Текст книги "Ценностный потенциал китайского «могущественного культурного государства» в проекциях глобального развития"

В. А. Абрамов, Н. А. Абрамова
Ценностный потенциал китайского «могущественного культурного государства» в проекциях глобального развития. Монография
V. A. Abramov, N. A. Abramova
Value Potential of China’s “Powerful Cultural State” in Global Development Projections

Монография посвящается дорогим коллегам, разделившим с нами сложности научного познания, результатом которого явилось формирование инновационного представления тенденций и перспектив развития современного Китая:

Татьяне Анатольевне Ерёмкиной,

Татьяне Владимировне Колпаковой,

Татьяне Владимировне Котельниковой,

Татьяне Николаевне Кучинской,

Ольге Александровне Луцак,

Валентине Сергеевне Морозовой,

Анне Сергеевне Хохряковой,

Елене Александровне Юйшиной

Исследование выполнено при поддержке Министерства образования и науки Российской Федерации, соглашение на предоставление гранта № 14.B37.21.0977 от 07 сентября 2012 г.

Рецензенты:

Л. Е. Янгутов, доктор философских наук, профессор, заведующий отделом философии, культурологии и религиоведения Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН

Цуй Хунхай, профессор, директор Школы международных обменов Шаньдунского института бизнеса и технологий КНР

Перевод оригинальных текстов Н. А. Абрамова

© В. А. Абрамов, Н. А. Абрамова, 2014

© ООО «Восточная книга», 2014

Введение

Рост экономического, политического и культурного могущества современного Китая определяет потребность осмысления его успехов и всестороннего изучения эффективного использования социокультурного потенциала. Ученые-синологи единогласны во мнении, что прочным фундаментом, обусловливающим исторически непрерывное и прогрессирующее развитие китайской цивилизации, являются ценности духовной и материальной культуры, формирующие социокультурную политику и специфическое социокультурное пространство государства. Это китайское пространство становится глобальной метасистемой, в которой конституируются практические и мыслительные образования – «факторы имманентных социокультурных изменений» (П. А. Сорокин).

Известно, что культурные архетипы, будучи важнейшим фактором социокультурных изменений, задают социальные способы употребления человеком своих способностей, а также служат этическим и моральным измерением социальных практик, определяют место человека в общественных структурах, его статус, допустимые формы в социально-экономической, политической, инновационной, хозяйственной деятельности. Ценности китайской цивилизации и сегодня продолжают играть эффективную управленческую роль, расширяя сознание человека, его социокультурное пространство.

Новая геополитическая ситуация, связанная с трагическими изменениями на Украине, проявив в них деструктивную роль США и отдельных стран Запада, обусловила новое качество политики, проводимой президентом РФ В. В. Путиным, что привело к исторически справедливому воссоединению Крыма с Россией, пробуждению российского самосознания, воссозданию собственных цивилизационных ценностей. В таких условиях особую научную значимость приобрело исследование новой стратегии развития современного Китая, направленной на реализацию не только внутригосударственных, но и глобальных управленческих целей, – стратегии построения «могущественного культурного государства».

В связи с возрастающим социокультурным влиянием Китая на соседние страны и мировое сообщество в целом исследование ценностной мощи скрытых возможностей, существующих в потенции формирующегося «могущественного культурного государства», становится особенно актуальным. Социокультурные изменения – региональные практики, инновационная социокультурная политика развития китайского государства, его трансграничный регионализм все более активно воздействуют на жизнедеятельность российского приграничья, в различной степени трансформируя экономику, уклад жизни, образование, культуру, общественное сознание сотен тысяч людей. Новая ситуация требует от разных уровней власти нестандартных, инновационных управленческих решений и подходов, глубокого понимания этого факторного воздействия, ведущего к изменениям российской социокультурной системы. Недостаточная разработанность отечественной наукой обозначенных проблем снижает качество теоретических исследований, решение вопросов прикладного характера, выработки управленческих решений и объективного прогнозирования стратегического партнерства с КНР. По этим причинам изменяющийся китайский социокультурный феномен с его ценностно-управленческим потенциалом требует постоянного специального научного анализа.

Междисциплинарный характер подобного исследования на стыке политической философии, культурологии, социологии управления, регионоведения, политологии, геополитики обусловливает применение различных подходов, которые сложились в этих науках, для изучения данного китайского феномена.

Представления о прогрессирующем развитии китайской цивилизации как общности, формируемой на основе специфических традиционных ценностей, привели к появлению многочисленных трудов по теории ценности и ценностных ориентаций, ставших основой данного исследования. Сходные процессы социокультурного развития в контексте «культура», «ценности», «цивилизация», «глобализация», «регионализация», отраженные в работах зарубежных и отечественных исследователей (А. С. Ахиезера, А. Кисса, М. С. Кагана, Ф. К. Кессиди, Д. Л. и Д. Х. Медоузов, Н. Н. Моисеева, А. Д. Урсула, В. А. Рюмина, К. М. Саломона, Ю. В. Яковца, М. А. Чешкова и др.), также оказались востребованными в качестве теоретической базы монографии.

В первое десятилетие XXI в. внимание ученых привлекла проблематика китайской регионализации, которая понимается уже не только как азиатская модель регионализма, но как китайский «новый регионализм» (А. Д. Воскресенский, В. В. Михеев, Гэн Сефэн, Ма Инчжу, Цао Гуанхань, Чжу Дунюань и др.). Оригинальная методика интерпретаций китайского «нового регионализма» и его социокультурных практик разрабатывается в трудах востоковедов В. А. Абрамова, Н. А. Абрамовой, Т. Н. Кучинской и др..[1]1
  Абрамов В. А. Методология познания и интерпретаций региональных практик сотрудничества РФ и КНР // Забайкальский край в трансграничном взаимодействии с КНР (региональное сотрудничество). – Чита: Экспресс-издательство, 2010. – С. 5–46; Абрамов В. А., Кучинская Т. Н. Процесс регионализации КНР: реалии и их понятийное отражение // Вестник ЧитГУ. – 2009. – № 3 (54). – С. 196–201; Абрамова Н. А., Абрамов В. А. Гуаньюй цюаньцюйхуа цзи Чжунго нэйбу цюйюй дэ исе гуаньнянь = Некоторые представления о глобализации и внутренней регионализации Китая // Чжунго кэцзи болань. – 2010. – № 2. – С. 292. – Кит. яз.; Абрамова Н. А., Кучинская Т. Н. «Китайский регион» в политическом измерении. – Чита: ЧитГУ, 2008. – 175 с.; Кучинская Т. Н., Абрамов В. А. Комплексное понимание «китайского региона» как социоприродной системы // Известия ИГУ. Серия «Политология. Религиоведение». – 2009. – № 1 (3). – С. 189–212.


[Закрыть]

Для исследования оказались весьма полезными труды, в которых рассматриваются философский, исторический, политический, экологический аспекты стратегии гармоничного регионального развития КНР (В. В. Величко, Г. А. Ганшин, Л. И. Кондрашова, В. Я. Портяков, Е. Н. Самбурова, Вэй Гочжуань, Вэй Цигуй, Лю Гогуан, Ма Вэньцзэ и др.).

Проблемы построения «гармоничного общества» и «гармоничного мира» в условиях глобализации многими исследователями связываются с культурными ценностями китайской цивилизации. Большой вклад в исследование влияния ценностей китайской культуры внесли В. М. Алексеев, Я. Б. Радуль-Затуловский, В. С. Быков, Л. С. Васильев, А. Е. Лукьянов, А. И. Кобзев, Л. С. Переломов, А. В. Ломанов, В. Г. Буров, Е. М. Зиновьев, К. Л. Тертицкий, Л. Е. Янгутов.

Одним из важнейших аспектов в контексте обозначенной проблематики является «управление», точнее – китайская стратегия управления. В истории китайской цивилизации и ее литературных источниках можно найти множество решений относительно ценностной системы управления социальной реальностью. Так, представления Конфуция, Мэн-цзы, Мо-цзы, представителей школы «законников» составили ценностную основу китайской стратегии управления реальностью, продолжившей сегодня свое развитие в трудах китайских современников. Философско-культурологическая рефлексия конфуцианских ценностей с их управленческим воздействием на социальную реальность в процессе модернизации и реформ концептуально отражена в трудах Ду Вэймина, Чжан Шаохуа, Ван Синго, Синь Личжоу, Чжан Ливэня и многих других авторов.

Поиск новых стратегий «мирного» развития китайского государства привел его ученых к анализу путей соединения трансформирующегося конфуцианского традиционализма с реалиями XXI в., к созданию обновленной этической системы глобального управления, соответствующей социокультурной политике построения «гармоничного мира». Выработка этой стратегии и создание новой социокультурной платформы глобализирующегося Китая являются объектом исследования Янь Шаотана, Гао Мина, Чжао Чжидуна, Гао Хуанпина, Е. Таня, Ся Липина, Цзян Сиюаня и др.

Вклад в разработку управленческих стратегий гармоничного развития внесли исследования Ли Чжэнся, Ван Чжэньли, Линь Яньмэя, Ли Эрпина, Кан Шаопана. Так, Ли Цзэхоу, Цзян Ихуа, Ду Вэймин, рассматривая национальный характер конфуцианских ценностей, уделили особое внимание их сохранению и внешнему глобальному распространению. Использование социокультурных ценностей как одно из условий глобализации Китая и выражения его лидирующей роли в мировом развитии представляется другой группой китайских ученых (Го Циюн, Чжан Цзяньцзинь, Линь Яньмэй).

В тесной связи с процессом ценностных управленческих переориентаций китайского сознания на обеспечение глобальных изменений находится и ценностная проблематика политической культуры Китая, формирование в ней новой нравственно-политической управленческой основы глобализирующегося социокультурного развития китайского государства, сосредоточенной в «мягкой силе». Различным аспектам трансформирующихся ценностей политической культуры Китая посвящены многочисленные труды зарубежных, отечественных и китайских исследователей: Л. С. Переломова, К. А. Кокарева, Л. М. Гудошникова, Г. А. Степановой, Н. А. Абрамовой, Оу Янцзиня, Чжао Чжэнфэна, Чжу Хуанхэ, Ван Хунина, Ан Цзинчуна, Ши Сюэхуа, Лин Сунлэ, Ли Сюэбао, Мэнь Хунхуа, Лю Ию, Мэн Ляна, Ван Таопэна, Лян Хунфана, Чжан Цзэюня, Лю Цзюаня, Чжоу Сяомина и др. Их материалы позволяют осуществлять анализ конкретных механизмов взаимосвязи ценностей китайской «мягкой силы» и проблем регионального и глобального управления.

Традиционная китайская стратегия управления реальностью сегодня исследуется как изменение реальности, но которое следует лишь за изменением самого человека с помощью воздействия на него соответствующих социокультурных ценностей, что приводит к «умножению субъективности» и «расширению сознания»,[2]2
  Гоцзя жуань шили лунь = Теория «мягкой силы» государства / Под ред. Ван Анью. – Бэйцзин: Чжунго шэхуэй кэсюэ чубаньшэ, 2010. – 261 с. – Кит. яз.; Цзюэци дэ да го – Чжунго да цюйши = Подъем большого государства – большая стратегия Китая / Под ред. Фэн Кая. – Бэйцзин: Чжунхуа гуншань ляньхэ чубаньшэ, 2010. – 277 с. – Кит. яз.; Шу Синтянь. Вэньхуа, жуань шили юй Чжунго дуявай чжаньлюэ = Культура, мягкая сила и стратегия дипломатии Китая. – Шанхай: Шанхай жэньминь чубаньшэ, 2010. – 233 с. – Кит. яз.; Хэсе шицзе юй цзюньцзы гоцзя: дуй гоцзи тиси юй Чжунго дэ сысян = Гармоничный мир и государство благородного мужа: о международной системе и идеологии Китая / Под ред. Гао Фэя. – Бэйцзин: Шицзе чжиши чубаньшэ, 2011. – 335 с. – Кит. яз.; Цюаньцю чжили юй Чжунго дэ да го чжаньлюэ чжуаньсин = Глобальное управление и трансформация стратегии Китая как большого государства / Под ред. Е Цзяня. – Бэйцзин: Шиши чубаньшэ, 2010. – 324 с. – Кит. яз.


[Закрыть] воспитанию китайцев с высоким уровнем «культурного самосознания» («вэньхуа цзыцзюэ») и «культурной уверенностью в себе» («вэньхуа цзысинь»).[3]3
  Чжунгун чжунъян гуаньюй шэньхуа вэньхуа тичжи гайгэ туйдун шэхуэйчжуи вэньхуа да фачжань, да фаньжун жогань вэньти дэ цзюэдин = Постановление ЦК КПК о некоторых важных вопросах углубления реформы системы культуры и продвижения большого развития и большого расцвета социалистической культуры. – Бэйцзин, 2011. – С. 1–44. – Кит. яз.; Ша Юнь. Вэньхуа цзыцзюэ вэньхуа цзысинь вэньхуа цзыцян-дуй фаньжун Чжунго тэсэ шэхуэйчжуи вэньхуа дэ сыкао = Культурное самосознание, культурная уверенность в себе, культурное самоусиление – размышления о процветании и развитии культуры социализма с китайской спецификой // Хунци вэньгао. – 2010. – № 15, 16. – Кит. яз.; Ли Чаньчунь. Шэньжу сюэси шицзянь кэсюэ фачжаньгуань, туйдун шэхуэйчжуи вэньхуа да фачжань да фаньжун = Углублять изучение научно-практической теории развития, продвигать развитие и процветание социалистической культуры // Циши. – 2008. – № 22. – С. 15–24. – Кит. яз.; и др.


[Закрыть]

Рефлексия стратегии построения китайского «могущественного культурного государства», роли его ценностного потенциала потребовала обращения к работам, посвященным проблематике «социокультурного», «культурного», «геополитического» и «социокультурного пространства», разрабатываемой представителями гуманитарных наук А. С. Ахизером, Л. Г. Бызовым, А. Н. Быстровой, Н. Н. Зарубиной, Т. И. Заславской, Е. И. Зеленевым, Г. М. Заболотной, Т. Н. Кучинской, Н. И. Лапиным, Г. Парсонсом, П. А. Сорокиным, А. Ф. Филипповым, В. Г. Черниковым, Т. И. Черняевой и др. Управленческие аспекты социокультурных изменений рассматривались З. Бауманом, Э. Гуссерлем, Р. Мертоном, М. Хайдеггером, П. Штомпке и др. На основе указанных выше работ авторами книги в свое время был проведен анализ китайского социокультурного: социокультурной реальности, социокультурных ценностей, социокультурного пространства, региональных практик глобализирующегося Китая,[4]4
  Абрамов В. А. Глобализирующийся Китай: грани социокультурного измерения. – М.: Восточная книга, 2010. – 240 с.


[Закрыть] ставший методологической базой исследования ценностного потенциала этой новой стратегии.

Несомненную помощь оказали исследования и публикации ученых, аспирантов, осуществленные в рамках инновационного научного направления «Школы интерпретаций региональных практик современного Китая».[5]5
  Кафедра востоковедения Забайкальского государственного университета, руководитель – д-р филос. наук, профессор Н. А. Абрамова. Адрес: 672039, г. Чита, ул. Баргузинская, 49а; электронная почта – [email protected].


[Закрыть]

Анализ разработанности указанной проблематики в российской, зарубежной, китайской литературе позволяет сделать вывод о том, что познание «культурного ядра» китайской цивилизации, ценностного потенциала «могущественного культурного государства» как одного из факторов формирования нового, глобально расширяющегося китайского социокультурного пространства и ключевой компоненты китайской геополитической стратегии гармоничного управления социальной реальностью далеко не исчерпано и нуждается в дальнейшей философско-политической и философско-культурологической рефлексии.

Авторы выражают глубокую благодарность рецензентам, коллегам за содействие и помощь в издании данного труда.

Часть первая
Новые социокультурные тенденции развития КНР в условиях модернизации

Глава первая
Методологические проблемы исследования китайских социокультурных новаций

Успехи глобализирующегося Китая утверждают новое видение места и роли человека в инновационно развивающемся обществе, а именно – возможности его воздействия на ускорение модернизационного процесса. Взаимодействие объективного и субъективного характеризует специфику современного социокультурного знания, где личность рассматривается не только в качестве объекта, но и как активный субъект, преобразующий социальную и природную действительность. Наиболее впечатляющее проявление таких преобразований – целенаправленная инновационная региональная и глобальная деятельность, становление которой характеризуется постоянным расширением сфер применения социокультурных практик. Наряду с традиционными направлениями общественной практики (экономической, экологической, производственно-технологической и т. д.) резко и масштабно возросла ее культурная инноватика. Это заставляет с особым исследовательским вниманием относиться к мотивации деятельности, ценностным формам ее проявления, потенциалу и управленческому вектору социокультурных изменений.

Востребованность анализа сущности и специфики китайской культурной инноватики может быть представлена как актуальность исследования социокультурных изменений с точки зрения усиления антропокультурных оснований и культурно детерминированных социальных механизмов китайского модернизационного развития.

Учитывая многообразие, сложность анализа китайских модернизационных социокультурных инноваций, необходима специфическая методология, соединяющая социокультурный, цивилизационный, синергетический, деятельностный, герменевтический, компаративистский подход и специфический метод «гармонии». Их реализация обеспечивает выявление истоков, причин возрастающего использования различных ресурсов потенциала цивилизационных ценностей, исследование их субстанциональных мотивационных характеристик, установление смыслообразующих связей с инновационными социокультурными практиками глобальной и региональной модернизации Китая.

Рассмотрение методологии исследования в этом контексте связано с тем представлением, какой смысл вкладывается в понятия «научный метод», «методология», «методика». Напомним, что существует много дефиниций этих категорий, анализ которых не является целью нашей работы.[6]6
  Эта проблема неоднократно рассматривалась в работах: Г. И. Рузавина (1974), В. В. Быкова (1974), Р. Пэнто, М. Гравица (1972) и др.


[Закрыть] В самом широком смысле слова «метод» – это способ практической деятельности или познания, а научный метод представляет собой теоретически обоснованное нормативное познавательное средство.

В рабочем смысле метод науки может представляться как совокупность подходов и принципов, правил и норм, инструментов и процедур, обеспечивающих взаимодействие познающего субъекта (то есть ученого) с познавательным объектом для решения поставленной исследовательской задачи.

Следовательно, методологию исследования социокультурных инновационных практик Китая, в том числе использования китайским государством в проекциях глобального развития своего ценностного потенциала, можно представлять как определенную совокупность различных методов и их комбинаций, подходов и парадигм, обеспечивающих трансформацию методологических принципов познания и интерпретацию полученного знания.

Современные методики в большинстве случаев представляют собой форму, способ адаптации общих и частных методов в изучении специфических социокультурных объектов. Они предполагают определенное сочетание и необходимые пропорции «традиционных» (качественных) и «новых» эмпирических (количественных) способов познания социокультурной жизнедеятельности китайского социума, не сводимых ни к одному из этих способов в отдельности.

В данном исследовании предпринимается попытка применения определенного комбинационного сочетания таких методологий и методик. Причем здесь представляется не анализ конкретных работ разных авторов, а разработанные ими «пограничные» подходы, получившие признание в качестве основных элементов методологической базы исследования социокультурных процессов. В первую очередь речь пойдет о социокультурном подходе, позволяющем выявить сущность китайских социокультурных инноваций, соотнести их с инновационными практиками, политикой и их императивными ценностями.

Природа «социокультурного» отражает сложную человеческую реальность и содержит в себе онтологические, гносеологические, ценностные и практические ее основания, успешно анализируемые как в России, так и в Китае. Российская база формирования понимания природы «социокультурного» связана прежде всего с ее религиозно-православным фундаментом, славянофильским рационализмом, представленными в разработках западных ученых (концепции Гердера, Рихтера, Фихте, Канта, Гегеля, Кондорсе, Бурдена, Сен-Симона, Конта, Спенсера, Лестера Ф. Уорда, Г. Т. Бокля и др.) и евразийцев (Н. С. Трубецкой, П. Н. Савицкий, Г. В. Флоровский, П. П. Сувчинский, Н. Н. Алексеев), в теоретических воззрениях Н. Я. Данилевского, П. А. Сорокина, К. Н. Леонтьева, В. С. Соловьева.

На первом этапе понятийного развития (конец XVIII – середина XX в.) «социокультурное» осознавалось лишь как следствие исторического развития общества и его продукт. Человек выступал творцом культурного мира, но не как его продукт и результат самой культуры.

Во второй половине XX в. активная роль культуры все более начинает фиксироваться общественным сознанием, привлекая к себе внимание специалистов различных отраслей социально-научного и гуманитарного знания. Формируется принципиально новое понимание места и роли культуры в функционировании и развитии социума. Понятие «социокультурное» постепенно обретает теоретико-методологический статус.

Определение и использование в исследованиях категории «социокультурное» требует учета ее фундаментальных свойств, представленных в работах П. А. Сорокина. Именно он считал необходимым рассматривать социальные и культурные явления в их едином, нерасчлененном виде и был первым употребившим термин «социокультурное» без дефиса. При анализе категории «социальное» и «культурное» через союз «и» акцент делается на различиях между ними. Использование дефиса указывает на соотношение одного с другим. Слитное написание подчеркивает их природу неразрывности, имманентной связи.

П. А. Сорокин считал, что социокультурное явление становится возможным лишь при наличии значимого взаимодействия двух и более индивидов. Социальный порядок, складывающийся на основе значимых для индивидов взаимодействий, носит неразделимый характер. Из него нельзя вырвать социальные отношения, обойдя культуру. Точно так же нельзя без учета значимых для человека взаимодействий в обществе рассматривать культуру.[7]7
  Сорокин П. А. Социальная и культурная мобильность // Человек. Цивилизация. Общество. – М.: Политиздат, 1992. – 543 с.; Он же. Система социологии. – М.: Астрель, 2088. – 1008 с.; Он же. Социальная и культурная динамика: Исследование изменений в больших системах искусства, истины, этики, права и общественных отношений. – СПб.: ЗХГИ, 2000. – 1176 с.


[Закрыть]

К числу современных отечественных исследователей, фундаментально рассматривающих эту проблематику, следует отнести Н. И. Лапина и А. С. Ахиезера. Первый исходит из допущения паритетности культуры и социальности, их несводимости и невыводимости друг из друга или иных параметров. Разрабатывая принципы социокультурного подхода, автор представляет общество как большую самодостаточную социокультурную систему, в которой сохраняется динамичный баланс между культурными и социальными компонентами.[8]8
  Лапин Н. И. Кризис отчужденного бытия и проблема социокультурной реформации // Вопросы философии. – 1992. – № 12. – С. 29–41; Лапин Н. И. Проблемы социокультурной трансформации // Вопросы философии. – 2000. – № 6; и др.


[Закрыть]

А. С. Ахиезер является одним из создателей масштабной научной теории социокультурности, которая дает последовательное, системное описание социокультурных механизмов динамики российского общества и его исторических изменений. Автором предложен новый взгляд на социокультурные процессы развития общества. Им разработан логико-теоретический аппарат, включающий около 350 категорий и терминов.[9]9
  Подробное описание см. в работах С. Э. Крапивенского и др. авторов: Крапивенский С. Э. Социокультурная детерминанта исторического процесса // Публичные науки и современность. – 1997. – № 4; Темницкий А. Л. Методология использования социокультурных дуальных оппозиций в социологических исследованиях // Современная социология в поисках новых методологических подходов и методов исследования: Сборник научных материалов Всероссийской научной конференции 16–17 мая 2008 г. – Самара: Изд-во «Универс Групп», 2008. – С. 35–31; и др.


[Закрыть]

Его теория социокультурности строится из противоположных посылок. Так, противоречивость социокультурных процессов рассматривается как их фундаментальная атрибутивная характеристика. В обществе постоянно возникают противоречия между социальными отношениями и культурой, источниками которых становятся культурные программы. Они смещают, изменяют воспроизводственную деятельность таким образом, что в результате разрушаются и становятся нефункциональными жизненно важные социальные отношения. Поэтому именно культуре, а не социальным отношениям автором придаются большие возможности для свободного выхода за собственные рамки. Культура рассматривается как сфера инновационного творчества и фантазии. Социальные отношения всегда должны оставаться функциональными уже в силу самой своей воплощенности в массовый воспроизводственный процесс.[10]10
  Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта. – Т. 1: От прошлого к будущему. – Новосибирск, 1997; Он же. Россия: критика исторического опыта. – Т. 2: Теория и методология. Словарь. – Новосибирск, 1998.


[Закрыть]

Как считает А. Л. Темницкий, разные подходы к объяснению социокультурного объединяют позиции этих двух авторов в том, что категория «социокультурного» рассматривается с учетом ее содержательной двойственности. В этом видится ее коренное отличие от институционального, поскольку социальные институты не могут быть двойственными, иначе они не институты, а социокультурность не может быть однозначно понимаемой, иначе она не социокультурный феномен. «Социокультурное» как категория всегда предполагает напряжение, соотносимость и единство социального и культурного. В условиях трансформирующегося общества это не только противоречие между социальным и культурным, но и его решение, связанность, пусть и гибридного характера.[11]11
  Темницкий А. Л. Социокультурность как научная категория и методологическая основа исследований трансформирующегося общества. – Режим доступа: http://64.223.183.104/search?q=cache:1WbG6T1CFys: J:lib.socio.msu.ru/1/library%3Fe%3Dd-000–00 —… 26.08.2008.


[Закрыть]

В научной литературе существует большой перечень распространенных позиций, сложившихся по поводу интерпретаций отношений «социального» и «культурного», двойственности социокультурного. Рассмотрение их не представляется возможным. Но стоит обратить внимание на тот факт, что все они достаточно близки по содержанию, хотя и не совпадают полностью. Это объясняет необходимость рефлексии единой двойственности понятия «социокультурного», становящегося основой методологических подходов исследования трансформирующегося китайского общества.

На наш взгляд, понятие «социокультурное» характеризует глубинную качественную сторону – пространство, среду, активность общественной жизни («социокультурная среда», «социокультурное пространство») – или выступает ее специфическим содержательным срезом («социокультурный аспект», «социокультурный фактор» и т. д.). Другими словами, «социокультурное» – это наиболее глубокая характеристика изменений общественного. Социокультурные изменения – сложный многоплановый процесс, имеющий множество различных аспектов. Каждый из них становится самостоятельным предметом исследования социальной динамики.

Характеризуя социокультурную динамику и эволюционизм, П. А. Сорокин прогностически писал, что вся совокупность философских, общественных и гуманитарных дисциплин XX века дала значительное число научных работ, посвященных ритмам, циклам и периодичностям социокультурных процессов. Новое в изучении социокультурных изменений он связывал с тремя парадигмальными обстоятельствами. Во-первых, с приданием веса социокультурным переменным как факторам социокультурных изменений. Основные факторы этих изменений находятся в самих социокультурных явлениях и тех социокультурных условиях, в которых они функционируют. Во-вторых, с приданием все большего значения и особой роли имманентным, или внутренним, силам каждой данной социокультурной системы в ее жизнедеятельности и меньшего значения внешних факторов по отношению к данной социокультурной системе. Не случайно в XX веке исследователи обращались к основаниям главных изменений в функционировании данной социокультурной системы во всей совокупности ее собственных актуальных и потенциальных свойств и ее связях с другими социокультурными явлениями. В-третьих, новым в исследовании социокультурного развития стало усиление внимания к роли отдельных (переменных) факторов в отдельных социокультурных изменениях, особенно к роли социокультурных факторов, и стремление к точности их изучения.[12]12
  Сорокин Н. А. Социокультурная динамика и эволюционизм // Американская социологическая мысль. – М., 1996. – С. 372–392. – Режим доступа: http://64.233.183.104/search?q=cache:O3zPWKWIunIJ: abuss.narod.ru/Biblio/sorokin2.htm+%D1%8…26.08.2008.


[Закрыть] Все эти фундаментальные представления П. А. Сорокина наполняют своим содержанием современное понимание «социокультурного», его изменения и классификацию.

«Социокультурное» классифицируется по его общественным субъектам. Отсюда вытекает дифференциация социокультурных явлений и отношений (национальные, региональные, трансграничные, инновационные, управленческие и т. д.). «Социокультурное» выражает множественность общественных субъектов и их социальной деятельности. В то же время для конкретизации содержания понятия «социокультурного» выделяется ряд существенных признаков его субъектов, что делает понимание «социокультурного» как полиаспектного континуума совместной жизни людей и их цивилизационной идентичности.

Цивилизационная идентичность – одна из наиболее глубоких, архетипических форм социокультурного позиционирования личности. Этот тип символических значений-ценностей как ориентаций программирует, мотивирует социальную и политическую активность индивида в межпоколенческой перспективе, определяет базовые отношения с властью и обществом, инициирует новые механизмы политики и управления государством. Поэтому не случайно в ценностно обусловленных социокультурных практиках проявляются возможности и ограничения общественного развития Китая, стратегические замыслы китайской элиты и их долгосрочные планы по переустройству страны.

Но комплекс ценностей того или иного общества не может быть произвольным по своему содержанию. Он формируется в ходе истории таким образом, чтобы осуществляемая на его основе ценностная социокультурная мотивировка различных форм поведения обеспечивала традиционное самовоспроизводство общества.

Социокультурную панораму цивилизационной идентичности дополняет национальная идентичность. Так, структура национальной идентичности современного Китая характеризуется наличием в ней двух основных компонентов. Во-первых, это политическая идентичность в форме государственной национальной идентичности. Во-вторых, это культурная национальная идентичность, которая в силу своей специфики – древности и устойчивости ценности китайской культуры – способна выступать детерминирующим фактором цивилизационной интеграции и модернизации.

В 90-е годы XX века необходимость интеграции в современную глобальную экономику обусловила выбор Китаем новых, соответствующих современным процессам идентичностей. Интегрирующим механизмом по развитию китайской цивилизационной идентичности стал национализм. Это коллективная идентичность, способная обеспечить достижение общественного и экономического единства нации, необходимого для интеграции Китая в мировую экономику, модернизации страны и противостояния внешним угрозам, включая угрозы терроризма, этнических конфликтов и насилия, чреватых дезинтеграцией и дестабилизацией общества.

Рассматривая специфику современного китайского национализма, западные исследователи Леон Ли, Дуг Смит и др. указывают на его многофункциональность, укрепляющую цивилизационную идентичность. Прежде всего он выступает эффективным инструментом обеспечения легитимности политического режима, политической и социальной стабильности в обществе. Во-вторых, культурный национализм служит источником мотивации общества к достижению конкурентоспособности национальной экономики в системе мировых экономических связей. Еще одной важной функцией национализма в Китае является обеспечение экономического роста за счет стимулирования мотивации совместных действий в рамках экономической кооперации и модернизации. Формирование коллективной идентичности и соответствующих паттернов поведения способствовало снижению рисков транзита от централизованного планирования к рыночной экономике и минимизации проблем, возникающих в связи с переходом к рыночным отношениям.[13]13
  Liew L. H., Smith D. The Nexus Between Nationalism, Democracy and National Integration // Nationalism, Democracy and National Integration in China / Leong H. Liew and Shaoguang Wang Eds. – London and New York: Routledge, 2005. – P. 14–15; Andersen B. Western Nationalism and Eastern Nationalism: Is There a Difference That Matters? // New Left Rewiew. – 2001. – Vol. 9. – P. 31–42.


[Закрыть]

Характерной чертой нового китайского национализма является рационализм, преобладающая сбалансированность его позитивных и негативных аспектов и отсутствие в нем иррационального экстремизма. В этом контексте важным представляется мнение независимых экспертов о конструктивной линии в стратегии современного китайского национализма и связанных с нею достигнутых позитивных эффектов – обеспечения единства нации и формирования в общественном сознании гордости за свою национальную культуру. Негативные аспекты китайского национализма, а именно идея о несправедливости позиции Запада в отношении Китая, используются китайской политической элитой в рамках, не выходящих за пределы, необходимые для обеспечения формирования национальной идентичности, конструирование которой предполагает противопоставление себя «другой цивилизации».[14]14
  Xu J. Intellectual Currents Behind Contemporary Chinese Nationalism // Exploring Nationalisms of China: Themes and Contents / C. X. George Wei and Xiaoyuan Liu Eds. – Westport, Connecticut and London: Greenwood Press, 2004. – P. 27–40; Guo Y. Cultural Nationalism in Contemporary China: The Search for National Identity Under Reform. – London and New York: Routledge, 2004. – P. 9–10; You J. Nationalism, The Chinese Defence Culture and The People’s Liberation Army // Nationalism, Democracy and National Integration in China / Leong H. Liew and Shaoguang Wang Eds. – London and New York: Routledge, 2005. – P. 247–260.


[Закрыть] Таким образом, в ряду множественных идентичностей человека «социокультурное» обретает ту форму цивилизационной устойчивости, которая всегда сохраняется в культурном портрете индивида, прямо или косвенно влияет на стиль его мышления и поведения. Для Китая это не только система руководящих идей, но и социокультурный механизм совмещения других идентичностей общественных субъектов.

Современные китайские исследователи активно включились в разработку актуальной и перспективной проблематики, связывая китайское «социокультурное» с потенциальными возможностями обновления мотивации, регулирования и управления, координации и стабилизации структур между различными социальными иерархиями: государством, правительством, предприятиями, семьей и т. д.; внутренней структуры иерархий: человек – человек, человек – организация, организация – организация; а также других взаимно пересекающихся социокультурных систем общественных отношений: «мирного сосуществования, гармонии и стабильности, взаимопомощи, законных интересов, конфликтов и борьбы».[15]15
  Тинчань Ишань. Что такое «социокультурное»? – Режим доступа: http:/zhidao.baidu.com/question/183362894.html?an=0&si=1.


[Закрыть]

Многофункциональность понятия «социокультурного» и связанные с ним категории пополнили научный арсенал исследования новых реальностей глобально модернизирующихся социумов. При этом смысл, вкладываемый в понятие «социокультурное», существенно различается в зависимости от дисциплинарной специфики. Особое внимание к понятию «социокультурного» объясняется прежде всего его возрастающим методологическим потенциалом в теории и практике межгосударственных, внутрирегиональных и межрегиональных отношений в процессе модернизации.[16]16
  Темницкий А. Л. Исследовательские возможности категории «социокультурность» // Социология: методология, методы и математическое моделирование. – 2007. – № 24. – С. 81–101.


[Закрыть]

Ученые, активно изучающие глобальные социальные изменения в различных регионах мира, остро нуждаются не только в дальнейшей разработке типологии, структуры и динамики модернизационных социокультурных трансформаций, но и в методологии их исследования.

В этой познавательной ситуации наиболее адекватным характеру разрабатываемых проблем представляется общеметодологический социокультурный подход, т. е. понимание современного общества как неразрывного единства его культуры и социальности, образуемого деятельностью человека. Под культурой понимается цивилизационная совокупность способов и результатов деятельности человека (материальных и духовных – идеи, ценности, нормы, образцы и др.), а под социальностью – детерминированная культурой совокупность отношений каждого человека или иного социального субъекта с другими субъектами: экономических, социальных, идеологических, политических отношений, формируемых в процессе деятельности.