Текст книги "Любовь без правил"

Глава 16
Если б знать, где упадешь…

А в это время подруги сидели в кафе и чокались бокалами, наполненными шампанским. Хотя праздник больше смахивал на поминки – Женя хоронила полугодовую семейную жизнь и любовь к мужу. Вернее, пыталась хоронить, потому что, несмотря на все самоуговоры, чувство оставалось неизменным. Чем больше его топили, тем сильнее оно хотело жить.

Тома всячески пыталась разговорить подругу, поддержать ее, но беседа не клеилась. Жене не хотелось разговаривать. Все, что можно обсудить, они обсудили этой ночью, сидя друг против друга на широкой кровати. Вспоминали школьные годы, студенческую любовь, знакомство с мужьями…

– О, девочки! А чего мы скучаем? – Рядом с ними остановился симпатичный молодой человек лет двадцати шести.

– Отвали, – не поднимая головы, гаркнула Тамара.

– Томка, невежливо ты поступаешь с бывшим супругом. И не важно, сколько времени ты с ним состояла в браке. Важно, как состояла, – совершенно не обидевшись ответил парень.

Тамара и Женя одновременно посмотрели на стильно одетого, с красиво подстриженными бакенбардами и с аккуратной бородкой молодого человека. В его глазах прыгали игривые искорки.

– Я так рад тебя видеть, бывшая моя, – снова подал он голос. – Женька, а ты меня не узнала разве? Я, конечно, всего два месяца толком-то и прожил с твоей лучшей подругой, но ведь ты была у нас свидетельницей на свадьбе и ставила подпись в ЗАГСе! Удостоверяя серьезность и законность наших отношений.

– Знаешь, Эд (Тамара именно так называла своего бывшего мужа), ты внутренне ни капельки не изменился. Нет, увидела бы тебя на улице – не узнала. Бородку козлиную отрастил, ты бы еще серьгу в нос вставил – и вылитый бык.

– Осеменитель? – заржал Эдик.

– Нет. Просто бык. А вот как открыл рот, так и не спутаешь тебя ни с кем. – Не обращая внимания на пошлые шуточки молодого человека, Тома спросила: – Во что это ты нарядился? – Тамара кивнула на кожаную куртку, утыканную заклепками, чуть не до дыр протертые джинсы и ботинки с длинными носами, на которых сзади были прибиты шпоры.

– Да девочке моей такой прикид нравится. Вот я и сделал ей приятное, – пояснил Эдик. – А ты, Томка, смотрю, тоже не меняешься. Все такая же острая на язык.

– Такова се ля ви, – вздохнула Тамара.

– …Да и Женька все та же. И косу – красу свою – никак не отрежет. Девушка-гимназистка – и все тут, – констатировал молодой мужчина. – Наверное, все еще в поисках своего принца.

– В поисках… – кивнула Евгения.

– Да, Женька, долго ты со своими моральными принципами будешь искать. Таких мужиков, как тебе нужно, днем с огнем не сыщешь. Они давно занесены в Красную книгу, и их берегут как зеницу ока.

– Кого? – с юмором у Жени сегодня не срослось. Шуток она не понимала.

– Да я про мужиков говорю, – пояснил Эдик. – Ой, девочки, – спохватился он. – Щас я кофейку себе закажу и поболтаю с вами. Такого отморозка сегодня видел. Жень, тебе бы подошел идеально. – Эдик приложил две руки к груди, как бы подтверждая искренность своих слов.

– Официант! – он эффектно щелкнул двумя пальцами. – «Американо» принесите и… пачку «Мальборо».

Между тем Тамара дернула Женю за рукав:

– Если тебе неприятно, можем уйти и не слушать его треп.

– Да нет. Пусть треплется, все же какое-то развлечение. Тебе, может, более неприятно, чем мне? – тактично спросила Женя.

– Почему же? Я ведь когда-то его даже почти любила за остроумие… Только с таким хорошо в компаниях потусоваться, на дискотеку сходить, подружкам показать, а для жизни он – тьфу, ноль без палочки… – громко произнесла Тамара.

– Это ты обо мне? – Эдик как раз получил свой кофе и теперь оценивающе осматривал экс-супругу.

– А о ком же еще? – не стала врать Тамара.

– И все равно ты, Томочка, была самым лучшим приобретением в моей жизни, – заявил Эдик. – Да и сейчас, я смотрю, ни капельки жизнью не потрепалась. Все такая же свеженькая, ухоженная, красивенькая, хорошо одетая.

Тома смотрела на него с раздражением.

– Ну не злись, золотце. Хочешь, на колени стану? Улыбнись, дорогая моя, – не унимался Эдуард.

– Перестань паясничать! – прикрикнула на него Тома. – Шутом ты был, шутом ты и остался, – перефразировала она строчки из популярной песни. – Лучше скажи, как тебя в наши края занесло? Ты же на другом конце города живешь?

– Ой, так у меня же теперь новая пассия! – бесхитростно сообщил бывший муж Томы.

– Как? – удивилась та. – По последним данным, ты был вторично женат. И, как мне говорили, счастливо и очень удачно.

– Насчет счастья ничего не скажу, – ухмыльнулся Эдуард. – Счастья никогда не бывает много, и потому, когда оно есть, мы не замечаем… Вот ты, например, выгнала меня, а я ведь с тобой был счастлив.

– Не сомневаюсь, – с сарказмом подтвердила Тамара. – Я бы тоже с удовольствием у кого-нибудь на шее повисела. Да целыми днями телик смотрела, а вечерком с друзьями – на пиво, на кровно заработанные деньги жены.

– Том… Ну не нужно нотаций, – скривился Эдик. – Ты знала, за кого выходила замуж, не нужно намекать, что я сидел у тебя на шее, и без твоих намеков знаю. Я, кстати, в курсе, что ты маму мою опекаешь, за что огромное тебе спасибо. Ну плохой я… Плохой сын, муж, отец… Кстати, как там наша дочка поживает? – поинтересовался он.

– Да пошел ты! – гаркнула на него Тома. – О дочке он вспомнил… – И минуту помолчав, сменила тему: – Лучше поделись, что за зазнобу ты себе нашел? – по-доброму заинтересовалась Тамара, не высказывая ни раздражения, ни злости.

– Да познакомился месяца два назад с одной дамой… – медленно начал Эдуард. – Оригиналка. Женила на себе богатенького армянина, прикинувшись девственницей, потом быстренько с ним развелась, обвинив в бесплодности, хотя прекрасно знала об этом еще до свадьбы, а теперь пользуется его денежками и живет припеваючи.

– Эдик! – укоризненно покачала головой Тамара.

– Что Эдик! Что Эдик! Только не нужно меня записывать в альфонсы, – возмутился экс-муж. – Между прочим, Томочка, я даже когда на тебе был женат, пытался зарабатывать.

Тамара и Женя прыснули от смеха.

– По крайней мере, я старался… – уточнил Эдуард, видя, как смеются над его словами. – А сейчас я работаю… На самом деле…

– Где, если не секрет? – тут же спросила Тамара.

– Ты же знаешь, что я всегда увлекался компьютерами… – неохотно начал экс-муж. – Так вот, теперь мое хобби превратилось в заработок.

– Только не говори, что ты хакерством занялся, – высказала предположение Тома. – По крайней мере, ничего более разумного мне на ум не приходит. Чтобы ты честно пахал от зари до зари – не поверю. Ты же у нас личность творческая, свободная.

– Дорогая! Кто, как не ты, знает мои пристрастия, пусть мы и не вместе уже, да и встречались последний раз… Но я всегда говорил, что ты самая…

– Не томи, – оборвала его бывшая супруга. – Лучше вернемся к настоящему. Так что ты хотел поведать о своей подружке?

– В общем-то ничего. Нормальная девушка, правда, немного повернутая на тусовках, но, может, именно поэтому мы с ней все еще вместе. Ой, девочки, так я же еще в начале нашей беседы хотел вам про одного чумового мужичка рассказать. Идеальный персонаж. Для Женечки самое то! Они бы сошлись, как две половинки одного целого. Голову на отсечение даю…

– А ну, поведай миру, где ты такого присмотрел, – пошутила Тома. – Кстати, Эд, не поменял ли ты ориентацию, сейчас это, говорят, модно?

– Обижаешь, дорогая моя, э-э-э, бывшая… У меня с потенцией все в порядке. И на мужиков я не бросаюсь. Тут прикол в другом. Мне сегодня Дашка сию историю рассказала. Дашка – так зовут мою новую пассию, – уточнил Эдик. – Ну, рассказываю. Короче, захотелось ей съездить к подруге одной на дачу. С какой дури, не знаю. Мы туда тащились почти два часа. В конечном итоге приехали и видим картину. Такой весь положительный из себя мужичок крутится рядом с порочной до мозга костей блондинкой. Назовем ее Снежанной.

Женя напряглась.

– Поверьте, девочки, я такого дурика еще не встречал. Шикарная баба, можно сказать, сама тащит его в постель, подстраивает различные ситуации, чтобы соблазнить, специально на дачу его притянула, наврав, что должны приехать люди, желающие дом купить. А он… Не поверите, только ручку ей за все время и поцеловал пару раз. Дашка говорит, что они даже не целовались. Это при том, что Снежанна аж беленится от его джентльменского отношения. Он довел бедную бабу до того, что она уже готова выскочить за него замуж и подарить всю себя без остатка, даже ни разу не переспав до свадьбы.

В общем, сильно правильный паренек ей попался. Дашка, смотрю, даже слюни пустила, засмотрелась на товарища этого. Я хотел было поревновать, но потом понял, что с таким и соревноваться не в чем. Моей девчонке он наскучит в один момент. Ей нужен как раз бык! – Эдик гордо посмотрел на девушек.

– Эдуард! – встряла Женя. – Не отвлекайся от темы. Нас твои сексуальные возможности совершенно не интересуют.

– Не хотите, как хотите, – пожал плечами рассказчик. – Ой, девочки! Так самое интересное. Мы приехали, а Снежанна опухшая, видно, напилась накануне, как свинья. А он свежий, как огурчик. И потом блондинка эта толстая жаловалась моей подружке, что он даже не воспользовался ее невменяемым состоянием. Так вот, я вам как мужик говорю, он специально ее напоил, чтобы не спать с ней. Это известный метод. У меня так некоторые друзья поступают, только, разумеется, для противоположных целей. А этот оттянул ее в спальню, а сам, видно, на диванчике у камина скрючился. Так что, Женька, тебе бы этого Виталика в мужья. Говорю, вы были бы идеальной парой. Ты небось до сих пор в девственницах ходишь, все ждешь своего суженого-ряженого? – захихикал Эдуард.

Тамара легонько щелкнула его по носу.

– Ты говори, да не заговаривайся. Меру соблюдай. А то я могу и покрепче ударить.

– Да помню я… – Эдик вжал голову в плечи, – как ты мне морду однажды сковородкой расквасила. А все равно вспоминаю о тебе, Томка, с самыми нежными чувствами, ты же была моей первой и единственной любовью…

– Не тошни, – снова рявкнула на него Тома, и снова бывший муж ничуть не обиделся. – Мы с Женей прекрасно знаем, что у тебя язык без костей. Ты можешь трепаться двадцать четыре часа в сутки, и твой словарный запас не иссякнет. Лучше опиши нам Снежанну.

– А зачем?

– Интересно. Женское любопытство, – ответила бывшая супруга.

– Крашеная блондинка. Могла бы быть вполне ничего, но… ты же знаешь, Томочка, я полных женщин не люблю, они не в моем вкусе. Мне всегда нравились такие костлявенькие, как ты. – Он попытался потрогать Тамару за коленку, но та впилась ногтями в его руку. – Ой! Ну больно же! – вскричал Эдуард. – Злая ты… Я к тебе со всей душой…

– Зато я к тебе со всей задницей, – не дала договорить ему Тамара. – Послушай, Эд, а ты помнишь, куда конкретно на дачу ездили? – уточнила Женя, вмешавшись в разговор бывших супругов.

– Конечно. А чего не помнить-то. – Парень четко назвал адрес. – Ой, дорогие мои, должен откланяться, вон подружка моя из парикмахерской выходит, – спохватился Эдик и показал на жгучую шатенку, у которой на голове мастер соорудил целое произведение искусства. – Приятно было поболтать. – И схватив нераспечатанную пачку сигарет, удалился.

К столику подошел официант и поинтересовался, заплатят ли дамы за «Мальборо» и кофе «американо», которые заказывал молодой человек.

– Заплатим, – вежливо улыбнулась Тома и, обратившись к Жене, спокойно констатировала: – Вот гад! Какой был, такой и остался. Ну попросил бы по-человечески, чтобы я его угостила… Так нет, сделал вид, что он забыл о такой мелочи… Впрочем, что о нем говорить. Жень! Женя! Ты чего? На тебе лица нет! Что случилось? Ты думаешь, что… Впрочем… и я так думаю, – тяжело вздохнула подруга и опустила голову.

– Тома, я уверена, – прошептала Евгения, нервно теребя бумажную салфетку.

– То есть, выходит, ты до последнего была права? Виталик тебе не изменял. Он по какой-то причине встречается со Снежанной… И к душе и сексу это не имеет отношения.

– Вот именно! Ну какой ему смысл просто так со Снежанной встречаться? Какой? Согласись, если бы он хотел с ней переспать, разве не сделал бы этого? У него были прекрасные возможности, я своими глазами видела старания Снежанны. Она знала, чего хотела! – Женя смотрела на подругу глазами побитой собаки. Потом взяла недопитый бокал с шампанским и выпила все до последней капли. – Томка, а я же с ним развелась! Паспорт на видном месте оставила. И вещи вывезла. Что же мне теперь делать? – запричитала Женя.

Тамара несколько минут молчала. Потом позвала официанта и заказала:

– Водки. Сто грамм.

Женя изумленно смотрела на подругу. Та подождала, когда выполнят заказ, выпила залпом спиртное и сказала:

– Надо разобраться!

– А может… Еще не поздно все исправить? Что, если он не вернулся домой? Я приеду, развешу одежду, а штамп… как-то объясню.

– Нелепо, – отрезала Тамара. – Он же неглупый мужик, наверняка уже вернулся из так называемой командировки. Уверена, что сейчас как раз смотрит на паспорт и ничего понять не может.

Женя совсем приуныла. Подруги смотрели друг на друга и молчали.

– Знаешь, – нарушила молчание Евгения, – а чего это я побегу к нему, спотыкаясь? В конце концов, он же меня обманывает, а не я. Непонятно зачем тайно купил костюм. Почему-то не сам водит автомобиль, а его возит другой человек, хотя мне врет, что работает водителем. Потом эти задержки на работе и встречи со Снежанной, с которой у него нет интима. И вообще! Почему у Виталика от меня тайны? Какие могут быть секреты у мужа от жены? Мы одно целое, мы одна семья, а он… В общем, так! – Девушка уверенно встала из-за стола и взглянула на подругу. – Поживу я пока у тебя, если, конечно, не выгонишь.

– Да разве я против! – тут же заверила ее Тамара. – Судя по блеску в твоих глазах, ты приняла решение. Какое?

– Я вернусь к Снежанне и все выясню.

– То есть ты пойдешь выяснять отношения с ней? – уточнила Тома.

– Нет! Я хочу разобраться, почему мой муж встречается с грудастой блондинкой, к которой не питает никаких чувств, зачем эти тайны и… узнаю, чем я могу ему помочь, – сообщила Женя.

– Что? – Лицо подруги выражало полное изумление. – Что ты хочешь? Помочь ему? Не зная, какого черта он флиртует со Снежанной, ты хочешь самостоятельно выяснить да еще и разрешить его проблемы? Ну, мать, по-моему, у тебя окончательно крыша поехала. Додуматься только! – Тома разошлась не на шутку. Она бросила на столик несколько купюр и направилась к выходу, по пути театрально поднимая руки к небу и возмущаясь.

– Сначала она заявляет, что никакие соперницы ей не страшны и она сможет все стерпеть и простить, потом – что хочет вернуть мужа, дальше – полный бред, ты с ним разводишься… И вот последнее известие – решает выяснить не зная что и помогать не зная в чем. Знаешь, – Тамара резко остановилась и посмотрела в упор на Евгению. – Я думала, что отношусь к разряду непредсказуемых и неординарных женщин, но ты… Ты, маленькая, молчаливая тихоня и праведница, меня обскакала на сотни километров! Знать тебя столько лет и, оказывается, не знать вообще! У меня нет слов…

– Почему же, – улыбнулась Женя. – Как раз слов-то у тебя достаточно. Вон, как из пулемета строчишь. Я не успеваю запоминать, не то что конспектировать.

– Она еще шутки шутить надумала. – Тамара повысила голос так, что прохожие начали оборачиваться в их сторону.

– Да нет, я как никогда серьезна, – сообщила Евгения. – Так что, дорогая подружка, я поживу у тебя еще с недельку, если ты не возражаешь. Как раз каникулы в моей школе закончатся.

– Да не возражаю же я, – завопила Тома. – Одного не понимаю – почему ты не хочешь в упор у Виталика спросить? Уверена, что, прижатый к стенке неоспоримыми фактами, он не стал бы тебе врать.

– Вот-вот, ты правильно сказала. Именно прижатый к стенке. А я не хочу прижимать его, понимаешь. И не хочу, чтобы между нами возникла стена недоверия в будущем. Пойми, если люди на каком-то этапе совместной жизни перестали доверять друг другу, то подозрения будут возникать и впредь, пусть подсознательно, пусть как бы между прочим, но будут. Любая задержка на работе, случайно оброненное слово, грустный взгляд будут трактоваться мной и им как обман. И пусть мы не станем лишний раз теребить душу выяснением отношений, подозрения все равно останутся. В душе поселятся пустота и безразличие. А я не хочу жить и ничего не чувствовать к мужчине, с которым живу. Я хочу любить его всю жизнь. Пусть со спадами и подъемами, меньше или больше, но любить, чувствовать, как в душе постоянно горит огонь, вечный огонь, а не груда угасающих углей, – с жаром говорила Женя. – Заметь, недоверие возникнет с двух сторон, потому что сейчас он считает, что я ни о чем не догадываюсь. Он думал, что контролирует процесс. И если я начну задавать наводящие вопросы, приводить факты, то к каким выводам придет?

– Что ты ему не верила? – догадалась подруга.

– Совершенно правильно. Более того, он поймет, что я за ним следила, потому что случайно увидеть все то, что я знаю, невозможно. А значит, я специально выясняла, я даже пошла к Снежанне в домработницы. А это может показаться ему сверхглупостью. Поэтому хочу быть мудрее. Если у него есть тайны, я не скажу, что знаю о них. Во-первых, выясню, с чем связаны его секреты, во-вторых, уверена, что теперь он и сам мне о них расскажет. И все! Инцидент будет исчерпан. Ложь исчезнет… Мы снова будем вместе, мы снова будем счастливой парой!

– А сама ты не станешь впоследствии подозревать его?

– Нет, не стану, – уверенно ответила Женя. – Думается мне, что раз он, оставшись наедине с этой дамой и имея прекраснейшую возможность мне изменить, не стал этого делать, то наверняка его встречи с ней связаны с чем-то другим. Признаю, что погорячилась, поспешив немедленно развестись. Но с кем не бывает…

– Ну не скажи. Кстати, как раз так быстро очень редко бывает, – вставила свое слово Тома.

– Значит, теперь нужно придумать более логическое объяснение моему поступку, – сказала Женя и взглядом, полным мольбы, посмотрела на подругу.

– Понятно, – вздохнула та. – Все самое сложное достается мне. Хотя… Знаешь, не нужно ничего выдумывать. Сказать все как есть…

– Тома, – Женя прервала ее, – ты ничего не поняла из того, что я говорила?

– Дослушай сначала. А потом возмущайся, – совершенно спокойно сказала Тамара. – Объясняется все намного проще. Просто тебе показалось, что он тебя больше не любит, а ты, в конце концов, только слабая женщина и имеешь право на непредсказуемые поступки. Ты посчитала, что ему хочется свободы, раз он в последнее время не стремится домой. Ты решила, что семейная жизнь его тяготит, и ты, как интеллигентнейшая дама, попросту развелась с мужем, чтобы не мучить его, любимого. Ты, такая самоотверженная и порядочная, не стала таскать его по ЗАГСам, не стала выяснять отношения, ты спрятала свой эгоизм подальше, в отличие от миллионов других женщин, пытающихся удержать своих мужей любым путем, ты отпустила его, ничего не требуя взамен.

Женя изумленно смотрела на подругу, пытаясь переварить все то, что услышала.

– Ты действительно думаешь, что он поверит? – удивилась она.

– Даже не сомневайся, зная тебя, проглотит наживку и даже не усомнится в искренности твоих слов, – заверила Тома.

– Может… ты и права, – неуверенно произнесла Женя. А про себя подумала, что подруга абсолютно права. Зачем придумывать какую-то историю? Бескорыстие и искренние чувства будут самыми лучшими аргументами в ее разговоре с Виталиком.

Глава 17
И снова в домработницы

Женя вышла на улицу и поежилась. Ночью ударил первый морозец, и несмотря на то что на ветках еще держались последние стойкие листья, рядом с ними уже искрился под холодными лучами утреннего солнца иней.

Евгения не спеша шла к остановке.

Она направлялась к Снежанне. Будет снова играть роль домработницы и делать вид, что получает огромное удовольствие от этой работы. С чего начнет выяснять причину интереса Виталика к Снежанне, она еще не знала, но как соперницу эту даму уже не воспринимала. Даже наоборот – Евгении было немного жаль соблазнительницу. Она так старалась, делала все возможное, а Женин супруг не поддался ни на какие соблазны. Ей должно быть очень обидно. Кроме всего прочего, уязвлено самолюбие женщины, которой никогда не отказывали, скорее, уделяли избыточное внимание, ухаживали, добивались ее расположения.

Удивительно, что в десять часов утра Снежанна уже проснулась. Наверное, полное фиаско не давало ей сладко спать, отметила про себя Евгения.

– Женя, сделай мне крепкий кофе и легкий завтрак, – распорядилась она. – Сейчас ко мне снова придет этот… – она запнулась подбирая слова, но, видно так и не найдя подходящего, сказала: – Мудыкин. У меня с ним будет очень серьезный разговор. Так что ты посиди тихонько на кухне. Не мешай нам. Уберешь потом. Можешь пока почистить столовое серебро…

Она удалилась в ванную приводить себя в порядок. Женя отметила, что позавчерашнее фиаско Снежанны не отразилось на ее настроении. Она не пыталась выместить зло на Жене, не ругалась и вела себя довольно спокойно. Пока хозяйка плескалась в ванной, Евгения еще раз быстренько осмотрела комнаты. Ну что здесь может быть такого, что могло заинтересовать Виталика? Никаких вариантов. Услышав, что вода в ванной уже не льется, Евгения поспешила на кухню и затаилась там.

Гость действительно пожаловал довольно скоро. Это был все тот же Булдыкин Валентин Архипович.

– Здравствуйте, Снежанночка, – расплылся он в улыбке. – А я к вам с предложением, кстати, оно последнее. Уверяю вас.

– Валентин Архипович, – усмехнулась девушка, – помнится, ваше последнее и окончательное предложение я видела написанным на вашей визитке – девять тысяч долларов. Потом вашим последним предложением оказалась уже другая сумма, ставки поднялись, и сейчас вы пришли, чтобы в очередной раз еще что-то предложить?

Булдыкин изменился в лице, поняв, что Снежанна в наглую издевается над ним.

– Я бы не советовал вам, милая девушка, разговаривать со мной в подобном тоне. Иначе у вас могут возникнуть крупные неприятности… – грозно сказал он.

– О! Так вы мне уже угрожаете! – не унималась Снежанна, расхохотавшись Булдыкину прямо в лицо.

– Боюсь, вы действительно не знаете, с кем разговариваете! – взяв себя в руки, сказал он. – Моя последняя цена – пятнадцать тысяч долларов и ни копейки больше. Хотите – соглашайтесь, не хотите – марка все равно будет моей. У вас нет выбора. В противном случае вы останетесь и без марки, и без денег.

– И все-таки вы мне угрожаете. – Снежанна попыталась успокоиться, но дрожь побежала по телу. – Дело в том, Валентин Архипович, что марку я собираюсь подарить очень близкому мне человеку. Буквально завтра. Отец хотел, чтобы она осталась в семье, и она останется. По крайней мере, в ближайшее время. Потом мой жених может поступить с подарком так, как посчитает нужным, а сейчас… Мой ответ так же окончателен, как и ваше предложение: марка не продается.

– Что ж… Воля ваша. – Булдыкин поднялся с кресла. – Уговаривать не буду. Только не слишком ли часто вы меняете женихов? То одному собирались ее подарить, теперь – другому…

– Вы интересуетесь моей личной жизнью?

– Я интересуюсь старинной маркой, а до ваших половых партнеров мне дела нет, – безразлично произнес Булдыкин.

Девушка покраснела, но колкостью не ответила.

– Валентин Архипович, вы даже не попьете кофе? – Снежанна сделала радушное лицо, вплетая в интонации нотки легкого разочарования. Она умела быть артистичной, когда хотела поиздеваться над человеком.

– Спасибо. У меня мало времени, – отказался покупатель.

– Что ж… Тогда до свидания.

Когда за посетителем закрылась дверь, Снежанна заглянула в кухню и позвала Женю.

– Евгения, оторвись от дел. Лучше иди сними со стенки и тщательно протри одну рамочку. Очень аккуратно. И не разбей ее. А вообще-то… – Снежанна направилась к странной картине, висевшей в гостиной на стене. – Я сама ее сниму от греха подальше. А то вдруг у тебя руки не из того места выросли.

Картина была небольшой. Богато украшенная рамка, черный фон, а на нем, точно посередине, в небольшой специально сделанной ложбинке поместился бумажный прямоугольник – марка с изображением Екатерины Второй.

Снежанна начала снимать рамку, это сразу не удалось, тогда она с силой дернула рамку на себя, картина выскользнула из рук и грохнулась о пол. Стекло разлетелось вдребезги, кое-где от обрамления отвалилась позолота.

– Черт! Черт! – взвизгнула Снежанна. Она проклинала собственную неумелость, ругала себя за то, что не позволила домработнице снять картину. Тогда было бы на кого взвалить вину и покричать вдоволь, а теперь… Никакого удовольствия! Она наклонилась, хотела достать марку из-под осколка, но, сделав неосторожное движение, порезала палец. Отдернула руку, но капелька крови осталась на марке. – Убери, – Снежанна показала на стекло, а сама побежала в ванную, зажимая ранку.

Женя пошла на кухню, взяла веник и совок и, пока Снежанна находилась в ванной, убрала битое стекло. Положила рамку на журнальный столик и аккуратно, чтобы не повредить бумагу, попыталась стереть кровь с редкой марки.

В комнату вошла Снежанна.

– Что ты делаешь? – вскрикнула она, увидев, как Женя склонилась над маркой.

– Я пыталась оттереть кровь… – вздрогнув от громкого голоса, сообщила та.

– А-а… – протянула хозяйка. – Покажи, оттерлось? – Она внимательно всматривалась в редкий экземпляр и с раздражением в голосе произнесла: – Нет! Не отмылось до конца. Что теперь делать? Может, к реставратору отнести?

– Вполне возможно… – тихонько согласилась Евгения.

– Но я сейчас слишком слаба, – она посмотрела на порезанный палец, перемотанный бинтом, – а промедление может быть чревато для старинной марки, – размышляла Снежанна. – Женя, ты вообще город знаешь? Кстати, ты откуда родом? – неожиданно поинтересовалась девушка.

– Из Питера…

– О! А у меня предки из Питера, – сообщила Снежанна. – Дед жил там до войны. Блокаду вся семья там пережила.

– А кем работал ваш дед? – заинтересованно спросила девушка.

– Снабженцем. Его комиссовали по состоянию здоровья, вот он и заведовал продовольственным складом. А потом дед с бабкой в Москву переехали. – Казалось, узнав, что Женя не из глухой провинции, а коренная ленинградка, Снежанна чуть поубавила гонор. – Так ты знаешь Москву или нет? – уточнила она.

– Знаю.

– Вот и отлично. Я тебе сейчас адрес напишу. Есть у меня один знакомый, он занимается реставрацией картин. Наверняка марки – не его профиль, но, думаю, он сможет нам помочь. Надо ему эту марку отнести, кстати, ехать никуда не нужно, он живет через два квартала. Так что отнеси ему марочку эту. Пусть он ее отчистит хорошенько. Я сейчас ему позвоню. Узнаю, дома ли он… Кстати, сегодня уже можешь не возвращаться. Я хочу спокойно отдохнуть, – сообщила Снежанна, как будто трудилась не покладая рук целую неделю.

Женя вышла на улицу и направилась по указанному адресу. На душе остался легкий осадок. Ничего толкового она не смогла узнать, вернее, вообще ничего. И диктофон не смогла спрятать, ну не рассчитывала Женя, что Снежанна сегодня так быстро выпроводит ее из квартиры. А Тома даже кассету долгоиграющую специально приобрела. Обидно было и от того, что снова придется идти к Снежанне. Нет, Евгения ничего не имела против выполняемой работы, но вот у кого! Ей до сих пор была неприятна Снежанна. Она пыталась соблазнить Виталика, и не факт, что в самом ближайшем времени он не поддастся. Мужчины так слабы… и ее муж, пускай и бывший, вряд ли составляет исключение. Хотя… кажется, Эдик назвал его экземпляром, который можно помещать в Красную книгу. А вдруг? Женя остановилась и задумалась. Нет! Не нужно рисковать и доводить до беды.

…Женя не заметила, как дошла до нужного ей дома. Зашла в подъезд и позвонила в дверь…

Дверь ей открыл мужик с одутловатым лицом. Заметно было, что человеку творческому регулярно требовалась энергетическая подпитка в виде бутылочки вина. Целая батарея винной посуды в три ряда выстроилась вдоль стены в коридоре. Волосы мужчины были спутаны и, видно, позабыли, что такое шампунь. Щетина медленно превращалась в бороду. Образ дополняли мешки под глазами и дешевая сигарета в зубах.

– Вам кого? – поинтересовался хозяин квартиры и, присмотревшись к девушке, воскликнул: – Белова! Ты, что ли? Что, на встречу выпускников пришла меня приглашать?

Женя оторопела. Белова – ее девичья фамилия, но откуда бородач знает… Она вглядывалась в его лицо, пыталась найти знакомые черты, вспоминала, где могла встречаться с этим мужиком, и…

– Корж? Вовка! – Она не могла скрыть своего изумления. – Что с тобой произошло? Ты же на курсе был самым талантливым, самым умным, тебе предрекали карьеру профессора в университете. Тебя же сразу после института приглашали на кафедру психологии и этики. Ты же… Не может быть… Что ты с собой сделал? – не могла остановиться Евгения.

– Ладно, Белова. Чего на пороге стоим? Проходи. О жизни покалякаем. Молодость вспомним… – пригласил Корж.

В двухкомнатной квартире царил полный кавардак. Вещи валялись на полу, на стульях, на диване. Грязная посуда стояла вперемежку с книгами и замасленными газетами. Слой пыли казался многовековым. Шторы были похожи на тряпки, о которые вытирают руки. И только пространство два на два в углу комнаты оказалось идеально чистым. Маленький столик, на нем стояли кисти, лежали краски, рядом – пустой мольберт.

– Вовка, – Евгения повернулась к бывшему однокурснику. – Скажи, что с тобой произошло? Пока не объяснишь, разговаривать с тобой о деле не стану.

– Жена от меня ушла, – с надрывом в голосе сообщил он. – Знаешь, как оно бывает? Сначала я в институте работал, подрабатывал тем, что реставрировал картины, есть у меня к этому определенный талант. За реставрацию платили, разумеется, больше, чем за обучение студентов. Ну, жена настояла, чтобы я бросил работу и занимался тем, что дает бульший доход. Я работал, старался. В доме появились деньги, родился сынишка. А потом… жена ушла к одному моему заказчику. Видите ли, я не интеллигентный человек. Какой-то маляр. А она всегда мечтала быть женой профессора. Представляешь? А ждать с десяток лет, пока я защищу диссертацию докторскую, ей не хотелось, подавай все и сразу. Наука и большие деньги – несовместимые понятия, ты же знаешь, Белова. Жена тоже знала и, видимо, просто повод нашла. Потому что в один прекрасный момент обнаружила, что живет с маляром, – в сердцах Корж бросил окурок на пол и затоптал его ногой. – Так мало того, – продолжал он, – она с сыном видеться не позволяет. Говорит, что у него должен быть один отец. Это тот, значит, к которому она ушла. А я, выходит, никто! Вот я и запил с горя, – сообщил Корж, понуро опустив голову и носком ковыряя грязный пол. – А вчера… – бывший однокурсник запнулся, и на его глазах блеснули слезы, – она позвонила. У сына обнаружили анемию…