Текст книги "Зеркало Вельзевула"

Точно, уверилась Надежда, лет десять назад, а может, и двенадцать, работала у них в соседнем секторе лаборантка… как же ее звали… Людочка, Лерочка… ага, Леночка. Точно, Леной ее звали. И фамилия какая-то емкая – Коробкина, Корзинкина…

Она была полновата, и Валя Голубев, Надеждин приятель, все подшучивал, что фамилии своей она очень соответствует. Сейчас-то вроде похудела, но точно она это, Лена. И Надежду она узнала, по глазам видно. Однако виду не показала. И Надежда ей признаваться не станет, не тот случай. У девушки, может, личная жизнь налаживается, хотя… с таким типом вряд ли что получится.

Как бы в подтверждение ее мыслям, мужчина у нее за спиной радостно заржал. Надежда от неожиданности едва не подавилась рыбьей костью. Тьфу, пропасть!

После кофе в голове совсем прояснилось, и Надежда Николаевна вспомнила, что фамилия их бывшей лаборантки была Коробкова. Лена Коробкова.

Да, видно, не слишком хорошо у нее жизнь сложилась, раз в Интернете с мужчинами знакомится. Это уже последнее дело. И лет-то ведь по всему получается ей прилично за тридцать. Тридцать пять-то уж точно есть.

Надежда вздохнула – вроде бы ничего была девчонка. Не красавица, так разве замуж только красивые выходят? Но вот не сложилось. И с этим тоже ничего не сложится, сразу видно. То-то Лена все молчит, та, прошлая, хоть пыталась пару раз словечко вставить.

Она подозвала официантку, потому что рассиживаться было некогда. Опять придет какой-нибудь склочный тип, с Надежды-то как с гуся вода, а Лиде выскажут, зачем человека подводить.

На прощание Надежда забежала в туалет подкрасить губы и причесаться – и столкнулась у зеркала с Леной.

– Здравствуй… здравствуйте… – промямлила Лена, и Надежда вспомнила, что двенадцать лет назад никто еще не звал ее по имени-отчеству.

– Привет! – улыбнулась она. – Меня еще можно узнать?

– Очень даже можно, – Лена тоже несмело улыбнулась, – выглядите… выглядишь хорошо.

– Ты тоже… – начала было Надежда, но Лена только махнула рукой.

– Спасибо, что там, в зале, не призналась, а то неудобно, – сказала Лена, отводя глаза.

– Да я же вижу, что человек этот тебе мало знаком, так что же я буду мешать! – Надежда пожала плечами.

– В Интернете мы с ним переписывались, вот, решили встретиться, – вздохнула Лена.

– И как он тебе? – осторожно поинтересовалась Надежда.

– Да что тут скажешь. – Лена низко наклонила голову.

– Да уж… – согласилась Надежда. – Знаешь, – со смехом начала она, собираясь рассказать Лене, что этот болтун, который ржет хуже скаковой лошади, неделю назад в этом же ресторане встречался с другой женщиной, но Лена резко повернулась и посмотрела ей в лицо так, что Надежда лишилась дара речи.

– Знаю! – выдохнула она. – Думаете, не вижу ничего, совсем дура, да? А что делать, так хоть куда-то выйти, с кем-то поговорить. Не одной же по ресторанам ходить. Ну, нет у меня никого, так что теперь, так и куковать до старости? Вот, ищу в Интернете…

– Да что там хорошего можно найти? – не выдержала Надежда Николаевна.

– А мне хоть какого! – страстно ответила Лена. – Пускай дурак, пускай некрасивый, пускай небогатый, я сама не миллионерша. Не могу больше одна, свихнусь скоро!

– Однако… – пробормотала Надежда, – у тебя же вроде родственники были… родители…

– Мама была и брат. Мама умерла семь лет назад, брат в позапрошлом году погиб. Живем в одной квартире с бывшей невесткой и племянницей. Отношения плохие, невестка зараза такая… ну, что я вам рассказываю…

– Да, с невесткой, конечно, плохо вместе жить, – сочувственно согласилась Надежда.

У нее самой невестка была, что называется, неродная, жена сына Сан Саныча. Делить им было некого и нечего, поэтому с невесткой Надежда была в отличных отношениях, тем более что та с семьей проживала в данный момент в Канаде и возвращаться в ближайшем будущем не собиралась.

– Ох, что же я тут прохлаждаюсь, он ведь ждет! – Лена схватила косметичку и стала торопливо наводить красоту.

– Скажи, пожалуйста, а отчего для первого свидания вы выбрали именно ланч? – полюбопытствовала Надежда. – День будний, времени мало, на работу возвращаться надо, поговорить толком не удастся, разглядеть человека и то не успеешь.

А про себя подумала, что этого типа с первого взгляда видно, не то что ланч – чашку кофе с ним выпьешь и все поймешь. Но вслух ничего не сказала, чтобы Лену еще больше не расстраивать.

– А это по протоколу. – Лена насмешливо прищурилась в зеркале. – Тут ведь как полагается? Сначала девушку приглашают на завтрак… ну, это мы пропустили, потом на обед. И только потом уже на ужин со всеми вытекающими последствиями. Так что все рассчитано. Сегодня среда, он меня и пригласил на ланч, сказал, что где-то тут работает поблизости. А в следующий раз встретимся в субботу вечером.

– И?..

– Возможно, – холодно кивнула Лена. – Скорей всего или у него на ночь останусь, или у кого-нибудь из знакомых. Это уж его проблемы. К себе домой, разумеется, звать не стану, не хватало с невесткой еще проблем. Хотя она-то мужиков водит только так… Всего хорошего, Надя, рада была увидеться, пока-пока!

И Лена убежала.

«Кошмар какой, – вздохнула Надежда, – с этим противным типом… Да будь он хоть последний мужчина на Земле!»

Тут она строго одернула себя, что занимается ерундой. Разумеется, с ее колокольни этот тип выглядит убого. Но ведь Лена-то совсем одна и уже отчаялась найти себе кого-то приличного. На безрыбье ведь и рак рыбой покажется…

Тут Надежда спохватилась, что время идет, а она стоит перед зеркалом в бесплодных размышлениях, а там, может, люди ждут со своими заботами и проблемами.

Надежда Николаевна наскоро накрасила губы и тут увидела, что Лена забыла косметичку. Она выскочила в холл, но тех двоих уже и след простыл. В холле вообще никого не было. В этом ресторане обходились без гардеробщика, посетители просто вешали одежду в зале в углу. Надежда поискала в зале официантку, но та была занята с клиентами.

Тут в холл прибежала какая-то встрепанная девица и, уразумев ситуацию, сказала, что никаких неопознанных пакетов и предметов они взять не могут, что теперь правила на этот счет очень строгие, мало ли что. Так что нужно составлять акт, и Надеждины паспортные данные тоже потребуются.

Надежда взглянула на часы и поняла, что не может себе этого позволить. Если же она просто так оставит косметичку в туалете, ее, по выражению встрепанной девицы, тут же утилизируют.

Надежда наскоро просмотрела содержимое Лениной косметички. Ничего особенного, только косметика, причем недорогая. Однако все равно жалко будет, видно же, что Лена – женщина небогатая, лишних денег у нее нет.

И она решила взять косметичку с собой, чтобы отдать ее Лене в следующую среду. Сказала же она, что этот ее знакомый работает неподалеку. Значит, и в этот ресторан часто ходит. А Лена, насколько поняла Надежда Николаевна, его так просто не бросит, так что они вполне могут встретиться здесь. Или Надежда к нему подойдет и попросит передать.

Уверившись, что поступает правильно, Надежда понеслась на работу. Ее ждали две интеллигентные старушки, которые не стали выговаривать за опоздание.

Следующая среда началась с радостного звонка Лиды. Ее дочка ночью родила девочку, как и ожидали. Роды прошли хорошо, мама и ребенок чувствуют себя прекрасно. Так что есть надежда, что через несколько дней выпишут. И зятю начальство там, на полигоне, пошло навстречу и разрешило прилететь домой дней на десять.

Надежда поздравила счастливую бабушку и засобиралась на работу, возможно, в последний раз.

Сегодня отчего-то было очень много звонков, Надежда едва не охрипла, отвечая по телефону. Потом пришла до того старая бабуля, что было непонятно, как она вообще дошла. Надежда приготовилась к худшему, но бабуля оказалась не в маразме, а совсем наоборот. Она принесла заявление, составленное правильно и без ошибок. Речь ее тоже была гладкой и живой.

Оказалось, бабуле уже за девяносто, о чем она сообщила скромно – чем там гордиться-то. Выглядела прилично – волосы тщательно завиты, и яркий шелковый шарфик на шее.

Она попросила стакан воды, и Надежда напоила бабулю чаем, хотя Лида строго-настрого наказывала ей этого не делать – повадятся, потом и не выгонишь, замучают разговорами.

Выпроводив симпатичную бабулю, Надежда решила, что пора ей передохнуть. Нужно обязательно перехватить того типа, что был тогда с Леной, а может, и сама Лена придет. Всю неделю Ленина косметичка валялась в прихожей на полочке под зеркалом и являлась Надежде живым укором.

Она вошла в знакомый ресторан и огляделась. Точнее, прислушалась. Ну, так и есть, на весь зал разносится знакомое ржание. Вон он сидит, этот коварный тип отвратительной наружности, как выражался незабвенный почтальон Печкин.

По инерции Надежда сделала шаг в ту сторону, но замерла на полдороге. Потому что спутница болтливого типа была явно не та. Не Лена и не предыдущая девица. Похожа на них чем-то неуловимо, но не та. Эта была подстрижена покороче и выкрашена перьями. И платье в крупных цветах.

На этот раз Надежде предложили столик довольно далеко от интересующей ее парочки. Пришлось надеть очки.

Очки Надежда Николаевна носить не любила, но была у нее небольшая близорукость, так что вдаль она видела не очень хорошо. В данном же случае требовалось рассмотреть все внимательно. Возможно, Лена до неузнаваемости изменила себя за неделю. Бывают такие случаи. Встретит женщина своего единственного мужчину – и меняется буквально на глазах.

Но нынешний случай явно не тот, поняла Надежда. Девица вовсе не Лена, а другая. То есть уже третья.

Подошла официантка, и Надежда Николаевна отвлеклась на заказ. На этот раз суп был томатный, с сыром и маслинами, а на второе – тоже рыба, но другая. Гарнир официантка уже не предлагала, но упорно соблазняла десертом. Скрепя сердце Надежда согласилась на лимонный торт.

Тип за столиком сидел далеко, но болтал так громко, что Надежда прекрасно его слышала. Насчет работы он уже все своей собеседнице рассказал и перешел к карточным играм.

«Неужели ему самому не надоедает нудить одно и то же? – думала Надежда. – Странный какой-то тип. Может, у него с головой проблемы? Нет, правильно Ленка его бросила. Хоть и настроена была очень решительно, но, видно, не выдержала. Да и какая нормальная женщина такое выдержит?»

Тип снова оглушительно заржал, смеясь своей шутке. Надежда только вздохнула.

Копаясь в своей сумке, чтобы отыскать карточку и чаевые, она наткнулась на Ленину косметичку. Вот что с ней делать? Нужно было оставить ее в туалете. Ну, пропала бы, да и бог с ней. А может, Лена спохватилась и прибегала в ресторан, искала косметичку, а от нее просто отмахнулись.

Нехорошо получается, в жизни Надежда чужого не брала, а теперь выходит, что прихватила. И теперь к этому типу не подойдешь. Раз Ленка его бросила, он и знать не знает, как ее найти. А если и знает, то назло не скажет. Ладно, будем действовать другими методами.

Выходя из ресторана, Надежда оглянулась и заметила на лице спутницы громко ржущего типа тщательно скрываемую скуку.

Так, с этой тоже ему ничего не обломится, с вполне объяснимым злорадством подумала Надежда.

Вернувшись домой, Надежда Николаевна первым делом набрала номер Милки Родионовой.

Как известно, знающие люди делятся на две основные категории: на тех, кто знает все о чем-то одном, и тех, кто знает обо всем понемногу. Первых называют узкими специалистами, вторых – эрудитами. Милка Родионова являлась живым нарушением этого закона природы: она знала все обо всем. Точнее – обо всех. Обо всех своих бывших и настоящих сослуживцах, обо всех, с кем училась в институте и даже в школе. Надежда подозревала, что Милка знала даже о тех, с кем ей пришлось ходить в один детский сад.

Даже если ее разбудить посреди ночи, Милка, не задумываясь, ответила бы, у кого из ее давних знакомых сколько детей, кто на ком женат, у кого есть собака или кошка, у кого с кем был роман в позапрошлом году и чем этот роман завершился.

Благодаря такому специфическому устройству памяти Милка Родионова была бесценным источником информации. Правда, у этой медали была и обратная сторона: Милка была до крайности разговорчива, прямо скажем – болтлива, и если уж она начинала говорить, остановить ее было почти невозможно.

Надежда с Милкой долгое время работали в одном отделе, Милка была секретаршей начальника. Потом уволилась, потому что ее бросил муж. Через два года муж вернулся обратно, но Милка уже нашла другую работу, а тут как раз институт начал разваливаться, так что возвращаться не имело смысла.

В свое время Надежда помогла Милке избавиться от серьезных криминальных неприятностей, и с тех пор Милка очень ее уважала. Связи они никогда не теряли, перезванивались довольно часто, так что сейчас Милка ничуть не удивилась звонку.

– Привет, Мила! – проговорила Надежда, услышав в трубке знакомый голос. – Это Надя, Надя Лебедева…

– А, привет! – отозвалась Мила оживленно и в то же время озабоченно. – А я как раз недавно про тебя вспоминала… как у тебя дела? Как Сан Саныч?

– Все в порядке, – торопливо перебила ее Надежда, чтобы не дать увести разговор в сторону. – Я тебя вот что хотела спросить…

– Постой, я только огонь убавлю, у меня мясо на плите тушится, так как бы не подгорело…

На какое-то время в трубке наступила тишина, затем снова раздался Милкин голос:

– Ну вот, огонь я убавила, теперь могу разговаривать! Так как Сан Саныч?

– У него все в порядке! – повторила Надежда строго. Она не собиралась обсуждать своего мужа с посторонними женщинами. – Я вообще что звоню-то. Ты ведь наверняка помнишь Лену Коробкову?

– Конечно, помню! – в голосе Милы прозвучал легкий оттенок обиды – как кто-то может сомневаться в ее памяти? – Конечно, помню. Она в третьей лаборатории работала, но ушла давно уже из института. Закончила курсы компьютерной бухгалтерии и в какую-то коммерческую фирму перешла. Замуж, по-моему, так и не вышла.

– Не вышла, – подтвердила Надежда, вспомнив, с каким типом видела Лену в ресторане. Будь у нее кто-то на примете, она бы с ним и минуты рядом не провела…

– Не вышла, – повторила Милка. – Какое уж тут… как говорят – ни красы, ни жилплощади. Кстати, у нее своей квартиры действительно нет, живет вместе с семьей брата, а невестка у нее такая стерва – врагу не пожелаешь! Кстати, там такая история ужасная с братом ее произошла, ты в курсе?

– Да нет, кажется, слышала, что он погиб… – неуверенно сказала Надежда.

– Да не погиб, а повесился! – объявила Милка так радостно, как будто Ленин брат выиграл в лотерею.

– Как – повесился? – ахнула Надежда.

– А по пьяному делу, – охотно объяснила Милка. – Там все как было… Значит, жили они все в трехкомнатной квартире – Лена с братом и с мамой. Потом брат женился, еще когда Ленка у нас работала, на невестку жаловаться начала. Попалась редкостная зараза, родила сразу же и брата скрутила в бараний рог. Мать, конечно, внучкой занята, брат ничего сказать не может, одна Лена пыталась как-то с ней бороться. Не преуспела. Потом мать тяжело заболела, потом умерла, тут невестка и развернулась по полной программе. Довела брата до полной ручки, стал он попивать. Ну не так чтобы много, но ей только повод дай – стала его к разводу подводить. Потом уже выяснилось, что нашла она себе мужика богатого. То есть не то чтобы богатого, но с положением. Солидный, женатый, но вроде к разводу склоняется.

– Милка, ты покороче… – вклинилась Надежда.

– Ага, значит, развелись они, а куда деваться-то? Квартиру менять – Лена против, да и как обычную трешку разменяешь? Ничего приличного не выменяешь. Невестка-то хотела бывшего мужа вообще из дома выгнать, чтобы он жилье снимал, но не тут-то было. Ленка его на путь истинный наставила – не вздумай, говорит, тогда вообще сюда не вернешься. Квартира наша, матери еще давали, а если этой швабре нужно – пускай она и снимает, ребенка, так и быть, себе возьмем. Так и жили в таком гадючнике сколько-то времени.

– Ну и ну… – вздохнула Надежда Николаевна, поглядев на настенные часы.

Часы эти подарила ей близкая подруга Алка, они представляли собой разбойничью морду рыжего кота. Цифры шли по кругу, в глазах была подсветка, стрелки в виде усов крепились к носу. Сейчас большой ус резко стремился наверх, а маленький – вниз. То есть на часах было шесть, и скоро вернется с работы муж, а у Надежды в смысле ужина конь не валялся. И вместо того, чтобы срочно заняться приготовлением пищи, она слушает Милкины истории про людей, которых она и знать не знает. Кроме Лены, конечно.

– Милка… – начала Надежда.

– Поняла-поняла, – перебила Милка, – закругляюсь. Значит, было это года два назад, как раз летом. Лена куда-то отдыхать уехала на выходные, дочку они тоже в лагерь в Болгарию отправили, сами живут как хотят. Невестка Ленкина все того мужика обхаживала. И договорилась с бывшим муженьком, что он на ночь куда-нибудь уйдет. А он закрутил на работе с девчонкой одной. Что уж она в нем нашла?.. Ну вроде что-то зарабатывал, подарки дарил. Короче, пришел он к ней ночевать, она с родителями жила, но в тот вечер они на дачу уехали. Ну, тут такое дело, только они устроились – родители с дачи приезжают. Что-то у них случилось, то ли воду отключили, то ли электричество, они и приехали. А тут у дочки – мужик посторонний обретается. Папаша и так на взводе был, на нем злость и сорвал. Бить не бил – все же пожилой человек, но из дому выпер в одних трусах и одежду ему из окна выбросил. У мужика – что?

– Стресс, – подсказала Надежда.

– А от стресса мужики лечатся чем?

– Выпивкой…

– Правильно, Надя, садись – пять! Значит, собрал он манатки, оделся, да и пошел в ближайший кабак. Но долго там не сидел, потому как деньги кончились. Дальше что делать? На улице ночевать не будешь, хоть и лето, а не жарко. Он и поперся по месту жительства. А там – жена бывшая с хахалем. Сама понимаешь, как они ему обрадовались. Ну, другие бы люди махнули рукой – пришел и пришел, иди вон спать да не мешай нам своим делом заниматься. Но хахаль-то этот у жены – человек с положением, видно, выразил неудовольствие да и ушел. Тут она и разоралась. Такого наговорила бывшему муженьку, что он пошел к Ленке в комнату, да там в платяном шкафу и удавился.

– Да ты что? В платяном шкафу? Как это? – ахнула Надежда.

– Конкретно, с техническими деталями тебе не скажу, но только удавился брючным ремнем насмерть. И главное, эта стерва утром встала да и пошла в парикмахерскую, потом – в кафе с подружками потрындеть, потом по магазинам. Вернулась вечером и тоже к Ленке в комнату не зашла, не хотела, видишь ли, с бывшим встречаться, настроение себе портить. Так что нашли его только на следующий день, когда Ленка из своего дома отдыха вернулась. Приезжает домой, сунулась в шкаф за халатом, а там такой подарочек…

– Ужас какой!

– Не то слово. Сама чуть в больницу не попала. Ну, тут, конечно, полиция – то, се, дело завели. На невестку Ленка здорово бочку катила, но та отмазалась – дескать, он на себя руки наложил. Дело закрыли, да только тот хахаль-то от невестки тут же свинтил. Ему там какое-то повышение светило, в криминал никак нельзя было замешаться. История-то некрасивая…

– Это уж точно. Все-то ты знаешь… – протянула Надежда.

– Ну, не то чтобы все, но кое-что, конечно… а у тебя к Лене Коробковой какой интерес?

– Да, понимаешь… – заюлила Надежда. – Никакого особенного интереса. Я с ней тут случайно встретилась, она обещала перезвонить, да все не звонит, а я ее телефон потеряла… так вот, не могла бы ты найти мне какие-нибудь ее координаты?

– А все же, какой у тебя к ней интерес?

– Ну, понимаешь… – Надежде не хотелось рассказывать Милке о встрече в ресторане, о разговоре, о потерянной косметичке. Ведь все, о чем узнает Милка, вскоре станет известно всему городу. Для чего Ленку позорить? И так человеку в жизни досталось. Шутка ли – родной брат в твоем платяном шкафу повесился. – Ты ведь сама говорила, что она занимается компьютерной бухгалтерией, так вот, у меня к ней несколько вопросов… насчет программ и прочего…

– Ну, не хочешь говорить – твое право! – фыркнула Милка. – В конце концов, мое какое дело?

– Так что – нет у тебя ее телефона?

– У меня – нет… – задумчиво протянула Мила. – Но она, Коробкова, дружила с Таней Веснушкиной, а Танина дочка учится в одной школе с сыном Ольги Царевой… а Ольгина мать – ветеринар, она лечит бультерьера Варвары Дмитриевны…

Надежда Николаевна не поняла, какое отношение сын Ольги Царевой, секретарши их бывшего начальника отдела, и тем более бультерьер некой неизвестной Варвары Дмитриевны имеют к Лениному телефону, но помалкивала, чтобы не сбить Милку с мысли. Это было нетрудно.

И оказалась права.

– Я тебе чуть позже перезвоню! – проговорила наконец Мила. – Позвоню Варваре Дмитриевне, мясо вот дотушу – и перезвоню! Не сомневайся!

Надежда поблагодарила Милку и повесила трубку.

Тут о ее ноги потерся Бейсик.

– Бейсик, тебе чего? – строго осведомилась Надежда Николаевна. – Есть хочешь?

Кот взглянул на хозяйку неодобрительно. Он хотел не есть, а общаться. Хотя, конечно, от чего-нибудь вкусненького не отказался бы… когда он отказывался?

Надежда прошла на кухню, заглянула в холодильник… И там ей на глаза попалась банка сметаны. На банке была отчетливо видна дата, из которой явствовало, что срок годности сметаны закончился вчера. На обед у Надежды были сварены щи, а какие же щи без сметаны? А подать мужу просроченную сметану – вещь невозможная и недопустимая. Сан Саныч к таким вещам относился строго. Значит, придется идти в магазин… Заодно купить чего-нибудь готового на второе. В конце концов, она работающая женщина, имеет сегодня право на послабление. Но в магазин нужно обязательно.

Только Надежда осознала этот неприятный факт, как ее телефон зазвонил. Это была все та же Милка Родионова.

– У тебя ничего на плите не стоит? – осведомилась Милка первым делом. – Если стоит – прикрути…

– Если бы… – вздохнула Надежда.

– Тогда слушай. Как я и думала, Варвара Дмитриевна дала мне телефон Ольги Царевой, но у той, к сожалению, не было телефона Веснушкиной, зато был телефон Люси Звонаревой, которая знакома с Лерой Васиной…

Через минуту Надежда окончательно запуталась в незнакомых именах и перестала слушать.

– Ты меня не слушаешь! – громко проговорила Милка.

– Что? Да… извини… я действительно отвлеклась… так ты узнала номер ее телефона?

– Конечно, узнала, но только домашний. Ты записываешь?

Надежда протянула руку за карандашом, но оказалось, что, пока она разговаривала, Бейсик сбросил его на пол и теперь в упоении катал по коридору.

– Скотина! – в сердцах воскликнула Надежда.

– Что?! – возмутилась Милка. – Это вместо благодарности? Удивительное дело!

– Да нет, что ты, это я не тебе, это я коту! – Надежда отняла у Бейсика карандаш и наконец записала номер.

Мила продиктовала не только номер телефона, но и домашний адрес – и Надежда осознала, что Лена Коробкова живет совсем рядом с ней, буквально в соседнем доме. Надо же, и как они раньше ни разу не встречались?

– Только помни, – напутствовала ее Милка, – если нарвешься на ее невестку – лучше сразу вешай трубку… кстати, ты помнишь Веру Барсукову из конструкторского отдела? Вот у нее тоже отношения с невесткой не сложились, так ей даже пришлось из-за этого за границу уехать, сейчас, правда, у нее все хорошо, она живет в Мексике и разводит чихуахуа…

– Извини, Мила, у меня суп выкипает! – Надежда еще раз поблагодарила Милку и прервала разговор.

Если дело коснется собак, Милка может говорить часами, у нее самой собака – красавица овчарка Сандра, так что собачья тема Милке очень близка.

Не откладывая дело в долгий ящик, Надежда тут же набрала номер Лены Коробковой.

Ответил ей совсем юный голос.

– Могу я попросить Лену? – проговорила Надежда серьезным официальным голосом. – Лену Коробкову?

– А ее нет, – ответила девочка. – А кто ее спрашивает?

Надежда не успела ответить, как в трубке раздался громкий недовольный голос:

– Лиза, опять ты по телефону болтаешь? Я же тебя просила сходить за сметаной!

– Да, мам, я уже иду… видишь, я одеваюсь!.. – проворчала девчонка.

– В «Звездочку» иди, там сметана свежее!

– Да, мама, в «Звездочку»…

И тут же из трубки понеслись короткие сигналы отбоя. Девочка – судя по всему, племянница Лены Коробковой – повесила трубку, не закончив разговор.

Надежда мрачно взглянула на телефон. Все ее усилия ни к чему не привели. Лены нет дома, и звонить еще раз, чтобы найти ее, нет смысла. Милка Родионова однозначно сказала, что с невесткой у Лены очень плохие отношения, а племянница ушла в магазин за сметаной…

И тут у Надежды созрел план.

Она знает, куда пошла Лиза – в супермаркет «Звездочка», до которого и самой Надежде рукой подать. И, кстати, ей тоже нужна сметана. Так отчего бы не соединить приятное с полезным? Точнее, полезное с полезным – купить к ужину свежей сметаны и поговорить с Лениной племянницей, хоть что-то у нее узнать…

Она быстро собралась и отправилась в магазин.

Только на полпути к магазину Надежда Николаевна осознала, что никогда не видела Ленину племянницу.

К счастью, в магазине было немного народу, да и среди этих немногочисленных покупателей девочки подросткового возраста составляли ничтожное меньшинство. Люди с работы заходили в супермаркет у метро, а старушки и домохозяйки отоварились утром. Надежда прямиком направилась к стойке со сметаной, выбрала баночку с небольшой жирностью и внимательно огляделась.

В это время к стойке, разговаривая по розовому мобильному телефону, подошла полноватая девчонка лет четырнадцати с оранжевыми волосами.

– Козел он, твой Филимонов! – говорила она в трубку. – Настоящий винторогий козел! Ну, ладно, насчет винторогого я не настаиваю, но козел – точно!

– Лиза! – окликнула девочку Надежда.

Та удивленно взглянула на нее, прикрыла трубку ладонью и спросила:

– Вы кто?

– Я с тобой только что по телефону говорила, про Лену спрашивала, твою тетю…

– Ладно, я тебе потом перезвоню! – Девочка спрятала телефон и уставилась на Надежду: – А как вы меня здесь нашли?

– Долго объяснять!

– Странно как-то… – протянула девочка, подозрительно разглядывая Надежду. – А все же, вы кто?

– Я с Лениной работы, – ляпнула Надежда, не придумав ничего более правдоподобного.

– Надо же! Ее вчера уже искали с работы… А что, она так и не появилась?

– Не появилась… – вздохнула Надежда. – Слушай, мы могли бы поговорить?

– О чем? – фыркнула девочка. – О чем нам разговаривать? И вообще, мне домой пора, мать ругаться будет!

Надежда Николаевна представила, какой видит ее эта девочка: странная немолодая тетка, которая лезет к ней с неуместными и глупыми вопросами… что у них общего? О чем им, действительно, разговаривать? Да у них просто нет общего языка. Они принадлежат не просто к разным поколениям, а к разным мирам, к разным цивилизациям! Может быть, даже к разным биологическим видам! Для Лизы она – что-то вроде инопланетянина…

И тут Надежда Николаевна перехватила взгляд, который Лиза бросила на соседнюю стойку, где были выставлены пирожные и торты. В этом взгляде было столько подавленного, загнанного в подсознание желания, что Надежда почувствовала острую жалость к этой девочке. Вот же то, что их объединяет!

Сама Надежда тоже временами мучительно хотела сладкого, но держала себя в руках, вспоминая о лишних килограммах и плохо сходящихся на талии юбках… Разумеется, до такого она давно уже не доходила – чтобы юбка не сходилась. Но весы, этот страшный враг каждой женщины, каждый день напоминали ей о ее слабоволии.

– Лиза, я бы сейчас чаю выпила, – проговорила Надежда нейтральным голосом, каким, наверное, соблазнял праматерь Еву змей-искуситель. – С пирожными… не хочешь ко мне присоединиться? Тут возле входа есть неплохое кафе…

– С пиро-ожными? – задумчиво переспросила Лиза, и глаза ее мечтательно затуманились.

– Я угощаю, – быстро добавила Надежда. – Ты какие пирожные больше любишь? Я – буше и эклеры…

– А я – наполеон! – оживилась Лиза. – И еще такое, знаете, с грибочком наверху…

– Аврора, – машинально проговорила Надежда Николаевна. – Хотя, кажется, оно теперь называется по-другому.

– И еще миндальный торт… – продолжала Лиза сонным мечтательным голосом. – И еще заварные булочки со сливками… и еще корзиночки, особенно если с вареной сгущенкой… и еще такое – половина черная, а половина белая… – Вдруг она вздрогнула и покосилась на Надежду: – Мать ругаться будет.

– А ты ей не говори. Скажи, в магазине была большая очередь.

Надежда понимала, что врать нехорошо, а учить врать ребенка – еще хуже, но перед ней стояла благая цель, а цель, как известно, оправдывает средства…

На миг мелькнула мысль бросить все и уйти. Ну, черт с ней, с косметичкой, купит Лена себе новую. Купила уже небось. Но Надежду терзало странное беспокойство. Она и сама не могла бы дать себе отчет, с чего она так волнуется. И дала себе слово поговорить с девочкой, и если ничего не выяснит насчет Лены, то отступиться.

– Ладно, пойдемте! – Лиза махнула рукой.

Возле входа в супермаркет действительно было небольшое, довольно уютное кафе.

Надежда Николаевна устроилась за угловым столиком, Лиза села напротив нее. Тут же к ним подошла официантка, положила на столик меню. Меню было особенно коварное – в нем были не только названия пирожных, но и их изображения, причем выглядели они ужасно соблазнительно. Надежда вспомнила очень нехорошую цифру, которую утром показали весы (вот они десертики-то), и тяжело вздохнула.

Однако на какие только жертвы не пойдешь ради дела!

– Мне вот это, – проговорила она, показав на безобидное с виду пирожное, что-то вроде сухой песочной полоски, – ну и еще вот это… а ты что будешь?

– Вот… вот… и еще вот это – можно? – Лиза просительно заглянула в глаза Надежде Николаевне.

– Можно! – та пренебрежительно махнула рукой. – Один раз живем! Нельзя же себе во всем отказывать! Постоянный стресс гораздо вреднее для молодого растущего организма, чем несколько лишних калорий! Или килокалорий…

– Вот бы вам с моей матерью поговорить! – вздохнула Лиза. – Она все время только и зудит – это нельзя, то нельзя… ее бы воля – она бы меня вообще голодом заморила!

– Ну, наверное, она тебе добра хочет… – проговорила Надежда, осознав, что ведет себя непедагогично.

– Может, и хочет, только мне от этого одни неприятности! Лучше бы она меня в покое оставила! Себя в пример ставит, а сама тощая, как жердь, и злая, как ведьма, не хочу быть на нее похожей!

В это время официантка принесла тарелку с заказанными пирожными. Глаза девочки загорелись, и она торопливо переложила к себе большой наполеон.

– А как Лена? Как твоя тетя? – Надежда решила начать допрос.