Текст книги "Мастер коммуникации: четыре важнейших закона общения"

Критика? Всегда рады, примем достойно!

Критика – это обратная связь либо попытка обратной связи. Как мы увидели в предыдущей главе, критика (обратная связь) может быть правильной и неправильной или уместной и неуместной.

В связи с этим имеется новость хорошая и новость плохая. Плохая новость – это то, что правильную обратную связь нам придется слышать крайне редко, если придется слышать вообще: в основном мы будем сталкиваться с некорректной обратной связью и агрессивной критикой. Тогда какая же хорошая новость? А хорошая новость в том, что в нашем коммуникативном поведении это ничего не меняет! Как бы ужасно ни вел себя наш партнер по коммуникации, для нас он – идеальный «играющий тренер», который многому нас может научить, и нам следует, несмотря на все его ошибки во взаимодействии, реагировать на них корректно – строго в соответствии с Танцем Реакции на Критику.

Проще говоря, наша задача – правильная реакция на обратную связь, даже если сама обратная связь – неправильная: к любой критике, даже несправедливой, разумнее всего отнестись как к корректной обратной связи.

И сразу же – о типичных ошибках в реакции на критику.

Типичная ошибка номер один – пытаться переубедить того, кто на нас «наезжает»: мы зачем-то начинаем ему доказывать, что мы правы!

Типичная ошибка номер два – попытка оправдаться, или добровольное помещение себя в пристройку ДИТЯ-РОДИТЕЛЬ.

И наконец, третья типичная ошибка – мы просто молча слушаем, ожидая, когда же говорящий наконец выдохнется. В чем здесь неправильность? Казалось бы, мы поступаем корректно, ведь перебивание всегда неуместно. Дело в том, что при правильной реакции на критику никак нельзя пропустить сигнал «Говори!». Пропущенный сигнал дает повышение аффекта у того, кто нас критикует. В такой ситуации наше молчание бесит и без того раздраженного партнера: «Что молчишь?! Нечего сказать?!» Реакции в микропаузу – это не перебивание. Кстати, чем в большем аффекте находится нападающий на нас человек, тем меньше значения имеет, что́, собственно, я в ответ говорю, и тем больше показаний для общения с ним исключительно из пристройки ДИТЯ-ДИТЯ.

О сигнале «Говори!» у нас была речь в главе об оказании поддержки. В любом, даже самом длинном, монологе время от времени возникают паузы, когда наш партнер ждет от нас промежуточной реакции.

Теперь давайте разберемся, что прежде всего нужно от нас тому, кто нас критикует? Не так много: он всего лишь хочет, чтобы мы признали свою ошибку. Сделав это, мы немедленно снизим уровень эмоционального накала, если он есть, и это – именно то, что нужно нам! Только признавать свою ошибку можно по-разному, и мы будем учиться делать это правильно, в полной мере сохраняя чувство собственного достоинства.

Кто начинает Танец Критики? Естественно, тот, кто решил нас покритиковать, поэтому фаза вступления в контакт в данном случае – его забота. Наша же задача на первом этапе реакции на критику – снизить аффект у партнера, и для этого мы должны делать следующее:

1. Слушать партнера, дав ему отреагировать аффект до невербального сигнала «Говори» — ДИТЯ-ДИТЯ.

Если человек в аффекте, мы его слушаем только из пристройки ДИТЯ-ДИТЯ, тогда агрессия партнера кончится намного быстрее.

2. На сигнале «Говори» – незамедлительно начать говорить: вступить, включиться, вклиниться, быстро подхватить роль говорящего и коротко подтвердить понимание, либо начать прояснение, либо сказать уже что-то из основной части Танца Реакции на Критику.

Сочетание шагов 1 и 2 может повторяться несколько раз, пока не снизится агрессия. Чем выше аффект у нашего партнера, тем большее количество раз может нам понадобиться повторение комбинации 1 + 2. И еще один существенный момент: чем выше аффект у партнера, тем короче должны быть наши фразы, которые мы произносим после сигнала «Говори», и тем меньше значимость содержания этих фраз.

3. Прояснение ситуации – опциональный пункт, и он поставлен под номером три чисто условно. На самом деле он может быть на каком угодно этапе, когда понадобится. Проговаривается он в пристройках ДИТЯ-ДИТЯ или ВЗРОСЛЫЙ-ВЗРОСЛЫЙ на подтексте, но по тексту только ВЗРОСЛЫЙ-ВЗРОСЛЫЙ.

Далее следует основная часть Танца Реакции на Критику, и здесь на каждом пункте мы будем останавливаться достаточно подробно.

4. Первое, что мы делаем, – это берем на себя ответственность. Сразу подчеркнем, что бо́льшую часть времени критикующий заводится именно из-за отсутствия этого шага, добросовестно пытаясь вытрясти из нас «чистосердечное признание» и пристройку ДИТЯ-РОДИТЕЛЬ. А мы ему вместо этого – взятие на себя ответственности в пристройке РОДИТЕЛЬ-ВЗРОСЛЫЙ! Теперь поясним: как только мы добились ослабления аффекта, нужно взять на себя ответственность за что-то, причем совершенно не важно за что. Главное – не пропустить сигнал.

Предположим, свекровь пилит свою невестку и говорит ей: «Уж три года прошло, как ты родила второго ребенка, и все дома сидишь! А муж твой крутится как белка в колесе, деньги зарабатывает. Пошла бы ты поработала, что ли?!»

– Да, вы правы. Я выбрала работать, не выходя на работу. – РОДИТЕЛЬ-ВЗРОСЛЫЙ.

Вы заметили, как эта невестка соглашается со свекровью? Она нашла в ее словах нечто, что является и ее внутренней правдой, и именно за эту свою правду она готова взять на себя ответственность. Вот что имеют в виду восточные мудрецы, говоря: «Послушай, что говорит твой враг, – в его словах может быть доля правды» – в самой несправедливой критике надо найти фрагмент чего-то справедливого.

Заметим, что взять на себя ответственность – это вовсе не означает признать себя виноватым.

Вина – это бесполезное состояние, связанное с посыпанием пеплом главы и парализацией психики. Ответственность – это признание фактов и готовность исправлять свои ошибки, а если исправлять нечего, то улучшать то, что можно улучшить, или извлечь уроки на будущее.

5. Далее следует пункт «Рациональное обоснование своих действий и поступков», проговаривается он из пристройки ВЗРОСЛЫЙ-ВЗРОСЛЫЙ. Например:

– Возможно, если бы мы с Сергеем на семейном совете не пришли к решению, что мне пока надо оставаться дома с детьми, я поступила бы иначе.

Или:

– Я сегодня добралась на полтора часа позже из-за снегопада.

6. Затем следует этап «Сочувствие-сожаление» (см. ПОДДЕРЖКА) из пристройки ДИТЯ-ДИТЯ. Например:

– Я понимаю, что вы очень переживаете за Сережу, из-за того что он много работает и устает. И я тоже за него переживаю.

Или:

– Я понимаю, что ты очень рассердился, мне очень жаль, что так получилось.

Или:

– Я знала, что ты будешь волноваться, мне очень грустно, что я не смогла тебя вовремя предупредить.

7. Седьмой, последний пункт – «Ответственность-2» – о повторном взятии на себя ответственности. Партнер ожидает от нас сообщения о конкретных мерах, о реальном обязательстве, которое мы на себя берем, чтобы произошедшая неприятность больше не повторилась. И мы сообщаем ему о планируемых нами конкретных мерах по обеспечению или предотвращению чего-либо. Например:

– Я как жена буду делать все, что от меня зависит, чтобы убедить Сергея не брать на себя такую нагрузку.

Или:

– Я теперь буду выходить из дома на 40 минут раньше.

Если разговор на этом не закончится, мы продолжаем поочередно давать все эти пункты в нужной дозировке и по команде «Говори» нашего «играющего тренера».

1. Слушаем (пристройка ДИТЯ-ДИТЯ), вступаем по сигналу «Говори!».

2. Проясняем по ходу (пристройка ДИТЯ-ДИТЯ или ВЗРОСЛЫЙ-ВЗРОСЛЫЙ).

3. Отвественность-1 – «за что-нибудь» (пристройка РОДИТЕЛЬ-ВЗРОСЛЫЙ).

4. Рациональное обоснование своих действий и поступков (пристройка ВЗРОСЛЫЙ-ВЗРОСЛЫЙ).

5. Поддержка – сочувствие-сожаление (пристройка ДИТЯ-ДИТЯ).

6. Ответственность-2: сообщение о мерах (пристройка РОДИТЕЛЬ-ВЗРОСЛЫЙ).

Исполняя Танец Реакции на Критику в соответствии с алгоритмом, необходимо помнить, что наша задача – полностью забыть о том, кто прав, а кто виноват. Нам всего лишь нужно прекратить трату своих нервных клеток и снизить свой ущерб. Если сделать все по схеме, то мы уйдем из коммуникации с наименьшим для себя ущербом и, возможно, вместо злейшего врага еще и получим друга: из Чудовища сделаем Принца. Когда собственная совесть чиста, то даже самая агрессивная коммуникация нас не разрушает.

* * *

Если критикующий нас партнер, находясь в сильнейшем аффекте, неистово кричит и мы вообще не понимаем, о чем это он, то наши реплики могут исходить только из пристройки ДИТЯ-ДИТЯ и содержание их при этом совершенно не важно. Затем может последовать пара фраз про ответственность, уже из пристройки РОДИТЕЛЬ-ВЗРОСЛЫЙ, далее – опять короткие фразы из пристройки ДИТЯ-ДИТЯ, и так – пока человек не успокоится. Согласно Теории объектных отношений, неуместно орущий человек находится в сильнейшем возрастном регрессе и не может сам управиться со своими эмоциями. Он бессознательно мечтает получить в нашем лице кого-то спокойного и сильного («маму»), кто принял бы его со всеми его отрицательными эмоциями и помог с ними справиться. В этом случае наше послание ему на уровне бессознательного примерно следующее: «Я здесь, я с тобой, ты мною не брошен. Я вменяем (-а) и держу ситуацию». Вслед за таким нашим посланием у партнера немедленно последует снижение агрессии.

И только после того, как человек напротив нас успокоился, можно переходить на стадию «Прояснение ситуации» (ВЗРОСЛЫЙ-ВЗРОСЛЫЙ), если это вообще понадобится.

Исправление коммуникации может происходить даже против воли изначально недоброжелательного партнера: он и хотел бы вредничать, но не может, потому что внутреннее желание, чтобы танец был станцован правильно (Четвертый Закон Коммуникации), все равно сильнее желания говорить гадости.

Даже тот, кто сознательно хочет нам навредить, бессознательно все же подчиняется законам коммуникации и оттого является для нас точно таким же идеальным «играющим тренером», как и любой другой партнер.

Если говорить о шаге по взятию на себя ответственности, то мы берем ее не перед человеком, а перед Равновесием во Вселенной и пред Господом Богом. И обращаемся мы к своему партнеру в пристройке РОДИТЕЛЬ-ВЗРОСЛЫЙ (из позиции РОДИТЕЛЬ), потому что в данном случае мы говорим как некое «лицо при исполнении», берущее на себя ответственность перед Высшей Силой и Вселенной.

* * *

Иногда человек, который пытается нас покритиковать, сам находится в настоящем душевном кризисе, например это может быть клиент, пришедший на психотерапию.

Он (или она) всегда находится даже в большем возрастном регрессе по сравнению со всеми остальными людьми. Какого типа упреки могут звучать с его стороны? Например:

– Ты совершенно меня не слышишь.

– Тебе явно неинтересно то, о чем я говорю!

– Если я тебе надоела, так прямо сразу и скажи.

– Ты не понимаешь меня, потому что я тебе неинтересна.

– Ты меня отталкиваешь, как и все.

– Тебе на меня наплевать, ты никого не видишь и не слышишь, кроме себя!

В обычной жизни за такое поведение человек получил бы отвержение. Но в безопасной ситуации он может бессознательно мстить либо терапевту, либо близкому человеку за то, что получил когда-то от других людей, поэтому с ним нужен еще бо́льший уровень понимания и принятия, чем это могли бы дать ему другие люди.

В нормальной жизни у нас, конечно, есть выбор (у психотерапевта такого выбора нет), помогать такому человеку или не помогать, дать ему живой контакт и участие или отойти от него. Честно говоря, на такую добровольную помощь далеко не всегда есть силы и время, кроме того, она забирает довольно много энергии, но если настоящий контакт все же состоится, то одна наша «правильно попавшая» фраза может неожиданно стать для страдающего партнера событием, способным перевернуть всю его жизнь.

Так как же нам действовать в подобных ситуациях, если мы все же решили попытаться помочь? Прежде всего, уходим в пристройку ДИТЯ-ДИТЯ, тело и лицо полностью расслаблены, голос – как можно ниже, и далее – стараемся как можно лучше слышать человеческую боль. И вот некоторые варианты наших возможных ответов:

– Для меня очень ценно, что ты искренне выражаешь мне свои эмоции, потому что таким образом я понимаю, что ты хоть сколько-то мне доверяешь.

– Я вижу, что ты на меня очень сердишься, и со мной ты можешь себе это позволить, потому что я не стану относиться к тебе хуже из-за того, что ты испытываешь те чувства, которые ты испытываешь.

Мы не можем не упомянуть также и об этом виде критики, но мы поговорим о ней совсем коротко, потому что всю следующую главу мы посвятим работе с манипуляцией.

Начнем с того, что любую критику, в том числе и агрессивную, коммуникатору полезно принимать как конструктивную обратную связь, потому что от правильной реакции на критику нападающий, как правило, быстро «сдувается».

Но критика может быть откровенно деструктивной. Такая критика бывает двух видов.

Первый вид деструктивной критики – прямое оскорбление, например: «Ты – идиотка!»

Второй вид деструктивной критики – манипуляция. Ее можно диагностировать, если в результате критики у человека возникает чувство смущения, неловкости, растерянности, замешательства.

Здесь мы ненадолго отвлечемся от разговора о деструктивной критике, чтобы сказать несколько слов о людях, которые постоянно ее используют, и о тех, кто вообще никакой критики не выносит.

Те, у кого имеются разного рода проблемы с критикой (либо плохо ее принимают, либо сами постоянно кого-то критикуют), скорее всего, имеют данные проблемы с раннего детства.

Кто-то даже в ответ на конструктивную и честную обратную связь может начать защищаться так, как будто на него агрессивно нападают, – явный показатель того, что человеку приходилось выслушивать много несправедливых обвинений в детстве и яростно отстаивать свое чувство собственного достоинства.

А о тех, кто сам постоянно нападает на других людей, можно с полной уверенностью сказать, что с ними самими в детстве явно вели себя деструктивно. Такие люди не перевоспитаются ни в результате честной обратной связи, ни в результате правильной реакции на их критику: возможно, просто изменится их мера агрессии, и, возможно, они будут вынуждены прекратить коммуникацию. А в следующий раз при любом удобном поводе опять на нас нападут. Если наш партнер принадлежит именно к данной категории психически деформированных людей, нужно быть готовыми давать ему грамотный отпор снова и снова либо вовсе прекратить с ним общаться, и иногда, по правде сказать, это и есть самое разумное решение.

Если же человек в целом адекватен, то конструктивная обратная связь может реально его изменить.

На манипулятивную критику можно ответить двумя способами. Первый способ – отреагировать на нее как на конструктивную обратную связь, в точности как мы учились, и второй способ – провести специальную короткую работу с манипуляцией.

Приведем примеры.

– Что ж ты, дорогуша, на работу-то никак не устроишься? (ехидно, из пристройки РОДИТЕЛЬ-ДИТЯ).

Как мы видим, в приведенном выше вопросе нет ярко выраженной критики, она завуалирована, а сам вопрос – манипулятивный.

Наша позиция в этом случае предельно простая: «Сидоров – тупой, намеков не понимает», и отвечать на такие провокативные вопросы следует специальной Техникой Затуманивания (о ней мы будем подробно говорить в главе об обезвреживании манипулятора).

– Вчера меня на работу еще не зачислили.

Или:

– Да, работать – это здо́рово.

И все это – с лучезарной улыбкой, из любой удобной нам равноуровневой пристройки. Если вы – женщина, то отвечать на деструктивную критику нужно с безмятежной доброжелательностью «английской леди».

Для мужчин будет удобнее несколько иная модель – «метрдотель высокого класса». Он ведет себя на рабочем месте одинаково корректно как с идеальным клиентом, так и с сильно напившимся: просто с пьяным человеком он разговаривает чуть помедленнее, чтобы тому было понятнее.

Ко всем людям – корректным и некорректным – стоит относиться одинаково. В жизни иногда мы не имеем возможности выбрать, общаться или не общаться с определенным человеком, например, если речь идет о родственниках или о коллегах. И метрдотель тоже выбора не имеет. В этом смысле отличным образцом предельно корректного мужского поведения с четким соблюдением субординации может стать английский сериал Клайва Экстона «Дживс и Вустер».

Некоторым из наших коммуникативных партнеров, ведущих себя некорректно, необходима прямая конфронтация (обратная связь), и мы в состоянии им ее обеспечить, но и она, как мы помним, может прозвучать в предельно конструктивной форме: чтобы быть прямым и откровенным, совсем не обязательно хамить кому-то в ответ.

Однако есть и люди, по степени своей социализации более близкие к животному миру. С ними, к сожалению, приходится общаться практически как с животными, и для них это – правильно. Это вовсе не агрессия по отношению к ним, а всего лишь понятное им поведение вожака стаи: твердость, решительность и полное отсутствие сомнений в том, что мой приказ должен быть выполнен. С низкоразвитыми людьми категорически противопоказано миндальничать, с ними нельзя себя держать интеллигентно («Не могли бы вы…»): это будет однозначно воспринято ими как признак слабости. В этом случае уместна только пристройка РОДИТЕЛЬ-ДИТЯ, только императивный тон, только короткие фразы и только предельно простые слова. В качестве замечательного учебного пособия на эту тему может послужить роман М. А. Булгакова «Собачье сердце».

И под конец разговора о манипулятивной критике хотим читателя обрадовать: когда у нас в руках есть оружие в виде оттренированных технологий, манипуляторы, как правило, чувствуют это на невербальном уровне и боятся с нами связываться. Правда, со своими домашними в этом смысле работать намного сложнее.

На эту тему есть известный анекдот про английскую королеву и великого актера Дугласа.

Как-то раз королева вызывает к себе великого актера Дугласа и говорит, что желает провести нынешнюю ночь с самим Юлием Цезарем. Дуглас выполняет ее пожелание. На следующий день королева объявляет, что теперь хочет быть в объятиях Александра Македонского. Дуглас выполняет ее второе пожелание. Королева входит во вкус и на следующую ночь заказывает себе свирепого вождя скифов Аттилу. Дуглас выполняет и это пожелание ее величества. Тогда королева в восторге восклицает: «А следующую ночь я хочу провести с величайшим в мире актером Дугласом!» – на что Дуглас ей смущенно отвечает: «Извините, моя королева, в жизни я – импотент».

Точно так же как Дуглас перед королевой, гениальный коммуникатор может оказаться бессильным перед членами своей семьи (смотрите фильм «Переговорщик» Ф. Гэри Грэя с Кевином Спейси). Дело в том, что при общении с родными мы легко впадаем в свои детские переносы и проекции. А иногда еще примешивается и вторичная выгода: например, папа или муж обеспечивает девушке безбедную жизнь, а ее попытка противостоять деструктивной критике своего «спонсора» может лишить ее материальной поддержки.

Но если у нас в руках имеется хорошо освоенная технология и желание изменить существующий тип коммуникации, то можно, конечно, работать и с родными, хотя это значительно сложнее.

Если у нас нет моральных сил на войну с близкими родственниками-манипуляторами, что совершенно нормально, то нам имеет прямой смысл выстроить «Китайскую Стену» и всегда помнить, что пристройки РОДИТЕЛЬ-ВЗРОСЛЫЙ, ВЗРОСЛЫЙ-РОДИТЕЛЬ, ВЗРОСЛЫЙ-ВЗРОСЛЫЙ и РОДИТЕЛЬ-РОДИТЕЛЬ способны обеспечить нам нужную коммуникационную дистанцию, чего никогда не будет при взаимодействии ДИТЯ-РОДИТЕЛЬ или РОДИТЕЛЬ-ДИТЯ.

Обезвредить манипулятора

Манипуляция – стратегия слабости

В психологии есть такое понятие, как ассертивность, означающее умение человека не агрессивно, а конструктивными способами отстаивать себя и свои границы. Формируя в человеке эту способность, вначале необходимо работать с его собственными ложными убеждениями.

Точно так же и при работе с манипуляцией нам нужно не только уметь защищать свои внешние границы, но и разрушать имеющиеся у нас внутри ложные убеждения, которые нам ранее тем или иным способом навязали и которые теперь делают нас уязвимыми для манипулятора.

Соответственно, мы будем учиться работать параллельно как с внешним, так и со своим внутренним манипулятором (последний врет нам, находясь у нас же в голове). И со своими «внутренними голосами» нам предстоит научиться обращаться точно так же, как и с реальными людьми, то есть наработать в себе навык коммуникативного противостояния и тем и другим.

Обезвреживание манипулятора – тема достаточно сложная. В разделе нашей книги, посвященном исключительно ей, мы будем учиться прежде всего различать манипуляцию, затем – разбираться в ее структуре и наконец, в нужный момент давать на нее профессиональный ответ – как лассо, накинутое на опасное животное, которое на время полностью его обездвиживает. Наша задача при этом, естественно, не окончательно убить манипулятора, а спокойно продемонстрировать ему свою способность легко лишить его возможности двигаться и держать в этом обездвиженном положении, пока не успокоится.

Работа с агрессией, о которой мы немного говорили в предыдущей главе, тесно взаимосвязана с противостоянием манипуляции, поскольку и то и другое является нарушением наших границ. Собственно, мы уже начали разговор о манипуляции, учась отвечать на манипулятивную критику, хотя, естественно, далеко не все, что делает манипулятор, является критикой.

– Ты уже уходишь с работы? Так быстро?

Это не критика, но косвенно агрессивный вопрос.

Любое предъявление претензий, выражение неудовольствия, негативная оценка поведения – все это варианты манипуляции, если только речь не идет непосредственно о прямом словесном нападении с оскорблениями.

Оценка из пристройки РОДИТЕЛЬ-ДИТЯ – это агрессивно-критическая обратная связь. Недовольство, претензия, критика, негодование, возмущение – эти эмоции всегда носят оценочный характер.

Почему же все перечисленное выше мы тоже относим к категории манипуляций?

Потому что цель манипулятора – ввести нас в замешательство, конфузию и в это время навязать нужное ему поведение или состояние. Это не значит, что любое выражение своих негативных чувств – манипуляция: ведь они могут быть выражены и из пристройки ДИТЯ-ДИТЯ.

О неуместности того или иного поведения нашего партнера мы всегда можем корректно сообщить из пристройки ВЗРОСЛЫЙ-ВЗРОСЛЫЙ или в крайнем случае РОДИТЕЛЬ-ВЗРОСЛЫЙ, если даем критическую обратную связь своему подчиненному или ребенку.

Но выражение негативных эмоций из пристройки РОДИТЕЛЬ-ДИТЯ – это всегда манипуляция, хотя при манипуляции могут использоваться и любые другие пристройки.

Как же противостоять манипуляции, как быть для нее неуязвимым? Для этого разберемся, что за стратегию она собой представляет.

Манипуляция – это в любом случае некое давление, некая попытка навязать другому человеку против его воли определенное поведение или эмоциональное состояние, то есть манипуляция – это стратегия противоборства.

Противоборство (давление друг на друга), как мы знаем, бывает двух видов – открытое и скрытое.

Стратегия противоборства – это не всегда насилие, хотя насилие – всегда противоборство.

Прямое принуждение – это, безусловно, стратегия силы, как, например, предложение «Кошелек или жизнь!». Это – прямая «честная» угроза, как у хищника: рычит, хватает и сжирает.

Стратегия манипуляции – это, напротив, стратегия слабости, представляющая собой скрытое противоборство. Когда у противника есть достаточно сил, он применяет стратегию силы: просто идет и отбирает то, что ему нужно. Манипуляция – это когда нет достаточно сил для прямого отбирания и оттого приходится действовать исподтишка.

Война – то есть когда люди противостоят друг другу – предполагает либо атаку, либо осаду. Атака – это прямое нападение, а осада – это блокирование жизненно важных функций города (запомним это!). Атака, разумеется, требует больше сил, но она намного короче, чем осада. Если у противника ресурса много, то он выбирает именно ее, потому что от длительной осады происходит разложение армии. Еще Гомер в своей «Илиаде», описывая завоевание ахейцами Трои, показал, какими серьезными могут быть потери от длительной осады: утрата боеспособности армии, ссоры и выяснение отношений внутри лагеря, болезни, необходимость кормить огромное количество людей и животных. То есть атака – это лучший выбор по сравнению с осадой.

Манипулятивное воздействие аналогично осаде: противник употребляет ее либо в случае, когда у него нет достаточно сил и средств для прямого агрессивного воздействия, либо в целях экономии своих сил и средств.

Но все мы почему-то боимся манипуляции и хотим ей противостоять, хотя это, как мы выяснили, стратегия слабости. Интересно – почему?

Во-первых, потому, что в нас есть интуитивное знание, что если манипулятору дать жесткий отпор, то манипуляция может мгновенно перейти в открытую атаку. Как именно это происходит? Покажем это на примере из жизни.

Большинство из нас знает, кто такие так называемые «лохотронщики», и даже видели, как в местах скопления народа (рынок, вокзал) некие неприметные люди виртуозно заманивают наивных прохожих в странную игру – что-то вроде лотереи или домино – и постепенно обирают их до нитки. Но не дай бог кому-то встать и начать с профессиональным интересом следить за работой этих неприметных человечков: к наблюдателю немедленно подойдет парочка здоровенных бугаев, и они предложат ему убраться подобру-поздорову. Иными словами, за «лохотронщиками» всегда стоят бугаи. Казалось бы, почему бы этим бугаям самим немедленно не отнять деньги у своей жертвы, зачем выпускать впереди себя неприметных и безобидных на вид «лохотронщиков»? Да потому, что откровенное ограбление требует бо́льших физических затрат! К тому же прямое нападение «тянет» за собой более строгое уголовное наказание в случае задержания. Одним словом, «лохотрон» – это режим экономии затрат и уменьшения рисков!

«Лохотронщики» – манипуляторы, но за ними всегда стоят агрессивные бугаи, поэтому к ним лучше вообще не приближаться и тем более не вступать с ними в конфронтацию, если, конечно, работа по задержанию мошенников не является нашей прямой профессией или хобби.

Манипуляция – не всегда мошенничество, но она всегда чревата агрессией; о разнице между манипуляцией и мошенничеством мы поговорим позднее. В любом случае самая лучшая стратегия – держаться подальше от манипуляторов, если нет достаточных психологических сил, чтобы им противостоять.

А если уж вы всерьез решили их обезвредить, то не всегда целесообразно это делать напрямую и вслух, чтобы не подвергать себя ненужной опасности и не увеличивать свои потери. Противостоять им можно и нужно, но только осторожно и с умом!

И не менее важно понять для себя, что мы вовсе не обязаны непременно кому-то противостоять, если у нас для этого нет достаточно сил – физических или психологических. У каждого из нас, согласно Резолюции о правах человека, есть право и не отстаивать свои права, иначе мы были бы роботами. Но все же следует замечать, когда наши права нарушаются. Если кто-то нарушает наши права и границы, то нам обязательно нужно знать, как их отстаивать. В то же время нужно уметь их и не отстаивать, если противостояние представляет серьезную угрозу для нас.

Слабость манипулятора, как мы уже поняли, далеко не означает его беспомощности: просто на текущий момент у него нет достаточных ресурсов, чтобы прямо отнять у нас то, что ему нужно, – иначе он обязательно бы это сделал.

Итак, во-первых, манипуляция опасна потому, что за «лохотронщиками» стоят бугаи. А во-вторых, она опасна потому, что, как и при осаде города, манипулятор всеми доступными ему способами пытается заблокировать наши жизненно важные функции — наше чувство собственного достоинства и способность действовать в соответствии со своими интересами. Если у нас блокирован доступ к этим двум источникам нашего существования, то нами очень легко управлять и заставлять действовать в соответствии с интересами манипулятора.

Все мы с детства помним басню И. А. Крылова «Ворона и Лисица». Лисица хочет сыр, Ворона не хочет его отдавать: налицо очевидный конфликт интересов. Если бы сыром обладала не Ворона, а заяц, то Лисица попросту догнала бы и съела того зайца вместе с сыром. Но в данном случае ей приходится иметь дело с крылатой Вороной, а Лисица не умеет летать – в этом ее слабость – и тогда она решает применить манипуляцию: Ворона должна потерять способность действовать в своих интересах и начать действовать в интересах Лисицы.

Как мы помним из басни, манипуляция Лисицы с блеском удалась: Ворона каркнула («запела»), чтобы получить от рыжей бестии еще один комплимент, и сыр выпал из ее клюва к ногам манипуляторши.

Начали мы издалека, и теперь самое время сказать, что же такое манипуляция.

Манипуляция – это воздействие, движимое стратегией противоборства, скрытого до поры от сознания адресата, с целью изменить состояние сознания адресата и разрешить конфликт интересов в свою пользу. Это делается без учета интересов адресата, а во многих случаях – даже наносит ему ущерб.

Ущерб – это «сыр» физический или «сыр» моральный.

Надо сказать, что манипуляция – стратегия архаическая: ею владеют и ее с успехом осуществляют уже с трехлетнего возраста, что ясно указывает нам на достаточную примитивность такого рода воздействия. Иначе говоря, легко манипулировать могут и примитивные люди.

Львиная доля манипуляций (97 %) осуществляется практически неосознанно. Все, что осознает Лисица, – это то, что она хочет сыр. В реальной же жизни порой не вполне понятно, чего манипулятор на самом деле хочет: сыра, любви или власти, точно так же как не знает этого и трехлетний ребенок.

Так, демонстративно «жертвенная» мама, внушая ребенку, что потратила на него лучшие годы своей жизни и все свое здоровье и оттого теперь он кругом ей должен, хочет «сыра» в виде его вечной любви и преданности. Ребенок же оказывается отрезанным от чувства собственного достоинства («Я – плохой, потому что мама из-за меня болеет и может умереть») и от способности действовать в соответствии с собственными интересами («Я не могу позволить себе устраивать свою личную жизнь, потому что я должен заботиться о маме»).

Получается, что манипуляция – это часто неосознанное, но целенаправленное действие, направленное на осуществление манипулятором своих интересов.

Согласно Теории Деятельности А. Н. Леонтьева, если имеется цель и есть средства для ее достижения, то это – деятельность. Значит, и манипуляция тоже является деятельностью. Но, как известно, далеко не всякую свою деятельность человек осознает: именно к такому, по большей части неосознаваемому виду деятельности и относится манипуляция.