Текст книги "Капкан для Гончей"

– Том, ну ты же на дежурстве!

– А? – отвлекся тот. – Да я ж тихонько.

– А до утра не потерпеть?

– Никак, – серьезно ответил волынщик. – Меня муза посетила!

– Это после меткого удара по темечку? – хмыкнул Ивар. – Надо учесть на будущее!

– Не смешно, – надулся рыжий. – А еще образованный человек! Я понимаю – Мак-Тавиши, но уж ты-то… Слушай, у тебя бумаги нет?

– Опять?! – изумился друг. – Знаешь, не стоило тебе грибы на ужин есть, ей-богу!

– Ивар! – вознегодовала «творческая личность», – да мне слова записать! Ведь к утру все из головы вылетит.

– Новое залетит, – отмахнулся командир.

Муза посещала волынщика иногда аж по десять раз на дню, так что ж теперь – письменный прибор в каждый караул за собой таскать и предъявлять по первому требованию?! Делать ему больше нечего!

Вообще-то талант друга Ивар весьма уважал и под настроение в располагающей обстановке даже приветствовал. Но не среди ночи же и не в диком Хайленде, когда промозглая сырость перекатывается в ботинках, глаза слипаются, а где-то в темноте леса таится неведомый убийца?

– Какие вы все приземленные, – привычно буркнул Томас и отстал. Правда, ненадолго. Поболтал ногами, поерзал на холодном камне, мечтательно посмотрел на серебрящуюся в темном небе луну и сказал: – А вот выкуси, я и так запомнил!

Ивар покосился на сияющее, словно медный котелок, лицо музыканта, вздохнул и капитулировал:

– Хорошо. Исполняй. Только потише, я тебя прошу! Иначе мы о своем местоположении все Нагорье оповестим!

– Не боись, не без понятия! – радостно закивал Томас, скидывая с плеча лютню. – Минуточку, на нужный лад настроюсь.

– А без музыки никак?!

– Да ты что?! – искренне поразился рыжий. – Как же без музыки-то? Да не шипи, Ивар, с этим сегодняшним злопыхателем мы и так уже шуму наделали! Так что терять нам нечего. А я тихонько!

– Ох, господи! – закатив глаза, проскрипел несчастный лорд. – И дернул же меня черт взять в отряд эту ходячую самодеятельность! Ладно, бренчи, бог с тобой. Хоть не так скучно замерзать будет.

– Вот и я говорю! – радостно поддакнул Том, касаясь струн. – Гхм! В общем, музыка – она так, для фона, а слова я на рифму потом положу.

– Хороша баллада, – скептически поднял бровь Ивар. – Ни мелодии, ни созвучности.

– Не учи ученого, – привычно отмахнулся музыкант, поудобнее пристроил лютню на правом колене, возвел очи к небу и начал: – Отправилась как-то свободная, как горный ветер, шотландская девушка по имени Кейти из клана МакМорран, крепкого, как шотландский виски, по тропинке, извилистой, как путь ирландца домой с пирушки, к своей бабушке, старой, как столетний шотландский дуб. И вдруг в открытом горном поле из-за плоского, как норманнские шутки, угла выходит ей навстречу серый, как туман в неприютных шотландских горах, волк. И говорит суровым, как холодное море, голосом: «А куда ты идешь, девочка? Ты, наверное, несешь пирог бабушке? А давай я тебе покажу дорогу». И свободная, как горный ветер, шотландская девушка по имени Кейти из клана МакМорран ответила серому, как туман в неприютных шотландских горах, волку: «Я храбрая, как горный ветер, шотландская девушка по имени Кейти из клана МакМорран, крепкого, как шотландский виски, иду по тропинке, извилистой, как путь ирландца домой с пирушки, к своей бабушке, старой, как столетний шотландский дуб! И ты – серый, как туман в неприютных шотландских горах, волк не собьешь меня – сильную, как горный ветер, шотландскую девушку по имени Кейти из клана МакМорран, крепкого, как шотландский виски, с прямого, как мой кинжал, пути! Потому что я – быстрая, как горный ветер, шотландская девушка по имени Кейти из клана МакМорран, крепкого, как шотландский виски, воспитана в строгости моим отцом, Роджером МакМорраном из клана МакМорран, крепкого, как шотландский виски, и не привыкла, чтобы всякий серый, как туман в неприютных шотландских горах, волк…

– Но волк ее уже не слышал, – не выдержав, перебил его Ивар. – Потому что наступила зима – не нежная, как бургундское вино, французская зима, а суровая, как шотландская девушка по имени Кейти из клана МакМорран, крепкого, как шотландский виски… Поэтому волк попросту замерз и сдох!!

– Ивар! – Лютня жалобно тренькнула. – Есть у тебя совесть?! Такую вещь испоганил!

– Да куда ее дальше-то поганить? – фыркнул тот. – Я уже после четвертой фразы перестал понимать, кто куда шел и кто кого встретил! Нет, дружище, не на пользу тебе ночные прогулки. Тебе бы с компрессом холодным на лбу полежать, а не баллады строчить, ей-богу!

– Злой ты, – насупленно буркнул Томас, бережно укладывая лютню в мешок и закидывая его на плечо. – Я тут ему, понимаешь, душу открываю. Самому первому, заметьте! А он?

– Да ладно тебе, – улыбнулся командир. – Ты же знаешь, какой из меня слушатель. Том! Ну все, хватит дуться. Приедем в замок, отдохнем, выпьем – и тогда…

– Уж конечно! – все еще сердито хмыкнул волынщик. – Как под бочонок виски – так мои стишки прокатят!

– Том.

– Чего?

– Не бухти. – Ивар дружески потрепал его по плечу. – Ну не расположен я сейчас к прекрасному! Сам же понимаешь. Да я к нему в принципе не сильно расположен. Но я тебе обещаю: как на новом месте устроимся – позовем соседей на пир, и уж тогда-то тебя оценят по достоинству!

– Ну-у… – протянул волынщик, пряча улыбку, – если только соседи будут с женами…

– А то как же! – подмигнул ему Ивар.

– Хмм… Ну тогда прощаю! – для виду подержав паузу, благосклонно кивнул рыжий.

Они посмотрели друг на друга и расхохотались.

– Надеюсь, – уже отсмеявшись, проговорил Томас, – что до замка твоего мы доберемся без внеочередных неприятностей. А то что ж это получается – теперь нам в кустики тоже всем отрядом ходить, как норманнам?

– Не хотелось бы, – криво усмехнулся лорд Мак-Лайон и добавил: – Интересно, кто же все-таки это был?

– Гость наш недавний? – переспросил Том. – А черт его знает. Говорю же – темнотища, да еще и этот фактор неожиданности, чтоб его! – Волынщик помолчал, раздумывая, и добавил: – Хотя знаешь, Ивар… Может, мне, конечно, просто показалось, но…

– Что?

– Сдается мне, где-то я с ним уже встречался, – пробормотал Томас. – Было в нем, понимаешь ли, что-то… знакомое! Не лицо, нет, лица я там и не видел. Но вот… Что-то было! Хотя, повторюсь, – могло и показаться.

– А могло и нет, – кивнул Ивар. – Ладно. Если вдруг вспомнишь…

– Само собой, – ухмыльнулся волынщик. – Мне второй раз по загривку получить не хочется! Если вспомню – первым узнаешь. Хотя это может и не понадобиться. Вдруг Творимир что-нибудь разнюхает?

– Надеюсь, – снова кивнул командир и задумчиво посмотрел на луну.

Нэрис приложила ухо к стенке шатра и прислушалась. Нет, ничего не поймешь, надо подобраться поближе к выходу. Она оглянулась на Бесс. Спит как младенец. Оно и к лучшему – не станет удивляться, почему госпожа полуночничает. Так, потихонечку отгибаем край полога… Ну вот, теперь хоть что-то разобрать можно! Девушка навострила ушки. Совсем рядом, у разведенного подле ручья костра, негромко переговаривались норманны. Все о том же, о недавнем покушении. Шум разбудил Нэрис часа три назад, и в общих чертах о происшедшем она знала. Но, само собой, хотелось подробностей, а интуиция подсказывала, что никто ее в эти самые «подробности» посвящать не станет. Что ж, придется самой!

– …у старого колодца, там, за перелеском.

– Это что мы вечером проходили?

– Он самый.

– Поближе места не нашел? Или нас стесняется?

Норманны загоготали.

– Да кто их, скальдов, разберет? О, Эйнар, слыхал, что тут стряслось?

– Слыхал. Смена караула доложила, – голос сына конунга. – А у нас все благополучно? От шатра не отходили?

– Обижаешь!

– Вы где стояли – на просеке?

– Нет, дальше. На просеке вон эти были… дуболомы шотландские, оба-два.

«Верно, Мак-Тавиши», – улыбнулась про себя Нэрис. Судя по всему, их неприязнь к норманнам взаимна. Позади шатра хрустнула ветка под чьим-то сапогом. Кто-то шел к костру. Впрочем, не дошел – шаги замерли совсем рядом. Девушка быстро выпустила из рук край полога – не хватало еще, чтобы ее увидели! И так один раз чуть не попалась, тогда, на постоялом дворе. Ах, ну как некстати! Что они все тут бродят, ничего не услышишь, ничего не увидишь!

Будто сжалившись над ней, тяжелый полог шевельнулся под холодным порывом ветра. Сквозь приоткрывшуюся на миг узкую щель было видно, как от кучки норманнов, сидящих вокруг костра, отделилась чья-то массивная фигура. Фигура встряхнулась, обернулась назад и потопала в сторону шатра. Да сговорились они, что ли?!

– Ну? – нетерпеливо спросили за стенкой.

Голос был Ивара. Нэрис замерла и затаила дыхание.

– Эх… – ответил собеседник, он же та самая «массивная фигура» и он же, судя по обычной немногословности, Творимир.

– Значит, все так и было? Ну да, а как еще… Что-нибудь нашел? – Пауза, сопение, шорох. – Это что? Клочки какие-то… Нет, не плащ Тома, у него зеленый… А-а, понял! Хороший шматок выдрал. Где висел? На кусте? Наверное, когда убегал…

Нэрис удивленно подняла бровь. Что молчаливый Творимир общается с товарищами исключительно при помощи одного емкого междометия «эх», она давно поняла, но как они все его понимают – до сих пор оставалось загадкой. А что касается Ивара – тут сплошное удивление! Мысли он его читает, что ли?

– Следы нашел? А? Мужские? Ну, оно и понятно, Том, конечно, не атлет, но уж с женщиной бы справился. Не ухмыляйся, я не в том смысле! – Пауза, хруст веток. – Запах не знаком? Нет? Даже отдаленно? Обидно. Значит, этот балбес ошибся.

– Эх?

– Да Тому показалось, что он нападавшего где-то уже видел. Неприятно. Тогда все было бы проще. Но на всякий случай – надо бы по прибытии осмотреть потихоньку все вещмешки. Вдруг драный плащ обнаружится! Ну почему сразу нет? Если бы он его выбросил, ты бы его уже нашел.

– Эх.

– М-да… сглупил. Если б это кто из наших был, он бы в лагерь вернулся, а ты бы его по свежим… С Мак-Тавишами говорил? Только с Мэтом? А Марти? Та-а-ак, понятно. И?

– Эх!

– Что, он, только как Том сквозь лес к поляне ломился, и видел? Ну, это понятно. Братцы на просеке стояли, он мимо них должен был пройти и когда туда шел, и когда возвращался. А колодец дальше, что они там увидеть могли? Шум борьбы слышал? Хорошо. Голос не узнал? Ну да, сказал бы. И далеко слишком. Ты больше ничего не нашел? Жаль. Ну да ладно, это тоже кое-что. Спасибо, друже! Иди, отдыхай. Рассвет не за горами, надо отсюда убираться. Хотя если это кто-то из наших и Том не ошибся, когда говорил, что уже его видел…

Собеседник согласно вздохнул. Две пары ног, шурша подошвами сапог по заиндевелой траве, неспешно удалились. Нэрис пожала плечами и снова потянулась к пологу. Но продолжить наблюдение ей не дали. С другой стороны шатра раздались шорох и невнятное бормотание. Девушка напрягла слух, но единственное, что успела услышать, было задумчивое:

– Как он мог это видеть?

Нэрис приоткрыла рот от удивления. Так, значит, не одна она тут подслушивает! Интересно, кто же… Может, все-таки выглянуть? Невнятное бормотание по ту сторону шатра утихло. Ушел. Ну вот!

– Черт знает что! – ни к кому не обращаясь, буркнула себе под нос раздосадованная девушка.

– Вы что-то хотели, госпожа? – сонно донеслось из кучи пледов справа.

«Бесс! Совсем про нее забыла…» Нэрис быстро юркнула в постель, демонстративно зевнула и ответила:

– Сон плохой приснился. Ты спи, спи!

Она закуталась в плед и выровняла дыхание, старательно имитируя глубокий сон. Но на самом деле его не было и в помине. Нэрис лежала, глядя в темноту, и думала. И больше всего ее занимал один вопрос – кто был тот загадочный человек, что вместе с ней подслушал разговор лорда Мак-Лайона с Творимиром? И что он имел в виду, когда сказал: «Как он мог это видеть?»… И самое главное – кого он имел в виду?

Глава 5

Выступили с рассветом, кутаясь в плащи и переругиваясь, – погода не способствовала хорошему настроению. Снова похолодало, к тому же еще с ночи зарядил дождь. Копыта лошадей скользили по мокрой жухлой траве и вязли в грязи. Над повозками натянули тенты, которые, впрочем, ни от холода, ни от сырости все равно не спасали.

– Боже мой, – жалобно пискнула Бесс, когда ей за шиворот в очередной раз упала холодная капля – тент в нескольких местах прохудился. – Когда же мы наконец приедем?!

– Лорд Мак-Лайон сказал, что завтра будем на месте, – ответила Нэрис, запахнув плед, накинутый поверх теплого плаща, и высунула покрасневший кончик носа наружу, в шуршащую опостылевшим дождем мокрую утреннюю серость. – Ненавижу осень! Да и от Хайленда я пока тоже не в большом восторге.

– Это вы зря, леди, – раздалось справа.

Девушка повернула голову:

– Доброе утро, Том! Как вы себя чувствуете?

– Могло быть и лучше, – улыбнулся волынщик. – Я смотрю, вы уже в курсе?

– Весь отряд об этом говорит, – пожала плечами она, самую чуточку погрешив против правды. Кроме вскользь брошенной мужем пары фраз, о ночном приключении Томаса ей никто ничего не рассказывал, а подслушанный ночью разговор норманнов в счет не шел. – Надеюсь, вы не сильно пострадали?

– Не особенно, – махнул рукой волынщик. – Я вообще везучий! Отделался синяками. Да и бог с ними. В другой раз умнее буду. Вон Мак-Тавишам, к примеру, куда хуже!

– А им-то почему? – удивилась она.

– Так ведь похмелье, плюс от Ивара сегодня люлей получили, – ухмыльнулся Том. – Второе – как следствие первого. И где они умудрились бочонок виски спрятать, одному богу известно! Ивар сам их вещи проверял еще в Кинроссе, все было честь по чести. Таланты! Даже завидно.

– Может, из повозки с провиантом умыкнули? – весело предположила девушка.

Томас развел руками:

– Не удивлюсь! Только за этой повозкой норманны приглядывают, а уж они бы этих двух любителей «воды жизни» и на милю к выпивке не подпустили! Их наш командир на эту тему лично инструктировал. Ну да Мэт с Марти и не такие штуки проделывали в свое время. Повторюсь – талантливые парни! И как их, таких способных, Ивар еще из отряда не выгнал, – не понимаю.

– Я вот другого не понимаю, – покачала головой девушка. – Как они вообще здесь оказались? Или они поначалу… как бы это… вели себя более благопристойно?

– «Благопристойно», как вы выразились, леди, эти молодцы ведут себя только в одном случае, – хохотнул рыжий, – когда

спят! Да нет, вы не подумайте, они ребята хорошие, но у всех свои недостатки. У меня вот… гхм!.. скажем так – тяга к прекрасному! У Мэта с Марти, сами знаете, при звуках льющегося виски теряют волю. А у Творимира – эти два обалдуя. Он же их в отряд вместе с собой привел. Они-то наши, здешние, просто из заварушки какой-то он их выручил, так и прибились. И к нам только благодаря Творимиру попали. Так бы Ивар, пожалуй, портить себе кровь не стал, но уж очень он Творимира ценит.

– Творимир – это вот который…

– Ага, наш дядюшка Эх, – улыбнулся Томас. – Вы не смотрите, леди, что он такой вроде как угрюмый! Широкой души человек, а воин какой – это просто двадцать три с лишним стоуна[9]9
  С т о у н – английская единица измерения массы, равна 14 фунтам, или примерно 6,350 килограмма.


[Закрыть] чистого золота! Кто его только себе в ополчение не заманивал! Нет, с нами остался. Навоевался, видать, по самое не хочу. Он же русич, бывший воевода, при дружине самого князя Киевского состоял!

– А что его в Шотландию-то привело? – захлопала ресницами Нэрис. – Я о Руси мало что знаю, к нам оттуда купцы редко захаживают. Но, я так понимаю, он там был при положении, при князе…

– Ну, во-первых, Ивар тоже не шантрапа с большой дороги! А во-вторых… Это же Творимир! – развел руками Том. – Кто ж его разберет? Может, с хозяином повздорил, может, еще что… Этого уж я не знаю. Всего и слышал: взял как-то в один прекрасный день сложил с себя все полномочия, сел к северянам на корабль – и прощай, страна родная. По какой уж причине – понятия не имею. Люди чего только не наболтают!

– А значит, болтают все-таки?

– Ну а как же без этого? – скептически хмыкнул волынщик. – Сплетникам только волю дай – и пошли языками трепать! Я этого при дворе навидался – во! Кто говорит, что он в заговоре был замешан, кто, наоборот, – князя уж слишком рьяно защищал, за что его из воевод и попросили. Еще слышал, что, мол, дела сердечные виной тому (это уж дамы наши, сами понимаете!). А по-моему, врут все. Не такой он. Какие заговоры, какие интрижки любовные?! Это же Творимир!

– Ну что же он, не человек? – возразила Нэрис. – Всякое бывает!

– Не в его случае, – непонятно обронил Том и добавил: – Ей-богу, леди, давайте хоть мы не будем предположений строить! Неудобно. Никогда сплетни не любил. А уж про достойных людей – тем более! Апчхи! – Он звонко чихнул и потер мокрой перчаткой нос. – Ну что за погода, прости господи! Этак ведь и околеть недолго.

– Как на привал остановимся, я вам настойки укрепляющей дам, – сочувствующе глядя на продрогшего волынщика, сказала девушка. – Она как раз для таких случаев! А не то ведь и вправду заболеете. Дождь какой! И холодно.

– Не напоминайте, леди! – жалобно попросил Томас, снова громко чихнув. – Так на чем мы там остановились?

– На вашем Творимире, – задумчиво пробормотала она и добавила: – Том, я вот одного не понимаю! Как же он со всеми общался? Ну, тогда, когда в отряд пришел? Да и с близнецами тоже? Сейчас-то понятно, привыкли, наверное, а по первости… Он же, кроме как «эх», ничего сказать не может!

– А с чего вы взяли, что не может?! – фыркнул тот. – Очень даже наоборот, хоть лично я всего один раз и слыхал. Что вы, леди, он у нас образованный, этикет понимает. Ивар мне рассказывал, как Творимир при знакомстве с его величеством рот раскрыл – высокое общество само едва разговаривать не разучилось! Так что поверьте, словарный запас у него раза в два больше, чем у нас с вами, вместе взятых! Все он может. Просто желания не имеет. Да его и так все понимают! Я тут вижу только одно объяснение – опыт. Воеводе с таким стажем и говорить не надо, и понимать не обязательно – он и так с бойцами общий язык найдет. За это Ивар его особенно ценит, за это и в отряд позвал.

– А я думала, они друзья?

– Ну, сейчас-то – само собой, – кивнул Томас. – А тогда – дело другое. Просто приятного человека Ивар рядом с собой мечом махать не поставит. Нет от тебя пользы – до свидания! И в общем-то он в этом, несомненно, прав. Плюс, сами понимаете, его положение приближенного к королю человека просто обязывает никому слишком сильно не доверять!

– Теперь у него, кажется, положение еще хуже, – пробормотала себе под нос девушка.

– Что вы сказали, леди?

– Да нет, ничего, – махнула рукой она, – не обращайте внимания! Когда же кончится этот дождь? Смотреть уже вокруг не хочется! Сплошная слякоть и мокрые холмы.

– Весной эти холмы совсем другие, – мягко улыбнулся Томас, окинув взглядом окрестности. – А уж в августе, когда вереск цветет, – и подавно! Как лиловым покрывалом все укрыто, глаз не отвести! Побывал я как-то в конце лета в одном местечке, в районе Грампианских гор, видел тамошнюю пустошь, всем ветрам открытую, величественную, мрачную. Тревожное зрелище, доложу я вам, но уходить оттуда все одно не хочется. Завораживает. А уж когда вереск зацвел – так и вовсе другого места, казалось, на земле было не сыскать, этой пустоши краше! Вон Ивар где только не был: и в странах жарких, где зимы нет, и много еще где, – а даже он тогда рядом со мной стоял и слова сказать не мог! Так-то вот! Поэтому вы не расстраивайтесь сейчас, моя леди, обождите немного и сами поймете, как может быть красив наш Хайленд! А дождь… – волынщик беспечно пожал плечами, – дождь рано или поздно кончится. Он всегда заканчивается, как и все печальное. Главное – всегда об этом помнить.

– Я постараюсь, – кивнула Нэрис, глядя на него снизу вверх.

Томас смотрел куда-то вперед, мечтательно улыбаясь. Казалось, вместо голых холмов и блестящих мокрых камней он видел что-то совсем другое, милое его сердцу, ласкающее взгляд теплыми солнечными лучами и мягким, колышущимся под ветром розовато-лиловым маревом. Девушка тихонько вздохнула. Хотя на фантазию она и не жаловалась, но при всем желании увидеть за этой вот серой осенней хлябью августовский полдень ей не удалось бы нипочем. Она, увы, не такая творческая личность, как Том. «Барды – они вообще немножко не от мира сего, – с легким чувством зависти подумала она. – Видят то, чего нет, и там, где этого «чего-то» и быть не может! Хотя… откуда нам знать? Может, это «что-то» и есть, да мы не видим? Что-то я совсем запуталась. Но на той пустоши, в Грампианских горах, надо обязательно побывать! Раз уж даже Ивар так впечатлился». Она посмотрела вперед. Где-то там, хотя ей и не было его видно, покачивался в седле лорд Мак-Лайон. Человек дела, никаких эмоций, никаких сантиментов. Не чета тому же Томасу, с которым так легко и весело. Но даже если бы пришлось выбирать, вдруг подумалось ей, она бы все равно выбрала Ивара. Он внушал уверенность. А уверенность в завтрашнем дне – это, пожалуй, единственное, что по-настоящему ценят женщины. И короли.

Ивар стряхнул с капюшона тяжелые дождевые капли и посмотрел на небо. Мутная серость начинала стремительно наливаться дымной чернотой. Время к ночи. Хорошо хоть дождь прекратился. Он взглянул поверх головы коня на дорогу, где локтях в пятнадцати, оторвавшись от основного отряда, ехали проводники от клана Макферсон. По их уверениям, с наступлением темноты отряд достигнет границы клановых земель Макферсонов, где путников должны встретить уже проводники от Макинтошей. Эти будут последние: земли лорда Макинтоша упираются на северо-западе в залив Инвернесс, а по другую сторону залива начинаются уже земли Мак-Лайонов. Переправа много времени не займет. Лорд вздохнул с облегчением – осталась только одна ночь в пути, а завтра, даст Бог, можно будет уже выспаться по-человечески, под крышей отчего дома. Сколько же он там не был? Лет пять, не меньше. Как летит время!

– Эх! – тронул его за рукав Творимир.

Ивар оторвался от раздумий и вопросительно посмотрел на товарища. Тот кивнул в сторону дороги – проводники из клана Макферсон остановились у подножия невысокого холма, посовещались о чем-то между собой и спешились, ожидая остальных.

– Что это они? – удивился бывший советник. – Дорога вроде как не кончилась еще!

Русич пожал плечами, будто говоря, что с этим вопросом командиру следовало бы обратиться не к нему. Лорд Мак-Лайон легонько ткнул пятками в бока своего коня, поравнялся с горцами и свесился с седла:

– Почему встали?

– Так граница же, – ответил тот, что постарше. – Дальше не пойдем, соседей будем ждать.

– Вы же говорили – граница будет к ночи!

– Кто ж знал, что вы такие прыткие? – хмыкнул второй проводник. – Мы для себя рассчитывали, по старинке, как обычно ходим. Вот и вышло быстрее! Но Макинтоши раньше, чем стемнеет, не явятся, у нас уговор был…

– …так что придется обождать, – закончил старший.

– Ясно, – кивнул Ивар. – Тогда лагерь разобьем. Какие ночью походы! Тут их ждать будете или с нами у котла посидите?

– Здесь обождем, – подумав, рассудительно ответил горец. – Такой был уговор – с рук на руки передать!

– Ну, уговор так уговор, – пожал плечами лорд Мак-Лайон. – Как увидите соседей, нам знак дайте!

Он огляделся по сторонам. Пустошь. Леса поблизости нет, все просматривается

– Хорошее место для стоянки, – ухмыльнулся в усы один из Макферсонов. – Не волнуйтесь, сир, как вчера – не будет. Вы на наших землях!

– Ну да, – скептически обронил Ивар. – Робертсоны меня тоже уверяли. Однако…

– Так то ж Робертсоны! – презрительно скривился горец. – Только и горазды языками трепать! Да у них там сам черт ногу сломит. А мы за порядком следим.

– Надеюсь, – краем губ улыбнулся лорд, разворачивая коня. – Будем ждать сигнала. Если что – мы рядом.

Те кивнули и принялись разводить костер. Ивар поворотил обратно к остальным. «Уговор у них, видите ли! – недовольно подумал он. – А мы время теряем! Ладно, передохнем, перекусим. Все равно, в сущности, останавливаться на ночь пришлось бы, какая разница – за тем холмом или за этим?»

Пока разбивали лагерь и устанавливали палатки, Нэрис выбралась из опостылевшей повозки и с наслаждением размяла мышцы. Весь день сидеть скрючившись – радости мало, тело затекло немилосердно. Она огляделась, ища глазами Томаса. Надо непременно дать ему целебной настойки – вон как носом хлюпает! Еще того и гляди кашлять начнет, а ему скоро приветственный пиброх[10]10
  Пьеса для волынки, выдержанная в форме музыкальной темы с вариациями. П и б р о х бывает военный, похоронный, приветственный и др. Также часто служит своего рода визитной карточкой клана.


[Закрыть] исполнять, там здоровые легкие нужны!

– Бесс! – позвала она. – Поди сюда! Как шатер наш поставят, одеяла туда перенеси и мешок с пледами. И найди мне мой сундучок с лекарствами!

– Сундучок прямо сейчас, госпожа?

– Да. Нужно кое-кого привести в чувство, – сказала девушка, глядя на чихающего во все стороны волынщика. – Они, конечно, другими средствами лечиться привыкли, но моя настойка все равно посильнее будет!

– Да уж конечно, – весело фыркнула служанка, роясь среди тюков, которыми была завалена повозка. – Она ж, настойка-то, на спирту! Глядите, моя госпожа, как бы про это остальные не прознали. – Бесс покосилась в сторону препирающихся между собой в отдалении близнецов. – А то ведь никаких лекарств не хватит.

– Тоже верно, – кивнула Нэрис, с трудом удержавшись от улыбки.

Том шмыгнул покрасневшим носом и с подозрением поглядел на пузатую склянку мутного стекла в руке Нэрис:

– Это что?

– Настойка, – ответила она, вытаскивая пробку. – Я вам еще днем про нее говорила. Тонизирующая и укрепляющая, от простуды очень помогает. Нет, нюхать не надо!

– Значит, гадость, – проницательно резюмировал рыжий. – Может, не стоит? Я лучше вот виски…

– Ничего не «лучше»! – решительно сказала девушка, извлекая из сундучка большую деревянную ложку. – Виски – это, разумеется, хорошо, но поможет плохо. Ну, Том, не кукситесь, всего одну ложечку – и через час будете как новенький! Давайте открывайте рот!

– Не буду! – Он с недоверием посмотрел на маслянистое, почти черного цвета содержимое злосчастной ложки. Даже его заложенный нос без труда уловил ядреный аромат трав вперемежку с чем-то знакомым и очень высокоградусным. – У меня желудок слабый!

– На ваш желудок это никак не повлияет, – терпеливо сказала девушка, поднося к его лицу лекарство. – Давайте же, Томас, будьте паинькой! Выпейте одним глотком, и все! Вы же препираетесь дольше. Ну?

– Эх, не умею я женщинам отказывать! – тоскливо вздохнул волынщик, зажмурился и открыл рот. Черная жидкость обожгла язык и горло, в нос ударил резкий запах полыни. Господи, ну и дрянь!

– Не смейте плеваться! – строго предупредила она, вытирая тряпочкой пустую ложку и закупоривая пузырек. – Сидите и дышите. Я знаю, приятного в этом питье мало, но зато чихать вы точно перестанете.

– Да я… – прохрипел несчастный, утирая выступившие на глаза слезы, – я же… не только чихать… я же чуть дышать навсегда не перестал! Что вы такое… мне тут подсунули?!

– Ну вот, – удовлетворенно кивнула Нэрис, укладывая склянку с настойкой обратно в сундучок. – Уже нос прочистило! Сейчас и до остального доберется. Ну, не смотрите вы на меня, как на убийцу, Том! Сами же потом спасибо скажете. Лекарство проверенное.

– Проверенное? – прохрипел тот, едва сдержавшись, чтобы не начать отплевываться. – А вы сами-то это пробовали?!

– А как же, – пожала плечами Нэрис и улыбнулась. – Поэтому и говорю – средство просто чудодейственное! Всю хворь как рукой снимет. – Она повернулась уходить, но, вдруг что-то вспомнив, приостановилась: – Да, и еще. Лучше бы вам в ближайшие несколько часов ничего алкогольного не пить.

– Ну вот, снова здорово! – возопил болящий. – Это почему же?!

– Во-первых, с двух глотков так захмелеете, что ходить не сможете, а во-вторых, во рту такой мерзкий привкус останется еще на день, что ни есть, ни пить не захотите, и полоскание не спасет. У меня папа один раз хватил стаканчик виски после настойки – двое суток потом плевался и святым духом питался! Так что имейте в виду, я вас предупредила.

– Эх, леди, – горько вздохнул волынщик и бессильно махнул рукой. Вечер сегодня не удался ни на йоту. А ведь сейчас будет ужин, и к нему как раз полагается стаканчик, для сугреву! Эх, женщины… Томас грустно посмотрел на румяных братьев Мак-Тавишей, потирающих ручищи в предвкушении ужина и всего последующего. Им-то сегодня повезет! А вот ему… Тут Том замер и шкодно хихикнул себе под нос. – А ну-ка, вот и проверим! – пробормотал он и бросился следом за бессердечной врачевательницей.

Ивар поднял голову и прислушался. Ему почудилось, или он действительно услышал дробный стук копыт по дороге? Он привстал с бревна и вгляделся вдаль. Там, где алым маячком подрагивал костер проводников, в воздухе замаячила горящая ветка. Нет, значит, не почудилось.

– Творимир, пойдем! Они прибыли.

– Лорд, – сидевшая рядом Нэрис смущенно улыбнулась, – а можно мне с вами?

– Почему нет? – пожал плечами он, подавая ей руку. – Если вам интересно… Том, где ты ходишь? Чуть Макинтошей не прозевал.

– Но ведь не прозевал же! – весело отмахнулся рыжий, поудобнее устраивая на груди волынку и перебирая игральные трубки. – Пойдемте! Я готов! Эйнар, а ты зачем здесь?

– Затем, – сурово отрезал норманн, не удостоив волынщика даже взглядом, и зашагал следом за дочерью лэрда Вильяма. Он выполнял свой долг, как бы ему ни хотелось обратного. Но что уж тут поделаешь? Сказано – охранять, значит – охранять. Как бы ни было противно думать о том, что из воина он, похоже, скоро превратится в няньку для девицы, у которой для защиты вообще-то есть собственный муж. И которая так и норовит своим любопытством спутать все планы! Сидела б себе в шатре, как положено, а не лезла, куда не надо, и не усложняла бы другим жизнь!

Тягучий, заунывный мотив пиброха летел над пустошью. Томас, надувая щеки, важно шествовал впереди, полностью оправдывая свое высокое звание кланового волынщика лорда Мак-Лайона. «В отличие от литературного творчества, – невольно подумалось Ивару, – с музыкой дела у него обстоят куда лучше!» Несмотря на все свои недостатки, коих, если уж не кривить душой, у каждого было в избытке, музыкантом Томас был от бога. Даже не будь он таким славным парнем, уже за одно только умение управляться с волынкой его стоило бы уважать. Потому лорд Мак-Лайон и предложил ему в свое время место у себя в отряде. «Несомненно, – с легким чувством самодовольства подумал бывший королевский советник, – во всей Шотландии не найдется лучшего волынщика, чем Том! Это признал даже его величество, а уж какой он в этом плане разборчивый, все знают…»

Они приблизились к костру проводников. Горцы опустили ветку, которой подавали условный знак, и повернули голову в сторону дороги.

– Едут, – сказал старший. – Как и обещали.

– Наконец-то, – не без удовольствия проронил второй проводник. Ему явно хотелось поскорее вернуться домой.