонарей!

Глава 92
Храм Тысячи Фонарей озаряет светом бескрайнюю ночь
Часть вторая

Три тысячи фонарей!

Повисла долгая пауза, а потом все одновременно загалдели – поднялся страшный шум.

Даже дворец Шэньу, незыблемый в своём первенстве, словно гора Тайшань, прежде не собирал столько. Никто и представить не мог подобного количества подношений. Ладно бы тысяча, но три? Впервые в истории прозвучало такое число – больше, чем у первой четвёрки небожителей, вместе взятой! Большинство собравшихся просто не поверили своим ушам, некоторые принялись возмущаться:

– Это какое-то недоразумение!

– Возможно, ошибка!

Но даже если предположить на минуту, что специальный глашатай, который столько лет объявлял фонари на Празднике середины осени, сегодня допустил оплошность, то поток фонарей, слившихся в огромный световой занавес, говорил сам за себя – его было видно за десять тысяч шагов. Если чиновник и обсчитался, то разве что в меньшую сторону.

– Может, это не неугасимые фонари, а обычные? – предположил кто-то.

Он намекал на то, что принц мухлюет, и некоторые сразу ему поддакнули. Но Ши Цинсюань возразил:

– Сами подумайте: они б тогда и в небо не взлетели!

Начни оправдываться сам Се Лянь, другие, вероятно, продолжили бы сомневаться, но никому не хотелось спорить с Ши Цинсюанем, да ещё в присутствии Ши Уду, и они сменили тему.

– Господа, а где вообще находится этот храм Тысячи Фонарей? Когда его построили? И кто? Что вообще о нём известно?

Глашатай пожал плечами и пробормотал:

– Так было написано на фонариках…

– Не знаю такого.

– Я тоже.

Се Лянь наконец оправился от потрясения и выпалил:

– Да я сам впервые о нём слышу!

Не мог же Тяньшэн вдобавок храм построить!

Небожители взволнованно перешёптывались, не в силах сдержать эмоции. Се Ляню хотелось воскликнуть: «Это всего лишь игра, зачем так серьёзно к ней относиться?» Но, во-первых, многие бы с ним не согласились, а во-вторых, заняв первое место, негоже так говорить: ещё побьют! Другие тоже молчали, ведь любые их слова выглядели бы как попытка оправдать свой проигрыш.

И вдруг Пэй Мин усмехнулся:

– Я же говорил, что Искатель Цветов под Кровавым Дождём похитил его высочество не для того, чтобы навредить. А вы мне не верили! Теперь убедились?

Эти слова открыли присутствующим глаза.

Для Хуа Чэна поднять в небо три тысячи неугасимых фонарей – сущий пустяк: взмахнул рукой – и готово.

Отношения Се Ляня с князем демонов оставались для всех загадкой. Прежде ходили слухи, что Хуа Чэн замышляет против принца дурное, потому что к обитателям небесных чертогов он был настроен крайне враждебно. С чего бы ему вдруг изменить мнение? С другой стороны, что могло заставить «непревзойдённого», который никому не подчиняется, перед кем-то притворно заискивать? Версия о порочных намерениях Хуа Чэна трещала по швам, ведь речь шла о трёх тысячах неугасимых фонарей! Да даже для Повелителя Воды, который попутно заведовал богатством, достать столько было задачей не из лёгких. Все шумели, перекрикивая друг друга, и тут раздались сдержанные аплодисменты.

Небожители обернулись и увидели, что Цзюнь У во главе стола с улыбкой хлопает в ладоши.

– Поздравляю, Сяньлэ, – сказал император.

Се Лянь догадался, что Владыка хочет помочь ему выпутаться из неловкой ситуации, и опустил голову в благодарном поклоне.

– Ты способен на настоящие чудеса, – вздохнул Цзюнь У.

После этого небожители немного успокоились. Чуть помешкав, они всё же последовали примеру верховного бога войны и вразнобой зааплодировали, поздравляя победителя.

Как бы ни было велико потрясение, сложно отрицать очевидное: чудеса следовали за его высочеством повсюду!

Пир в честь Праздника середины осени завершился, Повелитель Грома, который на протяжении вечера неустанно трудился, наконец смог закончить работу. Всё это время Ши Цинсюань бурно радовался чужим успехам: каждому, чьё имя называли, вне зависимости от занятого места, он первым начинал хлопать… за исключением Пэй Мина.

Се Лянь волновался, вдруг Повелитель Воды, который из-за него сместился со второго места на третье, будет недоволен, однако с виду Ши Уду вовсе не гневался. Пэй Мин и Линвэнь поздравили принца, а потом принялись обсуждать, в чьи горные владения им стоит отправиться, чтобы насладиться массажем и горячими источниками. Ши Цинсюань услышал это и спросил:

– Брат, вы опять собираетесь развлекаться?

– Да, – захлопнув веер, подтвердил Ши Уду.

Линвэнь скрестила руки на груди и с улыбкой спросила:

– Быть может, Повелитель Ветра желает присоединиться?

– К сожалению, не могу, – замотал головой тот. – У меня уже назначена встреча.

Ши Уду нахмурился:

– Смотри не путайся с кем попало.

Линвэнь хмыкнула:

– Любая компания лучше генерала Пэя!

– Милейшая Цзе, – предостерёг Пэй Мин, – вы бы прикусили язычок…

Се Лянь дождался, пока они закончат этот обмен любезностями, и вместе с Ши Цинсюанем покинул пиршество. По пути они столкнулись с Му Цином – тот снова был мрачен и, похоже, даже не заметил Се Ляня. А вот Фэн Синь, наоборот, вставая из-за стола, сказал на прощание:

– Поздравляю!

– Большое спасибо, – кивнул Се Лянь.

Повелитель Ветра разместил Лан Ина в своём небесном дворце. Паренёк уже отмылся и теперь выглядел вполне пристойно, но всё так же боялся чужаков. Се Лянь взял его с собой на землю, и по пути оба молчали. Вместо того чтобы сразу вернуться в деревню Водяных Каштанов, сперва принц заглянул в посёлок, где купил свежих фруктов, а потом направился в небольшую рощицу неподалёку.

Там действительно было на что посмотреть: на дереве, связанный белой лентой, висел голый по пояс молодой мужчина, он изрыгал страшные проклятия и поносил принца последними словами. У его ног сидел мальчик и отгонял веточкой мошкару. Се Лянь велел Лан Ину подождать в стороне, а сам неспешно направился к той парочке. Когда мужчина увидел его, он взревел:

– Се Лянь, мать твою, а ну, сними меня отсюда, сучье отродье! Я ж помру сейчас!

– Давно тебя комарики не кусали? – ласково спросил Се Лянь. – Ну ничего, почувствуй, каково это – быть живым. Не нравится?

Се Лянь догадывался, что Ци Жун не станет спокойно дожидаться в храме, а попробует подговорить Гуцзы помочь ему избавиться от пут, поэтому заранее велел Жое: если пленник попытается сбежать, пусть оттащит его в соседнюю рощу проветриться.

Ци Жун нагло пользовался тем, что захватил чужое тело. Избить его Се Ляню совесть не позволяла, но вот помучить – запросто. Принцу доводилось прежде рубить в этом месте хворост и собирать разный мусор, поэтому он отлично знал, какие злобные здесь комары: его они в своё время тоже знатно искусали. Ну а теперь пожрали Ци Жуна так, что тот весь покрылся зудящими волдырями.

– Где ж твоя душа, чистая, словно снежный лотос? – ругался Зелёный Демон. – И куда подевался святоша?!

Гуцзы обнял Се Ляня за ноги и заплакал:

– Дяденька, отпустите моего папу! Он так давно здесь висит!

Се Лянь погладил мальчика по голове; в тот же момент Ци Жун ойкнул и с глухим стуком упал на землю.

Путь в деревню Водяных Каштанов лежал дальше через кленовую рощу. Престранно, должно быть, выглядела со стороны эта процессия: Се Лянь тащил за шкирку грязно ругающегося, обнажённого по пояс Ци Жуна, а за ними следовали двое детей; один плакал, второй мрачно молчал. Поднявшись на пригорок, принц сказал мальчикам:

– Смотрите под ноги, не споткнитесь.

Когда сам Се Лянь задерживался в посёлке допоздна, собирая всякое старьё, он возвращался этим путём в темноте и много раз падал – впрочем, возможно, не дорога была виновата, а его собственная неуклюжесть. Услышав это, Ци Жун сразу завопил:

– О Небеса! Молю, пусть он здесь насмерть расшибётся!

Се Ляня его слова только насмешили:

– Ты же демон, какие тебе Небеса?

Вдруг тьма вокруг словно рассеялась, тропа под ногами стала лучше видна. Принц поднял голову и убедился, что сверху действительно льётся мягкий свет… Свет трёх тысяч неугасимых фонарей.

Они покачивались в ночном небе, растянувшись до самого горизонта и затмив собой даже звёзды и луну. Се Лянь замер и долго смотрел на них молча, а потом тихо выдохнул:

– Спасибо.

Ци Жун, разумеется, ничего не понял.

– В жопу себе «спасибо» запихни! – хихикнул он. – Кто-то просто развлекается. Не для тебя ж зажгли. Тоже мне пуп земли!

Се Лянь расплылся в улыбке и не стал ему возражать – лишь сказал:

– Я благодарен уже за то, что в мире есть такая красота.

Красота заполнила его душу, и ничто не в силах было её осквернить. В сиянии неугасимых фонарей наследный принц зашагал вперёд.

Глава 93
Демоническое дитя во чреве. Новые неприятности на ровном месте
Часть первая

Не прошло и пары дней, как над Се Лянем нависла серьёзная проблема: в святилище не осталось съестного.

Самому ему на день достаточно было нескольких маньтоу да тарелки маринованных овощей, а если вдобавок сорвать с грядки какой-нибудь огурец – вообще славно. Подношений от жителей деревни Водяных Каштанов принцу хватало с лихвой, но теперь в обители стало на три рта больше. Двое людей и демон в момент смели все запасы провизии.

Дети-то ладно, но Ци Жун, вселившийся в тело мужчины, ни в какую не желал вылезать. Он постоянно костерил Се Ляня за то, что тот его за человека не держит и кормит помоями, однако жрал больше всех – иногда принц ловил себя на желании запихать двоюродному брату в рот сковороду.

Когда дома не осталось ни крошки, Се Лянь решил взять мальчишек на ярмарку, чтобы посмотреть, не удастся ли раздобыть какое-нибудь полезное старьё, а заодно досыта накормить ребятишек.

Обычно удача Се Ляню и так не благоволила, а в этот день вовсе повернулась спиной: обойдя селение, он ничего не нашёл. В итоге пришлось встать на людном перекрёстке и заняться старым ремеслом.

Принц велел мальчикам держаться в стороне, а сам вышел на середину улицы и произнёс нараспев:

– Дамы и господа! Уважаемые жители деревни! Впервые я в ваших прекрасных краях. У меня не осталось ни гроша. Позвольте развлечь вас моими незатейливыми умениями. Кто при деньгах, поддержите монеткой, а у кого денег нет – своим вниманием…

Рукава халата развевались на ветру, а манеры небожителя сразу привлекали внимание. На его звонкий голос быстро начали собираться люди.

– Покажи, что умеешь! – загалдели они.

– Могу тарелочки крутить, – радостно ответил Се Лянь. – Подойдёт?

– Ну не! – замахал руками народ. – Это слишком просто, детская забава. А ещё что?

– Могу разбить об грудь большой камень.

– Древний фокус, не годится.

Се Лянь понял, что даже бродячим актёрам, что показывают трюки на улицах, надо следить за веяниями моды. То, что когда-то было его лучшими номерами, теперь безнадёжно устарело и никого больше не могло заинтересовать. Разочарованная публика стала понемногу расходиться, и Се Ляню пришлось пустить в дело главный козырь. Он выудил из рукава связку самодельных амулетов и предложил:

– Тем, кто посмотрит выступление, подарю амулеты. Штучная работа! Мимо не проходите, трюки поглядите!

Услышав про дармовщину, зрители снова сомкнули ряды и засыпали его вопросами:

– Что за амулеты? В каком храме их освятили? В храме Шэньу?

– А есть такие, чтобы в деньгах была удача? Дайте мне один от бога богатства, пожалуйста!

– Хочу амулет от совершенного владыки Цзюйяна, оставьте мне!

– Такого у меня нет, – ответил Се Лянь. – Могу подарить талисманы от наследного принца Сяньлэ, их освятили в храме Водяных Каштанов. Результат гарантирован!

Естественно, гарантирован. Другим богам ежедневно молились тысячи верующих – в ушах гудело от их голосов, приходилось даже поручать часть прошений чиновникам рангом пониже, а о Се Ляне разве что несколько человек в день вспоминали. Ну и от кого тут скорее дождёшься помощи?

Но люди принялись насмехаться:

– Что за чушь! Никогда о таком не слышали!

– Ничего страшного, – ответил Се Лянь. – Храм Водяных Каштанов находится в семи ли отсюда, в одноимённой деревне. Приходите когда угодно, необязательно даже приносить благовония…

Но толпа окончательно потеряла интерес и вмиг рассосалась. Не удосужившись даже отойти подальше, люди повыкидывали амулеты, которые только что вырывали из рук принца. Се Лянь с невозмутимым видом принялся собирать талисманы и стряхивать с них пыль и вдруг заметил прямо перед собой ноги в тряпочных башмаках. Принц поднял голову и увидел Лан Ина, тот пристально смотрел на принца своими чёрными глазами, сверкающими из-под повязок.

– Что такое? – ласково спросил Се Лянь. – Ступай посиди с Гуцзы, а я скоро закончу.

Лан Ин молчал. Вдруг распахнулись ворота большой усадьбы на другой стороне улицы, и из них с криком «Шарлатан!» вышвырнули какого-то человека.

Случайные прохожие кинулись поглазеть на скандал; по амулетам, которые Се Лянь не успел поднять, пробежались несколько десятков ног, окончательно смяв их и испачкав. Принц молча посмотрел на это и махнул на амулеты рукой. Он послал Лан Ина присмотреть за Гуцзы, а сам последовал за зеваками – узнать, что произошло. У ворот усадьбы стояли двое: мужчина – судя по виду, богатый купец – и лекарь преклонных лет; они отчаянно спорили.

– Что ты мне вчера сказал, когда пришёл? – сердито взревел купец. – Якобы всё хорошо, нет повода для беспокойства! А что сегодня? Моя жена не падала и не травилась – что ж с ней внезапно стало?

– Но это правда, – заспорил врач. – Когда я осматривал вашу супругу, она была в полном порядке! Мне кажется, вам в этом деле не доктор нужен, а даос!

От этих слов купец совсем рассвирепел и, подбоченившись, ткнул в лекаря пальцем:

– Мой сын ещё жив, ребёнка жена не потеряла, а ты уже каркаешь, на тёмные силы намекаешь! Смотри, донесу на тебя куда следует – по миру пущу!

Врач схватил в охапку свою сумку и воскликнул:

– Да жалуйтесь сколько хотите, только сердце у неё бьётся странно! За всю жизнь я такого не встречал!

Из толпы послышались советы:

– А вы попробуйте другого врача!

– Может, правда монаха позвать?

Се Лянь почувствовал, что дело тут нечисто, и поднял руку:

– Послушайте, пожалуйста. Я как раз даос.

Все повернули головы в его сторону, и по толпе пробежал удивлённый шёпот:

– Так ты разве не уличный артист?

– Надо же как-то на хлеб зарабатывать, – вежливо ответил Се Лянь. Затем он вышел вперёд и предложил купцу: – Не могли бы вы сопроводить меня к вашей супруге, чтобы я её осмотрел?

Внезапно из усадьбы донеслись перепуганные женские крики. Купец уже был готов принять любую помощь, как утопающий, хватающийся за соломинку: позабыл про другого врача, схватил «монаха» под руки и увлёк в покои, а принц, в свою очередь, потянул за собой вышвырнутого из дома лекаря.

В комнате, куда их привели, весь пол был залит кровью, а на большой кровати под расписным пологом лежала молодая женщина. Лицо её побледнело; она сходила с ума от боли и каталась бы по постели из стороны в сторону, обнимая живот, если бы её не держали пожилые дамы и служанки. Как только Се Лянь переступил порог, спина его покрылась холодным потом: принц почувствовал невероятно мощный поток тёмной энергии, и исходил он из живота беременной!

Се Лянь тотчас же преградил путь следовавшим за ним и воскликнул:

– Стойте! С ней что-то не так!

– Она что, рожает? – в ужасе завопил купец.

Врач и пожилые дамы возмущённо рявкнули в ответ:

– Какие роды?! Срок всего пять месяцев!

Тогда хозяин опять накинулся на доктора с упрёками:

– Тогда что происходит? Ты понятия не имеешь, чем она больна, шарлатан паршивый! И даже пульс слушать не умеешь!

– Помолчите! – велел Се Лянь.

Он видел, что женщина вот-вот потеряет сознание. Принц ловко выхватил из ножен Фансинь. При виде смертоносного оружия с чёрным как смоль лезвием длиной несколько чи[3]3
  Чи – около 0,3 метра.


[Закрыть] присутствующие испуганно заголосили:

– Ты что задумал?!

Се Лянь опустил руку, а меч завис на месте!

Все остолбенели. Фансинь парил в воздухе остриём вниз, указывая на круглый живот женщины. Меч словно жаждал крови, и собравшиеся вдруг заметили, как живот беременной заходил ходуном. Внутри что-то вздулось и заметалось то влево, то вправо. Через пару мгновений женщина отчаянно закашлялась, и изо рта её вылетело облако чёрного дыма!

Уже заждавшийся Фансинь рассеял это облако одним ударом, а жена купца горестно вскрикнула:

– Мой сын! – и обмякла на кровати, лишившись чувств.

После этого Се Лянь вернул меч в висящие за спиной ножны и сказал врачу:

– Теперь можно.

Но лекарь замер как истукан и никак не мог отойти от увиденного. Се Ляню пришлось помахать рукой прямо у него перед лицом, только тогда он очнулся и направился к постели больной. На лице хозяина заиграла радость:

– Мой сын в порядке?

Измерив пульс, врач ответил с дрожью в голосе:

– Ребёнка… больше нет…

Купец остолбенел, помолчал недолго, а потом вскинулся в гневе:

– Как так? У неё что, выкидыш?

Се Лянь обернулся к нему и сказал:

– Не выкидыш, плод просто исчез.

– Разве это не одно и то же? – удивился торговец.

– При выкидыше понятно, что произошло с плодом. В данном случае он раньше был во чреве, а теперь его просто не стало.

И действительно, ещё недавно круглый и надутый живот женщины неестественно быстро уменьшился, хотя с виду она никак не пострадала.

– Но мой сын только что был внутри! – не унимался купец.

– Там был не ваш сын, – вздохнул Се Лянь, – а это чёрное облако!

После того как врач удостоверился, что женщина просто в обмороке и её жизни ничто не угрожает, они покинули комнату.

– Уважаемый даос, как к вам обращаться? – спросил хозяин. – Из какого храма вы пожаловали? Какому божеству поклоняетесь?

– Не нужно церемоний, можете звать меня по фамилии, Се. – Принц хотел добавить, что пришёл из святилища Водяных Каштанов, но внезапно передумал и выпалил: – Я из храма Тысячи Фонарей.

Сказав это, он почему-то залился краской.

– Надо же, – удивился купец. – Никогда о таком не слышал. Это, наверное, очень далеко отсюда?

Се Лянь и сам не знал ответа, он только неопределённо хмыкнул.

Когда с формальностями было покончено, хозяин наконец вернулся к волнующей его теме:

– Уважаемый даос, что же это за демон? – с трепетом спросил он. – Получается, внутри моей супруги всё время находилось… чёрное облако?

Когда разговор зашёл о деле, Се Лянь сразу принял строгий вид:

– Сложно сказать. Вчера, когда приходил лекарь, ваша жена хорошо себя чувствовала, верно? Скорее всего, и пульс тогда был ровный. А сегодня он сбился; значит, беда случилась накануне. Может, вы помните, чем вечером занималась больная? Не замечали ничего необычного?

– Вчера вечером ничего не происходило, супруга моя дом не покидала! После того как она зажгла благовония в храме Цзюйяна и он послал нам этого ребёнка, она специально поставила дома алтарь, наружу носа не казала, не выходила даже из внутренних покоев: молилась дни напролёт. Такой набожной стала!

От одной мысли, что Фэн Синь об этом узнает, Се Ляню поплохело. Он ещё немного поразмыслил и спросил:

– А снов странных у неё не было?

Купец встрепенулся:

– Точно! Были!

Се Лянь оживился, а хозяин принялся рассказывать:

– Уважаемый даос, воистину вам всё известно! Ночью ей действительно приснилось странное: будто с ней играл какой-то ребёнок и звал её матушкой. Она проснулась, потому что почувствовала, будто что-то пихнуло её в живот. С восторгом сказала, что это, наверное, малыш захотел поскорее увидеть родителей и передаёт нам весточку. Я тогда над ней ещё посмеялся!

Се Ляню всё стало ясно.

– Проблема в ребёнке, который ей приснился. – После небольшой паузы принц уточнил: – А сколько ему было лет? Как выглядел? Об этом супруга не рассказывала?

Купец от страха покрылся холодным потом.

– Боюсь, сейчас она уже и не вспомнит. Когда мы с ней это обсуждали, сказала, что про возраст не уверена, вроде бы совсем кроха – на ручки просился и был очень лёгкий…

Се Лянь подумал с минуту и продолжил:

– Я задам вам пару вопросов. Прошу отвечать честно, иначе до истины мы не докопаемся. Во-первых, нет ли у вас младших жён, которые боролись бы за ваше внимание? И во-вторых, пыталась ли ваша супруга раньше избавиться от ребёнка?

Про младших жён он спросил, чтобы узнать, не могла ли одна из них наложить проклятие. Если женщина, годами сидящая взаперти, заревнует, она на что угодно способна. А про вытравленный плод интересовался, потому как, если провести процедуру неправильно, обиженная душа ребёнка останется в теле матери и не позволит родиться новому.

Под строгим взглядом Се Ляня купец быстро всё признал: обе догадки принца попали в цель. Мало того, что в усадьбе жили сразу несколько младших жён, которые целыми днями непрестанно ругались между собой, так хозяин ещё на стороне любовницу завёл и та ждала удобного случая войти в дом на законных правах. Затем служанка поведала, что беременность у госпожи не первая. Будучи ещё простой наложницей, та с помощью метода, который посоветовал ей какой-то бродячий лекарь, определила пол ребёнка – то была девочка. Чтобы стать старшей женой, ей требовалось произвести на свет сына, и тогда она выпила лекарство, избавившее её от нежеланной тяготы.

От этих историй у Се Ляня голова распухла.

– Уважаемый даос, – нервно спросил хозяин, – а если это нерождённая девочка нам мстит?

– Вполне возможно, но наверняка трудно сказать. Ведь ваша супруга не говорила, какого пола был ребёнок во сне и сколько ему лет.

И тут купец задумался:

– Но если это чёрное облако только вчера вечером забралось жене в живот… то куда же подевался мой сын?