Текст книги "Мертвые хозяева. Что есть обнажившаяся душа!?"

Мертвые хозяева
Что есть обнажившаяся душа!?
Надежда Красилова

© Надежда Красилова, 2024

ISBN 978-5-0053-1706-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я посвящаю эту книгу дорогой маме и родной сестре. С благодарностью и любовью.

Мертвые хозяева

Пролог

Смерть не выбирает конкретного человека, не гонится за тем, кто обманывает ее, но выставляет себя напоказ. Все ее падшие жертвы несут ей жестокую мрачную славу. Да, она купается в ней, торжествует над жизнью. Но Смерть лишь втянута в обычный закон природы: ничто не вечно, все возрождается из чего-то и погибает, снова возрождается и снова гибнет.

Одни люди не могут смириться с потерей, они считают смерть близкого великим горем, несправедливой утратой. Другие люди не хотят сами умирать, они цепляются за жизнь изо всех сил, думая только о себе, волнуясь только за свою шкуру.

А вот Смерть не имеет людских привязанностей, не имеет чувств, она не умеет распознавать добро и зло, для нее все равны. Она – интуиция, она – часть природы, она стоит за людьми напоминанием, чтобы уравновесить бытие и саму жизнь. Она – напоминание о том, что жизнь имеет свою цену, свой срок, свою фазу, свою уникальность, свое начало и свой конец. Без Смерти не было бы ценности жизни.

Плохо ли умершим или только живущим, которым как бы стыдно дышать и продолжать жить, они как будто не имеют права существовать из-за того, что значимый человек покинул мир, а их Смерть пощадила. Все равно есть конкретная формула, определенный замысел во всей этой кутерьме. Все взаимосвязано, в каждом уголке земного шара происходят трагичные события и в то же время счастливые, полные жизни. Многие умирают, но немало и тех, кто проживает долгую, полную жизнь.

Никак не может быть иначе, все рано или поздно проходят через это. Ведь Смерть приносит и облегчение, законченность. Она, как человек, несет не только зло, но и добро. Она неповторима, она мечется, собирая у всех нас души, она должна собирать урожай, для того чтобы взошли новые всходы. Мы не можем появиться на свет из ничего, может, частички наших душ переплетаются, соединяются, и мы – новое, и мы – старое, мы – прекрасное и ужасное.

Иногда людям нужно винить только себя в смерти других. Да, Смерть может отбирать жизнь у тех, кто этого не ждал, но только не в том случае, когда человек решает сам прервать течение жизни самоубийством или рискованным поступком, или по своей глупости, безответственным поступком лишая при этом жизни других. Свобода воли – вот для некоторых ближайший путь к Смерти. Многое зависит от самих людей, и в них заложены разрушительные семена, которые толкают их на жестокие поступки по отношению к себе подобным. В сферу Смерти человеку не проникнуть никогда, не понять до конца всей ее сути. И людям придется смириться с неизбежным и постараться ценить каждый миг жизни.

Часть 1

***

Умрешь, но еще долгое время будешь оставаться невидимым, но ощутимым присутствием для тех, кто тебя знал. Какую Смерть примешь, какую Смерть познаешь, какую выберешь, покажут время и действие. Не страшись умирать, если Смерть овладеет тобой и прервет твой срок на земле, словно во сне, мгновенно, без боли и мучений. Пусть будут спокойны родные, зная, что последние минуты жизни не были горькими и невыносимыми, как у тех, что надеялись изо всех сил выжить и терпели страшные долгие муки, и в итоге навсегда сомкнули веки после страшной агонии в душе и теле.

Ты – горькое воспоминание, ты – вечная полуживая и недосягаемая картинка в памяти родных людей, или ты призрак, который не может порвать связь с миром живых? Оболочка твоя сброшена и не нужна тебе, кто ты без нее, человек или уже нет? Мертвое тело твое отлично от духа? Душе твоей где место, где ее приют?

Глава 1 (1951 год)

Цыганка Любитшка, чье имя означало «любовь», была крайне взволнована. Со дня на день на свет появится малыш, не иначе как мальчик, ее первенец, ее сокровище. Ни к чему было волноваться, ведь она молода, здорова и справится с родами. А уж как она старалась не перешагивать через натянутые веревки и забор, иначе пуповина бы задушила ребенка, и собак ногой не отгоняла, хоть и хотелось жутко, но ребенку ни к чему на теле щетину иметь. На пожар, как запрещено, не смотрела, чтобы пятен родимых у чада не появилось. Не подходила к беседующим мужчинам. Она как все будущие матери соблюдала строгий закон, запрещающий ей перейти дорогу мужчине-цыгану, а также запряженной лошади. Святая Сара убережет от всего дурного, верила Любитшка.

Табор вольно раскинулся по широкому полю. Он был шумным, деятельным, пестрым. Цыгане далеко ушли от деревень, оставив для кого-то, может, добрую память, а для кого-то вздох огромного облегчения.

Трудные времена царили на русской земле, и цыгане не знали, чего ждать от властей и людей, когда ожидать нового подвоха, долго ли будет царить религиозный бардак.

Но здесь, на поле, снова царили их мир, их исконная вера, их кочевой быт, только родные смуглые лица, запахи трав и свежеприготовленной пищи.

Как-то незаметно наступили сумерки, а там и ночь глубокая еще ярче осветила костры, еще громче озвучила цыганское пение, еще больше заставила фыркать лошадей.

Эта была ночь, когда Любитшка родила, не без боли, не без слез. Он был таким тихим и как будто бездвижным. Смугленький и немножко сморщенный младенец покоился на материнской груди. Любитшка долго смотрела на него и немного боялась того, что сынок слишком спокоен, слишком безмолвен. Где требовательный рев, что почти всегда пробивается у цыганских сынов с самого появления на свет? Маленький стал жадно теребить ручонками по руке матери и вскоре снова затих.

Младенца окропили соленой водой, вроде как крестили, при этом дав ему особое имя – Баро, означающее «главный, важный». Оно будет произноситься только в определенные периоды его жизни, все остальное время у мальчика будет мирское имя Харман – никак «смелый выносливый человек». Теперь не подступиться мощным демоническим силам к невинной крохотной жизни.

Молодая женщина была горда собой, теперь, после рождения первенца, тем лучше что мальчика, она станет полноправным членом семьи мужа. Конечно, первые шесть недель она будет изолирована от членов табора и никто, кроме нее, новорожденного не возьмет на руки.

Старая цыганка бережно повязала младенца красной лентой от всякого дурного глаза и повесила ему на шею маленький мешочек-талисман, в котором лежали разные сухие травы: базилик, укроп, рябина, полынь, зверобой, мытник – и не только. Так же кроличья лапка, зубы кабана, желудь, соль. Любитшка улыбалась, она была счастлива.

Глава 2 (2016 год)

Хорошо гостить у родственников в городе, отдохнуть немного от сельской трудовой жизни. Вам предложат культурную программу, а это и театр, и поход в музей, и концерт известного исполнителя. Да, много в городе проходит мероприятий, и просто прогулка по городу тоже будет небезынтересна, а фонтаны, памятники, церкви, беседки, парки – все вас удивит, не оставит равнодушным, только бы вам самим не упасть в грязь лицом, соблюсти приличие, показать себя воспитанным, сделать вид, что вы не хуже других.

Но не зря говорят, что в гостях хорошо, а дома лучше. Душа, душа простая просится домой, где простор и чистый воздух, красота и тишина. Слишком суетно, слишком многолюдно, слишком душно, слишком шумно. Нет, не выжить вам здесь долго, зачахнете.

Пора собираться в дорогу. Теперь пусть родственники отдохнут у вас в селе. И вам есть чем их удивить. Хватит им покрываться городской пылью.

Вещи погружены в машину, все сидят на местах, предвкушая увлекательную поездку. Вот и выехали за городскую черту, и вы почувствовали себя свободней и непринужденней. Да, уже осень, урожай собран, заготовки на зиму сделаны. До дома каких-то сорок километров, не беда. И пусть дорога не ахти, зато какая красота по сторонам. Светит солнце, деревья в разноцветном осеннем уборе приветливо машут листочками. Это уже не городские деревья, ведь те без души, а эти вам родней и понятней.

Незаметно пролетело время в дороге, и вот вы уже въезжаете в село, но перед тем в лесу вы увидели знакомое кладбище, достаточно большое, и вы сразу притихли.

Проезжая лужи и достаточно приличные дорожные ямы, вы едете по улице села, стараясь не сбить местных собак и кошек, которые или вальяжно лежат, или идут прямо по дороге.

Вот и стали вы видеть знакомые лица и рассказывать родственникам про них первое, что пришло в голову: «Вон Машкины ребята бегают, опять без присмотра, а вон сидит на лавке Петр Алексеевич, старенький он уже совсем и одинокий, скоро уж преставится, а вон, вон Сонька рыжая идет, краса-то наша, мать Валька у нее, так и без мужа воспитывала ее, а был ли муж, вообще неизвестно. Так и живут втроем – Сонька, Валька и брат родной ее Гриша, старший. Гриша тоже не нашел себе спутницу жизни, вот странная семейка. А эта Сонька все зазнается, друг ее, великан Сема, глаз с нее не сводит, а ей, наверно, подавай хлыща городского».

***

Молодая двадцатидвухлетняя красивая девушка с огненными длинными волосами в джинсах и зеленой кофте шла по дороге из магазина, по пути она встретила проезжающую машину, причем иномарку. В ней Соня увидела, как знакомая тетка Нина вытягивает свою шею и что-то тараторит, смотря прямо на нее.

Девушке стало не очень приятно, но приходилось мириться с человеческой глупостью и чрезмерным деревенским любопытством. Но Соня все-таки не сдержалась и высунула язык, повернувшись к тетке Нине, пусть глупо и не по-взрослому, зато чем-то хоть ей отплатить.

Все, чего не хватало девушке в этой жизни, – это любовь, любовь яркая, как ее волосы, и самая-пресамая настоящая. Но здесь, в селе, парни были слишком типичны, или просто уже они до боли намозолили ей глаза, а кто-то просто уехал жить в город и там построил свою жизнь.

Подходя к своему дому, Соня увидела друга Сему, высокого крепкого парня, именно крепкого, а не толстого, с солнечной широкой улыбкой. Девушка сбавила шаг, и ее настроение ухудшилось. В последнее время Сема был слишком навязчивым, и от него хотелось отдохнуть. Да, он был хорошим, верным другом, и все детство они провели вместе, но они стали взрослыми, и ей хотелось все поменять в своей жизни.

– Сонечка, сумка-то у тебя не тяжелая, случайно? – обеспокоился друг.

– Ты что, не видишь, что она очень легкая? – недружелюбно отозвалась девушка.

– Ну и хорошо, Сонь, приходи сегодня вечером с семьей к нам на шашлыки в огород! – Сема выглядел очень счастливым.

– Даже не знаю, – вяло сказала Соня.

– Сонь, ты чего такая подавленная? Обязательно приходи, я уже твоей маме сказал, и она согласилась!

– Сема, я приду, но смотри, мне завтра на работу, – девушка погрозила пальцем.

– Вот и развеешься! Как детки себя сегодня вели?

– Нормально, но нянечкой в яслях быть непросто. Вот опять Димка в штанишки наложил, и представь, пять раз на дню умудрился, а другие малыши почему-то так не делают, он у меня особенный, – Соня засмеялась.

– А, кстати, у нас будут гости. Тут один парень городской дом покупает, в селе хочет жить. Строителем, кстати, работает. И тут, неподалеку, этот богатей-то, Шмаков, хочет себе все переустроить: красивую беседку и всякое такое ему надо. И этот парень, Ярослав, будет участвовать в постройках, вот когда он сюда приезжал с бригадой и решил тут обустроиться.

– А что ты еще про него знаешь? И почему он у вас гостит? – заинтересовалась Соня и даже выпустила пакет из рук.

– Он друг сына моей тети Зины, моего двоюродного брата, они вместе учились в строительном техникуме и тут недавно встретились случайно в городе, когда брат туда ездил, и вот, сегодня все собираемся.

– Сема, я приду. Давай, до встречи! – Соня пулей залетела в дом.

Жизнь тихонько подсунула Соне шанс все изменить. «Красивый ли этот парень, а вдруг он страшный? Ладно, что бы ни было, надо сходить на разведку!» – подумалось Соне.

Девушка долго примеряла платья и юбки, и ей казалось, что вещи слишком деревенские для городского парня.

– Доченька, ты что делаешь так долго в комнате? – спросила через дверь мать Валентина.

– Мам, готовлюсь идти в гости, сама ведь ты придумала идти! – крикнула Соня.

– Не забывай, доченька, лучшее твое украшение – это твои волосы и карие янтарные глаза, а еще красота всегда исходит изнутри!

– Ты уже говорила! Не отвлекай меня и сама давай что-нибудь надень интересное! А дядя Гриша пойдет с нами?

– Нет, у него дела, и опять он за грибами ушел в лес.

– Любит он ходить, уже девать некуда скоро будет их! А как-то он целый день бродил по лесу и принес совсем немного красноголовиков, может, он еще куда-то ходит? – посмеялась дочь.

– Может, и ходит, это уж его дело!

– Просто хотелось бы, чтобы женщину он нашел себе любимую!

– Всем ты хочешь пару найти, а нам главное, чтобы ты себе достойного жениха нашла!

– Я не против, но всему свое время.

Наступил вечер, и мать с дочерью были готовы идти к соседям. Соня надела ярко-зеленое платье по колено, достаточно подчеркивающее выразительную талию и стройные длинные ноги. Бедра у девушки были узковаты, но зато плечи были изящными, покатыми. За лето она хорошо загорела, и загар ей очень шел. Валентина оделась скромно, в штаны и кофту.

– Мам, ну ты что, ты ведь стройненькая и симпатичная, что ты как будто собралась грядки полоть в таком виде! – стала ругаться дочка.

– Кофточка у меня почти новая, смотри, какой бантик на ней милый, – улыбнулась мать.

– Как знаешь, – успокоилась Соня.

Прозвенел звонок, и пришедшим оказался Сема.

– Сонька, я пришел вас сопроводить. Ты что в таком виде? Замерзнешь ведь! – друг открыл рот в изумлении.

– Сема, не начинай! Пришел сопровождать – дак давай веди нас, мы готовы!

– Красавицы! – улыбка Семы, казалось, была бесконечной.

Две красавицы и крупный парень следовали по селу, и каждый шел в задумчивости. Соня замерзла, мурашки бегали по коже, но сердце как будто ожило и застучало буйно.

Они подошли к дому, уже стало темно, и на участке горел согревающий костер, и рядом стоял большой стол с лавками, и горели небольшие фонарики, так что света хватало. Пахло очень вкусно – дымком и ароматным мясом. Люди уже сидели за столом, женщины и мужчины, и смех лился на всю округу. Пришедшие присоединились к застолью и влились в разговор.

Соня поговорила с людьми для вида, ответила на вопросы, но так и не увидела нового лица, а только ушастого худого Кольку, двоюродного брата Семы, и тихонько его спросила:

– Коль, а где друг у тебя?

– А, Славка-Ярославка! Он не любит застолья и всегда не любил. Мы как начали стол собирать да спиртное выносить бутылками, дак он сразу и пропал куда-то. А ведь ему уже двадцать семь, как мне. Сказал, что пройдется по округе, – пережевывая шашлык, ответил парень.

– Понятно, а он тут у тебя сколько гостить будет? – как бы незаинтересованно спросила Соня.

– Скоро бригада вся подтянется, и он будет работать. Пока бумажная волокита идет с его новым домом, он пару дней у меня заночует. Дом он у Кулачевых покупает, который на самой окраине села, ближе к пастбищу, эти Кулачевы как два года назад съехали, и дом этот старенький никто не хотел брать, а он взял подешевле, будет по частям с ними расплачиваться, я уж подсобил и сказал, что парень надежный, со временем полностью расплатится. Яр сказал, что дом превратит в хорошее жилье, все там сам подлатает.

– Я смотрю, городским в городе не сидится, на природу его, значит, потянуло, в глушь нашу.

– Пусть живет, веселее будет! Но только он парень не очень веселый, в основном серьезный, все в себе держит и определенно не пьет! Вот чудак! – Колю отвлекли, и он забыл про Соню, стал разговаривать с другими.

В Сониной семье очень редко выпивали, и то в меру, дядя Гриша всегда говорил, что мужчина должен оставаться всегда с ясной головой и трезвым рассудком, ведь мужчина – фундамент семьи, и если фундамент пошатнется, то и семья вся распадется на обломки.

Соня решила удалиться домой, Сема хотел ее проводить, но она отказалась. Беспутный, бессмысленный вечер испортил Соне настроение. Этот загадочный незнакомец нравился ей все больше. Когда она пришла домой, на кухне сидел Дядя Гриша.

– Привет, ну как ты, Сонька? – поздоровался мужчина приятной наружности, светлоглазый, светло-русый.

– Нормально, мама сейчас у соседей, у Зинаиды на шашлыках. Можешь сходить к ним, – Соня села на табуретку, понурив голову.

– И без меня им там весело. Ты что такая грустная? От меня ничего не скроешь! Выкладывай все любимому дядьке! – он приподнял подбородок племяннице.

– Ты знаешь, тебе я все рассказываю. Тут парень один приехал городской, и я хотела его увидеть, а его не было у соседей. Не думай обо мне плохо, я просто хотела познакомиться по-человечески, – Соня снова опустила голову.

– Вижу, ты сегодня особенно принарядилась. Соня, а ты знаешь, я ведь столкнулся с ним. Его ведь Ярослав зовут?

– Да, а где ты его видел? Как он выглядит? – встрепенулась девушка.

– Ты только пообещай, что осторожна будешь, мы ведь не знаем, что это за фрукт. Надо быть осмотрительной. Я ему шею сверну, если лапы свои начнет распускать! – Григорий грозно сверкнул глазами.

– Дядь Гриш, ты его уже в маньяки записал, – засмеялась девушка.

– Пока нет. На первый взгляд он показался нормальным, но время – лучший показатель человеческой натуры.

– Как встретились-то? – не терпелось узнать Соне.

– Вышел я из лесу, уже темненько было, вышел в том месте, где пастбище. А долго был в лесу, потому что уснул случайно на полянке. И решил через дом Кулачевых пройти, а там этот новенький сидит на крылечке. Подошел, и поговорили мы с ним. Он такой, знаешь, серьезный и высоковатый вроде, подкачанный, это тебе важнее знать? Вроде симпатичный, темноволосый. Жить, сказал, скоро тут будет.

– Значит, он не чудовище! Ура! – Соня подпрыгнула со стула.

– Ну что вы, современная молодежь, по внешности судите, раньше для нас все были красивыми, а если некрасивыми, то не так и страшно это было. На характер смотрели, на совестливость, на поступки и дела. Ты давай не прыгай мне тут, знаешь, как Валюше не повезло, доверилась пташка коршуну. Худо будет тому, кто обидит мою девочку!

– Дядь Гриш, конечно, маму жалко, знаю, что ее бросил этот негодяй, мой типа папаша. Знаю, что поспешила она в него влюбляться. Но я все ровно не хочу бояться любить. Я хочу быть счастливой и сама не позволю себя использовать! – Соня посмотрела в глаза Григория серьезно и увидела в его глазах страх за нее, – все будет хорошо, может, это и не мой человек, но ведь подружиться-то с ним надо.

– Никуда с ним далеко не ходи! Я еще все вызнаю про него. Мне слез и горя от тебя не нужно! – Григорий встал и поцеловал племянницу в макушку. – Давай, Сонька, иди спать, завтра нам на работу.

– Я не маленькая! Не надо меня так оберегать! Я вас люблю, но вы так, бывает, бесите своей заботой, особенно мама, – Соня разозлилась и тут же пожалела об этом, – прости, просто мне кажется, что вы все делаете для меня, а о себе забываете. С самого детства вы надо мной порхаете как ангелы! Так ведь нельзя!

– Не выдумывай! Мы любим о тебе заботиться. Ладно, постараюсь сильно не надоедать! – Григорий подмигнул Соне и улыбнулся.

– Дядь Гриш, давай, спокойной ночи! – девушка тоже улыбнулась в ответ.

Глава 3 (1994 год)

Пасмурный и хмурый день. Кружат наглые и ненасытные вороны в воздухе. Их огромные длинные клювы раскрываются в истошном крике, круглые темные глаза голодно и зорко следят за чем-либо съестным, их черные, как будто рваные крылья оставляют летящие тени на земле мертвых. Неприятное место для маленького мальчика. Он смотрит вокруг: нет могилам конца и края под осенним убором деревьев. Под этими крестами и памятниками люди спят вечным сном. Эти люди наказаны, они плохие. Иначе они бы не уснули так крепко и их бы не положили в гроб-кровать, чтобы оставить здесь под землей. Теперь они никогда не вернутся домой. Наверно, это хорошее место.

Ярославу уже пять лет, и он так часто бывал на кладбище за городской чертой, что привык считать это место наказанием для людей. Он еще не понимал, что такое смерть, ему казалось, что все это глубокий сон. Такое временное место, куда тебя обязательно положат за что-то плохое, и напишут твое имя, и прибьют твой портрет, чтобы не забыть о тебе, ведь вдруг придется выкапывать человека обратно за хорошее поведение.

Отца он боялся и не понимал, почему тот живехонько стоит над могилами под необъятным небом, а не находится под стопами живых, чем он заслужил право быть ненаказанным, ведь он всегда грубо разговаривал с бабушкой Ярослава, и мальчика он тоже все время ругал, и грубо прикасался к нему.

Запах здесь стоял и так землистый и застарелый, и отец добавлял к запаху кладбища свой спиртной перегарный аромат.

Ярославу хотелось домой, а не находиться здесь на лавке и смотреть, как отец осушает очередную рюмку со своими дружками и травит чаек и ворон кусками пирогов. Они были на могиле какого-то друга отца, судя по портрету, достаточно молодого. Ковер из разноцветных листьев осыпал даже саму могилу и большой выцветший венок.

Он, скорее всего, много пил, и, наверно, поэтому его замуровали здесь, и отцу пора туда же, прямо в дружеские объятия, места им должно там хватить.

Наконец, мальчик был дома, было уже поздно, но сон не приходил. Но он знал, как можно уснуть. Представил кладбище, море могил. Там тихо, никто не тревожит живых. Свободное местечко, аккуратная прямоугольная яма, бездонная и темная. На земле рядом с ямой лежит открытый гроб, в нем отец, его глаза закрыты, сам неподвижен, скован. Крышка закрывается, гроб опускается в пропасть, черноту ямы, в самую глубину. Сверху сыплется земля, много тяжелой земли. Мальчик даже почувствовал этот особый запах земли на кладбище, такой затхлый и несвежий. Можно поставить крест, раз так принято, но только очень некрасивый. Теперь ему не выбраться, не проснуться, где же ему на такой глубине услышать звуки жизни. Мальчик сам не заметил, как погрузился в спокойный сон.