Текст книги "ВОЛОГОДСКИЕ КРУЖЕВА"

–Ты еще шутишь! Наверное, пора поворачивать домой. Тебе еще собраться в дорогу надо. Когда ты поедешь?

–Не позже девяти часов мне надо выехать

–Но ведь будет темно!

–Я люблю ездить ночью, только часок перед дорогой надо будет поспать, чтобы потом всю ночь спокойно ехать.

Опять муж уехал, снова Катя осталась одна. Правда, теперь она была не совсем одна, а с сыном, о котором очень часто думала, с которым часто разговаривала. Разговаривала с сыном, а думала о Диме.

Последние месяцы второго семестра пролетели очень быстро. И зачеты, и экзамены Катя сдала без проблем. Готовилась серьезно, и поблажек из-за своей беременности не хотела. В студенческой зачетке оказались снова одни отличные отметки. Третий курс остался позади. Впереди каникулы, и самое главное-рождение сына или лочки?

Июль выдался холодным и дождливым. Подруги все разъехались на каникулы. Катя иногда по два-три дня грустно сидела дома и не выходила гулять из-за постоянных дождей. В последний месяц беременности ей было тревожно. Врач женской консультации, куда она регулярно ходила, успокаивала и говорила, что все идет нормально. За две недели до предполагаемого срока родов к ней приехала мама, чтобы не оставлять дочь одну в такое время. Марии Ивановне совершенно не понравилось настроение Кати.

– Дочка, что тебя так тревожит?– спрашивала она Катю – Ты, может быть, родов боишься? Обычно дочери рожают своих детей, так же как и их матери, ау меня роды были легкие и быстрые. Так будет и у тебя. Не грусти, а то и твоему сыну грустно в животике. Расскажи лучше, что пишет тебе Дима. Часто ты от него письма получаешь?

– Дима пишет то много и часто, то редко и мало. Хочет просить отпуск в сентябре. Считает, что в августе ты мне здесь поможешь, а в сентябре он тебя сменит, потом будем решать, что делать. Он предлагает найти няню. Но до этого еще далеко, надо сначала родить.

За несколько дней до родов у Кати сильно разболелся живот в правом нижнем боку. Боль была сильная, острая и никак не проходила. Уже вечером Мария Ивановна уговорила дочь пойти в роддом, который находился недалеко от их дома Врач роддома, выслушала Катю, послушала сердце ребенка и сказала:

–Я тебя сейчас госпитализирую. По-моему ничего страшного нет, но я приглашу еще других врачей для дополнительной консультации.

При роддоме было отделение, в котором лежали беременные женщины с какими-либо проблемами. В одну из палат этого отделения и поместили Катю. В палате стояло пять кроватей, четыре из которых были заняты. Катя села на свободную кровать, стоявшую у стены. Было уже поздно, и, не раздеваясь, в халатике она прилегла и задремала. Разбудила ее врач, которая зашла в палату и включила верхний яркий свет. Вместе с ней зашли еще три врача. Они подошли к Кате, начали задавать ей вопросы, прощупывать живот в том месте, где боль была максимальной. Пока Катя спала, боль немного стихла. А теперь после многократного осмотра каждым из врачей она вспыхнула вновь. Последним из врачей был седой высокий мужчины, у него были большие сильные теплые руки, и он тщательно обследовал ее большой живот дольше и больнее всех. Катя даже несколько раз вскрикнула. Все врачи молчали, только «профессор», так Катя мысленно назвала его, сказал:

–Голубушка, если придется оперировать вас, то мы будем спасать жизнь матери.

Врачи, пожелав пациенткам в палате спокойной ночи, вышли. Через некоторое время вернулась врач, принимавшая Катю в приемном покое, и, присев на кровать к Кате, тихо заговорила:

–Причина боли твоей может быть самая различная: приступ аппендицита, проблема с почками, воспаление придатков, а, может быть ребенок, так давит в животе на кишечник. Пока мы тебя оставляем в больнице под наблюдением. Завтра посмотрим твои анализы. Утро вечера мудренее.

–Нина Степановна – обратилась Катя к врачу– Кто этот пожилой врач, который меня смотрел последним?

– Это очень опытный профессор из мединститута. Специально для тебя его вызвала ночью из дома. Я очень доверяю его мнению. Он сказал, что завтра вечером снова зайдет.

– У него и вид профессорский – улыбнулась Катя.

–Спи, все будет хорошо. Сейчас тебе медсестра принесет таблетку, выпей, чтобы спокойно поспать.

–Не надо – отказалась Катя – Я и так усну, я спать хочу.

Она, действительно, сразу уснула. Перед тем, как закрыть глаза, она загадала, чтобы этой ночью ей приснился Дима, но, увы, встретиться во сне с любимым мужем ей не удалось.

Утром Катя познакомилась с молодыми женщинами, которые лежали в палате. У каждой из них была своя грустная история, которые накладывали отпечаток на общую атмосферу. Не унывала одна Маша.

Это была веселая уже не очень молодая женщина. В детстве она упала с печки, и со временем у нее стал расти горб, который изуродовал всю ее фигуру. Ни о любви, ни о замужестве она и не мечтала, но романы о любви, особенно счастливой, читать обожала. Чтобы иметь возможность больше читать, она пошла работать уборщицей в библиотеку. У нее была хорошая память, и она с охотой пересказывала прочитанное соседским бабушкам по вечерам. Но, оказывается, нашлась и для нее счастливая любовь.

В соседнее село приехал погостить к родственникам в отпуск молодой мужчина с таким же недугом, как и у Маши. Познакомились они в клубе, когда слушали лекцию городского лектора, которая предваряла демонстрацию нового кинофильма.

Через две недели они расписались в сельсовете, а еще через две недели Маша стала собирать свои вещи. Мать с грустью смотрела на дочь. Она во всем винила себя, что оставила ее маленькую на старую бабку, которая и недоглядела. Не особо верила она в Машино счастье. Да так и получилось, что каков жених, такова и невеста. А жених, хоть и с виду неказист, оказался очень хорошим душевным человеком, и стала Маша жить с ним, как за каменной стеной, как говорят в народе про удачное замужество русской

женщины. В городе ее избранник работал кочегаром в котельной, у него была служебная однокомнатная квартира. Когда Маша первый раз зашла в эту квартиру, она поразилась чистоте и аккуратности, с которыми содержал свое жилье хозяин. Маша снова устроилась в городскую библиотеку уборщицей, и началась ее городская счастливая жизнь. Все это Катя узнала из рассказа самой Маши, которая во время своего повествования сидела за столом, пила чай и ела белый хлеб с вареньем.

– Все бы хорошо, только рожать мне врачи не разрешали. Говорили, что ребенка я выносить не смогу. Была-то я совсем худющая. Потом от спокойной сытой жизни потолстела, сил у меня прибавилось. Стала я опять по докторам ходить. А они кто что говорит. Один скажет никак нельзя. Другой -риск большой, но можно попробовать. А вчерашний дедушка, который к тебе приходил, профессор, сказал – Рожай. Сердце здоровое. А как будет ребенку тесно, сделаем какое-то сечение. Сам меня наблюдает, сам, сказал, и сечение будет делать. Вот положили позавчера, жду. Из-за живота я уж давно ног не вижу. Муж, он у меня молодец, не смотрите, что кочегар– с любовью и гордостью говорила Маша – и обувает, и одевает меня. Ничего дома делать мне не дает. А чистота у нас в доме, лучше, чем в больнице. Я и горба его не вижу, когда смотрю на него, только глаза его серые лучистые. Все думаю, господи, наверное, за мои страдания ты мне такое счастье дал. Как в самой хорошей книге. В больницу вел меня – плакал. Говорит от счастья. Очень он ребенка хочет, вот я и решилась ему за мое счастье угодить. Ох, только бы живой остаться, да на своего ребеночка взглянуть!

Все стали утешать Машу, говорить, что Кесарево сечение совсем не опасно. Некоторые женщины вполне здоровые, которые не хотят родовые муки терпеть, даже просят его сделать без всяких на то показаний.

–Дело к обеду, а я уже наелась!-Маша встала из-за стола и потянулась-Съела все варенье. Представляете, бабоньки, как забеременела, так стала есть только белый хлеб с вареньем. Любая другая пища на дух не идет. Что теперь вечером буду ужинать, ума не приложу! Кочегар мой с утра уже сбегал на хлебозавод и принес мне два батона горячего белого хлеба. Там его уже знают, почти девять месяцев снабжает меня свежим хлебом.

–Не огорчайся: варенье у нас есть, хлеб у тебя остался. Не оставишь своего ребенка голодным!– утешали ее сопалатницы. Катя даже пожалела, что у нее нет с собой варенья.

Маша подошла к окну и вдруг радостно замахала руками:

–Бабоньки, кочегар мой пришел. Соскучился знать!– голос ее звенел от радости. Она открыла окно и с высоты второго этажа крикнула

–Варенье кончилось. К вечеру принеси. Пообедал сам-то? Беги, беги на работу, не опоздай.

Бабоньки подошли к окну. Под окном стоял маленький неказистый весь в черной одежде мужчина. Он улыбался своей Маше, увидев в окне лица других женщин, он засмущался, махнул рукой и пошел в каких-то больших нелепых сапогах.

–Это он прямо из котельной в рабочей одежде прибежал. Переодеваться посреди смены ему некогда – объясняла Маша– а так он очень чисто ходит. Он вообще чистюля и стирает, и гладит, все сам.– Она говорила и укладывалась на кровати. Спала она почти сидя. Ребенок в животе развивался нормально, но ему там было уже мало места, и он давил на диафрагму, деформировал легкие, от чего Маша задыхалась.

–Везет же некоторым – грустно сказала одна из женщин.

Катя тоже загрустила. Где теперь ее любимый муж?

–Завтра буду писать ему письмо– решила Катя, но про больницу не напишу.

Чтобы отвлечься, она стала думать, какое имя выбрать сыну. Как хорошо было бы, если они с Димой делали это вместе.

Под вечер в палату зашли Нина Степановна и профессор. Он уже видел результаты анализов Кати и еще раз осмотрел ее:

–Как настроение? Боль по характеру меняется в течение дня?

Выслушав ответы Кати, профессор обратился к Нине Степановне

–Давайте еще дня два понаблюдаем. Думаю, причина болей прояснилась. Операция не понадобится.

Потом они подошли к Маше, которую за животом было практически не видно.

–Сегодня, голубушка, не ужинать! Завтра будем делать операцию – говорил профессор, поглаживая своей большой рукой Машин живот– Не волнуйтесь. Все идет очень хорошо.

Вечером санитарка принесла Маше банку варенья и батон, которые после работы принес ей муж. Она посмотрела на банку:

–Ой, мое любимое, клубничное! Где же он взял его? Свое такое варенье я давно съела. Только сегодня мне его есть уже нельзя!– с сожалением Маша поставила варенье в тумбочку.

Весь вечер Маша вздыхала, беспокойно ворочалась в постели. Женщины как могли ее успокаивали. Им тоже передавалось беспокойство Маши. Вдруг она решительно встала с кровати. Со словами:

–Все, больше не могу!– она решительно открыла тумбочку, вынула хлеб и варенье. Села за стол, с завидным аппетитом все съела, выпила воды.

–Вдруг завтра умру, а хлеб с вареньем здесь останутся! Теперь можно и спать – она легла и моментально уснула.

Это происходило так быстро, что глядевшие на нее женщины опомнились, когда Маша уже уснула, и только тогда дружно рассмеялись. В хорошем настроении все легли спать.

Утром кочегар со свежим белым хлебом был на своем посту, но Машу уже забрали на операцию. Услышав это, он опустил голову и пошел, едва волоча ноги в своих больших сапогах. Весь его облик напоминал Кате Чарли Чаплина в его первых комедиях, не хватало только усиков и котелка на голове. Ближе к обеду в палату зашла санитарка, чтобы помыть пол. Она принесла радостное известие – у Маши родилась девочка.

–Всю жизнь работаю в роддоме. Каких только новорожденных детей не повидала! Но такую красивую девочку, как у Маши, вижу впервые. Крупная, чистенькая, беленькая, да еще и кудрявая. Ну, чисто ангел! А глазки какие!

Большие, серые и переливаются! В кого удалась такая красавица!?

Санитарка собрала Машины вещи, чтобы отнести их ей в палату в другое отделение. Женщины попросили передать поздравления и наилучшие пожелания Маше. После ухода санитарки в палате наступила тишина. Каждая думала о своем будущем ребенке, каким он будет и когда появится.

–А глазки-то у девочки от кочегара! Маша же говорила про его лучистые глаза. Счастливая– заговорила одна из женщин.

–Еще бы не красивая девочка была. Девять месяцев ела только белый хлеб с вареньем! Но не родись красивой, а родись счастливой! –заговорили все сразу, поддерживая разговор.

В обед пришел кочегар. По его облику было видно, что он очень волнуется. Катя открыла окно и крикнула:

–Поздравляем вас с дочкой! Дочка у вас! С Машей все хорошо. Теперь она в другой палате.

Мужчина вскинул руки, то ли к небу, то ли к Кате и стал плясать под окнами роддома. Его большие сапоги разбрызгивали грязь в не просыхающей от частых дождей луже. Он и плакал, и смеялся, и крестился. Это было так эмоционально, что Катя не выдержала и заплакала сама. Она ясно осознавала, что из-за нее под окнами роддома в луже плясать и плакать никто не будет, а так ей этого захотелось.

После обеда пришла врач. Все сразу стали расспрашивать про Машу.

–Какие вы все сегодня возбужденные! Успокойтесь. У Маши операция прошла хорошо. Девочка действительно чудесная, здоровенькая. Вообще, таким женщинам рожать не рекомендуется, а Маша настояла. Говорила врачам -Будь что будет или умру, или рожу. Расписки писала, что предупреждена обо всех последствиях.

–Как самочувствие?– спросила Нина Степановна, подходя к Кате– Почему глаза на мокром месте?

–Самочувствие хорошее. Бок не болит. Только живот стал какой-то тяжелый. А слезы? Это меня Машин кочегар растрогал. Знаете, как он плясал под окном в луже. И плакал, и смеялся, и молился. Все сразу. Таких счастливых мужчин я еще не видела –улыбаясь, отвечала Катя.

–Да, не знаешь в этой жизни, какое лицо носит твое счастье, и в каком обличие ходит прекрасная душа! Как часто мы этого не видим и проходим, не замечая преданных глаз-тихо отвечала Нина Степановна.

Кате показалось, что врач думает и говорит уже о чем-то своем.

–Живот ходить не мешает?– врач продолжила осмотр.

–Нет

–Думаю, завтра мы тебя домой отпустим дня на два, если успеем– хитро, глядя на Катю, сказала Нина Степановна.

–А куда вы не успеете? – не поняв врача, спросила Катя.

– Дня через три родишь, а может и раньше. Подумаю завтра, стоит или не стоит тебя отпускать домой. Там ведь за уборку сразу возьмёшься?

–Отпустите, пожалуйста. Дома есть, кому убираться. Я только свежим воздухом подышу.

–Завтра будем решать. А сейчас открывайте окно и дышите. Дожди наконец-то прекратились, и нас все-таки ожидает нормальное лето, хотя бы во второй его половине.

Утром Катя проснулась рано и ничего не могла понять. Она лежала как будто в луже. Мокрая сорочка облепила живот.

–О боже, какой ужас! Я до туалета не дошла. Позор! Хорошо, что все в палате еще спят -ужаснулась происшедшему Катя.

Она сняла мокрую сорочку, накинула халатик и вышла у коридор. На посту медсестра стояла к Кате спиной и раскладывала лекарства по ячейкам. Катя пошла к ней, чувствуя, что живот очень мешает ей идти. Невольно она наклонилась и стала придерживать его руками при ходьбе.

–Извините, у меня кажется неприятность случилась. Мне очень…-начала говорить Катя.

Повернувшись к ней, медсестра бросила лекарства в коробку и помогла ей лечь на стоявшую рядом у стены каталку.

–Лежи тихо-скомандовала она Кате– Срочно акушерку во второе отделение, у нас роды, воды отошли-говорила она уже по телефону.

–Вот что это было -поняла Катя.

Она лежала на металлических носилках в одном легком халатике и стала уже замерзать.

Пришла акушерка, маленькая худенькая женщина, поверх халата оранжевый резиновой фартук до самого пола. У нее были удивительно нежные руки и очень теплые. Катя это почувствовала, когда акушерка стала со всех сторон ощупывать ей живот.

–Кого хочешь? -спросила акушерка.

–Мальчика-сквозь зубы ответила Катя, ее стала бить дрожь-Мне холодно.

Медсестра принесла из палаты Катино одеяло и укрыла ее.

–Не везет мне на мальчиков. В мою смену больше девочки рождаются.– весело отвечала акушерка, заполняя какие-то бумаги.

–Девочка тоже хорошо– говорила медсестра, готовясь везти каталку с Катей– Матери помощница.

В дородовой палате никого не было. Стояли три кровати, накрытые оранжевыми клеенками. Больше ничего.

–У нас здесь долго не задерживаются – сказала санитарка, забиравшая Катино одеяло и халат.

–И завтрака здесь нет? – удивилась Катя.

–Ни завтрака, ни обеда. Воды только могу принести -пожалела ее санитарка.

Пришла акушерка, спросила про схватки.

–Я не чувствую никакой боли. Может быть мне рано рожать?

–Ты случайно не знаешь, как твоя мама рожала тебя? –уточнила акушерка.

–Случайно знаю. У нее были стремительные роды почти без схваток.

–Значит, и мы будем таких ждать. Сейчас мы пойдем чаю попьем, будем через полчаса. Если что, жми на эту кнопку.– акушерка показала на красную кнопку около двери.

Минут через двадцать Катю опоясала резкая внутренняя боль. Она от неожиданности вскрикнула, но боль сразу утихла. Кате показалось, что ребенок очень хочет появиться на свет. Она нажала на кнопку и вышла в коридор, потому что захотела в туалет.

К ней быстро шла акушерка

–Что, не дает твой пацан нам чаю попить с вкусным тортом? Ты куда?

–Мне в туалет надо -отвечала Катя, держась за стенку. У нее начала кружиться голова.

– Быстро в родовую. Ребенка потеряешь по дороге.

Через полчаса или час, Катя потеряла ощущение времени, все закончилось.

Катя так и не дождалась сильных схваток и потуг, про которые много читала: дети рождаются в муках!

–Ух, ты! Длинный какой! Мальчик, мальчик, как ты хотела! Пальчики на месте, руки, ноги на месте. Только голодный очень, мамаша, сразу палец стал сосать -говорила акушерка Кате.

Самой Кате малыша было видно плохо. Она только слышала его крик, около него были врач и медсестра. Они осматривали, протирали, заворачивали ребенка.

–Вес– три килограмма, рост – пятьдесят пять. Сердцебиение нормальное, сам задышал и закричал.

Акушерка занималась Катей.

–Рожала хорошо. Молодец. Даже не кричала. Разрывов нет. Тебе десятерых можно рожать. Ты почему глаза закрыла? Тебе плохо? -забеспокоилась она.

–Мне удивительно хорошо. У меня какое-то счастливое состояние невесомости. Наверное, так бывает только в раю. Я бы сейчас уснула.

– Здесь не спи. Я тебе сейчас дам воды. Через час отправим тебя в палату, и там спи, сколько хочешь, а завтра утром принесут кормить сына.

В день выписки Катя тепло простилась с женщинами из своей палаты, поблагодарила медсестер и санитарок за их работу и спустилась на первый этаж, где должна была одеться сама и где переодевали детей в домашнюю одежду. Нашла сумку со своими вещами, оделась и стала ждать своего сына. В этот день выписывали несколько женщин, и поэтому в комнате было много детей. Нарядные молодые мамы сидели на стульях в счастливом ожидании. Одна из медсестер принесла и распеленала очередного ребенка, положила его на ладонь животиком вниз и у него свесились и заболтались ручки и ножки. Он был похож на бессильного старичка с обвисшей кожей. Катя, увидев этого ребенка, испугалась. Надо же, какой страшненький! И вдруг она вся похолодела. Медсестра одевала его в распашонку, сшитую Катей, и заворачивала малыша в ее пеленки. Она хотела крикнуть:

–Это не мой сын! Вы перепутали! –но не смогла даже двинуться с места. Медсестра, закончив заворачивать ребенка, громко сказала:

–Сереброва! Катя не могла сдвинуться с места.

–Сереброва! Заснула что ли, мамаша?

Катя взяла ребенка. На нее смотрела милая мордашка ее сына, которого она уже привыкла кормить за эти четыре дня. Но ведь она ни разу не видела его голеньким. В ее глазах он был пухленьким пупсиком с картинки в журнале. Дверь в холл распахнулась. Медсестра громко назвала фамилию, и Катя вышла, прижимая ребенка к груди.

В холле было много встречающих, ожидавших своих новорожденных малышей с мамами. Катя сразу и не поняла, кто ее встречает. Первой она увидела радостное лицо мамы, рядом с ней она с удивлением увидела свекровь. В руках у них были пакеты и свертки, которые они передавали провожавшей Катю медсестре. А к Кате двигался большой высоко поднятый букет цветов. Она не успела даже рассмотреть того, кто несет ей цветы, как тут же оказалась в объятиях сильных рук, которые обнимали и ее, и ребенка. Они стояли посреди шумной толпы. Дима благодарил за сына, говорил о своей любви, целовал, а она молчала.

–Сына отдайте, ему уже за цветами дышать нечем!– говорила свекровь, подходя к ним и забирая ребенка, который уже начал высказывать свое недовольство – Ребята, пора ехать домой.

Катя очнулась и крепко, что есть силы, взяла мужа за руку:

–Ты не представляешь себе, как я хотела, чтобы ты сегодня был здесь! Молила бога об этом каждую ночь, хотя умом понимала: этого быть не может!

– Ты не представляешь себе, как я хотел сегодня быть здесь! Но я не молил бога. Я продумал план и его претворил в жизнь. И вот я здесь!– крепко обнял и снова поцеловал Дима свою совсем бледную жену-Пошли, дорогая. Бабушки с внуком уже ушли в машину.

Всю дорогу в машине Катя молчала, лишь изредка отвечая на вопросы, обращенные к ней.

Дома их ждали два деда, которые уже слегка обмыли пяточки внука.

– Давайте скорее распеленаем мальчика, а то ему, наверное, уже жарко.-суетились бабушки.

Катя прижала к себе ребенка и со слезами на глазах сказала, что она его никому не покажет. Сначала все приняли это за шутку.

Но потом, видя состояние Кати, все встревожились, особенно молодой отец.

Мария Ивановна увела дочь в другую комнату и даже Диму туда не пустила.

–Дай мне ребенка, я разверну его и кормить уже пора – строго сказала она.

Катя крепко держала малыша и мотала головой:

–Нет! Нет! Нет! Мама, он такой страшный! Как я его вам покажу? Все дети такие красивые!– заплакала Катя.

–Какой бы он не был, он наш. И кому, как ни мне, ты его должна показать. Да не будет же он у нас вечно в пеленках этих.

Мама положила сверток с ребенком на кровать и начала его разворачивать. Чем больше она разворачивала пеленки, тем сильнее рыдала Катя.

–Прекрати плакать!-прикрикнула Мария Ивановна – Посмотри, какой прекрасный ребенок. Какие у него длинные руки, ноги. Это будет большой сильный мужчина, весь в отца. Да, худенький. Но это уж сама виновата, кормила его плохо. Успокойся, чудесный мальчик. А он к тому же уже и описался постреленок.

Мария Ивановна завернула малыша в сухие пеленки, взяла на руки и со словами

–Пойдем, внучек, знакомиться с родными –вышла из комнаты.

В Кате после слов матери о ее ребенке будто лопнула ужасная пружина, которая сжимала ее сердце с тех пор, как первый раз увидела своего сына голеньким. Она сидела, едва сдерживая рыдания, которые рвались из нее. Открылась дверь, и вошел Дима с сыном на руках. Увидев такого счастливого мужа, Катя не смогла уже сдержать рыданий. Дима отнес ребенка бабушкам и вернулся к Кате. Он ее уговаривал, целовал, клялся в вечной любви, но успокоить не мог. С этими рыданиями из Кати выходили все ее тревоги, сомнения и боли.

Очнулась она, когда Дима облил ее водой. Просто вылил на нее кружку холодной воды.

–Ты что делаешь?! -закричала Катя.

–А ты что ревешь и всем сердца наши рвешь? Объясни, пожалуйста, что случилось? Бабушки уже хотят скорую помощь вызывать -говорил Дима, помогая Кате снимать мокрое платье – Переоденься и пойдем, все нас ждут за столом. Только давай сначала спокойно поздороваемся.

И он начал целовать Катю в соленые щеки, в распухшие губы, шепча между поцелуями ласковые слова. Коснулся губами осторожно набухших грудей.

Молока у Кати было много, и грудь болела, когда молоко начинало активно прибывать перед кормлением. За стеной раздался плач малыша.

–Принеси мне сына. Пора кормить. А вы все садитесь за стол, а мы потом к вам присоединимся.

Катя переоделась в халатик, и когда Дима вернулся с ребенком, она уже сидела, готовая к кормлению, и протирала и массировала грудь.

–Можно, я посмотрю?– робко спросил он, передавая сына.

–Конечно -разрешила Катя.

Сын жадно приник к груди матери и сосал шумно, захлебываясь: действительно очень проголодался.

–Не торопись, не торопись, маленький– гладила Катя такое родное тельце свободной рукой-Все тебе одному.

Дима не мог глаз оторвать от кормящей любимой женщины.

Ребенок быстро уснул. Катя осторожно положила его на диван и сама прилегла рядом.

–Я немного полежу и приду к вам.

Дима вышел из комнаты. Родители сидели за столом и тихо беседовали. Они сегодня утром первый раз встретились, наконец-то познакомились и, судя по их оживленной беседе, понравились друг другу.

–Что там? –спросили они появившегося Диму.

–Сын был такой голодный, теперь спит. Катя легла рядом. Говорит, что сейчас придет, но, думаю, она тоже уснет.

–Садись, сынок, поешь – обратилась Галина Сергеевна к сыну – Мы вот здесь со сватами обсуждаем серьезные вопросы. Ребенку уже пять дней, а у него еще нет имени. Заранее вы с Катей не решили, хотели сначала увидеть ребенка. Теперь пора. Надо его уже регистрировать. И второй важный вопрос. Что дальше делать. Пока десять дней с Катей побудем мы с отцом. Потом нас сменит Мария Ивановна. Ей на работу с 25 августа, учебный год начинается. Что дальше?

– С первого сентября у меня отпуск на месяц –продолжил тему Дима. – А потом нам будет нужна няня. Или другой вариант. Катя оформляет академический отпуск, и в сентябре мы с ней уезжаем домой в часть.

– Но ведь тебя, Дима, часто не бывает дома. Ей будет тяжело одной с ребенком. Еще не известно, как он будет расти: спокойный будет или спать не даст по ночам– засомневалась в этом решении Мария Ивановна.

–Давайте это все решать с Катей. Она может жить с ребенком и у нас в станице или у вас – вставил свое веское слово Петр Алексеевич – Так ведь, сват? Дима, где там Катя?

–Я посмотрю– Галина Сергеевна приоткрыла дверь в комнату. Катя спала, обняв своего сына. –Умаялась бедная девочка, сама почти еще ребенок.

–Спят– сказала она, вернувшись к столу – Предлагаю нам всем пойти и прогуляться, посмотреть город, поговорить.

Родители ушли, Дима прибрал на столе, подошел к окну и стал думать об имени сына.

Катя проснулась. В квартире было тихо. Рядом, причмокивая во сне губками, спал ребенок.

– Какое же у тебя будет имя, мой родной комочек?– думала она, глядя на сына, с улыбкой вспоминая свой ужас, когда сегодня увидела его в роддоме. Слова матери прогнали все эти страхи за минуту.

Катя встала и вышла в другую комнату. Тихо. Пусто. На кухне у окна стоял Дима. Она подошла сзади, обняла его и прижалась к спине.

–Как хорошо, что сегодня ты здесь! Пришла пора нам дать имя нашему сыну.

–Вот стою и думаю только об этом– Повернулся к ней Дима– Ты голодная?

–Нет, только чаю бы я сейчас выпила.

–Катюша, у человека должно быть имя, а отчество и фамилия уже есть-Дмитриевич Серебров – Что ты решила, когда увидела сына? Какое имя ему подходит по твоему маминому мнению.

– Я много думала об этом, перебирала имена, шептала их, когда его кормила. Знаешь, мне показалось, что он очень хорошо реагировал на имя Сашенька, Саша, Александр. Александр Дмитриевич Серебров. Как тебе такое сочетание?

–Мне нравится– подумав, поддержал выбор Кати, муж.

–А где все бабушки и дедушки? -спросила Катя, допивая чай, заботливо сделанный Димой.

–Пошли город посмотреть, имя внуку придумать и решить, что дальше делать с тобой и сыном.

– А что надо с нами делать? Мы же уже все решили. Надо сейчас найти хорошую няню, чтобы я в сентябре могла пойти на четвертый курс.

–Не горячись, прошу тебя. Подумай, может быть, все-таки стоит оформить академический отпуск. Сашок подрастет, через год продолжишь учебу – Дима первый раз назвал сына по имени– Слушай, Катя, а нашему сыну очень подходит имя Александр! Ты – молодец!

– Сделаем так. Найдем няню, учебный год начнется, и посмотрим, как все сложится. Академический отпуск можно оформить в любое время -Кате не хотелось ссориться с мужем.– Пойдем, посмотрим, может быть, Сашуля проснулся.

Александр еще спал. Счастливые родители сели рядом на диван. Катя прижалась к Диме, а он не мог спокойно сидеть рядом с любимой женщиной. Он гладил ее волосы, целовал нежно за ушком, тонкую шею, а потом, когда Катя повернула к нему лицо, их губы нашли друг друга и слились в жарком поцелуе. Дальше продолжать все разгорающиеся ласки им помешал приход родителей. Катя привела себя в порядок и вышла к ним. Дима лег рядом с сыном.

–Простите меня, пожалуйста, за мой срыв -смущенно обратилась Катя к родителям, имея в виду свои рыдания.

–Ничего, дочка. Ты просто устала. Столько на тебя навалилось всего сразу– обнял ее свекор.

–Как погуляли? Как вам наш город, понравился?

–Хорошо. Только вот дедушкам захотелось снова за пяточки выпить.

Не убрали еще со стола? –засмеялась Мария Ивановна. Она обрадовалась, увидев дочь в хорошем настроении.

Уже сидя за столом, Катя обратилась к родителям:

–Дорогие дедушки и бабушки. Мы с Димой решили, как будут звать нашего сына, а вашего внука: Александр Дмитриевич Серебров.

Родители дружно засмеялись. Катя оторопела

–Что же здесь смешного?

–Катюша, мы пока гуляли, имя внуку подбирали. Обсуждали и Виталия, и Сергея, и Ванюшу. То одному из нас, то другому не нравилось. А вот к имени Александр у всех было положительное отношение. Хотели вам его сейчас предложить. Прекрасно, что наш выбор совпал. Будет у нас Александр счастливым внуком: дедушки постараются– произнес целый спич обычно молчаливый Катин отец.

–Да и бабушки от вас не отстанут. Правда, сваха? -продолжила Мария Ивановна.

–Только вот что, дорогая Екатерина Николаевна, -серьезно сказал Петр Алексеевич -мы все просим на одном внуке не останавливаться. Нам его мало. Мы это тоже обсудили.

–Дайте мне одного вырастить, дорогие родители – весело отвечала Катя.

Пришел Дима с сыном на руках.

–Вот, Сашок, пришли, зашумели и тебя разбудили, твои неугомонные дедушки и бабушки. Что решили, пока гуляли, рассказывайте.

–Представляешь – заговорила Катя, опережая родителей – они все тоже остановились на имени Александр! Здорово! Да, вот еще что. Мы с Димой решили так. Находим няню, и я начинаю учиться на четвертом курсе. У нас будут уже спецкурсы, работа в лабораториях. Это проще, можно договариваться о времени самой, как удобно. Но если вдруг будет очень тяжело, то возьму на год академический отпуск.

–Дима, дай уж мне внука подержать – сказала свекровь, забирая ребенка у сына – Пойдем сваха, похоже, он мокренький, поэтому и проснулся.

Бабушки ушли с внуком. В их отсутствии мужчины еще раз обмыли пяточки, к ним присоединился и Дима. Потом Николай Иванович вышел на улицу покурить, Дима с отцом тоже вышли вместе с ним. Сели на лавочку у подъезда.

–Сын, мы пока решили так. Сваты сегодня вечером уезжают домой. Ты поедешь завтра. Мы с матерью будем здесь дней десять. Потом нас сменит Мария Ивановна. У нее до начала учебного года будет недели две. Ты раппорт об отпуске написал? -рассуждал Петр Алексеевич.– Но за это время надо найти няню. Пусть все будет, как вы решили с Катей.