Текст книги "А может, это просто мираж… Моя исповедь"

«Аленделон» и Остап Бендер в одном флаконе

После развода с Колей я с сыном перебралась опять жить к бабушке и по-прежнему постоянно моталась по гастролям. Как-то между гастролями группы «Мираж» у нас были съемки в «Останкине». И в перерыве Света Разина говорит мне:

– Сегодня к нам сюда подъедут люди, они заинтересовались нами и хотят предложить работу. Ты вечером свободна?

– Ну как свободна? Относительно. Нужно бежать домой к ребенку, ты же знаешь.

– Да ничего страшного, надо поехать с ними в ресторан, поужинать. Это займет часа полтора. Нужно будет пообщаться насчет гастрольного тура. Ну, скажешь дома, что съемки затянулись…

– А как мы поедем, на чем и где этот ресторан находится?

Светлана всегда была боевая:

– Они за нами сюда подъедут на машине, я обо всем договорилась, доверься мне. Главное, послушаем, что они нам предлагают, какие деньги, какие города, а дальше будем решать.

Думаю, ей просто понравился один парень, который к ней подошел вечером в ночном клубе, где мы накануне работали. Он попросил ее телефон, потом позвонил, представившись гастрольным агентом «Москонцерта», и предложил встретиться с нами обеими в ресторане.

Подъехала черная «Волга», и мы со Светой подошли к машине. Как сейчас помню, я была в норковой шубке, которую мне привезла из Канады тетя Наташа. Из авто выскочил приветливый парень, поздоровался и, открыв заднюю дверь автомобиля, предложил сесть. Я запрыгнула первая и села на заднее сиденье; в этот момент тот, кто был за рулем, повернулся ко мне и, улыбаясь во все тридцать два зуба, произнес:

– Добрый вечер!

– Добрый вечер! – отвечаю я и понимаю, что вижу перед собой «Аленделона», красавчика, о встрече с которым мечтает каждая девушка. Он посмотрел мне прямо в глаза – и все. Мое сердце забилось со страшной силой. Я никогда прежде не понимала суть выражения «любовь с первого взгляда». И вот она меня настигла в одно мгновение.

Как выяснилось спустя некоторое время, целью этого молодого человека была я, он просто хотел со мной познакомиться, но пошел обходным путем, потому что подумал, что я вряд ли соглашусь на встречу и вряд ли дам ему свой телефон. Вот по этому поводу и был разыгран грандиозный спектакль, в котором поучаствовали даже работники ресторана.

Но не буду забегать вперед. Когда все сели в машину, красавчик за рулем представил своего друга.

– Знакомьтесь, это Сергей Вознесенский.

– Вознесенский? Сын того самого Вознесенского? – переспросила я.

– Вы попали в точку, это его сын.

– И меня тоже зовут Сергей, не запутаетесь, очень удобно.

Хотя настоящее его имя было Костя, но об этом я узнала месяца через два после знакомства. Они с другом оба представились Сергеями. Мы приехали в ресторан, который был на втором этаже гостиницы Центрального дома туриста. Позже выяснилось, что мой новый знакомый знал, что я живу в этом районе, поэтому и выбрал этот ресторан. Мы поднялись наверх, и я обалдела от изобилия на столе: икра красная, икра черная, балык, рыба такая, рыба сякая, горячие блюда, шампанское – стол ломился от угощений. И тут начинает разыгрываться пьеса в трех действиях. Официант, с которым «Аленделон» заранее договорился, видимо за деньги, обращался к нему только по имени-отчеству – Сергей Васильевич, все время перед ним раскланивался и периодически вызывал к телефону (мобильных в ту пору еще не было). Возвращаясь за стол, наш новый знакомый сообщил, что должен подъехать главный человек из «Москонцерта» и якобы он только помог организовать встречу с нами.

– Все вопросы с вами будет решать Виктор Никифорович.

Вот сидим мы со Светой, хлопаем глазами, ждем босса, который должен приехать и все нам разложить по полочкам. Вскоре выяснилось, что «наш покровитель» застрял в пробке, поэтому мы начали ужинать без него.

Нам налили шампанского. Когда стали произносить тосты, я сказала:

– Мне нужно домой. У меня маленький ребенок.

– Вы же здесь где-то рядом живете?

– Да, недалеко.

– Не переживайте, мы вас отвезем. На улицу Обручева? – спросил он.

Я очень удивилась, откуда он знает, куда меня везти, и ответила, что он почти угадал. Но мне надо еще ближе: через 3 дома на Ленинский, пешком пять минут.

Прошел час, шампанское слегка ударило в голову. С телефонным звонком опять все повторилось по той же схеме, но на этот раз тот, кого мы ждали, по странному стечению обстоятельств неожиданно уехал на деловую встречу.

Мы со Светкой переглянулись, и я ей говорю:

– Ну, зашибись…

– Да ладно, зато посидели хорошо.

После ужина в ресторане мой герой-красавчик «Сережа» довез меня до бабушки, а второй друг, «сын» известного поэта Вознесенского, взял такси и повез домой Свету. У подъезда мой провожатый попросил номер телефона, извинился, что босс так и не приехал, и предложил завтра встретиться за чашечкой кофе. Мы встретились один раз, второй, попили чай-кофе. Мне было уже неважно, сделает ли «Москонцерт» какие-то гастроли или нет, я уже влюбилась и летала на крыльях этой любви. Как выяснилось позже, никакого босса вовсе и не было, он все это придумал и обставил наше знакомство, как настоящий Остап Бендер. Самое дурацкое, что я все время звала его Сергеем и видела даже в этом какой-то знак, а оказалось, что и имя у него было совсем другое, и машина «Волга» не его, а он лишь водитель какого-то генерала. Но мне это все, как вы понимаете, уже было неважно. Главное, что он был рядом.

Позже он рассказал мне свою историю: он был мастером спорта по верховой езде и попал в одну неприятную ситуацию. Он был жокеем на ипподроме, где регулярно устраивались скачки. Кто-то дал ему с другом приличную сумму денег: им надо было придержать лошадей. Они один раз придержали, второй раз – и получили хорошие деньги. Им эта история понравилась, и стали они таким нечестным способом зарабатывать себе на жизнь. Со временем кто-то их заподозрил, и за ними установили слежку. В следующий раз, когда они опять придержали коней, их взяли под белы рученьки и отправили на 101-й километр, осудив по статье «мошенничество» и конфисковав все имущество. Но я в этом ничего не понимала, может, он опять приврал. Может быть, он говорил это для того, чтобы показать, что они живут достаточно бедно. Когда я приехала к нему домой, чтобы познакомиться с его семьей, то подумала, что у них действительно все конфисковали: лет сто было и мебели, и паласу под ногами. Сестру он предупредил по поводу своего придуманного имени, а вот мамы дома не было. Мы сидели за столом, пили чай, и вдруг пришла мама, которая прямо с порога сказала:

– Костик, ну давай знакомь меня со своей девушкой.

– В смысле? Почему Костик? – удивилась я, почти подавившись конфетой.

Сестра Лена стала помогать ему выкручиваться, а я уже поняла, что они стали городить огород, и сказала:

– Говорите как есть. Вы меня уже совершенно запутали!

– Ты понимаешь, Косте никогда не нравилось его имя, и вот он поменял его на Сергея, – пролепетала сестра.

– Да? Как интересно. Дайте посмотреть паспорт, – решительно потребовала я.

Приносит он паспорт, а там написано: Константин Терентьев.

– Что же вы мне лапшу на уши вешаете?

– Мне правда не нравится мое имя, – опустив голову, сказал он.

– Ты что предлагаешь, чтоб я тебя Сергеем звала? Это же полный бред. А начальник тебя как зовет? А друзья? Родные?

– Костя, – тихо произнес он.

– А почему тогда я тебя Сергеем зову?

– Просто мне всегда так хотелось, и я не верил в то, что у нас все пойдет дальше первой встречи, вот и решил представиться Сергеем.

С того момента я стала звать его Костей. Но периодически путалась, и меня это ужасно злило. Зачем было столько времени врать!

Меня мучил вопрос, почему он не ко мне, а к Свете Разиной знакомиться подошел? Как выяснилось потом, это были обходные пути, уж очень неприступный вид имела я на сцене, и он решил, что я его сразу отошью. Еще оказалось, что как только появилась группа «Мираж», он постоянно слушал ее в машине и балдел.

(Небольшое отступление. В 2018 году во время съемок программы «Как стать миллионером» ко мне подошла администратор и сказала, что знала моего мужа Костю Терентьева. В юности они дружили. Однажды, гуляя, встретили цыганку, и она нагадала: девушка выйдет замуж за мужчину, чье имя будет начинаться на букву «И», а молодой человек женится на женщине, в имени которой первой буквой будет «Н».

Я была поражена этой историей. Выходит, Костя искал женщину с именем на «Н»? И может, поэтому он придумал себе сказку про меня?!)

Однажды он ехал со своими друзьями, которые тоже восторгались нашими песнями:

– Как нам нравится эта группа, мы от нее кайфуем!

– Это моя девушка поет, – заметил Костя.

– Не может быть!

– Я вам клянусь, это моя девушка! Я с ней встречаюсь!

– Хорош врать! Или тогда познакомь нас с ней!

– Не верите? Я вам докажу, не переживайте, скоро познакомлю.

Терентьев начал делать все, чтобы познакомиться со мной. Он имел определенный авторитет в глазах друзей и, конечно, боялся его потерять. А наврал он им про наши якобы отношения за несколько месяцев до настоящего знакомства.

– Ну, давай зови друзей, будем предъявлять им меня в качестве вещественного доказательства, – сказала я.

Через несколько месяцев он сделал мне предложение, и я, конечно, согласилась. Костя умел ухаживать так, как никто другой. И дверь машины откроет, и руку подаст, и через лужу перенесет, и цветы, и дорогие духи – все так и было. Он был галантен и внимателен, умел говорить сладкие речи и комплименты, и моя крепость рухнула под натиском его чар.

Переполненная чаша

Мы очень много гастролировали по Советскому Союзу и однажды отправились в очередную поездку. Основным нашим директором был на тот момент Саша Букреев, лучший друг Андрея Литягина. Это потом я узнала, что Саша финансировал все записи «Миража» и покупал нужное для аранжировок оборудование. Но почему-то в этот раз с нами на гастроли поехал совсем другой человек. Звали его Андрей Разин, однофамилец моей напарницы Светы. Я пару раз видела его раньше в сборных программах: это был худенький симпатичный брюнет, и выступал он все время в полосатом костюме, прямо как настоящий Остап Бендер, а уж по хвастовству и нереально буйной фантазии, думаю, Остап ему в подметки не годился! Но его талант раскрывался постепенно.

На гастролях Андрей отвечал за наше размещение в гостинице, обед и своевременный выезд на площадку. Однажды мы ехали с ним на такси, и он завел разговор:

– Ты знаешь, я тут хочу одного мальчика из детского дома забрать. Его зовут Юра. Он вот такие песни поет! – произнес Андрей и поставил кассету с песней «Белые розы». – Как тебе?

– Ну, так, ничего вроде. Жалобно поет.

– Вот именно, жалобно, поэтому это будет хит, я тебе точно говорю! Я поеду в Оренбург и заберу этого мальчика из детского дома. Ему скоро должно исполниться 16 лет. Народ у нас жалостливый, и успех нам будет обеспечен.

– Это очень благородно с твоей стороны, – сказала я.

И тут Андрей резко сменил тему.

– Слушай, а ты в курсе, что помимо тебя по стране ездит еще куча «Миражей»?

– Как тебе сказать, я что-то такое слышала, но толком не вникала.

– Ну и зря не вникала. Вот одна солистка поехала в Сочи, другая – в Ригу, третья – еще там куда-то в теплые края, только тобой одной они затыкают разные дыры: Владивосток, Камчатка, Комсомольск-на-Амуре. И как ты все это терпишь, не понимаю. Давай вместе уходить. Я буду заниматься новой группой, буду твоим директором и поставлю тебя на ноги.

– Я и так нормально стою на ногах, залы, стадионы собираю, деньги на жизнь зарабатываю и любимым делом занимаюсь.

– Да ты меньше их всех зарабатываешь, – не унимался Андрей, – я тебе глаза сейчас открою!

– Почему я меньше всех зарабатываю?

– Да потому что ты никому не даешь, ни с кем не спишь, хотя это одно и то же.

– А другие, что ли, спят?

– Ты прикидываешься или и впрямь такая дура, не понимаешь?

– Да, я, наверное, наивная дура.

– Эх ты! Тобой пользуются. Я бы на твоем месте давно ушел. Ты меньше всех зарабатываешь, – твердил мне Андрей весь гастрольный тур.

Я тогда ему не поверила, но через несколько дней узнаю, что моя напарница Света Разина получает 75 рублей за концерт. А вскоре она сама об этом проболталась на очередных гастролях.

Я ее спросила:

– Света, если не секрет, какой у тебя гонорар?

– Я 75 рублей получаю за концерт.

– Как 75 рублей? – вылупила я на нее глаза.

– А ты что, разве иначе? – удивилась она.

Я была просто шокирована, сплетни сплетнями, но что-то из этого оказалось правдой.

– Мой гонорар не менялся с самого начала, как мне установили 25 рублей, так я и продолжаю их получать, – сказала я ей.

Мне показалось, что Света уже жалела, что рассказала мне об этом. Ее, видимо, просили молчать, и, чтобы как-то выкрутиться из сложившегося положения, она добавила:

– Ну, понимаешь, у нас такая ситуация, я же с Соколовым, у нас с ним отношения.

Я про себя думаю: вот наглость! Все ездят, поют в основном под мою фонограмму и по 75 рублей получают за концерт, а я езжу за тридевять земель и по-прежнему моя ставка – 25 рублей. Где справедливость?..

А до этого я спрашивала у Литягина:

– Андрей, когда мы будем записывать песни для следующего альбома? У меня же постоянно гастроли. Я и дома-то не бываю.

– Ну вот сейчас после большого тура ты вернешься, будет пауза, «окно», так сказать, ты приедешь на студию, и мы все пропишем, пропоем. Материал уже есть.

Он так это сказал, что я была уверена: скоро будем записывать второй альбом. Только спустя годы я поняла, что во главе всего были деньги. «Мираж» работал как многостаночная мануфактура: Литягин не мог и, разумеется, не хотел терять деньги, станок печатает их со страшной силой. И зачем отрывать от производства рабочую лошадку, когда в Москве, под носом, есть другая певица со схожим тембром, и она споет.

Прошло время, мы съездили в тур, вернулись, опять съездили, а он мне все не звонит. Тогда я сама набрала его номер и в очередной раз спросила:

– Андрюша, привет, мы в Москве сейчас, когда мне к тебе лучше подъехать для записи альбома?

На что он мне совершенно спокойно ответил:

– А уже все записано. Суханкина спела. Я тебе принесу фонограммку, ты выучи, пожалуйста, и, как говорится, в путь!

Тут я просто взорвалась:

– Знаешь что, дорогой мой, вот и пойте, как хотите! Без меня как-нибудь справитесь! Если я и пела под «фанеру», то под свою, а под Ритину я петь не буду.

И тут меня понесло:

– Платишь мне 25 рублей, а Разиной – 75, у тебя существует несколько составов, которые ты отправляешь в лучшие места да на Черные моря, а мной только дыры затыкаешь. Разве это справедливо? Я же записала пять песен в альбоме и пропела все бэки на песнях Маргариты Суханкиной. А сколько городов я честно отпахала, принося тебе в карман кругленькую сумму! Почему ты так поступаешь со мной?

– Что тебя не устраивает? – перебивает он меня.

– Меня не устраивает, как ты ведешь свою игру. Я не считаю, твои деньги и никогда этого не делала. Ты обещал, что я вернусь с гастролей и мы запишем альбом. В итоге я не успевала прилетать, как ты отправлял меня в другие города. А теперь говоришь, что альбом уже записан и я должна петь под чужую фонограмму?

– Ты все сказала? А вот теперь послушай меня. Я композитор, и не нужно мне читать нравоучения. Либо ты принимаешь правила моей игры, либо нет, по-другому не будет!

– Неужели мы не можем поговорить по-человечески и пойти навстречу друг другу? – почти плакала я.

– Тебя завтра ждут с концертами в Саратове, так что лучше отдохни и собирайся на гастроли. Не усугубляй ситуацию, ведь до этого все было хорошо. Зачем что-то портить? «Мираж» популярен. Люди тебя боготворят, тысячи девчонок мечтают оказаться на твоем месте, а ты выпендриваешься! – И, не дожидаясь от меня ответа, он просто повесил трубку.

На следующий день я улетела на концерт, отработала, вернулась и опять звоню Андрею.

– Что тебя не устраивает на этот раз?

– Меня не устраивает моя зарплата, я хочу записывать новые песни, и давайте как-то между гастролями делать хоть небольшие перерывы! Я же не лошадь, мне тоже нужен отдых. В конце концов, у меня заболел ребенок, у него температура под 40. Я должна хоть несколько дней побыть дома и помочь родителям!

– Хорошо, побудь дома, лечи сына.

Вечером раздается звонок от директора Саши Букреева:

– Наташа, планы изменились, ночью у нас с тобой вылет.

– Ребята, да вы что! Я никуда не полечу! У меня болен сын, у него высокая температура. Меня больше месяца дома не было. Я же говорила Андрею, что не могу лететь. И он мне разрешил остаться дома на несколько дней!

– А я объясняю тебе, что ситуация поменялась и ты должна лететь! – надавил он на меня.

– Я не могу, Саша, войди в мое положение. У тебя же тоже дети есть.

– Есть, и с ними сидит моя жена, а у тебя есть аж две бабушки. И тебя ждут зрители!

– Я в первую очередь мать. Именно сейчас Леше нужен уход. Мое сердце разрывается, глядя на ребенка. Я не могу никуда лететь, тем более через пару часов. В таком случае я просто ухожу из группы.

– Тогда ты будешь уволена по 33-й статье, – произнес он и швырнул трубку.

Уволить по 33-й статье в советское время означало погубить жизнь человеку. Я не верила, что они так со мной поступят. В результате я так и не полетела. Таким образом, сказали мне на следующий день, я сорвала концерты и должна за это ответить. Это были нереальные разборки. Мы приехали с Костей на встречу в ООО «Союз», где лежала моя трудовая книжка. Я рыдала и просила:

– Пожалуйста, не надо меня увольнять по 33-й статье, вы же испортите мне трудовой стаж, меня больше не возьмут ни на какую работу.

Литягину было плевать на меня, он был непреклонен и написал: «Уволена за невыход на работу по статье 33». Спустя месяц, после уговоров и слез, он зачеркнул предыдущую запись и написал, что я уволена по собственному желанию. Так мы и разошлись.

После всего этого всем рассказывали, что я якобы не ушла из «Миража», а меня уволили из-за того, что я сею смуту в коллективе. И вечно чем-то недовольна. Нет, я сама была уже готова уйти, потому что не могла больше терпеть обман и позволять безнаказанно пользоваться собой. Я больше не видела для себя никаких перспектив в этом коллективе, поскольку следующий альбом был записан уже не мной. Я больше не находила общего языка с руководством, и мы не были подружками со Светланой Разиной, которая всегда чувствовала во мне конкурентку и явно недолюбливала меня. Кроме того, Разин прочистил мне мозги – чаша оказалась переполненной, и случилось то, что рано или поздно должно было случиться. Я надеялась на Андрея Разина, что он, как и обещал, станет моим директором, и на этой ноте распрощалась с «Миражом».

Кавказские страсти

Андрей Разин настолько был увлечен своим новым проектом «Ласковый май», что ему явно было не до меня. Я продолжала ездить на гастроли как солистка группы «Мираж» (так мы указывали в афишах). После ухода из «Миража» я приняла для себя решение, что больше ни одного выступления на концертной площадке под фонограмму не будет! Моя совесть не позволяла мне обманывать людей. Гастроли продолжались активно, но я могла уже сама регулировать свой график. И, конечно же, я продолжала исполнять те пять песен, которые записала в «Мираже». Репертуара было очень мало, и я решила сама написать песни. Так появился хит «Солнце горит», который тут же стали крутить буквально все радиостанции.

 
Ночь пролетела, будто ветер злой,
Но я не верю, что теперь
Так легко мы расcтанемся с тобой.
И я закрою за тобою дверь.
 
 
Нашу любовь я не предам вовек,
Буду всегда тебя любить.
Счастлив лишь только будет тот человек,
Что на Земле счастливым хочет быть.
 
 
Припев:
Солнце горит, горит сегодня в небе,
Лишь для тебя время летит,
Летит, не медля, обжигая сердца.
 
 
Знаю, настанет день, и ты поймешь —
Нет большей силы, чем любовь.
Видишь, открыта дверь, и я жду, что ты придешь,
Что будем счастливы с тобой мы вновь.
 
 
День пробежит, пройдет и жизнь,
А вместе с нею любовь.
Время летит, летит, как ветер,
Не вернешь его вновь.
 
 
Припев:
 

Следом за этой песней вместе с Леней Величковским мы написали «Улетает в небо шар», и она тоже стала популярной. Все думали, что это новый «Мираж», а бесчисленные студии звукозаписи по всей стране выпускали эти песни в сборниках, также причисляя их к «Миражу».

Каких у меня только не было гастролей! Вспоминаю один неординарный случай. Гастроли планировались в Тбилиси, и я не забуду их никогда в жизни! На афишах было заявлено несколько коллективов. Артистов разместили в престижной гостинице, на разных этажах. Не стану называть имени одного из солистов, но программу выстроили так, что я ее начинала, а он заканчивал концерт как «звезда». Я вышла на сцену и отработала свою программу живьем. После этого вышел он, довольный разогретой публикой, и, естественно, зазвучала фонограмма. Но зал отреагировал не так, как он ожидал, да я и сама такого не ожидала. Публика начала шуметь, возмущаться, люди выкрикивали:

– «Фанера»! Позор, вон со сцены!

Разъяренный солист выбегает за кулисы и кричит благим матом:

– Я уничтожу эту Гулькину, разотру в порошок. Она мне сорвала всю программу.

Мы пытаемся с ним объясниться. Я говорю:

– В чем я виновата, объясни мне, пожалуйста.

– Если бы я знал, что ты такая сволочь, то никогда бы тебя не взял. Из-за тебя меня освистали. Накричали, что я фонограммщик. Ты меня подставила, перед всеми опозорила!

– А ты не фонограммщик?

– Да пошла ты! Я тебе еще устрою сладкую жизнь! Тебе это не сойдет с рук! – орал он.

Я тогда не понимала всего грозящего мне ужаса. Но так как этот человек был организатором концерта и он меня позвал в турне, то именно он обеспечивал обратный отъезд, оплату гостиницы и выплату гонорара. Я понимала, из-за чего он так разозлился на меня, но ведь мы не обсуждали с ним, кто и как будет работать, да он прекрасно знал, что я пою живьем, как вообще-то и должны выступать все артисты!

А дальше произошло вот что… Мы с коллективом направились ужинать, а он со своей командой поехал в гостиницу. Они берут ключи от наших номеров и громят их: ломают мебель, кресла, разбивают посуду, даже зеркала в ванной комнате, выкидывают во двор ковер из моего номера. Мы приходим – нас уже ждет милиция, а работники гостиницы нам предъявляют счет. Я не сразу поняла, в чем дело, говорю: «Это не мы, зачем нам это делать? Давайте позовем нашего организатора, он все подтвердит».

– Его нет, все уехали полчаса назад. Они сдали свои номера, и у них все в порядке.

– Как уехали? А для меня информацию оставили?

– Нет никакой информации! Так вы будете платить или поедете в отделение?

Тут наконец-то я стала понимать, что произошло, но поверить в это пока не могла. Ничего себе отомстил! Я еще не получила от него денег за концерт, кроме незначительного аванса на еду, и у меня нет денег оплатить номера гостиницы, да и как улететь обратно домой с целым коллективом? Я не понимала, что мне делать, села на кушетку и разрыдалась. Мне было больно и обидно, что организатор концерта так со мной обошелся, и было бы за что… К счастью, милиционеры и работники гостиницы оказались хорошими людьми и, разобравшись в ситуации, позволили нам переночевать и дали время, чтоб уладить конфликт. У меня оставалось немного денег, мы позвонили в Москву и просили друзей и родных перечислить нам хоть какие-то деньги. Милиционеры провели проверку, убедились, что мы говорим правду и что действительно ни меня, ни музыкантов моей группы в гостинице на момент погрома не было. Слава богу, с нас не стали требовать оплаты ущерба, взяли деньги только за проживание. Оставшихся денег нам едва хватило, чтобы сесть в автобус и доехать до Ростова-на-Дону. Там нас уже встречали друзья, которые помогли купить билеты в Москву.