Текст книги "Судебная экспертиза психического здоровья: краткий курс"

Заключение комплексной судебной психолого-психиатрической комиссии: Б-ва Т.В. обнаруживает последствия раннего органического поражения головного мозга с изменениями психики (последствия инфекционных заболеваний, травмы головного мозга), могла правильно воспринимать внешние обстоятельства дела и давать о них правильные показания. Учитывая низкий уровень интеллектуального развития, индивидуально-психологические особенности личности и характер осведомленности о половых взаимоотношениях в период, относящихся к исследуемой ситуации, она понимала характер совершаемых с ней действий, но не осознавала в полной мере их значения (социальный, морально-нравственный аспекты). Присущие Б-вой индивидуально-психологические особенности личности существенно повлияли на ее поведение в начальных этапах ситуации и ограничивали ее способность оказывать сопротивление.

Комментарии.

• Перспективы использования глубинно-психологического анализа для оценки личности обвиняемых, совершивших сексуальные правонарушения.

В отечественной судебной экспертизе психического здоровья использование глубинно-психологической парадигмы вызывает критику. Вместе с тем, в самой формуле «невменяемости» и «ограниченной вменяемости» заложена возможность глубинно-психологического анализа особенно, когда вопрос касается оценки влечений.

Бессознательное является сферой репрезентантов влечений, проявляющихся здесь психически.

Не подлежит сомнению тот факт, что не все влечения «осознаются» и контролируются сознанием. Этот феномен описывается в дескриптивной психиатрии как «эго-дистонические» расстройства, которые могут проявляться в обсессивных, импульсивных или компульсивных противоправных сексуальных действиях, что вызывает сомнения в свободе воли (вменяемость). Психиатрические критерии помрачения «сознания» К.Ясперса (отрешенность от реального мира; дезориентировка в окружающем, нарушение мышления и амнезия периода помраченного сознания), которые используются при оценке «ясности» сознания, являются слишком грубыми и не учитывают флуктуирующий характер взаимоотношений сознания с бессознательным и реальность существования предсознательного, которое осуществляет связь бессознательного с сознанием.

Репрезентанты влечений могут проявляться через психические феномены, которые не осознаются субъектом. Это сновидения, описки, оговорки, юмор или творчество. Способ распознавания этих феноменов лежит за пределами рутинной психиатрической практики, но требует специальной, разработанной в психоанализе, методики выявления. Это свободные ассоциации и анализ проявлений бессознательного. Другим способом, который используется в клинической практике – это проективные методики (ТАТ, тест Роршаха, рисуночные тесты), которые позволяют выявить бессознательное. Однако эти тесты в своих интерпретациях используют «объективные» критерии, которые противопоставляются «субъективным» критериям глубинной психологии. По-видимому, это лукавство психологов, зависящих от идеологии. Наилучшим путем является путь, разработанный в глубинной психологии.

Таким образом, глубинно-психологические методы должны использоваться при судебной экспертизе психического здоровья испытуемых, совершивших сексуальные преступления. Лучшим подходом является упоминание эксперта о парадигме, в которой производится экспертиза, поскольку путаница в метапсихологии различных научных школ затрудняет интерпретацию результатов. Вопросы, которые судебно-следственные органы могут задавать специалистам в глубинной психологии, могут касаться степени осознания субъектом своих противоправных действий, степени его социальной опасности и терапевтических возможностей при лечении. Разработка конкретных критериев диагностики, судебной экспертизы и эффективности аналитически ориентированной терапии требует своего дальнейшего изучения и внедрение в практику судебной экспертизы психического здоровья.

Ключевые понятия:

Способность понимать характер и значение действий виновного

Способность оказывать сопротивление

Квалификация беспомощного состояния

• Арсел Л.Т., Фольнегович-Шмальц В., Козарич-Ковачич Д., Марушич А. Психосоциальная помощь жертвам войны: беженкам и членам их семей. – К., 1998.

• Кудрявцев И.А. Судебная психолого-психиатрическая экспертиза. – М., 1988. – Гл. 6. КСППЭ несовершеннолетних обвиняемых и потерпевших. – С. 180–189.

• Метелица Ю.Л. Судебно-психиатрическая экспертиза потерпевших. – М., 1990.

• Сафуанов Ф.С. Судебно-психологическая экспертиза в уголовном процессе. – М., 1998.

• Форель А. Половой вопрос. Вып. 1. 2-е изд. СПб., 1907. С.269.

Глава 16. КСППЭ и судебно-психологическая экспертиза свидетелей и потерпевших

Свидетельские показания согласно УПК являются доказательством по делу. Свидетельские показания, данные психически здоровыми лицами, иногда оказываются недостаточно полноценными и находятся в противоречии с действительностью. Это может зависеть от эмоционального состояния свидетеля и потерпевшего, сохранности его долгосрочной памяти, механизмов восприятия и воспроизведения событий. Индивидуально-личностным особенностям, его активного нежелания раскрыть какие-то обстоятельства и ряда других факторов. Ограничением может выступать неспособность свидетеля правильно воспринимать важные для дела обстоятельства и в последующем их воспроизводить, давать о них показания. Указанная неспособность может быть обусловлена, в числе других причин, и состоянием психического здоровья свидетеля. Судебно-психиатрическая, судебно-психологическая и комплексные судебные психолого-психиатрические экспертизы (КСППЭ) назначается в соответствии с УПК «для определения психического состояния свидетеля или потерпевшего в случаях, когда возникает сомнение в их способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значения для дела, и давать о них правильные показания».

Если речь идет о психических расстройствах у свидетелей, то назначается судебно-психиатрическая экспертиза. Судебно-психиатрическая экспертиза свидетелей и потерпевших не оценивает достоверность и содержание показаний, поскольку это является компетенцией суда, а констатирует психическое состояние лица (свидетеля или потерпевшего) на предмет их способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания (процессуальная дееспособность). Однако в ряде случаев необходимо комплексное изучение свидетелей или потерпевших с участием психолога и психиатра, определяющих назначение КСППЭ.

У малолетних и несовершеннолетних свидетелей и потерпевших большое значение приобретает определение «психической зрелости», что принадлежит к компетенции психолога. Некоторые индивидуально-психологические особенности личности потерпевшего имеют юридическое значение. Это так называемые «неболезненные особенности психики», которые могут оцениваться как «акцентуации характера» или «расстройства личности у взрослых», имеющиеся в классификации психических и поведенческих расстройств (МКБ-10). Эти расстройства, описанные в психологической парадигме, имеют иное значение, чем при психопатологическом описании. Болезненный характер этих расстройств определяется не признаками расстройств, а степенью наступивших нарушений адаптации, которые сами по себе определяются взаимодействием личностных и средовых факторов. Судебно-следственная ситуация является экстремальной не только для подсудимого, но и для потерпевшего, особенно если потерпевший – жертва насилия.

Свидетелем и потерпевшим может оказаться лицо с любой формой психической патологии. Однако особенно часто необходимость проведения судебно-психиатрической экспертизы предопределяется умственной отсталостью, органической патологией ЦНС, психической или черепно-мозговой травмой в криминальной ситуации, шизофренией.

Юридические критерии, предусмотренные законодательством, определяют невозможность потерпевшим и свидетелем правильно воспринимать обстоятельства дела и давать о них правильные показания, понимать характер и значение совершенных в отношении потерпевшего деяний, оказывать сопротивление («беспомощное состояние») в период совершения преступления и осуществлять свое право на защиту.

В отношении потерпевших с психическими нарушениями компетенция психиатра и психолога зависят от глубины (тяжести) психических нарушений. При выраженной умственной отсталости (глубокой дебильности или имбецильности) интеллектуальные, эмоциональные и волевые нарушения бывают выражены столь значительно, что такие потерпевшие не способны правильно воспринимать обстоятельства дела и давать о них правильные показания, не понимают характер и значение совершенных в отношении них деяний, вследствие чего не могут осуществлять свои процессуальные функции. При легкой умственной отсталости субъекты, несмотря на примитивность представлений, могут хорошо адаптироваться в жизни и правильно воспринимать обстоятельства дела и давать о них правильные показания, понимать характер и значение совершенных в отношении них противоправных действий. Однако возможны клинические варианты умственной отсталости, при которой субъекты-пострадавшие могут воспринимать лишь внешнюю сторону совершенных в отношении них противоправных действий и не понимать социальные, этические и личностные последствия совершенных с ними действий. Кроме того, их виктимное поведение может быть обусловлено не столько интеллектуальными, сколько эмоциональными расстройствами, патологической внушаемостью и подчиняемостью.

Специфические особенности экспертного заключения в отношении потерпевших, получивших черепно-мозговую травму в криминальной ситуации, обусловлены клиническими проявлениями расстройства психики. При черепно-мозговой травме у пострадавших в криминальной ситуации, выраженные психические нарушения возникают в остром периоде травмы, в момент ее получения и обусловлены клиникой нарушенных состояний сознания. В дальнейшем, как правило, наступает улучшение состояния с восстановлением психических функций и явлениями антеро-ретроградной амнезии (событий предшествовавших травме и нарушения воспоминаний событий последующих после травмы). Возможно сочетание видов амнезии – антеро-ретроградная амнезия. Важное судебно-психиатрическое значение имеет амнезия ретардированная, которая возникает на период помрачения сознания или другого психического расстройства не сразу после их окончания, а спустя различные сроки, обычно исчисляемые днем-неделей. Поэтому больной сразу же после окончания болезненного психопатологического состояния способен сообщить о бывших у него в тот период расстройствах и о своем поведении, а затем забывает и о том, что с ним было, и о том, что он уже рассказывал.

Определенное место в клинике травматической болезни головного мозга занимает психогенная симптоматика. Для потерпевших, попавших в криминальную ситуацию, воздействует комплекс отрицательных психогенно-травмирующих факторов. Это телесные повреждения, опасные для жизни, нарушение социального статуса, попытки шантажа и угроз со стороны обвиняемых и их сторонников, процедура судебного разбирательства с публичным обсуждением неприятных для потерпевшего подробностей.

Тяжесть травмы оценивается судебно-медицинскими экспертами и не выходит за рамки обычной для этих случаев процедуры. Тяжесть же психической травмы, а также перспектива отдаленных негативных последствий в виде посттравматического стрессового расстройства подлежит экспертной оценке специалистов в сфере психического здоровья, оптимально в форме КСППЭ. В этих случаях оценка тяжести телесных повреждений расходится с оценкой психического расстройства и его социальных последствий для личности потерпевшего. Эти расстройства могут быть оценены судом в качестве «морального ущерба».

Кроме того, наличие психических расстройств, связанных с черепно-мозговой травмой, которая получена в криминальной ситуации, имеет большое значение для констатации судом «беспомощного» состояния потерпевшего. Согласно постановлению Пленума Верховного Суда СССР № 7 от 26.04.1984 г., состояние потерпевшей (в делах об изнасиловании) признается «беспомощным», когда она «в силу физического или психического состояния (физические недостатки, расстройства душевной деятельности или иное болезненное либо бессознательное состояние) не могла понимать характера и значения совершаемых с ней действий или не могла оказывать сопротивление». Понятие «беспомощное» состояние относится исключительно к определенному правонарушению и к конкретному временному периоду. Поэтому в зависимости от продолжительности и глубины нарушенного сознания у потерпевших с ЧМТ возможны различные экспертные решения применительно к различным эпизодам преступления.

Экспертной оценке подлежат и психогенные расстройства у потерпевших, которые возникают как реакция на причиненный материальный и моральный ущерб, ущерб здоровью. Психогенные расстройства различной глубины, развившиеся в период судебно-следственной ситуации, могут препятствовать участию этих лиц в судебно-следственных мероприятиях на период болезни.

Особым экспертным вопросом является оценка психического состояния несовершеннолетних потерпевших.

На этапе криминальной ситуации психотравмирующим фактором являются агрессивные действия преступника, под влиянием которых у несовершеннолетних возникает острая аффективная реакция как следствие испуга. В одних случаях возникает психомоторная заторможенность различной степени выраженности – от легких форм с кратковременным выпадением отдельных двигательных функций («тело сделалось ватным», «ноги отнялись» и т. п.) до тотальной двигательной заторможенности с полной пассивностью и невозможностью оказать сопротивление. В других случаях развивается психомоторное возбуждение с повышенной суетливостью, бесцельностью и хаотичностью движений, а также недостаточным учетом ситуации и последствий своих поступков, нередко опасных для жизни.

На этапе посткриминальной ситуации у несовершеннолетних потерпевших вне зависимости от психогенных реакций в предшествующий период происходит внутренняя переработка психотравмирующего события с осмыслением случившегося, фиксацией на аффективно значимых переживаниях, постепенно занимающих доминирующее положение. В этот период на первый план в психическом состоянии выступают негативно окрашенные эмоции, тревога, обида, желание наказать обидчика, что сопровождается психогенным фантазированием.

Возрастная личностная незрелость и недостаточность механизмов психологической защиты способствуют психологическому срыву с возникновением у некоторых потерпевших кризисных состояний. При этом в сознании у них доминируют негативно окрашенные представления, формируется пессимистическая концепция будущего, появляются суицидальные мысли. Углублению кризисного состояния способствуют такие индивидуально-психологические особенности, как психическая негибкость, повышенная требовательность к себе и к окружающим, скрытность, замкнутость, бескомпромиссность, что затрудняет переработку внутреннего конфликта, поиск и нахождение конструктивных путей выхода из сложившейся ситуации. Длительный процесс следствия актуализирует отрицательно окрашенные переживания и является дополнительным психотравмирующим фактором для потерпевших. При этом у одних потерпевших развиваются затяжные депрессивные состояния, у других – происходит декомпенсация психического состояния, проявляющаяся в выраженном заострении присущих им характерологических особенностей и появлением невротических расстройств.

Таким образом, криминальные действия преступника, являясь мощным психотравмирующим фактором, приводят к кратковременной или пролонгированной социально-психологической дезадаптации преморбидно психически здоровых несовершеннолетних потерпевших и формированию у них острых или затяжных психогенных состояний.

Сотрудниками ГНЦ социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского рекомендуется следующая схема проведения КСППЭ несовершеннолетним потерпевшим с психогенными расстройствами.

• Изучение психического состояния потерпевших в период совершения в отношении них противоправных действий (криминальная ситуация) производится ретроспективно на основании материалов уголовного дела и со слов испытуемых, что позволяет оценить психические расстройства в тот период, которые могут обусловить:

а) невозможность правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела;

б) невозможность понимать характер и значение действий преступника и оказывать ему сопротивление (юридический критерий беспомощного состояния);

в) эмоциональное состояние, которое существенно влияет на поведение потерпевших вплоть до совершения ими опасных для жизни действий.

• Анализ динамики психического состояния потерпевших в посткриминальной (судебно-следственной) ситуации с целью определения:

а) возможность потерпевших правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания;

б) уголовно-процессуальная дееспособность этих лиц с решением вопроса о возможности их участия в следственных действиях;

в) состояния, предрасполагающего к самоубийству, и его связи с криминалом;

г) степени тяжести телесных повреждений, повлекших за собой психические расстройства.

Учет незрелости психики потерпевших детей и подростков и их склонность к фантазированию должна учитываться в следующих вопросах к экспертам при проведении КСППЭ:

1) Страдает ли потерпевший или свидетель психическим заболевание? (компетенция психиатра).

2) Может ли он по своему психическому состоянию воспринимать обстоятельства дела и давать о них правильные показания?

3) Способен ли подэкспертный с учетом его психического состояния, индивидуально-психологических особенностей и уровня психического развития правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания? (компетенция психолога)

4) Не обнаруживает ли потерпевший (свидетель) патологической склонности к фантазированию и псевдологии?

5) Имеются ли у потерпевшего какие-либо личностные особенности, которые оказали влияние на его поведение в криминальной ситуации?

6) Мог ли потерпевший по своему психическому состоянию оказывать сопротивление в криминальной ситуации?

7) По своему психическому состоянию в настоящее время может ли потерпевший участвовать в судебно-следственных действиях?

Следует учитывать, что юридический критерий способности давать показания состоит из двух видов психической деятельности, способность к осуществлению которых и является необходимой предпосылкой для возможности использовать человека в качестве свидетеля по уголовному делу. Первый компонент юридического критерия – «способность правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела» – обычно исследуются экспертами в сфере психического здоровья в докриминальной, криминальной и посткриминальной ситуациях. Второй – «способность давать о них правильные показания» – имеет значение в ситуациях предварительного следствия и судебного разбирательства.

Для эксперта-психолога, как отмечает М.М. Коченов, задача правильного восприятия свидетелем и потерпевшим обстоятельств дела имеет два аспекта. Первый аспект связан с установлением способности правильно воспринимать и воспроизводить отдельные факты или внешнюю сторону событий в пределах чувственного отражения действительности, т. е. время, место преступления, внешность преступника, последовательность его действий и действий других участников событий и т. п. Второй аспект указанной задачи связан с установлением способности правильно воспринимать внутреннее содержание событий или действий (способность к осмысленному восприятию и пониманию).

При судебно-психологическом экспертном исследовании способности к восприятию важной для дела информации необходимо учитывать внешнюю (объективную) и внутреннюю (субъективную) стороны перцептивной деятельности.

Оценка субъективной стороны восприятия включает изучение таких факторов, как:

• Уровень развития и особенности органов чувств (анализаторов) у подэкспертного.

• Уровень психического (интеллектуального и личностного) развития подэкспертного.

• Психическое состояние подэкспертного (страх, растерянность, частичное аффектогенное сужение сознания и нарушения произвольной регуляции поведения).

• Индивидуально-психологические особенности подэкспертного (повышенная внушаемость, подчиняемость, зависимость от мнения и оценок субъективно значимых, авторитетных для них людей, повышенная склонность к фантазированию).

• Глубинно-психологическая оценка механизмов психологической защиты потерпевшего («замещение», «вытеснение», «рационализация» и др.).

Фантазирование, которое имеет существенное значение при экспертной оценке свидетелей и потерпевших-подростков, может возникать по механизмам инфантильной психологической защиты, отражая стремление к самоутверждению, а также психогенно, по механизму вытеснения тяжкой ситуации или без очевидных причин по механизму «замещения» реальной действительности. Различаются патологические и непатологические формы фантазирования.

Склонность к вымыслам подразделяют со времен Дельбрюка (1891) на три варианта: фантазии, псевдология и лживость. К психопатологии, преимущественной для детского и подросткового возраста, относится только инфантильное фантазирование. Патологические фантазии представляют собой болезненные инфантильные вымыслы, «грезы наяву», способные на время завладеть сознанием и на высоте развития сопровождающиеся визуализацией представлений или даже бредом воображения. Фантазирование можно рассматривать как психопатологический феномен при наличии следующей совокупности признаков: 1) доминирование его в сознании; 2) готовность к перевоплощению в вымышленные образы; 3) вживание в вымыслы; 4) появление расстройств поведения, сопряженных с содержанием фантазий. Психопатологически патологические фантазии проявляются в двух вариантах – шизоидном и истероидном. Патологическое фантазирование у шизоидов чаще возникает аутохтонно, под влиянием идей метафизической интоксикации или на фоне гебоидных расстройств. Такие фантазии носят интровертированный, аутистический характер, часто возникают по механизму замещения неинтересной для подростка реальности и носят отвлеченный характер (Сухарева Г.Е., 1959). Истерическое фантазирование, как правило, экспрессивно, ближе к реальности, конкретно, образно, протекает на фоне ясного сознания, начинается и заканчивается произвольно, связано с психической травмой и гротескно отражает стремление подростка к самоутверждению (Гурьева В.А., 1980).

Клиническими критериями неспособности подэкспертного правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значения для дела, и давать о них правильные показания являются следующие: 1) наличие глубокой личностной патологии; 2) патологический характер фантазирования; 3) выраженность психического инфантилизма; 4) нарушение критических способностей.

В отличие от этого псевдология – это сознательные, не патологические вымыслы, которые хотя и могут иметь разработанную фабулу, но осознанно служат цели собственного самоутверждения или реабилитации. Псевдология может носить характер «склонности» и развивается у аномальных личностей. Ложь – это сознательное, корыстное искажение истины для получения выгоды.

Заключение судебно-психологической экспертизы о способности подэкспертного правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания должно быть категоричным, поскольку промежуточные выводы («способность… была ограничена») не имеют какого-либо юридического значения.

Пределы компетенции эксперта-психолога определяются оценкой только принципиальной способности правильного восприятия и воспроизведения юридически значимой информации. Оценка достоверности показаний является исключительной прерогативой судебно-следственных органов и не входит в компетенцию экспертов психологов или психиатров.

Ключевые понятия:

Уголовно-процессуальная дееспособность

«Беспомощное состояние»

Патологическое фантазирование

Судебно-психологическая экспертиза способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания.

Принципиальная способность к восприятию.

Принципиальная способность к воспроизведению.

Докриминальная, криминальная и посткриминальная ситуация.

Возможность использовать показания как доказательство по делу.

Следственная и судебная ситуации.