Текст книги "Исповедь. Мистический роман. Книга первая"

От Эрика 10

Наташа суетилась, собирая вещи, необходимые для неё и ребёнка. Я молча смотрел на это, стараясь её не отвлекать, и анализировал ситуацию, в которой мы все оказались.

Единственно правильным решением казалось забрать их отсюда подальше, но, с другой стороны, шёл бракоразводный процесс, и вывезти ребёнка за пределы страны ей бы никто не позволил. Да и куда? В мою крохотную квартиру от церковного прихода? Было бы хорошо, на первое время, подыскать для Наташи какое-то жилье, но беда в том, что я таких расходов просто бы не осилил. Оставался только мамин дом, но в этом городе их легко найти.

Впрочем, я всё же надеялся, что Виктор опомнится и перестанет терроризировать свою семью.

– Мне нужно уехать, чтобы уладить все дела насчёт дома, подключить электричество, газ. Закройся и никому не открывай дверь до моего возвращения, а я тебе предварительно позвоню по телефону, хорошо?

Вместо ответа Наташа меня нежно обняла:

– Спасибо, Эрик, не знаю даже, как благодарить тебя.

– Тебе необходимо жить спокойно, без страха растить свою дочь, – я поцеловал её возле виска, вдохнув родной пшеничный запах. – Скоро вернусь! Ничего не бойся! Она только горько вздохнула, ничего не ответив.

Разрешив все проблемы с нотариусом, я подъехал к нашему дому, открыл дверь. Потянуло холодом и запустением, распахнул все окна и ставни, устроил сквозняк, что бы проветрить долго запертое помещение. Мебель и все наши с мамой вещи оставались на своих местах. Я так и не добрался освободить от них дом. Было собрано всего нескольких коробок с моими личными вещами, которые я собирался увезти с собой в Польшу: любимые книги, фотоальбомы, иконы, мои записи и дневники. Теперь в этом отпадала всякая необходимость, я оставлял всё любимому человеку. Протерев пыль с мебели, я навёл наспех порядок, а после сел и оглянулся вокруг себя. Всё было как прежде, не хватало только мамы, её голоса, ласковых рук, любящих глаз.

– Ну, вот, родная, твоя мечта и сбылась! – сказал вслух. – Скоро в этом доме зазвучит детский голос. Здесь будет жить Наташа и её маленькая дочь, – я глубоко вздохнул. – Что же мне теперь делать, мама?..

Ответа не последовало. В глубине души я понимал, что стоит сделать всего лишь шаг на встречу любви и… Наши чувства взаимны, я мог бы стать счастливейшим из смертных. Но мой сан, клятва, которую я дал, как быть с этим?! Тело и душа пылают огнём любви и желаний, но я должен сдержать себя, чего бы это ни стоило, по крайней мере сейчас.

Понимаю неизбежность выбора. Чувствую, насколько я нужен Наташе, особенно сейчас, но точно знаю, что пока моё служение не прервано, ничего не смогу ей дать. Чтобы быть с нею, нужно отречься от сана, от всего, к чему я стремился, чего достиг, в чём видел своё предназначение. Но жить без неё не смогу. Однажды я уже поступил так, вот, результат – «а воз и ныне там». Мне нужен мудрый совет, нужна исповедь, чтобы услышать голос Бога.

Закрыв окна, включив отопление, я поехал забирать Наташу. К тому времени она уже собрала несколько больших чемоданов, ещё нужно было перевезти детскую кровать, коляску и кое-какие вещи. Уезжая, ключи она отдала соседке с просьбой передать их бывшему мужу при встрече. Всё происходило в спешке, Наташа очень боялась, что Виктор в любой момент может вернуться и не отдать ей ребёнка.

Лишь войдя в наш дом, она вздохнула с облегчением.

– Здесь всё, как много лет назад, Боже мой! Как будто время остановилось.

– Да. Мама всегда любила, чтобы у каждой вещи было своё место. Но теперь это – твоё, и ты можешь переставить всё по своему усмотрению, как посчитаешь нужным. Это ж не музей! – я улыбнулся. – Конечно, здесь не так уж комфортно, но всё же, есть самое необходимое на первое время.

Опустив чемоданы, я посмотрел на восхищённое лицо Наташи, даже не поняв, почему в ней столько радости. По сравнению с квартирой, где она жила, всё здесь казалось столь бедным и скромным.

– Что ты говоришь, Эрик?! Ты даже не понимаешь, как дорога мне сама атмосфера этого дома! Неужели ты так ничего и не понял, святой отец?! – на последних словах опять звучала ирония, что вызвало у меня невольную улыбку.

Провёл экскурсию по всем комнатам, показал Наташе, где лежит бельё, посуда, необходимые в быту вещи, объяснил, как включается отопление, где можно перекрыть воду и электричество.

– Выбирай, куда ставить кроватку?

– Может быть, в спальне твоей мамы, если это удобно?..

– Не робей, думаю, что это правильно, там тепло и спокойно. Мама умерла не здесь, так что, ничего не бойся.

– Я и не боюсь. Здесь могут быть, разве что, ангелы.

– Мама была бы счастлива! Ей хотелось, чтобы когда-нибудь в этом доме зазвучали детские голоса.

Наташины глаза наполнились слезами:

– Спасибо!..

– Ну, а твои вещи, ко мне? – мы встретились взглядом, всё это происходило словно во сне и бередило сердца нам обоим.

– Эрик, ты хорошо подумал? Ты, действительно, хочешь, чтобы мы остались здесь?!

– Очень хочу! Я перепишу на тебя этот дом, как только ты получишь развод, потому что иначе твой муж будет иметь права на него при разделе имущества. А пока ты просто поживёшь у меня. Раздевайтесь, располагайтесь, здесь всё для вас с Эрикой. И, умоляю, перестань стеснятся!

Она хотела ещё что-то сказать, но промолчала. День подходил к концу, и нужно было что-то приготовить на ужин.

– Привыкай, обустраивайся, я скоро приеду! Нужно запастись продуктами.

– Я кое что взяла с собой…

– Не волнуйся, скоро приеду.

Наташа попыталась всунуть мне деньги, это было очень трогательно, я даже рассмеялся.

Она смущалась и протестовала, не понимая, как много значит для меня возможность впервые в жизни позаботиться о них!..

Ещё никогда я не получал такой радости от покупок и такого морального удовлетворения. Внезапно всё наполнилось каким-то новым смыслом, исчезло чувство одиночества. И, о Боже, как же приятно вернуться домой, когда в окнах горит свет, зная, что меня там ждёт любимая женщина!

Оставив сумки на кухне, заглянул в комнату, Эрика мирно посапывала в детской кроватке, прикрыл за собой дверь, чтобы не потревожить её сон, тихо постучал в двери другой спальни.

– Вот ты где!

Наташа сидела на кровати, держа в руках наш старый семейный альбом с фотографиями.

– Прости, Эрик, я не удержалась, он лежал сверху вот в той коробке. Всю жизнь мечтала иметь хоть одно твоё фото, но даже на выпускном ты отвернулся, и тебя там почти не видно. А тут такое сокровище!

– Я дарю тебе этот альбом.

– Спасибо! Самый лучший подарок! – она прижала его к груди. – Теперь я смогу всегда любоваться тобой, – она вздохнула так горько, что моё сердце не выдержало. Альбом с грохотом выпал у неё из рук. Наташа хотела его поднять, но я не дал, заключив её в крепкие объятья.

– Не грусти, родная! Я буду приезжать до тех пор, пока ты этого захочешь.

– Я всё понимаю… буду ждать хоть всю жизнь. Мне всё равно нет счастья без тебя, Эрик!

Весь мир внезапно закружился и куда-то поплыл перед глазами. Почувствовав её губы, их манящее тепло и близость, я не смог устоять. Это был мой первый поцелуй в жизни. Не в силах остановиться, мы совершенно потеряли голову. Её руки гладили меня по спине.

Обнимая её, прижимая к себе, я испытывал такой головокружительный жар, что был близок к потере сознания. Кровь закипела как смола на огне. Ещё мгновение, и настала бы точка невозврата.

В этот момент голову сдавило так, что показалось, лопнут сосуды. Я буквально рухнул на колени. Наташа вскрикнула.

– Что с тобой? Господи! Эрик, что случилось?!

Я мотал головой, на какое-то мгновение даже ослепнув. Голос, оживший во мне, говорил:

«Мы приняли твою мольбу. Ответ получишь от епископа. Возвращайся в приход, твоя миссия ещё не завершена». Мне показали отрывки моих недавних снов, где Наташа жила в этом доме, а меня словно не было, он уже почти исполнился; и другого, в котором мы гуляли вместе по парку, пока не началась буря, и Наташа исчезла, ускользая через мои пальцы, как дух.

После этого мне открыли истинную причину смерти моего отца. Тайна, так долго мучившая меня, стала вдруг ясна. Его забрали, чтобы через боль потери открылся мой дар. Отец принес себя в жертву, но ни о чём не жалеет, ведь я приобрёл способность спасать людей. Понял, что если я поступлю неверно, Наташи не станет. Не угроза, а предупреждение, ответ на мои бесконечные вопросы и переживания, предостережение от совершения непоправимой ошибки. Выбор за мной. Милосердный Бог лишь показал варианты возможных поступков и их последствия, увы, неизбежные, так как каждый наш шаг определяет череду событий, следующую за ним. Долгожданный ответ и единственно верное решение таятся в будущей встрече с епископом. Значит, мне позволено обратиться к нему с просьбой о низложении сана, но это не гарантирует моего освобождения, а неподчинение приведёт к катастрофическим для нас событиям…

На всё это понадобилось несколько секунд моего беспамятства, а понял я больше, чем за все прошедшие годы жизни. Мысленно поблагодарил высшие силы, приходя в себя.

Наташа находилась рядом со мной и, стоя на коленях, пыталась привести меня в чувство, по её щекам бежали слёзы.

– Господи, прости меня, грешную! Прости, это я, только я во всём виновата!.. Господи, верни его, пожалуйста, верни! – бормотала она всхлипывая, теребя ворот моей рубашки дрожащими пальцами. – Я клянусь, что никогда больше не… – я зажал ей рот ладонью, не дав договорить спонтанную клятву.

– Тихо, такое со мной бывает. Не нужно бояться. Это всего лишь видения. Она дрожала как осиновый листочек в моих руках.

Силы постепенно возвращались, я смог подняться.

– Видишь, уже всё в порядке, не волнуйся.

– Господи, мне показалось, что ты умираешь! Я вновь прижал её к сердцу.

– Всё хорошо, родная, – и, откашлявшись, спросил, – как думаешь, может нам пора чем-нибудь подкрепиться?

Наташа улыбнулась сквозь слёзы, всё ещё бледная от испуга, я помог ей встать.

– Ничего не бойся! Всё будет хорошо. Просто нам нельзя спешить.

От Эрика 11

Ужин готовили вместе. Любуясь, с каким изяществом Наташа справляется на кухне, помогал ей, как мог: чистил картошку, резал лук. Годы одинокой жизни меня тоже многому научили. От помощницы я отказался сразу, не видя в этом особой нужды. Всё, что я готовил для себя, было элементарно простым: в основном тушёные или жареные овощи, иногда (когда позволяло отсутствие поста), ел мясо или рыбу. Наташа же готовила по-особому, как профессионал, быстро, чётко и безумно аппетитно, аромат стоял такой, что я, то и дело, глотал слюну. Когда лук был измельчён, слёзы покатились по моему лицу, Наташа засмеялась:

– Я думала, ты не умеешь плакать, Эрик! – забрав от меня нож и доску с нарезкой, она смахнула нежным движением капли с моего лица.

Какое счастье находиться во власти этого сна! Иначе я не могу назвать то, что происходит между нами, – самый лучший, светлый, прекрасный из всех моих снов! Лишь предчувствие скорой разлуки тонкой иглой впивалось под рёбра. Мы оба понимали: счёт пошёл на часы, что ещё больше обостряло наши чувства.

Я продумывал, чем могу ей ещё помочь, пока я здесь и есть такая возможность. Она думала о своём, глаза её то наполнялись печалью, с немой мольбой обращаясь ко мне, то вспыхивали восторженной радостью, стоило лишь прикоснуться друг к другу.

Когда ужин был приготовлен, я накрыл стол нашей любимой с мамой скатертью, и словно почувствовал её присутствие рядом.

– У вас есть свечи? – спросила Наташа.

– Возможно. Мама всегда имела запас, потому что молилась при свечах… Сейчас посмотрю, – я заглянул в комод, в котором обычно они хранились, и нашёл целую пачку длинных церковных свечей.

– Давай, зажжём! Я хочу вспомнить твою маму, Надежду Михайловну, и поблагодарить её.

Зажгли свечи, я прочёл молитву. Ощущение маминого присутствия ясно ощущалось в этот вечер. Мысленно обратившись к ней, я попросил помочь Наташе и поддержать её в это нелёгкое время. Ответа не услышал, но тепло материнского прикосновения почувствовал.

– Всё бесподобно вкусно, спасибо!

– Я рада, что понравилось, и тебе спасибо! – Наташа начала собирать со стола тарелки.

– Давай, помогу!.. Кажется, Эрика проснулась, слышишь?

– Я сейчас, уже пора её покормить.

Она улыбнулась мне своей лучезарной улыбкой и убежала к дочке.

«Как же больно будет вновь оторваться от них!.». – ком подкатил к горлу от одной мысли об этом. Я должен уехать, должен узнать, что мне приготовило небо, какая участь ждёт нас всех. И всё исполнить безукоризненно, чтобы не потерять её. Холодный озноб пробежал по телу. Жизнь без Наташи теряла краски и превращалась в серые будни. Конечно, надежда оставалась. Но уже потеряв отца и мать (братьев и сестёр никогда не было), Наташа оставалась единственным близким мне человеком. И я ни за что не подверг бы её жизнь опасности. Важно просто знать, что она есть, где-то живёт на этой Земле, что её сердце бьётся… иначе этот мир совсем опустеет для меня.

Помыл посуду, через пару минут она вернулась с малышкой на руках:

– Не помню, когда Эрика последний раз так долго спала, у твоего дома волшебная аура!

– У нашего… вернее, уже у твоего. Я не хочу, чтобы ты считала себя в гостях, теперь это твой дом, и, давай, больше не будем возвращаться к этой теме.

– Хорошо, хорошо, я скоро привыкну. Меня теперь отсюда плёткой не выгонишь! – она засмеялась. – Только пусть он будет НАШИМ, и ты всегда будешь знать, что тебя здесь ждут! Мы смотрели друг на друга и не могли оторвать глаз, образовалась пауза, во время которой мучительно хотелось её обнять, прижать к себе, дать волю чувствам, ощутить вновь нежность этих прекрасных губ…

– Завтра утром я уеду.

И снова молчание. Мы о многом не решались сказать вслух, но чувствовали друг друга как-то необыкновенно глубоко.

– Я должен что-то решить.

– Не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным, ты и так сделал для нас очень много, – она пыталась что-то сказать ещё, но слова застревали, глаза стали влажными. Я ощущал эту же боль, нашу общую боль.

– Наташа, я вернусь… Не знаю когда, но вернусь. Для меня это так же важно, как и для тебя, поверь! Даже не представляю, как буду жить дальше! Не знаю, какой приговор ждёт меня, но я обязан ему повиноваться, чтобы не навредить…

Она посмотрела на меня ничего не понимающим взглядом. Что я мог ей объяснить? Что слышал голос, и Он сказал, если я останусь, то потеряю её навсегда?!

– Просто поверь мне! Я сделаю всё, что смогу.

Она заморгала ещё быстрее, пытаясь сдержать набежавшие слёзы.

– Дай мне Эрику, пожалуйста! – я протянул к ней руки.

Она молча передала мне малышку. Я прижал к груди это маленькое улыбчивое сокровище с огромными голубыми глазами, с интересом рассматривающее всё вокруг.

– Посмотри! Ты – не одна! У тебя есть самое главное, самое важное в жизни, и что бы с нами не случилось, тебе есть ради кого жить! Наташа кивнула в знак согласия.

– Иди ко мне!..

Мы сели на диван, я одной рукой держал Эрику, а другой обнимал Наташу, пока моя энергия медленно, как ручеёк перетекала в обеих.

– Всё будет хорошо! Не знаю, как, но обязательно будет! – вспомнилась фраза из какого-то фильма.

Наташа начала успокаиваться, легче стало и мне самому. Эрика продолжала разглядывать меня, причмокивая свой маленький кулачок во рту. Такая маленькая и смешная, с хохолочком торчащих во все стороны реденьких волосиков.

– Я бы никуда не уехал, если бы мог, и хочу, чтобы ты это знала!

– Я знаю… – тихим голосом сказала Наташа.

Весь остаток вечера мы провели втроём. Вместе выкупали малышку, для меня это всё было ново и так прекрасно, что каждое мгновение казалось особенным, драгоценным, неповторимым. Хотелось всё запечатлеть в памяти, чтобы потом холодными и одинокими вечерами греться у огня воспоминаний этого безоблачного семейного счастья.

Когда Эрика улеглась, было уже около полуночи.

– Устала? Тяжёлый был день, – я положил руки Наташе на плечи, слегка разминая их.

– Нет! Это был самый счастливый день в моей жизни, Эрик! Проведи со мной эту ночь, пожалуйста. Обещаю держать себя в руках. Просто будь рядом…

– Конечно, я буду рядом.

Мы вошли в мою бывшую спальню, не включая свет, легли на одноместную кровать, в одежде, крепко прижавшись друг к другу. За окном светила Луна – светильник Божьей Матери. Её тусклый свет пробивался через тюлевый занавес, блеклой дорожкой освещая комнату. Затаив дыхание, я целовал её шелковистые волосы, испытывая нежность, которой раньше не ведал.

– Я люблю тебя! – еле слышно прошептали её губы. – Всегда любила, Эрик, но не знала, что это взаимно. Пыталась как-то устроить свою жизнь… Прости меня, если бы я только знала…

– Тогда бы не было Эрики, – я поцеловал её в висок, пытаясь отвлечь от грустных мыслей. – Я надеялся, что ты скоро забудешь обо мне и у тебя в жизни всё будет хорошо, тогда и я смог бы спокойно жить дальше, справляясь со своими чувствами, служить Богу и людям. Ещё можно как-то терпеть собственные страдания, но когда страдает тот, кого ты любишь, это уже совсем невыносимо.

Настенные часы отсчитывали секунды, минута за минутой уходило драгоценное время, оставшееся для нас двоих. Мы тихо переговаривались, но всё же больше молчали, вслушиваясь в дыхание, биение наших сердец, ощущая тепло и близость друг друга. Душа к душе, как одно неразрывное целое. Даже мысли не возникало о чём-то порочном. Окутанные взаимным теплом и нежностью, мы наполнялись покоем и гармонией. Казалось, что я слышу, чувствую, осязаю каждую её мысль, так же как и она мои. Мы буквально переплелись руками и ногами как два дерева, растущие рядом, переплетаются корнями и ветвями. Это моя половинка, и вместе мы – совершенное, гармоничное и очень древнее нечто.

Так хотелось, чтобы эта ночь не кончалась, чтобы остановился бег минут, и день не наступил зловещим рассветом разлуки.

От Эрика 12

Эта ночь пролетела слишком быстро. Бессонная, добрая, тихая, волшебная ночь.

Наступило безжалостное утро. Первые лучи солнца коснулись верхушек деревьев за окном.

– Ты так и не поспал. Как же ты поведёшь машину, Эрик? – Наташа прижалась ко мне ещё сильнее, словно это могло что-то изменить или удержать меня.

– Я остановлюсь, когда устану, и вздремну, не волнуйся за меня! Я не мог потратить эту ночь на сны, слишком дорого каждое мгновение рядом с тобой. Она горько вздохнула.

– Надо вставать. Я уеду, а ты поспишь, пока Эрика не проснётся, отдохни сегодня, поспи вместе с ней.

– Ещё чуть-чуть, ещё минуточку!.. – произнесла она с мольбой и начала осыпать поцелуями моё лицо: щёки, глаза, виски, потом прижалась щекой к щеке.

Мы молча продолжали лежать, только чувство гармонии улетучилось, а вместо него пришла горечь расставания, обжигая всё внутри.

– Я тебя буду ждать! – жарко шептали её губы.

– Я вернусь. Обязательно вернусь! Не знаю когда, но вернусь, – не переставал твердить я, как заклинание.

– Теперь ты не один, помни это, Эрик! И, пожалуйста, береги себя! – молила она.

– А ты держись! – было больно даже говорить, сказать хотелось так много, но получались лишь какие-то обрывки фраз. – Я буду высылать тебе деньги каждый месяц.

– Не беспокойся, я найду работу, всё будет хорошо. Сейчас главное – получить развод, чтобы жить спокойно.

– Вы венчались? – я боялся ещё одного препятствия.

– Слава Богу, нет.

Я вздохнул с облегчением, для меня это был важный вопрос. Хотя бы одной клятвой меньше между нами.

– Будь осторожна с ним, прошу! И прости его, он не со зла всё это вытворяет, Виктору больно и обидно, он страдает.

– Конечно. Это моя вина, я его не осуждаю, просто не могу быть больше ни с кем, кроме тебя.

Я ещё раз её обнял и, собрав все силы, рывком поднялся с кровати.

– Иначе я никогда никуда не уеду!

– Какое бы это было счастье!.. – её голос, любимый, тихий голос звучал как музыка, самая прекрасная для меня.

– Мне пора.

Принял контрастный душ, чтобы взбодриться. Наташа что-то собирала на кухне, хоть я и просил её не вставать, но разве можно переубедить любящую женщину?! До меня доносился аромат свежеприготовленного кофе. Нашёл листок бумаги и написал на нём адрес, а так же все номера моих телефонов, достал из бумажника приготовленные ещё накануне деньги. Из-за опасений, что Наташа откажется их принять, я положил купюры на столик возле телефона, спрятав под запиской.

На столе уже был накрыт завтрак. Наташа выглядела утомлённой, на её бледном лице была видна печать переживаний, эти же чувства испытывал и я. Именно поэтому долгие проводы были тяжелы для нас обоих. Быстро выпив свой кофе, я поблагодарил её. Зашёл попрощаться с малышкой, Эрика ещё спала, прочёл над ней несколько молитв, благословил, осторожно поцеловал её в крошечный лобик.

Мне нужно было уезжать, пока не кончились силы. Обнял Наташу в коридоре, передавая ей энергию спокойствия, всю, до последней «капли», я знал, насколько ей тяжело и хотел помочь, хотя бы на пару часов. Её глаза всё равно наполнились слезами. И мне было больно, невыносимо больно отрывать её от себя, словно собственную плоть, пронизанную венами, нервами, кровью.

На мгновенье прикоснулся к её губам, благословил. Она протянула мне сумку с продуктами в дорогу. Поблагодарив, я взял свои вещи и, не оглядываясь, вышел во двор. Сел в машину, завёл мотор и бросил один единственный взгляд в сторону дома. Она стояла в дверях на холодном ветру в тонком свитере и джинсах, зажимая ладонью рот, как будто боясь закричать.

Машина тронулась с места. Стало трудно даже дышать. Чувство такое, что меня разорвало на части. Я быстро гнал машину, чтобы отвлечься, но душа кровоточила как сплошная открытая рана, даже усталость не притупляла жгучую боль. Я то и дело смахивал предательские капли с лица, ничего не в силах изменить и исправить.

Так начинался новый этап моей жизни. Жизни, в которой я, по-прежнему, был один, но больше не одинок.