Текст книги "Ее проклятье. Его истинная"

Глава 4
Меелинги

Запах зеленой сочной травы будоражил, наполняя жизнью. Дитмор Меелинг любил уходить подальше от столицы, в горы. Там специально для него отец построил небольшой замок. Достаточно неприступный, чтобы не тратиться на лишнюю охрану.

В здравом уме, разумеется, никто к Меелингу не сунется. А вот против безумцев случайных какую-никакую да нужно защиту иметь. Пусть и самую скромную.

Да и замок был скромный по королевским меркам. Но Дитмор очень его любил. Сейчас, когда ему столько всего нужно обдумать, неприметное и уединенное жилище было в самый раз. А горные луга успокаивали и настраивали на нужный, умиротворенный лад.

Мягкие травы приятно холодили подушечки тигриных лап.

Дитмор думал о том, что, если истинная окажется человеком не его толка, что тоже вполне возможно, он всегда сможет брать передышку в горах.

Кронпринц был молод, а по меркам оборотней и вовсе юн. Первый оборот у него был меньше десяти лет назад, и Дитмор еще не успел вдоволь насладиться дикой, необузданной силой, что дает ему звериная ипостась.

Избранной станет женщина, которую призовет к себе его Тигр. И если зверь с человеком не очень похожи, истинная пара может и не понравиться молодому Дитмору, и привести в восторг клыкастого Меелинга.

Обычно тигр и человек находят мир между собой. Оборотень приводит в равновесие свои сути, а потом уже приходит Истинная.

В этот же раз явно все пошло не так.

Вот почему Дитмор чувствовал растерянность.

Он как хороший сын поинтересовался у родителей, как именно ему искать девушку, которая позволит вернуть в Меелингу магию в полном объеме. Дитмор, к его чести сказать, вообще выдался приличным молодым человеком, без отвратительных историй в биографии. Нет-нет, совершенством его назвать трудно. Мужчина со своими страстями и некоторыми пороками, впрочем, вполне понимаемыми обществом. Были у него свои околосердечные увлечения и мимолетные романы, без скандалов. Но в целом же Дитмор Меелинг – идеальный наследник, упорный и усидчивый ученик, талантливый студент. И послушный сын. Особенно если речь заходит о благе всего королевства.

Если бы пришлось ему выбирать между любовью и долгом, он выбрал бы второе. Но у оборотня и выбор-то такой чаще всего не стоит.

Родители Дитмора до сих пор привязаны друг к другу по-звериному, но им особенно повезло. Странно, что у этой пары всего лишь один отпрыск. Ходили слухи, что он выживший – были младенцы и до него, и после. Но Арвер и Арлана об этом говорить не желали.

Что бы там ни было, преданность они и по сей день демонстрировали друг другу исключительную.

Дитмор, глядя на них, и сам бы желал обрести в своей жизни такую любовь.

Тигр прилег на лужайку, втягивая ноздрями цветочные ароматы. И вдруг запах фиалок и горной орхидеи, смешиваясь, породил в звериной голове образ. Нежный, мимолетный.

Хрупкая светловолосая девушка с голубыми-голубыми глазами. Как два василька. Это видение показалось ему на миг знакомым. Словно являлась ему уже эта нежная фея. Но, пытаясь вспомнить, где именно, тигр тут же терял нить, и голубоглазая незабудка растворялась, как будто ее призрачный свет поглощал Лоритал.

Тигр вскочил, отряхнулся, словно пытался отбросить все, что мешало ему рассматривать незнакомую светлую деву. Но образ не вернулся.

Тогда зверь широкими прыжками добрался до замка. И уже на крыльце обернулся Дитмором. Короткие русые волосы взъерошены, глаза возбужденно блестят. Последними к человечьему виду вернулись клыки.

Ворот белой рубахи, в которой он совершал оборот в этот раз, был разорван. Дитмор не очень отчетливо помнил, как это случилось. Кажется, чуть не попал в переделку, но это неточно.

Он не до конца еще контролировал своего зверя. Не убил никого, и то хорошо.

– Ваше высочество! – обратился к нему один из немногих здешних слуг. – Пришла весть от вашего отца. Просит явиться в главный дворец.

– Хорошо, Гелинг, – кивнул кронпринц. – Сейчас немного приду в себя и выдвинусь. Приготовь мне коня. Несолидно являться ко двору, размахивая хвостом.

Слуга отправился седлать скакуна, а Дитмор пошел в свои покои. Совершить омовение и перекусить чего-нибудь человеческого. Что-то ему подсказывало, отец его вызывает не ради сытного обеда.

* * *

Арвер на этот раз стремления наследника явиться во дворец, как того требуют приличия, не оценил.

Встретил сына нетерпеливым кивком.

– Мог бы в своем звере прибежать, нечего было валандаться и на коне плестись, – сказал король.

– Что-то исключительное стряслось, батюшка? – спросил Дитмор, чувствуя, как сердце начинает колотиться быстрее. Неужто предсказание звезд начало сбываться?

– На старой Меелинге появился листок, – к разговору мужчин присоединилась королева.

Родители, как и их предки, с трепетом относились к сухой старой коряге, что росла почти на выезде из королевства. По преданию, пятьсот лет тому назад под этим тогда еще раскидистым древом заснул первый король Меелинги. Тогда на месте государства была пустошь.

Молодой оборотень, эрцгерцог Рейнар Меелинг, возвращался со своей армией после успешного похода к дяде-королю, который собирался сделать его наследником.

Рейнар одержал сокрушительную победу над врагом и думал, что его ждет на родине триумф. Но, сделав передышку на равнине рядом с безымянными горами и устроив ложе под деревом, Рейнар увидел странный, беспокойный сон.

Ему привиделся заговор.

Меелинг был отважен в бою, но осторожен в жизни. И поэтому отправил впереди себя гонцов, самых верных ему людей.

А пока ждал ответа, построил временный лагерь для своей армии.

Ночное светило прошло полный цикл, когда вернулся лишь один из посланников. Второй погиб от подлой предательской руки.

Сон оказался вещим – дядя решил избавиться от племянника, поэтому и отправил его в бессмысленное сражение. Он не думал, что молодой и неопытный военачальник сможет одержать победу.

И вместо торжественной встречи эрцгерцога Меелинга ожидал заговор.

Рейнар был юношей разумным и понимал, что воины его еще не до конца восстановились и отправляться с местью в родное королевство пока не стоит.

Но для того, чтобы захватить небольшую губернию поблизости от их лагеря, сил вполне хватит. Собственно, даже оружие не потребовалось применять – достаточно оказалось внушительного вида.

Так на пустоши рядом с горами началось строительство королевства Меелинги. Так же назвали и дерево, что нашептало будущему правителю спасительный сон.

За пять веков оно успело высохнуть, в него били молнии при каждой грозе. И сейчас Великая Меелинга выглядела мертвой корягой, обнесенной низенькой оградкой. Каждый год в день, который считался датой основания королевства, красивые девушки устраивали под древесным скелетом красивые обряды, возлагали к корням венки, пели, водили хороводы.

Был даже приставлен специальный смотритель к этой древней святыне. Он-то и сообщил, что священная коряга начала оживать. С одного листика.

– Отец, но зачем нужна была такая спешка? – удивился Дитмор. – Неужели я должен был вот так, не откладывая, услышать эту новость? Или от меня требуется сходить полить древо?

– Вот остолоп высокорожденный! – рассердился Арвер. – Разве ты не помнишь, что предсказали звезды Хорезу? С твоей истинной в Меелингу вернется магия, которая умирает вместе с великим деревом. И раз оно начинает оживать, значит, твоя будущая возлюбленная уже совсем рядом. Я уже велел выяснить, не появлялось ли в окрестностях Меелинги незнакомых благородных девиц в последние несколько дней.

– Именно благородных? – уточнил Дитмор.

– Разумеется, сынок! – Арлана всплеснула руками. – Лишь особа чистых кровей, из древнего рода, может принять искру магии истинности. Не дочка свинопаса!

– Можно подумать, у свинопасов не бывает своих древних династий, – легкомысленно хмыкнул кронпринц. – Знавал я одного, при нашем же дворе. Так у него еще прадед скотиной занимался. В хлеву, что королевское хозяйство обслуживает.

– Я прибью этого балбеса! – ворчливо сказал отец. – Речь идет о благополучии всего государства, а он шутить изволит.

Судя по озорному блеску в глазах и задорной улыбке, Дитмор собирался и дальше блистать остроумием. Но в тронный зал, где и проходила эта важная беседа, с озабоченным видом вошел советник.

– Сиятельный король! – поклонился он Арверу. – Ваш приказ исполнен, мы выяснили, что за последние несколько дней в Меелингу и ее селения прибыло несколько девиц нужного возраста. И одна вызывает особый интерес. Она остановилась у одинокой семейной пары и старается не привлекать излишнего к себе внимания. Кажется, бедняжка скрывается от кого-то.

– Как выглядит эта особа? – Дитмор теперь выглядел серьезным и будто лет на пять повзрослел разом.

– Темноволосая красавица с яркими губами и глазами-изумрудами, кожа на ее руках выглядит нежной, словно не знает никакой серьезной работы. А наряды из дорогого шелка.

– Точно, высокородная особа в изгнании, – оживился Арвер.

Дитмор же был разочарован. Ничего общего с его видением.

А советник продолжил:

– И, самое главное, эта юная дева не открывает рук и плеч, словно что-то утаивает.

– Неужели метку? – теперь взволновалась уже Арлана.

– Доставьте девушку во дворец! – распорядился король. – Но осторожно. Чтобы она ничего не заподозрила.

* * *

Терпение никогда не принадлежало к достоинствам неессы Реентари. Но сейчас Золиданна должна была терпеливо сидеть на одном месте, притворяясь девушкой в беде. Возможно, даже в бегах. Отец не обманул: в Меелинге у него был старый должник – ему пришлось согласиться помочь, но одно условие он для себя выторговал. Пусть Огудал и знает, кто ему должен, а дочь его не должна. Общаться будут так, чтобы лица его она не видела, и имя ей не говорить. Если надо как-то его называть, пусть будет «Некто».

Сами же мужчины сговаривались по магическим шарам. Крох магии Меелинги на это еще хватало.

Ее привезли под покровом ночи, поселив в скромном имении у пожилой семейной пары. От столицы было далековато, всю ночь в карете добираться. Но это сделано было с умыслом.

– Согласно этому глупому предсказанию, – объяснял Золиданне Некто, закутанный в черный плащ с капюшоном, – истинную должно быть не очень просто найти. Кронпринцу предназначено преодолевать препятствия, чтобы объединиться с любовью своей жизни. Поэтому тебе придется торчать в этой глуши, пока до благородных королевских ушей не дойдут слухи о таинственной девице.

– И что ж делать в таком захолустье? – фыркнула Золи.

– Неужели девица во цвете красоты и молодости настолько сама себе неинтересна и не знает, чем заняться? – голос Некто был каркающим. Золиданна поняла, что он специально меняет его звучание, чтобы она не смогла его узнать при встрече. Кто это, интересно? Видная персона при дворе, раз знает все слухи? Или просто влиятельный человек, к которому вся нужная информация стекается, как горные ручейки в единый поток?

– На картах гадать могу. Хотите, и вам погадаю? – Золиданна посмотрела под капюшон с вызовом. И Некто отпрянул, словно она могла разглядеть что-то. А ведь там не только ткани слой накинут сверху, еще и, кажется, лицо замотано. Оттого еще и голос глуше звучит.

Что же заставило Некто забыть о преданности королю? Что такое предъявил ему отец Золиданны?

Неессе Реентари это было интереснее, чем встреча с принцем. Кронпринцем. Там-то как раз мало увлекательного. Молодой суеверный мужчина со звездой во лбу.

Золи видела портрет Дитмора Меелинга.

Высокий, стройный, широкоплечий. Стрижен коротко, а ей больше по вкусу длинноволосые парни. Хоть этот и симпатичный, лицо породистое, с тонкими чертами. А может, портрет, как всегда, льстит благородной особе. Чтобы та не расстраивалась, ловя свои же взгляды со стены.

Разумеется, изображение, что показали Золи, было миниатюрой. Кто бы потащил к ним в Реентарию портрет кронпринца в полный рост в натуральную величину? Но впечатление составить можно.

На холсте, в рамке размером с дамское зеркало, Дитмор Меелинг выглядел хоть и молодым, но мудрым. Серые с зелеными прожилками глаза смотрели с ласковой усталостью. Красиво изогнутые губы улыбались.

Голову венчал тонкий обруч, положенный наследнику сильного и богатого государства. Причем над венцом художник потрудился отдельно, выписывая каждый зубчик чуть ли не до мелких царапинок.

Одет принц был в бархатный камзол бледно-зеленого цвета, а на плечи небрежно накинут оранжевый плащ с подбоем под мех тигра. С намеком на сущность Меелинга. Гордятся они своим родством с кошками.

Вспомнив об этом, Золи фыркнула.

– Надеюсь, Золиданна, ты не создашь при дворе проблем и сумеешь себя повести достойно, – глухо прокаркал Некто. Он еще не ушел, а Золи о нем уже успела подзабыть, увлеченная собственными мыслями. – Моя задача – помочь тебя протащить к Меелингам, а дальше уж сама. Метка есть?

Неесса кивнула.

– Кто сработал?

– Лучшая магичка в Реентарии, – похвалилась девушка.

– В вашей деревне несложно лучшим прослыть, – надменно выдал Некто. – Показывай!

Золиданне совершенно не хотелось демонстрировать свое тело, пусть даже фрагментами, но она понимала: этот жуткий гость должен увидеть и оценить магический знак.

Стараясь не показывать, насколько ей это неприятно, Золиданна чуть приспустила платье с правого плеча, оголив смуглую, с золотистым отсветом, кожу.

Капюшон чуть вплотную к ней не прислонился, заставив Золи вздрогнуть от внезапно нахлынувшего отвращения.

После непродолжительного молчания Некто выдавил с явной неохотой:

– Что ж, работа отличная. От настоящей не отличить.

– Но вдруг придворный маг, или кто там будет оценивать мою истинность, заметит, что метка недостаточно сильная?

– Об этом не печалься: у Меелинга несколько советников-магов. И я постараюсь устранить того, что может быть тебе опасен. А еще, так и быть, дам тебе специальную печатку. Ее надо надеть, когда прибудешь во дворец. Она создаст магическое поле, которое усилит твою татуировку.

Некто вынул из-под полы коробочку, открыл, показывая лежащее на подушечке из черного бархата кольцо. Грубоватое, почти мужское, из красного золота, с витиеватым узором.

– Примерь, – велел Некто.

– Украшение, так скажем, не моего толка, – поджала губы Золи, противясь тому, чтобы надевать на свой пальчик подобное уродство.

– Разумеется, не твоего! Этой волшебной погремушке лет триста. Вряд ли дочь царька Реентарии доросла до такого уровня. Но раз я обещал его выручить, пожертвую таким сокровищем. Временно.

– Вы ведь меня ненавидите, Некто, – заметила Золи, примеряя печатку; перстень свободно сидел на среднем пальце, – однако вынуждены помогать. Чем же вас так к стенке мой отец прижал?

– Не девичьего ума дело, – рявкнул таинственный визитер. – Все, клади кольцо в футляр и жди, пока тебя найдут. И молись, чтоб состариться не успела!

Даже плотный плащ не мог скрыть его ярости.

* * *

Король Арвер Второй с неудовольствием смотрел на посыльного.

– Что значит «не смогли точно установить, где проживает девица»? Мне же донесли: в пригороде Эйлинги, в немолодой семье.

– Но никто не может назвать адрес, повелитель! Говорят, она прибыла под покровом полной секретности и от кого-то скрывается, – посыльный оправдывался так, будто лично спрятал загадочную девушку в своем подполе.

Разговор шел в том же зале, где отец и сын вели свой поединок в «Сражении». Сегодня не до игры было, с такими новостями-то.

Но Дитмор при беседе присутствовал тоже, сидел в кресле, подпирая подбородок кулаком, и сосредоточенно хмурился.

– Отец, – сказал он наконец, – я должен сам ее найти. Ты же помнишь предсказанное. Задача просто обязана быть нелегкой, иначе не считается.

– Смотрю, кто-то стал чуть серьезнее относиться к предреченному! – заметил Арвер.

– На старой Меелинге распустились листья почти на целой ветви, – пожал плечами Дитмор. – И мне это не рассказали – сам видел сегодня утром. Если присутствие моей истинной в королевстве так влияет на древнюю магию, что же будет, когда она окажется во дворце?

– Я ценю твое стремление спасти государство, – король похлопал сына по плечу. – Нет, конечно, без магии мы проживем, даже когда она полностью исчезнет. Хотя, как это ни печально, никто не может сказать, останутся ли тогда оборотни как раса. Но Меелинга все равно останется сильным и богатым королевством, с мощной армией и великой историей.

– Магия – часть нашего мира, – мотнул головой Дитмор. – Мы знаем, в каком селении искать истинную. И я отправляюсь туда прямо сейчас.

– Распорядись подготовить экипаж, – велел отец.

– Я думал выдвинуться на коне, – удивился кронпринц.

– Избранную звездами на седло впереди себя воткнешь? – хмыкнул король. – Хорошо хоть не собираешься в виде тигра нестись. Иначе явился бы во дворец, оседланный девицей.

– Это ж сколько времени мы так потеряем, – недовольно заметил Дитмор.

– Ничего не случится за эти несколько лишних часов, – рассудил Арвер, – тебе нужно найти ее, расположить к себе… впрочем, это несложно. Иди, готовься к поездке. Выдвинешься, как только готов будет экипаж.

Подождать пришлось около двух часов.

Дитмор за это время успел перебрать три варианта одежды. Нет, он не как девчонка, что ждет встречи со сватами и в нетерпении примеряет пять почти одинаково сидящих платьев. Но все же произвести впечатление на будущую невесту необходимо с первого взгляда – и самое благоприятное.

Наконец он остановился на чем-то среднем между парадным и дорожным костюмом. Корону решил с собой в путешествие не брать.

Выдвинувшись в путь в сопровождении только лишь возницы, Дитмор распорядился выехать из столицы кратчайшим путем, через рабочие кварталы. Парадный выезд занял бы слишком много времени, почти на час больше.

Лошади, запряженные четверкой, словно чувствовали настрой хозяина и мчали быстрее обычного, вознице еле удавалось их придерживать, и не всегда удачно.

Через некоторое время экипаж тряхнуло, он резко затормозил, так что Дитмор чуть не ударился о противоположную стену.

– Что такое? – забеспокоился кронпринц, открывая дверь.

И увидел немолодого мужчину в обсыпанном мукой фартуке, который яростно ругался с его возницей.

Путь под ногами лошадей был усыпан благоухающей выпечкой, и животные с интересом тянули к ней ноздри.

– Летишь, не разбирая дороги! А я заказ нес, который всю дневную выручку мне сделать должен.

– Спокойно, Лисмор! – пытался урезонить возмущенного пекаря возница. – Его Высочество кронпринц Дитмор спешит по делу государственной важности! Твои булки – ерунда по сравнению с его задачей!

Кронпринц спрыгнул на землю, подошел к спорщикам.

Пекарь, увидев его, заметно присмирел.

– Мы возместим нанесенный вам ущерб, – миролюбиво сказал кронпринц. – Как только я вернусь в столицу, с вами свяжутся мои люди.

– Благодарю, господин, – почтительно склонил голову пекарь.

А Дитмор вдруг почувствовал резкую боль в груди. Его словно под дых ударили. Как тогда, во время рождения пророчества.

Наверное, стоит поторопиться.

Дитмор, пошатываясь, вернулся в карету. И велел ехать дальше.

Глава 5
Помощница пекаря

Меелинга оказалась куда больше, чем родные угодья Дорианы. Их-то Линлора – как одно небольшое селение Меелинги. А какие легенды здесь необычные. Илана, которая вначале показалась Дори слегка сварливой, через несколько дней попривыкла к девушке и стала с ней разговаривать вечерами, когда они вместе готовили нехитрый ужин.

От жены пекаря Дориана узнала о древнем дереве Меелингов и о том, что король с королевой – истинные, и оба тигры-оборотни. И сын их тоже тигр, говорят, он уходит подальше от столицы в горы, принимает облик зверя и гуляет в одиночестве.

– Дитмор очень молод и пока что не женат, – рассказывала Илана. – С народом он общается мало, избегает людных мест. Увлекается науками магическими.

– Столкнулся я с вашим Дитмором, – вздохнул зашедший на кухню Лисмор, – так, что клиента крупного чуть не потерял.

– Да уж хватит третий день об этом поминать, с утра до вечера трещишь! – беззлобно проворчала Илана. Они с мужем друг друга постоянно покусывали; женщина относилась к нему, кажется, немного покровительственно, как к большому ребенку.

Но сквозь эти колкости Дориана видела свет любви.

Будет ли у нее когда-нибудь личное счастье? Или проклятие, которое знаменует уродливая метка, настигнет ее и здесь, вдалеке от оставшегося за морями отчего дома?

Дори не понимала, как судну, на которое ей довелось пробраться, удалось так быстро преодолеть огромные расстояния.

Скорее всего, использовалась какая-то магия. Но Дориана не слышала, чтобы в Линлоре были такие сильные кудесники.

Эта загадка не давала ей покоя, но не так сильно, как ее меняющася метка. Дори каждый вечер осматривала место ожога. Краснота еще не сошла, но болело куда меньше и волдыри прошли.

Дориана жила в пекарской семье уже семь дней. И пока ей удавалось скрывать свою метку.

Казалось, что судьба сыграла с ней ужасную шутку, приведя прямиком в королевство, где звери, которые могли ее растерзать, были в большом почете.

Тигры. Один из них преследовал ее во сне.

Второй ненароком спас от нападения нечестивцев, но вряд ли пощадил бы, останься она на месте.

Да и тот странный след, что проявился вместо клейма, а потом снова скрылся… он определенно намекал на хищников.

Дориане оставалось лишь надеяться на везение, которое пока что было на ее стороне.

Ей хотелось жить и открывать для себя этот огромный мир, что не ограничивался крошечной Линлорой и владениями Олингов немногим больше.

Аржимея, их прекрасная планета, умещает на себе множество стран и способна подарить немало впечатлений.

И покорись Дориана воле родственников, не увидела б ничего дальше замка сластолюбца Веемара.

Да, ситуация у нее опасная, сложная. Но сознание уже расширилось. Границы мира раздвинулись, и понимание того, что возможно, – тоже!

А еще она понимала: бывают любящие пары, образованные не потому, что кого-то силком женили или замуж выдали.

После ужина Дориана украдкой уединялась в выделенной для нее комнате, снимала бинты с ожога, давая коже немного подышать, а потом делала целебный компресс из трав, собранных на лугу.

Вот и сейчас она разминала зеленую кашицу в миске, думая о том, что надо бы сшить специальную повязку. И когда воспаление совсем пройдет, прикрывать этот позор. Повязка должна быть красивой, возможно с вышивкой, чтобы ее принимали за деталь туалета.

У Дори было немного монет: Лисмор ей платил, хоть брать у него деньги очень неловко. Она ведь и живет у своих добрых работодателей, и питается.

– Твоя помощь для меня намного ценнее, поверь, – успокоил ее пекарь. – А за то, что старуха моя оживилась с твоим прибытием, особое спасибо – тут никакими деньгами не расплатиться.

Пересчитав деньги, Дори решила завтра же на рынок отправиться и ткани хорошей купить. И ниток еще. Вышивать она умеет, сделает себе красивое украшение. Произношение выдает в ней неместную, так что примут необычную деталь платья за какую-нибудь иноземную моду.

Взяв плоскую деревянную лопатку, Дори приготовилась наложить травяную смесь на кожу.

С обычным сожалением глянула на уродливую метку и застыла. Кожа вдруг разгладилась, вновь проступил тот странный рисунок, похожий на тонкую, изящную работу хорошего татуировщика.

На этот раз Дори смогла рассмотреть изображение в деталях. Золотистая картинка, похожая на герб. След лапы хищника, каждый коготок прописан до малейшего штришка.

А по ободку круга, в который вписан рисунок, светящаяся надпись: «Предреченная. Так будет, и не изменить».

Предреченная.

Что это значит?

Дориана хватала ртом воздух. От судьбы не уйти, метка приведет ее к исполнению проклятья!

Девушка крепко зажмурилась, чтобы прийти в себя. А когда глаза открыла снова, на коже бугрилось клеймо, нанесенное палачом.

* * *

Принц Меелингов уже второй день чувствовал себя так, словно в лесу заблудился. Он поселился в маленьком местечке под названием Элин. По слухам, где-то здесь должна проживать загадочная незнакомка, но это неточно.

Она, может быть, уже и дальше уехала куда, а он все еще тут пытается ее отыскать. Как поступить? Награду местным объявить за поимку истинной?

При этой мысли Дитмор легкомысленно засмеялся, представив, как ему приводят караван девиц.

В Элине три десятка домов, раскиданных по долине, а некоторые и в предгорьях спрятались. Заходить в каждое строение с визитом будет странно. Он ведь кронпринц. Тут и так все, кто знал о его визите, напряглись изрядно. В основном, конечно, слухи расползлись, что наследник короны почтил своим присутствием это прекрасное захолустье.

Прекрасное – потому что природа здесь замечательная.

К Дитмору вызвали старосту, которого кронпринц вежливо расспросил о девушках, недавно появившихся в селении.

Староста долго мялся, а потом сказал, что доподлинно известное ему лишь об одной, зовут ее Саломея Морлин, она приехала, кажется, в наследство вступать, которое ей престарелая тетушка оставила. Вот ее адрес он хоть сейчас может назвать. А та, вторая, которую принц описывает, темноволосая с зелеными глазами, действительно в Элингу прибывала. И видел он ее лично на въезде – есть в местечке такой пропускной пункт, где записываются гости. Дамочка себя не назвала, спросила лишь, есть ли у них тут почтенная семья, к которой можно на постой попроситься.

Но тут явился загадочный господин, выглядел он очень значительно, сразу стало понятно: благородный и при каком-то исполнении.

Поцеловал девице ручку и сказал, что сам проводит ее туда, где достойны принять такую редкую жемчужину.

– Так вот, Вашсочество, – почти проскулил староста, – уж простите, что не проявил достаточной бдительности. Не показалось мне ничем это подозрительно. Приличная дамочка, со свитой скромной.

Задача оказалась сложнее, чем Дитмор изначально думал. Тут надо было со своим следователем приезжать, владеющим магическим поиском.

С другой стороны, разве он не должен почувствовать свою предреченную?

Но сколько еще ему тут оставаться?

Кронпринц чувствовал раздражение. А еще было у него ощущение тщетности. Что не нужно здесь ему быть, требуется его присутствие в другом месте.

Дитмор прогуливался по людным местам Элинги. Для этого ему пришлось раздобыть одежду простолюдина. Зря он с таким тщанием выбирал костюм до выезда: здесь лучше бы не расхаживать в статусе кронпринца, чтобы не вызывать волнений лишних.

Поэтому Дитмор нарядился как обычный молодой человек, не из нищего сословия, но и не богатый. И в таком виде прошелся по вещевым магазинчикам, коих всего тут было два. Потом заглянул в продуктовую лавку, полюбовавшись сырами и колбасами, ознакомился с выпечкой в пекарне.

Невзначай расспрашивал при этом продавцов, не захаживала ли к ним неместная девушка благородного обличья, с темными волосами и глазами цвета изумруда. Увы, не видывали такой нигде.

Уже отчаявшись найти ее, Дитмор просто решил прогуляться. Природа красивая, хоть на холст ее переноси, воздух свежий.

Кронпринц медленным шагом дошел до речушки, берущей начало в горах. Берега были усыпаны мелкими ярко-синими цветками, и Дитмор вновь вспомнил девушку из видения. Глаза ее именно такого цвета. А волосы… как лучи, сотканные из солнечного света, что мягко ложатся поверх цветочков.

Чтобы вывести себя из этого глупого, мечтательного состояния, Дитмор наклонился, поднял с земли плоский камушек и метнул в речку, так чтобы на поверхности пошли круги.

– Пять, шесть, семь, восемь, – услышал он девичий голос рядом с собой.

Вздрогнув, обернулся и увидел молодую особу, стоявшую в сторонке. Он и не заметил, когда она подойти успела.

– Я давно хотела научиться вот так камешки запускать, – вздохнула девушка.

– Это просто, могу показать, как делается, – рассеянно ответил кронпринц.

– Ох, возможно, это будет не очень прилично? – засомневалась незнакомка. – Я просто не местная, не знаю всех ваших обычаев.

Дитмор внимательно посмотрел на свою собеседницу. По описанию подходит. И плечи прикрыты плотным шарфом, несмотря на теплую погоду.

– Я не имею неподобающих намерений, – улыбнулся молодой человек. – Но, если вы боитесь оставаться наедине со мной, могу позвать кого-то из моих слуг.

– У меня тоже есть сопровождение, – оживилась девушка, – но сейчас Анита отправилась принести попить. Я внезапно ощутила сильную жажду, а тут недалеко, в домике у реки, одна крестьянка делает превосходный домашний лимонад.

– Часто гуляете тут? – поинтересовался Дитмор, во все глаза разглядывая девушку.

– Бывает. Обожаю смотреть на воду.

– И я тоже. Вы надолго здесь остановились? Или насовсем переехали?

– Завтра собираюсь в обратный путь, домой, – незнакомка потупилась. – Мне нужно было обдумать важные вещи, поэтому я попросила отца отпустить меня в небольшое путешествие. Никогда еще не уезжала так далеко от дома.

– Откуда же вы?

– Из Реентарии.

– Неблизкий путь вы преодолели! – Дитмор даже присвистнул от удивления. – Можно подумать, бежали из дома.

– Ах! – девица сделала большие глаза и прикрыла рот ладонью, демонстрируя изящные пальчики. – Совсем я не умею притворяться, господин…

– Дитмор, – представился кронпринц, – Меелинг. Не бойтесь, я не буду звать дознавателей, чтобы они расследовали причины вашего бегства. Но ваш отец наверняка волнуется.

– Да, это был ужасный проступок с моей стороны, – девушка смахнула слезинку с уголка глаза, – но мною двигало отчаяние. И я убежала в самой мне неизвестном направлении, оставив отцу записку. С собой взяла всего нескольких доверенных мне людей.

– И что же привело вас в такое отчаяние? – не утерпел Дитмор.

– Я даже не знаю, можно ли говорить о таком, – вздохнула незнакомка, – но отчего-то чувствую к вам такое сильное и необъяснимое доверие, господин Дитмор… У меня появился странный знак на теле. И он… так напугал меня, что я не решилась признаться отцу. Глупо, но тогда я подумала, что он вообразит, будто я сделала себе брачную татуировку, и заподозрит меня в легкомысленном поведении.

Брачная татуировка?

Дитмор напрягся. Неужто он нашел свою предреченную?

* * *

Лоб, щеки, подбородок Дорианы горели. От печи, в которой готовились румяные калачи, исходил жар.

Пришло время их доставать и смазывать маслом. Затем одну половину надо посыпать мелко истолченным сахаром, другую – мелкими кунжутными зернышками.

Дориана уже приспособилась к своей работе. Замешивать тесто ей еще не доверяли, да она и рада этому была.

Не было у нее никакого кулинарного опыта, и сейчас нежная кожа ладоней покрылась волдырями и мозолями.

Но Дори не жаловалась. Ей нравился этот новый опыт, жизнь среди ароматов хлеба и булочек. А Лисмор неуловимо напоминал покойного отца, по которому Дори очень скучала.

Мозоли и волдыри вечерами она исцеляла своей магией – эти травмы поддавались лечению куда лучше, чем, след от клейма.