Текст книги "Вера творит чудеса"

Тщательно осмотрев все постройки за домом, Вера оказалась вполне довольна увиденным. Работы предстояло немного, тем более, что никакой живности дядька после себя не оставил. Да она и сама не знала, сколько времени проведёт в этом доме, устроится ли на работу, о которой они вчера разговаривали с Людмилой, какой период займёт решение тех вопросов, которые она для себя наметила.

Возможно, другой человек, уехавший из огромной Москвы в посёлок, уже через сутки почувствовал бы в себе невозможную тягу к этому мегаполису и к событиям, которые кипят в нём каждую секунду. Но Вера здесь ощущала себя свободной, словно здесь для нее было больше места, чем в самой Москве. Здесь не было рядом Олега, который буквально душил и унижал ее своими нареканиями и равнодушием. Здесь она была личностью и пока не хотела прощаться с этим статусом, превращаясь в серое пятнышко на одной из улиц Москвы.

Вера набрала побольше воды в вёдра и таз, запланировав практически весь день потратить на уборку в доме и во дворе. А вечером, когда наведёт кругом полный порядок, хотела зайти к Людмиле, чтобы рассказать ей о последних новостях в своей жизни, и посидеть с Егоркой, по которому уже успела соскучиться.

Девушка уже полностью погрузилась в уборку дома к тому моменту, как во дворе раздался еле уловимый скрип затворившейся калитки. Вера улыбнулась, подумав, что Люська сама пришла к ней в гости, и не поторопилась проверять, кто же там, в действительности к ней пожаловал. Через минуту на пороге дома показался незнакомый мужчина, в кепке, широкоплечий, с тёмными усами и неприятными глазами, в которых читалась явная неприязнь к женщине, что он застал в этом доме.

– Добрый день. А, что здесь, собственно, происходит? – грубовато спросил мужчина и впился в Веру своим пристальным взглядом, от которого ей захотелось провалиться сквозь землю.

– Добрый день, – запинаясь, ответила Вера. Я здесь убираюсь.

– Я вижу. Только не совсем понимаю, кто Вы и зачем прибираетесь в доме, который принадлежит не Вам, – пояснил неприятный мужчина.

– Меня зовут Вера. Я приехала к своему дяде на похороны. Правда, на них я попасть не успела, и дядю уже похоронили без меня. А в этом доме я остановилась. Нужно же мне было где-то переночевать.

– Если я правильно понял, Вы приехали на похороны «Митрича»? – задумчиво переспросил тип в кепке.

– Да, – воодушевилась Вера и заставила себя улыбнуться этому хамоватому человеку.

– Ну, насколько я владею информацией, у «Митрича» не было родственников. Он ни разу не говорил о том, что у него есть брат или сестра. Поэтому Вы никак не можете быть его племянницей, – запротестовал тип, словно Вера без спроса проникла в его собственный дом.

– Так, я двоюродная племянница. Если не верите, можете спросить у Татьяны, продавщицы, она помнит меня, и мы с ней в детстве дружили, когда я приезжала к дяде на летние каникулы. – Ну, допустим, – задумчиво произнёс он, словно решая в уме какой-то сложный ребус. – Дядю Вашего похоронили, Вы, видимо, уже сходили к нему на могилку и на днях, насколько я понимаю, планируете вернуться домой? – снова спросил странный мужчина, почти выгоняя Веру из начищенного ею дома. – Не совсем. У меня здесь появились важные дела, поэтому мне придётся задержаться на какое-то время, – возразила она. – А, почему Вас так интересуют мои планы? И кто Вы? Может, я могу Вам чем-то помочь? – вспомнила Вера и внимательно посмотрела на незваного гостя. – Да, боюсь, что Вам помощь нужна больше, чем мне, так как решать свои дела Вам придётся на расстоянии, – Вы не имеете права находиться в данном доме, так как он переходит в собственность и распоряжение администрации посёлка. А я и есть администрация. Я – председатель, точнее говоря, – неприятно проговорил мужчина таким тоном, что Вера занервничала, и ее уши стало закладывать, как в самолёте.

И только сейчас, в это самое мгновение, она вдруг заметила, что человек, назвавшийся «председателем», явился к ней не один. Сзади, за его спиной, на расстоянии нескольких метров, стояла худощавая и совсем молоденькая девушка, которой на вид можно было дать максимум лет восемнадцать. На ней было длинное льняное платьице песочного цвета и вязаная кофта на пуговицах, похожая на те, что раньше носили женщины в годах.

Вера вопросительно посмотрела на нее, не понимая полностью, одна ли девушка пришла к ней или она являлась спутницей того самого председателя. Уловив на себе взгляд молодой женщины, девушка явно смутилась и опустила глаза. Председатель в кепке, видимо, тоже занервничал и поспешил поскорее выяснить всё то, что так его волновало, и свернуть разговор с этой странной дамой, каковой ему показалась Вера.

– Нет, Вы не совсем правильно меня поняли. Я имею полное право находиться в этом доме, так как дядя завещал его мне, – опомнилась Вера, надеясь, что данное обстоятельство полностью изменит к ней отношение этого неприятного мужчины.

– Что значит, «завещал»? – словно не понял председатель и, нахмурив брови, презрительно уставился на свою собеседницу.

– Дядя оставил завещание, в котором прописал свою волю и пожелал, чтобы этот дом после его смерти достался мне. Я уже видела этот документ и планирую на днях съездить к нотариусу, который его зарегистрировал, – деловито поведала Вера, вспоминая то, с каким умным и непринуждённым видом отвечал на вопросы своих клиентов ее уже бывший муж.

– Могу я взглянуть на документ? – всё также хмуро поинтересовался мужчина, в интонации голоса которого ощущалась неприязнь к Вере или ко всем женщинам одновременно.

– Да, конечно, – спокойно ответила Вера, – но имейте в виду, что он не в единственном экземпляре, если вдруг у Вас возникнет странное желание уничтожить его.

Председатель усмехнулся, а девушка, пришедшая вместе с ним, еще больше опустила голову, словно ей было искренне стыдно за его мерзкое поведение. Вера быстро отыскала важную бумагу в тумбочке и протянула ее председателю.

– Ну, то, что этот документ имеет юридическую силу и является оригиналом, нужно еще доказать. К тому же, даже если это действительно подлинное завещание, у Вас уйдёт достаточно времени, чтобы вступить во владение домом. А пока Вы здесь посторонний человек и не имеете права занимать чужую жилплощадь, – прошипел председатель, вызвав в девушке кучу неблагоприятных эмоций.

– Интересно, и чью же это я жилплощадь занимаю?! – возмутилась Вера, искренне боясь, что этот мерзкий чиновничек укажет ей на себя.

– Вот, Варвара, познакомьтесь, – представил он девушку, несколько пропустив ее вперёд. Она наша новая учительница английского. Приехала из города. Нужна работа, а жить негде. Получается, что Вы, Вера, извините, не знаю, как Вас по батюшке, выгоняете на улицу ни в чём неповинного человека. А сами остаётесь в доме, не имея пока на это никаких прав.

Вера спокойно перевела на девушку взгляд, и ее лицо значительно смягчилось при разговоре с ней.

– Добрый день, Варвара. Меня Вера зовут. Ну, раз такое дело, может, нам обеим найдётся место в этом доме, – комнат здесь предостаточно? А? Что скажете?

Девушка вдруг приподняла на нее свои карие глаза, утопающие в длинных чёрных ресницах, которые, казалось, существовали как-то отдельно от самой Варвары, устало улыбнулась и согласилась на предложение Веры сразу и с большим удовольствием, так, словно это оставалась последняя соломинка в ее жизни, за которую непременно нужно было ухватиться.

Председатель явно надеялся, что Вера уступит ему своё жильё сразу и полностью, поэтому договор, заключённый между двумя молодыми особами, мало его порадовал. И Вере показалось, что дело здесь не только, и даже не столько в Варваре, сколько в каких-то его личных интересах. Но ему больше ничего не оставалось делать, как согласиться на те условия, что выдвинула Вера. И, насколько он успел уже заметить, она была совсем не так глупа, как многие люди, с которыми ему приходилось сталкиваться на своём жизненном и «председательском» пути. Он еще некоторое время «мялся», словно не зная, как ему следовать дальше, потом шёпотом пригласил девушку выйти с ним на веранду, чтобы о чём-то договориться. Варя послушно проследовала за ним, оставив Веру наедине с собственными мыслями.

Девушка отсутствовала всего несколько минут, но этого времени Вере хватило, чтобы прийти немного в себя после неприятного разговора со столь же неприятным человеком. Она понимала, что Варя здесь абсолютно ни причём, что ей сложнее еще во сто раз, чем ей самой, так как у Веры есть хоть какой-то жизненный опыт и брезживший на горизонте собственный дом. В то, что у нее получится завладеть им, женщина верила горячо и всерьёз и даже мысли не хотела допускать, что может сложиться как-то иначе.

Варвара, переговорив с глазу на глаз с председателем, вернулась в дом Веры, где, как заметила та, ощущала себя абсолютно посторонней и лишней. Но прийти её снова сюда вынудила явная необходимость, и Вера решила, во что бы то ни стало, помочь этой милой и молоденькой девушке освоиться здесь и встать на ноги.

– Варя, ты не стесняйся, – начала Вера, – можно ведь на «ты», да? – уточнила она. Девушка одобрительно кивнула головой и снова посмотрела на хозяйку этого пусть и несколько ветхого, но вполне приличного по местным меркам жилья.

– Чувствуй себя как дома. Я думаю, что у нас получится найти друг с другом общий язык. Я сама приехала совсем недавно сюда из Москвы. Вот, обживаюсь. Буквально только вчера успела прибраться здесь, так как было очень грязно и пыльно.

В общем, словно знала, что скоро ко мне приедут гости. И на самом деле, я даже рада, что не буду здесь жить и ночевать одна, – как-то немного страшновато. В Москве не бывает таких тихих и тёмных ночей, как здесь, – Вера выдохнула, заметив, что, возможно, слишком много болтает, так как неизвестно, настроена ли эта девочка на разговоры с ней. Но Варя дружелюбно улыбнулась, словно поблагодарив Веру за этот монолог.

– А, почему Вы, ты… приехала сюда из Москвы? Это ведь такой большой и, наверное, замечательный город, – вероятно, не понимала сейчас ее девушка.

– Да, город, конечно, замечательный и красивый, но, как ни странно, он мне счастья не принёс. Больше десяти лет я прожила там, думая, что всё у меня, вроде, складывается нормально, а оно оказалось сплошной иллюзией и развалилось в минуту, как карточный домик, – вздохнув, произнесла Вера и ощутила, как в душу болезненно возвращаются мысли об Олеге.

Варя тоже вздохнула, то ли понимая, что Вере слишком тяжело пришлось в ее жизни, то ли сожалея о том, что так и не смогла до конца дослушать ее рассказ о превратностях судьбы.

– Ой, заболтала я тебя совсем! Ты ведь, наверное, голодная? – спохватилась Вера, заметив, как время подошло уже к обеду, а девушка, сидевшая напротив нее за столом, совсем худенькая и бледная.

– Нет, не беспокойтесь! Вернее, не беспокойся. Я итак проникла в твой дом абсолютно нежданной гостьей, как говорится, как снег на голову, – скромно заметила девушка, и Вера поняла, что та всё еще дико ее стесняется.

– Вот не хватало еще того, чтобы ты тут у меня с голоду умерла, – улыбнулась женщина, уже ощущая, что она в ответе за это молоденькое и милое создание. – Я сама приехала сюда на поезде ночью. Автобус последний давно ушёл, поэтому пришлось просить мужчину на вокзале, чтобы он подвёз меня к дому дяди. Он любезно согласился, но сюда меня не пустил, а предложил переночевать в его доме. Он там живёт с женой и детками. У них трое мальчишек, а сейчас еще ожидают четвёртого малыша. Я согласилась на его помощь, правда, тогда я еще не знала, что у него такое большое семейство! – засмеялась Вера и почувствовала, что обстановка несколько разряжается.

Девушка слушала ее с явным интересом и тоже улыбалась в ответ. Вера поставила на стол чистые тарелки и стаканы. Потом, продолжая по-прежнему болтать, налила в чайник воды и поставила его на плиту, чтобы вскипятить.

– Так вот, утром я проснулась, а Люся, – его жена, – чуть ли не силой усадила меня за стол и давай кормить домашними пирогами. Вот тут мне было неудобно, а ты говоришь, что меня потревожила! Так что даже не бери в голову и не думай об этом. Хорошо? – снова засмеялась Вера и отрезала девушке внушительный кусок от вчерашнего пирога, что притащила ей Люся. – И пирог, кстати, этот она сама испекла и принесла мне вчера. Представляешь?! У нее трое детей, она в положении, у нее муж и огромное хозяйство, а она еще успевает пироги стряпать каждый день и заботиться о других! Всё-таки в городе люди более избалованные, а тут, в посёлке, они себя не щадят, – если надо выполнять работу, то делают, так как никто больше, кроме них, ее не выполнит.

– Да, наверное. Не представляю даже, как привыкать к этой новой жизни. Наверное, тяжеловато будет, – ответила девушка, явно чего-то не договаривая Вере.

– А ты сама откуда приехала? – поинтересовалась она у девушки, которая отломила небольшой кусочек вишнёвого пирога, видимо, устав ждать закипающий чай.

– Я из Саратова приехала. Я с бабушкой жила почти всё детство. Мама умерла, когда я еще маленькая была, а отца я не видела никогда. Мама говорила, что он куда-то в экспедицию уехал надолго. Одно время письма мне писал, и мама мне их передавала. Писал, что очень скучает и любит, что скоро обязательно приедет. Но так и не приехал. А потом, когда я немного подросла, то заметила, что почерк в письмах от отца очень сильно похож на мамин, и тогда поняла, что никакого отца, уехавшего в далёкую и долгую экспедицию, нет, что он просто бросил нас, а письма писала мама, чтобы я чувствовала присутствие в своей жизни отца.

Вера внимательно посмотрела на девушку и словно ощутила ее разочарование в ту самую минуту, когда она узнала правду о письмах. Наверное, похожее ей самой пришлось пережить в тот момент, когда Олег сообщил ей о своих отношениях с Ленкой и об их общем ребёнке. Она встала и ловким движением руки сняла с плиты горячий чайник. Потом разлила кипяток по стаканам и выставила на стол упаковку с чайными пакетиками.

– А бабушка тебе не рассказывала об отце? – поинтересовалась Вера, которой не столько было интересно узнать историю целиком, сколько поддержать беседу с этой уставшей и какой-то измученной девочкой. – Нет. Бабушка всё время отшучивалась, отнекивалась, говорила, что она не в курсе и что мама бы не хотела, чтобы я искала его. В общем, как-то так. Но дома, в альбоме со старыми фотографиями, я нашла одно фото, на котором изображён мужчина рядом с моей мамой. Фотография была спрятана в конверт и лежала на самом низу. Сзади я прочла его фамилию и инициалы. Мне кажется, что это и есть мой отец, потому что мы с ним немного похожи, да и отчество «Сергеевна» подходит.

– Интересно. Так бы знать, где он предположительно живёт или жил, и можно было бы попытаться его отыскать, – произнесла вслух свои мысли Вера. Ты бы хотела увидеться с ним? – спросила она и внимательно посмотрела на девушку.

– Не знаю, – откровенно ответила та, – с одной стороны, я хотела бы с ним пообщаться, а с другой, боюсь. Ведь, если бы он хотел увидеться со мной, то уже давно сам отыскал бы меня, тем более, что мама никуда не переезжала и всю жизнь прожила в одном и том же доме, вместе с бабушкой.

– Да, я понимаю тебя, что и хочется, и страшно. И не знаешь, как лучше поступить. Раньше я всегда считала, что лучше попробовать что-то сделать и пожалеть об этом, чем не попробовать и потом всю жизнь себя за это казнить. Но теперь даже и не знаю, как лучше. Вот я, например, мечтала выйти замуж за одного человека, которого любила безумно с самой школы. А он меня не любил. Но я надеялась, что моих только чувств нам хватит с лихвой.

– Прожили мы десять лет, а недавно он сообщил мне, что любит мою лучшую подругу, и у них родилась дочка. Вот так, что называется, попробовала. Теперь вообще не знаю, что делать со всем этим, к чему привело моё любопытство и желание влюбить в себя человека, который душой и сердцем, как оказалось, принадлежал другой.

– Ничего себе, как у Вас сложилось. Никому такого не пожелаешь, – поддержала девушка, и Вера ощутила, будто ей стало легче.

– Да уж, – задумчиво произнесла она, словно ее мысли были где-то сейчас очень далеко, – подожди, так, если твоя мама никуда не уезжала, значит, отец, возможно, тоже живёт в Саратове? – вдруг спросила она, чем совершенно удивила девушку, которая думала, что Вера переживает сейчас из-за краха собственной семьи. – Ну, да, хотя два года мама прожила в Москве. Она поступила там в институт, но потом почему-то бросила учёбу и вернулась к бабушке в Саратов. – Значит, можно предположить, если сойдётся примерно по датам, что мама познакомилась с твоим отцом в Москве? – Да. Я тоже об этом думала. Возможно, она уже беременная вернулась домой. Хотела спросить об этом у бабушки, но не успела. Она умерла полгода назад. – Бедняжка. Ты совсем одна, получается, осталась? – уточнила Вера и отпила из стакана горячий и крепкий напиток. – Ну, да, – скромно подтвердила Варя, – полгода я жила у бабушки в доме, а потом приехал мамин брат, мой дядька, с которым мы никогда толком и не общались, и выгнал меня. Сказал, что он претендует на это жильё, так как развёлся с женой и планирует снова жениться.

В завещании бабуля указала дядьку, своего сына, так как всю жизнь очень любила его, а он с ней не общался из-за своей бывшей жены. У них с бабушкой были сложные отношения, она и с внуками ей не давала видеться. Да, мне всё равно, наверное, пришлось бы переехать из города в деревню, так как там мне работы пока не найти, – я еще учусь, и опыта у меня нет совсем в преподавании. Так что, в городе в школу меня никто бы не взял, а работать надо, чтобы на что-то жить.

– А сколько тебе лет, Варя? – спросила Вера, не понимая, как эта девушка может уже где-то учиться. На вид она дала бы ей лет шестнадцать и приняла бы за школьницу, так как Варя была одета весьма скромно, личико ее было абсолютно детским и лишённым и грамма косметики, а телосложение совсем хрупким, как у подростка.

– Девятнадцать, – улыбнулась она, словно смущаясь своего незрелого возраста, так как приехала сюда, по-видимому, устраиваться на работу.

– Не переживай. Я думаю, что всё у тебя получится, даже не смотря на твой юный возраст. Я вот тоже практически без опыта работы, хотя мне уже стукнуло буквально вчера тридцать один. Но тоже хочу работать в школе, правда, не учителем, а психологом. Теперь главное, чтобы школу доремонтировали. А, кстати, раз председатель тебя направил сюда, значит, он согласен принять тебя на работу, и школа, соответственно, будет достроена к этому учебному году? – почти обрадовалась Вера, надеясь услышать от Вари положительный ответ.

Но девушка несколько вздрогнула, словно не ожидая такого вопроса, потом опустила глаза и начала нести какую-то мало связную речь.

– Ну, он сказал, что постарается меня куда-то пристроить, но не даёт никакой гарантии, что школу откроют уже в этом году. Возможно, придётся преподавать в другом районе.

– Да, уж, это не есть хорошо, потому, что добираться до другой школы придётся очень долго, и автобус вряд ли выделят. В прошлом учебном году, как мне сказала Люся, им пришлось самим возить детей в школу. Это хорошо, если машина есть, но таких семей немного, да и бензин очень дорогой по местным меркам.

Варя заметно расстроилась, переживая, что и в деревне ей не удастся найти хоть какую-то работу.

– Ладно, не грусти! Что-нибудь придумаем! Мы ведь не можем обе остаться без заработка. Верно? Значит, будем искать какие-то варианты, – подбодрила ее Вера, хотя на душе у нее самой было неспокойно. Девушки принялись пить ароматный и уже подстывший крепкий чай, с аппетитом уплетая пирог, который получился довольно вкусным и пышным у замечательной и всё успевающей Люси.

– А ты уже здесь с кем-то познакомилась, ну, кроме Людмилы и ее мужа? – поинтересовалась Варя.

– Толком еще не успела. Знаю только Люсю с ее семьёй. Мальчишки у них такие забавные. Самый маленький так вообще такой смешной и сообразительный! Я думаю, они тебе тоже понравятся, – они замечательные люди, – произнесла Вера и добавила про себя, что тоже не без проблем, вспомнив, что накануне ей поведала о своей семейной жизни Люся.

– А! Ну, и еще одну женщину знаю. Ее Машей зовут. Она работает в магазинчике, здесь, недалеко. Оказывается, что мы с ней еще в детстве играли, когда я к дядьке приезжала на летние каникулы. Сначала мы друг друга даже и не узнали, – столько лет прошло. А потом разговорились и вспомнили, как общались, будучи девчонками. Она такой доброй была и отзывчивой, а сейчас, кажется, абсолютно другим человеком стала, – жизнь ее хорошенько потрепала, – вздохнула Вера, искренне жалея в душе свою бывшую подругу, родом из детства.

– Да, жизнь порой складывается совсем не по тому сценарию, который ты рисуешь в своих мечтах. Наверное, поэтому и горько на душе, что иначе представляешь себе свою судьбу, будучи ребёнком, – тихо произнесла Варвара, и Вера удивлённо посмотрела на нее, отметив про себя, что эта девушка, не смотря на свой юный возраст, уже успела стать взрослым и мыслящим человеком. Девушки с аппетитом доели пирог с вишней, который накануне оставила заботливая Люся, видимо, предвидевшая, что Вере некогда будет сходить в магазин перед завтраком.

– Варя, комнату можешь выбрать любую, какая тебе понравится. Мне без разницы в какой ночевать. Единственное, что мебели здесь не очень много, но, думаю, со временем обживёмся и приобретём всё самое необходимое. Правда? – улыбнулась Вера и вспомнила, что сама до сих пор не распаковала свой чемодан, приехавший с ней из Москвы.

* * *

«Ах, Москва, – такая далёкая и необъятная, такая большая, но почему-то не нашедшая маленького уголочка для меня. Хотя, десять лет она терпела меня, а теперь, видимо, появился другой человек, который больше, чем я, заслуживает там жить. – Быть может, это дочка Олега? Как он там? Счастлив, наверное, безумно, и Ленка рядом с ним и с дочкой тоже светится от счастья и любви. Наверное, такая же красивая, не смотря на то, что недавно родила», – крутилось в голове у Веры, но она старалась думать об этом не как человек, потерявший свой смысл жизни, а человек, у которого этот самый смысл жизни может появиться, только немножко в другом ракурсе. Вчерашний разговор с Людмилой несколько перевернул ее мысли, и теперь Вера воспринимала все события своей жизни как испытание, которое выпало на ее долю. – «В конце концов, – думала она, – хорошо, что это произошло сейчас, а не тогда, когда мне исполнилось пятьдесят. Тогда бы вся моя жизнь пронеслась просто мимо меня и крутясь только возле Олега. Я ведь сама даже не заметила, как пролетели эти десять лет, что мы прожили с ним вместе. Хотя, это слово «вместе», оно не совсем тут уместно. – А если бы мы прожили еще двадцать лет, и у меня так и не возникло бы возможности стать для кого-то любимой женщиной и… мамой? Ведь Олег не хотел от меня детей. Тогда я думала, что он просто пока не готов к их появлению, а теперь понимаю, что он не хотел детей от меня, – гадко, противно, жестоко. Впрочем, я сама выбрала для себя этот путь, сама слепила свою жизнь таким образом. Теперь нужно сделать паузу и начинать лепить новый, абсолютно иной сюжет своего существования. Но для этого нужно постараться наконец-то полюбить себя». Вера разговаривала сама с собой, перебирая вещи в чемодане и раскладывая всё необходимое по полочкам шкафа. Многие платья и кофты, что она притащила с собой, сохранились еще со школьных лет. Несмотря на то, что женщина всегда старалась следить за своей фигурой и внешностью, она делала это исключительно экономными методами, – мало ела и занималась спортом только дома и тогда, когда Олег был на работе. В салоны красоты она ходила очень редко и только для того, чтобы сделать стрижку. Все остальные махинации со своей внешностью, – маникюр, педикюр, окрашивание волос, маски на лицо и шею, – она вытворяла сама на дому.

Что же касается покупок одежды, то этим Вера занималась редко и неохотно, так как не хотела лишний раз чувствовать себя обязанной Олегу, словно он итак приютил ее в своей квартире, как бедную родственницу. И, если бы Вера начала слишком тратить деньги, то это могло показаться ему просто из ряда вон выходящим.

И, что самое интересное, на протяжении всех десяти лет, что Вера прожила со своим мужем под одной крышей, только сейчас она почувствовала, что то, как она жила раньше, не совсем правильно, что жена не должна чувствовать себя обязанной мужу только за то, что он взял ее замуж, словно она какая-то ущербная и никчёмная.

«Я ведь готовила ему по несколько блюд на день, постоянно стирала и гладила его рубашки и брюки, чтобы он всегда выглядел идеально. А сама боялась потратить лишний рубль на себя. Даже самая скромная домработница за свою работу брала бы больше денег, чем я. И Олег привык к этому, – я сама его к этому приучила. А Ленка, она любит красиво одеваться и выглядеть шикарно, – явно она не будет экономить на себе и дочке, да и Олег, наверное, с удовольствием станет тратить на них свою зарплату», – продолжала внутренний монолог Вера, сортируя вещи на те, что совсем старые и на те, которые еще можно носить. «Раз уж я решила начать новую жизнь, то нужно в первую очередь привести себя в порядок, – вот завтра поеду в Саратов, чтобы попасть в Администрацию, и обязательно куплю себе какое-нибудь новое платье или кофточку и даже, может быть, впервые в жизни зайду в салон красоты, чтобы не только подстричься, но и привести в порядок свои лицо и ногти», – размышляла Вера, внутренне ощущая, что теперь она идеально свободна от всяких упрёков и недовольств, которые ей обычно высказывал муж по поводу ее внешности или уборки.

Теперь она даже взгляда его не боялась, когда он зло смотрел на нее, если она не успела вовремя выгладить его рубашку или потратила чуть больше денег, чем он выделил ей на неделю на хозяйственные нужды. Вера вспомнила, что она даже не знала точно, сколько денег зарабатывает ее муж, что на обед и ужин она готовила исключительно то, что просил он. Причём, просил он требовательным тоном и так, что это даже не обсуждалось. В общем, Вера должна была тоже питаться тем, что ел Олег, только в абсолютно миниатюрных порциях, так как боялась поправиться и совсем удалиться от его женского «идеала».

В качестве «идеала» мужа Вера всегда представляла Ленку, – то ли от того, что девушка в школе нравилась Олегу, то ли от того, что Ленка была настолько красива, что не нравиться кому-то из мужчин она просто не могла, и за ней бегали абсолютно все мальчишки в школе.

Вера аккуратно разложила по полочкам всё своё «добро», которое нажила за десять лет семейной жизни, вернее, даже размазала по полочкам, так как вещей оказалось совсем немного, и от этого на душе становилось еще пасмурнее.

«Десять лет, десять лет, – это срок, серьёзный срок, за который кто-то успел уже несколько раз стать родителем, открыть свой бизнес, сменить несколько машин и квартир, – а я, вот, успела развестись, потерять лучшую подругу и жильё, которое, правда, моим никогда и не было, и купить себе несколько дешёвеньких платьев, – вот итог моих последних десяти лет», – подумала Вера, вздохнула и с облегчением вспомнила, что в соседней комнате сидит молодая девушка, которой требуется ее помощь, и которая в данный момент тоже сидит и шуршит пакетами, в которых лежат ее вещи. Потом Вера вспомнила про Люсю и Егорку, и на лице ее появилась улыбка.

«Вот еще бы Машку как-то вытащить из канавы, в которую она постоянно скатывается…», – вдруг промелькнуло в ее голове, и она удивилась, почему не подумала об этом раньше.

– Тук, тук, тук! Есть, кто дома?! – вдруг раздалось на крыльце, и входная дверь со скрипом распахнулась.

– Люся! Егорка! – радостно воскликнула Вера, оборвав печальные мысли о никчёмности своего существования. Мальчик радостно подбежал к Вере, расставил в стороны свои ручки и крепко обнял ее за ноги. Она, проникаясь к нему теплотой и нежностью, ответила тем же.

– Привет! Ну, как ты провела здесь ночь? Кошмары не мучили? – улыбаясь, расспрашивала Люся, животик которой, кажется, округлился еще больше только за один день.

– Привет, Люсь! Да, ничего, нормально спала. И довольно крепко, наверное, твоё вино так на меня подействовало.

– Ну, а ты думала, что я просто так тебя вчера напоила? – всё было продумано заранее, – не прекращая улыбаться, говорила Людмила.

– Представляешь, ко мне сегодня председатель заявился? – чуть сбавив тон, сообщила женщине Вера, беспокоясь, что Варя услышит их разговор и поймёт его несколько иначе.

– Да ну? И что же ему понадобилось от тебя? – искренне удивилась Люся и вопросительно посмотрела на собеседницу.

– Ну, а как ты думаешь? Дом, конечно! – нахмурившись, ответила Вера.

– Что, прям так и сказал, что дом отбирает у тебя?

– Ну, сказал, что я не имею права здесь находиться, что дом после смерти дяди переходит государству, так как близких родственников у «Митрича» не было. А я перед его приходом, представляешь, нашла завещание. Дядька, видимо, составил его перед смертью на моё имя. Я даже и подумать не могла, что он помнит меня до сих пор, что знает мои личные данные, имя и отчество. Так странно, – поделилась Вера с Людмилой, которая с радостью восприняла новость о составленном Митричем завещании.

– Ну, ты показала ему завещание? Что он сказал на это? – нетерпеливо расспрашивала Люся.

– Сказал, что в право наследования надо вступить, а на это требуется некоторое время. Ну, впрочем, я это и без него знала. Привёл сюда молодую девушку, чтобы она жила в этом доме, пока будет преподавать английский язык в школе.

– Интересненько, – еще больше удивилась Люся, – а что за девушка-то? Откуда?

– Девушка неплохая. Ее Варя зовут. Приехала из Саратова. Она молоденькая совсем, сирота. В общем, жить ей, как оказалось, негде, и я разрешила ей остаться у себя. Председатель от этого, кажется, не был в восторге. Видимо, хотел, чтобы я тут же освободила дом, но мы с Варей договорились и решили, что пока вместе поживём, – место позволяет. В общем, он ушёл, а я завтра хочу съездить к нотариусу в Саратов и обо всём подробно узнать.

– Понятно. Так, а где она сейчас, эта Варя? – поинтересовалась Люся, пытаясь высмотреть ее в одной из комнат.

– Да она в дальней комнате сейчас, вещи разбирает. Стесняется, наверное, вот и не выходит. Я сегодня весь день стараюсь ее растормошить, чтобы она немножко повеселее стала.

– А, Егорыч, значит, учительницу английского взял? Так, школу, выходит, отремонтируют к сентябрю?