Текст книги "Всеобщая история, обработанная «Сатириконом»"

Византия и арабы

В то время как Западная Римская империя была безвозвратно «разъяснена», Византийская, или Греческая, продолжала существовать еще добрую тысячу лет. Продолжительное существование Византии великий историк Иловайский объясняет тем, что «религиозность служила крепкой духовной связью для жителей различных частей империи». Но он тут же прибавляет, что столица Византии – Константинополь – была превосходно укреплена и почти недоступна для варварских нашествий. Впрочем, даже двойной и тройной ряд стен любой крепости, отражая нашествия варваров, не в состоянии устоять против лихоимства и взяточничества чиновников, – и Византия отчасти пример тому.

Царствование Юстиниана Великого было весьма примечательно и тревожно. Два учреждения приносили ему особенные заботы: церковь и цирк. При нем укрепилась ересь монофизитов. Но с этой ересью более или менее справились. Гораздо труднее было справиться с цирком, где боролись какие-то две партии: зеленые и голубые. Таинственная борьба захватила целые слои общества, создав тревожную атмосферу напряжения; легко понять, что в этой обстановке хуже всего приходилось дальтонистам. Впоследствии, во время войны Белой и Алой розы, дальтонисты еще раз испытали всё неудобство деления политических партий по цвету.

При Юстиниане издан всемирно знаменитый сборник римских законов – «Свод гражданского права» («Corpus juris civilis»). Работы по изданию этого свода были исполнены несколькими комиссиями правоведов под главным руководством министра и любимца Юстиниана – Трибониана. Примечательно то, что раньше, чем этот «Свод права» был обнародован, он уже был нарушен, так сказать, в утробе матери самим Трибонианом, который оправдывался тем, что-де испытывал крепость новых законов.

Далее действия Юстиниана принимают резко утилитарный характер: он закрыл знаменитую Афинскую академию и заменил ее шелководством; заточил не менее знаменитого полководца Велизария в тюрьму и вместо него дал народу водопровод. Эти меры в значительной степени укрепили государственное значение Византийской империи.

На византийском троне вскоре очутился Василий Македонянин. Любопытно проследить его политическую карьеру: сначала он победил какого-то атлета, потом укротил коня Михаила III, потом убил самого Михаила. Заняв престол, убийца тотчас же стал заботиться о правосудии. Во время македонской династии произошло знаменательнейшее событие – разделение церквей: греческой и латинской. Эти две церкви уже давно жили в «доброй ссоре», и стоило латинской церкви сказать «да», чтобы греческая тотчас же произнесла «нет». И наоборот. Наконец в 1054 году папские легаты, прибыв в Константинополь, скромно и вежливо заявили, что папа проклинает греческую церковь и весь Восток.

В доказательство своих слов они представили особую бумагу, в которой очень красивым почерком было написано это проклятие. Греческое духовенство немедленно сложило костер и сожгло бумагу, прокляв в свою очередь Рим и Запад.

В это же время в знойной Аравии уже готовилась появиться магометанская религия. Самым значительным племенем в Аравии были корейшиты, и их именно избрал Магомет для своего рождения. Задумав основать новую религию, он рано лишился отца и матери. Чтобы развить в себе пылкое воображение и любовь к поэзии, необходимые каждому молодому человеку, желающему основать новую религию, он мальчиком сопровождал караваны своего дяди. Кроме того, он обладал красивой наружностью и управлял торговыми делами одной богатой вдовы по имени Хадиджи. Управившись с делами, он женился на ней, заявив жене, что он послан Богом. Та без всякого колебания поверила ему, но жители Мекки были не согласны с богатой вдовой, и Магомету, спасая свою жизнь, пришлось бежать в Медину. С этого года – 622-го, то есть с года разногласия жителей Мекки с мнением вышеупомянутой вдовы, – магометяне и начинают свое летосчисление. Здесь же, между прочим, впервые было установлено, что нет пророка в своем отечестве.

В Медине Магомет нашел последователей, и в скором времени новая религия без всякой рекламы получила широкое распространение. Магомет определенно обещал всем правоверным, павшим в бою, самый заманчивый рай, и это многих привлекало на его сторону!

Преемники Магомета назывались «халифами». Они бывали и на час, и на более продолжительный срок. При первых халифах арабы, добиваясь обещанного рая, сражались с необыкновенным воодушевлением и с успехом продолжали завоевания, начатые Магометом. Но в царствование династии Аббасидов магометанский фанатизм мало-помалу ослабел. Начали процветать земледелие, торговля, науки и искусства – это вместо тенистых садов обещанного Магометова рая.

Самым знаменитым халифом из этой фамилии является Гарун-аль-Рашид, которого наш великий современный Шерлок Холмс не без основания считает своим предком и в некоторой степени и учителем. Впрочем, таинственные похождения Гарун-аль-Рашида еще не переделаны в пьесу.

Времена Каролингов

Пипин Короткий перед смертью разделил свое государство между сыновьями Карлом и Карломаном. Но Карломан, чувствуя, что наступает время единодержавия, умер.

Карл Великий – одна из интереснейших фигур средней истории. Хотя отец его был низкого роста – соответственно названию Короткий, – Карл обладал высокой статной фигурой, необыкновенной силой и ловкостью. Он носил фуфайку, чтобы доказать, что герою не чужды земные слабости. Карл был любознателен до того, что на ночь постоянно клал под подушку книгу. Впрочем, читал он плохо, а писал с великим трудом. До конца дней своих, а умер он семидесяти двух лет от роду, он мечтал о том, что в свободное время научится писать. В ожидании этого свободного времени он основал домашнюю академию наук, назвав себя Давидом. Часто можно было видеть, как бедный Давид встав ночью, смиренно принимался за грифель и выводил какие-то каракули. Образ короля-полуночника, в поте лица своего изучающего азбуку, до сих пор жив в памяти народной и окружен чувством трогательной нежности и любви.

Из внешних дел Карла самым замечательными были: завоевание Лангобардского королевства и борьба с саксами.

Как и всюду, в деле завоевания лангобардов замешана женщина. Карл был женат на дочери лангобардского короля Дезидерия, но, хорошенько подумав, он отослал жену обратно. Рассчитывать на то, что она вторично выйдет замуж за какого-нибудь короля, было трудно, и Дезидерий справедливо полагал, что дочь останется в старых разводках. Он рассердился на Карла, но тот еще больше был обозлен на Дезидерия за то, что обидел его. Несмотря на лютую зиму, Карл, перейдя Альпы, неожиданно явился в Ломбардию, заточил Дезидерия в монастырь и завладел Ломбардией. Человек всегда проявляет необычную энергию там, где рассчитывает принести зло тому, кого он обидел.

Саксы в то время были в Германии сильным народом и с большим удовольствием нападали на пограничные франкские области. Карл решил их укротить, распространив между ними христианство. Несколько раз Карлу удалось покорить неприятелей, но когда он уходил, они опять восставали. Собственно говоря, саксы были не столько против христианства, сколько против налога на христианство: десятую часть доходов полагалось давать христианскому духовенству. Для того чтобы наглядно доказать справедливость подобного требования, Карл Великий велел предать казни четыре с половиной тысячи пленных саксов. Конечно, для современника, читающего газеты XX века, эта цифра не может показаться значительной, но в то время, во-первых, население было гораздо меньше, а во-вторых, вовсе не было газет.

Карл был очень утомлен продолжительной войной с саксами и с большим наслаждением отдохнул бы. Но впереди предстояла грандиозная задача: подготовить почву для создания знаменитой «Песни о Роланде». Потомки – особенно приват-доценты университетов – ни за что не простили бы ему, если бы он уклонился от своей миссии. Пришлось начать войну с маврами, отнять у них земли между Пиренеями и прочее, и прочее. Конечно, Карл прекрасно понимал, что эти земли и походы нужны не столько ему, сколько будущим приват-доцентам. Но он смиренно преклонился перед велением рока, и «Песнь о Роланде» была создана.

Для того чтобы понять, каким образом Карл Великий благодаря папе Льву III превратился из короля в императора, необходимо предварительно рассказать небольшой, но поучительный анекдот.

Гуляли два приятеля и встретили молодую девушку.

– Она очень красива, – сказал первый, – хорошо бы с ней познакомиться. Ты ее знаешь?

– Нет, – ответил другой, – но это ничего не значит.

Он подошел к девушке и, вежливо приподняв шляпу, сказал:

– Сударыня, позвольте представить вам моего лучшего друга, господина N.

Девушка удивленно посмотрела на него:

– Но я вас вовсе не знаю, – ответила она.

– А вот господин N теперь меня познакомит. Представь меня, – обратился он к другу.

И они продолжали прогулку уже втроем. То же произошло с Карлом и Львом III.

– Вы пригласите меня императором и возложите на мою голову золотую корону, – сказал Карл Льву III.

– С удовольствием, – ответил папа, – но меня самого хотят свергнуть с папского престола.

– Это ничего не значит. Я как император поддержу вас.

И действительно, Карл утвердил Льва, а Лев утвердил Карла. И свою прогулку по страницам истории они продолжали уже втроем: папа, император и корона.

Подобные случаи впоследствии не раз повторялись в ходе истории, и всегда с неизменно счастливым успехом.

Когда Карл умер, его труп в императорской одежде был посажен в мраморное кресло и опущен в склеп Ахенского собора. Это было несправедливо: при жизни он страдал бессонницей, а после смерти его заставляли сидеть. Впоследствии эта незаслуженная жестокость была отменена, и его, не мудрствуя лукаво, положили в великолепную гробницу.

Вместе с удивительным правителем умерла его монархия: она распалась на свои составные части – Германию, Францию и Италию. И здесь на скрижалях истории появилось имя, которое более подходило бы какому-нибудь объявлению для ращения волос: Карл Лысый. А между тем он управлял Францией!

В Германии династия Каролингов прекратилась со смертью Людовига Дитяти. Историки повествуют, что «Людовик Дитя не оставил после себя потомков мужского пола», но можно с уверенностью сказать, что он не оставил также и потомков женского пола, так как умер ребенком, а пьеса «Пробуждение весны» появилась гораздо позднее.

Во Франции Каролингам с самого начала не повезло. Народ взглянул на них как на Богом ниспосланный объект для остроумия. Они получили целый ряд курьезнейших наименований, как-то: Косноязычный, Толстый, Простоватый, Ленивый… Людовик Ленивый был настолько ленив, что умер бездетным. Герцог парижский Гуго Капет воспользовался этой стороной его характера и провозгласил себя королем. Таким образом началась новая династия – Капетингов.

В первой половине IX века семь англосаксонских владений в Британии были соединены неким Эгбертом в одно государство. Этот Эгберт был очень скромный малый, так как до сих пор неизвестно: называл он себя королем Англии или не называл? Около того же времени начались опустошительные набеги норманнов на этот остров.

Норманнами назывались германцы, поселившиеся на полуостровах Скандинавии и Ютландии. Обычай был таков, что старшие сыновья князей наследовали отцовские владения, а младшие набирали дружины удальцов и на легких судах отправлялись в другие страны искать добычи. Подобные предприятия развивали в народе воинственность, так что духовенство в некоторых местностях настаивало на том, чтобы в семьях рождались исключительно младшие братья. В Западной Европе настолько не любили этих пиратов, что была создана молитва: «Господи, избави нас от норманнов».

При скромном малом, короле Эгберте с вопросительным знаком, почти вся Англия подпала под власть датчан. Альфред, великий внук Эгберта, освободил Англию.

Альфред был удивителен уже тем, что любил книжные занятия и чрезвычайно заботился о правосудии. Летописцы утверждают, что в его время путник, потерявший на дороге кошелек с золотом, мог быть совершенно уверен, что никто не прикоснется к нему. К сожалению, такие случаи бывали очень редко, потому что у путников не бывало лишних кошельков с золотом, ибо страна была достаточно разорена набегами датчан.

При наследниках Альфреда датчане возобновили свои набеги. Король датский Канут Великий соединил под своей властью Данию, Англию и Норвегию. От природы это был очень жестокий человек, но как только почувствовал, что его трон крепок, сделался набожен и крайне справедлив. Сердце человеческое – загадка, а королевское – вдвойне!..

В XI веке вся Англия после Гастингской битвы попала в руки Вильгельма Завоевателя. Он не отличался скромностью, а вступив в Лондон, торжественно венчался золотой короной. По его приказу была произведена перепись населения: оказалось, что во всей Англии всего-навсего нашлось два миллиона душ! И этим то несчастным двум миллионам, которые могли бы разместиться в любой современной столице, было тесно на всем пространстве Британии!..

Поистине волчьи аппетиты были у наших предков, царствие им небесное!

Из смешения французского языка с германским впоследствии произошел английский – тот самый язык, который значительно позднее привел в ужас эстетическое ухо Генриха Гейне.

Борьба императоров с папами. Гвельфы и гибеллины

По смерти Людовика Дитяти королем в Германии был избран герцог франконский Конрад. Надо думать, что князья выбрали его специально для того, чтобы не слушаться. В этом смысле их выбор был очень удачен: короля никто не слушался. У Конрада был заклятый враг Генрих Саксонский, Лежа на смертном одре и желая как можно сильнее досадить Генриху, бедный Конрад посоветовал немецким князья выбрать последнего королем. Простодушные князья, взглянув на эту предсмертную волю как на акт великодушия, так и поступили. Генрих, не ожидая подобного коварства со стороны Конрада, спокойно предавался своему любимому занятию: ловил синиц и чижиков. Послы германских князей застали его в лесу, окруженного клетками, капканами и западнями; он был похож на учителя из рассказа Чехова «В Москве на Трубной площади», которого торговцы называли «ваше местоимение». История увековечила эту своеобразную фигуру под именем Генриха Птицелова.

Коварство Конрада не оправдалось: «его местоимение» Генрих I заставил смириться непокорных герцогов и князей, причем птичек, разумеется, пришлось бросить. Это был гигантский подвиг, и перед ним, конечно, бледнеют победы над венграми и славянами. Венгры по своей скверной привычке сильно тревожили Германию. Генриху Птицелову удалось выговорить девятилетнее перемирие, в течение которого он исправно платил венграм дань. К концу девятого года Генриху почему-то показалось, что венграм будет приятно получить от него вместо обычной дани собаку без хвоста, с выколотыми глазами и на двух ногах. Но венгры интересовались фауной гораздо менее Генриха. Этот способ платить дань им не понравился. Они напали на Генриха, но после битвы принуждены были обратиться в бегство. Германия перестала платить дань, и здесь была зарыта собака.

Сын Генриха Птицелова, Оттон I Великий, окончательно победил венгров. Чтобы как-нибудь оправдать эпитет «Великий», он присоединил к своим владениям северную Италию и принял императорскую корону. В Риме тогда папствовал очень неприятный папа Иоанн XII. Он даже толком короны не мог держать. Оттон уволил его без прошения, и его преемник возложил на Оттона корону Священной Римской империи. Таким образом буквально повторилась история с коронованием Карла Великого.

С прекращением Саксонской династии была избрана такая, какая могла жить на свете ровно сто лет. (Известно, что в то время были склонны к мистике.) Такой династией оказалась Франконская. При первых представителях этого дома распространился странный приказ: не драться по пятницам, субботам и воскресеньям, в остальные дни – сколько угодно. Это называлось «Божий мир». Впрочем, у иных бывало семь пятниц на неделе.

Царствование Генриха IV ознаменовалось борьбой императора с папою, что весьма поучительно.

С давних времен папы стремились захватить в свои руки светскую власть. Для подкрепления этих притязаний в IX веке был создан специальный сборник подложных церковных постановлений, или декреталий. Все знали, что этот сборник подложный, и даже откровенно называли его «Лжеисидоровым», но все ему верили. Это также подняло значение пап. Однако надо сознаться, что в Х и XI веках дела пап были из рук вон плохи. Недостаток в хороших папах был так велик, что на папском престоле очутилась женщина – Иоанна из Майнца. Последнее обстоятельство имело и свои хорошие последствия. Латинское духовенство, справедливо опасаясь, что должности пап, епископов, настоятелей и т. п. мало-помалу будут замещены женщинами, энергично взялось за реформы. Одним из ярких реформаторов и убежденнейших женоненавистников был Гильдебрант, он же Григорий VII.

Гильдебрант был сыном простого земледельца, но, как выражается Иловайский, «с детства усвоил себе необыкновенную твердость воли». Усвоив ее, он немедленно сделался папой. Чтобы раз навсегда ослабить вмешательство императоров в избрание пап, он посоветовал кардиналам носить красные шляпы. При этом кардинал ни в коем случае не должен быть женщиной.

Продолжая вдумываться в сущность вещей, Григорий VII очень скоро разобрал, что «все зло от женщин». Поэтому он категорически запретил духовенству вступать в какие бы то ни было браки. С той поры католическое духовенство совершенно чуждается женщин, и потому все, что пишется и рассказывается пикантного о священниках, надо считать абсолютным вздором. Грозным средством воздействия на светских князей Григорий VII избрал интердикт, то есть отлучение от церкви. Отлученный чувствовал себя очень скверно: если он хотел родиться, его не крестили, если умирал – не хоронили, если был холост – не женили, а женатого не разводили. Одним словом, он как бы застывал в своем бытии на месте и никуда не мог двинуться.

Саксонские князья, обиженные Генрихом IV, пожаловались на своего короля папе. Папа и сам имел зуб против Генриха. Он позвал его в свой кабинет для объяснений, но Генрих не пошел. Тогда папа отлучил Генриха, а Генрих папу. Но оказалось, что папа сильнее отлучил короля, чем король папу, и Генрих должен был смириться. Немецкие князья объявили королю, что если до такого-то и такого-то срока папа его не простит, то они выберут другого короля – у них-де запас большой.

Генрих отправился в кабинет папы и, чтобы доказать свое раскаяние и смирение, захватил с собой жену Берту, которую в обыкновенное время терпеть не мог. В лютую зиму, в вьюгу и холод пришлось переправляться через Альпы, потому что кабинет папы находился по ту сторону Альп. Раскаивающийся король скатывался на спине, ходил на руках, ползал на четвереньках. Можно вообразить, какими милыми словечками при этом величался папа! Вероятно, папе досталось еще больше, нежели нелюбимой жене, которая все время торчала тут же.

Наконец, Генрих с женой и ребенком, который путешествовал по детскому билету, скатился в верхнюю Италию. По непонятным причинам папа в это время гостил в замке Каносса, который принадлежал тосканской маркграфине Матильде. Что делал у Матильды папа, этот женоненавистник, до сих пор историей не выяснено. Генрих предполагал отдохнуть после путешествия, но папа заставил его три дня простоять на дворе в рубашке, без шляпы и босиком. Между тем мостовые в те времена вовсе не располагали к тому, чтобы короли шли босиком. Тут опять вступила на сцену таинственная графиня Матильда – дама под вуалью: она упросила папу принять Генриха. Папа снял отлучение, предложив Генриху закусить вместе с ним. Но тот отказался. Мир был заключен.

Генрих вернулся в Германию и здесь узнал, что невеселое и унизительное путешествие к папе через Альпы было совершено излишне: князья отложились от него. Генрих пришел в справедливое негодование, но он ахнуть не успел, как папа опять отлучил его от церкви. Это было уже слишком. Добрая дружба, установленная в Каноссе, была порвана. Генрих пошел на Рим войной, на этот раз уже в сапогах, и папа должен был бежать в Салерно, где скоро и умер. Что случилось с таинственной графиней под вуалью – неизвестно.

С тех пор папы перестали держать королей по три дня на солнце с непокрытой головой. Они проклинали их издали – медленно, но верно.

В необыкновенно трогательных, хватающих за сердце выражениях Иловайский рассказывает о дальнейшей судьбе злополучного Генриха. «Смерть окончила его бурную жизнь, исполненную превратностей. Несчастие преследовало его и после смерти: как отлученный от церкви, он был лишен погребения».

Только через шесть лет «счастье» осенило Генриха IV: его похоронили в Шпейеском соборе. Что он делал эти шесть лет – никто не знает.

Нечто вроде худого мира с папой вместо доброй ссоры было заключено уже сыном покойного, Генрихом V, в Вормсе. Это называется Вормским конкордатом (1122 г.), и на нем в течение XIX и начале XX века срезалось немало гимназистов.

На германский престол была возведена фамилия швабских герцогов Гогенштауфенов. Это называется: не было печали, так черти накачали. Немедленно же начались междоусобные войны. Почти вся Германия разделилась на две партии: баварскую и швабскую, или гвельфы и гибеллины. Папы долго раздумывали, кем им быть: гвельфами или гибеллинами – и остановились на гвельфах, так как это название гораздо легче запоминалось.

Выдающимся правителем из дома Гогенштауфенов был Фридрих I Барбаросса. Барбаросса – значит рыжая борода. Предполагают, что он ее красил, так как народ ее полюбил. Из тех же причин он никогда не брился и не стригся. В Берлине полагают, что Фридрих Барбаросса не умер. Он сидит, облокотившись о каменный стол, в одном из тюрингийских замков и спит, и его длинная борода обвилась вокруг стола. Каждый раз, когда император Вильгельм II открывает рот и начинает держать речь, спящий Барбаросса тяжело вздыхает и сон овладевает им сильнее. Оптимистически настроенный народ все же верит, что спящий император проснется. Но дипломаты полагают, что после речей Тэдди Рузвельта, произнесенных в Берлине Фридрих Барбаросса уже никогда не сможет проснуться.

Последним императором из дома Гогенштауфенов был Конрад V, личность малоопределенная. Его сын Конрадин был казнен в Неаполе Карлом Анжуйским. Историк называет этот варварский поступок Карла «дурным поведением». С этим метким определением нельзя не согласиться.