Текст книги "Юнговская карта души. Введение в аналитическую психологию"

Глава 3
Психическая энергия (Теория либидо)

Выше я описал две базовые структуры психики – эго-сознание и комплексы, как их видел и описывал Юнг. Теперь я хотел бы рассмотреть силу, которая приводит в движение эти структуры и вдыхает в них жизнь, а именно либидо. Это желания и эмоции, живая кровь психического. Юнг назвал либидо психической энергией. В предыдущих двух главах я часто использовал термин «энергия». В ней заключена динамическая сторона психики. Юнговская теория либидо на абстрактном уровне описывает взаимоотношения между различными частями психики. Если использовать метафору психического как солнечной системы, эта глава посвящена физике сил, которые влияют на различные объекты психической вселенной.

В общефилософском смысле психическая энергия была предметом исследования мыслителей на протяжении многих столетий. Это понятие не является чем-то новым и современным в том, что касается вопросов жизненной силы, воли, страсти и эмоций, приливов и отливов интереса и желаний. Западная философия обращалась к этим темам со времен Гераклита и Платона, восточная – начиная от Лао Цзы и Конфуция. Такие философы, как Шопенгауэр, Бергсон и Ницше, уделяли первостепенное внимание этим вопросам. Точно так же врачи, например, Антон Мессмер с его теорией психического флюида, обращались к теме психологического движения и мотивации с более эмпирических и псевдонаучных позиций. Известный немецкий врач-философ XIX века К.Г. Камс много размышлял о бессознательном как о глубинном источнике энергии и отмечал его существенное влияние на сознательный ум. Юнг цитирует как своих предшественников таких мыслителей, как Гартманн, Вундт, Шиллер и Гете. Хотя термин «либидо» был введен Фрейдом и именно с ним больше всего спорит Юнг по поводу психоаналитической теории либидо, но не он один оказал влияние на Юнга, не только на него ссылается Юнг на страницах, посвященных либидо и психической энергии.

Отношение к природе психической энергии и ее течению на самом деле является фундаментальным вопросом в любой теории человека и души, ведь за этим стоит понимание автором мотивации и движущих сил жизни, того, что отличает живые существа от неживых. Различение движения и покоя составляет основную категорию человеческого мышления, и из него сам собой возникает вопрос о том, что определяет разницу между этими двумя состояниями бытия. Почему физические тела движутся в пространстве и что заставляет их двигаться в определенном направлении? В физике эти вопросы решает теория причинности, которая формулирует законы движения, такие как закон всемирного тяготения. То же самое справедливо в отношении философии и психологии, где вопросы причинности, мотивации и законы, обусловливающие движение «психических» тел, столь же важны. В психологии это вопрос о душе и ее движениях, о ее силе, которая способна менять окружающие вещи. Над этим размышлял еще Аристотель. Психическая энергия присутствует в живом теле, не в умершем; она присутствует во время бодрствования и во сне; она создает разницу между «включением» и «выключением», если использовать метафору электричества. Но что она собой представляет?

Сексуальность и либидо

То, что Шопенгауэр назвал Волей, первопричиной человеческой деятельности и мышления, Фрейд обозначил термином «либидо». Тем самым он хотел подчеркнуть чувственный элемент в человеческой природе, стремление к удовольствию. Для Фрейда душа в значительной степени обусловлена сексуальной энергией. Латинское слово «libido» хорошо подошло для ее обозначения, поскольку Фрейд был убежден в том, что сексуальное желание лежит в основе психической жизни и является источником психического движения. Фрейдовская теория либидо стала, с одной стороны, разрешенным способом говорить о сексуальности, дав ей латинское название и тем самым переведя разговор в плоскость медицины; с другой стороны, она поддерживала псевдонаучную абстрактную дискуссию о том, каким образом сексуальность влияет на мотивацию человека в различных видах деятельности, иногда приводя к невротическим паттернам в поведении.

Фрейд постулировал, что сексуальное желание является главной движущей силой большинства, если не всех, психических процессов и поведения. Либидо – это та горючая смесь, которая приводит в движение человеческую машину и заставляет ее работать, даже если его занятие, кажется, абсолютно не имеет отношения к сексуальной сфере, как например, игра на скрипке или бухгалтерский учет. Сексуальное желание – преимущественная мотивация даже этих видов человеческой деятельности, точно так же оно является первопричиной психологических конфликтов, приводящих к неврозам и еще более серьезным психическим нарушениям, таким как паранойя и шизофрения. Фрейд хотел показать, что все манифестации психической энергии в значительной мере могут быть сведены к сексуальному влечению и его сублимации, или подавлению. Фрейд настойчиво стремился продемонстрировать, что сексуальный конфликт лежит в основе всех невротических и психотических болезней.

С самого начала в дискуссии с Фрейдом по поводу психологической теории и клинической практики Юнг делал серьезные оговорки в вопросе о примате сексуальности и ее роли, считая, что существуют и другие влечения, оказывающие влияние на человеческую жизнь. Например, можно говорить о таком базисном влечении, как голод:

«Как Вы видите, возможно, мои оговорки по поводу Ваших далеко идущих выводов связаны с недостатком данных. Однако не считаете ли Вы, что множество пограничных феноменов могут быть лучше объяснены в терминах другого основополагающего влечения – голода, например, питание, сосание (преимущественно голод), целование (преимущественно сексуальность)? Два сосуществующих одновременно комплекса всегда по необходимости взаимосвязаны психологически, таким образом, один из них неизменно содержит констелированные аспекты другого»¹.

Это несогласие с Фрейдом появляется уже во втором письме Юнга к Фрейду, датированном 23 октября 1906 года. В самом начале их сотрудничества Юнг, очевидно, сомневался и делал оговорки по поводу уверенности Фрейда в центральной роли сексуального конфликта в психопатологии. В последующие годы в других письмах и многочисленных опубликованных дискуссиях по вопросу о драйвах (влечениях) и источниках психической энергии Юнг подтверждал свою приверженность доктрине Фрейда. «Под влиянием личности Фрейда, – напишет Юнг много лет спустя в автобиографии, – я избегал высказывать собственное суждение и подавлял свой критицизм. Это было необходимым условием продолжения сотрудничества с ним»². ^В некоторых ранних произведениях Юнг выглядит как настоящий редукционист фрейдовской школы. И все же, как свидетельствует приведенное выше воспоминание, он никогда не становился слепым последователем Фрейда, хотя и воздерживался от выражения своего несогласия ради сглаживания противоречий и во избежание возможных осложнений во взаимоотношениях с учителем.

Споры по поводу концепции и наименования психической энергии оказались чем-то гораздо большим, нежели вопрос терминологии. Хотя расхождения Юнга с Фрейдом во взглядах могут показаться чем-то незначительным и смутным или основанным на недопонимании того, что Фрейд имел ввиду, причины их лежали гораздо глубже, и со временем они привели к значительным философским, теоретическим и клиническим разногласиям. В действительности их различия во взглядах на либидо стали основным теоретическим моментом, который развел их. Предметом расхождения было понимание человеческой природы и значения сознания. На раннем этапе трудно было предвидеть то, что со всей ясностью выступает при ретроспективном взгляде.

В классической статье «О психической энергии»³, опубликованной в 1928 году, Юнг со всей определенностью сформулировал свои взгляды по вопросу либидо. Эта работа стала основой для данной главы. К моменту ее написания, к середине 1920-х, он уже более десяти лет как отмежевался от Фрейда и психоаналитического движения. Тон статьи производит впечатление трезвой объективности, тогда как более ранняя работа по этому вопросу «Превращения и символы либидо» (переведенная на английский язык в 1916 году Беатрис Хинкль как «Психология бессознательного»; именно на этот перевод я буду ссылаться на страницах этой книги) была составлена наспех и несет следы лихорадочной творческой мысли. В этой ранней работе, написанной во время тесного общения с Фрейдом, когда Юнг был признанным «кронпринцем» психоанализа и наследником Фрейда, президентом Международной психоаналитической ассоциации, он берется за теорию либидо как за своего рода частную проблему, которая, однако, в конце книги выходит на первый план. Я вкратце коснусь этой работы в качестве исторической основы, прежде чем перейти к более поздней статье о психической энергии. В своем письме к Фрейду 14 ноября 1911 года Юнг писал:

«Во второй части (“Психологии бессознательного”) я провожу фундаментальное обсуждение теории либидо. Тот пассаж из Вашего анализа Шребера, где Вы обращаетесь к проблеме либидо (потеря либидо = потеря среальности) является одним из моментов, где пересекаются наши размышления. С моей точки зрения, понятие либидо, как оно было сформулировано в “Трех очерках”, требует дополнения генетическим фактором, делающим ее применимым к Dem[entia] praec[ox]»⁴.

Юнг говорит здесь о второй части «Психологии бессознательного», которая называется «Концепция и генетическая теория либидо». Там он обсуждает вопрос (как сказано в процитированном выше письме) о соотношении между либидо (то есть сексуальностью, в понимании Фрейда, как он сформулировал в «Трех очерках о теории сексуальности» в 1905 году) и fonction du reel («функцией реальности», – термин, который использовал французский психиатр Пьер Жане для эго-сознания). Следует ли второе из первого? Если эго-сознание является дериватом сексуальности, определяемой привязанностью к объектам, то из этого следует, что нарушения сексуальности должны приводить к нарушениям функционирования Эго, или нарушения Эго можно считать коренящимися в сексуальных нарушениях. Фрейд (как и берлинский психоаналитик Карл Абрахам) пытался доказать, что серьезные нарушения в функционировании Эго в случае психозов и шизофрении можно связывать с потерей сексуального интереса к объектному миру, поскольку «функция реальности» и привязанность к объектам обусловлены в первую очередь сексуальным интересом. Это само по себе было порочным кругом, что Юнг убедительно показал⁵. Вместо этого он выдвигает другое объяснение шизофрении и других психозов, но такое объяснение требует коренного пересмотра теории.

Юнг исходит из того, что он называет генетической позицией в отличие от описательной. Он вводит более широкое понимание либидо как психической энергии, следуя примеру Шопенгауэра с его концепцией воли. «Как вы знаете, – пишет он как будто в согласии с Фрейдом, – я всегда предпочитал идти от внешнего к внутреннему и от целого к частностям»⁶. С этой, более широкой точки зрения, сексуальная энергия является всего лишь одним из частных случаев более общего понятия воли или жизненной силы. Этот основной поток психической энергии разделяется на несколько видов, часть которых играла в истории человечества более важную роль, чем другие. На некоторых этапах человеческого развития, как коллективного, так и индивидуального, сексуальная энергия являлась более важной и основополагающей; на других этапах это не так.

Более того, как пишет Юнг, можно показать, что те виды деятельности, которые некогда были тесно связаны с сексуальностью и, несомненно, могут восприниматься как производные от сексуального инстинкта, в ходе эволюции человеческого сознания и культуры отделяются от первоисточника до такой степени, что уже не имеют непосредственного отношения к сексуальности.

Можно рассмотреть первые проявления искусства у животных, стоящие на службе у импульсов воспроизводства и ограниченные сезоном размножения. Исходный сексуальный характер этих биологических проявлений оказывается утраченным в их органической фиксации и функциональной независимости. Даже если мы не сомневаемся в сексуальном происхождении музыки, было бы неправильным и антиэстетическим обобщением включать музыку в категорию явлений сексуальности. Подобная классификация привела бы нас к тому, что, например, Кельнский собор был бы отнесен к минералогии, поскольку он построен из камня⁷.

Для Юнга было очевидным, что не все проявления психической деятельности происходят или имеют целью сексуальность, даже если первоначально в человеческой истории они были с ней связаны. Занимая эволюционную точку зрения, Юнг далее размышляет о том, как те виды деятельности, которые некогда были сексуальными по значению и намерению, например музыка и искусство, в дальнейшем трансформировались в несексуальные.

Трансформация психической энергии

Каким образом произошла трансформация психической энергии от простого выражения инстинкта, от разрядки мощного импульса (так, процесс еды является следствием голода, а совокупление – следствием сексуального желания) до культурных форм и стремлений (кулинарное искусство или сочинение музыки)? Когда эти проявления перестают быть «инстинктивными» в каком-либо смысле этого слова и становятся чем-то иным, имеющим отдельное значение и направленность?

Юнг показывает в «Психологии бессознательного», что такая трансформация энергии может произойти благодаря присущей человеческому разуму способности к созданию аналогий. У людей есть способность и даже потребность мыслить метафорически, и именно это, возможно, лежит в основе процесса трансформации. Так, охота (погоня), например, подобна поиску сексуального партнера, и данная аналогия придает воодушевление и восторг отношению к охоте. Со временем этот вид деятельности развивает свои собственные культуральные значения и побудительные мотивы и начинает самостоятельную жизнь. Для него больше не нужны сексуальные метафоры и сексуальность неприменима к нему непосредственно. И все же некоторый остаток былой аналогии всегда сохраняется, и этот остаток дает возможность для редуктивных интерпретаций современных культурных явлений в духе сексуальности.

Из-за тенденции создавать аналогии мир человеческого сознания и культуры со временем значительно расширяется:

С помощью способности к созданию образных аналогий все больше либидо постепенно десексуализируется, так как все больше фантазийных коррелятов замещают примитивную разрядку сексуального либидо. По мере такого прогрессирующего расширения мира мысленный образ постепенно развивается, поскольку новые объекты постоянно ассимилируются как сексуальные символы⁸.

Таким образом, архаический мир человеческой деятельности и сознания по прошествии тысячелетий стал более сексуализированным, но в то же время и десексуализированным: сексуализированным из-за того, что создавалось все больше аналогий с сексуальностью, а десексуализированным, поскольку эти аналогии все больше удалялись от своего первоисточника.

Открытие Юнга состояло в том, что сексуальные мотивы и мысли в сознательной и бессознательной жизни человеческих существ постепенно замещаются метафорами, аналогиями и символами. Однако сексуальные мотивы возникают вновь со всей живостью в случае регрессии у пациентов психоаналитика, и именно на этом основана концепция Фрейда. Вплоть до этого момента Юнг детализирует старые и находит новые аргументы в пользу того, что большая часть психической жизни современного взрослого человека имеет сексуальный источник, даже если она не находится в связи с сексуальностью как таковой. Эти расхождения с ортодоксальной фрейдистской точкой зрения, впрочем, не воспринимались как ересь. Важнейшее отличие следовало дальше, в последней главе «Психологии бессознательного», озаглавленной «Жертвоприношение», в которой речь шла об инцесте.

В своей автобиографии Юнг вспоминает:

«Когда я работал над своей книгой о либидо и приближался к завершению главы “ Жертвоприношение”, я предвидел, что ее публикация может стоить мне дружбы с Фрейдом. Ибо я выдвигал свою собственную теорию инцеста, являющуюся кардинальной трансформацией концепции либидо <…> Для меня лишь в редких случаях инцест связан только с индивидуальными затруднениями. Скорее, инцест связан с религиозными аспектами, поэтому тема инцеста играет решающую роль почти во всех космогониях и во многих мифах. Но Фрейд придерживался буквальной интерпретации и не был способен воспринимать религиозное значение инцеста как символа. Я знал, что он никогда не принял бы моих идей по этому поводу»⁹.

Почему же концепция инцеста, выдвинутая Юнгом, была «кардинальной трансформацией концепции либидо»? Потому что он отказался от буквального понимания инцестуозного желания. Фрейд видел в желании инцеста бессознательное стремление к сексуальному обладанию своей матерью в буквальном смысле. Юнг, напротив, интерпретировал желание инцеста символически, как всеобщую жажду возвращения в райское состояние младенчества. Эта жажда становится более явной, когда человек сталкивается с пугающими жизненными проблемами, с ситуацией взросления, приспособления к изобилующей стрессами реальности. Он хочет забраться в постель и накрыться с головой одеялом. Поиски «матери» связаны, по символической интерпретации Юнга, с желанием регрессии к инфантильной зависимости, в младенчество, к бессознательному и безответственному состоянию. Такая мотивация стоит за большинством случаев наркотической и алкогольной зависимости. Появление фантазий об инцесте при лечении невроза Юнг интерпретировал бы, скорее, как сопротивление адаптации, чем как проявление действительных бессознательных желаний или как воспоминания о детских фантазиях инцеста. Практику инцеста среди некоторых древних народов, например у египетских фараонов, Юнг связывал с религиозной символикой, которая подтверждает привилегированный статус и означает единение с божественным источником энергии. Это был брак с Матерью-Источником-Жизни, а не буквальное утоление сексуального желания. В действительности, как утверждал Юнг, инцест редко имеет отношение к сексуальности. Инцест является символически значимым, а не биологически обусловленным.

Такая символическая интерпретация психологических вопросов и образов привела к тому, что терпение Фрейда лопнуло. В совершенном противоречии с его доктринами Юнг утверждал, что либидо не состоит в простом сексуальном желании определенных объектов, не расценивается как род внутреннего напряжения, ищущего разрядки во вложении (или «катектировании» – принятый в психоанализетермин) в некие фиксированные объекты любви. Либидо есть «воля». Здесь Юнг отсылает нас к Шопенгауэру. Однако, продолжает Юнг, воля разделяется на две части: на волю к жизни и волю к смерти: «В первой половине жизни (либидинальное) желание находится в состоянии роста, во второй половине оно поначалу мягко, а потом все более явно проявляет свою волю к умиранию»¹⁰. Поразительно, что разделение на волю к жизни и волю к смерти появилось приблизительно за десять лет до теории Фрейда о стремлении к смерти. Скорее всего, возникновением этой точки зрения Юнг обязан своему сотрудничеству с Сабиной Шпильрейн, которая в то время была его ученицей. Примечательно, что Юнг вычеркнул этот пассаж из текста книги при редактуре в 1952 году, когда она вышла под названием «Символы трансформации»¹¹. К тому времени он выбросил все связанное со Шпильрейн из своей теории и больше не поддерживал идею об инстинкте смерти.

Тема жертвы, на которой детально остановился Юнг в «Психологии бессознательного», является ключевым пунктом его раздумий о росте сознания и необходимости движения личности к психологической зрелости. Там, где остается зависимость от инцестуозных желаний и отношений, невозможно говорить, символически выражаясь, о психическом перерастании детства. Райское блаженство становится домом. Одновременно человеческие существа не преуспевают в росте, поскольку не происходит адаптация к суровым требованиям окружающей среды. Инцестуозное стремление к вечному детству некогда в изначальные времена было принесено в жертву всем человечеством, и теперь каждый современный человек должен жертвовать им индивидуально для того, чтобы продолжить движение к все большему осознаванию. И для Юнга это движение к психологической зрелости происходит, естественно, в соответствии с внутренними механизмами и динамикой. Это развитие не должно совершаться под давлением внешних обстоятельств. Великое жертвоприношение инцеста происходит добровольно, а не (как следует из теории Фрейда) под влиянием страха кастрации. Фрейдовская теория отцеубийства или искупления вины как основы сознания была чужда воззрениям Юнга. Люди развивают сознание, мораль и культуру естественно, как часть своей природы. Тем самым культура естественным образом присуща человеческому роду.

В «Психологии бессознательного» Юнг обосновывает ключевую точку зрения, заключающуюся в том, что трансформация либидо происходит не через конфликт между сексуальным драйвом и внешней реальностью, а благодаря вмешательству механизма, присущего самой человеческой природе. Этот механизм приводит к принесению в жертву инцеста ради развития. Это можно наглядно увидеть во многих религиях, в особенности в митраизме и христианстве, которые Юнг подробно сравнивает.

На данном этапе своего научного поиска Юнг еще не вводит понятие архетипа как силы, которая структурирует психику и психическую энергию. Это произойдет позже и позволит ему более подробно отследить различные трансформации инстинктивного материала. В 1952 году, публикуя новую редакцию «Символов трансформации», он произвел тщательную ревизию текста 1912–1913 годов, включив в него архетипическую теорию. В 1913 году он был, однако, ограничен теоретически и мог лишь обрисовать неясную идею о том, что человеческой психике присуще естественное движение к жертвованию инстинктивным удовлетворением, без которого культура и человеческое сознание, какими мы их знаем, были бы невозможны. Жертвоприношение отвечает за трансформацию энергии из одной формы выражения в другую, но в то время было непонятно, что же заставляет людей приносить такие жертвы¹². Кроме того, остается вопрос, что же направляет энергию индивидуальными путями к специфическим занятиям и увлечениям. Ключевое открытие состояло в обнаружении способности символов трансформировать и направлять либидо.

Заняв эту позицию в отношении инстинкта и либидо, Юнг понимал, что его дни в качестве наследника Фрейда и кронпринца психоанализа сочтены. Фрейд был не единственным, кто не терпел сильных расхождений во мнениях у своих последователей. Его авторитет был поставлен на карту, а в таких случаях Фрейд всегда требовал интеллектуального подчинения. Юнг проигнорировал это, что стало психологической причиной их резкого разрыва¹³.

Так случилось, что сотрудничество между Фрейдом и Юнгом прервалось именно в те месяцы, когда была опубликована вторая часть «Психологии бессознательного». Этот материал в сентябре 1912 года появился в «Журнале психоаналитических и психопаталогических исследований»[7]7
  Jahrbuch fur psychoanaytische und psychopathologische Forschungen – основной печатный орган Психоаналитического общества. – Прим. пер.


[Закрыть], главным редактором которого был Юнг. Его отмежевание от Фрейда в вопросах определения и понимания либидо было обусловлено необходимостью отказа от фрейдовского редукционизма, который любое явление сознания и культуры стремился свести к сексуальности в той или иной форме. Фрейд, в свою очередь, отстаивал центральную роль сексуальности, чтобы сохранить психоаналитическое видение того, как цивилизованный человек бежит от истины и страдает оттого, что обращается к сексуальности окольными путями. Кроме того, Юнг имел в виду создание общей теории психической энергии и психологию в целом, тогда как Фрейд стремился более глубоко разобраться в искажениях и увертках, имеющих место в психической жизни как в отношении сексуальности, так и позднее в связи с деструктивностью и стремлением к смерти.

К 1928 году, когда Юнг опубликовал статью «О психической энергии», он размышлял на эту тему уже двадцать лет. Его развернутая аргументация и ссылки на различные авторитетные мнения все еще отражают его разногласия с Фрейдом и психоанализом, но вместе с тем в этом проявилось его желание представить как можно более строгие доводы в пользу общей теории либидо как психической энергии.

Физика как модель

Физика, с которой Юнг не был детально знаком, но дух которой витал в атмосфере Цюриха начала ХХ века, послужила Юнгу моделью для подхода к психической энергии. В ней Юнг увидел модель, предлагавшую возможность сформулировать набор закономерностей для понимания психической энергии. Физики создали детально проработанную теорию энергии с законами причинности, энтропии, сохранения энергии, ее превращения и тому подобными. Присматриваясь к этим физическим законам и не принимая во внимание математические формулы и уравнения, Юнг претендовал на то, чтобы создать концепцию психического в духе своих ранних исследований по экспериментальной психологии, связанных со словесным ассоциативным тестом¹⁴.

Энергия является абстракцией явлений предметного мира, – пишет он. – Ее невозможно увидеть, пощупать или попробовать на вкус. Говорить в терминах энергии – это значит описывать отношения между объектами, а не сами объекты. Например, гравитация описывает способ, которым один объект влияет на другие, не говоря ничего об особенных качествах этих объектов. Точно так же, утверждает Юнг, теория психической энергии – либидо – должна предсказывать, как объекты психического мира взаимодействуют друг с другом.

Юнг утверждает, что энергия является финалистической[8]8
  Финалистический подход предполагает наличие заранее заданной цели у движения или иного процесса. Юнг характеризовал как финалистические взгляды Альфреда Адлера, ученика Фрейда и создателя индивидуальной психологии, в противоположность подходу Фрейда, который он считал основанным на причинности. Философский финализм тесно связан с телеологией, учением о целесообразности. – Прим. ред.


[Закрыть] и должна осуществлять перенос количества движения или импульса между (психическими) объектами, когда они движутся по градиенту и приходят в состояние равновесия. Это напоминает описание цепи событий: когда один объект ударяется о другой: скорость первого уменьшается, а импульс второго возрастает. К этой последовательности применим закон сохранения энергии, который утверждает, что энергия не возникает и не исчезает, так что количество энергии, которое теряет первый объект, должно равняться количеству энергии, которое получит второй. Это количество можно точно измерить. Таким образом, хотя энергия абстрактна и неосязаема, ее проявления можно наблюдать, о чем знает любой игрок в бильярд. Юнг применил такую модель к психической жизни, и этот очерк посвящен измерению психической энергии и оценке психической жизни с точки зрения переноса энергии и движения.

«Эмпатия приводит к механистической точке зрения, абстракция к энергетической», – пишет Юнг и продолжает противопоставлять механистическую и энергетическую точки зрения на физическую и психическую реальности. Эти перспективы несовместимы друг с другом, будучи сами по себе верными. «Каузально-механистическая точка зрения видит последовательность фактов a-b-c следующим образом: a порождает b, b порождает c, и так далее», она оперирует причинностью. Этот шар ударяет второй, который ударяет третий. Тем самым события приводятся к своей первопричине. Первое столкновение производит действие, которое производит следующее действие, и так далее. «Здесь понятие действия появляется как обозначение качества, как “достоинство” причины, другими словами, как динамизм»¹⁷. Если использовать такой подход к психической жизни, комплекс рассматривается как порождение травмы. Действие травмы проникает в психическую систему, приводя к ряду событий, которые через многие годы продолжают проявляться в виде симптомов. С механистической точки зрения, травма воспринимается как каузальный источник комплекса. И такое понимание порождает эмпатию к травмированному.

«Финалистически энергетическая точка зрения, с другой стороны, – продолжает Юнг, – рассматривает эту последовательность таким образом: a-b-c являются пунктами трансформации энергии, которая протекает беспричинно от a, неслучайного состояния, энтропийно к b-c и далее к вероятному состоянию d. Здесь причинный эффект совершенно игнорируется, поскольку во внимание принимается только сила действия. Поскольку сила остается одинаковой, мы вполне можем вместо a-b-c-d подставить w-x-y-z¹⁸. С финалистически энергетической точки зрения энергия передается от менее вероятных состояний к более вероятным посредством движения по градиенту силы до тех пор, пока не достигнет равновесия. Если применить эту точку зрения к психической жизни, становится понятно, почему Юнг назвал ее абстрактной и неэмпатической точкой зрения: где бы в жизни последовательность ни завершилась, в каком психологическом или эмоциональном состоянии, – это произойдет там, где сила градиента приведет к достижению состояния равновесия. Равновесие является целью, и в этом смысле оно является причиной, финальной причиной, которая тянет цепь событий к себе. Причинность воспринимается как личная судьба¹⁹.

По какой-либо причине – либо подталкиваемая сзади, либо стремясь к цели в будущем – энергия движется. В соответствии с физическим законом энтропии, энергия течет от более высоких уровней к более низким, от менее вероятных к более вероятным состояниям напряженности; с другой стороны, в соответствии с законом отрицательной энтропии она движется в направлении увеличения сложности. Согласно энергетической точке зрения, конечное состояние рассматривается как наиболее важный факт, а механистически каузальная сосредоточивается на импульсе, который в самом начале послал энергию в систему. Ни одна из этих точек зрения не сводится к признанию результатов чем-то случайным или непредсказуемым. И обе потенциально научны.

Необходимо заметить, что Юнг в данном случае не имел в виду вопросы конечной цели или смысла. Хотя его часто обвиняли в мистицизме, он был особенно чувствителен к опасности проецирования цели и смысла на природные процессы. Он не рассматривал финалистически энергетическую точку зрения как телеологическую, в религиозном смысле предполагающую и ищущую для природных и исторических процессов важное духовное предназначение. Юнг просто наблюдает перенос энергии от менее вероятных к более вероятным состояниям. Вопросы вроде: стоит ли творец за этим творением, управляет ли Бог энергией и направляет ли ее к предопределенным целям и задачам, – имеют метафизический интерес, но Юнг не собирается рассматривать их здесь. Он просто занимается вопросом переноса энергии с одного уровня на другой.

Поскольку его психологическая теория является в существенной степени финалистической, Юнг пытался также создать синтез каузальной и финалистической точек зрения. Он считает, что разногласия между Фрейдом и Адлером могут быть списаны на разногласия между каузальной и финалистической психологией. В то время как фрейдовская психология (экстровертированная) занимается поисками причин, адлерианская финалистическая психология (интровертированная) усматривает конечные цели. Адлер предполагал, что текущая жизненная ситуация человека вне зависимости от того, что могло бы быть, воссоздана для того, чтобы в какой-то мере соответствовать его личным потребностям и предпочтениям. Адлерианская финалистически энергетическая точка зрения полностью противоречит фрейдовской механистически каузальной позиции. Юнг же искал срединное основание для позиции, которая могла бы учитывать оба подхода²⁰.