Текст книги "Неистовая звезда"

Джек должен знать, что Демало здесь сегодня был, но сказать прямо я не могу. Джек сразу все поймет – по моим словам, по глазам, по лицу.

– С тонтонами были два громадных пса. Крид говорит, что это псы-призраки, – добавляю я.

Джек вздрагивает, сверкает глазами.

– Значит, Демало здесь был, – шепчет он. – Эти псы за ним повсюду ходят. Он их после Возрождения завел. Для охраны, наверное. Так ему надежнее. Ты его видела? А он тебя?

– Нет, мы далеко были. Дым, грохот, в суматохе не разобрать, где кто. Нет, навряд ли. Я его точно не видела.

Ну вот, стоит мне рот открыть, как из меня ложь вылетает. Полуправда. Уклончивые ответы.

– Если с ними Демало был, значит, караван особенный, – говорит Джек. – Важный. Иначе одними тонтонами-охранниками обошлись бы.

– Ага, Марси так и сказала, – киваю я.

– Марси… Ну да, рабы все замечают, даже то, чего никто больше не видит. Надо выяснить, что ей известно. Понимаешь? Тебе надо с Марси поговорить.

– Да, конечно, – отвечаю я рассеянно. Гляжу на сверкающий кругляшок над головой. Он покачивается, разбрасывает блики лунного света. Смотрю Джеку в глаза. – Не видать нам победы. Нас слишком мало.

Он морщит лоб.

– Так ведь с самого начала было понятно, что нас мало, – говорит он.

– А теперь мне ясно, что это значит. И к чему это приведет. Джек, у нас всего шесть бойцов. От Эмми толку никакого, Марси вот тоже… Томмо с Кридом еле ноги унесли, Лу чуть в пропасть не сорвался. Если бы с ними что случилось, так все б и кончилось.

– Это наша первая вылазка. Мы урок усвоили, теперь перестроимся. Придумаем, как лучше. Как умнее сделать. Тебя послушать, так мы ничего не добились. А это не так.

– Они наверняка мост уже чинят, – вздыхаю я.

– А мы еще одну вылазку устроим, в другом месте. Ты же помнишь, мы так и задумывали. Нас мало, но мы быстрые. Будем нападать часто и метко. Непредсказуемо. Раз за разом.

– Сегодня мы только силы зря потратили, – говорю я. – Взрывчатку израсходовали, сами страху натерпелись. Нет, убивать людей ни к чему. От смертей ничего хорошего не будет. Только смерть. Так мы не победим.

– Ну, сегодняшний взрыв Демало изрядно напугал. Еще парочку таких, и он совсем струхнет. Потери большие, все решат, что он ослаб, верить ему перестанут. Начнут переходить на нашу сторону…

– Это слишком долго, – замечаю я.

– Значит, надо нам поскорее действовать. В следующий раз нападем на тонтонов. Это для Демало хуже всего. Я тут придумал… Давай устроим нападение на два сторожевых поста в одну ночь. В разных концах Нового Эдема.

– Ничего у нас не выйдет. Неправильно это, – говорю я.

– Нет, правильно. И ты это прекрасно понимаешь. Все дело в том, за кем будущее останется. За одним человеком или за всеми жителями Нового Эдема. Исцелить землю – это здорово, все этого хотят. Вот ради общей цели и надо объединиться. Действовать всем вместе, на общее благо, а не так, как сейчас, когда каждый над своей делянкой трясется. Свободные люди должны властвовать над своей судьбой. А сейчас над ними властвует тиран.

– В Новом Эдеме не спрячешься, он небольшой, Демало нас быстро отыщет, – напоминаю я.

– По-твоему, будущее за Демало и его сторонниками?

– Нет, конечно. Я же не про это…

– Если мы ничего делать не станем, то так и выйдет. Если будем думать, что ни на что не способны, что нас слишком мало, что у него сил много. Ты же так не думала, когда Лу пошла вызволять. Ты в одиночку против целого мира восстала. Хотя конечно, это же семья, родная кровь, святое. Другого ты не знаешь, правда? На остальных тебе плевать? Если честно?

– Нет.

– Надо было тебе уйти. Я же тебе так сразу и сказал, после Возрождения. Помнишь? Ты только мешаешь. Уходи, мы и без тебя обойдемся.

Глаза Джека сверкают, будто лед. Я прикладываюсь к бутылке, отпиваю глоток крепкого сладкого вина. Слова обжигают меня огнем, пробирают до самых печенок. Ворочаются там, давят, колют. Мы молчим, не размыкаем губ. Сердце сжимается.

– Ты моего позволения ждешь, Саба? – спрашивает Джек, не глядя на меня. – Хорошо, уходите. Все втроем. Удачи вам. Ни позора, ни стыда в этом нет. Если наша борьба не для тебя, ничего не поделаешь. Твоя семья, твоя любовь, твоя родная кровь. Ты всегда первым делом их бросаешься выручать, при любой опасности. Нас это ставит под угрозу. Вот как сегодня с Лу. Понимаешь? Любовь – это слабое место. Хорошему вожаку она мешает.

Слова Джека задевают во мне какую-то струнку. В голове. В груди. Меня опаляет жаром, сердце стучит часто-часто. Братья. Сестры. Семья. Родная кровь. Матери, отцы, дети. Глубоко внутри меня что-то новое, неведомое набирает силу. Я дрожу от непонятного восторга. Мне открывается неясная пока возможность.

– Любовь – это слабое место, – бормочу я вполголоса. Лу всегда так говорит, а я ему не верила. – Любовь – это слабое место, – повторяю я громче. – Может, так. А может, и нет. Может, она меня меняет. Может, этим я отличаюсь от тебя. От всех остальных. От Демало.

– Может, – кивает Джек. – Только я не пойму, чем это…

– Демало про нас знает. Он понял, что мы собираемся делать. Сообразил про быстрое нападение. Теперь он попытается поставить себя на наше место. Начнет думать, как мы. Ему наверняка понравится. Для него это игра. Он любит жестокие игры. А мы теперь играем в его игру.

– Ну и что?

На мосту мы сегодня поступили неправильно. Плохо. И Демало не прав. А верный путь лежит в другой стороне. Может быть, где-то посередке между нами. Или нам до него так далеко, что мы и представить его не можем.

Или можем. Верный путь лежит гораздо ближе.

– А то… – медленно начинаю я. – А то, что нам надо перестать думать, как Демало, и начать думать… как я.

– Как ты? – Джек задумчиво прищуривается. – Ну-ка, говори, что у тебя за план.

– Демало решит, что мы собираемся взорвать еще один мост, или дорогу разрушить, или на сторожевой пост напасть. А если мы этого не сделаем? Если мы изменим правила игры? Если мы поступим по-другому? Совсем по-другому?

– Как?

– Я сегодня лошадь украла.

– Предлагаешь шутки над ним шутить? Каверзы подстраивать?

– Нет, не в каверзах дело. Понимаешь, тут… Марси сегодня сказала… ох, погоди, дай вспомнить…

Долго не продержатся, непрочно все это, так семью и дом не построишь.

– Демало построил Новый Эдем непрочно. Здесь нет семей. Он отцов, матерей и детей разлучил. Неправильно это. Неестественно. Бессердечно. У Нового Эдема нет сердца, понимаешь? Это просто план такой. Демалова задумка.

– Понимаю, – отвечает Джек. – И что это меняет?

– Пока не знаю. Надо поразмыслить. Но я нутром чую, что в этом что-то есть. И сердцем, и головой. В этом все и дело. Мне надо поговорить с Марси. Ты прав, она много знает. Все, мне пора.

Я собираюсь уходить, но Джек хватает меня за руку.

– Эй, погоди! Слушай, я твоему чутью доверяю. Только и у меня тоже мыслишка появилась. Из-за этого случая на мосту многое стало ясно. Ты права, Демало захочет нас обхитрить. На его месте я бы и сам так поступил. Смотри, Демало в центре всего, что происходит в Новом Эдеме. Вся власть ему принадлежит. Ему одному. Указующему путь. Ему и его чудесным видениям. Это тебе не безумный Викарий Пинч. Не Город Надежды. Без Демало все рухнет. Новый Эдем развалится. Тут все держится на Демаловых планах, на его силе. Значит, надо другую игру придумать. Можно все одним махом закончить. Давай я быстренько вернусь к тонтонам и убью Демало.

Во мне снова дрожит какая-то струнка.

– Чего-чего? – спрашиваю я.

– Убью Демало, – повторяет Джек. – И чем скорее, тем лучше.

– Нет, ты что раньше сказал? Ну, про видения. Указующий путь и его чудесные видения?

Чудесные видения на рассвете. Я их своими глазами видела. Еще одна сокровенная тайна. Я о ней никому не рассказываю. Демало меня за руку привел в бункер на холме, в комнату с белыми стенами. Он показал мне чудесные видения. Какой была земля, прежде чем Разрушители все испортили. Такая красота, что и представить нельзя. Я на всю жизнь запомнила.

– Ты же сам все видел, правда? Чудесные видения эти. Всем Управителям и тонтонам их обязательно показывают, обряд у них такой. Ритуал.

– Ну да, ритуал. Мне должны были показать, только я раньше погиб. Все происходит на заре, в бункере на холме. Рядом с Плакучей водой. Рассказывать об этом не позволено. А как посмотрят на эти чудесные видения, так все потом глядят на Демало, будто он солнце какое. Стало быть, и впрямь чудо расчудесное.

– Ты прав, Демало в центре всего. Похоже, что сердце Нового Эдема как раз на том холме. Джек, нам туда надо. Прямо сейчас.

– Сейчас? Ты с ума сошла. Куда тебе сейчас идти, ты вся дрожишь. Сегодня столько всякого случилось, а прошлой ночью ты глаз не сомкнула, в пещере этой вашей.

– Некогда спать, – говорю я.

– А вот это ты глупость сказала.

– Ладно. Тогда завтра пойдем к Плакучей воде. Встретимся на холме после полуночи. Принеси факелы. А в бункер как-нибудь проберемся.

– Зачем?

– Знание – это сила, ты сам сказал. Вот и разузнаем все, что сможем, про это место. Мы про него раньше не задумывались, а напрасно.

– Дело говоришь, – кивает он.

– А до тех пор ничего не предпринимай, – говорю я. – Ничегошеньки. Ничего не разведывай, в тонтона не переодевайся. Обещай мне, пожалуйста.

Джек улыбается:

– Честное слово, не буду.

Глаза его серебристо мерцают. Я хочу подняться, но он хватает меня за руку, тянет к себе. Я падаю на мягкие еловые ветки. Как я могла его спутать с Демало? Джек пахнет Джеком, никто больше так не пахнет. Теплый аромат шалфея, запах бескрайних просторов. На щеках темнеет щетина. Я нежно глажу колючую поросль.

– Ну вот, ты и ласковой быть умеешь, – вздыхает он.

– Мне пора, – говорю я.

– А помнишь, как дикие кабаны тебя едва не затоптали, а я храбро слетел с небес и спас тебе жизнь…

– Ага, размечтался.

– … не побоялся смертельной опасности. Между прочим, в третий раз я тебя спас. Видишь ли, есть такое правило, правило трех называется… По-моему, я тебе рассказывал.

– Пару раз упоминал, – киваю я и глажу ему нос. Чуть кривоватый, но прекрасный. – Хорошо, что я тебе нос не сломала. Он мне очень нравится.

– Эй, не отвлекай меня. Значит, так, по правилу трех, если ты кому-нибудь три раза спасаешь жизнь, то…

– … То их жизнь принадлежит тебе. Да знаю я, знаю.

– В общем, дикие кабаны – это третий раз. Так что я выиграл. Ты – моя.

– Врешь ты все. Жалкое, несчастное создание. – Я нежно обвожу пальцем его губы, мягкие и теплые. – Дикие кабаны, выдумал тоже. Нет, счет между нами прежний, два против двух.

Он притягивает меня к себе.

– Жалкое, несчастное создание, говоришь? Сейчас узнаешь.

Наши пальцы сплетаются, его губы нежно касаются моей кожи, я дрожу от возбуждения.

– А кто тебя целует? – спрашивает он. – Кто тебя ласкает?

– Ты! – шепчу я.

– Кто, скажи? Имя назови!

– Джек! – выдыхаю я. – Джек, Джек!

– А теперь ты меня поцелуй.

Я впечатываю его имя в нежные, сладкие от вина губы.

– Мне пора, – говорю я.

– Ага, – отвечает он.

Мы жадно целуемся. Наши тела пышут жаром.

Снизу раздается лай. Следопыт вернулся. Я выскальзываю из Джековых объятий и гляжу в небо. На восточном краю над землей мерцает Юпитер. Низко. Ночь наполовину прошла.

– Мне пора, – повторяю я, отталкиваю Джека, сажусь и привожу себя в порядок. Джек меня почти раздел. – Ну ты и скор!

– А что делать, если ты такая вертлявая? – ухмыляется он. – Дай помогу.

Я застегиваю пуговицы, он их расстегивает. Я заправляю рубаху, он ее вытягивает. Шлепаю его по руке.

– Не мешай, я сама.

Вскакиваю на ноги, оправляю одежду. Джек приподнимается на локте, разглядывает меня.

– Вот никогда не знаешь, что от тебя ожидать. Но сегодня ты совершенно непредсказуемая.

– Мы живем в непредсказуемое время, – говорю я. – Не забудь. Завтра ночью у Плакучей воды. Не опаздывай.

Хватаю резиновую веревку, свистом предупреждаю Следопыта и прыгаю с помоста. Земля летит мне навстречу. Выпускаю веревку, падаю на корточки. Мой волкодав испуганно отскакивает в сторону. Подбираю рассыпанные стрелы, засовываю в колчан, беру лук.

– В лагерь другой дорогой возвращайся, – говорит Джек. – И не зевай.

Он свешивается с помоста, смотрит на меня сквозь ветки и клочья мха.

– Сколько ночей до Кровавой луны осталось? – спрашиваю я.

– Если считать эту, то семь, – говорит он. – А в чем дело?

Я так надеялась, что он ответит по-другому. Что Слим ошибся. Через семь ночей решится наша судьба. Она в моих руках. Как я поступлю, так и будет.

– Завтра ночью. Не опаздывай, – повторяю я.

Пробираюсь через поломанные кабанчиками кусты, вспоминаю косуль. Они тоже не случайно с места сорвались. Что там Джек говорил?

Ты мозгами пораскинь. Их кто-то спугнул.

Нет, если бы за мной кто увязался, Следопыт бы учуял. Дал бы мне знать. Предупредил бы.

* * *

Нерон не показывается.

Мы со Следопытом бежим по лесу, возвращаемся в лагерь кружным путем. Я высматриваю Нерона в кронах деревьев, в небе, в лунном свете. Ищу его везде.

Он не прилетел к Железному дереву. Странно это. Нерон Джека очень любит. Он знал, что я к Джеку шла. По ночам я только с Джеком встречаюсь.

На вершине каменистого холма я останавливаюсь, перевожу дух. Отсюда далеко видно. Море деревьев беспокойно колышется. Лунный свет серебрит кроны, напоминает, что зима близко.

В небе сияют звезды, так много, что и не сосчитать. Каждую ночь они шлют на землю свое сияние.

Вот только Нерона нигде не видать.

Он часто пропадает целыми часами неизвестно где. Иногда на несколько дней исчезает. У Нерона своя жизнь. Тайная, крылатая. Он живет по древним вороньим законам, делает то, что ему положено. Но в этот раз мне за него тревожно. Не знаю почему.

– Как думаешь, куда он подевался? – спрашиваю я Следопыта, треплю его по косматой голове.

Он задирает морду к небу и протяжно воет. Три раза вой несется в ночь. Волкодав приятеля подзывает.

Мы ждем. И ждем.

Ответа нет.

Мы идем дальше.

* * *

Приближаемся к Расписной скале, замедляем шаг. Я условным сигналом предупреждаю наших. Отвечает хриплый посвист Слима. Его ни с чем не спутаешь.

Следопыт мчится вперед, скрывается из виду. Вдруг в ночи раздается испуганный лай, а потом жуткий визг. Я бросаюсь на помощь.

На крошечной поляне стоит высокая сосна. Следопыт встревоженно мечется кругом. К стволу прибит ворон. На высоте человеческого роста. Крылья распростерты, прибиты толстыми штырями. Мертвый ворон.

Нерон.

Сердце у меня замирает. Я останавливаюсь, падаю на колени.

Все прибегают с оружием в руках. Шум их разбудил. Эш освещает поляну факелом.

– Нерон! – истошно вопит Эмми, несется к сосне, подпрыгивает, хочет дотянуться. – Помогите ему, снимите!

– Лу! – кричу я.

Молли обнимает Эмми, прижимает ее к себе.

– Ш-ш, детка, не плачь! Он помер, бедняжка. Пойдем отсюда.

Лу опускается на колени рядом со мной, обнимает меня за плечи. Я не могу вздохнуть. Нерон… Не может быть…

– Эш, сними его, пожалуйста, – просит Лу.

Эш самая высокая.

– Черт побери, узнаю, кто это сделал, убью гада, – говорит она. – Посвети мне, Томмо.

Томмо подносит факел к сосне. Эш карманным ножом отковыривает железные штыри.

– Божемой, – вздыхает она. – Приструните Следопыта, кто-нибудь!

Следопыт то визжит, то воет. Марси успокаивает его, гладит. Наконец он умолкает, только скулит тихонечко.

Крид помогает Эш, складывает ворону высвобожденное черное крыло. Они действуют осторожно, будто боятся сделать ему больно. А ему уже не больно. Не может быть, божемой, да что же это… Лу прижимает меня к себе.

– Саба? – окликает меня Эш. – Иди-ка сюда.

Что-то в ее голосе заставляет меня встать и подойти к сосне. Эш осторожно кладет птичье тело мне на ладони. Тяжелое, безжизненное.

– Посмотри внимательно, – просит она.

Томмо подносит факел. Блестящие черные перья. Мягкая гладкая грудка… Сердце екает. Перья на груди… У Нерона перья еще не отросли. Его ястреб Демало поранил, рана только затянулась. От страха я не понимаю, в чем дело. Наконец в голове проясняется.

– Ну, что скажешь? – спрашивает Эш.

– Это не он, – выдыхаю я. – Не Нерон. Перья на грудке…

Все ахают, толпятся вокруг, разглядывают воронье тельце. Когда Нерона ястреб ранил, пришлось выдумать, что на моего ворона напал коршун, когда мы в хижину поселенцев забрались, чтоб целебные зелья украсть. Вот они, тайны, полуправда и ложь. Хорошо, что в ту пору нам забот хватало, поэтому мой рассказ выслушали вполуха.

Я лихорадочно соображаю еще кое-что.

– Этот ворон помер своей смертью, – говорю я. – Вон, на горле опухоль. Болел, наверное.

Эмми вся трясется от рыданий. Слезы ручьем бегут по щекам.

– Ага, – кивает она. – Это не Нерон. Только я не понимаю, зачем…

– Чтобы мы подумали, что это он, – говорит Марси.

– Но зачем? – повторяет Эмми. – Это жестоко! Кому это нужно?

– Тонтонам, – отвечает Томмо. – Это у них такие штыри.

– Тонтоны бы нас всех перебили, – замечает Эш. – Как в Темнолесье.

По моему разумению, это очень на Демало похоже, только я про это никому не говорю. Он решил меня напугать, показать, что может к нам вплотную подобраться. И запросто глотки перерезать. Ловкий ход в его игре.

– Может, тонтон был один, – говорит Томмо.

– Разумно, – кивает Молли. – В одиночку с нами он не сладил бы, но запугать – вполне. Вот, мол, в следующий раз мы вас штырями к сосне приколотим. По-моему, Томмо прав.

Я задумываюсь. Конечно, Демало мог за нами следить от самого моста. А может, кто-то из тонтонов в одиночку за нами увязался. Но если бы кто-то в чаще спрятался, то Следопыт бы его рано или поздно учуял. Мой волкодав тонтонов всегда вынюхивает.

– Эш, вы со Следопытом округу проверяли? – спрашиваю я.

– Да, сразу, как вы пришли, – кивает она. – И на посту все время кто-то был.

– Нет, не все время, – говорит Крид. – Когда я вернулся, на посту никого не было. Все в лагере собрались.

– Это я виновата, – всхлипывает Эмми. – Саба мне велела на пост идти, но тут как раз Лу вернулся, и я никуда не пошла. Простите меня, это я во всем виновата.

– Вот почему нельзя детям важное дело поручать, – вздыхает Крид.

Лу поворачивается к нему, хмурит брови.

– Может, за тобой кто увязался, – ворчит он.

– Никто за мной не увязался, – отвечает Крид. – Я здоровый круг заложил, как к лагерю возвращался. Петлял всю дорогу.

– Все равно надо проверить, – говорю я. – Эмми, оставайся с Марси. А мы пойдем глянем.

Даю сигнал Слиму, чтоб спускался с поста, и мы начинаем обыскивать округу. Прочесываем все окрестности у Расписной скалы. Ничего подозрительного не находим. Возвращаемся к костру. Слим протискивается в расщелину, кряхтит, сопит. Устал, пока спускался с вершины.

– Что случилось? – спрашивает он. – Я слышал, как пес выл, а потом вы гомонили… – Он замечает мертвого ворона и ахает.

– Это не Нерон, – говорю я.

– Нас хотели запугать, – объясняет Лу. – Почти получилось.

– Слим, может, ты чего видел? – спрашивает Эш.

– Нет, ничего такого я не заметил, – говорит Слим. – Вот только Саба и Следопыт недавно вернулись, а так все тихо.

– Это ты виноват! – набрасывается на него Крид, тычет пальцем в грудь. – Ты их упустил, старый болван! Толку от тебя никакого. А еще платье нацепил, недоумок! Тонтоны прямо к нам подобрались, а ты их прозевал.

– Крид, прекрати, – говорит Молли. – Не смей со Слимом так разговаривать!

– Хватит! – рявкаю я. – После разберемся, кто, как и почему. Уходить надо. Навестим Пегполет в Звездной дорожке, как вам такое предложение?

– Меня вполне устраивает, – отвечает Слим.

Пегполет – приятель Слима, клепает всякие мудреные штуки из мусора Разрушителей. Никто из нас с ним прежде не встречался, но Слим говорит, что он на нашей стороне. Живет он в Звездной дорожке, в Пятом секторе. Это недалеко от Плакучей воды и бункера на холме. Так что нашей встрече с Джеком это не помеха.

– А как же Нерон? – спрашивает Эмми, хватает меня за руку, глядит умоляюще. – Саба, его надо найти. Нельзя его бросать.

Нерон со мной всю жизнь прожил. Я его птенцом подобрала. Беспомощный комочек пуха из гнезда выпал, мама-ворониха пропала. А я взяла его в горсть, у него сердечко так и забилось. Мы друг на друга посмотрели, и, честное слово, он сразу понял, что и я осталась без Ма. С тех пор наши души связаны неразрывно.

Но я вспоминаю слова Джека, слышу его голос.

Твоя семья, твоя любовь, твоя родная кровь. Ты всегда первым делом их бросаешься выручать, при любой опасности. Нас это ставит под угрозу. Любовь – это слабое место. Хорошему вожаку она мешает.

Под моим началом восемь душ. Я за них в ответе. Вот они, стоят и ждут своего вожака. Надо поступать так, как лучше для всех, а не только для тех, кто мне всего дороже.

– Этого ворона я похороню, – говорю я. – Крид, вы со Следопытом пройдитесь еще разок вокруг скалы, поищите Нерона.

– Я тоже пойду, – говорит Томмо.

Томмо умеет не только по губам читать. Даром что глухой, а видит, как кошка, ступает бесшумно, и нюх лучше, чем у собаки.

– Ладно, – киваю я. – А остальные пока вещи соберут.

* * *

Они ее вчера на заре разбудили. Земные песни.

Эмми они давно снились. Земля, камни и их песни. Она во сне к ним прикасалась, чувствовала, слышала и знала, про что они поют. Сердцем чуяла, и головой, и всем телом. Песни ей про все рассказывали, всему учили, звали ее за собой. Без слов.

Во сне всякое может случиться. В жизни все не так, как во сне. Ну, до вчерашней зари так и было. А вчера на заре она проснулась, и мир вокруг стал полон песен. И в ней песни зазвучали.

Она быстро сообразила, что этих песен никто больше не слышит. А потом поняла, что это за песни. Это зов. Она услышала зов. Ауриэль Тай услышала зов, когда была совсем маленькой. Ей свет песни пел. А ее дедушка стал ее учителем. Теперь Эмми нужен учитель. Наставник. Ауриэль поможет ей его найти.

Она весь день просила Ауриэль прийти, помочь отыскать учителя. Прикладывала ладошки к валунам, весточку через них передавала. Босиком бегала по земле. Сама не знала, так ли надо делать, будет ли от этого какой толк. Надеялась, что камни и земля все расскажут свету – солнцу, луне или звездам. А потом свет передаст просьбу Эмми Ауриэль. Приходи за мной, Ауриэль, мне нужна твоя помощь.

Без Ауриэль плохо. Песен много, трудно понять, где какая. Песни камней, песни земли, ночные песни и песни дневные. Их песни звучат как вздохи, сплетаются с песнями людей. Вот как с колыбельной Молли…

А ночью она лежала, слушала песни и вдруг поняла, что одна зазвучала настойчиво, тревожно. Тихо-тихо звала за собой. Только Эмми не догадалась, что она означает.

И вдруг, когда стали собирать вещи, Эмми сообразила, что это песня из-под земли. Где темно, страшно и одиноко. Она пошла по земле босиком, чтобы ноги сами привели туда, откуда звучала песня.

* * *

Лагерь сворачиваем быстро. Мы больше месяца этим каждый день занимаемся, дело знакомое, отлаженное. Дафф, Слимов тяжеловоз, терпеливо ждет в упряжке. Молли с Томмо вешают тюки с оружием на Бина, нашего мула, а остальные седлают лошадей. Все молчат, никому разговаривать не хочется после того, что случилось.

Томмо и Крид со Следопытом обходят Расписную скалу, ищут Нерона. Мой волкодав протяжно воет. Я догадываюсь, что Нерона они вряд ли найдут. Наконец они возвращаются.

– Ни следа не обнаружили, – расстроенно говорит Томмо.

Марси собирается залезть на Тэм, краденую рыжую лошадь, и я подхожу помочь. Вообще-то Марси и без моей помощи прекрасно справится, но мне с ней надо поговорить. Темные круги у нее под глазами в свете луны кажутся черными, каждая морщинка видна. Руки расцарапаны – это Нерон постарался. Но Марси сидит верхом, как королева – высокая, спина прямая, на шее рабский ошейник.

Я поправляю уздечку и шепчу:

– Нам надо поговорить. Наедине. Сразу, как в Звездную дорожку приедем, ладно?

Она молча кивает.

– Марси, тебе удобно? – спрашивает Лу.

Я вздрагиваю от неожиданности. Не слышала, как он подошел.

– Ты лучше за сестрой присмотри, – велит ему Марси. – Она сильно расстроилась.

Лу обнимает меня за плечи.

– Конечно, присмотрю и без напоминаний обойдусь. Саба, Нерон нас сам найдет, ты же знаешь. Он не потеряется. Просто улетел по своим вороновым делам, вот и все.

Я закидываю котомку на спину Гермеса. Томмо во все глаза уставился на меня. Он присел на корточки, шнурки завязывает. Как только замечает, что я на него смотрю, опускает взгляд и краснеет. Мне совестно и стыдно. Я совсем забыла, что он ночью хотел со мной поговорить. Лу прав, не надо было его за руку брать тогда, у моста.

– Ну, все знают, куда путь держим? – спрашивает Слим. – В Пятый сектор, в Звездную дорожку. – Он картинно вскидывает руку. – Нам туда, на юго-запад.

– Да знаем, знаем, – вздыхает Эш. – Ты нам два раза говорил.

– Там вывеску наверняка вьюнком опять заплело, не разберешь, – говорит Слим. – Поэтому надо бы…

– Глядеть во все глаза, – подхватываю я. – Так и сделаем. Езжай уже!

– Я Пегполет про вас рассказывал, – продолжает Слим, – но на радушный прием не надейтесь. Пег – на все руки мастер, но гостей не привечает. Поэтому туда редко кто заглядывает. Так что лучшего места для укрытия не сыскать. Да, кстати, по дороге я заеду к Ивовому ручью, там у Управителя зуб разболелся, надо вырвать. Ну может, еще где остановлюсь. Я же передвижной терапевт-хирург, мне надо видимость соблюдать. Я как волк в овечьей шкуре. То есть в овечьем платье. Ха! Представляете, если овцу в платье нарядить?

– Слим, да езжай ты уже! – не выдерживаю я.

– Дафф, поехали! До встречи, други! – кричит Слим.

Космический Компендиляриум трогается с места. Бутылки, фляжки, склянки и пузырьки позвякивают на полочках в коробе телеги.

Слим, конечно, чудак, каких мало, но лекарь отличный. В Новом Эдеме его уважают и ценят. Недаром на руке у него метка вытатуирована – пять кружков в ряд. Значит, он полезен, ему разрешено по Новому Эдему колесить. От восхода солнца до самого захода. После захода только тонтонам позволено. Но до восхода еще далеко, поэтому Слиму придется окольными путями ехать. По старым заброшенным дорогам. Демало новые дороги построил, все теперь по ним идут. А мы пойдем сами по себе и все равно до Звездной дорожки доберемся прежде Слима.

Я оглядываю площадку. От лагеря следов не осталось. Про Нерона думать не хочу. Не буду. Все собрались, готовятся сесть на лошадей. Только Эмми нигде не видно.

– Где Эмми? – спрашиваю я.

Никто не знает. Как мы вещи стали собирать, так она и пропала.

– Она вчера целый день смурная ходила, – замечает Молли.

– Ну что с ней делать?! – вздыхаю я. – Никого она не слушает.

– Я ее поищу, – предлагает Лу.

– Эй, поглядите, кого я нашла! – раздается крик из расщелины.

Мы оборачиваемся. Эмми выбегает на площадку. В руках у нее Нерон.

У меня сердце колотится о ребра.

Следопыт бросается к Эмми, лает как бешеный. Я бегу к ней, беру ворона, прижимаю к груди. Нерон каркает, рассказывает мне, что с ним случилось. Эх, жаль, я его не понимаю. Следопыт прыгает вокруг, лижет приятеля, того и гляди утопит в слюнях. Я отгоняю волкодава.

– Ты где его нашла? – спрашивает Крид. – Мы все обыскали, Саба, честное слово.

Я внимательно осматриваю Нерона, проверяю, все ли с ним в порядке.

Эмми довольно переводит дух и тараторит:

– Его в кроличьей норе спрятали. За ногу к корню привязали и клюв обмотали бечевой, чтоб не каркал. Только он почти от нее избавился. Он же умный. Тер-тер об острый камень, пока не протер. Бедный Нерон! Он, наверное, сильно испугался. А как меня увидел, сразу обрадовался.

– А где эта кроличья нора? – спрашиваю я.

– Ну там где-то… – Эмми рассеянно машет рукой.

– Под землей, значит, – говорит Крид. – Вот почему Следопыт его не учуял. Он по кроличьим норам не охотится.

– И как ты догадалась, где искать? – не отстаю я.

Эмми врать не умеет. Вот и сейчас отводит глаза, как собака, которая кусок мяса уволокла.

– Ну… я вроде как почувствовала…

– Почувствовала она, – вздыхает Лу. – Выдумщица ты, Эмми. Кончай уже эти фокусы. Притворство одно.

– А вот и не притворство, – упирается она.

Лу хмуро глядит на меня.

И тут Нерон сдавленно каркает. Перья у него на голове торчат во все стороны – это Следопыт их обслюнявил. Мы все смеемся. Мы так давно не смеялись, что я и забыла, как это. Одной рукой обнимаю Эмми, целую ее в макушку.

– Спасибо, сестричка, – говорю я.

– Прости меня, пожалуйста, что я на пост не пошла. Мне очень стыдно, честное слово. Знаешь, я вот бечевку принесла, которой Нерона связали.

Она протягивает мне обрывок конопляной веревки. Самая обычная веревка, у всех в ходу. Я засовываю ее в карман.

– А ботинки твои где? – спрашиваю я. – Быстро надевай! Ты прямо хуже Крида. Все, поехали. Следующая остановка – Звездная дорожка.

* * *

Нерон и сам бы освободился. Клюв он ему не туго обмотал. Все равно он поступил мерзко. Подло. Самому за себя стыдно. Противно. Надо же, выкрал ворона, напугал его.

И ее напугал. Она решила, что тонтоны на их след напали. А дохлый ворон и Нерон – знак того, что тонтоны их всегда и везде разыщут. Ну и что? Сдаваться она не намерена. И убегать тоже. Он и не думал, что она захочет сдаться или сбежать куда глаза глядят.

Он вообще ни о чем не думал. Просто голову потерял. Сглупил. Не надо было Нерона прятать. А все потому, что ночью в лесу испугался.

Нет, надо соображать. Забыть про Демало. Поступить, как с самого начала задумал. Так оно вернее выйдет. Пойти за ней следом, когда она на встречу с Джеком отправится. А случай подвернется. Обязательно подвернется.

И тогда их прошлое и будущее обеспечено.

* * *

Путь в Пятый сектор идет по горам, где из голых скал бьют ядовитые источники. Там гуляет эхо давних сражений, холодит кожу. Ветер воет, точит когти о камни. Горную тропу завалило недавней лавиной. Приходится спешиться, вести лошадей в поводу. Мы осторожно пробираемся между обломков.

Я с самого начала еду в конце, хочу остаться наедине со своими мыслями. Ничего не получается. Нерон сидит у меня за пазухой. Высунул голову, глядит, куда мы едем. Следопыт бежит рядом, подпрыгивает, тычет мордой, проверяет, как там его приятель.

Эш останавливается, ждет, пока мы подъедем.

– Ну как ты, Нерон? – спрашивает она, осторожно тянет к нему руку.

Ворон недовольно каркает, грозно наклоняет клюв.

– Ш-ш, я тебя не обижу, – говорит Эш.

Только он ее к себе не подпускает.

– Ну надо же! – вздыхает она.

Я киваю и трогаю поводья, но Эш меня останавливает. Злой ветер дергает ее за множество косичек, ерошит лошадям гривы. Эш поворачивается спиной к ветру. Высокая, глаза мрачные, лицо бледное, суровое. Словно мы потревожили в развалинах тень древнего воина. Холодные пальцы теребят рукав моей куртки.

– Я тут подумала, не нравится мне все это, – говорит она.

– Ты о чем? – настороженно спрашиваю я. Готовлюсь еще что-нибудь соврать.

– Да ладно, ты и сама знаешь. Нерона кто-то из наших украл. И спрятал в норе.