Текст книги "Дерзкие дни"

Глава четвёртая
Стансы Савельева

– Я хочу ещё раз напомнить всем вам о важности травоведения как предмета, и о необходимости уделять ему самое пристальное внимание, – на первом же уроке строгим голосом сказала классу Санг.

– Как это знакомо! – беззвучно смеясь и закрываясь от Санг рукой, прошептал Артём. – В лердовской школе каждый учитель считал своим долгом напоминать с завидной регулярностью, что именно его предмет – самый важный.

Молодая женщина между тем продолжала:

– Цветы – это дар неба земле, они накапливают и конденсируют прану, и, вдыхая их аромат, вы можете подпитываться жизненной энергией. Травы могут излечить практически любую болезнь – словом, они – очень ценные наши помощники, а помощников своих нужно знать. Сегодня мы с вами поговорим о легенвилии, – орна указала рукой на крупные цветы с ярко окрашенными прицветниками, растущие в левом углу оранжереи. – Легенвилию ещё называют цветок «вчера-сегодня-завтра», или радужный цветок, потому что её лепестки в течение трёх дней меняют окраску с ярко-красной до нежно-фиолетовой, – продолжала она. – Это растение прекрасно гармонизирует ауру и очищает атмосферу, а спиртовая настойка легенвилии отменно нейтрализует яд практически всех змей… А теперь запишите состав нового кровоостанавливающего зелья, – сказала Санг, стреляя золотыми лучами в доску, на которой тут же появились написанные столбиком мелкие убористые строчки. – И поторапливайтесь – добавила она. – До конца урока – всего пару минут. Ваше домашнее задание: самостоятельно найти и проанализировать состав суспензии Савельева. Суспензия эта незаменима при лечении гнойных ран, – продолжала Лита. – Именно благодаря ей Савельеву удалось спасти Брунгильду Вейрэ, когда во время одного из боёв валькирию ранило отравленной стрелой в руку и у неё началось нагноение… Кстати, после окончания Первой войны Савельев несколько лет преподавал в Греале алхимию, – добавила Санг. – Он является автором справочника по использованию рубинов и изумрудов при приготовлении различного рода укрепляющих зелий. Также, – продолжала Лита, – вам нужно будет найти и законспектировать магические свойства жасмина.

Аудитория, скрипя перьями, склонилась над свитками.

– Суспензия Савельева? – тихо переспросил Влад. – Я никогда не слышал о ней.

– Суспензия названа так по имени своего изобретателя, – тихим шёпотом ответила ему Алиса. – Александр Савельев – эльф-полукровка из Полоцка. По летоисчислению мира лердов, он родился в самом конце семнадцатого века. Я кое-что читала о нём.

После уроков четверо друзей отправились в библиотеку и зарылись там в справочники по целительству. Состав суспензии Савельева они нашли довольно быстро. От остальных себе подобных она отличалась тем, что кроме обычных в таких случаях ингредиентов, включала в себя вытяжку из корней голубой пальмы, спиртовую настойку яда и кожи паммы – редкой болотной змеи, которую тролли считают священной, растёртый в порошок чёрный жемчуг, а также «лунный песок» – пыльцу крошечных оранжевых лотосов, которые растут только на высокогорном озере Тьи-Боа в Изумрудных горах. Именно эти последние составляющие прекрасно нейтрализовывали практически все яды и были очень эффективны при лечении воспалений и гнойных ран.

«Надо будет при случае побольше узнать об этом Савельеве», – подумал Влад.

Четверо друзей наскоро законспектировали магические свойства жасмина. Оказалось, что жасмин – очень сильное растение с множеством магических свойств, которое усиливает способности к ясновидению, очищает и гармонизирует ауру, облегчает и усиливает контакт с развоплощёнными, а также повышает работоспособность и улучшает концентрацию внимания.

– Смотри-ка, – сказала Алиса, указывая рукой на небольшую сноску внизу страницы, написанную мелкими рунами: «Жасмин является единственным растением, аромат которого лишает энерговампира силы и погружает его в состояние сна».

– А вот это интересно, – сказала Ида, переписывая сноску в свой свиток. – Надо будет запомнить. Вдруг придётся с энерговампиром встретиться.

– Ага, раскатала губу! – рассмеялся Артемий. – Энерговампиры тут тебе по Греалю толпами ходят.

В первый же день самоподготовки Алиса отправилась в зал редкой книги Карренской библиотеки, чтобы попытаться незаметно вклеить в «Морскую книгу» вырезанную Владом страницу. Успешно выполнив эту довольно опасную операцию, Алиса подошла к стойке библиотекаря, чтобы сдать фолиант. Перед ней у самой стойки стояла пожилая сухонькая орна. Взгляд девочки случайно упал на две небольшие книги, которые собиралась сдавать женщина. «Загадки Александра Савельева», – прочитала она на обложке одной из них. Вторая книга называлась «Легенды Валии».

– Можно я возьму посмотреть эти книги? – Алиса намертво вцепилась в хрупкие фолианты.

Женщина выпустила книги из рук.

– Дайте мне, по крайней мере, внести их в учётный свиток! – сказала удивлённая библиотекарша, с трудом выцарапывая фолианты из рук девочки…

– В общем, слушайте, – Алиса ещё раз оглянулась на дверь комнаты отдыха, где они заперлись посекретничать сразу после её возвращения из библиотеки. – Александр Савельев был ближайшим другом Нанила Эфта – эльфа, входившего в Великую Четвёрку, того самого, про которого нам Ида рассказывала. В книге упоминалось и о том, что Брунгильда Вейрэ была влюблена в Савельева, и отнюдь не без взаимности. С именем Савельева связывают и тот самый таинственный Яшмовый кинжал, который считается одним из артефактов Великой Четвёрки, хотя сам Савельев никогда не подтверждал, что именно он является хранителем кинжала… И ещё, – продолжала Алиса, – перед смертью Александр Савельев сам написал несколько строк, которые, по его завещанию, должны были разместить на надмогильном камне, который должен был быть установлен у него на могиле, причём Савельев сам определил цвет каждой руны – надпись должна была быть выложена разноцветной смальтой. Эти строки получили название «Стансы Савельева». К чести друзей Савельева – они в точности выполнили его завещание…

– Ну, ты и везучая! – со вздохом сказала Ида. – Это я должна была всё это найти. Я почти два месяца безвылазно просидела в библиотеках, пытаясь отыскать хотя бы крупицу информации о Великой Четвёрке, а ты просто увидела нужную книгу на стойке библиотекаря…

Алиса улыбнулась:

– Главное – оказаться в нужное время в нужном месте, – ответила она. – Так вот, – продолжала девочка, – самого Эфта, как следует из легенд, после его гибели похоронили в строжайшей тайне двое близких друзей – эльф-полукровка Александр Савельев и лешан Зимар Якх, а также валькирия Лария Бетта – его невеста. Лария – ещё одна загадка: после похорон Эфта её никто больше не видел. В общем, как уже говорила нам Ида, никто толком не знает, где могила Эфта. Всё это я вычитала в сборнике легенд, а старинные легенды часто правдивы.

– Хорошо, а что нам это даёт? – спросил Артём. – Мы же не знаем, с какой стороны подступиться ко всему этому.

– Лиха беда – начало, – ответил Влад. – Уже кое-что. Просто теперь надо напрячь извилины и думать.

На следующий день, придя раньше всех на урок практической магии, Влад и Артём увидели посреди кабинета перевёрнутую парту, а вокруг неё – осколки разбитой тарелки.

– Кажется, кто-то из малолеток-первогодок вызывал здесь духов, – присев на корточки и внимательно разглядывая осколки, сказал Артём. – Давай-ка всё это уберём, пока не пришёл Тор, – предложил он, – а то начнут теребить мелких – искать виновного.

Артемий выстрелил в осколки синим лучом, и они тут же исчезли. Затем они с Владом поставили на место парту, заметя таким образом следы попытки общения с духами неизвестного им первокурсника.

– Кто-то из этих малолеток нам теперь по гроб жизни обязан, – заметил Артём, – только благодарности мы вряд ли дождёмся.

Декаду спустя Влад проснулся среди ночи от жажды – во рту пересохло и хотелось пить: на ужин была страшно солёная копчёная рыба. Идти за водой на кухню было лень, но Владислав понял, что иначе он не уснёт до утра. Нехотя поднявшись и накинув на пижаму длинную, похожую на халат рубашку, Влад вышел в коридор, спустился по лестнице на первый этаж, свернул в длинный переход, ведущий к трапезной, и замер – ему показалось, что он попал в прошлогодний кошмар, и где-то за углом притаилась с кинжалом в руках Аймира…

Бьянка Ли лежала на полу без движения, уткнувшись лицом в каменные плиты. По спине валькирии, укрыв её почти целиком, рассыпались длинные чёрные волосы. Забыв про жажду, Владислав бросился к девочке, опустился рядом с ней на колени и схватил за запястье. Пульс, слабый, неровный, всё же прощупывался. Крови нигде не было видно. Влад подхватил валькирию на руки и понёс в медицинский корпус. Вскоре дыхание сбилось, ноша обрывала руки, но Влад боялся оставлять Бьянку одну и бежать за помощью. «Всё равно донесу!» – упрямо подумал он. Добравшись до заветной двери, Влад колотил в неё ногой, пока, наконец, на пороге не появилась заспанная и злая Равия.

– Совсем замучили детей учёбой! – ворчала целительница, пытаясь привести валькирию в чувство. – Садись, – обратилась она к Владу, кивая головой в сторону стула, – а то сам шатаешься.

Владислав опустился на стул. «А каково было в прошлом году Артёму найти мёртвую Таниту»? – мелькнула мысль.

Равия растирала виски и лоб девочки какой-то терпкой ароматной настойкой, но Бьянка не приходила в себя. Нахмурившись, женщина взяла бокал и подошла к небольшому шкафчику, стоявшему в углу комнаты. Поколебавшись с минуту, Равия открыла шкаф и вынула оттуда большую тёмную бутыль с длинным горлышком. Целительница отлила из бутыли немного ярко-малиновой суспензии и повернулась к Владу:

– Помоги мне! – велела она. – Тебе нужно будет слегка приподнять Бьянку за плечи, чтобы мне было удобнее дать ей лекарство.

Влад сделал, что было велено, и Равия, осторожно разжав девочке рот, медленно влила содержимое бокала ей в рот. Целительница несколько минут пристально вглядывалась в лицо валькирии, а затем, тяжело вздохнув, молча поставила бокал на стол и снова вернулась к кровати.

– Что с ней? – осторожно спросил Владислав, но Равия сделала рукой гневный жест, заставив его замолчать.

Они в молчании просидели у постели Бьянки ещё минут десять. Валькирии, кажется, становилось лучше: дыхание девочки стало глубже, ровнее, и, наконец, она открыла глаза.

– Тихо! – быстро сказала целительница. – Никаких разговоров! Тебе не больно?

– Мне больно вот здесь, – прошептала валькирия, поднося руку к затылку.

– Дай я посмотрю, – Равия приподняла голову девочки, раздвинула густые волосы и внимательно осмотрела затылок. – Крови нет, – с явным облегчением сказала она. – Теперь ложись и спи, – велела знахарка Бьянке. – Она останется здесь до утра, – продолжала Равия, обращаясь к Владиславу, – ты тоже можешь остаться…

– Нет, я пойду, – ответил Влад.

– Хорошо, тогда загляни, пожалуйста, по дороге, в комнаты лока Санг и – Равия поморщилась – лока Чернова, и скажи им, что я просила их подойти сюда.

И Санг, и Чернова Влад разбудил быстро. Оба, не задавая никаких вопросов, тут же направились в медицинский корпус. Сам Влад не помнил, как добрался до своей комнаты. Едва переступив порог, он упал, и, забыв про жажду, моментально уснул.

«Неужели Бьянки не будет в трапезной, – думал Владислав, спеша следующим утром на завтрак. – Неужели с нею что-то серьёзное». Он очень обрадовался, увидев сидящую за столом валькирию. Если не считать лёгкой бледности, она была, похоже, в порядке.

– Ты как? – спросил Влад, усаживаясь рядом с девочкой и пододвигая к себе тушёного кролика, пюре из розовой чечевицы, салат из яблок и авокадо с лимонным соусом и морковный сок.

Валькирия улыбнулась:

– Спасибо, нормально. Сегодня утром меня осмотрели Равия, Санг и Чернов. Они сказали, что я в порядке, просто небольшой упадок сил.

В начале палонли Чернов велел второкурсникам написать реферат об использовании бирюзы при приготовлении укрепляющих составов.

– В качестве источников информации вы можете использовать лечебник Савиты Тардо «Целебная сила камней», книгу «Минералы-целители», написанную Александром Савельевым, а также другие книги, – сказал алхимик. – Кстати, авторский экземпляр книги Савельева хранится в нашей греальской библиотеке.

После уроков четверо друзей корпели в библиотеке над рефератами.

– Я пойду возьму ещё несколько книг, – сказал Артём и отошёл.

Когда Артём, нагружённый стопкой книг, возвращался к своему столику, Армит Рец, сидевший за одним из передних столов, ловко подставил ему подножку, и Артём, выронив книги, упал на пол.

– Рождённый ползать ходить не может! – смеясь, заявил Армит.

Влад увидел, как Артём поморщился от боли – он сильно ударился об пол при падении.

– Рец, отстань от него! – закричала сидевшая на другом ряду Бьянка. – Что ты к нему цепляешься? Что он тебе сделал?

Армит не успел ответить – Владислав схватил лежавшую перед ним толстую книгу – это были «Минералы-целители», подбежал к Рецу и с размаху опустил книгу ему на голову. Дэйвид и Дин – всегдашние подпевалы Реца – бросились на Измайлова, Влад отбросил в сторону труд Савельева и полез в драку, все трое упали на пол, Артём бросился на помощь другу, но в него мёртвой хваткой вцепился Рец, который был на голову выше его и как минимум вдвое толще. Алиса и Ида пытались совместными усилиями отодрать Дэйвида и Дина от Владислава, но безуспешно, но тут в схватку вмешались Верна Тур и Самир Яф, который зашёл в библиотеку по каким-то своим делам: из их браслетов вырвались зелёные лучи, и противников разбросало в разные стороны. Вставая, Влад заметил, как Артём, перед тем, как подняться на ноги, быстро схватил с пола что-то белое и зажал в кулаке.

Результаты драки впечатляли: у Армита был в кровь разбит нос, у Артёма на одном ухе болтались чудом уцелевшие в драке очки, а в углу рта виднелась большая кровоточащая ссадина, у Влада сильно болела кисть руки, на которую со всей дури наступил Рец, Дэйвид и Дин отделались парой синяков.

– Армит, Дэйвид, Дин, Владислав и Артём – наказание! – сказал Яф. – Сегодня в шесть жду вас, всех пятерых, в своём кабинете.

– За что? – взвился Влад. – За что наказание? Рец, как всегда, полез первым…

– За то, что устроили здесь сумасшедший дом! – ответил декан Альциата.

– А что, нам нужно было это терпеть? – язвительно спросил Артём.

– Словом можно ударить больнее, чем кулаком, и не нужно превращать читальный зал в ринг.

– Рец слов не понимает, – заявила Алиса. – Для него существует единственный аргумент – кулак. Или заклятие.

– Рец действительно полез первым, – сказала подошедшая Бьянка. – Я – свидетель.

Яф, не говоря ни слова, повернулся и вышел из библиотеки, давая тем самым понять, что разговор окончен.

Алиса и Ида подняли разбросанные по полу книги и собирались снова засесть за учебники, но Артём с загадочным видом знаком отозвал друзей в дальний угол библиотеки.

– Когда ты двинул Реца по башке «Минералами-целителями», – сказал он Владу, – из корешка книги выпало вот это, – он протянул друзьям маленький сложенный вдвое листочек пергамента.

Владислав взял его и развернул. Первые две строчки были написаны замысловатыми значками древнеэльфийских рун, но то, что Влад увидел ниже, заставило его вздрогнуть. Две нижние строчки были написаны старославянской кириллицей: «Кто ищет Яшмовый кинжал – приходите ко мне на могилу. Она укажет путь. А.С.».

– А.С. – это инициалы Савельева, – тихо сказала Ида. – Записку, несомненно, написал он…

– Кто-нибудь знает, где похоронен Савельев? – спросил Владислав, не отрывая глаз от пергамента.

– Он похоронен на старинном кладбище Кла-Мье в Йете, – всё тем же тихим голосом ответила Ида. – Кстати, могила Брунгильды также находится на кладбище Кла-Мье, только в другой стороне, – добавила она.

– День самостоятельной подготовки у нас только через две декады, – почти простонала Алиса. – Как долго ждать!

– Придётся подождать, у нас нет выбора, – ответил Артём. – Ладно, нам пора к Яфу, – поторопил он друга.

У посетителя или гостя, впервые вошедшего в кабинет Самира Яфа, могло сложиться впечатление, что он попал в музей холодного оружия: по стенам были развешаны бесчисленные мечи, стилеты, ятаганы и кинжалы разной длины и форм.

Когда наказанная пятёрка расселась за парты, Яф раздал студентам большие листы пергамента, перья и чернильницы и сказал:

– Сейчас вы будете заниматься чистописанием. Вы, – обратился эльф к Армиту, Дэйвиду и Дину, – пишете следующую фразу: «Я никогда больше не буду задирать Владислава, Артёма, Алису и Иду и драться с ними». Вы двое, – Яф повернулся к Артёму и Владу, – пишете следующее: «Я никогда больше не буду драться с Армитом, Дэйвидом и Дином». Приступайте.

Владислав и Артём переглянулись. Им совсем не хотелось писать явную ложь, но выбора не было. Владислав, однако, несколько видоизменил фразу. Он написал: «Я не буду драться с Армитом, Дэйвидом и Дином, если они сами не будут на это напрашиваться». Два часа тишину кабинета нарушал лишь тихий скрип перьев.

В начале девятого лока Яф встал из-за стола, за которым он просматривал какие-то старые книги в потемневших от времени кожаных переплетах, и собрал листы пергамента.

– Не нравится мне твоя оговорка, – прочитав написанное, сказал он Владиславу.

Влад пристально посмотрел в глаза преподавателю:

– Лока Яф, – наконец сказал он, когда Рец с дружками вышли за дверь, – если бы при вас били вашего друга, вы бы просто стояли в стороне и на это смотрели?

– Владислав, – ответил Самир, – нужно учиться хотя бы терпеть друг друга, если приходится сосуществовать под одной крышей, а не махать кулаками по поводу и без повода…

– Вы это Рецу скажите! – буркнул Влад.

– А что касается твоего вопроса, – продолжал Яф, – нет, я бы, конечно, полез в драку, – эльф попытался сдержать улыбку, – даже если бы мне потом пришлось всю ночь заниматься чистописанием.

Наконец настал долгожданный день самоподготовки. Оказавшись на кладбище Кла-Мье, четверо друзей без труда нашли могилу Савельева – туда вела основательно протоптанная тропка. Сама могила утопала в цветах.

– А у этой Вейрэ был хороший вкус, – внезапно сказала Ида, вглядываясь в фигуру эльфа-полукровки, изображённого на прозрачной надмогильной плите. Это был мужчина атлетического телосложения с притягательным, открытым и смелым лицом.

– Вот ведь как, – тихо пробормотала Алиса. – Представляете, люди любили друг друга, строили планы на будущее, надеялись, что когда-нибудь наступит мир, боролись за него, а потом она погибла. Непрожитые дни, несбывшиеся мечты…

– Ты знаешь, как погибла Брунгильда? – спросил Владислав Алису. Та покачала головой.

– Я знаю, – тихо ответила Ида. – Её убил лешан Каррит, один из самых искусных и свирепых воинов Марготта, о жестокости которого ходили легенды. Брунгильду называли Властительницей кинжалов – равной ей в искусстве метания ножей не было, и, наверное, уже не будет, – продолжала она. – Во время того, последнего боя, Брунгильда откололась от своих, и её окружило шестеро Призраков. Пятерых она наповал убила кинжалами, а Каррит убил её. Мечом. У Брунгильды был бы шанс отбиться, но кинжалы закончились, а на мечах Каррит оказался сильнее, хотя валькирии и удалось ранить его. Ну, а самого Каррита убил Александр Савельев – отомстил за смерть любимой.

– Я бы на его месте не отпускал Брунгильду далеко от себя, – заметил Артём.

– Ну, ты даёшь! – воскликнула Ида. – Это же бой. Они потеряли друг друга из вида во время битвы.

– Есть легенда, что вечером, накануне боя, во время ужина, Брунгильда видела пятна крови на своей тарелке. Она рассказала об этом Савельеву, и тот очень просил её не принимать участия в предстоящей битве, – сказала Алиса. – Однако, Вейрэ его не послушала.

– Она не могла поступить иначе, – тихо ответил Артём. – Брунгильда ведь была одной из предводителей Добровольческой армии. Все армии во все времена зависят от участия в битве своих командиров. Бегство предводителя зачастую равносильно поражению. А теперь представьте, что было бы, если бы люди узнали, что Брунгильда не примет участия в битве.

– Да, верно, – откликнулась Ида. – Поступить по-другому она не могла. Я читала, – после паузы добавила эльфийка, – что Савельев до конца жизни так и не смог себе простить, что не уберёг Брунгильду от гибели, а сам остался жив.

Они долго молчали, глядя, как на могилу Савельева один за другим опадают первые желтовато-зелёные осенние листья.

– Интересно, а почему хранительницей Чёрного перстня стала Миита Ри? – спросил наконец Влад. – Было бы логичнее, если бы Брунгильда попросила Савельева в случае своей смерти позаботиться о сохранности артефакта.

– Я читала, что Савельев сам был тяжело ранен во время той, последней битвы, – ответила Алиса. – В течение долгого времени его жизнь висела на волоске. Видимо, именно поэтому перстень остался у Мииты Ри. Кстати, именно из-за этого ранения Савельев так и не смог присутствовать на похоронах Брунгильды, – добавила она. – Валькирию похоронили без него. Савельев смог присутствовать только на похоронах Нанила Эфта, потому что, как следует из легенд, невеста Эфта, Лария, очень долго вообще отказывалась предавать тело любимого земле. Тело Эфта было забальзамировано, а похоронили его только через четыре месяца после гибели.

Несколько минут все молчали, пристально вглядываясь в лицо эльфа-полукровки, изображённого на надмогильной плите.

В ногах фигуры у самой надмогильной плиты из земли выступал гладкий серый камень, на котором были выбиты несколько строк: «Совершенствуйте себя во всех науках, давая пищу для ума», «Кормите лошадей сеном, но бакланам и беркутам давайте только зерно». «Нас немного, но мы едины, и цель у нас одна». «В вечность уходя – остаться навсегда». «Всё едино: как вверху, так и внизу во всех мирах». Надписи были сделаны на современном эльфийском.

– Это и есть знаменитые «стансы Савельева»? – недоверчиво спросил Артём.

– Похоже, что да, – ответила Ида.

– Но ведь ты говорила, что надпись на камне выложена разноцветной смальтой, – удивлённо сказал Влад, поворачиваясь к Алисе.

– Я и сама теряюсь в догадках, – пожав плечами, ответила та.

Владислав достал из сумки чернильницу и чистый лист пергамента и тщательно переписал выбитые на камне строчки.

– Я пока не вижу в написанном никакого смысла, – сказала Ида, в пятый раз внимательно перечитывая стансы. – Может быть, надпись нужно читать с конца? – эльфийка, наморщив лоб, зашевелила губами. – Нет, ерунда получается, – через несколько минут сказала она.

– Возможно, здесь зашифрована какая-то анаграмма, – задумчиво сказала Алиса. – Может, надпись не стоит воспринимать буквально?

– Знаешь, здесь, наверное, десятков пять анаграмм, – ответил Алисе брат.

– Мы можем спросить об этой надписи у кого-нибудь из преподавателей – например, у Санг, – без особого энтузиазма предложила Ида. – Возможно, она что-нибудь знает. Ведь, однозначно, – это – не та надпись, которую выложили по просьбе Савельева.

– Ладно, пойдём, – зябко поёживаясь, сказал Артём. – Карренская библиотека ждёт. Совесть зовёт нас корпеть над учебниками.

– Давайте сначала сходим на могилу Брунгильды, – предложила Ида. – Это недалеко.

Они дошли до могилы валькирии по узкой дорожке, вымощенной разноцветной плиткой. За исключением надмогильной плиты, вся могила Вейрэ была сплошь засажена белыми розами. Черты женщины, изображённой на плите, не отличались идеальной правильностью, но в ней была изюминка, которая дороже красоты.

«Придёт день – и солнце взойдёт над свободной от страха Валией», – Ида тихим голосом прочитала надпись, выгравированную по краю надмогильной плиты. – Смотрите, – она указала рукой на яркий рубиновый треугольник, горящий в правом углу плиты. – Это – символ насильственной смерти.

Постояв в молчании у могилы Брунгильды ещё несколько минут, Влад, Артём, Алиса и Ида отправились в библиотеку: уроки – увы – никто не отменял.

Вернувшись поздно вечером в крепость, четвёрка столкнулась в коридоре с Литой Санг. Владислав решил не откладывать дело в долгий ящик:

– Лока Санг, мы недавно были на кладбище Кла-Мье, на могиле Александра Савельева… – начал Влад.

Тонкие брови орны удивлённо поднялись вверх.

– Ну, нам просто захотелось посетить его могилу, – добавил Влад в качестве объяснения. – Я слышал, – продолжал он, – что надпись, которую должны были разместить на надмогильном камне, придумал сам Савельев…

– Да, это действительно так, – ответила Санг и наизусть повторила выбитые на камне строчки.

– Вы так хорошо их помните? – удивилась Алиса.

– А как же, – улыбнулась молодая орна. – Всё-таки Александр Савельев – довольно известная личность.

– Но говорят, что надпись, в соответствии с последней волей самого Савельева, должны были выложить разноцветной смальтой, – продолжал Владислав, – а на могиле – обычный серый камень и выбитые на нём строчки.

– Изначально, на первом надмогильном камне, надпись действительно была выложена разноцветной смальтой, – ответила Лита. – Но потом тот камень забрали в музей, а на втором камне, который установили на могиле через несколько лет, надпись решили просто выбить, уже не соблюдая цвета.

– А где находится первый камень? – быстро спросил Влад.

– В Музее Четверых в Йете, – ответила Санг. – Этот музей посвящён Великой Четвёрке и их ближайшим соратникам.

Владислав кивком поблагодарил орну, и друзья поспешили в комнату отдыха – обсудить план дальнейших действий.

Лита тем временем остановила идущую по коридору Вадь:

– Слушай, если у тебя на выходных есть свободное время, не могла бы ты пойти со мной в лес и помочь насобирать…

В этот момент окно, возле которого они стояли, со звоном разбилось, и из темноты в коридор, словно маленький метеорит, влетел булыжник. К счастью, он пролетел над головами обеих собеседниц, ударился о стену и, отскочив, упал на пол.

– И кому это мы с тобой так насолили, что он решил нас убить таким вот экзотическим способом? – воскликнула первой пришедшая в себя Лея, бросаясь к в дребезги разбитому окну и стреляя в ночную темноту лучами.

Лита подбежала к ней, и лучи двух браслетов осветили пустынный школьный двор. Санг и Вадь спустились во двор крепости, обыскали его, но безрезультатно. Переговорили со стражей. Оказалось, что стража никого не видела и ничего подозрительного не слышала.

– Я пойду расскажу обо всём Лалу, – сказала орна, когда они с Леей вернулись в крепость. – Так вот, – добавила она, возвращаясь к прерванному разговору, – не поможешь ли ты мне на выходных насобирать дикорастущей мандрагоры?

– Помогу, – ответила эльфийка. – На выходных я свободна. А теперь я пойду и попытаюсь найти Вирота – надо же как-то починить окно. Ума не приложу – кто и зачем это вытворил.

Тем временем Влад, Артём, Алиса и Ида спорили о том, что они будут делать дальше:

– Не понимаю – зачем нам зря тратить время на музей? – спрашивала друзей Ида. – Ведь, как оказалось, надпись на надмогильном камне в точности дублирует надпись на том камне, который находится в музее…

– Если ты не забыла, первоначально, на первом камне, надпись была выложена разноцветной смальтой, – ответил Артём. – Александр Савельев – далеко не дурак, и, возможно, тут дело не столько в смысле самой надписи, сколько в цвете.

– Но что может означать цвет? – удивлённо спросила Алиса.

– Ты знаешь, – ответил ей брат, – даже моя гениальность имеет границы. Я не могу знать ответы на все вопросы. Кроме того, мы ещё не видели надпись в цвете.

– До следующего дня самоподготовки ждать целых две декады, – вздохнула Ида.

– У тебя есть предложение получше? – спросил Владислав.

– Ну, в принципе, можно было бы, как в прошлом году, воспользоваться помощью Ясена…

– Оставь Ясена в покое, – ответил Влад. – Его помощь может нам понадобиться в экстренном случае, а если Ясен слишком часто будет присылать ректору письма с просьбами отпустить нас по какой-нибудь надуманной причине, то очень скоро Лал перестанет этим письмам верить.

– Ладно, подождём, – подвела итог Алиса. – Пошли в читальный зал. Нам ещё эссе готовить по телепатии для синьора-Помидора.

Несколько секунд все молчали, а затем Артём и Владислав буквально зашлись от хохота: они смеялись так, что, шатаясь, едва не падали со стульев. Ида не могла в полной мере оценить удачную шутку – она не читала «Приключения Чиполлино», однако, и Гельде шутка понравилась.

– А ты точно подметила! – улыбаясь, сказала она. – Толстенький неуклюжий Веро в своей неизменной ярко-красной тунике действительно очень похож на помидор.

Кличка, раз сорвавшись с языка, приросла намертво – теперь все четверо между собой называли Веро только Помидором.

Через несколько дней Ида показала друзьям нарисованную ею карикатуру на Веро, на которой она изобразила его в облике Помидора. Рисовала Гельде неплохо, и сходство с оригиналом было поразительным.

– Да у тебя талант пропадает! – усмехнулся Артём. – Спрячь этот шедевр куда подальше, а то как бы он не попался на глаза оригиналу.

Ида вложила рисунок в конспект по телепатии и забыла о нём.

К следующему дню самоподготовки им задали кучу заданий, которые необходимо было выполнить, однако, наплевав на уроки, Влад, Артём, Алиса и Ида с самого утра направились в Музей Четверых.

Музей располагался в огромном белоснежном дворце и состоял из девяти десятков залов, однако у друзей не было времени на то, чтобы осмотреть их все, поэтому они сразу поднялись по широкой нефритовой лестнице на третий этаж. В одном из залов этого этажа и был установлен камень с могилы Савельева.

На красиво блестевшем красно-коричневом камне действительно была выложена та самая надпись, которую они уже видели на кладбище, однако, эта надпись была сделана на староэльфийском языке, и каждая руна имела свой цвет. Цветов было семь: чёрный, белый, жёлтый, красный, голубой, зелёный и фиолетовый.

Алиса вытащила из сумки блокнот и самые обычные лердовские фломастеры, и, тщательно соблюдая все цвета, скопировала надпись.

– Ну что, теперь – мозговой штурм? – улыбнулся Артём, когда они спускались вниз по лестнице.

– Ага, теперь самое время думать, – ответил Владислав.