Текст книги "Благословение небожителей. Том 3"

Глава 98
Изощрённый план похищения демонического отродья
Часть первая

Се Лянь опешил. Принца не покидало ощущение, что он уже видел подобное раньше, но подробности ускользали от него. Далёкие воспоминания были подобны картинам, покрытым пылью: как он ни вглядывался, не мог рассмотреть детали.

Он потянулся к цветку, поднял его и стал внимательно изучать, погрузившись в свои мысли. Хуа Чэн, который уже отложил кисть и медленно растирал тушь, спросил:

– Что такое?

Се Лянь лишь неуверенно улыбнулся:

– Ничего. Просто люблю такие цветы, их аромат проникает в самое сердце.

Цветы в храмах не были редкостью, но обычно божествам подносили их большими охапками, отдавая предпочтение ярко-красным или фиолетовым, либо выбирали искусственные, тонкой ручной работы, которые никогда не завянут.

– Так вот почему тебя называют Искателем Цветов под Кровавым Дождём… – задумчиво протянул Се Лянь.

– От тебя, гэгэ, ничего не скроешь, – улыбнулся Хуа Чэн.

Посмеиваясь и беседуя, они наконец совместными усилиями закончили каллиграфический свиток, повторив на нём ту же надпись. Хуа Чэн поднял его, полюбовался с мгновение, а потом с заметным удовлетворением сказал:

– Да, неплохо. Осталось оформить должным образом.

Услышав такую оценку, Се Лянь поперхнулся. А от предложения «оформить» закашлялся ещё сильнее и спросил:

– Уж не собираешься ли ты это на стену повесить?

Увидь давно почившие наставники принца «шедевр», в создании которого их ученик принял непосредственное участие, учёные мужи от негодования бы выскочили из могил.

Но Хуа Чэн улыбнулся:

– Нет. Я буду любоваться им сам, никому не покажу.

Их разговор прервали приглушённые крики снаружи:

– Горит!

– Пожар!

– Дворец невероятного наслаждения горит!

В храме Тысячи Фонарей царила полнейшая тишина, вдобавок слух Хуа Чэна и Се Ляня был куда острее, чем у обычных людей. Они переглянулись.

– Как, опять?! – выпалил Се Лянь.

Только мгновение спустя он осознал, что из его уст эта фраза прозвучала несколько ехидно. Хуа Чэн неторопливо свернул свиток – сама невозмутимость.

– Не переживай, гэгэ, – сказал он. – Побудь пока здесь, а я быстро узнаю, что случилось.

Но Се Лянь не мог оставаться в стороне. С криком «Нет, я пойду с тобой!» он поспешил следом, а в голове в это время крутилась мысль: «Ну почему каждый раз, когда я здесь, Дворец невероятного наслаждения обязательно загорается? Воистину я дух поветрия!» Хоть в этот раз в случившемся не было его вины, он по привычке начал терзаться муками совести. Когда они добрались до места, вся улица уже была окутана густыми клубами дыма, разномастная нечисть носилась туда-сюда с вёдрами, пытаясь погасить огонь. Увидев Се Ляня с Хуа Чэном, они закричали:

– Глава города! Не извольте волноваться, пожар был небольшой, мы всё потушили!

Хуа Чэн промолчал, а вот Се Лянь выдохнул с облегчением и ласково ответил:

– Славно! Спасибо вам за труды.

Демоны, которые не привыкли рассчитывать ни на какую благодарность и уж тем более не ждали похвалы от друга самого́ городского главы, услышав его слова, расплылись в улыбках и загалдели:

– Да какие труды! Делов-то! Это наша обязанность!

Тут только Се Лянь сообразил, что сказал лишнего, ведь не он хозяин дворца… Но раз Хуа Чэн не возразил, наверное, ничего страшного. Мысленно отругав себя, принц наконец выбросил эти сомнения из головы. Они вошли внутрь и осмотрели место, откуда начался пожар. Пострадала в основном крохотная неприметная комнатка в самом углу – вот почему огонь удалось так быстро затушить.

Но увиденное не успокоило Се Ляня – напротив, он насторожился ещё сильнее.

– Поджигатель не стал бы творить подобное ради злой шутки, – рассудил принц. – Он же не сумасшедший. И всерьёз сжечь дворец он тоже не пытался. Похоже, его целью было нас отвлечь… Но от чего? – И вдруг Се Ляня осенило: – Дух нерождённого!

Когда они покидали Дворец невероятного наслаждения, то ещё долго слышали пронзительный плач и стенания, перемежаемые криками: «Матушка!» А теперь этот голос затих!

Они отправились в пристройку, где Хуа Чэн оставил пленённого духа. Сосуд стоял там же, на столике, однако Се Лянь сразу почувствовал неладное, взяв его в руки: слишком лёгким он стал. Подняв крышку, принц убедился, что внутри пусто.

В одиночку дух не смог бы вырваться на свободу, и вывод напрашивался сам собой:

– Его кто-то выпустил, – сказал Се Лянь.

– Нет, его украли, – возразил Хуа Чэн, однако он вовсе не выглядел обеспокоенным. – Мои серебряные бабочки знатно потрепали его, он совсем обессилел и не мог уйти без посторонней помощи.

– Что ж, это упрощает дело. Саньлан, здесь есть охрана, которая следит за тем, кто входит и выходит из дворца? Возможно, они видели кого-то подозрительного?

– Охраны нет.

– Совсем? – удивлённо захлопал глазами Се Лянь.

– Нет и никогда не было.

Теперь Се Лянь понял, почему в прошлый раз, когда он рыскал по Дворцу невероятного наслаждения, не встретил ни одного стражника. Принц ещё подумал, что, возможно, они отлично маскируются и он их попросту не заметил. Ему в голову не приходило, что охраны может не быть вовсе.

– Неужели ты настолько уверен в безопасности дворца?

– Гэгэ, ты обращал внимание на двери? – ответил вопросом на вопрос Хуа Чэн.

– Пожалуй, нет… – задумался Се Лянь. – Они какие-то необычные?

– А как же! – Хуа Чэн указал на вход в пристройку: – Никто, кроме хозяина, не может самовольно вывести отсюда кого-то или вынести вещь, которая ему не принадлежит. Без исключения. Дверь просто не откроется, и он останется заперт внутри.

Се Лянь припомнил, что в прошлый раз в основном прокладывал себе путь, бросая кости, а покинул дворец благодаря Повелителю Ветра, который призвал вихрь и снёс крышу. Дверью они в тот раз не воспользовались. Принцу больно было думать о том, как грубо он тогда себя повёл. Чем настойчивее эти мысли лезли ему в голову, тем старательнее он от них отмахивался – от волнения даже пот выступил. После короткой паузы Се Лянь опять спросил:

– А если бы ты, допустим, украл у меня драгоценный артефакт и спрятал во Дворце невероятного наслаждения? Смог бы я его забрать, будучи хозяином?

– Конечно нет, – вздёрнул брови Хуа Чэн. – Что попало мне в руки, то моё. Только, пожалуйста, не возводи на меня напраслину: никогда я у тебя не украду.

Се Лянь закашлялся.

– Да-да, я знаю, поэтому и сказал «допустим». К тому же… у меня и красть-то нечего…

Хуа Чэн, усмехнувшись собственной удачной шутке, продолжил:

– Как видишь, стащить что-то у меня и остаться незамеченным невозможно. И никакая охрана мне для этого не нужна.

Сначала Се Лянь предположил, что тот, кто украл дух ребёнка, ушёл не через дверь, а воспользовался каким-то другим способом. Он огляделся по сторонам: крыша, пол и стены были в полном порядке – никаких следов побега. Тогда принца посетила ещё более смелая догадка: а что, если вор до сих пор внутри?

Прятаться здесь было особо некуда, но существовало немало способов стать невидимым. Прямо сейчас злоумышленник мог стоять рядом и тихо следить за каждым их шагом. Се Лянь ещё раз внимательно осмотрелся, проверяя, нет ли где искажения пространства, но ничего не обнаружил, и интуиция подсказывала, что в комнате нет никого, кроме них. В итоге от этой версии Се Лянь тоже отказался.

Тут Хуа Чэн улыбнулся:

– Не волнуйся, гэгэ. Я знаю способ отыскать вора.

Се Лянь повернулся к нему, задумался, а потом его осенило.

Они принялись спокойно ждать. Вскоре снаружи послышался нестройный гомон; он становился всё ближе, и наконец к пристройке пробилась орава демонов. Они столпились снаружи, подобные рою пчёл, и загалдели:

– Глава города, зачем вы нас вызвали? Какие будут приказания?

По самым скромным подсчётам, их набежало не менее тысячи – едва уместились в просторный двор. Руководил собравшимися человек в маске. Он обратился к Хуа Чэну:

– Господин, здесь все, кто сегодня появлялся на этой улице. Призрачный город закрыт, никому не уйти.

Услышав вновь голос этого молодого мужчины, Се Лянь невольно сосредоточил на нём своё внимание.

– Хозяин, а поджигателя поймали? – шумели нелюди.

– Говорят, ещё и спёр что-то! Совсем страх потерял! Видать, решил по второму разу умереть!

– Ишь ты, смельчак выискался. Дворец спалил и вещи свистнул. Про таких говорят: не боится копать землю, когда на небесах горит звезда Тайсуй![7]7
  Тайсуй – божество китайской мифологии, в астрологии – звезда, соответствующая Юпитеру; она приносит несчастья. По древним поверьям, если копать землю, когда эта звезда находится на пике своей силы, можно обнаружить жуткий комок плоти, а кто на него посмотрит, тому вовек удачи не видать.


[Закрыть] Ему это с рук не сойдёт! Верно, хозяин?

И хотя о нём речи не шло, Се Лянь всё равно почувствовал себя так, будто его пронзило несметным количеством стрел. Ведь в прошлый раз именно он поджёг Дворец невероятного наслаждения, выкрал из темницы узника, а князь демонов отпустил их восвояси…

Пристыженный, принц закашлялся и посмотрел в сторону Хуа Чэна – тот в ответ одарил его очень выразительным взглядом. Се Лянь совсем скис и поскорее отвёл глаза.

Наконец Хуа Чэн заговорил:

– Тот, кто украл дух ребёнка, пусть сделает шаг вперёд. Не тратьте моё время, – властным голосом повелел он.

– Так это кто-то из наших? – изумлённо завопила нечисть.

– Я думал, это чужак…

– А ну, покажись!

Толпа забурлила, как море в шторм, но шум постепенно стих, а из толпы никто так и не вышел.

– Отлично, – сказал Хуа Чэн. – Действительно смело. Ладно, расступитесь: мужчины влево, женщины вправо.

Демонов этот приказ удивил, но они не решались перечить и моментально повиновались. Толпа шустро разделилась на две половины: слева сгрудились демоны мужского пола, тяжело пыхтя и ворча басом, а справа – демоницы, кокетливые и соблазнительные. Хуа Чэн с Се Лянем переглянулись и, не сговариваясь, пошли направо. Они бегло осматривали девиц, пропуская по десять с лишним за раз. Сделав несколько шагов, Се Лянь остановился возле одной. На ней было длинное платье, а кожа покрыта таким толстым слоем белил, что лица не разглядеть. Но даже под этим вычурным, кричащим макияжем Се Ляню она показалась смутно знакомой.

– Лань Чан? – уточнил он.

Та обомлела – будто сама призрака увидела. Се Лянь угадал: перед ним стояла та самая склочница, что в прошлый раз привязалась к принцу на улице, устроила перебранку с мясником, а впоследствии ославила Се Ляня на весь Призрачный город, трубя на каждом углу о его «мужском бессилии».

Отойдя от потрясения, она подбоченилась, подняла голову и выпалила:

– Чего надо? Ты сам сказал, что болен! Я на тебя напраслину не возводила! А ты решил подставить меня, чтобы отомстить?

Несмотря на волнение, обступившие их демоницы не удержались и тихонько захихикали. Хуа Чэн подошёл ближе. Хотя лицо его не выражало никаких эмоций, Лань Чан заранее перепугалась – спеси в ней заметно поубавилось.

Се Лянь сказал ласково:

– Шутите как угодно, греха в этом нет. А вот дух нерождённого погубил множество людей. Он очень кровожаден, его нельзя отпускать на свободу. Будьте любезны, отдайте его нам.

Даже под белилами было заметно, как побледнела Лань Чан. Она попятилась, но окружавшие её со всех сторон демоницы быстро отрезали ей путь к бегству. Поняв, что улизнуть не получится, она запричитала:

– Не знаю, о чём ты говоришь! Какой ещё дух нерождённого?

– Пожалуйста, отдайте, – повторил Се Лянь.

– Да чего отдать-то? – возмутилась Лань Чан. – Ничего у меня нет! Ты утверждаешь, будто я что-то стащила из покоев главы города, да только всем известно: украсть у него невозможно – не получится даже за дверь выйти!

– Правда-правда, это все знают! – закивали нелюди, и даже демон с кабаньей головой поддакнул.

Лань Чан продолжила:

– Пожар во дворце был только что. Я всё это время находилась на улице, никуда не отлучалась. Если, по-твоему, я что-то взяла, то как бы успела это спрятать?

С этими словами она протянула руки, показывая, что они пусты, и даже задрала подол, чтобы продемонстрировать, что ничего под ним не прячет. Однако Се Лянь сказал:

– Лань Чан, в прошлую нашу встречу на улице дул ледяной ветер, но вы были одеты очень легко. Сегодня тепло и солнечно – отчего же облачились в длинное платье? Вам просто захотелось разнообразия?.. Или пытаетесь что-то скрыть?

Когда он заговорил об этом, остальные тоже обратили внимание на наряд демоницы. Се Лянь ещё мягко выразился, назвав одежду лёгкой – обычно её прелести так и выскакивали наружу. Однако сегодня она, вопреки обыкновению, надела длинное платье, скрывающее талию и ноги. И что более странно: недавно, когда Се Лянь с Хуа Чэном гуляли по Призрачному городу, а демоны обхаживали их, поднося всевозможные яства, её нигде не было видно. А ведь Лань Чан обожала уличные перебранки и сплетни, не упускала случая рассказать кому-нибудь о том, что «я совсем не виновата, это у него мужская хворь!».

Собравшиеся заволновались, но Се Лянь спокойно сказал:

– Вы не выносили ничего чужого. Забрали лишь часть самой себя – духа, что сейчас у вас в животе!

Если вор не сбежал из дворца обходными путями и не затаился в пристройке, значит, у него оставался один вариант: спокойно выйти через главные двери.

Дух рождённого ребёнка стал бы отдельным существом. Но этого вы́резали из чрева до того, как он успел появиться на свет, и потому, вернувшись в живот матери, он снова стал её частью; плоть от плоти, связанные кровным родством, они сливались в единое целое. Благодаря этому им удалось беспрепятственно миновать все преграды и не таясь покинуть Дворец невероятного наслаждения.

Так Се Лянь и пришёл к выводу, что украсть дух могла только демоница, да не любая, а именно та, которая должна была произвести младенца на свет. Достаточно было закрыть Призрачный город, согнать всех женщин, что появлялись сегодня на улице, в одно место, и среди них отыщется воровка. Похоже, Хуа Чэн просчитал это ещё раньше – сразу же как вошёл в пристройку.

Вдруг Лань Чан громко вскрикнула и судорожно схватилась руками за живот.

Глава 99
Изощрённый план похищения демонического отродья
Часть вторая

– Что с вами? – воскликнул Се Лянь.

Лань Чан страшно побледнела и не смогла выдавить из себя ни слова. Внезапно у неё в животе как будто что-то взорвалось: недавно плоский, он стремительно надулся в огромный шар, да так, что ещё минута – и лопнуло бы платье. Одежда затрещала по швам, и наружу вырвалось облако чёрного дыма!

Демоницы отпустили Лань Чан и бросились врассыпную. Та продолжала изо всех сил сжимать руками живот, в ужасе крича:

– Успокойся, не шуми!

Дух нерождённого бесновался у неё внутри.

– Гэгэ, отойди назад, – спокойно сказал Хуа Чэн.

– Нет, всё в порядке! – возразил Се Лянь.

Лань Чан, которую всю перекосило от боли, повалилась на колени и взвыла:

– Ну же, будь паинькой! Послушай маму! Веди себя тише!

– Вы его для начала всё же выпустите, – попросил принц.

Лань Чан в исступлении замотала головой и завизжала:

– Нет! Ни за что! Обещаю, я буду держать его у себя, буду о нём заботиться, он больше никому не причинит вреда! Хозяин, умоляю, не забирайте моего сыночка! Я сотни лет его искала! Не отдавайте его этим, на Небеса!

Похоже, все демоны в Призрачном городе были в курсе, откуда явился Се Лянь. Лань Чан взвизгнула и принялась кататься по земле, обхватив живот; тот, казалось, уже не принадлежал ей, а зажил собственной жизнью: сжимался, раздувался и ходил ходуном вправо и влево. Чёрный дым становился всё гуще – судя по всему, этот злобный, мстительный дух, вернувшись в лоно родной матери, восстановил силы и теперь желал творить новые бесчинства. Демоницы, расступившиеся было в стороны, опять собрались вокруг Лань Чан и попытались её удержать, да только куда там. Тогда к делу подключились стоявшие слева демоны мужского пола.

– Смотрите, как надо! – закричали они и ринулись на помощь.

Началась полнейшая неразбериха. Се Лянь сжал кулаки и воскликнул:

– Лань Чан! Этот ребёнок сильнее вас! К тому же он способен причинить вам вред, а вы ему – никогда! Вам с ним не совладать! Он сожрёт вас изнутри так, что один скелет останется! Скорее, выпустите его!

Принц понимал, что, если Лань Чан продолжит упорствовать, рано или поздно жестокий дух выпьет из неё все соки и разорвёт на мелкие кусочки. Единственный способ не допустить этого – вскрыть ей живот. Конечно, это лучше, чем ждать, пока собственный сын погубит женщину, но принцу не хотелось без крайней нужды прибегать к столь радикальным методам и ещё меньше хотелось, чтобы этим вместо него занимался Хуа Чэн. К несчастью, нрав у Лань Чан был крутой – упрямая как осёл, она визжала от боли, но духа выпускать отказывалась.

Дальше так продолжаться не могло. Се Лянь понял, что придётся брать дело в свои руки. Он сжал зубы и пробормотал:

– Прошу меня извинить…

Но стоило ему схватиться за меч, как Хуа Чэн остановил его и тихо сказал:

– Не надо.

В тот же миг из живота Лань Чан вырвался сноп золотого света – столь ослепительный, что толпившаяся вокруг нечисть разбежалась, вереща:

– Это ещё что?!

Се Лянь смотрел не отрываясь: сияние постепенно угасло, живот Лань Чан сдулся, а ребёнка, что так неистово рвался наружу, удерживал пояс, затянутый у женщины на талии. С виду он был самый обычный, ничем не примечательный, но, разглядев вещицу, Се Лянь пришёл в изумление:

– Откуда это у вас?!

Ткань выцвела, вышивка и узоры, некогда украшавшие её, заметно поблёкли, но всё же Се Лянь не сомневался: золотой пояс когда-то принадлежал небожителю – и, судя по качеству работы, бессмертному с вышних Небес!

Среди богов сохранялась традиция дарить подобные изысканные подарки. Когда мужчина преподносил кому-то свой пояс, это считалось знаком большой симпатии. Нет нужды уточнять, какой именно смысл в это кладывался – такую вещь кому попало не подаришь, да и потерять её непросто. Теперь, почувствовав, что хозяйке угрожает смертельная опасность, артефакт явил свою силу.

– Неужто ваше дитя, оно… – начал было Се Лянь, но осёкся: сообразил, что нехорошо спрашивать о таком у женщины при всём честном народе, даже если народ – сплошная нечисть.

– Нет! – закричала Лань Чан.

«Зачем так кричать-то, я даже вопрос задать не успел…» – удивился Се Лянь.

– Выходит, вы продержались эти семьсот-восемьсот лет благодаря поясу? – вслух спросил он.

Услышав это, другие демоницы выпучили глаза от удивления:

– Ой, мамочки, Лань Чан, ты что, настолько старая?!

– А говорила, что тебе триста!

– Нет, она говорила, что двести! Ах, обманщица, скрывала свой возраст!

Около восьмисот лет ушло у духа ребёнка на то, чтобы скопить силы, а значит, его матери было примерно столько же. Но сама Лань Чан не владела мощной тёмной энергией – очевидно, демонице так долго задержаться на этом свете помог именно чудесный артефакт.

Если отцом был небожитель, тогда понятно, отчего дух так свиреп. Бессмертный вступил в тайную связь с простой девицей, но, наигравшись, бросил – а может, чувства остыли. Одинокую девушку постигла страшная участь: у неё из живота заживо вырезали ребёнка. В результате и мать, и дитя обернулись нечистью, а дух нерождённого, вероятно, загубил множество людей. Дело было серьёзное, по важности не уступавшее истории с Сюань Цзи, да и в целом между двумя этими случаями угадывалось нечто общее.

Се Лянь отлично знал, что делать дальше. Он повернулся к Хуа Чэну и сказал:

– Саньлан, она…

– Поступай как считаешь нужным, – перебил тот. – Меня можешь не спрашивать.

Принц кивнул.

Получив разрешение, он развернулся к Лань Чан, которую в тот момент осаждали демоны, терзаемые любопытством.

– Лань Чан, кто отец твоего малыша?

– Вот гад! Убил и не похоронил! Ребёнка заделал, а растить не стал!

– Так кто он? Надо отомстить негодяю!

Лань Чан сжала зубы, глянула на Се Ляня и пробормотала:

– Кто ж ещё…

Она не назвала имени, но Се Лянь и так уже всё понял.

– Вам придётся отправиться со мной на Небеса, – сказал он.

– Ну уж нет! – завопила Лань Чан.

Но её согласие значения не имело: в любом случае принц должен был забрать несчастную.

– Этот дух кровожаден как никто, – серьёзно сказал он. – Как знать, сколько невинных жизней он загубил? Теперь, когда всё открылось, вы не сможете его защитить. Остаётся только уведомить Небеса и устроить очную ставку. Если окажется, что тот небожитель – честный мужчина, просто между вами произошло недопонимание, он признает сына, а потом уже решим, что делать. Но если он намеренно обидел вас или совершил другой, более тяжкий проступок, с него надо спрашивать по всей строгости. Как бы то ни было, этот дух – и его сын. Кому, как не отцу, разбираться с последствиями?

Нелюди были с ним согласны. При одной мысли о том, что Лань Чан отправится на Небеса, они пришли в восторг: ну и скандал она там закатит! Собравшиеся принялись её уговаривать:

– Ну, Лань Чан, чего тебе бояться! Поквитайся с гадом!

– Не сознается – мы его храмы сожжём!

Се Лянь обратился к Хуа Чэну:

– Я срочно отбываю в небесную столицу, чтобы доложить о случившемся.

Лань Чан ещё сопротивлялась, но уже понимала, что дело решённое. Она на мгновение застыла – и вдруг бросилась в ноги Хуа Чэну со словами:

– Хозяин, спасибо вам за доброту! Спасибо, что приютили! Поджог во дворце я устроила от отчаяния! Простите, что нарушила законы Призрачного города! Прошу, не держите на меня зла.

Демоны не могли поверить, что она, обычно такая наглая, распущенная девица, способна на подобные речи. А вот Хуа Чэн ни капли не удивился.

– Что ж, гэгэ, – сказал он Се Ляню, – жаль, что приходится расставаться в такой спешке. Буду ждать твоего возвращения, чтобы на сей раз оказать достойный приём.

Принц кивнул и вместе с Лань Чан отправился прямиком на Небеса.

Оказавшись в столице, Се Лянь сразу воспользовался сетью духовного общения и объявил:

– Господа! Прошу всех собраться во дворце Шэньу. Нужно кое-что обсудить.

Отправив сообщение, он незамедлительно повёл Лань Чан во дворец императора. Демонам туда вход был заказан, так что пришлось дожидаться Цзюнь У снаружи, чтобы тот даровал своё высочайшее разрешение.

Вскоре один за другим начали появляться небожители. Видя Се Ляня в компании ярко размалёванной женщины, столь непохожей на местных, они таращились на него во все глаза.

Последним вошёл бог войны в чёрных одеждах. Окинув взглядом зал, он на миг застыл. Лань Чан обернулась в его сторону и тут же опустила голову; губы её задрожали. Но Му Цин лишь невозмутимо спросил:

– Ваше высочество, кто эта дама?

Услышав титул Се Ляня, Лань Чан переменилась в лице и повернулась к принцу, будто припомнила что-то, но ещё не была до конца уверена. Тут подоспели братья Повелители Воды и Ветра – оба в белых летящих одеждах, каждый держал в руках по вееру, которыми они изящно обмахивались.

– Ой, настоятель, вы зачем с собой демоницу привели? – спросил Ши Цинсюань.

– Настоятель? – переспросил Се Лянь.

«О чём он? – удивился про себя принц. – Вряд ли о святилище Водяных Каштанов. Неужели о храме Тысячи Фонарей?» Но он не знал, как ответить, и притворился, что не расслышал.

Ши Цинсюань с довольным видом прошёлся по залу, обмениваясь приветствиями с другими небожителями, а затем опять подал голос:

– Мне кажется или у сестрицы-демоницы что-то в животике? Похоже, что…

С этими словами он подошёл ближе и потянулся к Лань Чан. Ши Уду резко захлопнул веер и окрикнул его:

– Цинсюань!

Ши Цинсюань сразу же отдёрнул руку.

– Я просто почувствовал сильную тёмную энергию и хотел проверить, не опасно ли…

– Какой стыд! – набросился на брата с упрёками Ши Уду. – Ты мужчина, да ещё небожитель, как можно так грубо вести себя прямо во дворце Шэньу? И… Нет, даже не думай! Женщине трогать чужой живот тоже неприлично! Немедленно верни себе нормальный облик!

Линвэнь покачала головой, убрала бумаги под мышку, подошла к демонице и положила ладонь ей на живот. Спустя какое-то время она убрала руку и мрачно сказала:

– Какой злобный дух… Сколько ему лет?

– Около семи-восьми сотен, – ответил Се Лянь.

Он поведал собравшимся, как дважды повстречался с этим духом, как тот навредил беременной супруге купца и о роли Лань Чан в этой истории. Про то, что произошло в Призрачном городе при участии Хуа Чэна, принц, разумеется, умолчал. Сама демоница тоже не стала поднимать эту тему. Закончил Се Лянь словами:

– Вот как обстоят дела. Не знаю, что сейчас с отцом ребёнка, жив ли он ещё, служит ли по сей день на Небесах… Нет ли тут какого-то недопонимания, в курсе ли он вообще? Чтобы это выяснить, я и привёл девушку сюда.

Фэн Синь нахмурился:

– Если это не недоразумение, то редкая безответственность: бросить на произвол судьбы на сотни лет сына и его мать!

Пэй Мин расслабленно скрестил руки на груди:

– Я согласен с генералом Наньяном, недостойное поведение. Не знаю, кто отец этого… ребёнка, но, если он сейчас здесь, самое время выйти и признаться.

Как только он это сказал, присутствующие впились в него взглядами и в главном зале дворца Шэньу повисла звенящая тишина.

Наконец Пэй Мин прервал молчание:

– Господа, я думаю, вы ошибаетесь на мой счёт…

Ши Цинсюань даже веером обмахиваться перестал.

– Наоборот, мы слишком хорошо вас знаем!

– Я здесь ни при чём! – возразил генерал.

По залу прокатились смешки. Ши Уду с Линвэнь – и те смотрели на генерала недоверчиво. Пэй Мин разволновался, потёр ладонью лоб и воскликнул:

– Я… я знавал кое-каких девиц из мира демонов, но эту даму, честное слово, впервые вижу!

Прозвучало вполне убедительно. Не мог же он, в самом деле, позабыть о собственных приключениях? За ним закрепилась слава сластолюбца, но никогда генерал не скрывал своих романов и готов был нести за них ответственность – средства на это у него водились. Женщины, которых он любил, – за исключением подобных Сюань Цзи, что сами пожелали разорвать с ним связь, – остаток жизни проводили, купаясь в роскоши и ни в чём не ведая нужды. Если бы при жизни эта девица хоть раз возлегла с Пэем-старшим, её бы не постигла такая участь: попасть в руки убийц, что вырвали дитя из чрева, и обернуться демоном.

В добавок Пэй Мин был крайне разборчив и требователен к внешности своих избранниц. Все его любовницы без исключения блистали красотой, и больше всего он ценил естественную привлекательность. Лань Чан же, напротив, была так размалёвана, что за белилами лица не видно. Ни наружностью, ни вкусом, ни речью и манерой держаться она не походила на подругу сердца генерала. Все присутствующие ясно это сознавали и оттого почти поверили его словам. Почему почти? Да потому что всем охота было посмотреть, как оправдывается бог войны, угодив в такую передрягу. Зрелище хоть куда – неважно, правду говорит он или нет.

Изначально Се Лянь тоже грешил на Пэй Мина: история была вполне в его стиле. Но сейчас он глядел генералу в глаза и видел, что тот абсолютно искренен. Се Лянь засомневался, вспомнив слова Хуа Чэна: не в характере Пэя-старшего пакостить исподтишка. Принц сказал задумчиво:

– Когда я спрашивал Лань Чан об отце ребёнка, она ответила вопросом на вопрос – кто же ещё?.. Я сразу вспомнил генерала Мингуана. Но раз он отрицает эту связь, выходит, произошло недоразумение. И правда, не может же он быть во всём на свете замешан… Лучше спросим…

Неожиданно для всех Лань Чан выпалила:

– Это не он.

Удивлённый, Се Лянь повернулся к ней, и демоница повторила:

– Это не он.

– Что? Не он? – холодно переспросила Линвэнь.

– Получается, нет, – нарочито любезно поддакнул Ши Уду.

– Я же говорил! – возмутился Пэй Мин. – Вам лишь бы позлорадствовать! Смотрите, дождётесь у меня!

Небожители сначала сникли, но потом вновь воспрянули духом: в конце концов, про Пэя-старшего похабные сплетни ходили постоянно – подумаешь, очередная история о его приключениях! Однако если это не он, значит, тут замешан другой мужчина – возможно, даже кто-то из присутствующих. Тогда впереди их ждёт куда более интересное представление!

Совсем недавно в Призрачном городе Лань Чан намекала на Пэй Мина, а теперь отказывалась от своих слов. Се Ляню это показалось странным, однако он не подал вида и просто спросил:

– Кто же это?

Лань Чан посмотрела на него в упор и выплюнула:

– Ты.

Се Лянь решил, что она не договорила, и уточнил:

– Что я?

– Я говорю, это был ты!