Текст книги "Параллельные"

Глава 8. «Кто они такие»?

Ответ «параллельных» не просто поражал, он вызывал внутреннее отторжение и даже некоторое отвращение к потомкам «пернатого» динозавра. Человечество давно уже про себя решило, что оно суть перл божьего творенья, единственное во Вселенной. Поскольку сотворено по «подобию божьему». А тут нате – возьмите, если сможете: вас сотворили некие хвостатые и полухладнокровные. Это ни в какие ворота ни шло даже с психологией происхождения от дарвинской обезьяны, к чему мы уже как бы попривыкли.

Это требовалось «переварить»……

На переваривание ушли все выходные. И с началом рабочей недели в сенсорах сотрудников появился один запрос шефа: «С какой цивилизацией мы имеем дело, если:

они – потомки динозавров,

они, возможно, овладели принципами антигравитационного полета,

они стали надприродным элементом (стоящим выше эволюции),

и если они в таком состоянии саморазвивались без малого 40—50 миллионов лет до нашей цивилизации»?

─ Что думает на этот счет наш аналитический центр в единственном числе, в виде уважаемого Щегла?

─ Глубокоуважаемый аналитический центр, – подхватил задел шефа Щегол,

─ Соображает следующим образом: если принять все постулаты шефа за основу, то мы имеем дело……Как бы это по точнее выразится……С «нетехногенной» цивилизацией.

Аргументы у меня следующие:

Они не проявляют никакого интереса к нашим техническим достижениям, от зубной щетки до моделей космических двигателей и вообще, видимо, к нашему образу мыслей, хотя про нас знают всё (как ими же было объявлено).

Более того они никак не мешают нам развиваться, или нам так кажется……

Во всяком случае, кроме «факта нашего сотворения» никаких прямых улик против этого нет.

Теперь представьте себе техногенную цивилизацию, основной принцип которой – чем мы лучше вооружены, тем МЫ ЛУЧШЕ. Рядом с нею нас бы давно уже не существовало.

Вы все знаете, чего наше техногенное человечество смогло достичь всего за два последних века или даже за всю 6000-летнюю историю цивилизации. А это диапазон от первой искры в примитивной самодельной плавильной печи, до колонизации планет Солнечной системы!

Теперь помножьте все эти успехи, как минимум, в 10000 раз (на фору, которую имеет «параллельная» цивилизация). Если кто-либо из вас сможет осмыслить конечный техногенный продукт такой цивилизации, я буду вечным его рабом.

Обязуюсь мести перед ним улицу, переносить через лужу перед входом нашего института и бегать за пивом по первому его желанию……

Щегол мельком взглянул на мониторы и с некоторым облегчением продолжил,

─ Ну, вот, как я и предвидел, нормального предвиденья человека тут не хватает даже на таких выгодных условиях!

Отсюда можно сделать только один вывод: если эта сверх продвинутая цивилизация нас не ассимилировала, хотя летают изредка всяческие тарелки и «снежные люди» бродят по близости, то мы не только не представляем «параллельным» какую-либо конкуренцию, но и вообще им относительно МАЛО ИНТЕРЕСНЫ.

А отсутствие интереса в этом случае может означать только то, что их цивилизация принципиально в чем-то отличается от нашей.

Для меня всё это совершенно очевидно, не понятно только отчего она (являясь частью нашей эволюции) покинула своё лоно и что нашла в параллельном мире?

На этот вопрос может ответить только сама эта сверхцивилизация.

Я могу подтвердить свои доводы статистической оценкой их вероятности, выполненной Колотуром.

─ Ваше автоматическое величество, ─ обратился он к прибору,

─ Прошу обнародовать Ваши же глубокомысленные расчеты.

Колотур не замедлил их объявить:

«Статистическая достоверность 79,54678%,…..

мой бал за оригинальность мысли и вывода, по 10-балльной шкале – 9,3333333…….»

─ Ну, ладно, эта статистика меня относительно убеждает, ─ согласился Авкуб,

─ Только вот что оно – «нетехногенная» цивилизация, тут моих способностей к осмыслению философских понятий не хватает. Что скажет нам по этому поводу наш социально-психологический центр в лице уважаемых докторов наук. Кто смелый?

─ Давайте попробую я, ─ вызвался социолог Аркадьев.

─ На сегодняшний день учеными-историками выдвинуто огромное количество самых разнообразных предложений по разделению всех известных цивилизаций на типы. Существует большое количество таких классификаций, но они вертятся вокруг понятия большей или меньшей техногенности.

В последнее время стали неожиданно актуальными: учение древнекитайских даосов с принципом недеяния в противовес европейскому активизму; учение об ахимсе (ненанесении вреда живому); христианская концепция человека как духовного существа и др.

Но вся эта концепция «всеобщего недеяния» не даёт ответа на вопрос: «Что есть нетехногенная цивилизация и как, и чем можно заменить современную техногенную цивилизацию с ее агрессивной позицией по отношению к Природе и Космосу»?

Мне думается, что у «параллельных» имеется ответ на этот вечный вопрос.

Вот только как заполучить от них ответ?…

Я тут проанализировал тип и стиль вопросов, задаваемых «параллельным», и у меня сложилось впечатление, что они готовы нам помочь на манер консультаций между учеником и преподавателем, но большинство наших вопросов осталось без ответа.

И знаете, отчего?

Они их вообще не поняли!

─ Как так не поняли вообще! Объяснитесь, Аркадий Аркадьевич, ─ занедоумевал шеф.

─ Ну, к примеру, нами был задан вопрос: «Каким должен быть оптимальный движитель колесного типа для космических автоматов»?

Судя по полетам «куренка» они не используют вообще никаких движителей для передвижения транспортной машины по воздуху (винты, реактивные сопла) и тем более для перемещения по суше (колеса, гусеницы).

Другими словами их сверхцивилизация может не иметь никакого представления о колесе за полной ненадобностью такого представления.

Никакая цивилизация не может знать все обо всем!

Поэтому нам следует сто раз подумать перед тем, как отправить вопрос…..

─ Чур, моя идея первая, ─ выскочил Щегол.

─ Вы же помните, как здорово они пересняли наш фильм о юрском периоде?

Так вот я предлагаю, отснять им фантасмагорию про превосходство птиц в полете перед динозаврами. Ведь не даром большинство современных палеонтологов считает, что птицы научили летать пресмыкающихся, а не наоборот. Вот эту «тенденциозную» версию я могу положить в основу сценария, а картинки реставрированных археоптериксов и летающих ящеров мы найдем.

─ Ну что ж, резонно……… Даю добро на такую провокацию, ─ согласился шеф.

─ Сколько времени надо на съемку сериала?…

Сколько, сколько?! – возмутился Авкуб……

Нет, нет, месяц и ни дня больше!

Прошел месяц страстной творческой самодеятельности, прерываемый кинопросмотрами вариантов «грандиозной» эпопеи о многовековой борьбе в воздухе между пернатыми и перепончатокрылыми с трагической развязкой для птеранодонов, когда последний герой, истративший в неравной схватке с кондорами все силы, не сдается перед эскадрой безобразных голошеих падальщиков, а поднявшись ввысь, идет в смертельное пике на скалы.

На том кино неожиданно кончается под сочувственные аплодисменты зрителей, которые советуют Щеглу заявить фильм на очередной Каннский кинофестиваль.

Окрыленный ошеломляющем успехом своего творения Щегол быстренько отправил лучшую копию голофильма «за стену»…….

Какого же было его удивление, когда назад было получено столько «роликов», что Колотуру, только для перезаписи их на наш формат потребовалось двое суток, а у самого Щегла, чтобы как-то осмыслить видеоряд голограмм, ушли «на обдумывание» все пять дней рабочей недели.

Зато теперь он имел необычайный «мультик» – эволюцию в картинках без текста, какие обычно показывали воспитатели в детском саду его маленькому хныкающему сынишке, когда папа опаздывал его во время забрать. Отсутствие пояснительного текста серьезно затрудняло понимание «мультика».

Сопроводительный «текст», видимо, присутствовал в видеоряде, но Колотур определял его как импульсы безэнергетических полей не поддающиеся дешифровке на современном уровне. Кое в чем помог разобраться экстрасенс лаборатории, но и он мысленные посылы «параллельных» идентифицировал на 8—10%. Им вдвоем со Щеглом пришлось здорово поломать голову над голографическими шарадами и выбросить большую часть непонятной информации, но и то, что осталось, по выражению самого Иванова, «мягко выражаясь, поражало его экстрасенсорное воображение».

Суть представленного ими на просмотр реферата состояла в следующем.

«Параллельные» не стали «переснимать» фильм, как в прошлый раз, а вернули его назад «с исправленными ошибками». Эти отметки выглядели следующим образом: кадры фильма, не вызывающие у них особых возражений, остались в полной цветовой гамме; те сцены, которые не соответствовали их точке зрения стали черно-белыми; те же, которые были по их мнению просто абсурдными, рисовались пунктиром или зачеркивались жирным редакционным крестом, позаимствованным ими из ранних посылок «за стену».

Последняя финальная сцена осталась без изменений, но на ней всюду всплывало лицо электронного человечка. При этом мордочка была не печальной, как того следовало было бы ожидать по финалу фильма, и не улыбающейся, а просто хохочущей.

Зрители отдали должное изобразительности их графики и наличию здорового чувства юмора у «параллельных».

Один только Авкуб озадаченно крутил свой вихор, вникая в логику «параллельных», кадр за кадром представлявших ошибочные черно-белые и пунктирные кадры в их «правильной» интерпретации.

По ходу фильма становилось ясно, что наша палеонтология и особенно теория эволюции, как ревнивая жена, из правильных посылок об опоздании супруга к ужину всегда делает один и тот же, однозначно неправильный вывод о том, что муж обязательно был у другой женщины.

«Параллельные» представляли одновременные события попарно и видеоряд ассоциировался с наглядной сравнительной таблицей, где левые столбцы – наши представления, а правые – их версия. И по этой версии выходило, что выводы ревнивой эволюции человечества оказались по ходу дела на половину неверными, а по отношению к её «венцу» – человеку, абсолютно неправильными.

Сразу ошарашенный таким количеством невероятных теоретических ошибок в эволюции мезозоя, Авкуб вечером дома, в спокойной обстановке, утонув в огромном древнем и необычайно мягком диване, пытался теперь осознать другой ошеломляющий ход эволюции. А этот ход, в значительной мере согласуясь с известными палеонтологическими фактами, имел совершенно другой вектор направленности. Да и точность появления определенных жизненных форм у «параллельных» просто поражала. При этом это были не просто рисунки окаменелостей или хронологические таблицы, а «документальные» фильмы, от реальности которых было не просто отключиться, поскольку качество «киносъёмки» превосходило всякое воображение и не шло ни в какое сравнение даже с лучшими современными роликами о жизни живой природы.

Правда, отсутствие титров и «речи» персонажей, создавало ситуацию художественного немого кино, у которого, однако, присутствовали хорошо переданные естественные шумы и звуки. Поэтому просмотр представлял собой некую шараду предполагаемых действий, которая подтверждалась или опровергалась последующими кадрами. Благо сенсор, улавливая ход мыслей хозяина, моментально перематывал ленту взад – вперед, представляя изображения в наиболее удобно ракурсе.

В целом, из показа следовал парадоксальный вывод, что первые динозавры, появившиеся в Триасе, были не бегающими или плавающими, а летающими!

Родоначальники их планирующие Целурозавравусы (Авкуб машинально стал давать известные палеонтологические названия объектам «параллельных») вот только сейчас при обзоре ночного кадра промелькнул в планирующем полете.

Он напомнил Авкубу современную тропическую ящерицу – летучего дракона (Draco volans). И ему подумалось, что природа раз изобретя велосипед, не тратит время на мелкие усовершенствования гениальной разработки.

У современного «летучего дракона» ребра в средней части туловища, имеют длину до 15 см. Они подвижны и могут прижиматься к туловищу или «растопыриваться» при прыжке. Натянутая на ребрах кожная складка при этом превращается в своеобразное крыло. При его помощи Целурозавравус, прыгая с дерева, может планировать на расстояние до нескольких десятков метров.

Авкуба поразил, особо слышимый ночью, звук полета крупных ночных насекомых. И он тут же вспомнил, что жужжание жуков, стрекоз и летающих тараканов постоянно присутствовало в кадрах первых летающих динозавров. Ему вдруг стала понятна основная мысль «параллельных».

Впрочем «вдруг» появляющаяся ассоциация стала обычным явлением при просмотре голограмм «параллельных». А данная говорила о том, что эволюция летающих ящеров тесно связана с эволюционным развитием класса насекомых. Если представить себе, что пищей для первых летающих ящеров были крупные летающие насекомые, то становится очевидным весь процесс их развития.

Первые, очень немногочисленные виды насекомых, появились еще в Перми и были просто огромными. Гигантские стрекозы имели размах крыльев в 75 см. В последующем, с появлением более многообразного растительного покрова, число видов насекомых начало стремительно увеличиваться, и к концу мелового периода, с появлением цветковых растений, перевалило уже за один миллион видов.

При этом они резко уменьшились в средних размерах, по большей части превратившись в карликов.

Авкуб попросил сенсор представить голофильм именно в такой эволюционной последовательности.

И то, что он затем увидел, было как бальзам на истомленную душу. Всё расставилось по своим местам.

В блоке Триасового периода, несмотря на достаточное обилие хвостатых летающих ящеров, никаких других динозавров не наблюдается, если не считать более примитивных текодонтов. Ландшафты триаса, хорошо переданные «параллельным» оператором были хорошо понятны любому опытному экологу.

После резкой аридизации климата, по окончании Каменноугольного периода в Перми, леса, состоящие из древовидных плаунов, хвощей и папоротников, растений внушительных размеров, но еще не имеющих настоящих корней и потому способных расти только на переувлажненной почве, сильно деградировали. Сплошной лес заменился в Триасе саванными перелесками, где растительность сосредотачивалась вокруг мелких озер, рек и болот. Преобладали полуоткрытые пространства. В растительном мире папоротников, саговников, древних хвойных только, только стали появляться гинкговые (первые покрытосеменные растения), к которым насекомые еще не смогли приспособиться, как к возможной новой пищевой нише. Поэтому весь цикл их размножения проходил в воде или около неё. Яйца, личинки и куколки насекомых были скрыты под водой или в листовом опаде и не были доступны никаким летунам, но их, наиболее существенная стадия, имаго – взрослые летающие формы, стали основной пищей летающих ящеров. И действительно, зачем было рыться в поисках мизерной кладки яиц или кучки копошащихся личинок, когда можно было позавтракать только одним, еле-еле порхающим тараканом, живым весом, без малого, в 100 граммов.

Сенсор сразу представил кадр с летящим Петейнозавром (в переводе с греческого «крылатая ящерица»).

Жил он в верхнем триасе, около 230 млн. лет назад. С виду это были небольшие рептилии с размахом крыльев около 60 см. Крылья у них были внешне коротковатыми, полет – тяжелый с частотой взмахов как у настоящего голубя. Петейнозавры могли перемещаться по земле на задних конечностях, как современные куры, летали, конечно, получше кур, но все же плоховато, их длинный хвост плохо гнулся из-за длинных продольных выростов позвонков и слабо выполнял роль руля.

Однако, судя по кадрам охоты, они весьма удачно ловили на лету мало поворотливых крупных насекомых, без промаха щелкая челюстями с длинными, тонкими зубами.

В фильме времена и ландшафты плавно меняются. Леса постепенно разрастаются и приобретают большее разнообразие за счет хвойных. В лесах и на лугах вокруг озер пасутся несметные стада травоядных и охотящихся на них хищных звероящеров. Но, как видно из фильма, это мало заботит «параллельных». Они акцентируют внимание зрителя на том, что число видов насекомых сильно возросло и они теперь уже копошатся не на открытых пространствах, а в лесах, по опушкам, над лесными речками и озерами.

На вид они стали заметно меньше.

И это примерно 150 млн. лет назад принудило летающих ящеров разделиться на две ветви, согласно пищевым цепям.

Одна, потеряв в размерах, но наловчившись в воздушном маневрировании в лесной чаще, превратилась в пожирателей, опять же летающих, лесных насекомых.

Другая отправилась в морские просторы и стала промышлять рыбой.

Сенсор представил типичные образцы этих видов и не преминул вставить группу кадров, которые Авкуб мог бы и пропустить из-за их мимолетности.

Это были первые птицеподобные существа, отпочковавшиеся от небольших бегающих динозавров, которые питались, в основном, насекомыми, живучими в лесной подстилке. Они хорошо рылись в опаде и прекрасно бегали и прыгали, но летать не умели.

Авкуб проследил за этими бегунами и выяснил, что «параллельные» указывают нам другой вариант происхождения птиц. Не от летающих динозавров, а от небольших бегающих велорапторов.

И взлететь птицам пришлось только тогда, когда в начале Мелового периода появились многочисленные виды цветковых растений. Соответственно число видов насекомых опять резко возросло и они еще раз уменьшились в размерах. Кроме того появилась новая пища – вкусные плоды, которые, однако, росли высоко на деревьях и очень неравномерно.

Так неравномерно, что бегать по земле за ними оказалось сверх накладно, да и опасно. Поэтому пришлось учиться, самостоятельно, летать……

Авкуб подобрал для сравнительного анализа три благоденствующих на планете «параллельных» вида, характеризующих данную вилку эволюции и ему сразу стало ясно, что «параллельные» и в этом случае оказались правы.

Голографическое изображение позволяло в деталях рассмотреть все фенотипические особенности экспонатов.

На «триптихе расхождения эволюционных ветвей» слева был представлен известный по окаменелостям Анурогнат – мелкий птерозавр, живший около 150 млн. лет назад. Конкретно этот, мускулистый на вид летун, имел размер не больше современных мелких птах. Его челюсти были усажены мелкими, слегка изогнутыми зубами. В фильме «параллельных» бесхвостые анурогнаты мелкими стайками носились над лугами или кормились на спинах больших зауропод, выгрызая острыми зубами впившихся кровососущих насекомых.

В центре – основная эволюционная ветвь будущих супер летунов – Рамфоринх (в переводе с греческого – «клюворыл»). Это уже крупный летающий ящер, с размахом крыльев около 120 см. Изменение массы тела вызвано новым образом жизни и питания. Он, судя по кинофильму, успешно ловил рыбу, опустив нижнюю челюсть в воду и, таким образом, протраливая водоем. Длинный хвост, оканчивающийся вертикальным «килем» и отсутствующий полностью у насекомоядного Анурогната, играл роль руля и противовеса. Без него этот ящер при первом же соприкосновением с водой потерял бы устойчивость и шлепнулся в воду.

Однако специально повторно просмотренные Авкубом кадры ни разу не зафиксировали такого конфуза. Наоборот, он очень быстро поймав довольно крупную рыбу, умчался с ней к поджидавшему на прибрежном камне почти взрослому детенышу, который, не моргнув глазом, проглотил подношение. Тела и матери и детеныша были покрыты шерстеобразной чешуёй, защищающей от водяных брызг прибоя, которые каплями стекали со «шкуры» детёныша.

Справа «параллельные» поместили странное существо, которое можно было определить как протархеоптерикса – оперенного целурозавра, прародителя пернатых. Это странное существо не летало, а упорно копалось в лесной подстилке, выклевывая насекомых, и проворно гонялось за сбежавшими шустрыми тараканами. При этом длинный хвост с пернатым килем и оперенные передние конечности позволяли закладывать умопомрачительные пируэты в частом кустарнике.

А в случае нападения хищных собратьев оно стремительно спасалось бегом, перепрыгивая валуны и поваленные деревья, умудряясь в длинном прыжке заложить в воздухе крутой вираж и скрыться от глаз преследователя.

Авкуб сразу же проникся симпатией к этим проворным бегунам, а заодно согласился с версией «параллельных», что к полету птицы смогли перейти через стремительный бег и управляемые прыжки, а не с помощью более древнего способа карабканья по стволам, с последующим планированием.

Про себя он отметил, что (как показывает весь опыт «параллельных»), ни один «планерист», за исключением динозавров, так и не научился летать.

Однако логика логикой, но этот странный прародитель пернатых, в отличие от живых и естественных изображений ящеров, был представлен так, как будто это «восстановленный по памяти» рисунок. Эта мысль ненадолго задержалась в голове шефа, но была вытеснена дальнейшей логикой анализа, как не очень существенная.

Из всего этого противопоставления Авкубу стало очевидным, что летающие птицы появились значительно позже летающих ящеров. Они быстрее прошли стадию машущего полета, но всё время оставались, в так называемым, малом экологическом классе, в тени летающих ящеров, которые к тому времени уже владели парящим полетом.

И Авкуб решил поподробнее разобраться в особенностях этого полета.

И начал, с понравившемуся ему своей красотой, вечернего полета Тапейары, скорее всего за красивый и очень большой красный гребень (на глазок никак не менее 1 метра) на весьма скромной по размеру голове.

И как он умудряется летать с такой кокардой на голове, просто удивительно!

При этом короткими и мощными челюстями, напоминающими клюв, он без промаха вылавливал, ненадолго окунаясь в воду, крупных рыб.

Когда одна из них случайно упала на берег, Авкуб смог определить (до того момента, как тапейра вернулась и подхватила рыбу), что она напоминает по внешнему облику рыбу фугу – любимый деликатес японцев, поедаемый в особо торжественных праздничных случаях. И не только для ублажения желудка, но и в качестве особого тонизирующего средства, «духовно» возвышающего пожирателя фугу над другими японскими личностями.

─ Скорее всего, это был предок современного семейства четырехзубых, отряда иглобрюхообразных, получивших свое странноватое название от формы яйцевидного, короткого тела, покрытого шипиками. У них от желудка отходит воздушный мешок, который при испуге рыбы наполняется водой или воздухом, что сопровождается громким квакающим звуком. В результате рыбы принимают отпугивающую шарообразную форму с оттопыренными шипами и быстро всплывают к поверхности.

Авкубу показался интересным сам факт охоты тапейры на предков рыбы фугу. Конечно, эта рыба иногда достигала длины 50 см. и была достаточно увесистой, но плавала, все же, ближе ко дну, так как питалась крабами и донными беспозвоночными. И хотя в прибрежной зоне глубина моря небольшая, все же добыть эту рыбу с поверхности невозможно.

Да и без фугу поверхностно плавающих рыб достаточно для хорошего охотника-летуна.

─ Что заставляет динозавра охотиться именно за ней?…

Авкуб несколько раз пересмотрел сцену охоты тапейры.

Он заметил, что она долго кружила вокруг одного места, не обращая внимания на множество плавающих совсем близко от поверхности рыб. Потом вдруг резко падала вводу и быстро взлетала. Проделав такой трюк три – четыре раза, она схватывала с поверхности фугу и с аппетитом ее пожирала уже на берегу.

Смысл этой охоты не сразу стал понятен ему……

─ Однако, если принять во внимание достаточно внушительный 25-килограмовый вес тапейры и высоту, с которой она пикирует на воду, – стал привычно раздумывая, вертеть свой вихор Авкуб,

─ То резкое падение этого летуна на воду производит, видимо, такой гидравлический удар, что донная рыба, с испугу, превращается в шар, и всплывает прямо к пасти тапейры. Правда, она при этом сильно раздувается….. Но «колючий футбольный мяч» не только не пугает тапейру, а является желанным подарком судьбы, словно настоящий футбольный мяч, случайно попавший в руки футбольного фаната на чемпионате мира.

Ещё немного покрутив в изумлении от охотничьей сноровки динозавра свой вихор, Авкуб опять занедоумевал……

Он знал, что почти все виды семейства четырехзубых ядовиты. Мускулатура и внутренности некоторых тетраодонов содержат ядовитое вещество тетродотоксин, которое в 50 раз сильнее цианистого калия. Тетродоксин смертельно воздействует на сердечнососудистую и нервную систему человека. Особенно токсичны встречающиеся у японского побережья вот эти самые рыбы фугу. Приготовление блюд из них требует специальной сложной подготовки, что, тем не менее, не исключает возможности несчастного случая, в среднем с частотой 1:10000. И это несмотря на то, что при приготовлении блюд скрупулезно выбрасывают все ядовитые внутренности.

А тут тапейра живьем сжирает двухкилограммовую рыбину, «не моргнув» своим большущим глазом!

Есть над чем поразмыслить на досуге……

Однако на досуге никаких здравых мыслей, объясняющих такое пристрастие тапейры к токсинам, у Авкуба не появлялось, поэтому он решил еще раз просмотреть переснятую «параллельными» финальную героическую сцену гибели «последнего героя» со смеющимися мордочками электронного человечка.

Они изобразили кондоров пунктиром, отсылая таким образом их достоверность к совести людей, но вместо птеранодона поместили настоящего падальщика, своего современника, в том же масштабе.

Авкуб посмотрел на это чудище и улыбнулся кино затее Щегла.

В кадре был, известный всей лаборатории Кетцалькоатль, «пернатый змей». Размах крыльев этого киногероя превышал 13 метров. Соразмерность его к контурам кондоров представлялась, как соотношение утки и большого орла. Несмотря на огромные размеры, Кетцалькоатль был таким же падальщиком, как и кондоры. Он прекрасно планировал, часами парил без единого взмаха крыльев в воздушных потоках.

А представленный «параллельными» пикирующий полет этой 100-килограмовой «легкой» массы обращал стаю птичьих кондоров в рассыпное бегство. Его длинная голая шея, с красующимся на голове гребнем, только усиливала эффект.

─ Как говориться, намек понял, – усмехнулся Авкуб.

─ Но я что-то не заметил в фильме и длительного планирующего полета, так красочно описанного наукой. – соображал вслух Авкуб……

─ Всюду очень часто виден машущий, энергетически невыгодный полет! При таком размахе крыльев требуются сверх мощные грудные маховые мышцы, очень крупные и рельефные. Однако ничего подобного в строении тела летающих ящеров не просматривается…..Тут явная биологическая нестыковка параметров!

И это не случайность.

«Параллельные» что-то этим хотели сказать…….

Уже уверенный в бескорыстной честности «параллельных», голограммные фильмы которых дядя Саша как-то «обозвал» открытыми глазами ребенка, он не мог даже помыслить о том, что они умышленно задали нам коварную загадку. Поэтому, он стал просматривать по-кадрово увеличенное изображение гигантского летающего ящера орнитохейруса (в переводе с греческого – «птицерукий»), жившего в раннемеловом периоде 125 млн. лет назад. Этот экземпляр имел размах крыльев 12 метров и вес никак не менее 100 кг.

Просмотрев с сотню кадров, он вдруг обратил внимание на некую вспышку, возникающую между крыльями орнитохейруса в момент максимального взмаха. Он и раньше мимолетно замечал нечто подобное, но принимал за брак увеличенного изображения. Однако на этом кадре признаки вспышек были видны и у другого летуна – тапейры и у прочих птеранодонов.

Судя по кадру, местное время было где-то в районе раннего утра. Угол складывания крыльев при взмахе, когда наблюдалась вспышка, всюду не превышал 90 градусов и чем был меньше, тем вспышка становилась ярче.

Какая– то неясная аналогия мелькнула в голове шефа, но тут же сменилась другими вопросами.

Зачем и почему эти прекрасные летуны деградировали в «куренка»?

Почему эта основная эволюционная ветвь динозавров, достигшая уровня цивилизации, покинула нашу Землю и ушла в неведомое?

Наконец, что они сейчас из себя представляют?

Если «параллельные» – сверх цивилизация с периодом развития, превышающим наш в 5—10 тысяч раз, то отчего она так тихо и незаметно себя ведет, что мы про неё ничего не знаем?

Никакие последующие запросы «за стену» не помогали……

Вообще то ответы были, но экстрасенс Иван Иванович не мог перевести образы «параллельных» в понятную нам физическую форму. Видимо на такие более сложные вопросы «лексикона» договаривающихся сторон не хватало.

И у Авкуба складывалось впечатление, что бородатые дяди, доктора наук, профессионалы, играют в «вопросы и ответы» с каким-то любознательным вундеркиндом «параллельных».

Возможно одного из тех, кто пытался перепрыгнуть в наше пространство и которых охапками ловил и направлял обратно «снежный». Требовался масштабный двусторонний контакт, но для этого, как минимум, надо было как-то более конкретно заявить о себе параллельной планете.

Надобно дать понять «параллельным», что мы о них уже достаточно знаем.

─ Хорошо бы послать «очевидца» туда и желательно обратно……., – подумалось Авкубу.