Текст книги "История стран Азии и Африки (Новое время)"

Источники и литература

1. История религии: Учебник для вузов / Под ред. проф. И.Н. Яблокова. Т. 1, 2. М.: Высшая школа, 2004.

2. Новая история стран Азии и Африки XVI–XIX веков: Учебник для вузов / Под ред. А.М. Родригеса. Ч. 1, 2, 3. М.: ВЛАДОС, 2004.

3. Родригес А.М. История стран Азии и Африки в Новейшее время (XX в.): Учебник для вузов. М.: Проспект, 2008.

4. Родригес А. М. Общественная мысль на Востоке в XIX–XX вв.: синтез традиционного и современного. М., 2011.

5. Родригес А. М. Реформация и модернизация религиозной и политической идеологии на Востоке (XIX–XX вв.). М., 2012.

6. Абаев Н. В. (отв. ред.). Буддизм и культурно-психологические традиции народов Востока. Новосибирск: Наука, 1990.

7. Бичурин Н. Я. Китай в гражданском и нравственном состоянии. М.: Восточный Дом, 2002.

8. Бичурин Н. Я. Статистическое описание Китайской империи. М.: Восточный Дом, 2002.

9. Бондаренко Ю. Я. Этика парадоксов (Очерк этики и философии даосизма). М.: Знание, 1992.

10. Буров В. Г. Мировоззрение китайского мыслителя XVII века Ван Чуанынаня. М., 1976.

11. Васильев Л. С. (отв. ред.). Дао и даосизм в Китае. М.: Наука, 1982.

12. Горбунова С. А. Китай: религия и власть. История китайского буддизма в контексте общества и государства. М.: ИД «ФОРУМ», 2008.

13. Горбунов С. А. О некоторых аспектах деятельности движения ихэтуаней и система фэншуй // Деятельность Русской православной церкви в Забайкалье: история и современность: Материалы региональной научно-практической конференции «Ефремовские чтения – II», 27–28 ноября 2005 г. Улан-Удэ: ВСГАКИ, 2005. С. 34–43.

14. Дацышен В. Г. Новая история Китая. Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2004.

15. Дацышен В. Г. Христианство в Китае: история и современность. М.: Научнообразовательный форум по международным отношениям, 2007.

16. Иванов П. М. Из истории христианства в Китае. М.: ИВ РАН, 2005.

17. Илюшечкин В.П., Соловьев О.Г. (сост.). Тайпинское восстание 1850–1864 гг.: Сборник документов. М.: Издательство восточной литературы, 1960.

18. Ионов А. Ю. Значение «Записей ежедневных познаний» Гу Яньу для конфуцианской традиции // Вестник Бурятского государственного университета. 2014. № 2. С. 32–36.

19. Ихэтуань. (Ихэтуани). Т. 1 -4. Шанхай, 1955.

20. Кобзев А. И. Философия китайского неоконфуцианства. М.: Восточная литература, 2002.

21. Лао Цзы. Дао Де Цзин (Книга о Пути и Силе). М., 2002.

22. Ленков П. Философия сознания в Китае. Буддийская школа фасян (вэйши). СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 2006.

23. Лукьянов А. Е. Дао. Книги Перемен. М.: ИНСАН, РФК, 1993.

24. Макаров В. А. Подавление восстания ихэтуаней как «цивилизующий акт» в отношении Китая // Буданова В. И., Воробьева О. В. (отв. ред.). Цивилизация и варварство II: парадоксы победы цивилизации над варварством. М.: ИВИ РАН, 2013.

25. Малявин В. В. Китайская цивилизация. М., 2000.

26. Маслов А. А. Письмена на воде. Первые наставники Чань в Китае. М.: Издательство Духовной Литературы, Сфера, 2000.

27. Маслов А. А. Встретить дракона: толкование изначального смысла «Лао-цзы». М.: Логос, 2003.

28. Масперо А. Даосизм / Пер. с фр. В.Ю. Быстрова; под ред. С. В. Пахомова. – СПб.: Наука, 2007.

29. Меликсетова А. В. История Китая. М.: Высшая школа, 2002.

30. Непомнин О.Е. История Китая: эпоха Цин. XVII – начало XX века. М.: Восточная литература, 2005.

31. Нестеркин С. И. Личность в буддизме махаяны. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2011.

32. Никифоров В. И. (отв. ред.). Восстание ихэтуаней. Документы и материалы. М.: Наука, 1968.

33. Осъмаков И. 77. Особенности работы русской духовной миссии в Китае после Боксерского восстания: Труд начальника восемнадцатой миссии епископа Иннокентия (Фигуровского) – Книга о даосизме и его различиях с христианством // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2015. № 11. С. 104–106.

34. Переломов Л. С. Конфуций и конфуцианство с древности по настоящее время (V в. до н. э. – XXI в.). М.: Стилсервис, 2009.

35. Рейн Крюгер. Китай. История страны. (Биография великих стран). М., 2008.

36. Сидихменов В. Я. Китай: страницы прошлого. М.: Наука, 2000.

37. Сидихменов В. Я. Маньчжурские правители Китая. М.: Миринда, 2004.

38. Титаренко М. Л. (отв. ред.). Конфуцианский трактат Чжун юн: Переводы и исследования. М.: Восточная литература, 2003.

39. Чебунин А. В. История проникновения и становления буддизма в Китае. Улан-Удэ: Изд. – полигр. комплекс ФГОУ ВПО ВСГАКИ, 2009.

40. Чудодеев Ю. В. Крах монархии в Китае. М.: Институт востоковедения РАН, Крафт, 2013.

Доклады, рефераты, эссе

Конфуцианство и легизм в историко-культурной традиции Китая.

• Пекин как центр тибетского буддизма в эпоху династии Цин.

• Роль буддизма в культурной, социальной и политической жизни Китая в Новое время.

• Мистицизм в чань-буддизме.

• Китаецентризм – основа внешнеполитической стратегии в эпоху династии Цин.

• «Теория небесных знамений»: роль стихийных бедствий в официальной идеологии Китая периода Нового времени.

• Проблемы проникновения христианства в Китай.

• Личность и деятельность Хуан Цзунси.

• Личность и деятельность Гу Яньу.

• Личность и деятельность Ван Фучжи.

• Официальная идеология в период правления императора Асинь-гёро Иньчжэне (1678–1735 гг.) и практика ее осуществления.

• Официальная идеология в период правления императора Асинь-гёро Хунли (1736–1799 гг.) и практика ее осуществления.

• Культурные и религиозные традиции маньчжурских племен и их трансформация в период Нового времени.

• Конфуцианство в духовной культуре Китая в период Нового времени.

• Роль конфуцианства в формировании китайской цивилизации. Специфика ханьского мировоззрения.

• Китай в освещении западноевропейской мысли (вторая половина XIX – начало XX в.).

• Личность и деятельность Цзэн Гофаня.

• Влияние конфуцианства, даосизма, буддизма на идейное учение Цзэн Гофаня.

• Личность и деятельность Чжан Чжидуна.

• Философские и религиозные основания «упражнений ихэтуаней».

• Влияние буддийских религиозных традиций на идеологию «Союза ихэтуаней».

• Образ Китая в британской периодической печати второй половины XIX – начала XX в.

• Проблема экспансии западных держав в китайской историографии.

• Личность и деятельность Хун Сюцуюаня.

• Идеологическая основа тайпинского восстания.

• Восстание ихэтуаней как ответ на вторжение европейских держав в Китай. Антихристианская направленность движения.

• Религиозный синкретизм в Китае.

• Миссионерская деятельность Русской православной церкви в Китае (XVIII–XIX вв.).

• Идеологическая основа традиционалистских союзов Китая (на примере деятельности общества Больших мечей).

Тема 8
Колониализм на Аравийском полуострове и в арабской Африке

Тема 8.1 (лекция)
Государства Северной Африки во второй половине XIX – начале XX в.

План

1. Этапы колониальной эпохи в Северной Африке.

2. Британская оккупация Египта.

3. Проблема зарождения уклада национального капитализма.

4. Приспособление местного общества к экспансии колониализма.

5. Основные направления колониальной политики Великобритании на Аравийском полуострове во второй половине XIX – начале XX в.

Колониальная эпоха в Египте и Северной Африке поначалу протекала относительно мирно и внешне мало заметно. В странах региона проблема противодействия колониализму поднималась по-разному. Ожесточенная борьба против него шла в Алжире (против французов), менее выражено и эпизодически в Марокко (против испанцев). В остальной части региона первые десятилетия рассматриваемого периода были скорее временем приспособления местных феодальных и патриархальных структур (в отечественной литературе получивших название «сложных многоукладных обществ») к чисто экономической на первых порах экспансии колониализма. На территории нынешней Ливии сложилась несколько иная ситуация. Здесь еще господствовавшая феодально-патриархальная верхушка кочевых племен продолжала выяснять отношения с османскими властями, местами сохраняя дофеодальные отношения, в том числе и рабовладение. В этих условиях, естественно, не было и не могло быть речи о «пересаживании» капитализма метрополий в местную социально-экономическую среду. Однако время шло и положение менялось. Приспособление местного общества к экспансии колониализма рождало новые отношения: между иностранным капиталом и феодально-бюрократическим аппаратом, между чужеземными предпринимателями и наемными работниками из коренных жителей, между заморскими богатеями и местными ростовщиками и компрадорами. Из числа последних, так же как и среди коррумпированной национальной бюрократии, купцов и традиционных торгово-ремесленных слоев, стала зарождаться национальная буржуазия (прежде всего в коммерции, сфере услуг, мелком и среднем производстве), связанная с местными формами хозяйствования, самобытными традициями экономической деятельности (в том числе – при освоении новых ее видов), нарождающимся общенациональным рынком и быстро формирующимися собственными понятиями о национальных интересах.

Время перехода от традиционного докапитализма к зарождению уклада национального капитализма (при сохранении и иногда даже одновременном развитии иных укладов) наступило вовсе не синхронно для разных стран региона. Сугубо условным рубежом этого перехода можно признать 1851 г. для Алжира, когда в этой стране возник первый банк (а вслед за ним, в 1853 г., и первые концессии), и она оказалась включенной в таможенные пределы Франции, став ее частью в административном и экономическом отношении, 1854 г. для Египта (то есть с началом правления Мухаммеда Саида-паши, при котором была отменена система монополий, запрещены рабство и работорговля, введена свобода частного предпринимательства и провозглашено равенство всех египтян перед законом), 1857 г. для Туниса (год провозглашения «Ахд аль-Амана», то есть Хартии неприкосновенности, которая гарантировала неприкосновенность личности, имущества и чести жителей Туниса, их равенство перед законом и полную свободу частного хозяйствования).

При этом всюду представители национальной буржуазии занимали подчиненное положение, оставаясь на вторых ролях или, в лучшем случае, становясь младшими партнерами иностранных капиталистов. Для национальной буржуазии этот вопрос был самым важным с первых дней ее существования. И хотя она долго шла в одной упряжке с иностранным капиталом (особенно когда речь шла о совместной борьбе с феодальной заскорузлостью и бюрократической рутиной, о самой возможности быть предпринимателем), она никогда не забывала, что «французская архитектура» – не арабо-андалусская, а «матросские кабаки» – не мавританские кофейни.

Мелкие собственники и предприниматели в арабских странах, выступая в роли помощников, агентов, ремонтников, сателлитов и прочей обслуги крупного иностранного производства, объективно смыкались с национальной буржуазией, образуя ее опору, окружение и питательную среду. Естественно, в любых своих акциях буржуазия должна была учитывать позицию этого мелкособственнического слоя, во много раз превосходившего ее и по численности, и по связям с основной массой коренного населения, и по негативному отношению к иностранному капиталу, обладавшего монополией на современные методы ведения бизнеса, а главное – на политическую власть. Все это давало возможность зарубежным капиталистам не только эксплуатировать трудящихся арабских стран Африки, но и душить мелкое предпринимательство этих стран, беззастенчиво подчиняя его своим корыстным интересам и прихотям. Оказавшись перед лицом достаточно быстрого захвата внутреннего рынка Египта и Магриба иностранным капиталом в условиях отсутствия или крайней слабости национального капитала, правители Египта, Туниса и Марокко прибегли к государственному предпринимательству. В Египте это привело к возведению по инициативе и за счет государства ирригационных сооружений и путей сообщения, созданию плантаций сахарного тростника, при хедиве Исмаиле (1863–1879 гг.) в Египте бы построено 430 мостов, 64 сахарных завода. Аналогичное строительство государство осуществляло в Тунисе и Марокко, а также французская колониальная администрация в Алжире. В Алжире и Тунисе строились в основном средства связи и коммуникации, в Марокко – хлопчатобумажные и сахарные предприятия, основывались хлопковые и сахарные плантации, заводы военного значения. Государственное предпринимательство, ввиду скудости внутренних ресурсов стран региона, обычно финансировалось иностранным капиталом. По этой причине оно, наряду с позитивными аспектами (развитие экономики и средств сообщения, создание условий для привлечения инвестиций извне и стимулирование частной инициативы национальных капиталистов), имело и негативные стороны, а именно: поощрение компрадорских тенденций и просто продажности государственной бюрократии, формирование в ее рядах агентуры иноземных капиталистов, укрепление позиций высших хозяйственных чиновников, заинтересованных в привлечении зарубежных капиталовложений в ущерб национальным. Кроме того, на протяжении всего XIX в. все возрастала задолженность правителей стран региона иностранным банкирам. Постепенно это привело к полному финансовому (и не только) закабалению этих стран.

Например, в Египте первые займы предоставлены были Мухаммеду Али европейскими банкирами в 1833 г, то есть в момент его наивысшего могущества. Однако к 1840 г. сумма долга по займам составляла уже 80 млн франков, а количество иностранцев в стране (преимущественно предпринимателей, советников, маклеров и посредников) только в 1841–1846 гг. выросло в 10 раз – с 6 тыс. до 60 тыс. чел. В Тунисе первые займы были получены в 1824 г., и уже через 5 лет страна оказалась на грани финансового банкротства. В дальнейшем последовали новые займы, и к 1869 г., когда закабаление страны стало уже фактом, сумма долга составила 125 млн франков, из которых 4/5 приходилось на долю Франции. Крупный капитал Европы обогащался в результате операций такого рода, последовательно разжигая милитаризм и шовинизм среди соотечественников для дальнейшего нажима на североафриканские государства, попавшие в петлю финансовой зависимости. Банки и посредники, получая прибыли от внешних займов, постоянно повышали проценты с них. Например, заем, предоставленный в 1904 г. Марокко. Прибыль от него банкам составила 18,75 %, хотя она не должна была превышать 10 %.

Внешний долг Египта возрос к 1863 г. до 367 млн франков. В основном это было следствием гигантских расходов на строительство начатого еще в 1850-х гг. и открытого в 1869 г. Суэцкого канала, на создание бюрократического аппарата, на строительство дворцов правителей и прочие престижные проекты. Кроме того, внешний долг Египта рос также вследствие нечестных махинаций иностранных спекулянтов, ростовщиков, биржевиков и просто темных и даже преступных элементов – содержателей притонов, тайных торговцев наркотиками, контрабандистов.

Многие иностранцы были врачами, учителями, агрономами, механиками, чей труд был необходим и полезен Египту. Но он не отменял и даже не заслонял негативных аспектов засилья иноземцев. К 1871 г. их было в Египте уже 80 тыс. чел., в том числе 34 тыс. греков (которые занимались преимущественно ростовщичеством), 17 тыс. французов, 14 тыс. итальянцев, 7 тыс. немцев, 6 тыс. англичан. В Александрии они составляли почти четверть населения (50 тыс. чел.). Не менее 20 тыс. иностранцев постоянно жили в Каире.

Господство иностранцев и их агентуры, рост налогового гнета с целью выплаты долга и провозглашение финансовой несостоятельности страны в 1876 г. (над нею был официально установлен контроль держав-кредиторов) вызвали возмущение народа. Политизация египетского общества, начавшаяся еще в начале 1870-х гг., на рубеже 1870-1880-х гг. вылилась в патриотическое движение под лозунгом «Египет для египтян». В отличие от сопротивления войскам Бонапарта в 1798–1801 гг., которое проходило под знаменем ислама и под руководством феодалов и духовенства, новое движение направлялось в основном представителями интеллигенции, буржуазии, служилого чиновничества и офицерства.

Важную роль играла пресса: в 1866–1879 гг. в Египте издавалось 25 газет и журналов на арабском языке. Среди журналистов было немало сирийцев и ливанцев, главным образом христиан, бежавших от османского гнета и ненавидевших деспотизм.

Канун начала XX в. для Персидского залива ознаменовался установлением ведущих позиций Великобритании. Лондон был заинтересован в поддержании его безопасности, так как это было необходимо для обеспечения сообщения с Индией – колонией Великобритании, которая представляла для нее особую важность. Для того чтобы добиться этого, британское правительство заключало соглашения с местными правителями. Эти соглашения позволили государственным образованиям этого региона стать субъектами международных отношений и упрочить свой суверенитет, так как были определены их границы, и Великобритания способствовала сохранению их территориальной целостности. Политика Великобритании определялась теми событиями, которые происходили в регионе Залива, а также ее соперничеством с другими великими державами того времени. В первые годы XX в. шла подготовка к Первой мировой войне. Между европейскими государствами формировались новые союзы, что затрагивало и интересы стран Залива. Для них особенно существенное значение имели позиции Великобритании, которая установила связи со странами региона и активно действовала в направлении сохранения своих региональных позиций. В 1904 г. было подписано соглашение между Великобританией и Францией, положившее начало союзу государств Антанты, которые противостояли Тройственному союзу Германии, Австро-Венгрии и Италии.

Решение Великобритании стать на сторону Франции, а затем и России было продиктовано, прежде всего, растущими амбициями Германии, в том числе и в регионе Залива. Германия усилила свое проникновение в традиционно британские сферы влияния, она стала конкурировать за рынки сбыта, стала увеличивать свой флот. Германия также укрепляла дружеские связи с Османской империей, где с 1908 г. у власти были представители движения младотурок, проводивших прогерманскую политику. В регионе Залива новые отношения между Германией и Турцией привели к прекращению соперничества между Россией и Великобританией, а также Францией и Великобританией, продолжавшегося на протяжении почти всего XIX в. Этому способствовала не только начавшаяся конфронтация с Тройственным союзом, но и заключение Англо-российского договора в отношении Персии. История формирования современного государства Бахрейн относится к началу XX в., когда в регионе Персидского залива обострилась борьба между ведущими мировыми державами того времени за региональное влияние. Это привело к их стремлению установить более прочные отношения с местными правителями. Главенствующие позиции традиционно занимала Великобритания, поэтому заключение соглашения между этой державой и Бахрейном в 1892 г. было вполне закономерным шагом с обеих сторон. В условиях активизации европейских держав, с которыми Великобритания соперничала, она надеялась таким образом укрепить свои позиции. Бахрейн же, со своей стороны, опасался стать пешкой в игре великих держав, кроме того существовала угроза со стороны Ибн Сауда – создателя саудовского королевства, из-за его экспансионистских устремлений в регионе. Поэтому Бахрейн надеялся с помощью англичан защитить себя.

Согласно договору 1892 г., шейх Пса ибн Али Аль Халифа брал на себя обязательство «не передавать в аренду, не продавать, не позволять оккупировать какую-либо часть своей территории никому, кроме правительства Великобритании».

В 1900 г. был назначен политический агент Великобритании в Бахрейне и был построен дом, который стал его резиденцией. Благодаря деятельности политических агентов влияние Великобритании в стране постепенно росло. Великобритания уделяла особое внимание Бахрейну, так как оттуда она могла распространять свое влияние на эмираты Договорного Омана. В конце XIX в. ведущие мировые и региональные державы того времени – Германия, Россия, Османская империя и Иран активизировали свою деятельность в регионе, направленную на ослабление позиций Великобритании. Во второй половине XIX в. господству Великобритании в водах Индийского океана, включая и Персидский залив, стала угрожать Османская империя, которая усилила свой флот, а также Персия, стремившаяся к лидерству в регионе Залива, и поэтому ее флот был оснащен военными кораблями. Для противодействия соперничеству со стороны Османской империи и Персии Великобритания пошла на заключение серии договоров об особых отношениях с прибрежными странами.

Великобритания не стремилась заключить аналогичное соглашение с Кувейтом, который, как представлялось, не проявлял особой активности в регионе. Однако правитель Кувейта – шейх Мубарак беи Сабах Ас-Сани, известный у себя в стране как Мубарак и считающийся согласно традиции основателем современного Кувейтского государства, сам выступил с инициативой заключения соглашения с Великобританией. Таким образом он рассчитывал укрепить самостоятельность своей страны. В этот период над Кувейтом нависла опасность со стороны Османской империи, которая хотела бы усилить свой контроль над его территорией. В 1897 г. Османское правительство пожаловало шейху Мубараку титул каймакама. Шейх Мубарак никогда не признавал себя подданным Османской империи, считая, что он является правителем самостоятельного государственного образования. Шейх Мубарак, по словам политического агента Великобритании в Кувейте Гарольда Диксона, «был человеком дела, фанатично любившим свою страну, которую он мечтал поднять из руин», обратился с просьбой о встрече с британским политическим резидентом в регионе Залива. Один из помощников резидента прибыл в сентябре 1897 г. в Кувейт, и во время встречи с ним шейх Мубарак заявил о желании его народа получить защиту со стороны Великобритании и спасти его от аннексии Османской империей. Первоначально представители политической администрации Великобритании в регионе Залива не отвечали на просьбы шейха Мубарака о заключении соглашения с ним. По всей вероятности, Великобритания не хотела вмешиваться в те внутренние конфликты, ареной которых был тогда регион, стремясь сохранить статус-кво. Однако события в регионе Залива вскоре подтолкнули Великобританию изменить свое решение. В этот период стали достоянием гласности планы Германии построить железную дорогу Берлин – Стамбул, которая должна была пройти через Багдад к бухте Кувейта. Если бы такая дорога была построена, возникла бы вполне ощутимая угроза британским интересам в регионе не только со стороны Германии, но и России, принимая во внимание соперничество между Россией и Великобританией за влияние в Персии. По-видимому, британское правительство под влиянием этих обстоятельств изменило свое предыдущее решение сохранять статус-кво и пошло на подписание в январе 1899 г. секретного соглашения с шейхом Мубараком. Соглашение было заключено между лейтенантом-полковником Малколмом Джоном Мидом – политическим резидентом Его Величества, представлявшим британское правительство, – с одной стороны и шейхом Мубараком – правителем

Кувейта – с другой. В нем говорилось, что шейх Мубарак, по своему собственному желанию и в соответствии со своей волей, обещает, что ни он сам, ни его наследники и потомки не будут принимать агента или представителя какой-либо державы или ее правительства в Кувейте или в каком-либо ином месте в пределах его территории, не заручившись предварительно согласием британского правительства.

В соглашении также отмечалось, что нынешний правитель Кувейта, его наследники и потомки не будут передавать, продавать или отдавать в аренду, либо отчуждать или давать в пользование, или каким-либо иным способом распоряжаться частью своей территории в пользу какого-либо правительства, либо представителя той или иной державы, без получения предварительного согласия со стороны правительства Великобритании.

Оно не давало каких-либо гарантий со стороны Великобритании, но тем не менее было полезным для правителя Кувейта, который надеялся на британское покровительство в случае угрозы его стране. Можно привести несколько примеров вмешательства Великобритании для защиты Кувейта.