Текст книги "Офицерские жены"

Большой зал благоустроенного дома. На диване сидит худощавый подтянутый мужчина с пышной седой шевелюрой, внимательно следит за происходящим на экране телевизора: там стреляют солдаты, кричат, летят самолёты.В комнату заглядывает жена – полная, не утратившая привлекательности женщина с живыми молодыми глазами и упругой здоровой кожей без единой морщинки.

–О, господи, опять эти чёртовы стрелялки и самолёты. За тридцать три года службы не надоело?

–Подожди, подожди, самое интересное.

–Да у тебя всегда самое интересное война, самолёты, атаки, учения. Ты вот послушай, что ещё этот Сердюков натворил. Оказывается, Сызранское училище было на волосок от закрытия. Последние три года не было набора, и только Шойгу возрождает училище, снова набрали курсантов.

–Да читал я, читал. По плану набора надо было принять 594 человека, а приняли лишь 320. Отсев составил 38-40 процентов из-за здоровья, слабых знаний. Одно дело, когда всё уже отлажено, у училища свой авторитет, уверенность в завтрашнем дне, тогда и молодёжь стремится поступать туда, и совсем другое – непредсказуемость, непонятное невесомое состояние. Кто же захочет рисковать, терять время? Я знаю, каково это – нам пришлось вообще всё заново начинать в Уфе.

Он отвлёкся от экрана телевизора и прикрыл глаза. Память тут же услужливо и привычно вернула его в 1986 год. Февраль. Подполковник Воронов с небольшим чемоданчиком сразу же с вокзала поехал на окраину города, где недавно завершилось строительство военного вертолётного училища, и где он должен продолжать службу старшего преподавателя. Приказ Министра Обороны СССР – сформировать училище к 1 января 1986 года, а с сентября начать занятия с курсантами. Но пока здесь стояли только пустые корпуса. Необходимо оформлять классы, аудитории, нужных приборов и оборудования не хватало. Будущие преподаватели дневали и ночевали в аудиториях. Сроки поджимали. Нередко засыпали тут же на столах в классах. И всё-таки 1 сентября занятия начались.

–Даже не верится, что смогли за такое короткое время всё прекрасно сделать. Начальник училища всех так благодарил, столько тёплых слов сказал. Да мы и сами понимали, что совершили почти невозможное.

Лиза села рядом, откинулась на спинку дивана. Потом вздохнула:

–Сколько было переездов за эти годы. И везде начинали с нуля. Иногда не спится, лежу, вспоминаю. Переезды, контейнеры, багажи. Новые городки, только войдёшь в коллектив, привыкнешь, появятся друзья, и через пять – семь лет труба зовёт.

–Ну такова судьба семей офицеров, тут уж ничего не попишешь. На одном месте все годы не послужишь. У нас ещё и неплохие места были, а моего друга вообще после академии отправили на край света.

–Ой, сейчас так много говорят и показывают кадры о красотах Дальнего Востока, что будь я моложе лет на тридцать, с удовольствием поехала бы туда, – мечтательно проговорила жена.

–Ого, замахнулась. Ты же хотела поближе к родителям, а оттуда не каждый год вырвешься за тысячи километров,– пробормотал он, не отрываясь от экрана, где самолёты творили в небе невероятные пируэты. Шли обычные учебные тренировки, а для него до сих пор самолёт– его жизнь. И стоит на улице только услышать знакомый гул высоко в небе, он обязательно будет искать его глазами, найдёт и радостно покажет идущей рядом жене:

–Вон он, видишь?

Ну, мальчишка с седой головой. Усмехнулась, а сердце защемило: сколько сил отдано этим самолётам. Она с нежностью посмотрела на мужа и вышла на улицу. Солнце разыгралось не на шутку. Только переступила порог, как обжигающий воздух полыхнул в лицо, словно огонь из печки. Она тут же заторопилась в тень, под яблоню, где стояли маленький столик и стул. Здесь любила сидеть с компьютером или книгой. Уютно устроившись в тени, раскрыла компьютер, пробежала взглядом несколько раз по напечатанным строчкам, но что-то не клеилось сегодня писание. Ни одной порядочной мысли, ни одна строчка не складывается. Она подняла вверх руки, несколько раз глубоко вздохнула и откинулась на спинку стула. В тени яблони так легко дышалось, кресло было таким уютным, что Лиза не заметила, как провалилась в сон. И будто сквозь вату услышала мягкий шорох колёс возле ворот. Хлопнула дверца машины, она подумала, что это сосед приехал на обед. Но её металлическая калитка задребезжала, застучала, и во двор вошли женщина и мужчина. Огляделись, женщина подошла к цветам вдоль дорожки, наклонилась, погладила зелёные веточки и выпрямилась. Лиза глазам своим не верила, ахнула и вышла из своего укрытия возле яблони, заторопилась к неожиданным гостям:

–Наташка, господи, какое счастье. Лёша, откуда вы? – она обнимала гостей, то отрывалась от них, всматриваясь и смеясь, то снова прижимала к себе поседевшие их головы. – Ой, ребята, какие же мы все стали белые. Но ты, Наташенька, красавица такая же, да, Леш? А ты такой же стройный, – похлопала она его по животу. – Ни одной жиринки. Ну, пошли в дом, буду вас кормить и пытать. Сашу порадуем.

–Да я уже здесь, – вышел на террасу Саша.– Если Лиза восторгается, то об этом вся улица знает: такая же громогласная тараторка и осталась. Ну, привет, орёл, – обнял друга Саша и поцеловал руку Наталье.

У каждого к счастью своя дорога

После ужина, весёлого, сумбурного, с расспросами и ответами, воспоминаниями и смехом в доме стало тише. Мужчины остались в зале, а женщины перебрались на кухню, перемыли посуду, навели порядок и уселись за стол друг против друга.

– Ну, рассказывай, как вам на Алтае живётся? И чего вас туда занесло?

–Там очень красивые места, горы, леса, озёр полно. А вода в них чистейшая и вкуснейшая, можно пить, ничего не опасаясь. Туда многие приехали от суматохи больших городов – наши соседи из Петербурга, несколько семей из Москвы. Не всем по душе жизнь в замкнутых каменных джунглях. А там такой простор, столько солнца! Кстати, по количеству солнечных дней Алтай не уступает Крыму.

–Ты серьёзно? – удивилась Лиза. – Тогда почему же там так холодно?

–Климат резко континентальный, зимой может быть до 40 градусов мороза и солнце сияет. И летом может быть почти сорок. Кстати, у нас есть и крымчане, убежали лет семь назад от украинизации Крыма. Не хотели, чтобы сын служил в украинской армии и вообще…

–Но теперь Крым наш, не собираются возвращаться?

–Представляешь – нет. Мало того, Люба, так зовут соседку, ездила недавно в Крым, очень хотелось ей туда. А вернулась и говорит: «Господи, как же у нас тут хорошо. Такие просторы, такая тишина». Да вы и сами с Сашей не захотели жить в Уфе, переехали в село.

–Ну, мы же недалеко от детей, всего семьдесят километров. Они часто бывают, внуки рядом. Ладно, как у вас – то дела? Сколько же мы не виделись?

–Лет десять, наверное. Мы в Крым к вам приезжали, почти месяц у вас отдыхали, помнишь? Я тогда впервые молоко парное попробовала у вас. А шашлыки! Из свежей баранины! Молодец твой зять, роскошные нам шашлыки жарил. Ни в одном ресторане таких не поешь. А сметана, свежие куриные яйца. Творог домашний! Помнишь, я ещё ругала тебя за такое расточительство?

–За какое?

–И она не помнит,– всплеснула руками Наташа. Лиза с улыбкой смотрела на стройную загорелую подругу и улыбалась. – Шикарным творогом кормила гусят и цыплят и не помнит. Да на рынке у тебя бы его с руками оторвали.

–Вот потому и не ходила на рынок, что я без рук бы делала? – засмеялась Лиза. – Зато мои питомцы росли здоровенькими и шустренькими.

–А почему вы уехали из Крыма? Вы же собирались там остаться совсем?

–Ну, во-первых, одолела тоска по детям, внучки выросли, поступили в университет, сын без конца звонил и звал, да и Саше стало тяжело со скотиной управляться. И ненависть к русским шла из Киева, переливалась через край. Один Ющенко чего стоил со своим голодомором и героизацией Бандеры и Шухевича.

–Да ладно, не будем о плохом на ночь глядя.

–Не будем. Как Петя, Оксана?

–Петя уже полковник, у него дочь и сын совсем взрослые. Анжела хорошей женой оказалась. Андрей его тоже лётчик, пошёл по папиным стопам, двое детей. Оксанка – это огонь и вихрь. Так и сохранила в себе искромётность. Она – врач – психиатр, Серёжа её летает, стал комэском. Совсем недавно перевёлся в полк к Пете. Молодец парень, такой труженик. Оно и понятно – под контролем такого начальника, у него не забалуй. У них трое детей. Да я же тебе и писала, и звонила. Ты же всё знаешь.

– Знаю кое-что. А Артур? Вы с ним общаетесь? Вообще где они сейчас? – Лиза всматривалась в лицо подруги, коря уже себя за вопрос. Но на лице подруги ни один мускул не дрогнул.

–Ну как где? Они после окончания службы подались в Москву. Там получили квартиру. Живут в очень хорошем районе, в Коломенском, недалеко Москва – река, музей Петра 1, пушки старинные на берегу, старинная церковь. Мы там были с Лёшей, приезжали на свадьбу Андрюши.

–Во времечко бежит. Скоро прабабками станем, -вздохнула Лиза.

– Я-то уже давно прабабка. А твои не собираются замуж?

–Пока нет. Обе после университета работают – Настя судебный пристав, Ольга – в аэропорту. Парни есть у обеих, университетские ребята. Но пока не торопятся. Говорят, сейчас не модно рано выскакивать.

–Ну, может, и правильно. По молодой глупости можно столько наломать дров,– со вздохом протянула Наталья. Лиза посмотрела на её осунувшееся лицо и спохватилась:

–Вот хозяйка, а? Вы же устали с дороги, а я болтаю и болтаю. Мужики-то наши что там делают, не уснули ещё? Почти два часа. И как это Саша не делает отбой? Обычно после одиннадцати начинает суетиться, готовиться ко сну. Пойду, приготовлю вам комнату, пока вы займётесь водными процедурами.

Мужчины горячо спорили в зале и, похоже, спать совсем не собирались. Саша, как всегда, доказывал, что в политике и в стране многое делается неправильно, а Лёша тактично убеждал его, поправляя, объясняя, что после развала СССР страна постепенно приходит в себя, сумела всем, и себе в том числе, доказать, что наш народ был и остаётся сильным. И может многое, ему только не надо мешать.

– Ну, ты вспомни хотя бы, в каком безвыходном положении оказалась армия в девяностые. Сократили, вывели из Германии, Венгрии чуть ли не в чистое поле, поселили в палатках. Офицеры, полные сил, многие с академическим образованием, остались не у дел. Ни жилья, ни пенсий приличных. А отношение власти к ним какое было? Как к ненужным дармоедам, на которых тратятся большие деньги. Унижение, отчаяние. Форму носить было как-то…

–Ой, Лёша, как ты прав. Я страшно возмущалась, когда Саша уходил в запас,– Лиза стояла возле двери и слушала всю эту тираду. Подошла к столу, обняла мужа. – Было 50 лет, академия за плечами, опыт, знания, умение работать с людьми. И нате вам – идите на пенсию. Я понимаю, таков был закон. Но ведь глупый закон.

–Лиза, ну что ты говоришь? Я и так отслужил 33 года, можно и отдохнуть. Наоборот, я считаю, что мне повезло, что я ушёл из армии в то смутное непонятное время перелома и неразберихи, – он с улыбкой смотрел на раскрасневшуюся жену. – Или тебе снова захотелось поруководить женщинами в гарнизоне, помотать нервы отцам-командирам?

–Да ну тебя,– отмахнулась от него Лиза, а Наташа вошла с полотенцем в руках и мокрой головой и заинтересовалась:

–Ну – ка, с этого места поподробнее, как говорят герои детективов.

–О, вы многого не знаете, друзья, о моей боевой подруге. Уж настолько боевая, что до сих пор удивляюсь, как меня начальство терпело. Все недостатки, нарушения в городке военном, в столовых, в военторге – до всего было дело моей жене. И тут же или проводила женские собрания с приглашением парторга, или шла напрямую к командиру полка. Один раз привела женщин к дому, где жили наши начальники, вызвала Мартынова – комполка. Отличный мужик, кстати, лётчик от бога. И прямо выложила в лицо, что в доме, где нам выделили квартиру (мы приехали после академии), ледяные батареи, там всю зиму не было отопления. И она собрала баб, прошу прощения, – улыбнулся Саша, заметив протестующий жест жены,– собрала женщин из этого дома и к отцу – командиру. Он молча слушал, только растерянно смотрел на незваных гостей. Тогда Лиза говорит: « Я принесу своего годовалого сына к вам, пусть поживёт в тепле до весны». Он улыбнулся: «Приносите, только у нас тоже не очень тепло». «Тогда нам с вами не о чем говорить». Развернулась и пошла.

–Молодец,– рассмеялся Алексей, хлопнув в ладони. – Вот такого у нас в городке не было, хотя наши женщины не упускали случай пошуметь.

–Как это не было? Как не было? А Зоя Кошиц? Мы тогда в Лиде в Белоруссии служили, они с Валентином приехали из Киева после окончания училища с двумя детьми. Они поженились сразу после школы, – поняв, что разговор затянется, Наташа подошла к дивану и села рядом с мужем.

–И к чему такие подробности? – спросил муж.

–А к тому, мой дорогой, что вы женщин совершенно не знаете. Упёрлись в свои самолёты и ничего не видите и не слышите. Ну вот, приехали они, несколько ночей ютились где-то в какой-то кладовке на полу. Она к Вальке пристаёт, когда они получат квартиру, он молчит, что-то бормочет непонятное. Она его пытает, ходил ли он к командиру. Ходил. Ну? Обещает. Когда? Валя глаза в сторону. Понятно – никуда не ходил и не собирается. Она хватает дочку в охапку, сын идёт рядом. Врывается в кабинет командира полка, ни слова не говоря кладёт ребёнка на стол и направляется к двери. Тот ничего не понимает, спрашивает, в чём дело, кто она такая?

–Мне надоела вся эта половая жизнь, – видя, что командир багровеет, она выпаливает, – в смысле – спать на полу в кладовке всей семьёй надоело. Сколько будет лейтенант Кошиц без жилья? – хлопнула дверью и ушла. Не успела отойти от штаба, как по радиосвязи объявление – лейтенанту Кошицу немедленно явиться к командиру полка, – последние слова её заглушил громкий хохот-стон.

–Удивительно, откуда берутся у нас такие боевые женщины? Кто-нибудь вообще интересовался, как мы женимся, как выбираем именно таких жён, которые за нами в огонь и в воду? – Алексей обнял свою Наталью, нежно погладил по волосам, потёрся щекой о её щеку. Она провела рукой по его лицу.

–А другие у вас не задержатся. Не всем по душе мотаться по гарнизонам, жить в медвежьих углах, терпеть неудобства, да ещё и не закатывать истерики, – Наташа рассмеялась и подмигнула Лизе.

–И что, ему объявили взыскание за плохое воспитание жены? – спросила Лиза после смеха. Она сидела на стуле рядом с Сашей.

–Нет, командир оказался человеком понятливым. Надо Вальке быть пошустрее. А он не очень-то суетился. Зойка и в академию потом его протолкнула сама.

–Интересно. Это как? – в один голос протянули мужчины.

–Она в штабе работала машинисткой, Валька только что вернулся после неудачной попытки поступить в академию. А тут вдруг приходит в штаб вызов на сдачу документов в академию Жуковского в Москву.

–Ой, Саш, в нашу академию, – вскрикнула Лиза.

–Зоя тут же к командиру. Просит отослать документы мужа. Тот возражал сначала – дескать, Кошиц уже попробовал, не вышло, пусть и другие попытают счастья. Но тем не менее документы Вальки ушли в Москву. Он сдал на этот раз успешно и поступил. После – Германия: в академии она тоже работала машинисткой. Вот так делают карьеру мужу расторопные жёны.

–А некоторые её портят, – засмеялся Саша. – Кое-кому хотели даже объявить взыскание за то, что жену не воспитывал.

При этих словах Лиза откинула голову и захохотала, пытаясь что-то сказать, но опять заливалась серебристыми колокольчиками. Наташа и Алексей тоже не могли удержаться от смеха, ожидая пояснения этой истории. А Саша продолжил:

–Вызывает меня к себе в кабинет начальник политотдела училища. Я тогда служил в Балашовском лётном училище транспортной авиации, в котором ты учился раньше, друг.

–Да, родное моё училище, – улыбнулся Алексей. – Столько всего пережито. Потом – академия Гагарина, Москва. Ну и что дальше, не отвлекайся, женщины же всё равно не отстанут,– хлопнул Алексей Сашу по плечу.

–А дальше не успел я толком представиться, как он чуть ли не с разбега начинает говорить на повышенном тоне. Я вообще ничего не понял, только чётко уловил одно – наложит взыскание за то, что жену не воспитываю. Ох, и крупно мы тогда поговорили.

–И что? – Наталья резко повернулась к Саше.

–Ничего. Я сказал, что если по службе замечания или нарекания, то наказывайте. А в противном случае за беспочвенные обвинения я отправлю жалобу по инстанции.

–Ну и …

–Ничего, струсил.

–Лиза, а ты какое такое преступление совершила, что мужа на ковёр поволокли? – засмеялась Наташа. Мужчины тоже улыбались.

–Самое страшное и невероятное. Жену замполита обозвала хамкой,– и снова смех, задорный и озорной, такой заразительный, что другие не могли удержаться. И вскоре дом уже стонал от общего хохота.

–Так, – сказала Наташа, вытирая слёзы, – спать нам уже не придётся. Ну, давай выкладывай всё, как на духу.

–А тут и выкладывать нечего. Мы жили на втором этаже, под нами – семья начальника парашютно-десантной службы. И как-то вечером, после работы, приходит ко мне Наташа страшно расстроенная…

…Лиза возилась на кухне, готовила ужин. Саша улетел неожиданно в командировку, позвонил уже из Петровска, как только она переступила порог квартиры. К этим внезапным вылетам – перелётам она уже давно привыкла. Дети тоже где-то носятся по городку. Открылась дверь. Она из кухни крикнула:

–Ирина, ты? А Кирилла не видела?

–Лиза, это я. Прости за вторжение, я не вовремя. Я хочу узнать, у вас холодно?

–Да вроде бы нет. По крайней мере у меня на кухне жарко,– она вышла из кухни. –Ты проходи в комнату. Что-то случилось?

–Случилось,– она вдруг расплакалась, – у меня Вовка заболел, с температурой лежит, его всего трясёт. В доме холодно, сама же понимаешь – первый этаж. А тут ещё батареи ледяные.

–Как ледяные? Пошли, посмотрим, – обе пощупали еле тёплые батареи в спальне. Лиза с недоумением посмотрела на Наташу. Та печально вздохнула. –Вот и у нас тоже так же. У детей совсем холодные, а в нашей комнате чуть тёплые. Я вызвала слесаря, он пришёл, всё проверил, сказал, что в квартире на пятом этаже надо спустить воздух. Мы с ним туда вместе пошли, так нам даже дверь не открыли.

–Ну, нет никого.

–Есть. Свет горит в зале.

–Не слышали, значит.

–Я ушла, а слесарь остался звонить. Открыли, но в квартиру не пустили. Там баба такая – настоящая истеричка. Разоралась, что ей пол испачкают, мебель испортят. И вообще решайте свои проблемы сами. Что же делать?

–Пошли, не реви. Там кто живёт сейчас?

–Да начальника политотдела временно поселили, пока трёхкомнатную подыщут. А нам что же из-за них мёрзнуть?

Они поднялись на пятый этаж. Лиза требовательно нажала на кнопку звонка и долго не отпускала. Наконец послышались шаги в туфлях на высоких каблуках – даже из-за двери слышен их цокот по полу. Дверь открыла высокая брюнетка с ярко накрашенными губами, в длинном красном халате до пят, с распущенными волосами. Молча уставилась на женщин.

–Здравствуйте. Я – председатель женсовета Елизавета Тимофеевна Воронова, это Наталья Борисовна Ладилова, член женсовета. Мы живём под вашей квартирой на втором и первом этажах. И у нас к вам просьба: по стояку надо спустить воздух, чтобы…

–Вон! – не дослушав, с некой брезгливостью сказала она, пытаясь закрыть дверь.

Лизу словно кипятком обдало. Такой наглости она не потерпит. Она взялась за ручку двери и не отрывала взгляда от сузившихся жёлтых глаз женщины. Та немного растерялась, но ручку тоже не отпускала.

–Лиз, пошли. Надо идти к начальнику училища. Здесь непробиваемая стена.

–Нет уж. Я заставлю выслушать нас до конца. Вы понимаете, что только у вас вентиль, через который можно спустить воздух?

–Я сказала – вон!– глаза почти совсем закрылись, губы начали дрожать.

–Хамка. Да она просто сумасшедшая наглая хамка. Но и на неё найдётся управа, – Лиза хлопнула дверью так сильно, что хозяйка испуганно отскочила в коридор…

–Нет, ребят, я не могу. Всё, прощай, сон, прощай, покой. Ну, Лизка, а ещё инженер человеческих душ, – хохотала Наташа.

–Это писатель – инженер человеческих душ. А я – просто журналист. Неравнодушный, конечно,– улыбалась довольная Лиза.

–Ну и что дальше?

–А дальше я на второй день в редакции накатала на одном дыхании фельетон, изобразив всё в красках и интонациях. Редактор читал и хохотал, тут же заслал в номер и – оп! – читайте, пожалуйста. А корректором у нас работала Валя Васильева, жена сослуживца Саши. Мы с ними до этого в Петровске вместе служили, потом и в Балашове тоже. И она принесла газету домой. А Володя…

–А Володя обожал бегать в политотдел. Я даже как-то сказал, что Васильев чаще в политотделе бывает, чем в сортире. Вот он и понёс газетку кому надо. А я– то в командировке, но когда вернулся, пожалуйте в политотдел. Я подумал, что возникли вопросы по самолётам, по командировке. Вхожу, а на меня ушат скандальный вылили. Но я быстро сориентировался и нанёс достойный удар. Потом дома прочитал фельетон и хохотал, и жалел, что не знал о нём раньше. Я бы ответил, что это ему надо воспитывать свою истеричку и …

–Хамку,– подсказала Наташа.

–Точно.

–А дальше – то что? Неужели проглотил всесильный бог политики такой конфуз?– не унималась Наташа.

–Пришлось, – подхватила Лиза. -Через пару дней проходила городская партийная конференция. А у редактора и начальника училища были неплохие отношения. Они стали где-то в сторонке, Вертель – начальник училища, познакомил замполита с редактором. У того глаза загорелись, рассказывал после Борис Ильич. А Борису Ильичу тоже было интересно посмотреть на мужа героини фельетона. Ну и замполит спрашивает с этаким показным равнодушием: «А кстати, как там у вас Воронова работает?». Редактор понял сразу же, почему такой интерес к моей персоне и отвечает: « Мне бы ещё одну такую Воронову, и других корреспондентов можно увольнять. Вдвоём бы справились с газетой». Вертель тут же торжествующе подхватил: «Вот, понял?». Замполит вдруг заторопился куда-то, срочно ему что-то у кого-то надо спросить, отошёл от собеседников.

–Да-а. Ну, а с теплом как?

–Наташка, ты как следователь,– засмеялась Лиза. – Сразу же батареи стали горячими после статьи. Да мы бы всё равно добились через женсовет. А замполит через год уехал в Челябинское училище.

…В окнах засерел рассвет. Наташа лежала с закрытыми глазами, но так и не смогла заснуть. То ли сказывалось возбуждение от встречи, то ли воспоминания затронули самые укромные места души, куда она старалась не заглядывать, не ворошить боль и обиды потерь. Но сейчас они вдруг, не сдерживаемые ничем, выскочили и назойливо вставали перед глазами. И всё она видела настолько ярко, будто только вчера это пережила. И тяжесть снова сдавила сердце, стало трудно дышать. Она осторожно повернулась на правый бок, посмотрела на мужа, боясь его разбудить. Он крепко спал, дыхание было ровным, глубоким. Она успокоилась и вздохнула – Лёша всегда был её надёжным и преданным другом, защитником, мужем. Она улыбнулась и попыталась хоть немного подремать, но перед глазами всплыл тот день.

…Она уже несколько дней собиралась к Артуру в Петровск, где у курсантов проходили учебные полёты. Его отец обещал в следующие выходные поехать туда на машине и взять её с собой. Но поездка почему-то сорвалась, его мать ходила какая-то таинственно неприступная, иногда Наташа ловила на себе её леденящий взгляд, от которого у неё мурашки пробегали по телу. Наташа старалась не волноваться, прислушиваясь к толчкам внутри себя, и тихо смеялась, прижимая руки к животу. Не выдержав ожидания, решила ехать на поезде. Добираться надо было с пересадкой, ночь она провела в комнате матери и ребёнка, но в полдень уже подъезжала к нужной станции, нетерпеливо вглядываясь в окно, по которому медленными струйками сбегал дождь. До военного городка от вокзала пришлось идти по размокшей грязной тропинке, туфли тонули в жирном чернозёме. В гостинице она первым увидела Алёшу, друга Артура. Он от удивления застыл, пытаясь что-то сказать. На её нетерпеливый вопрос об Артуре начал что-то говорить про свадьбу, она ничего не хотела слышать, просила скорее отвести её к Артуру. Наконец, он собрался, тихо выдавил:

–Тебе лучше туда не ходить.

–Да почему, почему? Я же к нему ехала, дорога такая утомительная, с пересадкой.

–Вот поэтому и не надо тебе переутомляться. Ты отдохни пока здесь, а я пойду к нему. Я сейчас.

Да разве можно её удержать? В офицерской столовой было необыкновенно шумно и многолюдно. Наташа сразу же увидела невесту в белом платье и Артура и чуть ли не бегом бросилась к нему, смеялась и не сводила с него глаз. Алексей схватил её за руку, пытался её удержать, что-то говорил, но она сердито вырвала руку. И тут кто – то крикнул «Горько» и …господи, почему Артур её целует, эту девушку в белом платье? Наташа остановилась, у неё вдруг потемнело в глазах …

Очнулась в больнице, рядом сидел Лёша, держал её за руку и что-то шептал. Она непонимающе посмотрела на него, поискала глазами Артура, хотела даже спросить о нём у Алексея. В ушах резануло «горько» и… её Артур… Почему? Она всхлипнула и отвернула голову к стене. Алёша сжал её пальцы и потом нежно поцеловал их…

Наташа осторожно встала, поправила одеяло на муже, мягко провела губами по его щеке и прошептала:

–Спасибо тебе, родной.

Алексей не спал. Он тоже провалился в прошлое, тревога жены передалась и ему. От её ласкового движения и слов в горле застрял комок, он с трудом сглотнул, стараясь не выдать себя. Наташа накинула халат и тихо вышла из комнаты. Алексей открыл глаза, память услужливо подсунула ему ту врезавшуюся навсегда картину на аэродроме. Только что закончились полёты, инструктор похвалил Алексея, сделал незначительные замечания Артуру, но в общем полётами курсантов остался доволен. Разгорячённый Артур подошёл к Алексею, хлопнул его по плечу:

–Ты молодец. Сейчас на завтрак и спать?

Алексей молча смотрел на друга, потом резко спросил:

–Ты что творишь? Зачем тебе эта дочь директора столовой? Ты что, не видишь, как они с мамашей тебя обхаживают? А Наташа?

–А что Наташа? Наташа дома, а я ничего такого ужасного не делаю. Могу же расслабиться немного, отдохнуть в обществе приятной девушки, – в глазах Артура уже скакали весёлые чертенята. – Да брось ты всё усложнять, смотри на жизнь проще, умей получать от неё всюду удовольствие. Неужели ты видишь в лёгком флирте что-то страшное?

–А ты не видишь? Ты вообще-то любишь Наташу или просто тоже отдыхаешь в её обществе? И получаешь только удовольствие? А ребёнок? Ну, ты слепой, что ли? Как можно не понимать, какой эталон красоты и преданности твоя Наташа, она же по-настоящему любит тебя и верит тебе безгранично. А ты… Неужели тебя не унижает и не коробит вульгарность в этой взбалмошной искательнице женихов Жанне? – Алексей начинал говорить громко, привлекая внимание курсантов, стоящих недалеко от друзей.

–Да брось ты вдаваться в такие тонкости и подробности. Не надо никого сравнивать. Я не собираюсь на Жанне жениться. Отлетаем и разбежимся. Ты лучше посмотри, какое небо прекрасное, где мы только что летали. Не дуйся. Всё хорошо,– он обнял друга за плечи, второй рукой поднял его голову и заставил смотреть на полыхающее небо. Внизу над горизонтом оно было ярко-малиновым, далее чуть светлело, краски становились нежнее, краснели, розовели, и через мгновение солнце выкатилось из-за горизонта, медленно поплыло вверх и ослепило глаза. Оба зажмурились. А небо уже сияло яркой синевой и звало к себе, притягивало, восхищало.

–Ну, разве это не красота? У нас такая жизнь впереди замечательная! А ты бурчишь, как старый дед. Нашёл, чем голову забивать.

–А Наташа? У неё тоже будет замечательная жизнь? – он сбросил руку Артура с плеча, с гневом посмотрел в глаза улыбающегося друга. – Или тебе не до неё? Ну не понимаю я тебя – такая девушка и …просто не понимаю. Да ты должен бога благодарить за такую девушку. Такие встречи бывают раз в двести лет. А ты оскверняешь всё, топчешь, собственным эгоизмом всё убиваешь, – он уже не мог сдерживать эмоции и последние слова почти выкрикнул.

–Ну, ей-богу, что ты заладил одно и то же? А хочешь, я тебе по секрету скажу, Жанка в постели такое вытворяет…

Он осёкся под брезгливым и презрительным взглядом друга. Вдруг догадка ошеломила Артура:

– Да ты не влюбился ли в мою Наташку, старичок? Я могу ей …– но договорить не успел. Алексей уже давно еле сдерживался, слушая Артура, но такого цинизма он вынести не мог. Со всего размаха ударил его по лицу и ушёл в степь. Бросился на траву, уставившись в синее небо с летающими высоко над ним точками-птицами …

В больнице, глядя на бледную Наташу, Алексей поклялся, что никогда не оставит её, сделает всё для того, чтобы она стала счастливой и забыла весь этот кошмар. Лишь бы только ничего с ней не случилось, лишь бы она поправилась, твердил как молитву, как заклинание, как мольбу.

…Наташа тихо, стараясь не стукнуть дверью, вошла на кухню и чуть не рассмеялась: у окна сидела Лиза и смотрела на улицу. Оглянулась на шорох шагов и тихо прошептала:

–Ты тоже не спишь? Садись, сейчас «чайком пошвыркаем», как говорила баба Шура из фильма «Любовь и голуби».

–Потрясающий фильм, чем больше смотришь, тем больше хочется смотреть. И такое впечатление, что это твои добрые знакомые, которые живут по соседству на даче и могут с тобой посидеть на террасе, устроить весёлую перебранку с дедом и тут же пуститься в пляс. Ой, молодец Меньшов.

–«А Москва …» его? Такие типажи, такие исполнители. Я Баталова обожаю с давних его самых первых фильмов. Я и дипломную работу «Герой Юрия Германа» писала только потому, чтобы снова насладиться исполнителями этой трилогии. Читала, а видела Баталова, Инну Макарову. Не читала и анализировала, а ликовала и пела от ощущения и восторга красоты человека. Какие характеры, какие судьбы! О, чай уже закипел,– Лиза встала, выключила чайник, достала из шкафа чашки и всё необходимое к чаю –мёд, варенье, конфеты, домашнюю выпечку.

–Ну, ты прямо пир устроила. Как же я соскучилась по твоим пирогам. Ты так и балуешь мужа?– Наташа отпила глоток и с улыбкой наблюдала за Лизой.

–Так и балую. Попробуй ему не испечь, весь изноется – что к чаю? -Лиза забавно прогундосила, и они засмеялись, потом сразу же замолчали, оглядываясь на дверь.– Так что лучше испечь, не дожидаясь вопросов. Ты чего вскочила такую рань?

–Да что лежать без толку? То ли перевозбудилась, сон перебила, то ли устала с дороги. Вроде спать хочу, а закрою глаза, всякая прошлая чертовщина лезет. Покрутилась, повертелась да и ушла, чтобы Лёшку не разбудить. Ох, чай какой вкусный и красивый, – Наташа держала в руке на вытянутом расстоянии прозрачную стеклянную кружку с розовым чаем и любовалась, потом поднесла поближе, глотнула, – а аромат! Это что за чай?