Текст книги "Аквамарин (часть 2): по моим правилам"

Когда они подошли ближе, из окошка выглянул молодой и веселый парнишка с короткими, каштановыми волосами, голубыми глазами и длинным, узким лицом, поперек которого разверзлась счастливая, широченная улыбка:

– Johnny! Forse sei tu, mio caro amico! O sto sognando?? Da dove tu possa qui essere visualizzato??? Il panettiere di marijuana, ben presto dal suo odore molto trasferisco a vivere in un mondo immaginario! – воскликнул он, вытащив для крепкого рукопожатия обе руки из окошка. («Джонни! Неужели это ты, мой дорогой друг! Или я сплю?? Откуда ты мог здесь появиться??? Чертова марихуана, скоро от ее запаха совсем перееду жить в вымышленный мир!» – с итал.)

Джонни весело рассмеялся и, пожав пареньку руки, потрепал его по тоненькой, впалой щечке:

– Il grullo tu, a Costantino, la marijuana non profuma di fieno e, in generale, a malapena percettibile, così, per trasferirsi così lontano sotto le stelle te bisogno di un lungo e felice il suo fumare! («Дурачок ты, Константино, марихуана пахнет сеном, да и вообще, еле заметно, так что для переезда так далеко под звезды тебе нужно долго и радостно ее курить!» – с итал.)

Оба радостно рассмеялись. Константино с восторгом в молодых, живых голубых глазах смотрел на Джонни.

– Così come ci sei finito, Johnny? – удивленно спросил он и перевел взгляд на Лив, которая с легкой ухмылкой слушала их разговор. («Так как ты здесь оказался, Джонни?» – с итал.)

Он живо и не менее восторженно осмотрел девушку с ног до головы и присвистнул:

– Wow, ma che bella bambina! Ho così a lungo sognato di un dolce bambina… («Ух ты, какая красивая малышка! Я так давно мечтал о такой сладкой девочке…» – с итал.)

Лив гневно и насмешливо подняла брови.

– Così hai sempre sognato di avere una ragazza che facilmente si rompe un tuo vertebra nella regione cervicale per ogni, detto te, inappropriato parola? Да ты и правда отмороженный, мальчик. – сказала Лив смесью итальянского и английского, чем насмешила Джонни и привела в еще больший восторг молодого мороженщика, улыбнувшегося еще шире. («Так ты всегда мечтал иметь девушку, которая легко сломает по одному твоему позвонку в шейном отделе за каждое, сказанное тобой, пошлое слово?» – с итал.)

– Константино, это моя жена Оливия. – сказал Джонни, нежно взяв Лив за руку и с собственническим видом притянув к себе. Константино грустно вздохнул и улыбнулся:

– Значит, поделиться не сможешь? Жаль. Я, может, такую всю жизнь искал…

– Да, мне очень повезло, ты бы видел, как она умело заказывает пиццу! – со смехом сказал Джонни, шутливо посмотрев на Лив и получив в ответ уничтожающий взгляд.

– Постой-ка… – вдруг осенило Константино, и он восхищенно посмотрел на Лив. – Так это та самая девчонка, которая развязала войну против…

Лив поморщилась. От такой популярности ей становилось дурно: еще того и гляди, слагать легенды начнут и памятник при жизни поставят.

– Эй, болтушка! – прервала его девушка. – Шоколадное есть? Доллары принимаешь? Или только подзатыльники?

Константино намек понял (какой смышленый парень!) и, зачерпнув приличную горстку мороженого, стал ловко запихивать его в вафельный стаканчик, весело проговорив:

– Так зачем вы прилетели, Джонни? Какие-то проблемы?

Джонни с улыбкой притворно вздохнул и проговорил:

– Да, есть тут кое-какие проблемы… Нам очень нужно подружиться с местным новым крестным папочкой… Да так тесно, чтобы он добровольно согласился быть увезенным в Штаты ради оказания нам своей бесценной помощи… Случайно не знаешь, кто он, и где его найти?

Константино расхохотался и протянул Лив огромную порцию мороженого, предусмотрительно воткнув в эту величественную горку пластиковую ложечку. Подмигнув девушке и махнув, чтобы она убрала деньги обратно в карман к Джонни, откуда та их незаметно вытянула (правда, не заметил только беспечный муж, Константино же все видел и даже успел похихикать над другом), парень развел руками:

– Увы! Он очень хорошо скрывается. Никто не знает, где он, кто он и какой он… Полицаи совсем головы потеряли, пытаясь разгадать этого мистера Икс… Проверяют всех крупных бизнесменов города, но у всех «якобы» все чисто, хотя этого по определению быть не может. Кто-то хорошо его покрывает…

– И с чего нам начать? – морщась от холода, сводящего зубы, но все равно набивая полный рот наивкуснейшим мороженым, спросила Лив.

Константино хитро улыбнулся и возвел глаза к небу.

– Есть тут у меня одна догадка… Вам терять нечего, предлагаю проверить. Сегодня в одном из самых дорогих выставочных залов города устраивается аукцион старинных, коллекционных вещичек… Устраивает его очень богатый и влиятельный бизнесмен, владелец этого самого зала… Забыл его имя. Ну так вот. – с энтузиазмом и триумфом вещал парнишка. – Туда слетятся все сливки Сицилии, да и много будет приезжих гостей из других уголков Италии. Копы напряжены, думают, что аукцион – всего лишь прикрытие… Только вот для чего? Отмывания денег? Грязной сделки? Подставного убийства? В общем, – Константино, не стесняясь, зачерпнул яблочного мороженого совком и с удовольствием отправил его себе в рот, – копы хотят понаблюдать… Этот бизнесмен молод и влиятелен, у него хорошие связи и мощный характер… Думаю, он может быть «им».

Джонни и Лив переглянулись и одинаково заулыбались.

– Отлично! Спасибо, дружище. Так где, говоришь, будет аукцион?

– Сегодня в семь. – и Константино подробно объяснил, как проехать на место.

Распрощавшись с веселым мороженщиком, который вместо обычного прощания послал Оливии весьма неоднозначный и очень уж откровенно-похабный воздушный поцелуй, за что в ответ получил неприличный жест от девушки и грозно-предупредительный кулак от Джонни, парочка направилась обратно к своему «Ягуару», погрузившись в раздумья, но все же с блеском оживления в глазах.

– Так мы сегодня на какую-то крутую вечеринку идем? – довольно спросил Марти, вместе с Эдди поспешно шагая следом. – А я нормально выгляжу, Эд? Там наверняка будет столько гламурных цыпочек в коротеньких платьицах…

– И не мечтай, зеленый! – буркнул Эдди. – Ты забыл? Мы идем по делу.

Лив, краем уха услышав свой «суповой набор», резко затормозила, озаренная внезапной мыслью, и уставилась на Марти:

– Вот черт!!!

– Ты чего? – удивленно спросил Джонни, пытаясь тянуть девушку за руку дальше.

– Огурец прав. – нахмурилась Лив. – Там все будут в шикарных нарядах… Терпеть не могу эти чертовы вечерние платья! Что же мне, теперь, в драных джинсах туда идти??? Проклятье.

Джонни рассмеялся.

– Вот проблема! Поедем в какой-нибудь магазин и купим тебе шикарное платье. Я даже помогу тебе его потом снять. – огненно шепнул ей на ушко Джонни, проведя рукой по ее спине. Лив ощутила мурашки, но, нахмурившись, ущипнула Джонни за бок и залезла в «Ягуар», бросив через плечо:

– В этом-то я не сомневаюсь, трепло.

Через полтора часа бездумной езды по городу, они, наконец, нашли то, что искали: в одном из богатых кварталов золотая витрина, отделанная какими-то блестками и фонариками, демонстрировала манекены в откровенных коктейльных платьях, а вывеска гласила на итальянском: «Мария Селеста».

Увидев название, Лив захохотала:

– Надо же! Сейчас зайдем, а там – одинокие платья на вешалках, недопитый кофе и включенное радио… И ни единой живой души.

Джонни тоже расхохотался.

– Класс! Заберем все, что пожелаем! Идем, Оливка. Вы двое, – он обернулся на Марти с Эдди, – и так неплохо выглядите. Так что останетесь здесь.

Братья вздохнули и кивнули, а Лив с Джонни исчезли в дверях магазина.

Вопреки фантазиям девушки и странному выбору названия, как только они вошли, к ним подскочила худенькая особа в сером, строгом платье до колена и с широченной улыбкой на чистом итальянском провозгласила:

– Доброе утро, синьор и синьора! Что желаете приобрести?? У нас отличный выбор вечерних нарядов на любой вкус!

Лив с тоской прошлась вдоль рядов, где как-то совсем не эффектно висели эти самые вечерние наряды с таким унылым видом, будто их с утра мамочка похвалить забыла. Девушке совсем не хотелось выряжаться в неудобное дорогое платье, причесываться и краситься с особой тщательностью, а потом еще весь вечер следить, чтобы грудь не вываливалась в глубокое декольте, а юбка не задралась до неприличной высоты… Фи.

– Нам нужно какое-нибудь вечернее платье. – без энтузиазма заявила Лив, возвращаясь к Джонни. Тот игриво улыбнулся продавщице, покорив ее горячим блеском зеленых глаз и своей чертовой обаятельной, красивой рожей и, слегка дернув Лив, добавил:

– Девушка, нам нужно какое-нибудь самое лучшее вечернее платье. Что у вас есть?

Худенькая дамочка неопределенного возраста очнулась от любовного созерцания мужа Лив и, вдруг оглядев девушку в обыкновенной майке и довольно дешевой цветастой юбке, робко пожала плечами:

– Есть несколько очень хороших вариантов… Но… – она замялась. – Понимаете… они и стоят весьма… недешево.

Лив удивленно посмотрела на нее, потом – на Джонни, который весело улыбался, и в конце – на себя, сообразив, в чем причина замешательства продавца.

– И что? Значит, не покажете? Или за просмотр этих сверхбесценных нарядов тоже нужно заплатить? – язвительно спросила Лив, чем ужасно пристыдила продавщицу, которая, покраснев, помчалась вдоль рядов со словами:

– Простите, сеньора, я вовсе не хотела ничего такого сказать… Вот, пожалуйста.

Она выскребла с вешалки длинное, в пол, черное платье с глубоким, до начала бедра, вырезом, открытой спиной, золотым металлическим поясом и двумя широкими лентами ткани спереди, описывающими петлю через голову, предназначенными, судя по всему, для того, чтобы прикрывать грудь. Ткань была легкой, тянущейся, невесомой, и как будто слегка блестела, Лив поразилась, она никогда не держала в руках ничего подобного.

– Клевое. – просто заявил Джонни и уже с нетерпеливым и страстным сиянием в глазах добавил:

– Померяешь?

Лив тяжело вздохнула, как будто ее заставили пробежать стометровку, и посмотрела на ценник. Ее глаза вылезли, наверное, даже не на лоб, а на макушку:

– Сколько?!? Девушка, у вас тут какой-то шутник приписал целых три лишних нолика! Может, просмотрим камеры видеонаблюдения и узнаем, что это был за хулиган?

Продавщица жгуче покраснела и хотела было повесить платье обратно, но Джонни перехватил ее руку и, посмотрев на цену, лишь рассмеялся, а затем строго приказал:

– Иди в примерочную. Девушка, не слушайте ее.

– Ты совсем с серым веществом не дружишь, придурок! – грозно шипела Лив, таща платье в примерочную. – Столько бабок за кусочек ткани на один раз!!! Идиотский аукцион…

И девушка скрылась за шторкой, отослав бедную продавщицу «за какими-нибудь туфлями».

Глава 8

Ровно в семь часов Лив и Джонни все на том же «Ягуаре» подъехали к многоэтажному элитному отелю, на первом этаже которого и располагался этот самый выставочный зал. Глядя на огромную парковку, заполненную дорогими автомобилями и людьми, вышагивающими в потрясающих смокингах и коктейльных нарядах за многие десятки тысяч долларов, девушка все больше чувствовала себя не в своей тарелке.

Она знала, что тоже выглядит эффектно: платье отлично подчеркнуло ее тонкую талию, красивую зону декольте, плавный изгиб бедер и демонстрировала почти полностью потрясающую стройную ножку в округлый вырез до начала бедра; волосы Лив зачесала на один бок, и они длинными, нежными, светлыми кудрями падали ей на плечо и спину, доставая до поясницы и таинственно прикрывая ей один глаз, а на лице был наложен яркий, вечерний макияж, подчеркнувший бирюзовые глаза и ярко-малиновые губы. Лив недовольно расправляла несуществующие складки, пытаясь не дышать, чтобы не испортить прическу, и мечтала взять в руки иголку и нитку и, хотя бы, сантиметров на десять зашить чертов вырез на бедре, смущающий ее больше всего. В общем, прекрасная принцесса ужасно злилась на себя и на чертов аукцион с чертовым фантомасом-крестным отцом в придачу.

Джонни же, напротив, не отрывал влюбленных и восторженных глаз от своей «милой ворчуньи», горя удушливым огнем страсти и сводя с ума своим сиянием и притяжением, а также жаром, от которого Лив хотела бежать, потому что боялась, что ее бьющееся в припадке безумной любви к красавцу в шикарном черном костюме, белой рубашке и дорогих туфлях сердце просто не даст ей завершить то, ради чего они, собственно, и вырядились.

Лив мрачно покосилась в зеркало заднего вида на черный «Фольксваген», который припарковался в десяти метрах от них, и в котором, в отличие от «Ягуара», не было тонировки, поэтому зеленая и красная шевелюры виднелись как нельзя лучше. Она вздохнула и посмотрела на Джонни, который, вместо того, чтобы оценивать обстановку у входа, желанным взглядом таращился на ее бедро, так по-дурацки не скрытое платьем.

Прилив огня внутри заставил девушку слегка порозоветь, но на деле она лишь закатила глаза и проговорила:

– Слава Богу, доехали и ни во что не врезались! Просто чудо какое-то!

Джонни тепло рассмеялся и, нежным взглядом проделав путь от ноги девушки до ее зоны декольте, задержался там ненадолго, вспыхнув искрами, а затем скользнул по ее шее и, остановившись на губах, сказал:

– Ты сомневаешься в моих водительских способностях, милая?

Лив хмыкнула.

– Нет. Я сомневаюсь, что ты хотя бы пять минут времени смотрел на дорогу… Хотя, при сломанной на правую сторону шее, это и не удивительно.

– У меня не…

– Серьезно? – шутливо с раздражением перебила игриво улыбающегося мужа Лив. – Ой, прости, значит, просто показалось, иначе как еще объяснить тот факт, что ты глупо пялился в мою сторону всю дорогу???

Джонни рассмеялся и, взяв Лив за руку, нежно поцеловал ее запястье.

– Это все ты виновата, малышка. Слушай, – он наклонился к ней, остановившись в сантиметре от ее губ и жадно заглянув потемневшим, горящим взглядом в ее глаза, заставив все внутренности девушки взорваться вулканом и даже отодвинуться, потому что голова явственно и до ужаса быстро начала терять рассудок, – а может, мы… задержимся… минут… на… пять??? – шепнул он, горячо и очень нежно коснувшись губами ее щеки, затем шеи, заставив Лив тяжело вздохнуть от нарастающего бурного вулкана кипящей лавы внутри нее, и только чей-то смех у входа в выставочный центр вернул ее в реальность.

– Пять??? Когда это ты за пять минут укладывался, особь обезьяньего типа?? – Лив поспешно отодвинулась от него, выныривая из горящего шара его страстной энергетики и глотнув воздуха, пытаясь скорее остыть, а для пущей надежности еще и сложив его обе руки обратно на руль. – Хватит думать о глупостях, мы здесь по делу. Там, кажется, приглашения спрашивают… Вот черт!

Джонни обиженно вздохнул, но предпринял еще одну слабую попытку:

– Тогда можно я, хотя бы, тебя поцелую?

– Иди к дьяволу, Джонни, я что, для тебя помаду намазала??

– Подумаешь, еще раз нама…

– Отвали, или я ее тебе на одно место намажу, кретин! – зашептала злобным шепотом Лив, пригрозив Джонни пальцем. Тот притворно и сокрушительно вздохнул, с тоской посмотрев на вход.

– Зайдем с заднего хода? – предложил Джонни, глядя на то, как работник выставочного центра, а ныне – швейцар в красном костюме, проверяет какие-то желтые бумажки у очередных персон в дорогих прикидах.

– Ты имеешь ввиду какое-нибудь окошко в туалете на заднем дворе? – усмехнулась Лив. – Ну уж нет, красавчик, в платье за тридцать тысяч евро я войду только через главный вход, чего бы мне это ни стоило!

Джонни улыбнулся и кивнул.

– Ладно, Оливка, только возьми с собой своих дружков, а я войду сзади.

Лив кивнула.

– Встретимся внутри. – она улыбнулась ему сияющей улыбкой и, героически подобрав подол своего платья-истязателя, вышла из машины, махнув Марти и Эдди.

Швейцар, при ближайшем рассмотрении, оказался молоденьким парнишкой с темными, почти черными глазами, такими же черными волосами и тонкими, длинными, как у пианиста, пальцами рук, которыми он проверял приглашения у богатеньких посетителей аукциона. Единственным и самым главным недостатком этого милого, приветливо улыбающегося всем блистательной улыбкой, юноши были двое здоровенных качков в черных костюмах, белоснежных жилетках и рубашках с галстуками и, почему-то, в белых, а не черных, что было бы логичнее, лакированных туфлях, грозно маячившие у него за спиной. Однако, немного пораскинув мозгами, Лив подумала, что это устрашающее приложение может даже кое в чем ей помочь.

– Добрый день, сеньорита! Ваше приглашение, пожалуйста! – с угодливой улыбкой осмотрев девушку своими черными глазами проговорил швейцар.

Лив подняла брови и насмешливо проговорила:

– Ах да, сейчас, оно у меня где-то в заднем кармане… – она положила руки себе на зад и сделала трагическое лицо:

– Ой, кажется, забыла его в другом развратном наряде… Прости, парниша, придется мне пройти так. Уйди с дороги. – грозно шепнула она, блеснув злым взглядом на опешившего швейцара и, пододвинув его, попыталась пройти, но двое громил стеснились перед ней так, что даже щели между друг другом не оставили, нависнув над яростной малышкой как парочка полканов.

– Извините, сеньорита, но на аукцион без приглашения нельзя. Приказ хозяина. – проговорила одна мускулистая гора, и Лив, начиная злиться, сложила руки на груди и язвительно и нетерпеливо проговорила:

– Дался мне ваш аукцион! А насчет хозяина… Может, ради него я сюда и пришла? Короче, Гималаи, а ну-ка быстренько метнитесь к своему боссу или великому властелину Тибетских гор, как вам больше нравится, а я пока подожду у бара. Но учтите, – она чуть прищурилась и ткнула пальцами тоже порядком ошалевших охранников, которые даже не обращали внимания на недовольство постепенно собиравшейся из-за Лив очереди, в белоснежные жилетки, – если придется ждать слишком долго – от вашего бара останутся одни только «розочки».

И, с силой отпихнув громил со своего пути, не ожидавших нападения со стороны малюсенькой блондинки с большими, голубыми глазами, она протиснулась между ними, как, впрочем, и Марти с Эдди, державшие руки под пиджаками на всякий случай, но с ухмылкой наблюдавшие за действиями дочки Эйдена Мартинеса, и вошла в помещение.

Первое, что бросилось в глаза Лив, это величественные резные колонны, подпирающие потолок, странные и до нелепости разнообразные экспонаты под толстыми стеклянными куполами, как-то: обычная старая трость, какой-то хрустальный шар, книга в древнем переплете, вазы, украшения и даже несколько шикарных автомобилей преклонного возраста, и огромные толпы богатеев в дизайнерских нарядах, с видами знатоков ошивающиеся между всей этой бесценной рухлядью и потягивающие шампанское.

– Сеньорита! – громилы сзади не отставали, следуя за Лив по пятам. – Вам сюда нельзя! Просим вас уйти по-хорошему, иначе мы будем вынуждены…

Лив расхохоталась и обернулась, глядя на разгневанных мужчин, державших в руках рации и с самым серьезным видом собиравшихся вызвать подкрепление.

– Применить силу? О, я бы на это посмотрела! Вот так зрелище – двое верзил заламывают руки хрупкой, беззащитной девушке… И что скажут все эти буржуи кругом??? Ай-яй-яй! – поцокала языком Лив и сделала знак Марти и Эдди, что все под контролем, потому что видела, как они оба напряглись, готовые броситься на ее защиту в любую секунду.

– Сеньорита, мы не хотим угрожать, но вы нам не оставляете выбора… – забухтел один из них, кажется, все тот же, что и раньше, и Лив, раздраженно посмотрев на него, почувствовала, как теряет последние остатки самообладания.

– Слушай меня еще раз внимательно, инвалид, и включи на этот раз слуховой аппарат, потому что в третий раз я повторять не собираюсь: мне нужен ваш шеф! Усек, слоновьи уши??? Пока я с ним не встречусь, я не уйду, и можешь угрожать, пока из тебя зеленая дрянь не полезет, на меня это не действует! Все, я в бар.

И Лив, не обращая внимания на то, что охранники в белых жилетках развернули какую-то бурную деятельность, двинулась к бару, на ходу взяв у Эдди мобильный (своим она все еще не разжилась) и написав Джонни смс: «Я внутри, но охрана решила подтянуть все силы, чтобы выставить меня. Ты только подумай! Буду у бара». В ответ ей пришло незамедлительное: «Если что, выводи их из строя своими колоритными репликами. Я скоро буду, Оливка».

Девушка улыбнулась и, легко взобравшись на высокий стул у стойки, заказала себе бурбон. Бармен, с удовольствием скользнув по ней взглядом и оценив с ног до головы, с обаятельной улыбкой поставил перед ней стакан, но, увидев позади нее человек шесть явно агрессивно настроенных здоровых мужчин, которые, как он знал, работали на хозяина этого зала и аукциона, поспешил улетучиться. Настоящий мужчина.

– Сеньорита! Срочно покиньте помещение! – громыхнул злой и очень низкий голос позади Лив, и та гневно развернулась. Увидев шестерых, одинаково одетых, грозных итальянцев, держащих руки под пиджаками, она вдруг ясно поняла: хозяин этого аукциона точно мафиози. Лив чувствовала это на каком-то своем, внутреннем уровне, понимала, что они приехали, куда нужно… А значит, отступать категорически нельзя. Девушка посмотрела на того, кто говорил, самого важного и наиболее озлобленного сицилийца, и решила, что он – начальник охраны.

– Где ваш босс? – невозмутимо заявила она, сложив руки на груди.

«Начальник» побагровел от гнева и прошипел:

– Он не будет тратить время на всяких дрянных шлюшек… Убирайся немедленно, или сильно пожалеешь!..

Лив захохотала, гневно блеснув на него глазами.

– Серьезно??? И что ты мне сделаешь? Убьешь прямо здесь, при всех этих милых олигархах, и вынесешь мое бездыханное тело на ближайшую помойку?? Только выполни напоследок мое единственное желание, дылда безмозглая, – сделала Лив умоляющий взгляд, – разреши сбегать домой, переодеться! Не хочу умирать в этом идиотском платье!

Видимо, «вывести из строя колоритными репликами» у Лив более чем получилось, потому что шестеро мужчин, привлекая уже нехилое внимание немного обеспокоенных гостей, стали наступать на Лив, смыкая вокруг нее тесный хоровод и даже почти вытащив пистолеты. Марти и Эдди в ту же секунду закрыли девушку спинами, вызывающе глядя на сицилийских мафиози, которые, видимо, сначала делают, а потом уже только думают, и не спуская рук с оружия под пиджаками, но холодному конфликту не суждено было перерасти в горячий.

– Эй, Лоренцо, кого вы там собрались убивать в идиотском платье??? Совсем что ли уже??? – проговорил голос…

Лив перестала дышать.

Она могла узнать этот голос из тысячи…

Этот голос заставлял ее сердце трепетать, душу – пищать от восторга, а тело – переставать слушать всякие там команды головного мозга…

Сильный, властный, брутальный… Чертовски обаятельный и притягивающий… Горячий, как адский огонь…

Голова девушки закружилась, а щеки запылали. Она с трудом отвернулась к бару и сильно зажмурилась, мечтая, чтобы это был не он… не он… не он…

Макс. Макс. Макс.

Так стучало ее взволнованное, испуганное как кролик, дрожащее сердце.

– Нет, нет, нет, нет, только не он, Святые Угодники, только не он, только не он!!! – сквозь зубы отчаянно прошептала Лив, жмуря глаза и боясь повернуться.

– Ну-ка, разойдитесь, чего столпились-то? В самом деле, что ли, убивать кого-то надумали?? Лоренцо, я ведь тебе ясно… – голос, видимо, вместе со своим обладателем, распихал охрану и, приблизившись, осекся.

Лив ждала. Она почувствовала его взгляд на себе, и ей стало еще страшнее… Что же будет, когда она посмотрит ему в глаза?? А он, похоже, узнал ее… Во всяком случае, после следующей его реплики Лив могла больше не сомневаться в этом.

– Нет, нет, нет, этого не может… Белоснежка, ты хоть представляешь, сколько алкоголя и распутных женщин мне потребовалось, чтобы забыть тебя??? – голос по-прежнему обжигал, завораживал, заставлял подчиняться ему… Подчинялось ее сердце.

Лив открыла глаза и, глубоко вздохнув, обернулась.

Макс стоял над ней, сложив руки на груди и, чуть наклонив голову, хмурился, слегка улыбаясь.

Время остановилось и… разбежавшись, понеслось назад.

Лив замерла, не в силах вздохнуть, пошевелиться, что-либо проговорить… Он был все также красив: те же темные, волнистые волосы, прядками спадающие на лоб и затылок, те же темные брови; яркие, сияющие огненным притяжением и сумасшедшим обаянием синие глаза, которые сейчас любовно оглядывали снизу-вверх ножку Лив, показавшуюся из-под платья, ее талию, грудь, шею, подбородок, губы, глаза… глаза… и снова губы, как будто он не мог не смотреть на них. Девушка видела тот самый, давно забытый, жадный блеск его решительного, мужественного взгляда, и сама невольно уставилась на его губы…

Да. Она помнила их.

Картинки из прошлого хлынули потоком в ее память, причиняя ей неописуемую боль в груди: их первая встреча в «Аквамарине», его назойливые приглашения на свидание, их первый поцелуй у нее в квартире, первая ночь… О, нет-нет, об этом совсем нельзя вспоминать!!! Она также вспомнила вертолет, его руку, и то, что она отказала ему, ради…

Щелчок. Лив, наконец-то, смогла вздохнуть. Но боль не уходила.

Макс был прекрасен в дорогом черном костюме, подчеркивающим его идеальную фигуру, белой рубашке, расстегнутой на верхние пуговицы и дорогих туфлях… уже не «GY» … Итальянской фирмы. Но Лив не замечала всего этого. Она видела только его глаза и это выражение… Глубоко задавленной боли и страсти… любви… Кажется, какие-то из этих чувств отражало и выражение ее собственных глаз.

– Босс, эта девчонка угрожала разнести бар, ворвалась без приглашения, провоцировала нас и требовала хозяина! – оправдываясь, забормотал главный из охраны, опустив глаза. Макс огненно и обаятельно рассмеялся.

– Ну да. Это на нее похоже. – он строго посмотрел на мужчин. – Разойдитесь! И Лоренцо… Что за манеры? Кто так обращается с женщиной?

Лоренцо еще сильнее потупился и шепнул:

– Простите, босс. – после чего, все шестеро лопнули, как мыльные пузыри.

Макс покровительственно посмотрел на гостей в зале и успокаивающе произнес:

– Все в порядке, просто недоразумение. Продолжаем веселье.

Шум и разговоры в зале возобновились, а Лив, постепенно приходящая в себя, все никак не могла шевелиться: потрясение от встречи давно потерянного угла любовного треугольника было слишком велико. Макс как будто был тем же… но каким-то серьезным, властным, влиятельным… И таким же чертовски красивым, как и раньше…

Он вздохнул, кажется, тоже приходя в себя, и жадно впитывая каждый изгиб тела Лив, впиваясь горячими, сияющими, синими глазами в ее глаза, волосы, в ее лицо и губы, он проговорил:

– А ты все такая же. Выглядишь потрясно.

Лив слегка покачала головой, чувствуя дикое смущение. Дрожь была такой, что поставь девушка ногу на каблук, он отбил бы чечетку на этом прекрасном паркетном полу.

– Макс… – выдохнула она давно забытое, накрытое теплым одеялом вины и смеси странных, притягательных эмоций имя, спавшее на задворках ее сознания. – Да что ты вообще здесь…

– Максик, дружище! Неужели это ты? Два года прошло с тех пор, как мы не виделись, кошмар! – налетел откуда-то слева теплый, но сегодня чересчур уж горячий вихрь по имени Джонни, с веселой и непринужденной улыбкой оглядевший бывшего лучшего друга и пожав ему руку. Лив вздрогнула и в ужасе посмотрела на него: видел ли он ее замешательство? Прочитал ли ее эмоции? Джонни улыбался, но в его глазах горел огонек бросаемого вызова, искрилась ревность и пылало беспокойство. Лив невольно вздохнула: она никогда не могла ничего скрывать от Джонни… Кроме одного маленького секрета… Но об этом позже. – И кстати, ты сейчас смотришь взглядом голодного крокодила на мою жену, так что давай, переключай мозги в другое русло!

Макс удивленно и снова с некоторой жадностью посмотрел на Лив и весело проговорил:

– Правда??? Я знал, Джонни, что ты захочешь официально узаконить свои права на нее. Только знаешь, друг, если она решит от тебя уйти, то никакое свидетельство о браке не поможет тебе ее…

– Эй! – остановила его Лив, почувствовав, что с приходом Джонни, ее организм получил некоторую перезарядку, но чертова сумасшедшая неловкость от того, что сейчас здесь стоят ее бывший парень и нынешний муж, ради которого бывший, собственно, и был отвергнут, никуда не исчезала, а напротив, росла, как уровень ГМО в продуктах.

– И давно вы женаты?? – полюбопытствовал Макс, изучая глаза девушки с особым проницательным упорством, напугав ее тем, что он может найти в них то, что ищет.

– Два года. Что-нибудь еще? – триумфально поинтересовался Джонни, с самым хозяйским видом обняв Лив за талию. Девушке стало еще более неловко от этой ситуации и от того чертовски сильного напряжения, которое росло между ними с каждым, подчеркнуто вежливым словом, так что она поспешила сменить тему:

– Так это выставочный центр крестного отца местной шайки? А ты, франкенштейн… – Лив нахмурилась, недоверчиво посмотрев на Макса. – Только не говори, что ты опять заделался консильери у какого-то придурка, возомнившего себя «черным плащом», чтобы случайно не показать людям свою утиную морду и пугливую пернатую натуру?

Макс захохотал, и этот смех, будто перо, пощекотал измучившуюся душу девушки. Она невольно заулыбалась… Так, стоп. Здесь Джонни! И чего это она ударилась в ностальгию?? Забыла, кого любит, глупая девчачья голова?

– «Черный плащ» ??? А еще кто-нибудь меня… – он осекся, но глаза Лив в ужасе расширились. – Может, поговорим в моем кабинете?

Лив медленно слезла со стула, чувствуя, как молот долбит в ее виски и грудь. Нет, это какая-то глупая насмешка судьбы… Так только в идиотских фильмах бывает…

– Будь я проклята десять тысяч раз… – прошептала она, глядя в улыбающиеся и по-прежнему сияющие глаза Макса. – Ты… ты… крестный папаша… сицилийской семьи?!? – девушка медленно посмотрела на Джонни, чувствуя ужас и отчаяние, и не в состоянии понять, что делать дальше. – Так это тебя мы приехали… – Бежать. Бежать. Он ни за что не согласится ей помочь после всего, что она ему сделала…

Макс расширил глаза и зашипел на нее:

– Тише ты, белоснежка, не ори так! Тут, вообще-то, народ немножко не в курсе… Поговорим в моем кабинете? – он посмотрел на Джонни, и тот кивнул.

Бежать. Бежать. Нельзя допустить, чтобы он ошивался рядом с ней и Джонни… Нельзя снова впускать его в свою жизнь…

– Так, мне пора. – Лив отодвинула Макса и, с трудом собрав все складки платья, чтобы не наступить на его подол в спешке, девушка уверенно и быстро двинулась ко входу.

– Оливка, ты куда? – удивленно спросил Джонни. Лив обернулась и, не останавливаясь, крикнула через плечо:

– В аэропорт. Мне нужно поменять билеты до Нью-Йорка на сегодня. И пусть папаша, старый гениальный пень, сам разбирается с этим павлином!

Лив не успела повернуть голову, чтобы посмотреть, куда она так летит, сжимая юбку от платья в руках, как неожиданно наткнулась на кого-то и даже отшатнулась. Подняв глаза, чтобы принести извинения, девушка так и замерла, второй раз за день просто прилипнув к месту, на котором стояла: перед ней, в приталенном темно-малиновом пиджаке, синей рубашке и черном шейном платке, слегка переминаясь с ноги на ногу в светло-бежевых брюках и черных туфлях стоял несравненный Эрнесто собственной туманной персоной. Его серые глаза с улыбкой разглядывали Лив с ног до головы, и среди тумана девушка уловила проницательность, живой аналитический ум и то странное притяжение, что не давало ей чувствовать свой беспощадный, разрушительный гнев к нему и убить его на месте…