Текст книги "Бата. Сборник рассказов"

Правда солдата

Правда солдата

Маленький домик в череде других таких же на окраине Грозного отличался от всех остальных маленькой дощечкой, прикрепленной к двери с надписью «Здесь живет ветеран Великой Отечественной войны».

К сожалению, с каждым днем таких дощечек у нас остается все меньше и меньше.

Поэтому волонтеры из региональной молодежной организации «Патриот» решили для себя, что будет справедливым, если они посетят каждый дом в республике, где живут солдаты – победители фашизма. Ведь правда войны не только в том, что пишется в книгах и мемуарах военных начальников. У каждого солдата на войне была своя правда, выстраданная и оплаченная собственной кровью, своим потом, своей болью, правда, рожденная на холмах братских могил, на пепелищах сожженных сел и деревень.

Ведь война для солдата – это не только бои и сражения, бомбежки и обстрелы, атаки и отражения натиска противника. Война для солдата – это тяжкий труд, когда он в любую погоду вынужден копать окопы, тащить через поля и болота тяжелые орудия, целыми сутками оставаться без еды и питья, ночевать в обнимку с бурей в холодную зимнюю стужу.

Кто может рассказать про цену Победы лучше всех, кроме солдата, прошедшего через все муки и тяготы войны?

Мы приехали в гости к ветерану войны Бауди Чадиеву, чтобы услышать правду из первых уст. Хотя годы берут свое, мы увидели старика-горца, чье сердце еще полно любви к своему Отечеству и своему народу. Но более всего поражает в стариках-чеченцах их любовь к своим матерям. При встрече с другими ветеранами войны мне приходилось наблюдать, как их голоса начинали дрожать только тогда, когда они вспоминали своих матерей. То же самое произошло и при встрече с Бауди, старика охватило сильное волнение, когда он вспомнил, как уходил добровольцем на войну.

Их маленькое горное село Харсеной всполошилось, когда до горных ущелий дошла весть о том, что фашисты вероломно напали на Советский Союз, и страна несет тяжелые потери в начавшейся войне. Вся молодежь рвалась на фронт, и наконец их порыв был услышан, из аульчан начала формироваться команда добровольцев. Когда в сельсовет приехала группа военных и уже было записано свыше шестидесяти человек, Бауди сделал шаг в их сторону. Нежная рука матери постаралась удержать его, ухватившись за его локоть, но Бауди убрал руку матери и встал в ряды добровольцев. Прошло около семидесяти лет с тех пор, но он и по сей день не может себе простить ту обиду, нанесенную матери. Он говорит о матери с глубокой нежностью, и его глаза наполняются слезами. Сколько он доставил страданий той, чьи молитвы уберегли его о смерти, и он прошел солдатом всю войну, оставляя в братских могилах от Кавказа до Чехии своих соратников.

Ратное дело было хорошо знакомо Бауди Чадиеву. Он уже успел отслужить три года в рядах Красной армии. В составе советских войск он прошел Финскую кампанию, занимал западную Белоруссию и хорошо помнит выселение поляков, с некоторыми из которых ему потом довелось свидеться на бескрайних просторах Казахстана, уже будучи самому выселенцем.

В 1942 году новобранцев перебросили в район Краснодара. Враг рвался на Кавказ. Немец был хорошо вооружен и успел познать вкус победы, советские же войска были вынуждены отступать перед сильным натиском противника.

Плохо вооруженных и необученных добровольцев бросили против врага, который танками и артиллерией раскромсал оборону вооруженных винтовками красноармейцев. Однако и сами немцы были немало удивлены мужеству чеченских конников, с саблями наголо несущихся на танковую армаду.

Потеря своих товарищей в первых боях только обозлила воинов. Их разбросали в новые войсковые части, имеющие боевой опыт и достаточно хорошее вооружение. Так Бауди стал артиллеристом.

Его двенадцатитонная пушка прошла на плечах солдат боевой путь от Кавказа до Европы. Иногда бои были столь интенсивны, что приходилось таскать сорокакилограммовые снаряды и заряжать пушку до потери сознания. Каждый удачный выстрел приближал миг Победы, каждый удачный залп спасал жизни своих солдат, поднимающихся в атаку.

Если солдат-пехотинец копал окоп только для себя, то артиллеристу приходилось сначала обезопасить свою пушку и только потом копать блиндажи для укрытия.

Однажды немец засек координаты батареи и открыл интенсивный огонь по ней. Губительный огонь вражеских батарей сносил все в округе. Была дана команда покинуть позиции и укрыться в блиндажах, однако позиция вражеских пушек стало известна и нашим солдатам, и Бауди не был намерен уступать в начавшейся дуэли. Вместе с ним остался и наводчик. Хотя силы были несоразмерны, им удавалось наносить сокрушительные удары по врагу. Вражеским огнем были снесены прицел и защитный бронещит, искореженные пушки валялись рядом, снесенные ужасным смерчем, но смертельная дуэль продолжалась, пока враг не был уничтожен. За этот бой наводчик был награжден орденом, а он сам – медалью «За отвагу», хотя ранее командир грозился отдать его под трибунал за неисполнение приказа покинуть позиции.

Увы, боевые награды бойца-артиллериста стали добычей мародеров во время недавней войны. Остались только благодарности Верховного главнокомандующего И. В. Сталина, которых Бауди заслужил более десятка.

Такая воля и солдатская злость, которые зачастую становились причиной малых побед, приведших в итоге к большой Победе, импонировали в Бауди его командирам и сослуживцам.

Однажды артиллеристы и танкисты расположились в одном городке, готовясь к очередной атаке на немецкие рубежи. Командиром танкового батальона оказался чеченец из Шали, который очень обрадовался встрече с земляком. Он предложил Бауди перейти к нему, и тот согласился, хотя за долгие годы войны уже прикипел душой к своему орудию и боевым товарищам.

Однако предложение комбата-чеченца ввергло в ярость командиров-артиллеристов. Они наотрез отказались отпускать своего опытного бойца, не раз показывавшего свое мужество, умение и смекалку в тяжелых боях.

Офицер-чеченец отступил от своих намерений, увидев, насколько необходим его земляк артиллеристам. Они тепло попрощались друг с другом. Танкист повел свой батальон на Запад. Артиллеристы точными залпами начали очищать дороги перед ними от врагов.

Бауди в своем рассказе вспоминал о деталях, которые не принято открыто обсуждать, но которые хорошо известны тем, кто соприкасался с войной.

Переходя границу Бессарабии, некоторые солдаты начали мародерствовать и насильничать, однако командование быстро прекратило это безобразие в первый же день.

Перед войсковым строем было расстреляно одиннадцать отличившихся вояк. С этого дня мирное население Молдавии могло чувствовать себя в безопасности, потому что решительные действия командования отбили среди войск желание грабить.

К сожалению, мы все стали свидетелями того, что современная российская армия не могла похвастаться таким руководством. Увы, в ней оказалось мало таких честных и порядочных отцов-командиров, преданных своему Отечеству.

Бессарабия запомнилась Бауди еще тем, что там они впервые досыта наелись. Кому-то эта деталь может показаться незначительной, но тяжкий ратный труд войны, отягченный голодом, был для солдат во сто крат тяжек.

Бауди в составе советской армии освобождал Польшу, Румынию, Чехию.

Однажды во время затишья между боями к нему пришел земляк из соседней части. Артиллеристы как раз варили бульон из свежего мяса. Земляк был чем-то сильно озабочен, Бауди подумал, что он голоден, и накормил его досыта. Тот попросил выпить что-нибудь покрепче, и эта просьба была удовлетворена. Затем земляк подал Бауди письмецо-треугольник, трехроговую бумажку, как он выразился, прочитав которую, он узнал о высылке чеченского народа.

Солдат вспомнил предвоенную Польшу, страдания и муки поляков, которых разлучали с Родиной. Бауди не смог сдержать свой гнев, его ярость вырывалась наружу, он начал проклинать Советскую власть, подвергшую такому тяжкому испытанию весь чеченский род от мала до велика. К счастью для него, начальник особого отдела, находившийся там же, не дал хода этому делу, которое по тем временам грозило солдату в лучшем случае лагерями, в худшем – расстрелом. Более того, ни один находившийся там солдат не обмолвился ни словом об этом случае, чтобы не подвергнуть опасности своего боевого товарища.

Наоборот, с этого дня бойцы и командиры стали бережнее относиться к Бауди, понимая, с каким тяжким грузом на сердце ему приходится воевать.

Война для бойцов артдивизиона закончилась в Чехии. Артиллеристы впервые стреляли болванками в воздух, салютуя Победе, добытой в страшной и тяжелой войне против сильного врага.

В 1946 году начальство предложило Бауди вернуться к своей семье, в Казахстан. Его часть собиралась перебазироваться к границе с Японией, и поэтому чеченец отказывался от демобилизации. Боевым командирам было нелегко расставаться со своим бойцом, но они тоже были людьми подневольными и исполняли приказ, даже если он им не был по нраву.

Увешанный боевыми наградами боец двинулся на Восток, навстречу своей каторге, «заслуженной» за четыре года непрерывных боев, за испитую до дна чашу страданий и мук, за пролитую кровь, за до победного конца исполненный солдатский долг.

На одной из железнодорожных станций в Румынии Бауди встретил двух солдат-чеченцев. У них оказалась схожая с ним судьба, они также направлялись в Алма-Ату, где военной комендатуре предоставлялось право определять их дальнейшую судьбу.

Фронтовики прибыли в Алма-Ату, но, когда в поисках комендатуры Бауди обратился к женщине в военной форме, та отсоветовала ему обращаться к коменданту.

Если для чиновников Бауди был просто выселенцем, то для нее он оставался братом по оружию, вместе со всеми рисковавшим собственной жизнью за Родину.

«Всех обращающихся в комендатуру чеченцев отправляют на насильственные работы, будет лучше, если ты найдешь своих земляков и через них узнаешь о судьбе своих близких», – посоветовала она. Бауди последовал этому совету и не ошибся. В Алма-Ате он нашел своих односельчан и родственников, которые помогли ему найти семью.

Из шестидесяти харсеноевцев, отправившихся на войну, домой вернулись только четверо, но это не спасло ни Чечню, ни Харсеной от злой судьбы. Солдат до конца испил чашу страданий, выпавшую на долю его многострадального народа.

Сегодня Бауди Чадиев живет на окраине Грозного, но ему и по сей день снится Харсеной, громады скал, нависшие над ущельями, узкие тропы, ведущие от одного дома к другому.

Во сне приходит отец, который сидит на камне возле сакли и перебирает четки, мать, которая возится возле очага, чтобы приготовить вкусное мясо для сына, возвращающегося из армии.

Чтобы задышать полной грудью, Бауди не хватает чистого горного воздуха, утолить жар в груди способна только вода из прозрачных ручьев, змейкой скользящих по древним скалам, хранящим свою тайну о народе, который когда-то жил здесь по законам гор.

Тяжелые недуги терзают ослабевшую плоть ветерана, но его родственники никогда не слышали от него ни одной жалобы. Он всегда остается стойким солдатом. В этом и есть правда старого фронтовика, которым добывал Победу над фашизмом не только мужеством, но и терпением и стойкостью.

Хумайд Гайраханов

Тиха южная ночь. Тысячи звезд мерцают в небе, завораживая взгляд своей неописуемой красотой. Желтая луна выплывает из-за облаков, ее тусклый свет озаряет светом пыльную дорогу, которая пропадает за околицей села. За плетенным из прутьев забором залает собака, где-то в поле фыркнет лошадь, и все утихнет. И все же тишину ночи нарушают кваканье лягушек, которые заводят свою нескончаемую песню.

Хумайд любил такие ночи. Лежа в стогу свежескошенного сена, он мог часами вглядываться в бесконечную даль неба. Будучи подростком, он остался без отца и верил, что его отец смотрит на него с одной из этих звездочек, радуется его успехам и огорчается при виде его невзгод.

У сельских жителей была забава – они предлагали самому смелому из мальчишек положить папаху на одну из могил на кладбище, расположенном на горе за селом. Другому не менее храброму мальчику предлагалось найти и принести эту папаху. Хумайд всегда первым выказывал готовность принять участие в этой игре, которая требовала от мальчишек незаурядного мужества, учитывая множество слухов, которые ходят в сельской среде о различных страшных историях, связанных с мертвецами.

Такой характер мальчишки вызывал уважение не только среди его сверстников, но и среди односельчан.

В свои двадцать лет Хумайд стал сильным юношей. Он легко управлялся с домашними делами, но его настоящей страстью были кони. Красивые сильные животные чувствовали его любовь и ласку к себе и беспрекословно подчинялись его воле. За околицей села было широкое поле, которое полукольцом окружала гора. Сельчане могли каждый день наблюдать, как всадник, соединившись в одно целое со скакуном, гонял наперегонки с ветром. А потом взмыленный конь с гордо поднятой головой шел вслед за уставшим, но довольным наездником.

Так мирно и текла бы жизнь Хумайда в многочисленных делах и заботах сельского жителя, которые были ему не в тягость, а в радость. Но зазвучал в Чечне призыв добровольцев в Красную армию, и встрепенулось сердце юноши, захотелось увидеть дальние земли, стать настоящим воином, попробовать себя в ратном деле.

Мать не обрадовалась его страстному порыву, но разве может птица удержать в гнезде оперившегося птенца?.. Растила она двух сыновей одна, стараясь их уберечь от холода и голода, болезней и невзгод. Она всегда думала, что они беспомощны без ее забот и молитв. Теперь же ее младший сын оставлял ей только молитвы, покидая отчий край.

Большой паровоз натужно гудел, испуская из своего чрева черные клубы дыма. Сотни людей провожали своих родных, которые избрали для себя солдатскую стезю. Всюду слышался гортанный говор чеченской речи. Командиры Красной армии чувствовали к себе доброе отношение этих суровых на первый взгляд людей. Их сыновья и братья скоро станут с ними в один строй, будут вместе делить тяготы армейской службы, а значит, они тоже близкие и родные для них люди. Такова горская мораль – любить друзей своих близких и стоять за них горой, если понадобится.

Паровоз тяжело загудел и медленно тронулся в путь, отвозя своих пассажиров навстречу неизвестности. Это был 1939 год, тревожный год начала Второй мировой войны.

Новобранцев довезли до города Житомир, из состава высадили Хумайда. Стоя на перроне и глядя вслед уходящему составу с земляками, он почувствовал себя одиноким и беспомощным в этом огромном мире, точно так же, как в ту ночь, когда чекисты забирали из дому его больного отца.

Он не знал русского языка, не умел ни писать, ни читать. Теперь же ему предстояло жить среди людей, язык и образ жизни которых он не понимал.

Однако солдатская жизнь ему давалась легко, он с детства привык вставать с восходом солнца и честным трудом добывать свой кусок хлеба. Самая большая удача состояла в том, что в армии были существа, с которыми он легко находил общий язык – это были кони.

Командиры попали в сложное положение, получив солдата, который совсем не понимал русского языка, но когда увидели в деле своего джигита, то обрадовались такому бойцу. Его сделали ездовым на тачанке с пулеметом. Казалось, что кони и ездовой – это одно целое. Такое родство душ было удивительным.

Очень скоро молодой солдат нашел верных друзей и среди сослуживцев. Им нравилось, с каким трепетом Хумайд относится к лошадям, как он холит их и лелеет. Кроме воинского искусства, чеченский юноша постигал и азы русского языка.

Однако грамоте он так и не научился. Письма за него писал его командир и друг старший лейтенант Терещенко. Тот всегда находил добрые слова для матери своего друга и восхищался своим товарищем. В далеком чеченском селе лейтенанта Терещенко знали и любили, как своего Хумайда. Помнят его там и до сих пор.

За два года службы Хумайд стал хорошим воином. Полученные навыки и опыт ему очень скоро пришлось применять в реальных боевых условиях. Безжалостный враг напал на его государство с желанием разгромить советскую армию и захватить страну.

Красная армия с тяжелыми боями отступала на восток. Отступали и боевые товарищи Хумайда. Многие сложили свои головы, но те, кто выжил, с большей яростью сражались за каждый клочок земли, за каждую деревню, за каждое болото. Хумайд выжил в этой мясорубке и отвоевывал земли, захваченные немецкими оккупантами. Более того, ему посчастливилось освобождать от врага ставший для него родным Житомир.

Многие его боевые товарищи отдали свои жизни за Родину, но судьба была милостива к двум друзьям. Они всегда держались друг за друга, и каждый из них был готов отдать свою жизнь ради товарища.

В своих письмах друг Хумайда всегда щадил чувства матери, никогда не писал о ранениях, выпадающих на их долю трудностях. Он только не уставал благодарить мать, воспитавшую такого мужественного и порядочного сына.

Последнее письмо от Терещенко в чеченское село пришло из действующей армии Юго-Западного фронта в феврале 1944 года. Он писал, что Красная армия готовится к наступлению и, как будто бы предвидя трагическую будущность, давал слово матери своего друга, что Хумайд будет жить, пока он жив. Если же будет суждено погибнуть, то погибнут они вместе.

Злой февраль вслед за этим письмом принес большую трагедию на чеченскую землю. Весь народ был огульно обвинен в предательстве и выслан в бескрайние степи Казахстана. Вместе со своими соплеменниками была выслана и семья Хумайда. С тех пор была потеряна связь с находящимся на фронте сыном и его другом.

Весть о долгожданной Победе настигла переселенцев в их безжалостной ссылке, и эта весть стала радостной для всех. Люди ждали, что вернутся домой их сыновья. Ждала своего сына и мать Хумайда, ждала так, как могла ждать только мать. Когда стали прибывать эшелоны с демобилизованными солдатами, она ежедневно ходила на железнодорожную станцию, которая находилась в двенадцати километрах от их поселка. Она подходила к каждому солдату и спрашивала про своего сына и Терещенко, но увы, никто ей так и не смог рассказать о ее сыновьях, одного из которых она даже в глаза не видела. С 1945 по 1957 год она ежедневно, зимой и летом, в жару и стужу, ходила на эту станцию к прибытию единственного поезда в надежде увидеть своего Хумайда.

В кармане ее старой телогрейки лежал клочок бумаги, на котором чужим почерком было написано, что ее сын пропал без вести. Это не был почерк названного брата ее сына, а значит, не заслуживал доверия.

До самых последних минут своей жизни мать надеялась, что ее сыновья живы и что они обязательно вернутся домой.

Победитель

В далеком 1943 году Ахмед Устарханов, солдат Красной армии, лежал на перроне тяжелораненый, ожидая погрузки в санитарный поезд. Сотни других раненых так же были привезены на эту злополучную станцию. В беспощадно-синеватой дали неба появились немецкие самолеты, которые стали сбрасывать свой смертоносный груз на раненых солдат. На поезде четко были видны красные кресты, ходячие больные раскладывали белые полотенца в форме креста, однако фашистские асы, сделав очередной круг, снова и снова сбрасывали смертоносный вал на расползающихся в ужасе людей. Ахмед тогда не мог даже шевельнуться, он мог только наблюдать, как в воздухе кружились конечности и останки тех, кто еще минуту назад лежал с ним на одном перроне. В тот день смерть сплясала свою ужасную пляску вокруг него, и он был полностью в ее власти, но судьба тогда сжалилась над ним и оставила его жить…

В восемнадцать лет Ахмед сам выбрал для себя нелегкую судьбу солдата. В 41-м году фашистская Германия вероломно напала на его страну. Полчища вражеских солдат хлынули вглубь государства, завоевывая города и села. Будучи слушателем рабфака Грозненского нефтяного института, он был освобожден от мобилизации, однако со многими своими земляками обивал порог Молотовского военного комиссариата города Грозный с просьбой отправить его на фронт. Ему неоднократно отказывали, но настырный юноша в конце концов добился своего, и его зачислили в состав 3-го полка кавалерийской дивизии, которая формировалась из уроженцев Чечено-Ингушетии.

Тогда, в начале Отечественной войны, везде царило уныние. Война всегда сеет смерть и разруху. Люди ежедневно слушали сводку с фронтов, голос Левитана звучал по всей стране, сообщая о новых жертвах и оставленных городах. Передвижение по республике было ограничено, с наступлением ночи в городах и селах воцарялась темнота, контроль над соблюдением светомаскировки и законов чрезвычайного положения был жестким. Любое нарушение установленного порядка могло квалифицироваться как диверсия и шпионаж, а это уже было чревато непредсказуемыми последствиями. Днем почти во всех городах и селах шли митинги, старики призывали молодежь вставать на защиту своего Отечества.

С тех пор утекло много воды. После этого на чеченской земле звучало немало разных призывов. Ахмед знал, что слово имеет громадную силу. Оно может спасать и мирить людей, а может разъединять и уничтожать целые народы. Разные люди бросались здесь словами, люди верили им и шли убивать и умирать. Но свой первый митинг Ахмед помнит хорошо. Старик-чеченец демонстрировал свою рану, вместо руки был обрубок. Когда-то, будучи молодым человеком, он пошел защищать свой народ и не жалел об этом. Теперь пришла очередь других положить свои жизни на алтарь свободы Отечества. Ахмед поверил словам старика, верил он им и сейчас и был убежден, что зов сердца его тогда не обманул. Он не нападал вероломно на других, напали на его страну, уничтожали его города и веси. У него тогда был выбор, и он сделал его. С тех пор прошло много лет. Тогда, будучи юношей, он боялся, что война закончится без его участия, и стремился на фронт.

Он отчаянно дрался за свою землю, когда вероломный враг напал на нее, изгонял и добивал фашистов на их земле. При этом до сих пор жалеет безвинные жертвы войны с обеих сторон, с горечью вспоминая про гибель под бомбежками тысяч мирных немцев. Немцы – очень аккуратный и законопослушный народ, приученный к порядку. Тиранам легче управлять таким народом из-за их безоговорочного послушания и почитания власти, считал человек, который получил от них три ранения и потерял на фронте сотни боевых товарищей.