Текст книги "Елена Рерих. Заклятие огня"

Глава 2
В молодые годы

Невеста, жена, мать

В юности Елена была одной из первых красавиц во всем Санкт-Петербурге.

Все, кто оставил свои воспоминания о встрече с Еленой Ивановной – сколько бы тогда ни было ей лет, единодушно отмечают в ней две яркие черты: необыкновенную красоту и особое душевное обаяние, которое она буквально излучала.

Современница Елены Ивановны Н. В. Шишкина вспоминала: «У нее было много завистниц ее успехам в обществе, много предложений выходить замуж.

[Был] один очень блестящий молодой человек, бывший лицеист, единственный сын у родителей, миллионер, ему принадлежало Общество Пароходства на Волге «Самолет». Он был без памяти влюблен в Е.И., делал ей предложения, но и он получил отказ. Все окружающие ее и ее родные не могли этого понять: как отказать такому жениху, о котором так мечтали все петербургские красавицы.

Но она говорила, что она поставила себе задачей в жизни выйти замуж за человека – знаменитого служителя искусства, будь то музыкант, певец, художник, живописец или скульптор, но непременно человек с высшим дарованием и талантом»[12]12
  Цит. по книге: Беликов П. Ф. Рерих. Опыт духовной биографии. С. 27–28.


[Закрыть].

Желание Елены Ивановны было вполне понятным. Так уж устроена жизнь женщины, что одним из самых важных событий в ней является замужество. В дореволюционные годы это событие определяло судьбу женщины в гораздо большей степени, чем в нашу эпоху. Именно поэтому юная Елена решила выйти замуж только за человека из творческой среды, талантливого и духовного.

Ее желание совпало с Высшей волей – она встретила такого человека…

Однако право на осуществление этого желания ей пришлось отстаивать в упорной борьбе с мнением всей своей родни, навязывавшей ей свои представления о том, какой супруг ей нужен.

В 1899 году Елена Ивановна, как обычно, проводила лето вместе с матерью в гостях у своей тети, княгини Путятиной, в Бологом – имении Путятиных в Новгородской губернии. Именно там она познакомилась с молодым, но уже известным художником Николаем Константиновичем Рерихом. Он приехал в Бологое к князю Путятину по делам, связанным с археологическими раскопками (как и Николай Рерих, князь всерьез занимался археологией).

Елена Ивановна. 1900

Обладающая с детства способностью мгновенно и безошибочно распознавать нравственную сущность людей, Елена увидела перед собой человека с чистой и возвышенной душой – и именно это заставило девушку обратить на него внимание.

Молодой художник тем более не остался равнодушным к этому знакомству: уезжая из Бологого, он унес в своем сердце дивный облик красавицы, с которой потом стал искать встречи в Петербурге.

Однако если сама Елена Ивановна главным достоинством в человеке считала духовность и творческий дар, то ее семья на первый план ставила родовитость, положение в обществе и материальную обеспеченность. Художники же никогда и нигде не считались людьми со стабильным финансовым положением. Елена с самого начала понимала, что ее мать и родня будут против ее брака с художником. Но вряд ли она знала, сколько силы воли и упорства придется ей проявить, чтобы отстоять свой выбор под давлением близких родственников. Елене и ее избраннику пришлось вести настоящую битву за свое счастье. И они победили.

Летом 1901 года Н. К. Рерих был приглашен на должность секретаря Императорского общества поощрения художеств (ОПХ). Назначение художника на солидную должность сыграло решающую роль в проблеме его брака с Еленой Ивановной – ее родственники наконец-то перестали им препятствовать. Бракосочетание Елены Ивановны и Николая Константиновича состоялось 28 октября 1901 года. Молодожены поселились в доме Кенига, на Пятой линии Васильевского острова.

Н.К. Рерих. 1900

1902-й год открыл в жизни Елены Ивановны новую страницу, исключительно важную и ответственную для любой женщины, а именно – материнство. Современный мир знает Елену Рерих в основном как оригинального философа, соавтора учения Агни-Йоги. Но касаясь жизни этой – без преувеличения – великой женщины, было бы несправедливо обойти вниманием еще одну ее грань – а именно роль матери, столь чудесно выполненную Еленой Ивановной. Она была не только мыслителем, подвижницей и любимой наставницей для многих последователей Живой Этики по всему миру – она была еще и матерью, воспитавшей двух выдающихся, нравственно зрелых, на редкость талантливых людей. Далеко не каждой женщине удается совместить в жизни все возможные грани судьбы – и призвание, и духовную самореализацию, и роль жены и матери; тем выше заслуга Елены Ивановны, сумевшей все это сделать.

Первенец Рерихов родился почти в походных условиях. Летом 1902 года супруги находились в Новгородской губернии, в селе Окуловка. По одной версии, они просто снимали там дачу на лето, по другой – Николай Константинович в то время руководил раскопками, проводимыми в окрестных уездах, а Елена Ивановна жила неподалеку от мест раскопок в селе Окуловка. Здесь 16 августа (по новому стилю) появился на свет старший сын Рерихов, Юрий (официально его имя было записано как Георгий).

Юрий и Святослав Рерихи. Около 1909

В 1904 году родился младший сын Рерихов, Святослав. Материнство внесло существенные изменения в жизнь Елены Ивановны, словно одна, прежняя часть ее жизни закончилась и началась другая. Более-менее размеренный и спокойный темп жизни ушел в прошлое. Пришла новая ответственность, новые заботы и хлопоты; в наступившей для Елены Ивановны новой жизни она могла уделять себе совсем немного времени. Со свойственной ей энергией она отдалась обязанностям матери, воспитанию и образованию своих сыновей.

Николай Константинович также был очень заботливым отцом, он немало времени уделял детям, вникал в их интересы и занятия, несмотря на свою занятость работой. Именно он стал их первым и наилучшим учителем рисования. Но поскольку большую часть своего времени он проводил на работе, основная забота о воспитании и образовании мальчиков лежала на плечах Елены Ивановны.

Рука об руку

Николай Константинович очень любил путешествовать по старинным городам России, запечатлевая на своих полотнах с натуры древние архитектурные памятники. Немало времени он проводил в поездках по городам России, часто бывал и за границей. Когда позволяли обстоятельства, Рерихи путешествовали вместе.

В 1903 и 1904 годах супруги совершили большое путешествие, сначала по древнерусским городам, а затем по странам Балтии. Во время этого путешествия Н. К. Рерих запечатлевал красоту древнейших архитектурных ансамблей России на картинах, а Елена Ивановна фотографировала сокровища древнерусского зодчества. Снимки, сделанные ею, оказались столь профессиональными по качеству, что были использованы в некоторых книгах, посвященных искусству: «В 1903 году мы с Еленой Ивановной прошли и по Литве. Большое это было хождение по разным историческим местам. Всюду писались этюды – Елена Ивановна всюду снимала фотографии. Часть ее снимков вошла и в «Историю искусства» Грабаря, и в другие труды, посвященные памятникам старины»[13]13
  Рерих Н. К. Литва // Рерих Н. К. Листы дневника. Т. 2. С. 36.


[Закрыть].

Следующий раз судьба привела Рерихов в земли Балтии – теперь уже в Ригу – в 1910 году. Эта поездка также преследовала художественные цели.

В 1906 году в жизни Рерихов произошли перемены: Николай Константинович был назначен директором Рисовальной школы Общества поощрения художеств (далее – ОПХ). У Н. К. Рериха заметно прибавилось забот и проблем. Художник был целыми днями занят на службе; кроме того, он в те годы вел большую общественную работу. Домашние же дела оказались в ведении Елены Ивановны. Понимая, что муж очень занят, она стремилась освободить его от домашних хлопот, чтобы у него хватало времени и для творчества.

Но нельзя сказать, что Е. И. Рерих в те годы занималась лишь вопросами домашнего уклада. Она принимала самое живое участие в работе Рисовальной школы ОПХ. Когда в Рисовальную школу ОПХ приезжали на выставки император и другие именитые покровители Общества поощрения художеств из числа членов царской фамилии, Елена Ивановна участвовала в этих приемах вместе с супругом.

Николай Рерих часто бывал в командировках, и Елене Ивановне приходилось не только управлять всеми домашними делами, но и принимать участие в работе Рисовальной школы. О том, что Елена Ивановна всегда была в курсе основных проблем школы, красноречиво свидетельствует ее переписка с мужем во время его длительных командировок.

Следует отметить, что жизнь Елены Ивановны в замужестве никогда не была роскошной и легкой. Материальное положение Рерихов нельзя было назвать безоблачным даже в дореволюционные годы экономической и политической стабильности. Николай Константинович занимал вполне солидное положение в обществе, имея видную должность, но и это не гарантировало семье Рерихов полное отсутствие проблем с финансами. Несмотря на известность и популярность Рисовальной школы ОПХ в Петербурге, служба в ней не обеспечивала большого заработка не только рядовым преподавателям, но и директору школы, то есть Н. К. Рериху.

Но финансовые проблемы не портили Елене Ивановне настроения и не вызывали у нее недовольства и сожалений: духовные ценности она всегда ставила гораздо выше материальных и не боялась трудностей, несмотря на свое аристократическое происхождение и обеспеченное детство.

Став женой художника, Елена Ивановна с удовольствием погрузилась в широкий мир увлечений своего супруга, среди которых – помимо живописи и публицистики – были археология и коллекционирование картин старых мастеров и икон.

Как и многие художники, Николай Константинович был коллекционером, собирая старинные картины; большинство из купленных им картин нуждалось в реставрации, чем он сам и занимался. Вскоре к этому занятию – реставрации старых картин – присоединилась Елена Ивановна и, похоже, серьезно увлеклась этим занятием. Иногда в процессе реставрации ей приходилось счищать слои позднейшей живописи, которой нередко были «записаны» старинные картины. Некоторые из них оказались настоящими шедеврами. Об этой стороне деятельности супруги Н. К. Рерих тоже оставил воспоминания: «Бывало, возвращаешься поздно после какого-нибудь заседания и видишь, как ярко освещены два окна. Значит, Е.И. до поздней ночи возится с картинами. Наверно знаешь, что найдено что-то интересное. Помню, как Е.И. отмыла Ван Орлея и Петра Брейгеля и Саверея. Рука у Е.И. музыкальная – легкая и знает, где и насколько можно тронуть»[14]14
  Рерих Н. К. Собрания // Рерих Н. К. Листы дневника. Т. 3. С. 283.


[Закрыть].

Е. И. и Н. К. Рерихи на Валдае, где проводились археологические раскопки

Елена Ивановна отдала дань увлечения и другому любимому занятию супруга – археологии. Вместе с мужем она участвовала в раскопках, с интересом изучала найденные при раскопках предметы. По словам Н. В. Шишкиной, «С самого первого года замужества она проводила лето на раскопках в Новгородской губернии, живя с ним в землянках, просто одетая, как того требовала их совместная работа, на удивление всех родных ее, которые не понимали, как она могла мириться с такими, на раскопках (конечно, только летом), первобытными условиями жизни.

И так всю жизнь прошли они рука об руку, полную взаимного понимания и любви. Вот где настоящий брак двух любящих сердец и душ!»[15]15
  Цит. по: Беликов П. Ф. Рерих. Опыт духовной биографии. С. 31.


[Закрыть]

И все же главная сфера взаимного понимания и гармонии между супругами лежала даже не в сфере внешних интересов и увлечений, а в области духовных устремлений…

У грани Неведомого

Жизнь Николая Константиновича и Елены Ивановны всегда была насыщенной самыми разными делами, событиями и задачами. Но, несмотря на то, что основная часть времени отводилась ими на работу, творческие интересы и воспитание детей – в их жизни была и другая, неизвестная окружающим сторона, связанная с их духовными поисками. Именно эта сторона жизни Рерихов впоследствии привела их к общению с духовными Учителями Востока и к сотрудничеству с Ними.

Почему и Елена, и Николай Рерих были в этом отношении «не такими, как все»? Почему они с юности стремились к самопознанию и духовным знаниям, то есть ко всему тому, что в расхожем смысле называлось «мистицизмом»?

Согласно эзотерической философии, люди, бывшие сотрудниками Адептов тайной мудрости во многих прошлых жизнях, в каждом новом воплощении будут вновь стремиться к встрече с духовными наставниками и к постижению тайной мудрости Востока. С этой точки зрения, Рерихов наверняка влекло к тайному знанию то, что в восточной философии называется кармическими связями и духовными накоплениями, то есть достижениями и познаниями, обретенными человеком в его прошлых воплощениях. Согласно восточной философии эти духовные накопления хранятся в глубине души каждого из нас на протяжении всех наших воплощений…

Был и еще один – с точки зрения обычного человека, абсолютно мистический – фактор, направлявший и стимулировавший духовные поиски Рерихов. Он заключался в сверхсознательном воздействии на них великого мудреца Востока, бывшего их духовным Учителем во многих прошлых воплощениях. Имя Его было Махатма Мориа.

После установления сознательного общения с Рерихами Учитель сам сказал им о том, что поддерживал духовную связь с ними, но на сверхсознательном уровне.

Все это способствовало пробуждению их духовной интуиции и прозрениям в мир иной реальности, называемой в Агни-Йоге Тонким миром[*]. Особая роль в этом принадлежала, конечно, Елене Ивановне. Ее дар ясновидения проявлялся не только в предугадывании событий будущего, имевших отношение к ней самой или ее семье. Незадолго до революции ей часто снились сны (которые правильнее было бы назвать видениями), отражавшие будущее России и других стран мира. Она заранее знала результаты Русско-японской войны; знала, что война 1914 года окончится поражением Германии.

Предчувствовала она и войну, и революцию, и те разрушения, которые произойдут в стране. Но в то же время Елена Ивановна знала, что опасность не коснется ее самой и ее близких[16]16
  Рерих Е. И. Сны и видения // Там же. С. 29.


[Закрыть]. Многие символические образы ее вещих снов Николай Рерих воплотил в своих картинах, создав перед революцией так называемую пророческую серию полотен.

Нейрофизиолог с мировым именем Н. П. Бехтерева в своих новаторских исследованиях коснулась проблемы вещих снов. Будучи прогрессивным и смелым ученым, Бехтерева не стала делать вид, что подобного феномена не существует – она открыто заявила, что, поскольку современная наука пока не может дать объяснение этому явлению, приходится предположить, что будущее дано нам заранее, что оно уже существует.

Вещие сны Елены Рерих отражали это таинственное будущее, уже существующее в настоящем, но – согласно восточным философско-эзотерическим доктринам – пока лишь на ином, духовном плане бытия.

Голос Безмолвия

(Карелия, 1916–1918 годы)

1915-й год принес Елене Ивановне много забот и волнений из-за серьезной болезни мужа. В начале 1915 года Николай Константинович заболел воспалением легких. Болезнь протекала настолько тяжело, что в мае газета «Биржевые ведомости» опубликовала бюллетень о состоянии здоровья Рериха.

Когда состояние здоровья художника более-менее стабилизировалось, врачи рекомендовали ему для восстановления здоровья поехать в Крым. Однако, находясь в Крыму, Рерих не смог бы влиять на дела в руководимой им Рисовальной школе в той мере, в какой это было необходимо. Поэтому сначала художник предпочел южному солнцу и морю Новгородскую губернию. Однако скоро стало очевидно, что и там его здоровье восстанавливалось слишком медленно. Болезнь вызвала осложнение, что потом не раз приводило к рецидиву заболевания. Врачи настоятельно советовали Рериху уехать из большого города куда-нибудь на природу. Его выбор пал на Финскую Карелию, откуда он мог приезжать в Петроград, чтобы заниматься делами школы.

В декабре 1916 года семья Рерихов переехала в маленький провинциальный городок Сердоболь (по-фински – Сортавала). Вначале они жили в городской гостинице, затем, весной 1917 года, временно арендовали находящееся за городом имение «Юхинлахти», принадлежавшее ректору местной учительской семинарии. Позднее Николай Константинович снял дом среди соснового леса, у ладожских шхер, и в декабре Рерихи переехали туда всей семьей. Из Сердоболя до Питера было несколько часов езды, и художник изредка (когда позволяло здоровье) приезжал в Петроград, чтобы заняться наиболее важными и неотложными делами школы.

С весны до осени 1918 года Рерихи жили на острове Тулола (Тулонсаари), в доме выборгского купца Баринова. Во время пребывания Рерихов в Финляндии их сыновья заканчивали свое образование, занимаясь частным образом с преподавателями местной гимназии. Рерихи посещали живописные окрестности этих мест; незабываемые впечатления принесла им поездка на Валаам.

Молчаливая, величественная красота карельской природы, окружавшей Рерихов, уединенность их жизни, а также их настроенность на получение вестей от Учителя позволили им вплотную подойти к той таинственной черте, за которой интуитивные прозрения превращаются в четко осознаваемую духовную связь с незримым Учителем.

П. Беликов утверждает, что именно в это время, среди карельского уединения и безмолвия, среди природной чистоты Рерихи установили уже несомненную, прочную духовную связь со своим Учителем, хотя в то время эта связь проявляла себя еще не на уровне сознательного общения. Тогда это было только слышание Зова, получение духовных посланий, намеков и предупреждений. Тем не менее это было важнейшим событием в жизни Рерихов, повлиявшим на весь ход их последующей жизни.

Кардинальную роль в установлении этой духовной связи сыграла Елена Ивановна, что подчеркивал впоследствии Николай Константинович: «…жена моя Лада прозревала на всех путях наших. Нашла она водительство духа и укрепила она путь наш».

Однако тот факт, что в Карелии Рерихам многое открылось относительно их дальнейшей духовной миссии, отнюдь не означал, что они вступили в сознательное общение с Учителем и стали получать от Него указы относительно того, что им следует делать. Намеки Зова еще надлежало правильно понять, расшифровать, активизировав для этого свою собственную духовную интуицию. И не все намеки были поняты Рерихами сразу.

На перепутье

Созерцательный образ жизни, который вели Рерихи в Карелии, продолжался недолго: шел 1917 год, и внешний мир, мир суровой жизненной реальности, напоминал о себе все жестче. После Февральской революции пришла революция Октябрьская, социалистическая. Прошлое безвозвратно ушло, а вместе с ним ушли стабильность и обеспеченность прежней жизни. Было очевидно, что период невольного отшельничества Рерихов подошел к концу. В 1918 году началась Гражданская война, и в мае этого же года граница между Россией и Финляндией была закрыта. Сердоболь оказался отрезанным от Питера финским фронтом и окончательно превратился в Сортавалу. Вернуться в Петроград можно было только после стабилизации политического положения, а когда это наступит, никому не было ведомо.

Рерихов беспокоила и еще одна проблема. Повинуясь таинственному Зову своего Наставника и своим давним стремлениям, они мечтали о поездке в Индию. Но Индия в то время была колонией Великобритании, англичане же, всегда и везде опасавшиеся политических противников и шпионов, весьма прохладно относились к желанию граждан России посещать их восточные владения. Рерихи небезосновательно полагали, что если они захотят посетить Индию после возвращения на родину, теперь уже в Советскую Россию, то им как советским подданным вообще не выдадут туда визу. Оставалось лишь одно – посетить Индию до возвращения в Петербург. Кратчайший же путь в Индию был через Англию – только в Лондоне Рерихи могли получить разрешение на посещение этой страны. Но в 1918 году у художника просто не было средств на поездку в Лондон. Их еще предстояло найти.

Тем временем финские власти стали весьма неодобрительно относиться к русским, осевшим в приграничной полосе, и выселять всех, у кого не было постоянной работы и собственного жилья. В 1918 году Рерихи покинули Сортавалу и переехали на время в Выборг. Выборгский период был, вероятно, одним из самых трудных в их жизни по неопределенности и безденежью. К счастью, в том же 1918 году Николай Константинович получил предложение из Швеции заняться судьбой картин «русского отдела» Балтийской выставки[17]17
  В выставке принимали участие художники всех стран, выходивших к Балтике. – Прим. авт.


[Закрыть] 1914 года, после которой в Швеции остались картины русских художников, в том числе и Рериха. Чтобы прояснить судьбу этих картин, профессор Оскар Бьорк пригласил Николая Константиновича посетить Стокгольм. Рерих воспользовался этим обстоятельством и договорился об организации в Стокгольме своей выставки. К тридцати своим картинам, остававшимся после Балтийской выставки в Швеции, Рерих добавил полотна, созданные им в последние годы в Карелии. Выставка открылась в ноябре 1918 года и имела ошеломляющий успех. Многие картины художника были куплены музеями и владельцами частных коллекций. Имя Рериха замелькало на страницах европейских газет. Этот успех открыл Рериху двери выставочных залов и в других городах.

Поскольку Рерихов интересовала поездка в Англию, художник написал своему давнему знакомому Сергею Дягилеву, находившемуся в то время со своей труппой в Лондоне. Дягилев охотно пригласил Рериха принять участие в постановке оперы «Князь Игорь» в знаменитом театре Ковент Гарден. Дягилев работал тогда вместе с известным английским театральным постановщиком Бичамом. По его рекомендации Бичам передал Рериху всю художественную работу по постановке не только этой оперы, но и других русских спектаклей. В конце марта 1919 года Рерихи покинули Финляндию и направились в Лондон, по пути посетив Копенгаген, где также успешно прошла выставка Николая Рериха. Летом 1919 года они достигли берегов Британии.