Текст книги "Диету не предлагать"

Одна из кабин, полная народу, закрылась прямо перед нашим носом. Вторая – с подозрительным скрежетом распахнула свои двери через спустя полминуты.

Мы вошли. Створки закрылись, и кабинка медленно поползла вверх. Свет мигнул. И в абсолютной тишине раздалось:

– М-да, если сейчас застрянем – это будет просто изумительно…

Я лишь из чувства противоречия возразила:

– С таким настроем надо дома сидеть!

Правда, мой голос слегка подрагивал, но это вовсе не из-за того, что я боялась блондина. Хотя нет, его я тоже слегка опасалась. А вот по-настоящему я паниковала, когда попадала в узкое закрытое помещение. Это еще была не клаустрофобия в чистом виде, но… А свет как бы намекал, что скоро тут может стать и вовсе темно.

– Слушай, невозможная женщина. Ты хотя бы иногда можешь говорить то, что окружающих не так бесит?

– Слушай, невозможный мужчина, а ты не можешь не выводить меня из себя? – я в запале шагнула чуть вперед, не учтя, что движущийся лифт – коварная штука, способная изменять многое: от ощущения веса, до расстояния. Мой нос уперся в небритый мужской подбородок. А грудь… грудь тоже уперлась во что-то твердое.

Едва уловимый запах имбиря и кедра защекотал ноздри.

– Ты опять ко мне пристаешь?

Мне показалось, или в голосе прозвучала издёвка?

Я поспешно отступила назад.

– Да не приставала я к тебе. И в аэропорту случайно за твой за… – я осеклась и в последний момент исправилась: – …за джинсы ухватилась, чтобы не упасть. Сказала же!

Но блондин, язва, вцепился в оговорку, как голодный пес в кость:

– Так, значит, случайно… А если бы это были ягодицы… прости, джинсы Бекхема, то сделала бы это нарочно?

И голос у подлеца такой невинный – невинный, что мне аж придушить его захотелось.

– Говоришь таким ревнивым тоном, как будто тебя толпы поклонниц каждый день только и делают, что хватают, – фыркнула я. – А тут осечка – зад Бекхема предпочли.

И с чего вдруг от моего вопроса, полного сарказма, этот мистер непрошибаемая мина вдруг закашлялся, словно поперхнулся?

Но тут лифт наконец – то дополз до нужного этажа. Створки распахнулись, и я вылетела в коридор, словно пробка из бутылки шампанского, и устремилась к номеру. Следом за мной уверенно шагал блондин, будь он неладен.

Едва я оказалась в комнате, бухнула сумку на пол и, подойдя к кровати, нагнулась, стремясь поскорее найти этот гадский ежедневник. В смысле, ежедневник, принадлежащий одному гаду. В этот момент я совершенно не думала, как выгляжу со стороны. А зря.

Лишь по мужскому хмыканью я поняла, какая картина открылась взору этого белобрысого: моя обтянутая джинсовыми шортами попа, которая энергично виляла, пока ее хозяйка пыталась втиснуться в пространство между постелью и полом.

– Если ты решила таким оригинальным способом удрать от меня, спрятавшись под кровать, то спешу разочаровать: у тебя это пока не очень получается, – это было сказано столь серьезным тоном, что не оставалось ни малейшей надежды на сомнение: этот тип надо мной издевался.

– Еще одно слово, и сам будешь доставать свои каракули отсюда, – пропыхтела я.

За то недолгое время, что шуровала внизу, я поняла несколько вещей.

Во-первых, киношники нагло врут: любовника под кроватью можно спрятать, если он – Дэниэл Редклиф. Да и то не теперешний, в сто шестьдесят пять сантиметров ростом, а девятилетний, который получил письмо из Хогвартса. Вот его можно было запихнуть в пространство между кроватью и полом. Но никак не меня.

Во-вторых, тест на лучший отель мой номер безбожно завалил. Хотя бы потому, что я методом «хватай и тягай» стала обладательницей комка пыли, фантика от конфеты и презерватива. Хотя с последним повезло – он оказался в упаковке.

– Ну? – раздалось нетерпеливое сверху.

Я, потерпевшая сокрушительное поражение, вылезла и, стряхнув с груди пыль, произнесла:

– Ника Белоус не рекомендует вам этот отель для отдыха.

– В смысле? – не понял блондин. – А мой ежедневник где?

– Там, – я широким жестом указала под кровать, слегка позабыв, что в руке у меня злополучные фантик и квадратный конвертик из фольги. С учетом того, что ныне ладонь была раскрыта, эти два предмета гордо возлежали на ней.

Я, стиснула в руке компромат, который мне наглым образом подбросили, и тут же отбросила его в сторону…

Надменный взгляд смерил меня, пыльную, с ног до головы, потом устремился к подкроватному пространству.

– Отойди, – явно сдерживаясь, процедил мой нежеланный гость.

Я отползла в сторону. А потом с минуту любовалась, как мужская крепкая задница то чуть приподнимается от пола, то словно пытается врасти в него. Увы, эти действия не способствовали просачиванию ее хозяина под кровать. Мда, не компактный блондин, не компактный. В чемодан его не положишь, под кровать, как выяснилось, тоже не втиснешь. Хотя он очень старался. Даже какие-то заклинания бубнил, заканчивающиеся на «уй». Но видимо, магом он был тоже никудышным: ни одно не сработало.

Он вылез из-под кровати таким же пыльным. Правда, в отличие от меня – без добычи. Зато, посветив фонариком от телефона убедился: его бесценный ежедневник притаился под коварным белоснежным ложем.

– У тебя швабра есть? – азартно спросил он.

Вопрос бы был весьма актуален для добычи ценных бумажных ископаемых из-под постели, если бы не одно но…

– В гостиничном номере? – в лучших еврейских традициях вопросом на вопрос ответила я.

– Не подумал… – блондин, как и я прислонился к краю кровати. Выдохнул. – У нас есть два варианта. – наконец выдал он. – Первый. Позвонить на ресепшен и попросить что-то из …

Я представила, как буду объяснять, зачем мне посреди ночи понадобилась швабра, и тут же перебила блондина:

– А второй?

– Второй – я приподнимаю кровать, и…

Ага, и роняет ее на меня. И весь остаток отдыха я занимаюсь фитнесом под кроватью. Пока не похудею и не вылезу из-под нее сама.

– И ты ты достаешь ежедневник. – продолжил коварный блондин.

– А у меня есть еще третий: давай ты забьешь на эту свою книжицу до завтра? Утром придет уборка номера и я попрошу…

– Нет, – на этот раз перебил зануда-гость. – Она мне нужна.

– Да что там у тебя? Схема нанобомбы? Рецепт от рака? Компромат на Трампа?

– Мой личный дневник, – прожигая меня взглядом, холодно ответил блондин.

– А-а-а, – глубокомысленно скривилась я. – Дневник – это святое. Святее – только флешка с любимой порнушкой. Тогда давай его вызволять…

Судя по взгляду, меня хотели придушить, расчленить, а потом воскресить, чтобы снова убить. Но останавливал блондина, подозреваю, даже не уголовный кодекс и не мытье полов с ликвидацией трупа. Просто тогда некому бы было лезть под кровать за ежедневником, когда он ее приподнимет.

Настырный гад. Без добычи отсюда точно не уйдет. Так пусть это будет его книженция, а не моя голова. Я хлопнула ладонями по полу и с оптимизмом заявила:

– Ладно, давай приподнимай. Будем доставать.

А дальше… Блондин ухватился за край кровати, я поднырнула под нее… Ну хорошо, не рыбкой. Кошечкой. Точнее котиком. Морским. Тюленем. Не верх грации, зато у меня в руках оказался трофей.

– Ну как, ты его достала? – донеслось сверху.

– Да, – мой победный клич разнесся по номеру.

Я дала задний ход и вылезла. Кровать медленно опустилась на место.

– Вот. Держи, – протянула я запылившегося дезертира хозяину.

– Спасибо, – благодарность прозвучала на удивление искренне. Я так растерялась, что разжала пальцы. Ежедневник выпал.

Блондин, не успевший еще протянуть руку, попытался его поймать. Я с дуру – тоже… Наши лбы встретились, как два болида. У меня посыпались искры из глаз.

– Ой, ё-ё-ё…. – я пошатнулась, схватившись за лоб.

У него там точно кость? Не титановая пластинка часом?. У меня дико закружилась голова, и я попыталась сесть на кровать.

Но то ли я не рассчитала, то ли с координацией у меня случилось недопонимание: в общем, произошло то, от чего в прошлый раз меня спас карман джинсов: я упала на пол. Причем весьма неудачно, стукнувшись затылком об угол тумбочки.

Глава 2

Едва блондин привел меня в сидячее положение, я поняла: обед, услужливо предложенный мне авиакомпанией, просится наружу. Я закрыла рот ладонью. Бежать в туалет сил не было.

– Что с тобой? – обеспокоенно спросил блондин.

Увы и ах: все же утонченной барышней мне не быть. Это они способны в критической ситуации томно пропищать «мне дурно». Я же, сдерживая рвотные позывы, лишь смогла выдохнуть:

– Тошнит.

Думала, что белобрысый шарахнется от меня. Но нет. То ли у него был большой опыт спасательных мероприятий в подобных ситуациях, то ли мне попался на редкость сообразительный субъект, но… Миг – и у меня в руках оказалось полотенце.

Как раз вовремя.

Спустя какое – то время меня, наконец, перестало выворачивать наизнанку, и я смогла отдышаться.

– С-с-спасибо, – осторожно прошептала я, внимательно к себе прислушиваясь и все еще не веря: закончилось, и организм вроде-как не планирует повторения.

Вместо «пожалуйста» раздалось:

– Сколько пальцев видишь? – и под нос мне ткнулась пятерня.

– А сколько надо? – сосредоточилась я.

Стук, раздавшийся в дверь, заставил блондина, уже набравшего воздуха в грудь для ответа, поменять свои планы.

Оказалось, пока я была слегка занята, он успел вызвать врача.

И спустя полчаса я с холодным компрессом на лбу сидела на кушетке. Сотрясения, как выяснилось, у меня нет. Лишь большой ушиб. Что же до тошноты, то последователь Гиппократа, лучезарно улыбаясь, заявил, что это все результат перелета и переутомления, потому нам с братом стоит как следует отдохнуть и выспаться.

На последних словах медика я закашлялась, а блондин – вздрогнул.

Впрочем, мы оба не стали разуверять местного эскулапа. Пусть так. Главное – поскорее до этого самого отдыха добраться…

Вернувшись в номер, где были обе наши сумки, первое, что я увидела – это гребаный ежедневник, спокойненько лежавший на кровати.

– Держи, – я подняла трофей с белоснежного покрывала, второй рукой все еще придерживая у лба компресс.

– Спасибо, – блондин шустро протянул руку к книге, и тут случилось обратное: и он, и я крепко вцепились в нее. Видимо, оба, наученные пережитым, не желали повторения бесценного опыта.

Возникла неловкая пауза, во время которой наши взгляды нечаянно встретились. Во мне еще бурлили остатки злости. Правда, их здорово охлаждал компресс со льдом, приложенный к шишке.

А этот… паразит стоял и улыбался! Вот натурально растягивал губы, а в его зеленых глазах черти плясали джигу.

Я медленно разжала пальцы. Хотя больше всего мне хотелось треснуть его этим ежедневником.

– Макс, – всего одно слово, раздавшееся в тишине, прозвучало хрипло.

– Что? – не поняла я.

– Мое имя, – пояснил блондин, глядя на меня со странной смесью злости и… веселья – Мы уже, как-никак, знакомы больше суток.

Он глянул на запястье, где у него красовались часы.

Я хмыкнула про себе: пижон. Ну кто сейчас носит на руке этот архаизм? Телефон же удобнее.

А этот блондин между тем продолжал:

– Так вот, мы уже столь долго знакомы. Я даже видел твои лифчики. К слову, весьма симпатичные, особенно тот черный, кружевной. Так что я подумал, что мне все же стоит представиться.

Я смерила его взглядом и фыркнула:

– Ника.

– Знаю. Ника Белоус.

– Откуда? – моя голова, которой сегодня досталось, отказывалась соображать.

– Ты же сама сказал, когда вылезла из кровати: «Ника Белоус не рекомендует», – продекларировал он, явно подражая мне.

– Не «из кровати», а «из-под кровати», – прошипела я, и тут по насмешливому, полному превосходства взгляду поняла: да надо мной же форменно издеваются! – Ну что, познакомились? А теперь давай прощаться. Надеюсь, что навсегда. У меня завтра тяжелый первоотпускной день, так что…

«Топай на выход» хоть и не прозвучало, но явственно читалось между строк.

На меня бросили странный задумчивый взгляд. Мужская рука легко подхватила с пола сумку.

– Извини за шишку, – удивительно было слышать в голосе блондина искреннее сожаление. – И за сумку.

– И ты прости. За карман. Я нечаянно, – почему-то именно в этот момент захотелось провалиться от смущения.

Дверь за блондином закрылась. А я, в пыльной футболке, так и стояла, держа у шишки лед. Веря и не веря, что, кажется, этот Макс исчез из моей жизни насовсем.

Сумасшедший день закончился. Можно выдохнуть.

За окном уже царствовали чернильные сумерки, из распахнутой балконной двери лились звуки неспящего курортного побережья, когда шум волн сплетается со смехом и музыкой.

Красиво. Романтично. Голодно.

Желудок, который еще недавно митинговал, вдруг решил, что революций с него хватит, и мирная жизнь с круассаном и зеленым чаем не так уж и плоха. Глянув на часы, я отложила фитнес и здоровый образ жизни на завтра и заказала в номер сэндвич и колу.

Умылась, переоделась в чистую футболку и начала распаковывать вещи, когда раздался стук в дверь.

Я поспешила открыть, уже предвкушая аппетитный сэндвич, но вместо него на пороге обнаружился неаппетитный блондин. С сумкой в руках.

– У меня нет твоих рубашек. Плавки тоже не брала, – подняв руки в жесте «сдаюсь», отрапортовала я.

– Жаль, – ничтоже сумняшеся выдал блондин. – Тогда мне не пришлось бы искать дурацкого повода, чтобы вернуться.

Видимо, недоумение большими буквами читалось на моем лице, поскольку этот гость, который был тем еще незваным татарином, поспешил пояснить:

– Мне правда, жутко неудобно, что из-за меня ты чуть не получила сотрясение…

– Может, и получила, просто доктор решил статистику не портить, – тут же мстительно перебила я.

Блондин моментом перешел в уже привычное для меня взбешенное состояние.

– Ника, ты можешь не перебивать? Хотя бы иногда? Я вообще-то пытаюсь извиниться.

Хотела уже было рявкнуть, что попытка засчитана, и он может катиться колбаской по малой Спасской, но… вместо этого отчего-то произнесла:

– Если ты угостишь меня кофе, будем считать, что мы в расчёте.

Он улыбнулся. Искренне и широко. Я бы даже сказала, профессионально.

– Договорились. Значит, завтра я тебе позвоню, – и Макс как ни в чем не бывало развернулся и, насвистывая заковыристую мелодию, пошел к лифту.

– А как ты узнал мой номер телефона? – наконец сообразила спросить я. Нет, определенно, мозги у меня сегодня ушли в загул.

Мой вопрос настиг Макса уже на середине пути. Он обернулся и, плутовски усмехнувшись, произнес:

– Расскажу завтра. При встрече, – и, поигрывая сумкой, пошел дальше.

Я лишь покачала головой и вернулась в номер. Странный он все-таки, этот блондин.

Остаток вечера прошел на удивление мирно и вкусно: сэндвич с индейкой стал отрадой моего желудка, а книга про девушку с татуировкой дракона – отдыхом для души.

Спать я легла почти умиротворенная, переведя часы на местное время. Правда, Морфей был в моих любовниках недолго. В два ночи меня разбудил звонок. Я машинально подняла трубку, чтобы услышать голос сестрёнки:

– Ник, я сейчас к тебе приеду. Жди.

– Куда приедешь? – сонно переспросила я, пока Сашка не повесила трубку. – Ночь на дворе. Я сплю.

– Ты чего? Обкурилась? Какая ночь? Восемь вечера!

– У меня, – я замялась, глянув на экран, – два часа ночи. И я не дома.

– У Игорька своего, что ли? – оживилась сестра. – Тогда вообще здорово! А можешь сегодня не ночевать у себя?

– Могу. Именно этим я сейчас и занимаюсь, – а потом добавила: – На Бали.

– Где? – не поняла Сашка.

– На курорте. В Индийском океане, – пояснила я, памятуя, что Сашка и география предпочитают идти параллельными курсами и не пересекаться от слова «совсем». – У меня отпуск.

Ответом мне был выразительный свист в трубку.

– Ух ты! Это же здорово! Значит я у тебя пока могу пожить…

Под восторженный писк младшей я окончательно проснулась. Сашка, моя сестра, сейчас как раз находилась в том уникальном возрасте, когда тело уже созрело, а мозги еще нет. То бишь была типичным подростком пятнадцати лет со всеми вытекающими: фанатела от кучи групп, засматривалась аниме, красила волосы во всевозможные цвета, причем во все сразу… В общем, «искала себя», как говорил папа, и «маялась дурью», как утверждала мама. В парнях, с которыми при этом умудрялась встречаться сестричка, я запуталась уже давно.

А на каникулах она обычно обреталась у меня, заявляя, что предки ее достали. При этом она часто зависала у компа. Случалось, приводила и своих парней. И даже знакомила меня с ними. Правда, перестала после того, как я про очередного парня спросила прямо при нем: «Это тот самый яойный, про которого ты мне говорила?»

Помнится, в тот вечер я удостоилась целой лекции, чем яойный отличается от кавайного. Не сказать, что я это запомнила. И даже попыталась возразить: «Ну я же не отстойным его назвала…» Но Сашку это не убедило.

– Не сможешь, – пришлось огорчить младшую. – Я замки поменяла и ключи от новых – только у меня. С собой.

Не веря в величину облома, Сашка уточнила:

– У тебя на Бали?

– Да, – подтвердила я очевидное, готовясь к упрекам, что я такая нехорошая, не думающая о тонкой душевной организации подростков. Хотя оной, в Сашкином случае, позавидовала бы и броня Т34… Но то мелочи, не стоящие внимания.

Как ни странно, ора не последовало. Зато раздался всхлип.

– Блин, везде облом, – простонала в трубку сестренка. – Ты свалила на море, концерт у «Похитителей» отменили. А я на билет, между прочим, три месяца копила. Курьером подрабатывала… Теперь ни Максика с Дэнчиком не увижу, ни у тебя перекантоваться не смогу.

– Так, мелкая, выкладывай, что случилось.

Сестра плакала крайне редко. Чаще – огрызалась и иронизировала не хуже матерого стендапера. И это ее поведение настораживало.

– Да ничего.

– Если бы ничего, то ты бы просто повесила трубку, едва узнала о том, что в мою квартиру тебе пока не попасть, а не шмыгала простуженным ежиком в динамик.

– Да мама на собрание пришла в конце года… – посетовала мелкая.

Я оценила масштаб трагедии. Идеально было бы, если бы родители и школа шли абсолютно параллельными курсами, но увы, они иногда пересекались.

Помнится, в свое время отец как-то заявился на родительское собрание. Моя классная тогда поначалу обрадовалась даже, узрев его в дверном проеме. Правда, счастье ее было не долгим. И нажаловаться на мою успеваемость и на то, что деньги на шторы я от родителей так и не принесла, не смотря на запись в дневнике, – не успела. Папочка, которого звонок классной застал на выходе из дома, примчался на собрание со своей моделью. Ее, видишь ли, нельзя было оставить в павильоне.

Модель, к слову, вела себя отвратительно: рычала на всех, царапала линолеум и норовила кого-нибудь укусить. Хотя, с учетом того, что она была леопардом на поводке – ей простительно. В общем, папочка заявился к классной с фотоаппаратом наперевес и с моделью на шлейке.

Собрание тогда прошло в рекордные сроки. А меня больше не просили привести родителей в школу. Но, судя по всему, классная у младшей была не в курсе специфических особенностей нашей семьи.

– И как оно? – участливо спросила я у Сашки.

– Мама дико возмутилась, что по такой ерунде, как моя успеваемость, ее отрывают от эксперимента. А потом обвинила Изю в непрофессионализме: что типа классная не может справиться со своими обязанностями учителя и…

При имени Изольды Львовны, или Изи, как ее звали за глаза ученики, я вздрогнула. И вроде бы такой кошмар, как «физика» был давно и прочно забыт, но все же…

Принципиальная учительница наверняка этот выпад в адрес своей двадцатилетней (а может и больше) практики наверняка просто так не оставила.

Я оказалась права: Сашке назначили осеннюю пересдачу экзамена по злополучной физике за восьмой класс.

– Ник, а самое обидное, что до этого собрания вопрос то стоял между четверкой и тройкой… – шмыгнула носом младшая, которая, несмотря на все свое пофигистичное отношение к учебе, умудрялась быть ударницей.

– Поняла намек. Схожу я к Изольде Львовне, поговорю с ней, а как приеду – можешь все лето жить у меня, проныра.

– Ура! – из динамика заорало так, что я чуть не получила контузию. – Ты супер сестра.

И Сашка отключилась. Я лишь помотала головой и попыталась уснуть. Но то ли Морфей испугался воплей младшей, то ли воспоминания об Изе впрыснули в кровь адреналина… в общем, я, проворочавшись с боку на бок, встретила рассвет.

А в пять утра (в пять!) ко мне в номер постучали. Я в этот момент ощущала себя отнюдь не ранним жаворонком, и даже не совой, что дико хочет спать, а огнедышащим драконом. Именно так. Поскольку чувствовала в себе способность проспать пару столетий и была готова испепелить любого, кто рискнет ко мне сунуться.

Но фитнес-тренеру, судя по всему, это было невдомек.

Она стояла на пороге, такая подтянутая, улыбающаяся и твердила что-то о том, что я вчера пропустила занятие…

Я не дослушала: закрыла дверь прямо на середине ее фразы. Невежливо? Зато так лучше для безопасности. Ее безопасности и моего душевного покоя.

Но девушка, лучащаяся здоровьем, словно у нее его было в избытке, постучала еще раз. Вот что тут скажешь: поголовье самоубийц контролирует свою численность самостоятельно. И весьма успешно. Не допуская перенаселения.

– Послушайте, вы же оплатили ФИТНЕС тур, – начала эта уже далеко не милая мне девушка. – У вас график занятий, сбалансированное питание…

– В первую очередь у меня должен быть плотный сбалансированный сон.

– Но вы же сами выбрали программу «Экстра», – слегка растерялась инструктор. – Йога, шейпинг, дыхательная гимнастика, низкоуглеводное питание …

– Я? – удивилась я так искренне, только сейчас осознав, что Сонька выбрала мне не отдых. Она оплатила мне кровными деньгами бывшего пятизвездочную каторгу!

На меня посмотрели широко распахнутыми глазами та-а-ак удивленно, что стало даже неловко.

– Вы идете? Или сегодня пропустите… день? – кажется, все же инстинкт самосохранения был этой особе не чужд.

Хотела уже было кивнуть, но в последний момент вспомнила, сколько стоит этот тур. И… меня задавила жаба. Вот прямо придушила всю мою лень на корню.

– Хорошо. Иду. Куда? – мысленно проклиная Соню, вопросила я.

– Терраса рядом с южным входом, – заулыбалась инструктор и добавила: – буду вас ждать.

Ретировалась девушка быстро, я не успела закрыть дверь, как она уже пружинистым шагом пересекла коридор и начала деликатно, но настойчиво стучаться в другую дверь… Да уж. Бесстрашная девушка. И работа у нее опасная. Будить туристов, а потом еще и пытаться отнять у них килограммы веса – это, оказывается, ой как не просто…

Именно о том, что скинуть лишнее – не просто тяжело, а вообще нереально, я думала последующий час.

А началось все невинно: в лучах рассвета под шелест пальм, я сидела на коврике и познавала, что значит «дыхание на уровне Ролс-ройса». Тренер уверяла, что так наш организм обогатится кислородом и выйдет на новый уровень обмена веществ. Нужно просто глубоко дышать.

В теории все было прекрасно, а вот на практике… Сначала у меня закружилась голова, потом начало подташнивать. Судя по всему, выход на новый уровень обмена веществ грозил мне так же и выходом души из тела. Ну или хотя бы сознания. Поэтому я вторую половину занятия просто изображала усиленное пыхтение.

Тетушка, что усердно старалась рядом со мной, то краснела, то бледнела. Ее пышным формам, судя по всему, тоже не нравилось, что их пытаются ущемить. С другой стороны парень – весь подтянутый, без грамма не то что лишнего, а вообще хоть какого-нибудь жира, улыбался, будто словил кайф. Вот этому-то зачем фитнес? Или он из этих… спортоголиков? Вон как светится улыбкой – ширнулся дозой кислорода и доволен.

Но дальше началось форменное издевательство. Встаньте на одну ногу. Закройте глаза. Вытяните руки. В итоге я сделала то, на что так и не решилась пока Пизанская башня: я грохнулась. Хорошо, что мое обрушение произошло хотя бы в конце занятия, и я была уже не первой упавшей кеглей в этом фитнес-страйке.

А после этой экзекуции нам предложили завтрак из листика салата и коктейля. И ладно бы второй был нормальным. В жизни не пробовала большей гадости, чем сок из брокколи и сельдерея.

Поднимаясь в номер, я пребывала в абсолютной уверенности, что оздоровительный тур – это дорогущее издевательство над телом. Причем платят не тебе, как потерпевшей стороне, а ты сам, добровольно. Прокрутив в голове последние предложения, я поняла, что в фитнес-турах и БДСМ есть что-то общее.

Едва перешагнула порог своей комнаты, как телефон оповестил, что кому-то в этом мире я все-таки нужна. Причем – срочно. Неужели блондин – ранняя пташка? Оказалась, что нет.

Это была Соня. Ее голос звенел от смеха – столько в нем было радости. Она делилась впечатлениями о том, как Игорь носился за ней по аэропорту, обещая свернуть шею, но в итоге охрана скрутила его. Трещала об упоительном виде на Альпы из окна своего отеля и вообще излучала позитив.

– Ну, а ты как? Устроилась? С кем-то уже познакомилась? Как себя чувствуешь? – щебетала «коллега по любовнику».

– Как-как… – я призадумалась. – Сонь, знаешь. Пару месяцев назад я купила корректирующее боди. Помолчим о его ужасной расцветке: красной в желтого попугайчика. Так вот, сначала я в нем застряла. Капитально так. Но все же натянула. Поняла, что оно ничего не корректирует, а тупо жмет везде, где можно. Где нельзя, тоже жмет. А потом я попробовала его снять. И вот тут я поняла всю степень своего попадоса: боди категорически отказалось покидать мое тело. Совсем. Я долго трепыхалась, пока, наконец, не добралась до ножниц и не раскроила это гадство на детали. И знаешь, чего мне было жалко больше всего? Денег. Я потратила на это корректирующее изуверство тысячу рублей!

Под конец моей витиеватой аллегории Соня сдавленно хрюкала.

– То есть… Ты хочешь сказать, что этот отдых для тебя, как… – она замолчала, явно сдерживая смех, – как то самое корректирующее белье? Тур ужасен и на вид, и по ощущениям?

– Ну, не совсем ужасен… Вид на океан тут очень даже ничего.

Я задумчиво бросила взгляд на пол. Как раз на то место, где вчера Макс пытался влезть под кровать. Некстати вспомнилась его задница. Симпатичная.

– Да, вид тут определенно ничего…

И тут телефон пиликнул смской. Макс.

Попрощавшись с Соней, посмотрела на сообщение.

«Привет. Как проснешься – перезвони. Буду ждать». Нет, этот блондин был невозможен. Встречу на утро назначил он, а я ему первой звони…

Я фыркнула и… набрала номер.

– Утра, – не знаю откуда в моем голосе было столько жизнерадостности. Не иначе меня инструктор покусала на тренировке, а я и не заметила. Или Соня со своей бешеной энергией заразила по телефону?

– Ты уже проснулась? – раздалось заспанное в ответ.

– Нет. Я сплю, а с тобой разговаривает мой аватар, – скажи я это другим тоном, и было бы грубостью.

– Тогда твоего аватара я приглашаю на кофе. Давай через час? А то от «Сандры» до тебя добираться минут сорок.

– Давай, – опрометчиво согласилась я и, только отключившись, переспросила вслух: – «Сандры»?

Да, в тот вечер, когда мы с Соней заказывали путевки, я была пьяна, но не настолько, чтобы согласиться на дорогущий пансионат для пожилых людей с аккордеоном по вечер… простите, с душевной музыкой и непередаваемой атмосферой ностальгии пятидесятых годов.

Я быстро приняла душ и привела себя в порядок. Оделась, выбрав красную юбку в белый горох и джинсовый топ с широкими бретелями. Кроссовки, в которых я прилетела, были любимыми и удобными, но, увы, с остальным нарядом не смотрелись, потому пришлось отдать предпочтение красным туфлям. Это был мой самый опрометчивый поступок.

Да, выглядела я эффектно: ненавязчиво подчеркнутые верхние далеко не девяносто, и вполне завлекательный нижний радар приключений, и ножки в меру аппетитные. Распустив каштановые волосы, ставшие в этом климате волнистыми, я мазнула помадой по губам.

Выходя из номера, я себе нравилась, и это было главным. Как говорила вечно молодая тетя Эмма: если женщина нравится себе, значит, она красива и для остальных. Потому что окружающие видят в первую очередь не накрашенные ресницы или стильную прическу, а именно уверенность, которую ты излучаешь. Если ее нет – не помогут ни наряд, ни украшения. Но когда ты сияешь позитивом и улыбкой, то даже в картофельном мешке можешь стать королевой. А что до платьев и косметики – они нужны не мужчинам, они нужны нам, женщинам, чтобы чувствовать себя уверенными и неотразимыми. Это наши доспехи. И только сильные духом женщины могут себе позволить выходить на бой со всем миром без этой брони. Сильные… или пофигистки.

На встречу я шла летящим шагом, улыбаясь солнцу и морскому бризу. И то ли я спешила, то ли Макс имел дурную привычку опаздывать, но в итоге я пришла первой.

В утренний час большинство столиков в кафе, до которого меня услужливо довел навигатор, оказались пусты. Огляделась, ища блондина. Но…

А потом решила: зачем пропадать такому чудесному утру и такой красивой мне в ожидании? Присела за дощатый столик, умело стилизованный под деревенский стиль, заказала чашечку кофе и зачарованно уставилась на далекий океан, волны которого искрились под яркими лучами. Над моей головой, к счастью, раскинулась широкая крыша из сухих пальмовых листьев, так что солнечный удар был не страшен.

– Прости, я опоздал, – передо мной Челябинским метеоритом приземлился Макс.

Я лишь изогнула бровь, пригубив заказанный кофе. Он покосился на чашку и жестом подозвав официантку, заказал себе капучино.

– Не смотри на меня так, – прищурился Макс. – Ника, я и так чувствую себя идиотом: забыл часы, свернул не туда… Но я честно бежал к тебе на встречу.

Хм… блондин явно не привык оправдываться.

Тут Максу пришлось замолчать: расторопная официантка принесла заказ.

– Все-таки ты та еще задница, – поставив чашку, сердито сказала я. Макс, как раз отпивший капучино, закашлялся. А я, ничтоже сумняшеся, продолжила свою мысль: – пригласить меня в кафе, где столько всего вкусного…

Одуряюще-вкусно пахло свежей сдобой, и я, пока пила кофе, боролась с желанием заказать себе свежий круассан или пирожное.

– Так закажи, – не понял моих душевных терзаний Макс.

– Я худею, – угрюмо буркнула я, вспомнив утренние мытарства.

– Зачем на отдыхе-то этой ерундой заниматься? – блондин выразительно взглянул на вырез топа.

«Потому что не надо заказывать тур в компании коньяка, доверяя покупку билетов всяким блондинкам», – подумала я. Впрочем, вслух сказала другое:

– Потому что на работе некогда.

– А ты такая деловая и занятая бизнесс-леди? – шутливо уточнил Макс, сверкая своей белозубой улыбкой.

Слишком очаровательной. Сразу пришло на ум, что передо мной может быть типичный альфонс. А что? Красивый парень на курорте и один… Поселился в отеле, где полно увядающих матрон. Наверняка не бедных, если учесть кусачие цены пансиона. Да и летел он туда не бизнес-классом. А сейчас вон как профессионально растягивает губы в улыбке. И смотрит так, словно ждет, когда я растекусь лужицей мороженого.