Текст книги "Иллюзия риска"

Глава 5

Емельяна, поскальзываясь на тонкой корке льда, покрывшего мелкие лужицы, торопилась попасть в свой маленький уютный рай. «КофеИн» стал ее спасением, таблеткой от депрессии, апатии, печали и плохого настроения. С момента открытия кофейни Емельяна поняла, что вот так и выглядит ее заветная мечта: стены, исписанные уличными художниками; мягкие диваны, лично подобранные и купленные Ажуровой; персонал, дружный и задорный, нанятый Емельяной. Сама атмосфера в заведении располагала к непринужденному общению. Студенты забегали после учебы почти каждый день. По вечерам пятниц, после рабочего дня, здесь собирались важные клерки в строгих пиджаках из офисных зданий по соседству. По субботам шумной компанией любили посидеть отвязные байкеры, которых привел администратор кофейни, предпочитавший зваться не иначе, как Джек[1]1
  Jack Daniels – марка наиболее популярного американского виски.


[Закрыть] за любовь к крепким напиткам.

Воскресенье же был особенный день, когда перед самым закрытием весь персонал «КофеИна» устраивал посиделки. Обсуждались события минувшей недели, вспоминались забавные клиенты и курьезные ситуации, связанные с ними. Кондитер и технолог спорили, какую новинку внедрять с начала грядущей недели, чтобы привлечь новых клиентов и удивить «сторожил». Бариста – два парня Ромка и Фомка, упражнялись в приготовлении кофе, творя очередной шедевр латте-арта[2]2
  Латте-арт – техника вливания вспененного молока в эспрессо, благодаря чему на поверхности кофе рисуются узоры.


[Закрыть] и споря наперебой, чья очередь угощать сотворенным шедевром юную хозяйку «КофеИна».

А упомянутая выше юная хозяйка в такие моменты не могла скрыть задорной улыбки, в которой сквозили нотки заслуженной гордости своим дружным персоналом и заведением в целом.

Вот и сегодня, в воскресный вечер, Емельяна вошла в здание своего личной крепости и, стянув вязаную шапку с волос, окинула взглядом зал.

Несколько постоянных клиентов занимали столики у огромного стеклянного окна. Влюбленная парочка, выбрав угловой диванчик, о чем-то шепталась. А в уже привычном углу, сдвинув столики, собирался персонал. Официантка Люся точила ноготки, равнодушно глядя на Юрика, помощника старшего кондитера, который с самого первого дня пытался завоевать сердце равнодушной красавицы. На первый взгляд Люся была стервой. На второй тоже. Однако девушка считалась отличным работником, исполнительным и расторопным. К тому же вся ее стервозность сводилась к полировке ногтей каждую свободную минуту и едким замечаниям в адрес мужского пола. К слову, острый язык Люси прошелся по всем сотрудникам «КофеИна» кроме Джека. И Емеля строила догадки, был ли столь явный промах банальным страхом остаться без работы, поскольку администратор заведения был строг, резок и справедлив, либо же это было чем-то личным. Но сейчас, видя, как Джек отчитывает паренька-стажера, Емеля все же предпочла придерживаться первого варианта. Уж больно громогласен и категоричен был админ.

Тем временем, отправив свою жертву домой, Джек, прихватив чашку ароматного кофе от Ромки (кажется, в споре с напарником выиграл именно он, да и смена была его, а не Фомкина), молодой человек отправился встречать хозяйку.

– Держи, красотка, заправься, – широко улыбался парень, ставя на стол чашку перед Ажуровой. – Голодная? Парни еще кухню не закрыли. Скажу, чтобы побаловали грозное начальство стряпней.

– Не нужно, – улыбнулась Емеля, грея озябшие пальцы о теплые стенки керамики. – Присядь. Ты говорил что-то про новую идею. Обсудим?

Джек, развернув стул спинкой к себе, сел на него верхом. Емеля уже привычно скользнула взглядом по подвернутым рукавам черной рубашки. Крепкие руки парня были обвиты рисунком от запястья до локтя. И Емельяна часто ловила себя на мысли, что рассматривает затейливые узоры. Что-то было в них притягательное.

– Да я хотел поговорить о вечеринке к Рождеству, – вздохнул Джек, проводя рукой по лицу, а потом и по волосам. – Ну, помнишь, мы хотели Санта Клауса и елку? С елкой и оленями я договорился. Санта Клаус пока под вопросом. Есть один на примете, но там только по вечерам свободен. А днем с детишками и мамашками фоткаться некому. Я б может и сам нарядился, но эти ж гаврики без меня с катушек слетят. Короче, надо искать.

– Найдем, – кивнула Емельяна, отпивая ароматный напиток.

Вернув чашку на стол, Емелька удивленно вздернула бровь. Джек странно смотрел на нее, пытаясь скрыть смех.

– Что? – не поняла Ажурова. А Джек, протянув руку, стер салфеткой следы от кофейной пенки с уголка рта девчонки.

– Забавная ты, – улыбался парень. – Никогда не меняйся, ок?

– Странный ты, Джек, – Емеля не смутилась, а перевела взгляд на массивный кожный браслет с шипами на запястье админа.

За те четыре месяца, что у нее в кофейне появился администратор, Емеля поняла: на ее голову в прямом и переносном смысле свалился настоящий клад. Под два метра ростом, с татушками, друзьями-байкерами и гениальными мозгами. Ажурова настолько привыкла к парню, что переложила на него бо́льшую часть своих обязанностей. А тот и не был «против». Наоборот, всячески кошмарил подчиненных, и часто по итогам недели выбивал премии для особо отличившихся.

Но, не смотря на радость от работы Джека в столь скромном заведении, Емеля, замечая весьма дорогие вещи вроде этого самого браслета, шикарного байка и дорогого авто, на котором Джек приезжал каждое утро на работу, не раз задавалась вопросом.

– Скажи, ты ведь не ради денег здесь пашешь? – Емеля откинулась на спинку и скрестила руки на груди. Взгляд ее был прямым, сканирующим.

– Если скажу, что мне скучно торчать дома, а здесь гораздо веселее, такой ответ прокатит? – чуть улыбнулся Джек.

– Зависит от того, чем на самом деле ты занимаешься, – туманно ответила Емеля. – Помимо работы на меня.

– В выходные дни, а их у меня два, – Джек хитро подмигнул девушке. – Я мочу людей. А еще трачу капитал, который оставил мне дальний родственник перед тем, как покинуть наш мир.

– Так я тебе и поверила, – рассмеялась Емельяна, вынимая из рюкзака ежедневник с записями. – Давай лучше разберемся со списком премиальных, пока здесь парни не устроили дурдом.

– Угу, кто им позволит, – фыркнул Джек и, обернувшись к бару, мотнул головой Ромке. Парень плеснул в стакан порцию виски и принес начальству.

Под укоризненным взглядом хозяйки Джек пригубил напиток.

– Что? Я на такси, – проворчал молодой человек. – Долбаный гололед. Байк плачет по мне в гараже.

– А тачка? – хмыкнула Емеля.

– Тачку другу одолжил, – вздохнул Джек. – Кстати, а чего на такси. Вот пусть и заберет меня. А то совсем охамел. Живет у меня, тачку отрулил. Не ровен час, и девчонку уведет.

– О как, – рассмеялась Емельяна. – А что, есть дама с крепкими нервами, способная выдержат твой горячий нрав?

– Да я сама милота! – в шутку обиделся Джек, а сам вынул телефон из кармана. Покопавшись в его недрах, парень мягко улыбнулся. – Вот, красота моя.

Емельяна взяла в руки мобильник Джека. С экрана на нее смотрела девушка, в смешной шапке с помпоном, рыжими кудряшками, торчащими в разные стороны, и глубокими зелеными глазами.

– Действительно, красотка, – согласилась Емельяна. Но где-то глубоко затаилась грусть. Нет, разумеется, она была рада счастью парня, ставшего ее другом. Но пресловутое «но» маячило жирной лентой. Ведь девчонка обычная, а, судя по взгляду, с которым Джек смотрел на ее фото, – очень любима.

Сердце предательски сжалось. Забытые чувства, эмоции и смазанные воспоминания мелькнули перед глазами. Нет, она не какая-то тряпка и размазня. Кулачки незаметно сжались под столом. Она взрослая и успешная женщина, у которой есть бизнес и планы. И среди них нет места никому ненужным сантиментам.

* * *

Когда за Ромкой закрылась входная дверь, в помещении остались только Джек, сверявший накладные по товарам, привезенным поставщиками сегодня, и Емельяна, которая составляла план в своем ежедневнике на все рождественские и новогодние праздники. Юная хозяйка кофейни любила вот так, неторопливо и в тишине, оставаться в своем персональном рае, никуда не спешить, и наблюдать в окно, как мимо пролетают огни автомобилей.

С минуты на минуту за ней должен был приехать Тимофей. Мартынов в последнее время все чаще выполнял поручения Беса и Ажура, а грозные шефы вместо верного охранника поставили двух молодых балбесов. Разумеется, Емелька возмущалась и высказывала свое негодование отцу и крестному. Ей вполне было достаточно и Тима, который каждый вечер забирал ее после работы. Но мужчины оказались непреклонны, решения не изменили, и Ажурову в универ, на все встречи и даже в магазин за покупками, сопровождали два брата-близнеца. Один неизменно сидел в машине, второй сливался с обстановкой. На самом деле парни были далеко не балбесами, просто Емелька, впадая в непозволительное для бизнес-леди детство, любила их так дразнить.

Вот и сегодня, через окно-витрину Емельяна видела, как ко входу «КофеИна» подъехал знакомый джип Тима, а близнецы, поприветствовав Мартынова, уехали.

Сквозь стекло Емельяна наблюдала, как верный друг Тимофей вышел из машины, попинал колеса, сбивая ногой прилипшую кашицу из смеси снега и грязи. Потом парень вынул из кармана телефон. Ближайшие несколько минут Мартынов провел за разговорами. А за столик Емельяны подсел Джек с неизменным виски в кофейной кружке.

Взглянув на админа, Ажурова тихо рассмеялась.

– Думаешь, если его налить в кофейную чашку, он больше станет похож на кофе? – посмеивалась Емеля.

Джек откинулся на спинку стула. Его взгляд был задумчивым, с хитринкой. Рисунки на руках уже были скрыты тонким свитером, а утепленная кожаная куртка ожидала своего брутального хозяина на спинке соседнего стула.

– Думаешь, если долго на него смотреть, он превратится в другого мужика? – проговорил Джек.

Емельяна натянула рукава теплого свитера на ладони. Вдруг захотелось закрыться от пронзительного взгляда карих глаз не в меру умного администратора «КофеИна».

– Стоит один раз расслабиться, как мудрый Джек готов дать совет, – хмыкнула Емельяна.

Джек мотнул головой и опустошил чашку залпом.

– Ты взрослая девочка, малыш, – проговорил Джек, поднимаясь на ноги. – И не мне давать тебе советы. Но я прекрасно помню твой день рождения, наш разговор и твои слезы по потерянной любви. Тим хороший и крепкий мужик. И, главное, не тормоз.

– Я знаю, – Емельяна провела ладонями по лицу. – Знаю. И хороший друг.

– Да уж, друг, – хмыкнул Джек, наблюдая через окно, как Мартынов, открыв заднюю дверь джипа, достает цветочный букет приличного размера, закрывает машину и широким шагом идет к дверям.

– Джеееек! – предостерегла Емельяна, – Не смей бросать меня с ним наедине!

– Чего это? – удивился молодой человек, махнув рукой Тиму и не спеша подходить к дверям, чтобы открыть замок, запертый изнутри, и впустить парня.

– Ты ослеп?! Он с цветами! Какого хрена он с цветами?! – шипела Емельяна.

– Малыш, это он типа ухаживает, – хмыкнул Джек, делая вид, что сильно занят своим телефоном, медленно пересекая зал в сторону входной двери. – А ты вспомни, что ты крутая бизнес-дама, а не размазня. Не нравится мужик – не мурыж и шли лесом. Нравится – забирай себе. Думаю, для здорового секса он очень даже сгодится.

– Ты в себе?! – шипела Емеля, натянуто улыбаясь Тимофею, который вновь постучал по стеклу двери, поторапливая Джека.

– Иногда да, – хохотнул Джек и распахнул перед Мартыновым дверь. – Привет! Как жизнь?

– Бьет ключом, – хмыкнул Тимофей. – Закрылись? Поздновато вы сегодня.

– Праздники на носу, – туманно пробормотал Джек, вернулся к столу, взял свою куртку и подмигнул Емельяне. – До завтра, мадам директор.

– До завтра, – кивнула Ажурова, поднимаясь на ноги и убирая ежедневник в рюкзак.

Краем глаза девушка видела букет красных роз в руках Мартынова и пока не знала, как именно себя вести с ним. Раньше парень никогда не проявлял к ней открытого интереса, не дарил подарков. Букет и тонкий браслет ко дню рождения – не в счет. Тогда был повод. А Тим друг. И ведь друзья могут позволить дарить друг другу небольшие презенты по праздникам. Но сегодня было обычное воскресенье. До праздников еще несколько недель …

Тем временем Мартынов протянул девушке букет, мягко улыбаясь.

– Вот, это тебе, – проговорил Тимофей немного растерянно, словно сам от себя не ожидал такого поступка.

– Зачем? Я не просила, – вскинулась Емеля.

Мартынов повел широким плечом. Букет убирать не стал, продолжал настойчиво протягивать цветы предмету своей симпатии.

– Это всего лишь цветы, – ровно говорил Тим. – Мы ведь друзья? Друзья. А друзья могут дарить цветы друг другу.

– То есть, если я прям сейчас куплю тебе букет – это нормально? – хмыкнула Емельяна, понимая, что все не так уж и плохо. Она ведь взрослая женщина, а не сопливая девчонка. Угу, а то, что она только в этом году закончила школу и учится на первом курсе – это ровным счетом ничего не значит. Взрослая она и точка!

– Да, вполне нормально, – улыбался Тим. – И ужином меня угостишь? А то голодный, как волк. Не успел поужинать.

– Хитрый какой, – фыркнула Емельяна, принимая букет в руки. – Счет – пополам.

– Идет, – кивнул Тим, следуя за девушкой к двери.

Мартынов помог закрыть дверь, молодые люди вместе дождались сообщения из офиса охранного агентства о том, что здание закрыто и находится под охраной. А потом, усевшись в машину, отправились в небольшой уютный ресторанчик неподалеку от квартиры, где жила Ажурова.

* * *

Тишину просторной комнаты рассекали звуки коротких ударов. По резким и стремительным выдохам становилось понятно, что девчонка устала. Но она не опускала рук, продолжая наносить короткие удары по прикрепленной к потолку тяжелой груше.

Как только Емеля переехала в новую квартиру, попросила парней из клуба смастерить ей свой личный мини-спортзал. Вернее, абсолютно пустую комнату «украсили» одним единственным спортивным снарядом. Не только кофейня стала спасением Емели, но и это небольшое квадратное помещение, стены которого отражали звук каждого ее движения. Здесь она не боялась выместить всю боль и агрессию, скопившуюся в ее юном теле.

Ажурова во время своих тренировок отдыхала после трудного дня, или готовилась к проблемам грядущего. Иногда девчонка советовалась с Мишель – женой крестного. И ее скорость возросла, а реакция значительно улучшилась. Она стала маленькой ракетой, так называл ее Мартынов.

Завершающий удар по снаряду оказался сильнее предыдущих. И Емеля, пробормотав проклятье в адрес всего мужского пола на планете, разумеется, кроме отца и крестного, ну, кажется и Беккера тоже коснулось исключение, обхватила грушу двумя руками и вцепилась в нее, перенося весь тела.

Хотелось разжать руки и мешком свалиться на пол. Но Емеля понимала, тогда она точно проваляется здесь до самого утра. Как уже случалось раньше в моменты ее «ломки». Так что девчонка, облизнув пересохшие губы, взяла себя в руки и потопала в ванную, на ходу снимая перчатки.

Теплая вода смывала следы пота и усталости. Прикрыв глаза, Емеля представила, что было бы, окажись на месте Тима – Дан. Что если Арканов подарил бы такой же шикарный букет, устроил бы романтический ужин в уютном ресторане, а потом, сидя за рулем авто, покатал бы ее по улицам ночного города…. Емельяна знала, что в таком случае она не тренировалась бы сейчас, а нежилась бы в крепких руках любимого мужчины. И им был бы не Тимофей.

Так было бы, сложись все иначе.

Емельяна откинула голову, позволяя струйкам воды бить по лицу. Любовь? Нет, любви больше нет. Она не нужна ей. Девчонка выбрала путь – без нее. Без ненужной слабости.

Ажурова вполне допускала мысль, что через год, или два у нее все же появится мужчина. Но в настоящее время она предпочитала одиночество. Сейчас, когда она вновь начала дышать полной грудью, когда романтические грезы, разбившись о суровую реальность, окончательно позабыты, когда сердце крепко заперто на замок и защищено пуленепробиваемой стеной, Емельяне не нужны лишние страдания. А, стало быть, никакой любви.

Ненависть – другое дело. Часто Ажурова представляла, как поведет себя, если вдруг встретить братьев Аркановых. Для Анатолия у нее был свой «привет». Она больше не та растерянная девчонка. Ее не выбить из колеи простой фразой. Так что в интересах самого Арканова-старшего не встречаться на ее пути.

Для Арканова – младшего… Пожалуй, несмотря на обиду и живущую в душе ненависть к парню, Емеля знала, что при встрече она не позволит себе кричащих эмоций в его адрес. Равнодушие – лучшая защита. Он чужой для нее. Никто. И никем и останется.

* * *

Ночной звонок решил многое, почти все. Дан не спал, наступал завершающий этап тщательно продуманного им плана. Вот-вот воплотиться то, чего Арканов ждал чуть меньше года. С того самого дня, когда понял, что его против воли втянули в игру с коварным противником и чудовищными ставками. Состояние, которое зарабатывали дед и отец, и которое приумножил Данил, медленно утекало в чужие алчные лапы. Действия противника загоняли Данила в угол, припирали к стене, вязали по рукам и ногам. И в один «прекрасный» момент Арканов понял, что на него открыта охота. Скорее всего, противник перешел в активную фазу, но, продолжая хранить инкогнито, сжимал челюсти на «АркадеПлюс». У Дана не было выбора. Он проиграл бой, но не войну.

Дед всегда учил его. Если сомневаешься, говорил старик перед смертью, отступи и перегруппируйся. И Дан воспользовался советом. Отступил. Перегруппировка сил заняла больше времени, чем он планировал. Но сейчас пришла очередь Арканова наступать и крушить противника.

Короткий телефонный звонок рассек тишину комнаты. Данил знал, кто именно звонит. Но тянул с ответом. Чувствовал себя мелким пацаном, который все детство просил у родителей велосипед. А потом, когда велосипед купили, непонятный страх охватил все тело. Вроде бы и видишь собственными глазами новенькие колеса, а боишься поверить, что мечта исполнилась.

Так и сейчас, он знал, что именно услышит, был готов. А все равно тянул с ответом. На третьем гудке снял трубку. Короткая фраза «Вылет в три часа ночи» заставила Данила прикрыть глаза.

– Понял, – ответил Арканов и, сбросив вызов, сжал телефон в руке.

Далее последовал звонок помощнику и секретарю. Отдав короткие распоряжения, Арканов прикрыл глаза.

Все готово. Он возвращается. Через несколько дней все закончится, и Дан сможет вздохнуть свободно.

Поднявшись на ноги, Арканов медленно прошел по рабочему кабинету в своей квартире и застыл перед рабочим столом. За то время, что он жил здесь, он успел привыкнуть к стенам, к климату, к одиночеству.

Он не привык только к одному – отсутствию Емельяны – его юной девчонки – в его жизни.

Рука привычным жестом скользнула по стеклу фоторамки, сквозь которое на него смотрели зеленые глаза. С укором, с обидой, с улыбкой. Он каждый день видел в них различные эмоции. Часто – говорил с ней. Рассказывал о прошлом, настоящем. Боялся загадывать будущее, но строил планы. Он чувствовал себя психом. А, возможно, он и был им.

Кажется, кончики пальцев ощутили тепло нежной бархатистой кожи щеки. В воспоминаниях мелькнули длинные волосы девчонки, мягкая улыбка с ямочками и теплые ладони на его лице.

Дан понимал, что ему предстоит не только вернуть капиталы семьи, но и свою жизнь.

Отойдя от рабочего стола, Арканов взял в руку небольшую лейку с водой и подошел к широкому подоконнику, на котором цвела комнатная лагерстремия. Флористы утверждали, что цвести она закончит еще в октябре. Но нет, уже начало декабря, а красивые цветы радовали глаз одинокого хозяина квартиры.

Чуть склонившись, Дан вдохнул запах цветов. Нет, далековато до оригинала. Но именно этот аромат не позволил ему свихнуться на чужбине. Как и фотография Емельки, заботливо поставленная в рамочку. Вернее, несколько фотографий, расставленных по всей квартире.

Да, Данил чувствовал себя настоящим психом, но не мог иначе.

Полив одинокое деревце, Арканов стянул с плеч футболку. Следующей остановкой в его маршруте неизменно была небольшая комната рядом со спальней. Когда Данил поселился в квартире, комната была пустой. Он не стал ничего менять. Но купил спортинвентарь. Боксерская груша висела в центре помещения. И каждый вечер Арканов выпускал зверя, сидевшего глубоко внутри его тела. Он и раньше увлекался боксом, а сейчас, когда мозги кипели от напряжения, верный байк, дарящий свободу, остался в гараже друга на родине, тренировки оказались его единственным спасением. К тому же совершенно случайно Арканов наткнулся на пожилого тренера, живущего этажом ниже. В итоге Дану пришлось сменить почти весь гардероб, потому как он, под руководством полуслепого старика значительно прибавил в мышечной массе.

Игнорируя перчатки, Дан без разминки и обычного комплекса упражнений со всего размаха ударил по боксерскому снаряду. Еще и еще… До тех пор, пока костяшки не онемели, а на черной коже ни остались следы крови. С огромным удовольствием он впечатал бы кулаки в лицо всего двум личностям. Он воочию видел кровавое месиво, в которое превратятся их лица. Да, именно так и будет. Осталось потерпеть совсем немного.

* * *

В аэропорту Арканова никто не встречал. Он бы предпочел, чтобы его возвращение как можно дольше оставалось в секрете. Но понимал – этому желанию не суждено исполниться. Однако он был намерен отсрочить новости о своем приезде.

Таксист приветливо поднял крышку багажника, но Дан предпочел взять с собой в салон небольшую сумку и рюкзак. Назвав водителю адрес, Арканов прикрыл глаза. Длительный перелет, во время которого Дан собирался немного поспать, утомил. Мысли вертелись и кружились, то беспорядочно, то выстраиваясь в определенную цепочку. И в самолете выспаться Арканову не удалось. Теперь же от хронического недосыпания трещала голова, словно кто-то увесистым кулаком со всего размаха двинул ему прямо в затылок.

Вероятно, он все же уснул. А очнулся, когда шустрый водитель корыта, именуемого автомобилем, заглушил двигатель.

– Приехали, – тут же сообщил мужичок.

Арканов, молча, расплатился и вышел из машины. Небольшой одноэтажный коттедж встретил его серебристым легким снегом на небольшой тропинке, ведущей от ворот к крыльцу. В окнах не было света, и Дан не знал, ждут ли его здесь. Но очень надеялся, что ждут.

Рыхлый снег, проминался под ногами, обутыми в кроссовки. И почему он не выбрал обувь теплее? Дан не знал. Кажется, в последние полгода ему было плевать, во что он одет. А ведь раньше все было иначе.

Арканов не успел потянуть руку к звонку, как входная дверь распахнулась. На пороге стоял Серега Сибирин – человек, с которым Арканова совершенно случайно и очень вовремя свела Судьба. Свела давно. Но Дан не особо распространялся об этом знакомстве. А теперь был рад, что его семье не известно о Сибирине ровным счетом ничего.

– Откройте мне веки! Я сплю? – хмыкнул Серега, поигрывая бровями. – Какие люди! Еще и подрос, гляжу. Стероиды жрешь?

Парень был одет в майку-алкоголичку и клетчатые шорты выше колен. И Дан непроизвольно улыбнулся, понимая, что рад видеть друга, пусть и в столь нелепом одеянии.

– Приютишь по старой дружбе? – посмеивался Арканов, пожимая протянутую руку и похлопывая друга по плечу.

– Можно подумать, тебе есть куда идти, – резонно заметил Сибирин и закрыл за Даном дверь. – Ну, колись! «Ладно ль за морем иль худо? И какое в свете чудо?»

– За морем херово, – усмехнулся Дан, стягивая кожаную куртку с плеч. – Дома, надеюсь, лучше.

Сибирин, кряхтя и почесывая двухдневную щетину на щеке, повел гостя на кухню. Вскипятив чайник, Серега соорудил ранний завтрак, расставил пустые стаканы. Дан вынул из сумки бутылку обещанного виски и поставил перед другом.

– Рассказывай, – пробормотал Дан, занимая предложенное радушным хозяином место за столом.

– Подробно? – уточнил Серега, распечатывая бутылку и разливая янтарную жидкость по стаканам.

– На подробности у меня здоровья не хватит, – хмыкнул Дан и, не дожидаясь друга, опрокинул первую порцию горячительного напитка.

– Ты парень крепкий, – хмыкнул Серега. – И местами здравомыслящий. Иногда даже умный. Иногда.

Арканов поморщился, но возражать не стал. Прав друг, миллион раз прав.

* * *

– Анатолий Анатольевич, к вам Ильин с документами! – мягкий голос секретарши донесся по внутренней связи и отвлек Толика от весьма важного занятия.

Важного не для блага компании и всего холдинга «АркадаПлюс», а лично для него, Толика.

– Пусть ждет! – рявкнул Толя, удерживая кнопку внутренней связи с кабинетом секретаря, а потом требовательно опустил руку на темную макушку.

Владелица макушки, устроившись в ногах у Толика, самозабвенно делала минет. Сам Арканов-старший, развалившись в кресле генерального директора, прикрыл глаза от удовольствия. Да, Жанночка – помощница бухгалтера, определенно понимала толк в этом деле. Именно поэтому Арканов уже третий раз вызывал Жанночку на «собеседование». И, безусловно, собирался вызвать и в четвертый. А хотя, нет, четвертое собеседование Арканов собирался устроить прямо сейчас.

– Поднимись! – жестко, словно хлестал словами, потребовал Толик.

Жанна моментально прервалась, недоумевая, отчего же генеральный директор вдруг потребовал прекратить. Девушка послушно поднялась, вытирая кончиками пальцев размазанную по губам помаду. Одним движением Арканов повернул девушку спиной к себе и заставил упереться в стол руками. Жанна поняла изменившиеся правила игры и призывно прогнулась. Но потом поморщилась, почувствовав, как шеф намотал ее длинные волосы на кулак и заставил запрокинуть голову назад. Протяжный стон вырвался из груди девушки, и она крепче вцепилась пальцами с дубовую столешницу.

А тем временем Толик прижался к ее уху.

– Я буду трахать тебя, пока ты не запросишь пощады, – резко говорил молодой человек. – До тех пор, пока я не решу, что простил тебе разбитый нос и пролитую кровь.

– Но я ведь не… – прошептала Жанна, внутренне содрогаясь от того, как резко и безжалостно генеральный директор вколачивался в ее тело.

– Заткнись, мелкая паршивка! – скомандовал Толик.

А перед его глазами образ Жанны сменился красивым лицом и ладной фигурой другой девушки. Той, что зацепила его вечность назад. Той, что он мечтал наказать. Но к которой не мог подобраться.

Воображая, как длинные темные похожие на эти пряди струятся меж пальцев, Арканов откинул голову. Да, у него еще будет шанс поквитаться с девчонкой. И он его не упустит.

Жанночка, приведя одежду и волосы в порядок, почти бесшумно выскользнула из просторного кабинета директора. Сам Анатолий Анатольевич, застегнув ширинку, в расслабленной позе сидел в своем кожаном кресле. Жанна была ему более не интересна.

– Пусть Ильин войдет! – скомандовал Арканов, вынимая сигарету из пачки и прикуривая ее.

Мужчина, поставленный на пост главного бухгалтера, вошел в кабинет. В руке он держал черную папку с документами и планшет.

– Добрый день, Анатолий Анатольевич, – поприветствовал он руководство. – Я подготовил документы, которые вы просили.

Арканов кивнул. На самом деле за все то время, что он руководил компанией, он так и не вник в суть всех дел фирмы. И подобные документы, как правило, напрямую отправлял человеку, имевшему над ним неоспоримую власть.

Так же случилось и в этот раз. Ильин сидел на стуле, ожидая, пока Арканов свяжется с нужным абонентом, отправит ему некоторые файлы. И следующие несколько минут прошли напряженно. Толя сообщал, иногда зачитывал необходимые сведения, если они не дублировались в электронном виде. А Ильин вжал голову в плечи. В отличие от Толика, он прекрасно осознавал масштаб катастрофы. «АркадаПлюс» уже полгода медленно разваливалась на части. Точно стервятники, ее клевали мелкие зарубежные фирмы. И буквально минувшей ночью сердце «АркадыПлюс» перестало биться. Империя пала.

– Ты что принес? – наконец, последовал неминуемый взрыв.

Толик отбросил телефон и впился требовательным взглядом в лицо бухгалтера.

– Я вас предупреждал, – оправдался мужчина. – Наша команда и совет директоров – все поддержали мои прогнозы.

– Значит, херово предупреждал! – орал Толик, но, откровенно говоря, криками положения было не исправить.

Ильин тихонько вышел из кабинета и вытер пот со лба. Нет, как же хорошо, что он вовремя нашел новую работу. И уже через неделю сможет выйти и спокойно служить на благо финансов и квартальных отчетов до самой пенсии. В тишине и покое.

– Собирайте пресс-конференцию! – рявкнул генеральный директор своему секретарю.

– Так точно! – ответила миловидная женщина пятидесяти лет, исправно служившая секретарем бывшему директору – Данилу Анатольевичу, и пока Зинаида Львовна связывалась с PR-отделом, тихонько и неразборчиво бормотала. – Так тебе и надо, идиота кусок. Даня никогда бы не опустился до такого.

* * *